Солдат и девушка
21 мая 1940 г. 14.00
Противно запищал зуммер телефона.
— Дежурный офицер обер-лейтенант Кранке слушает. Да, понятно. Какими силами? Хорошо, записываю. Ещё раз: район атаки — Агнес? Ясно. Так точно, немедленно доложу.
Дежурный положил трубку и взглянул на карту. Да, похоже, их эскадре предстоит жаркое дело. Что ж, раз томми1 решили драться, тем хуже для них — они снова будут биты.
За 28 часов до этого
Генерал Мартель хмуро смотрел на руины моста, через который они должны были переправиться.
— И что теперь? — он обвёл взглядом своих спутников. Те почтительно молчали. Так… — размышлял он вслух, — нужно узнать у местных, где находится ближайший мост. Кто-нибудь владеет французским?
Глупо, конечно, но он сам почти не знал языка своих союзников. Адъютант, разговаривавший на нём почти как на родном, погиб вчера при воздушном налёте. Водитель отрицательно покачал головой. Сержант, возглавлявший охрану, даже не пошевелился.
Из затруднительного положения генерала вывел невесть откуда взявшийся артиллерист.
— Разрешите мне, сэр?
Генерал с сомнением взглянул на него. Совсем ещё молоденький паренёк, с одной нашивкой2.
— А вы вообще кто такой? — недоверчиво спросил он.
— Младший капрал Артур Боунз. Восьмой полк Королевской артиллерии, — вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал солдат.
Генерал пожал плечами. Что ж, особого выбора у него не было.
— Отлично, тогда узнайте, где находится ближайший мост.
Артиллерист подошёл к одному из местных, небольшой кучкой сгрудившихся неподалёку и с любопытством разглядывающих чужаков. Пожилой мужчина, стоявший чуть впереди остальных, при его приближении приподнял над головой старую шляпу с провисшими полями, изобразив вежливое внимание.
— Dites-moi, s’il vous plait, ou est le pont voisin?
— Wat?
— Eine Brucke, die Brucke uber den Fluss?
— Een brug? U praten om de brug?
— Oui, le pont voisin!
— Ah! De Brug! De Brug is in Sint-Ardin.
— Est-ce qu’il solide?
— Wat?
— Kann ich mit den Auto uber den Brucke gehen?
— Ja, de Brug is groot, solid. Leopold heeft het gemaakt!
— Чёрт меня подери, если я хоть что-что понял из этой тарабарщины! — проворчал Мартель. — А ведь учил в колледже французский, учил.
— Он говорит не по-французски, сэр, — ответил Артур. — Это фламандский.
— Вы и фламандский знаете? — удивился генерал.
— Нет, но он немного похож на немецкий, так что смысл понять можно.
— Впервые вижу англичанина, владеющего столькими языками. Так что он вам сказал?
— Ближайший мост в Сен-д’Арди.
— Это я тоже понял. А мы сможем им воспользоваться?
— Да, мост прочный. Построен ещё до той войны.
— Хм, поглядим, — с этими словами, генерал раскрыл карту — Сен-д’Арди. Святые угодники! Да это же крюк в 30 миль! Чёрт бы подрал эти каналы! Не успеем! — он бросил взгляд на часы. — Придётся отправляться немедленно.
Генерал задумчиво взглянул на карту, потом ещё раз на часы. Затем оценивающим взглядом посмотрел на Артура:
— Я вижу, ты парень не промах. Есть важное поручение. Справишься?
— Приказывайте, — равнодушно ответил Артур. Он настолько устал, что просто не способен был волноваться, даже при разговоре с большими чинами.
— Нет, — покачал головой тот. — Приказать я, конечно, могу, но я хочу, чтобы вы сами поняли и почувствовали, насколько это важно. Словом, вот мы, — он ткнул в карту, — а вот противник. Как видите, он опережает нас. Если мы не успеем раньше немцев выйти к морю, нам всем грозит плен. Этов лучшем случае, — подчеркнул он. — Следовательно, джерри3 нужно задержать. Любой ценой! Сзади в этом направлении отходитнаша танковая бригада. Она должна контратаковать противника, причём настолько мощно, чтобы заставить его прекратить преследование и вынудить развернутся в боевые порядки. Я рассчитывал дождаться танкистов тут и лично их проинструктировать. Но, увы, из-за взорванного моста нам нужно немедленно отправляться в путь.
— А по рации нельзя связаться? — Артур вопросительно взглянул на генерала.
— Нет, связь с ними потеряна. Либо их радиостанция капризничает и отказывается работать на ходу, либо, — генерал вздохнул, — они ведут бой, и им не до того. Итак, мне нужно передать им пакет с приказом. Справитесь?
— Да, — решительно произнёс Артур. — Вот только где их искать?
— Не нужно искать. Надо просто подождать их на развилке. Они обязательно выйдут сюда.
— Значит, я должен остаться?
— Да, остаться и дождаться наши танки. Понятно?
— Да, сэр. А когда они появятся…
— Передадите пакет с приказом.
— Понятно, сэр.
— Имейте в виду: нельзя, чтобы пакет попал к немцам. В случае чего — уничтожьте его. После того как выполните поручение, присоединитесь к танкистам. Так что, идите собирать свои вещи.
Собрать вещи — что может быть проще для солдата? Тем более теперь, когда приходилось преодолевать по полсотни миль в день, и на счету был каждый фунт веса. Всё ненужное барахло осталось на складе или было безжалостно вытряхнуто на обочину дороги. Смена белья, столовые и туалетные принадлежности, сухой паёк — вот и всё его имущество. Ну и, разумеется, «Энфилд»4 с парой запасных обойм. В принципе, это бессмысленно — в одиночку всё равно воевать не будешь, но слишком уж неуютно было чувствовать себя безоружным и беззащитным.
