Весь следующий день в Хогвардсе обсуждали прошедший матч. Кто-то из старшекурсников Рейвенкло сделал уменьшенную модель квиддичного поля и, с разрешения своего декана, профессора Флитвика, выставил её в Большом зале. Вокруг модели в перерывах толпились ученики, так и эдак разыгрывая злополучную игру, но разгадать или объяснить причину странного поведения мячей никто так и не смог. Слизеринцы вели себя непривычно тихо. К гриффиндорцам подходили ребята с других факультетов, поддерживая их, и, в первую очередь, близнецов и Джинни. Вопреки ожиданиям, миссис Уизли не прислала ни одной Вопилки. Вместо этого они получили письмо от отца, в котором он просил их быть осторожнее. Вообще, слово «осторожность» просто витало в воздухе: преподаватели повторяли его на каждом уроке. Команда Рейквенло, матч с которой у гриффиндорцев был следующим, предложила его отложить, если Рон не поправится, но Ангелина ответила, что её команда выйдет на поле.
На Трансфигурации в понедельник профессор МакГонагалл выглядела очень расстроенной.
— Я так же, как и вы, сожалею о случившимся и надеюсь, что мистер Уизли поправится, — она села за учительский стол. — Я понимаю, сейчас всем трудно, но нам надо продолжать занятия, тем более, у нас новая тема. Вам пора научиться лучше понимать себя и оценивать свои силы. Мы переходим к процессу преобразования человека в животное — к процессу анимагии. Сегодня будет вводная лекция, а к практике приступим только после основательного изучения теории.
Гриффиндорцы слушали декана, затаив дыхание. Гермиона, давно мечтавшая попробовать свои силы в анимагии, умудрялась конспектировать лекцию, не отрывая глаз от профессора. Домашнее задание в этот день оказалось, как никогда, огромным, и это было только начало: остальные учителя вообще удвоили нагрузки. Времени катастрофически не хватало, Гарри искренне жалел, что в сутках не 48 часов. Но положительные моменты тоже присутствовали: день, забитый под завязку уроками и заданиями, не оставлял места для мрачных мыслей.
Вечером в гостиной Гриффиндора ничто не напоминало субботний праздник: ученики усердно делали домашнюю работу. Пергаменты изломанными спиралями свисали с каждого стола, пирамиды учебников громоздились по всей комнате. Гермиона старалась держаться рядом с Гарри. «Так будет лучше для нас обоих!» — просто говорила девочка, когда они допоздна засиживались за приготовлением домашних заданий.
Как и близнецы, и Джинни, Гарри и Гермиона каждый день справлялись у мадам Помфри о состоянии Рона, неизменно получая в ответ: «Всё идёт нормально, когда к нему будет можно, я сообщу вам, но напряжение не покидало ребят всю неделю.
В пятницу профессор Дамблдор объявил, что, несмотря на происшедшее, в воскресенье состоится очередной поход в Хогсмид, и это немного разрядило гнетущую обстановку. Гермиона пообещала Гарри, что останется с ним, и они попытаются навестить Рона. У Гарри был план.
— Давай, когда все уйдут, потихоньку на «Квинуксе» подлетим к окнам Больничного крыла и хотя бы увидим его, — предложил он, — а если получится, то и проникнем внутрь.
— Сделаем вид, что идём к полю, — как будто ты собираешься потренироваться, — согласно кивнула Гермиона.
— Пойду выслушивать очередную порцию ужасов от профессора Трелони, — вздохнул Гарри, поднимаясь из-за стола.
— Встретимся на уроке у Снейпа, и поосторожнее на Прорицании, — сказала Гермиона.
— И ты об осторожности. Это что — заразная болезнь? — он скривился, и они разошлись каждый на свой урок.
По дороге Гарри вспомнил прошлый прошлое занятие по Прорицанию и то, что он увидел в тёмной воде.
«Надо же, а ведь почти что так и произошло. Только вместо молний оказались бладджеры», — размышлял он. Взобравшись по шаткой лестнице в кабинет, он занял место подальше от профессора Трелони. Никакого желания выслушивать про новые бедствия он не испытывал.
