Леди Майра сдержала своё обещание: через два дня Гарри и Гермиона смогли навестить Рона. Преподавательница сказала, что его состояние намного лучше, и в её присутствии в Больничном крыле нет необходимости, а потому Гарри и Гермиона отправились туда вдвоём.
— Наконец-то, а я уже отчаялся увидеть вас, — радостно приветствовал их Рон. Он полулежал на кровати, с большой книгой в руках, которую он тут же закрыл и отложил на тумбочку. С его лица уже спала болезненная бледность, и разговаривал он нормальным голосом.
— Мы же обещали, — Гарри подтащил два стула, сел, рядом примостилась Гермиона.
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоено спросила она.
— После дикого количества зелий чувствую себя новым человеком. Я вам сейчас такое расскажу, — понизил голос Рон, — леди Майра напоила меня вересковым мёдом, выпустила забавных светящихся ночников, и всё зажило за одну ночь, — он смотрел на изумлённые лица друзей
— Вересковый мёд? Ты ничего не путаешь? — недоверчиво осведомилась Гермиона.
— Она шептала над своим зельем, и я расслышал слова «развеет боль и чары зла мой вересковый мёд». А потом мне снились очень хорошие сны, но что-то случилось, и я начал просыпаться, — Рон задумался на миг, — я почти уверен, что здесь был профессор Дамбльдор, и леди Майра сказала ему что-то вроде «бладджеры не были заколдованы, и вы это знаете».
— Так вот почему мадам Хуч и профессор Флитвик потребовали у мадам Пинс открыть секцию Древнейшего запрета! — воскликнул Гарри.
— Мы были в Библиотеке, и всё происходило у нас на глазах, — пояснила Гермиона.
— Вы за ними проследили? Видели что-нибудь? — тут же оживился Рон.
— Нет, мадам Пинс всех учеников из библиотеки выставила, а плаща, как назло, у нас с собой не было, — покачал головой Гарри.
— Жаль, но ничего: вот выйду отсюда, тогда и разведаем, что это за секция такая. Ох, и замучился же я здесь лежать! Правда, леди Майра обещала, что скоро меня выпустят…
— Мы без тебя ни одной тренировки не провели, так что, как только вернёшься, Ангелина снова за нас примется, — улыбнулся Гарри.
— У меня ещё новые идеи появилась насчёт защиты. Заняться тут всё равно нечем, вот и размышлял, даже схемы начертил, — Рон вытащил из-под книги несколько пергаментов.
— Рон, это потрясающе! — восхитился Гарри, внимательно рассматривая исчерченные листы.
— Вот и мне так показалось, — довольно ухмыльнулся Рон.
— Не зазнавайся, — тут же урезонила его Гермиона,
— Когда ты рядом, мне это не грозит! — он весело улыбнулся и повернулся к Гарри. — Как думаешь, Ангелина одобрит?
— Уверен! — Гарри вернул ему листы. — Как выйдешь, сразу соберём команду и обсудим.
Они бы ещё побыли у Рона, но пришла мадам Помфри, заявившая, что если они хотят, окончательного выздоровления своего друга, то должны немедленно уйти. День прошёл как обычно, а после ужина к Гарри подошла леди Майра.
— Мистер Уизли покинет Больничное крыло завтра утром, — заговорщически шепнула она.
— Спасибо, — Гарри радостно поспешил в гостиную, чтобы поделиться новостью с Гермионой, близнецами и Джинни. Фред и Джордж тут же предложили в честь возвращения Рона закатить вечеринку, их горячо поддержала Гермиона, пообещав договориться насчёт угощения с домашними эльфами. Со всех сторон посыпались идеи, как лучше украсить гостиную, Дин Томас предложил нарисовать большой плакат — поздравление, Джинни вызвалась ему помогать, Колин Криви притащил несколько отличных фейерверков. Гарри не принимал участия в хлопотах, обсуждая с Ангелиной придумки Рона по защите колец. За всеми заботами, он позабыл о своём желании поискать в Библиотеке старые газеты. Его сейчас куда больше занимала судьба друга, нежели призраки прошлого. Уже поздно вечером, ложась спать, Гарри улыбнулся, представляя, как обрадуется Рон, узнав, что капитан одобрила идеи нового защитника команды.
