Ранним утром того же дня на платформе 9 ¾ лондонского вокзала Кинг-Кросс в окружении потёртого сундука, знававшего лучшие дни чемодана и клетки с белой полярной совой стоял Гарри Поттер. Самый известный в волшебном мире Мальчик-Который-Выжил напряжённо смотрел на переходный барьер. Его опекун, дядя Вернон Дурслей, привёз его час назад, а до отправления Хогвардского экспресса оставалось ещё два часа. Ветер гонял по пустой платформе обрывки газет, шелестел невесть откуда взявшимся пакетом, ерошил волосы мальчика. Подошло к концу самое долгое лето в жизни Гарри. После четвертого курса и трагической смерти Седрика Диггори на Трехмаговом турнире, профессор Дамблдор отправил его к Дурслеям, строго предупредив о том, что Гарри запрещены всякие контакты с кем бы то ни было из магического мира.
Для Дурслеев, дяди Вернона, тёти Петунии и их сына Дадли, магглов — людей, не имевших, да и не желавших иметь никакого представления о магическом мире, и отличавшихся полным отсутствием воображения — само присутствие Гарри в их доме являлось наказанием, о чём они ежедневного напоминали ему. Изо всех сил стараясь не реагировать на грубые замечания, и откровенное презрение, мальчик терялся в догадках, что удерживало родственников от логичного, с его точки зрения, шага — отказа от опекунства. Была ли это трусость, боялись ли они гнева и мести Сириуса, которого считали закоренелым преступником, или их поведение являло собой высшее проявление лицемерия — попытку предстать в глазах соседей благодетелями по отношению к «ненормальному» родственнику, волею судьбы оказавшемуся сиротой? Но, ненавидя Гарри всеми фибрами своей души, они, тем не менее, не отправляли его в приют.
Два месяца — достаточный срок, чтобы подумать обо всех произошедших событиях, разобраться в собственных мыслях. Мальчик, предоставленный самому себе, искал и не находил ответа на терзающий его вопрос: правильно ли он поступил в тот роковой момент, предложив Седрику разделить победу в турнире? Слова Скорбса-младшего о том, что Гарри участвовал и выиграл только благодаря помощи слуги Вольдерморта, заставляли его чувствовать себя пешкой в чужой игре, безвольной марионеткой, слепо действующей по указке кукловода. Гнев, обида, разочарование, сменяя друг друга, рвали его на части, как свирепые псы. «не будь меня, Седрик остался бы в живых. И Трехмаговый турнир прошел бы совсем иначе!» — он с горечью осознавал, что его присутствие в школе подвергает всех, и в первую очередь, друзей, смертельной опасности. Рано или поздно, Вольдерморт найдёт возможность нанести удар в самое уязвимое место.
День рождения Гарри встретил, как обычно, в одиночестве. Но, в отличие от четырёх прошлых лет, ни одного подарка или поздравления он не получил. Единственная сова, за время каникул постучавшая в его окно, принесла учебники и письмо из Хогвардса. Он зачислен на пятый курс, отправление поезда 01 сентября в 11.00 с платформы 9 и ¾ вокзала Кинг-Кросс, остальная литература и материалы будут ждать его в школе. Вот так, сухо и кратко. Безразличие ко всему происходящему, овладевшее им, рассеялось только к концу августа. «Я не могу изменить того, что случилось, но постараюсь больше не попадаться так глупо, не позволю использовать ни себя, ни своих друзей!» — мысль всколыхнула сознание бессонной ночью. И Гарри, словно очнувшись ото сна наяву, перестал равнодушно смотреть на окружающий мир. По мере приближения заветной даты, его охватывало предвкушение встречи с Роном и Гермионой, по которым он просто соскучился.
Гарри вздрогнул, когда, окутанный шипящими клубами белого дыма и стуком колёс, появился Хогвардский экспресс. Важно пыхтя, поезд вытянулся вдоль платформы, и напоследок погудев, замер. Мальчик решил дождаться друзей, чтобы вместе сесть в вагон. Но прошёл ещё час, прежде чем сквозь магический барьер начали проходить первые пассажиры. Первокурсники, удивлённо и немного испуганно таращились по сторонам. Для них всё было необычным и волнующим. Ребята постарше обменивались приветствиями, собирались компаниями, делились новостями. Родители давали последние наставления, проверяли, всё ли на месте.