— Чёрные времена грядут. Я видела сегодня багровые тени в магическом кристалле, — вместо приветствия трагическим голосом произнесла преподавательница.
Ученики поёжились, словно от холода, Лаванда что-то прошептала на ухо Парватти и та закивала, окидывая других учеников полным превосходства взглядом. Профессор, кутаясь в шаль, села в своё кресло.
— Сегодня мы будем проходить гадание на углях. Это очень древний способ. По расположению углей можно узнать многое. Пусть каждый из вас возьмёт жаровню с дровами, и сам доведёт их до состояния угля. Будьте осторожны и старайтесь, чтобы пламя ни разу не затухло. Это очень важно.
Гарри взял жаровню, разжёг огонь.
— Перед собой положите листок пергамента и возьмите в руку перо. Смотрите на угли, не отрываясь. Всё, что увидите, пусть ваша рука сама записывает. Освободите разум от посторонних мыслей, погружайтесь в рисунок, созданный пламенём, впитывайте его в себя, — голос преподавательницы убаюкивал. Гарри даже показалось, что он задремал, глядя на раскалившиеся угли. Сколько он так просидел, мальчик не знал.
— Молодцы, а теперь, просыпайтесь, просыпайтесь. Посмотрите, что у вас получилось, — бодрый голос профессора Трелони разбудил мальчика.
Он помотал головой, прогоняя сон, и посмотрел на свой пергамент. «Красноухие собаки» было написано его рукой, только буквы выглядели как-то странно.
«Ну и чушь», — подумал Гарри. Он оглянулся на других учеников. Все внимательно пытались разобрать, что у них получилось. Гарри заметил, как Невилл нервно смял свой пергамент и, быстро спрятав его в карман, потихоньку нацарапал какую-то закорючку на другом листке.
— Гарри, что у тебя? — осведомилась профессор Трелони.
— Вот, профессор, — протянул он ей свое «предсказание».
— Как интересно! Ты не возражаешь, если я оставлю его у себя? — профессор бережно взяла листок.
— Домашнее задание — два свитка по огненным гаданиям, — обернулась она к остальным, — и поспешите на следующий урок, для некоторых из вас он окажется очень важным.
«Ага, урок выживания. Главная задача — уцелеть под прицельным огнём Снейпа», — мысленно согласился с ней Гарри, спускаясь по лестнице.
Почти дойдя до класса, он догнал Невилла. Тот вел себя странно: жестикулировал, что-то бормотал себе под нос, словно споря с самим собой. Потом рубанул рукой воздух и припустил в сторону кабинета Снейпа. Гарри не понимал, почему Невилл в последнее время так нервничает на уроках Прорицания. Вот и сегодня: зачем было прятать свой пергамент? Гарри повернул в знакомый коридор и замер: на полу лежал бумажный комок. Мальчик поднял его, развернул — на листке почерком Невилла, чуть более размашистым, чем обычно, было написано:
Любви волшебный голос. Ночь.
Добра и Зла Сраженье.
Огонь из недр. Королевский клич
И Вольдерморт пьёт чашу искупленья
— Гарри, ты где? — вывел его из ступора голос Гермионы, — Мы опоздаем на урок!
— Уже иду! — отозвался он, пряча листок в карман.
«Потом решу, что с ним делать!» — и бросился к дверям кабинета, где его уже поджидала Гермиона.
— Ты чего так долго? Опять Трелони ужасы предсказывала? — тихо спросила она его, когда они заняли свои места в классе.
— Это как обычно! Она без них жить не может, — шёпотом ответил Гарри, стараясь не привлекать внимание стремительно вошедшего в класс Снейпа.
Профессор нёс в руках небольшой, изрядно потрепанный свиток. Подойдя к своему столу, он положил его и повернулся к классу.