Тихий стон, проник в сон мальчика, и Гарри знал, что будет дальше.
— Том? — позвал он.
— Гарри, я тебя не вижу, кругом темно… — завеса мрака рассеялась, и Гарри смог различить холодные, сочащиеся водой стены каменной темницы. Том, скорчившись, лежал на полу, одежда лохмотьями висела на нём, обнажая бледную, в синяках и ссадинах, кожу.
— Что они с тобой сделали? — прошептал Гарри, привычно подавляя зуд в шраме.
— Боль, много боли… от неё не скрыться… — мальчик поднял голову; огромные, полные слёз глаза смотрели умоляюще, — холодно… — тихо прошептал он посиневшими губами.
— Том, я не могу забрать тебя отсюда, — Гарри безуспешно попытался пошевелить рукой, двинуться с места, — пока не могу…
— Ты видел сегодня солнце? — неожиданно спросил Том, пытаясь сесть. — Расскажи мне о нём…
— Солнце… — Гарри задумался, — у нас сейчас осень, но сегодня был на редкость тёплый день, и…
— Тепло, свежий воздух… я уже начал про них забывать… — Том прислонился к мокрой стене, не обращая внимания на струйки воды, скользнувшие ему за воротник, — больше всего я боюсь, что скоро не смогу вспомнить ничего светлого и радостного…
— Жизнь прекрасна, — попытался развеять его безразличие Гарри.
— Не знаю, может быть… но я её такой никогда не видел… — Том закрыл глаза, — …уходи, сюда сейчас придут, не хочу, чтобы ты смотрел на то, что здесь происходит…
— Я остаюсь, — твёрдо сказал Гарри.
— Бесполезно… всё бесполезно… — Том покачал головой, — прощай…
— НЕЕТ! — и с этим ставшим уже таким привычным криком Гарри проснулся. Его колотил озноб, казалось, холод камней подземелья пробрался внутрь тела. Он закутался поплотнее в одеяло, страшась представить, каково это — день за днём сидеть в промозглом каменном мешке и не видеть света. Смутный образ мелькнул в голове: маленький черноволосый мальчик, запертый в темноте чулана без надежды на спасение, не знающий, что такое любовь и сострадание. Мелькнул и пропал, оставив после себя горький осадок и вкус слёз на губах. Если бы он только мог помочь Тому, если бы…
На следующий день появление Рона на завтраке было встречено почти всеобщим ликованием: слизеринцы стали исключением, как,собственно, и следовало ожидать. Рон, обнявшись с братьями и чмокнув в щеку Джинни, плюхнулся рядом с Гарри.
— Наконец-то поем по-человечески, а то замучили запретами — то нельзя, это, — он принялся накладывать себе сосиски, тосты, яичницу.
— Рон, аккуратнее, — Гермиона с тревогой смотрела на внушительную гору еды на его тарелке.
— Слышала, что говорила леди Майра — жизнь надо любить во всех её проявлениях, я только следую её совету, — отозвался Рон, придвигая к себе кувшин с тыквенным соком.
Из-за учительского стола поднялся директор. В зале сразу стало тихо, всё взгляды устремились на него.
— Скоро Хеллоуин, и мне приятно объявить вам, что в этом году в Хогвардсе пройдёт первый карнавал. Готовьте костюмы и маски, обещаю массу сюрпризов!
Ученики тут же забыли о завтраке, и зал наполнился гулом голосов. Особенно оживлённо шло обсуждение между представительницами женской части школы. Парватти и Лаванда шептались, многозначительно переглядываясь с Падмой Паттил, сестрой Парватти, сидевшей за столом Рейквенло. Ханна Аббот, староста Хальфпаффа, еле успевала отвечать на вопросы насевших на неё первокурсниц, Блейз Забини и Панси Паркинсон, склонившись над последним номером «Ведьмоплитена», сосредоточенно зашелестели страницами. Ребята не остались в стороне. Главные гриффиндорские заводилы, близнецы Уизли и Ли Джордан отчаянно спорили, решая, какие розыгрыши подойдут для предстоящего праздника. Слизеринцы сгрудились вокруг Драко, не иначе, опять что-то замышляющего.