— Гарри! Привет! — налетел на него Рон. Фред и Джордж, подмигнув, отправились на поиски Ли Джордана.
— Как хорошо, что мы выехали пораньше! — миссис Уизли поправила на плече сумочку. — Здравствуй, Гарри! — ласково посмотрела она на мальчика.
— Да уж, обратно добираться будет сложнее, — мистер Уизли подкатил тележку к вагону и пожал Гарри руку, — аппарирование, так же как и использование кружаной сети, временно под запретом, — пояснил мистер Уизли в ответ на удивлённый взгляд Гарри. Миссис Уизли неодобрительно посмотрела на мужа. Тот немедленно сделал вид, что занят проверкой багажа. Гарри заметил, как миссис Уизли крепко держит за руку Джинни, словно боится отпустить её, и нервно оглядывается по сторонам, а напряженный взгляд мистера Уизли, которым он проводил близнецов, выдавал его беспокойство.
— Давно здесь? — Рон оттащил Гарри в сторону. Джинни кинула на брата обиженный взгляд, но не успела ничего сказать — к ней подбежали две однокурсницы, и между девочками тут же завязался оживлённый обмен последними сплетнями магического мира.
— Часа два, может больше. Дядя Вернон, был готов притащить меня сюда ещё до рассвета, — невесело усмехнулся Гарри, глядя на друга. Они не виделись всего два месяца, а казалось, что прошёл год. Рон заметно вытянулся, почти догнав в росте Фреда и Джорджа, и даже его веснушки стали взрослее.
— Лучше бы тебя отпустили к нам на каникулы! Я пытался упросить отца, но он сослался на решение Дамблдора, — расстроено сказал Рон, — и письмо отправить нельзя было. Я отца никогда не видел таким суровым, как в тот день, когда мы вернулись с вокзала. Но ты же не думаешь, что я забыл про твой день рождения? Подарок вручу в школе, договорились?
— Конечно, — улыбнулся Гарри.
— Гарри! Рон! — к ним спешила Гермиона. Её тележка была загружена чемоданом, сундуком и коробками до самого верха. Венчал хлипкую конструкцию вальяжно развалившийся Криволапсус, её кот.
— Привет, Гермиона! — Гарри окинул взглядом стопки книг и перевязанный для надёжности сундук.
— Ты что, скупила весь магазин «Завитки и Кляксы»? — изумлённо воскликнул Рон.
— Или взяла напрокат Библиотеку Министерства? — поддержал его Гарри.
— Вы видели список дополнительной литературы на этот год? Я смогла достать чуть больше половины, — удручённо покачала головой девочка.
— Ну что, загружаемся? А то все купе займут, — Рон подхватил свой чемодан. с помощью мистера Уизли они внесли вещи в вагон. Гермиона с Криволапсусом на руках, вошла в купе. Гарри пристроил клетку с дремавшей Хедвигой. Опаздывающие, спеша, пробегали по платформе. Прощания, последние напутствия. Миссис Уизли, машущая им платочком, и украдкой смахивающая слезинку. Паровозный гудок. Поезд дёрнулся и плавно поехал.
Хогвардский экспресс катил на север. в купе друзья обменивались впечатлениями о каникулах, причем Гарри досталась роль благодарного слушателя.
— Представляете, в кои веки вся наша семья собралась вместе, — рассказывал Рон, — Билл не поехал в очередную экспедицию за сокровищами для Гринголдса, Чарли оторвался от своих ненаглядных драконов. А Перси, нет, вы не поверите, притащил домой не меньше тонны пергаментов, целыми днями корпел над ними и брюзжал, что ему мешают работать! Тогда Фред с Джорджем подложили ему в комнату бомбу-вонючку! Ох, и шума же было в Норе! Мы переловили всех гномов в саду, на радость маме, и каждый день играли в квиддич.