— Если вы помните, в этом году у вас экзамены по С.О.В. Я не тешу себя надеждой, что кто-то из вас настолько хорошо знает мой предмет, чтобы не сдавать экзамен. Сегодня вашим заданием будет написать работу по всем возможным способам защиты от вампиров и дементоров. Задание крайне простое, поэтому к концу урока каждый сдаст не меньше двух свитков. Меньший объём будет означать снятие баллов. Надеюсь, все поняли? Тогда за работу. И если я услышу хотя бы малейший шорох, пеняйте на себя! — с этими словами он сел и принялся внимательно изучать принесённый пергамент.
В течение урока слышался только скрип перьев, да и то — возникало ощущение, что даже они стались производить как можно меньше шума. Профессор несколько раз отрывался от чтения и, окинув мрачным взглядом класс, возвращался к прерванному занятию.
Гарри принялся усиленно вспоминать и заклятия, и зелья, и возможности применения других методов. Его перо так и летало по бумаге. В конце урока, сдав работы и получив, по обыкновению, огромное домашнее задание, ученики вышли из класса в полном недоумении: такого спокойного урока у Снейпа они не могли припомнить за все пять лет обучения в Хогвардсе.
Вечером в гостиной Гриффиндора Гарри сидел за столом и пытался сосредоточиться на домашнем задании, но мыслипостоянно возвращались к найденному листку. Тот жёг карман, и было совершенно непонятно, что делать с этой неожиданной находкой. В конце концов, мальчик решился.
— Гермиона, надо поговорить, — подошёл он к старосте, пытающейся объяснить основы заклинаний первокурсникам. По несчастному выражению их лиц было видно, с каким трудом даётся им эта наука.
— Гарри, не сейчас, давай попозже, — взмолилась Гермиона.
— Это важно. Отвлекись ненадолго, — попросил её мальчик.
— Хорошо, но только пять минут, — Гермиона обернулась к первокурсникам, — теперь попробуйте поднять перо сами. Делайте так, как я вам показывала! И сосредоточьтесь! — последнее высказывание явно относилось к девочкам-первогодкам, которые, забыв обо всём, смотрели на Гарри.
— Что-то с Роном? — тревожно спросила Гермиона, когда они отошли в сторону, чтобы никто не мог помешать их разговору.
— Почему с Роном? — удивился Гарри. — Про него пока никаких новостей. Тут другое дело, — он мучительно пытался подобрать слова, чтобы Гермиона не ушла сразу, узнав, что речь о Прорицании, но лицо девочки из испуганного приняло обычное в эти дни выражение сосредоточенного внимания. И Гарри, набрав в грудь побольше воздуха, осторожно начал: — Последнее время на Прорицании Невилл ведёт себя очень странно…
— Гарри, ты же знаешь, как я отношусь к этому предмету. Если ты хочешь говорить о нём, то выбрал неподходящего слушателя, — довольно резко прервала его Гермиона, и хотела уйти, но он удержал.
— Да погоди ты, послушай. Сегодня мы проходили гадание на углях, — и он рассказал, что было на уроке, — а потом Невилл шёл впереди меня и, кажется, обронил вот это, — Гарри протянул ей листок.
Гермиона быстро прочитала его и подняла изумлённый взгляд.
— Я что-то не очень поняла? Это написал Невилл? — только и смогла прошептать она, — но… если он, то… нет, не может быть, невозможно…
— Что не может быть? — встревожено спросил Гарри.
— Ты знаешь о моём отношении к Прорицанию, — девочка смотрела себе под ноги, но потом, словно приняв непростое решение, резко вскинула голову, — но сейчас я вижу только одно разумное объяснение этому, — она кивнула на листок, — Невилл сделал предсказание, самое настоящее, а не ту театральщину, которую обычно разводит Трелони. Но как нам теперь поступить… — девочка вздохнула, — не знаю…
— Вот и я не представляю, что теперь делать. И с тобой я решил поговорить, зная, как ты скептически относишься к таким вещам, — ответил он, — может это чепуха? Как думаешь?