Глядя на весёлую кутерьму, Гарри внезапно почувствовал острый прилив раздражения, ему вдруг стало неприятно царящее неуёмное веселье, и даже предстоящий праздник показался глупым и неуместным. Столько всего происходит вокруг, в магическом мире что-то назревает, он это чувствовал, а они сидят тут, слушают наставления об осторожности и празднуют. Гарри захотелось побыть одному — в тишине; его с первых дней в школе не покидало чувство, словно вокруг зреет что-то очень нехорошее. Инстинкт самосохранения, не раз выручавший его в доме Дурслеев, подавал тревожные сигналы, но в Хогвардсе такая роскошь, как одиночество, была недостижима. Рядом постоянно кто-то находился, отвлекал…
— Гарри, ты думаешь, кого приглашать на танцы? — Рон весело смотрел на него.
— Что? А, танцы — нет, не знаю.
— Смотри, пока будешь раздумывать, Чоу пригласит кто-нибудь другой, — с наигранной заботой произнёс Рон.
— Я пойду на урок, — Гарри резко встал и направился к выходу, провожаемый изумлёнными взглядами Рона и Гермионы, которым он, при всём желании, не мог объяснить своё состояние. У него перед глазами был Том, обречёно привалившийся к стене темницы. Гарри отогнал этот образ, но его место занял другой: маленький черноволосый мальчик в пыльном чулане, изо всех сил старающийся сдержать крик отчаянья.
«Мне и поговорить тогда было не с кем, — он шёл, не разбирая дороги, в надежде хоть какое-то время никого не видеть и не слышать.
— Гарри, подожди! — его догнала Джинни, — я такпонимаю тебя… В тот год, когда я нашла дневник — помнишь? — мне тоже хотелось ото всех спрятаться, — она участливо смотрела на него, и от её сочувствующего взгляда внутри поднялась удушающая волна гнева
— Джинни, оставь меня в покое, слышишь? Все оставьте меня в покое, надоело! — выкрикнул яростно Гарри и побежал прочь, стараясь отбросить мысли о лице девочки, в один миг покрывшегося краской стыда, и заблестевших слезинках в её глазах. Ему было безразлично её состояние; с мстительным удовольствием он думал о том, что, когда ему было плохо, грустно, никому не было до этого никакого дела; так пусть сейчас почувствуют то же самоена себе. Ему никто не нужен — и точка! Кого интересовала его жизнь до того момента, пока он не появился в Хогвардсе? „Милых“ родственничков? Да своей смертью он только осчастливил бы их! Сириуса? Но крёстному куда важнее было гоняться за Петтигрю и выяснять с ним отношения. Хагрида? Дамблдора? Директор запихнул его к магглам и ни разу не попытался узнать, как он живёт. Маленький Гарри, запертый в чулане, всеми преследуемый и ненавидимый, к кому ты мог обратиться за поддержкой и участием? Он прислонился лбом к холодной стене коридора, ощутил шероховатость камня под ладонью. Злость на всех вокруг и жалость к самому себе смешались в причудливый коктейль, тело сотрясали рыдания, но слёз не было — они умирали, не родившись. Гарри страстно желал забыться, уснуть, чтобы замерло время, дав ему возможность оставаться неподвижным как можно дольше…
Постепенно он приходил в себя, реальность приобретала очертания. Стоило поторопиться, иначе он опоздает на Зельеварение. Как же ему не хотелось никуда идти, но обыденность подстерегала на каждом шагу, затягивая в мутный водоворот рутины. Он должен ходить на уроки, делать задания, играть в квиддич — как раньше был обязан помогать тёте Петунии и выслушивать тупые наставления от дяди Вернона. Сейчас у него другое окружение, но суть осталась прежней, никаких изменений.
„Попробуем исправить ситуацию, — мелькнула огненная комета внезапной мысли, и он уцепился за неё. — Хватит играть по чужим правилам, пора ввести свои“, — Гарри решительно направился на урок.
Войдя в кабинет Зельеварения, он занял своё место рядом с Роном.
— Что-то случилось? — он с нескрываемой тревогой смотрел на Гарри.