Спустя четверть час, он уже был у генерала.
— Итак, капрал, вы всё поняли? — спросил тот.
— Да, сэр, только я младший капрал, — немного удивлёно ответил Артур.
— Уже нет. Вы произведены в капралы. Конечно, это аванс за ещё невыполненный приказ, но я надеюсь, что вы его оправдаете, — с улыбкой произнес генерал.
Артур был удивлён и польщён, но раньше, чем он смог собраться с мыслями и ответить генералу, к тому подбежал взволнованный радист и протянул листок с радиограммой. Генерал прочитал её, тихо выругался и взглянул на Артура.
— Да, похоже, ваша задача усложняется. Противник только что занял Вими. Единственная свободная дорога — на Сюр-дю-Понт. Это ещё лишних двадцать миль. Но дело даже не в этом. Нас пытаются рассечь. Необходимо предупредить всех отступающих об изменении маршрута, а связь есть далеко не со всеми.
— Я должен направлять их на Сюр-дю-Понт?
— Именно так.
Артур задумался. Вряд ли ему удастся остановить всех спешащих к морю и сообщить о грозящей опасности. Нужно что-то придумать.
— Сэр, можно где-нибудь найти британский флаг?
— Флаг? Зачем он вам?
— Я устроюсь в одном из домов возле развилки и вывешу над ним наш флаг. Проезжающие наверняка обратят на него внимание и обязательно остановятся, чтобы уточнить ситуацию.
— Блестяще! Да, котелок у вас варит отлично, и свои нашивки вы уже заработали. Хорошо, флаг найдём.
И всего через десять минут спустя, новоиспеченный капрал Королевской артиллерии Артур Боунс, получив пакет и новенький флаг, остался единственным солдатом Его Величества во всём городке.
21 мая 1940 г. 15.00
— Итак, господа, ситуация такова — в районе Арраса англичане перешли в контрнаступление. Конечно, наши танкисты — бравые ребята, но лишь когда нужно пофорсить перед девочками. Когда же противник вместо того, чтобы сразу сдаваться, начинает стрелять, они вспоминают об истинном хозяине поля боя. — Полковник обвёл взглядом офицеров. — Да, господа, именно Люфтваффе господствует на поле боя, и именно оно обеспечивает победы парням в чёрном. Нам придётся иметь дело с британскими танками, — большинство слушателей сразу отметили, что полковник так и сказал, «танками», а не «панцерами»5. — В прошлую войну, мы были беззащитны перед этими железными чудовищами. Теперь ситуация изменилась! — и его лицо непроизвольно сжалось в хищном оскале. Он посмотрел на своих подчинённых. Да, это настоящие молодые хищники, уже почуявшие запах крови. — Вперёд! Мы покажем этим томми, кто тут охотник, а кто добыча!
За 26 часов до этого
Артур шёл по пустынной улице. Городок словно вымер. Ни единого человека. Хотя капрал знал, что на самом деле тут полно жителей — они просто затаились и сверлят его взглядами из-за задёрнутых занавесок или плотно закрытых ставен, его не оставляло ощущение безлюдья и полного одиночества.
Он вышел к развилке. Самое удобное место для наблюдательного пункта. Два практически одинаковых домика стояли по обе стороны дороги . Артур с лёгкой растерянностью посмотрел на них. Какой выбрать? Он еще не знал, что именно в этот момент выбирает свою судьбу. Почему он решил, что ему нужен именно тот, что справа? Он и сам не смог бы ответить. Но чем ближе капрал подходил, тем сильнее крепла в нём уверенность в правильности выбора, а очутившись совсем рядом, он уже точно знал, что именно здесь будет его НП.
Он даже слегка удивился, не услышав ответа на стук в дверь. Он постучал сильнее. Опять тишина. В недоумении он пожал плечами и спустился с крыльца. Пойти к другому домику? Он ведь расположен ничуть не хуже этого. Нет, ему определённо нужен именно этот дом! Артур резко обернулся к двери и краем глаза успел заметить, как слегка дёрнулась занавеска. Ах так! Значит, ему просто не хотят открывать! Он быстро вернулся к двери и принялся громко и бесцеремонно стучать. Никакого результата. Разозлившись, Артур саданул по двери прикладом винтовки и крикнул:
— Откройте немедленно!
— Уходите, никого нет дома, — послышался из-за двери испуганный женский голос.
— Никого? А с кем я тогда говорю? — Артур улыбнулся столь детской хитрости. — Открывайте, а то я выломаю дверь.
— Уходите, я буду кричать, — в голосе уже явно слышалась паника.
Артур хмыкнул.
— Да вы можете не то что кричать, а хоть из пушки палить, никто не пошевелится. Все жители попрятались по домам и боятся даже нос на улицу высунуть.
— Уходите, я вас умоляю, уходите, — едва ли не со слезами упрашивала его невидимая хозяйка.
Артуру стало вдруг жалко испуганную женщину и стыдно за своё грубое поведение. Он уже решил уйти и попытать счастья в другом доме, но вовремя сообразил, что и там повторится точно такая же история.
— Нет, — решительно проговорил он, — мне нужен ваш дом для наблюдательного пункта. Прошу вас, откройте дверь, я не причиню вреда ни вам, ни вашему имуществу.
Внутри послышался сдавленный вздох, какая-то возня и, наконец, щелчок замка. Дверь приоткрылась, и Артур увидел побледневшее от страха лицо молоденькой девушки. Яркий дневной свет слепил ее наполненные слезами глаза, и она часто-часто моргала, щурясь от солнечных лучей.