— Ты хоть раз слышал Невилла, говорящего стихами? Раньше за ним любовь к рифмам не наблюдалась. А ещё, как мне помнится, он никогда не называл Сам-Знаешь-Кого его настоящим именем, — она помолчала и добавила уже несколько тише, — впрочем, как и большинство из нас. По-моему, листок надо отдать. Вдруг он поможет против Сам-Знаешь-Кого, не зря же о нём говорится. Если мы спрячем предсказание и промолчим, это будет неправильно, — твёрдо сказала Гермиона.
— Может, лучше вернуть Невиллу? Это его, а я просто нашёл листок. Если бы он хотел, чтобы об этом стало известно, он сам бы отдал его профессору Трелони или ещё кому из преподавателей. Я так поступить не могу, — сокрушённо покачал головой Гарри.
— Хорошо, давай отдадим его Невиллу, но надо попытаться уговорить его рассказать о предсказании директору или профессору МакГонагалл, — предложила Гермиона после продолжительного молчания.
— Он может не согласиться. Как бы ты себя ощущала, обнаружив в себе такие способности? — испытующе посмотрел на неё Гарри.
— Тогда… ну не знаю — во всяком случае, он поймет, что нам всё известно. Оставаясь один на один с такими мыслями, он может натворить всяких глупостей! Тебе надо с ним поговорить, — она кивнула на Невилла, что-то усердно пишущего за дальним столом.
— Хорошо, я попробую, — вздохнув, пробормотал Гарри.
— Только не откладывай. Невилл не похож на того, кто будет шутить таким странным образом, — Гермиона помахала рукой с зажатым в ней листком, — постарайся уговорить его рассказать обо всём кому-нибудь из преподавателей.
Гарри взял у неё злосчастный пергамент и подошёл к Невиллу, спиной ощущая взгляд Гермионы.
— Невилл, я нашёл это в коридоре, когда шёл на урок Снейпа, хотел тебе сразу отдать, а потом закрутился. Держи, это же твоё, — и он протянул Невиллу смятый пергамент.
— Эт-т-о не моё, — лицо Невилла посерело от страха, — ты что-то перепутал Гарри, — сказал он, глядя на пергамент, как на змею.
— Невилл, — тихо начал Гарри, сев рядом, — я видел на уроке, как ты его спрятал. И вообще, хватит отпираться, ты уже давно ведёшь себя странно. Если ты говоришь, что это не твоё, я просто пойду к профессору МакГонагалл. Пусть тогда она ищет автора.
— Ты ничего не понимаешь! Оставь меня в покое! Тебя все это не касается! — Невилл попытался вырвать у него из рук листок, но Гарри ловко спрятал его в кармане.
— По крайней мере, объясни, что всё это значит, — просто сказал он. — Или ты всего лишь пошутил?
Невилл опустил голову.
— Нет, Гарри я не шутил! Совсем не шутил. Как бы мне хотелось самому, чтобы ничего подобного не было, — прошептал Невилл.
— Так что же это? — Гарри терпеливо ждал объяснений.
— Все равно когда-нибудь пришлось бы рассказать, — Невилл невидящим взглядом смотрел прямо перед собой. — Почему не сейчас? Ладно, слушай. Это началось на первом Прорицании, помнишь, когда гадали на тёмной воде? Я увидел … Впрочем, то, что я увидел тогда, касается только меня. А вот на сегодняшнем уроке… меня просто заворожили эти угли, казалось, я заснул. И вдруг! — Невилл, смотрел Гарри в глаза, но что-то другое стояло перед его взором. Зрачки стали огромными, и в них заблестел, отражаясь, огонь горящих в гостиной свечей. — Передо мной раскинулся остров, прекраснее которого нет ничего! — продолжал Невилл. — Потом — два всадника, скачущие по дороге в темноте леса, и один из них что-то вёз в руках. А над замком — над Хогвардсом — голос, как на том уроке у Снейпа. Когда я очнулся, то увидел на пергаменте надпись. Гарри, мне стало страшно! Я испугался и выбросил листок. Конечно, я поступил глупо — его обязательно кто-нибудь подобрал бы, но страх был в тот момент сильнее меня, понимаешь? — Невилл с надеждой смотрел на него, глаза потухли, и он стал прежним — зажатым и неуверенным в себе Невиллом Лонгботтомом.