— Нет, — процедил мальчик сквозь зубы.
— По-моему, тебя Джинни искала, — не унимался Рон.
— Мы виделись, — Гарри специально был краток, надеясь, что это остановит поток расспросов.
— Какая муха с утра тебя укусила? — гневная реплика друга и вовсе осталась без ответа.
— Добрый день! — в класс вошла леди Майра. — Сегодня мы будем разбирать Ментальное зелье. Если кому-то оно покажется сложным, не переживайте, задавайте вопросы, вместе мы его одолеем, — она подошла к доске, написала несколько названий и повернулась к ученикам. — Ментальное зелье усиливает способность к концентрации, помогает отбросить отвлекающие вас мысли и сосредоточиться на одной конкретной цели. Как вы видите, основным компонентом является корень мандрагоры. Вам, конечно, известно, что взрослые мандрагоры издают жуткие, пронзительные звуки, способные лишить человека не только слуха, но и жизни, в данном случае мы будем использовать корень молодого растения, приготовив облегчённый вариант зелья. Есть какие-нибудь вопросы?
Вверх взметнулась рука Гермионы.
„Как это предсказуемо, — фыркнул про себя Гарри, — вечно ей до всего есть дело“.
— Да, мисс Грейнджер.
— Почему именно корень мандрагоры является основным компонентом? — поинтересовалась девочка.
— Корень мандрагоры отсекает лишнее, можно сказать, оглушает мозг, вводя в состояние, подобное трансу, — вы погружаетесь в сон наяву. Посторонние ощущения, звуки и запахи перестаютдля вассуществовать, освобождая место для размышлений о конкретной проблеме и принятия решения. В этот момент силой мысли можно сделать почти всё — конечно, в рамках ваших способностей. Ещё есть вопросы? — леди Майра оглядела ребят. — В таком случае разбейтесь на пары. Мисс Грейнджер, я прошу вас поработать с мистером Поттером. Мистер Уизли, не могли бы вы пересесть к мистеру Финнигану? — Рон со вздохом поменялся местами с Гермионой. — Спасибо, — улыбнуласьемупреподавательница, — и, пожалуйста, будьте внимательны, корень мандрагоры надо измельчить почти в пыль, — она села за учительский стол и принялась наблюдать за ребятами, рьяно взявшимися за приготовление ингредиентов.
— Гарри, мы работаем вместе или я должна трудиться за двоих? — недовольно прошептала ему Гермиона.
— Тебе надо, ты и вкалывай, мне всё равно, — равнодушно произнёс Гарри; нож, от неожиданности выроненный девочкой, звякнув, отскочил от парты.
— То есть как? — изумлённо спросила она.
— А вот так! — Гарри быстро бросил в котёл недорезанные корешки мандрагоры. Лиловое облако дыма с шипением вырвалось наружу и стремительно поползло по классу.
— Мистер Поттер, что происходит? — рядом была леди Майра, взмахом руки остановившая дальнейшее распространение едкого дыма, — извольте встать и объяснить, что произошло.
— Я не хочу делать зелье, — выпалил Гарри, с вызовом глядя в её тёмно-бирюзовые глаза.
— Что ж, — преподавательница внимательно смотрела на него, — по крайней мере, вы дали честный ответ. Десять баллов с Гриффиндора за преднамеренную попытку испортить зелье. Сядьте, можете не участвовать, но не мешайте работать остальным. О дополнительном взыскании я скажу в конце урока, — она вернулась к учительскому столу, — мисс Грейнджер, вам придётся заканчивать зелье самостоятельно. — Гермиона обречённо кивнула и демонстративно отодвинулась от Гарри.
»Это оказалось до смешного просто, — внутренне усмехнулся он, но тут же поймал на себе пронзительный взгляд леди Майры, и вздрогнул — в её глазах, вместо привычного тёплого света, остро блестели льдинки презрения. Мальчик смутился и до конца урока не отрывал глаз от страниц учебника.
— Мистер Поттер, вы останетесь здесь и не покинете класс, пока я не вернусь, таково моё решение, вам будет полезно подумать о своём поведении, — твёрдо произнесла преподавательница после того, как осмотрела приготовленные зелья и продиктовала домашнее задание, — все остальные могут быть свободны, спасибо за урок.