— А я с родителями ездила во Францию, сначала в Бретань, а потом в Париж, но там была такая жара, что асфальт плавился, и мы уехали через несколько дней, — поделилась с друзьями Гермиона, — но я побывала в Лувре, и на Эйфелевой башне. И ещё мы ездили в Версаль, но сам дворец мне не понравился — Хогвардс лучше, а вот парк красивый. Ой, Гарри, — спохватилась девочка, — я же тебе подарок привезла, но он в чемодане, так что я тебе его подарю в школе. Я не забыла про твой день рождения, но мне письмо пришло от профессора Дамблдора, ещё до нашего отъезда во Францию, он просил, чтобы я тебе не писала.
— Спасибо, — поблагодарил Гарри, пытаясь представить, какую книгу на этот раз ему подарит Гермиона.
Рон предложил Гарри сыграть в магические шахматы. Гермиона достала из сумки книжку и устроилась у окна. Она пыталась читать, но мальчишки так часто отвлекали её, расспрашивая о поездке во Францию, что читать не было никакой возможности. Оставив книгу на коленях, она смотрела в окно, периодически поглядывая, как идёт игра и, краснея, отвечала Рону, которого интересовало, была ли она в «Мулен Руж» и на Пляс Пигаль.
Проведя летние каникулы практически в одиночестве, (Дурслеи не баловали его своим вниманием), Гарри постарался оставить всё плохое за барьером перед платформой 9 и ¾. Сейчас он со своими друзьями, и настроение у него было отличное, несмотря на то, что Рон уже в который раз обыгрывал его в шахматы. Гарри посматривал на Гермиону, отмечая про себя, что она тоже изменилась за лето. в её жестах и манере говорить появилась несвойственная раньше мягкость, и почти совсем исчезла былая безапеляционность суждений, словно девочка перестала доказывать всему миру, и, в первую очередь, своим друзьям, что она знает лучше и больше других. Гарри заметил, что свою книгу Гермиона переложила забавной красно—белой плетёной закладкой.
— Гермиона, ты ездила в Болгарию? — спросил Гарри, прикидывая возможные комбинации по защите короля, испуганно дрожавшего за спинами шахматных подданных. Рука Рона, с зажатой в ней пешкой, застыла над доской, и это не укрылось от внимания Гарри.
— Нет, Виктор прислал мне приглашение, но родители были против моей поездки. События и волнения в магическом мире, в общем, пришлось остаться дома. Я написала Виктору, надеюсь, он на меня не обиделся, — слабо улыбнулась девочка. Рон громко фыркнул, демонстрируя своё отношение к Виктору Круму, которое явно не улучшилось со времени окончания Трехмагового турнира. — Зато я прочитала большую часть дополнительной литературы на этот год, — довольно сказала Гермиона.
— Хм, я тоже на каникулах только и делал, что занимался, — Гарри, который всё лето просидел над книгами, вернулся к игре, — Рон, у тебя в руках пешка, а не конь, что ты делаешь? — изумлённо уставился он на друга.
— Да? Странно! — рассеянно пожал плечами Рон. — Но всё равно тебе шах!
— О, скоро станция, — заметила Гермиона, отвернувшись к окну, чтобы избежать дальнейших расспросов и сменить тему разговора.
— Всё, сдаюсь, но требую реванша по приезде в Хогвардс, — Гарри поднял руки ладонями вверх, признавая поражение.
— Ха, не вопрос, если и дальше будешь так играть, — ответил повеселевший Рон, — проиграть 5 партий в магические шахматы подряд — это сильно!
— А вы обратили внимание, что за всю дорогу в купе никто, кроме продавщицы сладостей, не заглянул? — Гермиона отложила в сторону книгу, к ней на колени тут же забрался Криволапус и свернулся рыжим клубком.
— Ага, что-то сегодня не было видно любимчика профессора Снейпа, Малфоя, — приболел, наверное, — ехидно заметил Рон, — сладкого объелся!