— Можно войти? — спросил он и, не дожидаясь ответа, легонько отстранил хозяйку и зашёл внутрь.
Осмотревшись, Артур заметил, что это был обычный жилой дом, очень милый и уютный. И хозяйка тоже очень милая. Он внимательно посмотрел на неё. Чёрноволосая девушка, среднего роста, со светлой кожей и очень неплохой фигуркой. Она сжалась в дальнем углу комнаты, словно кошка при виде собаки. Он ободряюще ей улыбнулся.
— Не бойтесь, я не причиню вам зла.
Артур подошёл к окну. Да, обзор отсюда был отличный. Он повернулся к девушке:
— Я, пожалуй, тут и расположусь. Не возражаете?
— Н-нет, — покачала она головой.
— Отлично! — он вспомнил о флаге. — Мадмуазель, простите, как вас зовут?
— Луиза, — прошептала она и зарделась, словно произнесла что-то неприличное.
— Приятно познакомится, мадмуазель Луиза, — сказал он. — Я капрал Артур Боунс. Мадмуазель Луиза, у вас в доме есть шест?
— Простите, что? — удивлённо спросила она.
— Шест. Мне нужен шест, ну, или просто какая-нибудь достаточно длинная палка, чтобы прикрепить к ней флаг.
Через несколько минут девушка появилась со шваброй в руках.
— Подойдёт?
Артур взял швабру. Почему бы и нет? Он отсоединил ручку и вышел на улицу. Да, вот тут можно удобно укрепить его. Боунз прицепил знамя на самодельный флагшток и несколько минут провозился, прикрепляя его над дверью.
Ветер всколыхнул ткань и развернул Юнион Джек6 во всю длину. Машинально капрал вытянулся по стойке смирно. Рука сама вздёрнулась к виску, и он отдал честь трепещущему на ветру флагу.
Капрал улыбнулся, подумав, как глупо это, наверное, выглядело со стороны, и покосился на девушку, опасаясь увидеть в её глазах насмешку. Но нет, там было скорее удивление и, как показалось Артуру, почти детское восхищение. Он вернулся в дом и сел за письменный стол у окна. Взял из стопки бумаги лист и крупными буквами написал: «Военная комендатура». Затем, подумав, чуть ниже повторил надпись на французском языке и прикрепил свежеизготовленную вывеску на дверь. Да, теперь уж точно ни одна военная машина не проедет мимо, не заметив такого явного знака. Окинув удовлетворенным взглядом результаты своей работы, он вернулся в дом.
Луиза, настороженно наблюдавшая за его действиями, убедилась, наконец, что он не покушается на её имущество и вообще ведёт себя достаточно смирно, и удалилась в другую комнату, не забыв, правда, запереть за собой дверь.
Артур некоторое время сидел у окна и откровенно скучал. Он встал и прошёлся по комнате, затем остановился возле книжной полки и принялся изучать её содержимое.
Большинство книг было на фламандском языке. На французском имелись только справочник садовода-любителя, какой-то теологический труд и поваренная книга. Капрал улыбнулся — трудный выбор. Теология его не интересует, садоводство тоже. Да и в кулинарии его больше привлекает не приготовление пищи, а её поедание. И тут он заметил небольшой том, завёрнутый в самодельную обёртку из белой бумаги. Раскрыв его наугад где-то посередине, он прочитал:
Тебе стихи мои, сравниться ль их красе
С очами милыми, с их чудной красотою,
Где грезы сладкие смеются, где порою
Печалью дышит все в алмазной их росе!..
Твоей душе святой мои созданья все
Готов я посвятить восторженной душою!..
Но горе мне! Кошмар растет передо мною,
Как стая злых волков средь леса… Быть грозе!..
Вся жизнь обагрена кровавою струей!..
О, вопль души моей, как жалок пред тобой
Плач прародителей, их ропот безутешный,
Когда был меч простерт над их четою грешной!
Пред этим воплем вся печаль твоя —
Касатки резвые в день ясный сентября!7
Артур улыбнулся. Конечно, это же Верлен! Замечательно, теперь он готов ждать сколько понадобится — у него есть чем занять нечаянный досуг. Он занял свое место у окна и положил томик стихов на стол перед собой.
Он настолько глубоко погрузился в мир поэзии, что просто не заметил появления бомбардировщиков. Точнее, онконечно, услышал характерный низкий гул «Хейнкелей»8, но никак не отреагировал на него.
Собственно, чего опасаться? Мирный, тихий городок. Войск в нём нет. А у немецких бомбардировщиков и так хватает целей. Поэтому он просто пожал плечами и перевернул очередную страницу.
— Мсье солдат, — услышал он встревоженный голос.
— Капрал, — автоматически поправил Артур. — Я капрал.
— Мсье капрал, самолёты.
— Да, — кивнул он, — немецкие бомбардировщики.
— Но нужно же что-то делать, — в голосе Луизы ясно слышалась паника.
— И что, вы хотите, чтобы я их отогнал? — хмыкнул он.
— Нет, но… Они ведь начнут сбрасывать бомбы.
— Вряд ли, — возразил Артур. — Впрочем, вы на всякий случай укройтесь в подвале. Ведь у вас в доме есть подвал?
— Да, есть, — кивнула девушка и неожиданно заявила. — Но я туда не пойду!
— Не хочется, такне ходите, — пожал плечами Артур.
— А вы, вы не спрячетесь? — с непонятной настойчивостью расспрашивала она.
— Нет, — ответил он, на минуту оторвавшись от книги. — Мне и тут хорошо.
— А может, все же спустимся в подвал? — нерешительно, просительным тоном произнесла она.
Артур рассердился.
— Да что вы пристали? Если опасаетесь бомбёжки, идите в подвал. Если не хотите, сидите здесь, только не мешайте!