Гарри сидел в кабинете совершенно один, леди Майра вышла сразу за учениками, плотно прикрыв дверь. Он склонил голову на скрещённые руки и закрыл глаза. Воцарившаяся тишина успокаивала разгорячённые обидой мысли, укутывала их в сладкий кокон дрёмы, стирая острые углы раздражения. Проблемы, казавшиеся важными, отдалялись, мозг заволакивало сонным туманом.
— …норвежский лесной сегодня оказался лучшим… обожаю драконий огнемётный турнир… на днях намечается отличная вечеринка… — еле слышные голоса, смех переливчатыми колокольчиками, зазвучали где-то на периферии сознания, пробуждая Гарри ото сна, — …и не думай, ставки надо делать только на венгерского рогохвоста… приду обязательно… и конечно, танцы, оркестр венских гномов уже прибыл… о, Маэстро… — Гарри поднял голову и всё стихло.
«Галлюцинации, — усмехнулся он про себя, но как только закрыл глаза, приготовившись погрузиться в спасительный сон, совсем рядом раздался шёпот.
— …платье заказано… туфельки — с ними всегда столько мороки… Маэстро даст всего один концерт… итальянский башмачник — настоящий кудесник, рекомендую… — Гарри осторожно приоткрыл один глаз — никого, — …приручал пегаса… предлагаю пари: пегас против гиппогрифа… — от удивления мальчик резко выпрямился — голоса шли от фресок на стене! Он пристально вгляделся в ближайшее изображение молодого волшебника в бордовой мантии.
»Добрый день! — раздался в его голове приятный баритон. — Извините, если мы потревожили вас!«
Гарри изумлённо смотрел в карие глаза мага.
— Ничего страшного, я не спал, — тихо ответил мальчик.
«Вы можете не произносить слова вслух, я их прекрасно слышу, — улыбнулся маг, от его ног, ослепительно вспыхнув, расстелилась серебристая дорожка света, — не хотите ли присоединиться к нам? Мы уже давно не общались с такими, как вы».
Гарри осторожно прикоснулся рукой к искрящемуся лучу, и его закружил цветной калейдоскоп. Очнувшись, он обнаружил себя внутри удивительного мира: воздух благоухал ароматом незнакомых цветов и трав, негромко звучала нежная музыка, вокруг стояли мужчины и женщины, а с безопасного расстояния на него таращились магические животные
«Здравствуйте! Здравствуйте! — наперебой зазвучали голоса в его голове. — Мы так рады! Счастливы!»
«Я ничего не понимаю, вас слишком много», — взмолился Гарри.
«Тише, тише, — произнёс уже знакомый баритон, и многоголосица смолкла, — извините нас, мы понимаем, — для вас это несколько неожиданно, но, поверьте, мы не хотим причинить зла, просто люди из внешнего мира очень давно не заглядывали сюда. Позвольте представиться — Гвин ап Нуад»
«Гарри Поттер, — мысленно ответил мальчик, — почему же я раньше не слышал ваши голоса?»
«Возьму на себя смелость предположить, что раньше просто не было необходимости, — мягко заметил Гвин, — наши голоса слышны только тем, кто нуждается в них»
«Не понимаю, зачем мне это нужно? — взгляд Гарри растеряно перебегал с одного лица на другое.
»Вы позволили чёрным тонам окрасить свои мысли, — неожиданно вклинился тоненький юный голосок.
«Эпона, молодому человеку трудно разговаривать со всеми нами одновременно, — сделал замечание Гвин, — Гарри, позвольте представить вам Эпону де Данаан,» — он указал на молодую светловолосую девушку в нежно-голубой мантии, подошедшую к Гарри почти вплотную.
«Попробуйте использовать другие цвета, — Эпона протянула руку ладонью вверх. На ней лежала обычная кисточка для рисования, — хотите, я покажу вам, как?»
«Я не умею рисовать, — сокрушённо ответил Гарри.
»Чтобы раскрасить свои мысли, не нужен талант художника, у нас это может сделать каждый, — волшебница прикоснулась кистью к бурой ветке дерева, тут жеставшей оранжевой, — видите, как легко?