— И хорошо, что никто не зашёл, хотя бы один раз доедем до школы спокойно, — вздохнул Гарри.
— не уверена, — проговорила Гермиона, напряжённо глядя на проносившиеся мимо пейзажи, — посмотрите сами.
Мальчики повернулись к окну. Удивительное зрелище предстало перед их глазами: параллельно поезду по воздуху летел ковёр–самолёт. на нём, одетая в мантию василькового цвета, закрыв глаза, сидела, скрестив ноги по-турецки, молодая женщина. Её огненно-рыжие волосы были заплетены в две косы, а на длинноносом лице застыло выражение довольной безмятежности.
— Скажи мне, Рон, как знаток всех магических запретов: разве на территории Англии можно летать на ковре-самолёте? — спросил Гарри, отвернувшись от окна.
— Нельзя, я точно помню. Джордж с Фредом отца несколько раз спрашивали: у них была идея соединить ковёр-самолёт с гороховыми хлопушками и назвать «Музыкальная шкатулка», — повернулся к другу Рон.
— Да-а, представляю себе это произведение магического искусства, — засмеялся Гарри.
— Ребята, она исчезла, — воскликнула Гермиона. За окном, где ещё недавно парила женщина, никого не было. — Ковёр вдруг резко поднялся в небо, и скрылся, — объясняла Гермиона.
— Чего ей надо было рядом с поездом? — удивился Гарри.
— Я каталась на воздушном потоке, это очень забавно: таких поездов, как Хогвардский экспресс, в мире магглов больше не осталось, а тут такая удача, и поток что надо, и никто не увидит, — в дверях, улыбаясь, стояла та женщина, которую минуту назад они видели за окном. — Позвольте представиться: меня зовут леди Майра Дану, и я тоже еду в Хогвардс по приглашению профессора Дамблдора.
— А…где же Ваш ковёр? — только и смог спросить Рон.
Леди Майра повернулась к нему.
— А вот это тайна, мистер… — она вопросительно посмотрела на покрасневшего Рона.
— Рон Уизли… — смущённо пробормотал он.
— …мистер Уизли. — закончила леди Майра, и тут же заговорщически улыбнулась, напомнив Гарри молодую лису-огнёвку, которую он видел в зоопарке. — Но вам, так и быть, скажу, — она понизила голос до шёпота, — он наверху, на вагоне: утомился немного, я его отдохнуть оставила. — Она перевела взгляд на Гарри и Гермиону. — Могу ли я узнать ваши имена, молодые люди?
— Гермиона Грейнджер
— Гарри Поттер, — он смотрел на женщину и никак не мог понять, какого цвета у неё глаза. Когда она разговаривала с Роном, ему казалось, что они небесно-голубые, а сейчас, когда она повернулась к ним, они стали цвета морской волны. Стройная и изящная, отнюдь не красавица, да и симпатичной её назвать было трудно: резкие черты лица, длинный нос и узкие губы, лишь глаза, светившиеся добротой и скрытым лукавством, да, пожалуй, приятная улыбка, скрашивали впечатление.
И ещё — голос: она будто не говорила, а напевала песню об изменчивом течении горной реки, то спокойном, то бурном. Гарри поймал себя на мысли, что эта дама сразу располагала к себе, и дело было даже не в том, что она упомянула директора школы. Мальчик вспомнил, как они впервые встретились с профессором Люпиным, и он показался им подозрительным, а потом выяснилось, что он был другом родителей Гарри. Сейчас же, глядя на леди Майру Дану, свалившуюся на них буквально с неба, ему казалось, что он знает её всю жизнь, как добрую тетушку, о которой он всегда мечтал, но которой у него, увы, никогда не было.
— Очень рада знакомству, могу ли я присоединиться к вашему обществу? — спросила леди Майра.
— Да, пожалуйста, присаживайтесь, — хором ответили ребята. Потом, словно опомнившись, переглянулись, посмотрели на леди Майру, еле сдерживающую смех, и засмеялись.