Луиза вспыхнула, резко развернулась и вышла из комнаты. Но через минуту вернулась и с виноватым видом подошла к Артуру.
— Я бы спустилась в подвал, но я боюсь.
— Чего? — изумлённо уставился на неё капрал. — Что может быть страшнее бомб?
— Крысы, — прошептала она, покраснев.
— Что? — переспросил Артур и, поняв, в чём дело, захохотал.
Да, давно он так не смеялся. Вероятно, это была некая эмоциональная разрядка после двух недель непрерывных боёв и маршей. Он буквально рыдал, не в силах выдавить из себя ни слова. Как только он пытался произнести что-нибудь, его вновь начинал душить смех.
Девушка обиженно надулась, но, глядя на хохочущего Артура и сама не сдержавшись, тоже прыснула. Теперь они оба смеялись, смотря друг на друга. Наконец, с огромным трудом успокоившись и, всё ещё хихикая, Артур объяснил, что не может спуститься в подвал, так так ему нужно следить за дорогой.
Девушка вздохнула и, взглянув на него как-то по-особому, спросила:
— А можно я тогда побуду тут, с тобой?
— Пожалуйста, — ответил он, — только здесь нет никакой защиты от налёта.
— Ничего, — сказала Луиза, — это не имеет значения. Страшно, когда одна. А так, вместе… Ведь ты не боишься бомб? И я с тобой тоже не боюсь.
— А крыс? — улыбаясь, спросил Артур.
— Если вместе, то и они не страшны, — улыбнулась она в ответ.
— А меня ты тоже уже не боишься? — подмигнул он.
— Тебя? Нет, уже не боюсь. Человек, который может так смеяться, не способен причинить зло.
Артур смутился.
— Ну, мало ли кто как смеётся. Да ты и не знаешь ничего обо мне. Ой, мы, кажется, перешли на ты?
— Действительно. А ты возражаешь?
— Нет, напротив, мне это очень приятно, — ответил он и, посмотрев ей в глаза, сноваулыбнулся.
21 мая 1940 г. 16.10
— Фельдфебель, подъем! — грозным голосом скомандовал лейтенант Карл Блунк.
Его бортстрелок, ожидая своего командира, прилёг под крылом самолёта, блаженствуяпод лучами тёплого майского солнца. Услышав команду, он поспешно вскочил, стукнувшись при этом головой о тормозную решётку9.
Карл хмыкнул, но, стараясь придать себе как можно более свирепый вид, принялся его отчитывать:
— Нет, это неслыханно! Нижние чины дрыхнут и едва ли не мурлычут, как сытые коты, а офицеры тем временем мечутся по аэродрому! Да пока вы тут бездельничали, я себе уже ноги до самой задницы оттоптал!
— Осмелюсь доложить, господин лейтенант, у нижних чинов задница совсем для другого дела, — с самым серьёзным видом ответил фельдфебель.
Блунк взглянул на него. Бортстрелок Ханс Крапке, молодой парнишка из Баварии, был известным на всю эскадрилью весельчаком. Вот и сейчас, несмотря на показную серьёзность, в его глазах играли весёлые искорки. Карл хмыкнул.
— Это точно, она им нужна для того, чтобы регулярно её надирать! — и, не выдержав, рассмеялся.
Да, конечно, между ними была большая разница в званиях. Но они оба были молодыми людьми и в полёте всецело зависели друг от друга. Поэтому и отношения между пилотом и его стрелком были не как между начальником и подчинённым, а скорее как между старшим и младшим братом.
— Ладно, Крапке, вы какой иностранный язык изучали в школе? — продолжая улыбаться, осведомился Блунк.
— Английский, господин лейтенант, — ответил тот.
— Отлично. У вас будет возможность попрактиковаться, — сказал Карл, доставая из планшета карту и определяя по ней маршрут полёта. — Итак, наша цель — британские танки возле Агнеса.
За 24 часа до этого
— Послушай, а ты что, одна живёшь здесь? — спросил Артур. Неловкость первых минут знакомства прошла, и они с девушкой беззаботно болтали, словно давние знакомые.
— Нет, что ты, — удивлённо ответила она. — Нет, конечно, с мамой и папой.
— А где они? — в свою очередь удивился он.
— Поехали в Турне.
— Куда? — изумился Артур. — В турне? Они что, артисты?
Луиза расхохоталась.
— Нет, ты не понял, не в турне, а в Турне. Ну, город такой, на берегу Шельды.
— Хм, — пожал плечами капрал, — всё равно не очень подходящее время для поездок.
— Конечно, неподходящее, — кивнула девушка, — но что поделать, если тётушка Матильда именно его выбрала,чтобы преставиться.
— Ой, извини, я не знал, — смущённо пробормотал он. — Приношу свои соболезнования.
— Да ладно уж, — скривилась Луиза. — Тоже мне трагедия.
— Э… вы с ней не очень ладили? — осторожно спросил Артур.
— Ладили? С этой старой тупой коровой?
Он сдержанно кашлянул.
— Ну, она же как-никак твоя тётя.
Девушка хихикнула.
— А это не мои слова, а моего папочки. Между прочим, её родного брата, что не мешало им ругаться при каждой встрече. А уж маму она и вовсе терпеть не могла. И знаешь, — она лукаво улыбнулась, — мне кажется, что родители поехали в основном ради того, чтобы удостовериться, что тётушка действительно отправилась на тот свет.
Артур замолчал, не зная, что сказать в ответ. В их семье такое отношение к родственникам было немыслимым. Уж на что у его матери были плохие отношения с роднёй отца, но чтобы она сказала нечто подобное в их адрес…
— Что замолчал? — Луиза насмешливо посмотрела на собеседника. — Шокирован моей развязностью?