«Всё просто! Очень просто! — затараторили со всех сторон голоса.
»Мне бы хотелось научиться, — Гарри посмотрел на Гвина.
«Идите за Эпоной, она проведёт вас по нашей стране, и ничего не бойтесь — здесь всегда царят мир и покой, — напутствовал его волшебник.
»Не удивляйтесь — Радужный мир намного больше, чем вы можете себе представить, — девушка шла, почти не касаясь земли босыми ногами, — со стороны зала, из которого вы пришли, виден только фасад, он не может дать полного представления«.
»Радужный мир? — удивился мальчик. — Как он мог уместиться в замке? Почему его раньше никто не нашёл?«- ему приходилось не вертеть головой по сторонам, чтобы не отстать от Эпоны.
»Мы всегда были рядом«, — девушка остановилась и Гарри смог, наконец-то оглядеться. Легкая розоватая дымка покрывала землю, фантастические растения изгибали стебли, которые, переплетаясь, образовывали причудливые фигуры, украшенные фосфоресцирующими цветами, трава под ногами пружинила, как мягкий ковёр, чарующая мелодия ласкала слух.
„Нереальная красота“, — восхищенно подумал он.
„Вы правы, — тут же отозвалась Эпона. — Радужный мир прекрасен и готов поделиться своим светом. Не наша вина, что он оказался замурован“
„Кем?“ — Гарри оторвался от созерцания грациозного единорога, резвящегося поодаль.
„Тем, кому мы оказались не в силах помочь, — печально ответила девушка, — но теперь многое изменилось, и мы рады, что можем опять принимать гостей, — её голосок вновь повеселел. — вам будет удобно, если мы расположимся здесь?“ — она указала на небольшую полянку.
„Да, …наверное“, — перед Гари возник мольберт с натянутым на него холстом.
„Возьмите, — Эпона протянула ему маленькую кисточку, — вам надо просто подойти, закрыть глаза и представить, что каждая мысль, возникающая внутри вас, перетекает через руку и кисть на холст“.
„Я попробую, но не уверен, что у меня что-то получится“, — держа в руке кисть, он остановился перед мольбертом и послушно зажмурился.
„Всё будет хорошо, уверяю“, — ласково коснулся его сознания голос девушки.
Поток разнообразных видений вклинился в мозг мальчика: вот Джинни, смотрит на него заплаканными глазами… наверное, не стоило так резко отвечать ей. Лёгкое покалывание на кончиках пальцев, кисть движется по холсту. Гермиона обиженно поджимает губы… и зачем он испортил зелье? Рука замирает на миг, и он усилием воли заставляет её двинуться дальше. Рон, его друг, не заслужил грубого тона, каким Гарри с ним сегодня разговаривал. В голове пульсирует огненный шар, раскалённые ручейки рывками продвигаются от него по плечу… запястью… ладони. Леди Майра, всегда такая добрая, внимательная… по большому счёту, победой над Слизерином они обязаны ей и мисс Фигг, а вместо благодарности он едва не сорвал урок.
„Довольно, не могу больше! — Гарри резко открыл глаза, перед ним на холсте красовалось какое-то чёрное, расплющенное существо, отдалённо напоминавшее раздавленного осьминога, разбрызгавшего кляксы чернил.- Что это? — изумился мальчик.
“Цвет ваших мыслей, — Эпона разглядывала его творение с некоторой осторожностью, — теперь вы понимаете, почему оказались здесь?»
«Неужели подобной мерзостью забита моя голова?» — удручённо подумал Гарри.
«Уже нет, вы избавились от неё, перенеся на холст, но это только полдела: сейчас, если вы, конечно, хотите, можно всё изменить».
«Но как?» — он непроизвольно поёжился, не в силах оторвать взгляда от своего «творения».
«Представьте, что вы поступаете или думаете по-другому. Иногда в этом может помочь музыка, мелодия, которая вам нравится», — девушка смотрела на него выжидающе. Гарри тут же вспомнил волшебный голос, и песня, услышанная им в первую ночь учебного года в Хогвардсе, зазвучала в ушах.