— У вас получается удивительно слаженное трио, — отсмеявшись, заметила она, садясь рядом с Гермионой, — не обращайте внимания на некоторую высокопарность моих слов — издержки воспитания.
— Простите, леди Дану, а Вы наш новый преподаватель по Защите от тёмных сил? — спросила Гермиона; и её вопрос, и их общий смех, убедили Гарри, что не он один поддался очарованию новой знакомой.
— Зовите меня леди Майра. Да, я ваш новый преподаватель, — кивнула она, — но я бы не хотела пока говорить, по какому предмету, вы всё узнаете в школе. Позвольте спросить, в каком колледже вы учитесь?
— В Гриффиндоре, — с готовностью ответил Рон, — самом лучшем колледже школы.
— Конечно-конечно, — лукаво посмотрела на него леди Майра, — но что-то подсказывает мне, что, спроси я учеников других колледжей, то получила бы похожий ответ.
В этот момент за окном показалась станция Хогсмид.
— О, нам пора, надо ещё проследить, чтобы первоклассники не потерялись — я теперь староста Гриффиндора, — с гордостью произнесла Гермиона, глядя на растерянные лица мальчиков.
— И ты нам не сказала, — обиделся Рон, — а ещё друг называется!
— Гермиона ты всю дорогу ни словом не обмолвилась о своём назначении, ехала с нами, а не вместе с другими старостами, — удивился Гарри, — почему?
— Ну, я не знала, как вам сказать, для меня самой письмо из школы стало полной неожиданностью, — помедлив, ответила Гермиона, — а теперь, когда вы знаете, ведите себя примерно, чтобы не пришлось снимать баллы с Гриффиндора, — строго заметила она.
— Рон, тебе этот тон никого не напоминает? — улыбнулся Гарри.
— Очень напоминает одного моего родственника, видного работника Министерства магии, — расплылся в улыбке Рон.
— Да ну вас! — Гермиона подошла к двери купе, — некогда мне с вами болтать, у меня дела. — Она вышла в коридор, где уже собирались ученики. — Первоклассники, все выходим, и ждём меня, — тут же послышался её строгий голос.
— Да, вот это староста, так староста — одобрительно заметила леди Майра, но в её глазах заплясали смешинки, — не пошалишь. Что ж, господа, приятно было познакомиться и спасибо за компанию, — и леди Майра исчезла.
— Ничего себе, — воскликнул Гарри, — она что, аппарировала?
— Гарри, отсюда в замок нельзя аппарировать, ты что — забыл? — удивился Рон. — Пойдем, а то уже все на платформе собрались.
— На коврах-самолётах летать тоже запрещено, — усмехнулся Гарри, вспомнив, сколько раз он и его друзья нарушали школьные правила.
Они вышли из поезда. Хагрида, лесничего Хогвардса, не было, и первокурсниками занималась мадам Хуч. Друзья поздоровались с Симусом Финниганом и Дином Томасом, появившимися из соседнего вагона, сели в карету и продолжили путь. Гермиону на платформе перехватила Хана Эббот из Хаффлпаффа, которая тоже стала старостой, и они, что-то оживлённо обсуждая, устроились в другой карете.
По дороге в Хогвардс Гарри размышлял, какой предмет будет вести у них леди Майра, такая приятная молодая женщина, и тут же поймал себя на мысли, что она явно использовала какую-то магию: ведь прошло совсем немного времени после их знакомства, а она казалась ему намного красивее, чем на первый взгляд. Или это только с ним такое случилось? Он решил после церемонии распределения расспросить Рона. Потом его мысли плавно перетекли на ковёр-самолёт. «Было бы здорово на нём покататься, знать бы только, как им управлять!».
В Большом Зале, когда они уселись за столы, Рон тихонько толкнул его в бок.
— Смотри, Гарри, она сидит рядом со Снейпом, а у него такое выражение лица…
— Ага, называется «лимонов больше не осталось, я все их съел», — закончил Гари, и тихонько засмеялся.