— Ну… — и он спросил первое, что пришло ему в голову. — А давно они поехали?
— Ещё позавчера вечером, — её голос неожиданно дрогнул. — Ты думаешь, с ними что-то могло случиться?
— А на какой день были назначены похороны? — ответил вопросом на вопрос Артур.
— На вчера. Я их сегодня целый день ждала-ждала, — и она вдруг шмыгнула носом, готовая разреветься.
— Ну что ты, вряд ли с ними что-то могло приключиться, — он успокаивающе погладил её по руке. — Наверное, просто отменили поезд, вот и всё.
— Но они поехали на автомобиле, — дрожащим голосом ответила Луиза и, вцепившись в его руку, прошептала. — С ними случилась беда?
Капрал прикусил губу. Да, за эти две недели он предостаточно насмотрелся подобных ужасов, когда на дороги, забитые беженцами, внезапно обрушивались немецкие бомбардировщики. Поначалу он думал, что это просто садистские выходки психически ненормальных пилотов, но вскоре убедился, что это чрезвычайно действенные меры против армии. После каждого такого налёта дорога, усеянная убитыми и ранеными людьми, разбитыми автомобилями и повозками, становилась практически непроходимой для армейских колонн, которым приходилось сворачивать и искать обходной путь.
Вероятно, всё это отразилось у него в глазах.
Артур бросил взгляд на побелевшее и застывшее от ужаса лицо девушки и быстро соврал:
— Нет, если и случилась беда, то, скорее всего, с автомобилем. Боюсь, вы его больше никогда не увидите.
— Почему? — удивилась она.
— Наверняка его конфисковали в военных целях, — объяснил капрал, радуясьтому, как ловко ему удалось успокоить девушку.
Она облегчённо рассмеялась.
— Господи, да что автомобиль! Конфисковали, так конфисковали! Лишь бы родители были живы. Они ведь живы, правда? — она почти с мольбой заглянула в его глаза.
— Ну конечно, что с ними может случиться? — как можно уверенней ответил Артур. — Не переживай, через пару дней, когда немного всё уляжется, они обязательно приедут.
— Спасибо, ты меня успокоил, — прошептала Луиза и благодарно ему улыбнулась. — А то знаешь, я чуть с ума не сошла. И за родителей беспокоюсь, и самой дома сидеть тоже страшно. Ой, а что ты так покраснел?
— Извини, я вспомнил, как ломился в дом и грозил выбить дверь. Мне так стыдно, я вел себя, как последняя скотина, — пробормотал он.
— Ничего, это даже хорошо, что ты тут. Теперь мне с тобой не страшно, — с этими словами она вдруг легко, едва коснувшись губами, поцеловала его в щёку и, раньше, чем он понял это, быстро выскользнула из комнаты.
Наверное, он бы ещё долго сидел с самым глупым видом, если бы не скрип тормозов бронеавтомобиля, резко остановившегося у дома.
21 мая 1940 г. 16.30
Бомбардировщик подрагивал, словно большая неуклюжая птица. Да, на земле «Штука»10 производила достаточно жалкое впечатление, но вот в воздухе! В небе это был крылатый меч, беспощадно обрушивающийся на головы врагов.
Блунк посмотрел на приборы. Так, двигатель прогрелся и набрал номинальные обороты.
Лейтенантогляделся по сторонам, проверил, как действуют рули, и отпустил тормоза шасси. Самолёт легко покатился по рулёвочной дорожке11.
Выехав на взлётную полосу, Карл остановил самолёт и взглянул на сигнальщика. Тот взмахнул флажками, давая «добро» на взлёт. Еще раз посмотрев на приборы: закрылки в положении «взлёт», винт затяжелён, пилот добавил оборотов двигателю, доводя их до максимума, и потихоньку отпустил тормоза. Тяжело нагруженный бомбами, самолет вначале медленно, словно нехотя, но затем всё быстрее и быстрее покатился по полосе. Лёгкий толчок, и вот он уже оторвался от земли и скользит над ней, отбрасывая зловещую тень распластанными крыльями.
Пара кругов с набором высоты, и грозная птица, пристроившись к стае таких же безжалостных стервятников, отправилась на запад.
За 23 часа до этого
Пустая до этого развилка быстро заполнилась армейской техникой. Из остановившегося впереди колонны «Даймлера»12 вылез огромного роста капитан. («И как он только туда поместился?» — мелькнула у Артура мысль.)
— Мне нужно видеть коменданта, — свирепым голосом прорычал он, даже не потрудившись ответить на приветствие Боунза.
— Я комендант, — немного смущённо ответил Артур.
— Вы? — изумился верзила. Он недоверчиво оглядел Артура, затем глянул на самодельную вывеску на двери и, иронично хмыкнув, спросил:
— Вам известно, как далеко продвинулся противник?
— Так точно, сэр. Согласно последним данным, он занял Вими.
— Что? Вими? Вы ничего не путаете? — и он подозрительно уставился на капрала. — Откуда такая информация?
— Эти сведения получены мною лично от генерала Мартеля, — ответил тот.
Услышав о генерале, капитан с гораздо большим уважением в голосе спросил:
— Значит, Вими занят? Куда же нам тогда двигаться?
— На Сюр-дю-Понт, сэр.
— Это тоже приказ генерала Мартеля? — уточнил капитан, прокладывая по карте новый маршрут движения.
— Так точно! — ответил Артур. — Собственно, я и оставленздесь именно ради того, чтобы направлять отступающие войска в безопасном направлении.
— Можно посмотреть ваши документы? — вдруг резко спросил капитан. Артур молча протянул ему своё удостоверение.