«Вы не могли выбрать лучше, — похвалила его Эпона, — теперь закройте глаза, и позвольте мыслям свободно проявиться».
Гарри вздохнул, собираясь с духом, и решительно закрыл глаза.
«Джинни, ты права, я действительно запутался, спасибо за поддержку… — рука вверх и вниз… — Гермиона, давай я помогу закончить тебе с зельем, вдвоём мы справимся быстрее… — озноб щекочет между лопатками… — Рон, в последнее время я веду себя как последний дурак, не обращай внимания на глупости, который я наговорил, я не хотел тебя обидеть… Пой, волшебный голос, прошу… — то холод, то жар охватывает тело, каждый взмах кисти забирает силы… — Леди Майра, приношу свои самые искренние извинения за мою дерзость, вы — лучший преподаватель по Зельеварению, которого я знаю, и я восхищаюсь вами».
Гарри медленно разлепил веки и уставился на холст — на нём во всём своём золотом великолепии сиял феникс. Расправив крылья, он рвался навстречу мальчику, неся в его измученную душу долгожданный свет.
«Великий Мерлин!» — Гарри застыл, потрясённый этой картиной.
«Я вижу, наша скромная помощь, оказалась полезной, — шепнул нежный голосок девушки, — но, к сожалению, вам пора уходить».
«Могу я вернуться сюда ещё раз?» — обернулся к ней Гарри.
«Конечно, приходите, мы всегда рады гостям».
«А картина? Мне бы хотелось забрать её», — попросил мальчик.
«Из Радужного мира нельзя ничего вынести, кроме своих мыслей и чувств», — услышал он мягкий ответ Гвина, появившегося рядом с мольбертом. Изображение феникса покрылось зыбкой рябью, вздрогнуло… и птица ожила. Взмахнув крыльями, она устремилась ввысь, оглашая Радужный мир приветственными криком. Гарри переводил взгляд с феникса на чистый холст и обратно, не веря своим глазам.
«Вы подарили нам чудесное создание, спасибо, — поклонился Гвин, — но Эпона права, вам необходимо вернуться в свой мир».
«В замке, наверное, уже вечер, — придя в себя, забеспокоился мальчик, — меня ищут»
«Не волнуйтесь, время здесь подчиняется иным законам, — успокоила его Эпона, — в вашем мире прошло не более пяти минут. Пойдёмте, я провожу вас».
«До встречи, Гарри Поттер», — помахал ему рукой Гвин.
«До встречи», — Гарри быстро побежал за девушкой.
«Когда будет нужно побыть наедине с собой или захочется разобраться в себе, помните, мы рядом», — перед Эпоной расстелилась серебристая дорожка, ведущая к парте в кабинете Зельеварения.
«До свиданья, и спасибо», — мальчик ступил ногой на лунный свет, закружился в цветных искрах и обнаружил себя сидящим на своём месте за столом. Он посмотрел на фрески — прямо перед ним парил золотой феникс, аГвин и Эпона кружились в медленном танце, улыбаясь друг другу.
«Теперь частичка меня, заключённая в чудесной птице, навсегда останется в замке, — умиротворенно размышлял Гарри, — наверное, они правы, что не позволяют уносить с собой ничего».
— Мистер Поттер, — его раздумья были прерваны появлением леди Майры, — вы можете быть свободны, — холодно произнесла она.
— Леди Майра, я… вы… — Гарри встал, оказавшись лицом к лицу со строго смотрящей на него преподавательницей
— Не усугубляйте своей вины, мистер Поттер, иначе мне придется лишить Гриффиндор ещё десятка баллов, — предостерегла его леди Майра.
— Я прошу простить меня, нет, не так, — он искал подходящие слова, и вдруг вспомнил свои мысли в Радужном мире, — я приношу свои самые искренние извинения, я не имел никакого права вести себя столько неподобающим образом, и ни в коей мере не хотел оскорбить или обидеть вас.
— Ваши извинения приняты, — голос преподавательницы заметно потеплел, — но вы так и не сдали мне Ментальное зелье, поэтому жду вас на этой неделе, на факультативе. А теперь ступайте — перемена заканчивается, у вас впереди другие уроки.