Картина была и в самом деле удивительная: за учительским столом на фоне чёрных одежд других преподавателей неожиданным цветным пятном выделялась молодая женщина в алой мантии. Свои огненно-рыжие волосы леди Майра Дану уложила в затейливую прическу. Сидевший рядом профессор Снейп — с землисто-бледным лицом и непромытыми волосами — был похож на только что воскресшего мертвеца.
Гарри почти не прислушивался к происходившему распределению. Он машинально хлопал вместе со всеми, когда Сортировочная Шляпа объявляла нового ученика Гриффиндора, но ни одного имени не запомнил. Ему было интереснее наблюдать, что происходит за учительским столом.
Профессор Снейп старался не обращать на свою соседку никакого внимания, отворачивался, делая вид, что беседует с профессором Росток, а вот директор, сидевший по другую сторону от леди Майры, наоборот, улыбался и тихонько что-то говорил ей почти всё время, пока шла церемония распределения.
Когда профессор Дамблдор произнес приветственную речь, в зале на секунду воцарилась оглушающая тишина, казалось, даже мерцание свечей замерло на миг, а потом все вдруг очнулись, и по залу пошла волна удивленного шёпота. Новые назначения преподавателей стали для учеников полной неожиданностью…
Гриффиндорцы шли к своей гостиной. Настроение у большинства из них было просто прекрасное. Ещё бы, пир в этом году домашним эльфам особенно удался, да и новости директор сообщил отличные.
— Теперь мне понятно, почему Снейп такой кислый, — заметил Джордж Уизли, шедший рядом с Роном, — эта леди живенько его из любимых подземелий выкурит.
— И электричество там проведёт, — добавил Гарри, вспоминая, каких мучений ему стоило приготовление зелий в полутёмном кабинете.
— Отопление поставит, — мечтательно вздохнул Фред
— Ага, скажи ещё, усладеля всем нальёт, и сказки на ночь будет рассказывать, — строго оборвала его мечтания Гермиона. Гарри удивился, как быстро девочка вернулась к своей прежней «я-всё-знаю-лучше-вас» манере разговора. «Или это назначение старостой так на неё подействовало?» — мысленно недоумевал он.
— А что, если эта дама будет мне сказки на ночь рассказывать вместо уроков Зельеварения, я не откажусь, даже готов пройти такой курс два раза, — бодро отозвался Джордж.
Гермиона в ответ фыркнула и обогнала их, ведя за собой группу первокурсников.
В гостиной обсуждение новой преподавательницы продолжилось. Близнецы, ухватившись за фразу Гермионы, представляли, как они научатся новым методам перегонки усладеля из карамелек Бетти Ботс, Невилл светился от счастья, так как справедливо полагал, что любой преподаватель лучше, чем Снейп. Тут ему напомнили, что Снейп будет вести Защиту от тёмных сил. «От самого себя», — заметил Рон, и Невилл снова загрустил.
— И что это вы все в ней нашли? — раздался голос Лаванды Браун. — на неё же смотреть невозможно, глаза слепит.
— А ты не смотри, — посоветовал ей Рон, — а то ещё в магическом кристалле не увидишь свои глупые «видения».
— Лаванда, не можешь смириться, что теперь не ты самая яркая представительница прекрасного пола в школе? — смеясь, спросил Дин Томас, чем вызвал всеобщее веселье. Лаванда, перекрасившая на каникулах свои волосы в платиново-белое нечто, надулась и ушла в спальню для девочек.
Гарри почти не принимал участия в общем разговоре, хотя замечания друзей насчёт новой преподавательницы убедили его, что чары леди Майры подействовали не только на него. Мальчика больше занимал другой вопрос. Когда все выходили из Большого зала, он заметил, что леди Майра ушла с Дамбльдором, который, думая, что его никто не видит, стал вдруг очень серьезным и хмурился. «Да, ещё ни один год не прошёл без тайн и загадок, — думал Гарри — что же на этот раз?». Но сил представлять, какие тёмные планы вынашивает Вольдерморт, у него уже не было, и мальчик потихоньку ускользнул в спальню, предоставив остальным наслаждаться мечтами.