Капитан пролистал его.
— А у вас есть доказательства того, что вы действительно выполняете распоряжение генерала Мартеля? — и он холодно уставился на Артура.
Тот слегка растерялся, но вовремя вспомнил о приказе и достал пакет.
— Вот приказ, написанный лично генералом Мартелем для командира первойтанковой бригады. На пакете указана дата и время его выдачи. Вы удовлетворены?
Капитан внимательно изучил надписи на пакете, проверил печати.
— Хорошо, — кивнул он, — я вам верю. Вы должны отдать этот пакет командиру танкистов?
— Так точно, — ответил Артур, забирая обратно пакет. — Вы не знаете, где они сейчас?
— Там, — кивнул собеседник, — на юго-востоке. Они тоже отступают сюда, но будут тут ночью, а то и вовсе к утру.
Он ещё раз взглянул на карту.
— Сюр-дю-Понт. Понятно. Спасибо за информацию. Кстати, впервые вижу младшего капрала — коменданта.
Артур пожал плечами.
— Вообще-то я капрал. Вот только нашивок при себе нет, чтобы добавить.
Капитал фыркнул, пробормотал что-то неразборчивое о растяпах-артиллеристах. Затем подошёл к броневику и что-то спросил у водителя, с интересом наблюдавшего за ними. Тот полез внутрь и через минуту появился, держа в руках две запасные нашивки. Он отдал их подошедшему Артуру, после чего, так и не произнеся ни слова, полез обратно внутрь машины. Капрал с благодарностью посмотрел на капитана, который теперь вовсе не казался таким уж звероподобным громилой.
— Удачи вам, сэр!
Тот махнул рукой.
— И тебе, парень. Надеюсь, ещё свидимся!
Броневик, обдав Артура выхлопными газами, резко рванул с места. Следом за ним двинулись и все остальные автомобили, так что через двадцать минут развилка опять была совершенно пуста.
21 мая 1940 г. 16.50
— Восемь часов!13 — воскликнул Крапке.
Пилот повернул голову в указанном направлении и похолодел. Из тучи внезапно появилась девятка «Девуатинов»14 и сходу атаковала их эскадрилью.
Да противник явно не был новичком. Пока два звена французов связывали боем «мессершмитты», сопровождавшие эскадрилью, третье звено хладнокровно принялось уничтожать бомбардировщики.
Это было настоящее побоище! «Девуатины», новейшие французские истребители, отлично вооружённые и по скорости вдвое превосходящие тяжело нагруженные тихоходные «Юнкерсы», легко, словно мишени в тире, расстреливали неуклюжих бомбардировщиков. Немецкие пилоты быстро поняли, что единственная надежда на спасение — в лучшей манёвренности их самолётов, в одночасье превратившихся из охотников в беззащитную дичь. И чтобы максимально облегчить машины, они спешно избавлялись от бомб.
Блунк закусил губу. Это провал. Даже если и удастся уйти, то всё равно противник одержал победу, сорвав их атаку и вынудив отказаться от запланированного налёта. Похоже, именно эту задачу он и ставил перед собой, поскольку французы даже не предпринимали попытки преследовать бомбардировщики, сбросившие свои бомбы и теперь стремительно уходящие на восток.
За 22 часа до этого
Артур вошёл в дом и увидел Луизу, стоящую у окна.
— Ты не уехал? — спросила она.
— Нет ещё, — покачал он головой и добавил. — Придётся тебе ещё немного меня потерпеть.
Девушка фыркнула, словно рассерженная кошка, и ушла в свою комнату.
Молодой человек сел за стол и снова раскрыл книгу. Но читать расхотелось. Его не покидало чувство неловкости и какой-то недоговорённости. Пойти извинится? Вродебыон не сказал ничего обидного. Тем не менее нужно было как-то исправить ситуацию, поэтому Артур направился к её комнате.
— Мадмуазель Луиза, — обратился он к ней официальным тоном, постучав в дверь. — Можно войти?
— Входите, капрал, — не менее холодно и официально ответила она.
— Простите, — начал Боунз, не очень представляя, что скажет дальше, но тут вспомнил о нашивках. — Простите, у вас есть иголка?
— Иголка? — удивилась она.
Он слегка улыбнулся.
— Да, мне нужна иголка и нитка, чтобы пришить нашивки.
Пока Луиза искала требуемое, он,оглядываякомнату, заметил:
— А у тебя тут очень мило.
— Спасибо, — чуть покраснев, ответила девушка и более дружелюбным тоном спросила:
— Так что тебе надо пришить?
— Нашивки, вот сюда, — и Артур постучал по предплечью. — Можно тут расположиться?
— Да, конечно, — с этими словами Луиза подвинулась, освобождая место у столика.
Под пристальным и чуть насмешливым взглядом девушки, капрал достаточно долго не мог справиться с нехитрой процедурой протаскивания нитки сквозь игольное ушко. Наконец Луиза сжалилась над ним.
— Дай мне, я сама всё сделаю, — предложила она.
Он молча протянул ей швейные принадлежности.
— Странно, — улыбнувшись, сказала девушка, — почему мужчины всегда стараются надвинуть ушко на нитку, а не наоборот, как положено?
— Ну, — начал Артур, — у них есть определённые различия с женщинами.
— Физиологические? — лукаво глянула она на него.
— Психологические, — с невозмутимым видом ответил он.
Луиза фыркнула, и он тоже, не выдержав, рассмеялся. Ледок, который внезапно образовался между ними, столь же стремительно растаял, и они весело принялись подшучивать и подразнивать друг друга. Когда же Артур рассказал ей забавную, хотя и достаточно двусмысленную историю, случившуюся с его приятелем, девушка так расхохоталась, что у неё выступили слёзы на глазах.