— Благодарю, леди Майра, — Гарри поспешил из класса, сегодня ему ещё предстоял урок по Заклинаниям у профессора Флитвика.
Мальчик буквально летел по коридору, тихонько напевая про себя песню волшебного голоса. У кабинета Заклинаний он столкнулся с Терри Бутом из Рейвенкло.
— Привет, Гарри, ты что — досрочно выиграл кубок по квиддичу? — оторопело смотрел на него Терри.
— Нет, я выиграл кое-то получше, — рассмеялся Гарри и вошел в класс. От его внимания не ускользнуло, что Рон и Гермиона заняли места таким образом, чтобы он никак не мог сесть рядом, и подчеркнуто не обращали на него внимания.
«Ладно, я это заслужил», — Гарри пристроился по соседству с Невиллом, опасливо покосившегося в его сторону.
— Добрый день, — раздался от двери голос профессора Флитвика. Преподаватель вскарабкался на груду учебников за учительским столом, — с возращением, мистер Уизли, — кивнул он Рону. — Так, что у нас сегодня, — профессор открыл огромный фолиант, — да, тема сложная, но необходимая. Итак, левитация. Вы уже умеете поднимать в воздух предметы, но для того, чтобы самому полететь, требуется огромная концентрация сил и предельная сосредоточенность. Не думайте, что у вас сразу это получится: если к концу года кому-то удастся подняться над землей на метр, это уже станет грандиозным достижением. Для совершения подобных действий вам потребуется заклинание: «Левитасиум». Палочка направляется на себя, затем произносите заклинание, поднимая палочку вверх. Давайте попробуем это сделать.
Что тут началось! Гарри еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в полный голос, так забавно выглядели ученики: они дёргались, извивались, как марионетки, которыми управляла неумелая рука ребенка. После нескольких неудачных попыток Гарри понял, что профессор Флитвик был прав, когда говорил, что левитация — трудное задание. Никому, даже Гермионе, не удалось подняться и на сантиметр.
— Так, попробуем иначе, — прервал их мучения профессор. — Мисс Броклхерст, подойдите ко мне, — обратился он к девочке из колледжа Рейквенло. Маленький профессор направил на неё свою палочку «Левитасиум», и девочка взмыла под потолок. Класс ахнул от восторга.
— Заставить взлететь другого, легче, — пояснил профессор, возвращая перепуганную ученицу вниз, — теперь смотрите, — он направил палочку на себя, — «Левитасиум» и повис над столом, затем плавно опустился, — тренировка и ещё раз тренировка! — наставительно сказал он. Ребята упражнялись в левитации до конца урока — но безрезультатно. Профессор успокоил их, сказав, что и не рассчитывал на то, что кто-то быстро сможет освоить эту сложную науку. Задав, по обыкновению, огромное задание, он отпустил расстроенных учеников. Гарри специально задержался, чтобы выйти из класса сразу за Роном. Он решил, что помириться с ним ему будет проще, чем объясняться с Гермионой.
— Рон, подожди, — окликнул его Гарри.
— Чего тебе? — неприязненно ответил Рон.
— Я просто хотел сказать, что ты был прав, — Гарри решительно отрезал ему путь к отступлению.
— Интересно в чём? — Рон недоверчиво посмотрел на него.
— В том, что со мной что-то случилось, — Гарри внимательно наблюдал за его реакцией.
— И что же? — равнодушно протянул Рон.
— Не знаю, но хочу извиниться, потому что не должен был вымещать на тебе своё состояние, — примирительно ответил Гарри.
— Молодец, извинился, теперь дай пройти, — Рон попытался обойти его.
— Рон, мы же друзья, — это был последний, и не самый лучший аргумент, но Гарри не знал, что ещё сказать, чтобы остановить друга.
— Слушай, если ты считаешь, что дружба заключается в том, что можно сначала наговорить гадостей, а потом вот так просто сказать «Я не хотел, прости», то ты ошибаешься, — в сердцах бросил Рон, и скрылся в темноте коридора.
«Если здесь не вышло, то, что уж говорить о Гермионе, — сокрушённо подумал Гарри, идя в Большой зал на ланч, — но я сделаю всё, чтобы они меня простили».