— Не очень, — Гарри пытался избавиться от ощущения тревоги, — давай расскажем Дамблдору, а?
— Я не знаю. Я ни в чём теперь не уверен, — Невилл закрыл лицо руками.
— Если ты не хочешь, хорошо. Я никому ничего не скажу, и Гермиона тоже, — твёрдо пообещал Гарри.
— Бесполезно! Всё бесполезно — не сегодня, так на другом уроке это заметишь не только ты. Поэтому, наверное, лучше, если я расскажу всё сейчас — потом будет только хуже… Пойдёшь со мной? — он повернулся к Гарри.
— Конечно! — ответил тот.
— Хорошо, я готов! Давай же, пока у меня ещё есть смелость сделать это, — Невилл встал из-за стола.
Мальчики выбрались из гостиной Гриффиндора и направились к кабинету директора.
— Интересно, директор сменил пароль? — вслух спросил Гарри, когда они остановились перед дверью.
— Пароль сменил, но всегда рад видеть вас, — раздался голос директора прямо за их спинами. Ребята обернулись. Позади них стоял профессор Дамблдор.
— Что-то случилось? — спросил он, глядя на их встревоженные лица.
— Мы хотели показать вам это, — Гарри протянул лист с предсказанием Невилла.
— Хм… очень интересно, проходите, — директор просто открыл дверь своего кабинета, и они зашли внутрь.
— Присаживайтесь, — сказал он, и, внимательно пробежав глазами по тексту, посмотрел на ребят. — Невилл, как давно тебя начали посещать видения?
— До первого урока Прорицания ничего похожего со мной не случалось.И… я решил, что это случайность, или… не знаю, — сбивчиво бормотал Лонгботтом, — но… это оказалось лишь началом. Другие — они были похожи на фотографии, только изображенные на них мельтешили. А сегодня… опять, ярко, чётко, потом Гарри нашёл этот листок, и… он уговорил меня всё рассказать, — краснея, закончил свой сбивчивый рассказ Невилл.
— Вы правильно сделали, что пришли. Невилл, я понимаю, что всем уже надоело с начала года слышать одно и тоже, но, тем не менее, повторю: теперь тебе придется быть очень осторожным. С такими вещами не шутят, — директор серьёзно посмотрел на ребят. — Кто ещё знает?
— Гермиона, — быстро ответил Гарри, — но ей можно доверять, она никому не скажет. К тому же, у неё довольно, хм, сложные отношения с профессором Трелони.
— Да-да, я помню, — рассеянно сказал Дамблдор, глядя на текст. — Хорошо, я сам поговорю с профессором Трелони. А теперь идите к себе, мне надо подумать. Да, Гарри, ты не мог бы пригласить ко мне леди Майру?..
— Конечно, профессор Дамблдор, — кивнул мальчик.
«Ничего себе, — подумал он, — леди Майра и в Зельеварении разбирается, и врач, и ещё, оказывается, знает кое-что о Прорицании, иначе, зачем Дамблдору её звать?»
Они вышли из кабинета директора ещё более озадаченные, чем пришли.
— Ничего не понимаю, — вздохнул Невилл, — надеюсь, он убедит профессора Трелони не доставать меня на уроках.
— Да, уж я-то знаю, каково это! — невесело усмехнулся Гарри. — Пойду в подземелье, хочешь со мной?
— Нет, я лучше в башню. Мне тоже надо о многом подумать, — отозвался Невилл и понуро поплёлся в противоположную сторону.