— Хватит, — потребовала она, — прекрати смешить, а то я просто лопну.
В ответ, закончив пришивать нашивки, он улыбнулся и заговорщицки ей подмигнул:
— Ну, ты же проверяла по моему смеху, какой я человек. Вот теперь я тоже проверяю тебя.
— И что ты понял? — немного смутившись, спросила девушка.
— Что ты оченьхорошая, милая и добрая девушка, — уже совершенно серьёзно сказал он.
Луиза смутилась ещё больше. Она, опустив голову, тихо сказала:
— Когда ты пошёл к броневику, я вдруг испугалась, что ты сейчас в него сядешь и уедешь. И я начала молится, просить Господа, чтобы ты остался. Потому что так, не попрощавшись, сразу…
Она судорожно сглотнула и добавила:
— А ты зашёл и даже ничего не заметил. И нагрубил мне.
Она обиженно надулась и даже немного отодвинулась от него.
Артур нежно погладил её по щеке. Девушка чуть вздрогнула, но подвинулась поближе.
— Ну что ты, милая, — нежно сказал он, приобняв её за плечи. — Конечно, я заметил. И я тоже очень рад, что вернулся. Вернулся к тебе, — добавил он.
— Правда? — она доверчиво взглянула ему в глаза.
Он погладил её волосы, откинул со лба непослушную прядь. Потом подушечками пальцев легко пробежал по её лбу, словно скульптор, ваяющий прекрасную статую, нежно очертил ушко, спустился к курносому носику и, наконец, коснулся её приоткрытых губ. Она неожиданно сомкнула их, сжав его указательный палец. Артур освободил пленника из столь неожиданного заточения и молча притянул девушку к себе. Она была такой мягкой и тёплой, такой податливой и нежной… Ему казалось, что он проваливается в глубокую яму. Все ужасы и проблемы реального мира остались там, наверху, а здесь было место только для нежности и страсти. Чувства переполняли его. Чувства, которые невозможно выразить словами. Поэтому он просто крепко обнял Луизу и впился в неё поцелуем.
Её губы, как и вся она, были такими же нежными и мягкими, немножко боязливыми и в тоже время трепетно-страстными. От переполняющих её чувств девушка застонала. Этот стон стал для Артура словно сигналом. Он положил ей руку на грудь и, продолжая целовать её, принялся расстёгивать на ней блузку…
21 мая 1940 г. 17.00
Лейтенант решил попытаться хотя бы и в одиночку продолжать выполнение задачи. Словно предупреждая о том, что бывает с таким упрямцами, вниз, густо дымя, рухнул самолёт командира эскадрильи. Не обращая на это никакого внимания, Карл упрямо летел на запад. В какой-то момент появилась надежда, что противник, гоняющийся за бомбардировщиками, разлетающимися в разные стороны, просто не заметит его. Но нет, не повезло.
— Шесть часов! — услышал он крик стрелка. Шесть часов! Это значит, что противник зашёл прямо в хвост и может спокойно обстреливать его, не опасаясь очереди в ответ15.
— Это конец, мелькнула у него мысль. Но просто так Блунк сдаваться не собирался. Умелым манёвром он ввёл самолёт в боковое скольжение, чтобы хоть немного сбить прицел противнику. Одновременно, стрелок, получив сектор обстрела, немедленно открыл огонь. — Давай, Ханс, жги! — крикнул лейтенант, понимая, что от него уже ничего не зависит.
— Есть! — услышал он радостный вопль Крапке и, обернувшись, увидел как вражеский истребитель, наказанный за свою самоуверенность, полетел вниз. Но пилот не спешил выпрыгивать, надеясь выровнять подбитый самолёт. Уже у самой земли ему это почти удалось, но раненая машина неожиданно клюнула носом и рухнула на зеленеющее поле.
Похоже, противник не ожидал такого поворота событий, и Карл, до предела форсируя двигатель, смог вырваться из вражеского кольца.
— Ну что? — радостно спросил он у стрелка. — Прорвались?
— Так точно, господин лейтенант, — с не меньшей радостью ответил тот, — прорвались. — И добавил уже более озабоченным голосом. — Вот только одни мы остались.
— Не имеет значения, фельдфебель, — строго сказал Блунк. — Задача нам поставлена, и мы её выполним.
За 21 час до этого
— Нет, — запротестовала Луиза — нет, отпусти меня! Ты не должен так делать!
— Но почему? — слегка опешив от такой реакции, удивлённо спросил Артур.
— Нет, я не хочу! Ты… ты такой же, как все мужчины! Всем вам только одного и надо, — с этими словами она поспешно отодвинулась от капрала и посмотрела на него обиженным взглядом.
Артур так и замер. «Чёрт подери! — подумалось ему. — А ведь она права! Действительно, через пару часов я покину этот дом и, наверное, никогда сюда не вернусь».
Он взглянул на Луизу, которая спешно поправляла одежду и опасливо смотрела на него. Да, конечно, такая девушка заслуживает гораздо большего, чем просто случайная связь с проезжим солдатом.
Поэтому капрал вздохнул, встал с кушетки и молча отправился в прихожую, к своему наблюдательному пункту у окна.
Его не покидало чувство раздражённости. Получалось, что, немедленно покинув комнату, он как бы согласился с той нелестной оценкой, которую ему дала Луиза. Пойти и объяснить, что он не такой — глупо. Просто сидеть и дуться на неё (или на себя?) — ещё глупее.
Шум, раздавшийся за окном, отвлёк внимание Боунза, но не смог погасить его раздражения.