Гарри посмотрел ему вслед и повернул в коридор, ведущий в подземелье: он хорошо понимал, что сейчас чувствует одноклассник, даже слишком хорошо. И, прислушиваясь к самому себе, Гарри поразился отстранённости своих наблюдений за Невиллом, стоявщим в начале пути, по которому сам он шагал уже не первый год. И ему вдруг вспомнилось, как Хагрид сказал, что он, Гарри, — волшебник, и ощущение, что происходящее — сон: стоит ущипнуть себя, и всё исчезнет. Недоверие и любопытство — и целый мир, о существовании которого он не подозревал… Легчайший ветерок, коснувшись лица Гарри, выдернул его из воспоминаний. Мальчик огляделся — никого, только дрогнуло пламя ближайшего факела. Стены подземелья вздыхали и перешёптывались, провожая его пустыми глазницами портретов: очевидно, их обитатели собрались где-то, чтобы всласть посплетничать. Но ощущение, что он идёт под конвоём, покинуло Гарри только у кабинета преподавательницы по Зельеварению. Он постучался и выдержал оценивающий взгляд ручки-чёрта. «Входите, нечего не меня пялиться» — проскрипела она, и дверь открылась.
— Добрый вечер, леди Майра. Меня прислал профессор Дамблдор. Он просит вас зайти к нему, — сказал Гарри, входя внутрь. Преподавательница разбирала корреспонденцию. Весь стол был завален распечатанными конвертами и пергаментами,свитки валялись даже на полу.
— Что-то случилось, не так ли? — спросила она, резко поднимаясь из-за стола, взгляд её необыкновенных глаз пронзал насквозь.
— Да, а откуда… ой, простите леди Майра, — смутился Гари.
— Откуда мне это известно, хотели вы спросить? — леди Майра засмеялась переливчатым смехом. — Скажем так, у меня есть некие способности. Нет-нет, — тут же сказала она, видя изумление на лице мальчика, — это всего лишь моё умозаключение. Пойдемте, не очень вежливо с моей стороны заставлять директора ждать, — она вышла из кабинета, Гарри следовал за ней. — Да, кстати, мистер Поттер, сегодня я получила письмо от князя Ремуса. Он справлялся о вас, мистере Уизли и мисс Грейнджер. И просил передать, что, как только будет возможность, он приедет, может на Хеллоуин, а если не получится, то к Рождественскому балу… Я и не знала, что здесь так интересно проходят праздники, — леди Майра с улыбкой смотрела на него.
— У нас всегда отмечают Хеллоуин и Рождество, — ответил Гарри, — я люблю Рождество. Потом каникулы — я провожу их здесь, в школе. Иногда Рон и Гермиона тоже остаются. У моих опекунов мне не очень нравится — правда, я уже говорил вам об этом.
— Да-да, я помню, — кивнула преподавательница, — надеюсь увидеть, как выглядят местные празднования.
— Я пойду к себе, хорошо?
— Спасибо, мистер Поттер, и заходите ко мне почаще, с вами очень приятно беседовать, — улыбнулась ему леди Майра.
В гостиной Гарри с нетерпением поджидала Гермиона, с порога закидавшая его вопросами:
— Как всё прошло? Что сказал Дамблдор?
— Как всегда, — махнул рукой мальчик, — просил нас быть осторожнее. И ещё он пригласил к себе леди Майру: по-моему, директор обеспокоен предсказанием Невилла — нас просили никому о сегодняшних событияхне рассказывать.
— Я никому не скажу, — тут же заверила его Гермиона, — знаешь, Невилл, когда вернулся сюда, сразу ушёл в спальню. Выглядел он очень расстроенным, — задумчиво продолжила она.
— Дамблдор пообещал поговорить с профессором Трелони, надеюсь, ему удастся убедить её не доставать Невилла, — Гарри усмехнулся, представив, как нелегко придётся директору: профессор Трелони так просто не откажется от нового объекта для своих бесконечных «опытов».
— Я тоже надеюсь, иначе бедняге Невиллу придется туго, — кивнула Гермиона.
— Да, совсем забыл: леди Майра сказала, что получила письмо от профессора Люпина, и он обещал, если, конечно, получится, приехать на Хеллоуин или Рождество, — Гарри задумался, — а я ведь так и не написал письмо Сириусу. Надо обязательно ему написать, что у нас происходит… заодно и про профессора Люпина спросить.