Это была новая армейская колонна, медленно втягивающаяся в городок. Раздосадованный Артур вышел на улицу. Небольшого роста майор, энергично отдавая команды и не менее энергично ругаясь, отмахнувшись от его приветствий, потребовал к себе коменданта. Узнав, что Боунз им и является, он немедленно высказал всё, что думает о будущем Империи. А оно, без сомнения, рисовалось ему в самых мрачных тонах, потому что, если уж капралов назначают комендантами ….
Конечно, Артуру и раньше приходилось встречаться со снобизмом и надменным отношением к нижним чинам. Встречаться и молча терпеть. Но в этот раз, когда он понял, что майор просто игнорирует его информацию лишь на том основании, что она исходит от простого солдата, а не от офицера, и ради собственной прихоти вполне способен повести свою часть прямо в лапы к немцам, капрал не сдержался.
— Единственная свободная дорога — на Сюр-дю-Понт, — повторил он, но, увидев, что майор всего лишь досадливо отмахнулся от него, словно от надоедливой мухи, неожиданно даже для себя самого заорал. — Я вас предупредил! А теперь можете убираться хоть в Вими, хоть к чёрту на рога, хоть к собственной бабушке в задницу!
— Что? — просипел, моментально став багрово-красным, майор.
— Вы слышали! — и с этими словами громко хлопнув дверью, Артур вернулся в свою «комендатуру».
Подрагивая от нахлынувших эмоций и постепенно успокаиваясь, капрал лишь теперь сообразил, что он натворил. Господи, он ведь наорал на офицера! Он его публично оскорбил! Артур тоскливо глянул в окно — и увидел майора, с ненавистью смотрящего прямо на него. Разумеется, через стекло он не мог видеть капрала, стоящего в глубине комнаты, но у того возникло ощущение, что оскорблённый офицер смотрит ему прямо в глаза. Конечно, он может сделать с ним что угодно: разжаловать в рядовые, отдать под суд, даже объявить подстрекателем и расстрелять на месте.
— Что случилось, Артур? — спросила бесшумно появившаяся за его спиной Луиза. — Ты так кричал…
— Ничего особенного, — пожал он плечами. — Я оскорбил офицера, только и всего.
— Тебя за это накажут? — ее голос дрогнул.
— Должны, — кивнул Артур.
— Это, это всё из-за меня? — всхлипнула девушка.
— Прекрати, — с раздражением ответил капрал. — Ты тут ни при чём.
В нём нарастали злость и осознание собственной правоты. Да, он оскорбил офицера, но ведь не из-за простого хулиганства, а для того, чтобы спасти жизни солдат. ЕГО подчинённых. Как там говорили древние греки? «Бей, но выслушай»? Да, именно так, и сам майор должен это понимать — с этой мыслью он уверенно и с чувством собственной правоты посмотрел на майора. Незримый поединок продолжался несколько секунд до тех пор, пока майор, махнув рукой, не отправился к штабному автобусу.
У Боунза вдруг зародилась безумная надежда, что всё может обойтись и никакого наказания не последует. Конечно, это была полная чушь, противоречившая как всем уставам, так и его собственному армейскому опыту, но, несмотря на это, надежда продолжала крепнуть с каждой минутой.
Спустя полчаса, заметив приготовления колонны к дальнейшему движению, он уже наверняка был уверен в этом. Артур уже хотел облегчённо вздохнуть и расслабиться, когда увидел двоих рослых сержантов, направляющихся прямо к комендатуре. Даже если бы он не видел синих повязок16, по их виду сразу было ясно, что слова «блестеть и хрустеть»17 для них не являются пустым звуком.
— Дорогая, — он обернулся к Луизе, — за мной пришли.
21 мая 1940 г. 17.25
Блунк отлично понимал, что самое опасное ещё впереди. Там, в групповой схватке, ещё можно было рассчитывать на истребители прикрытия и на поддержку товарищей. Теперь же, когда он остался один, ему страшен любой, даже самый слабый враг. Уж слишком лакомой и лёгкой добычей был бомбардировщик-одиночка.
— Крапке, — предупредил он стрелка, — глядите в оба, чтобы какой-нибудь заблудившийся лягушатник опять не сел нам на хвост!
Предосторожность оказалась не лишней — всего через пару минут показался летящий в северо-западном направлении «гладиатор»18. Вероятно, такой же одиночка, отбившийся от своих и теперь возвращающийся на аэродром. Правда, это мало порадовало Блунка. Ещё меньше положительных эмоций вызвало то, с каким противником придётся иметь дело. Конечно, вооружение у того слабенькое и скорость не очень, но по манёвренности он превосходит его самолёт и легко может навязать свои условия боя.
— Фельдфебель! — крикнул он. — Не давайте ему подходить слишком близко. С дальнего расстояния он нам не страшен, а с ближнего его нужно отгонять.
— Понял, — раздался напряжённый голос стрелка.
— И следи, чтобы он не зашёл нам под хвост, — добавил пилот, содрогнувшись от такой перспективы. Нижняя полусфера у «Штуки» ничем не прикрывалась, и противник, оказавшийся сзади-снизу, мог её безнаказанно расстреливать.
За 21 час до этого
— Тебя посадят в тюрьму? — с ужасом спросила Луиза.
Артур пожал плечами:
— Вряд ли.
И подумал про себя, что слишком много сейчас на фронте горячих мест, чтобы позволить нарушителям дисциплины прохлаждаться в тылу.
— Это всё я виновата! — воскликнула девушка и, расплакавшись, схватила его за руку. — Прости, пожалуйста, прости меня!
— Перестань, слышишь, перестань, — он оторвал плачущую девушку от себя и, неловко пожав плечами, добавил. — Ничего не поделаешь — за глупость надо платить. — Правда, про себя он добавил, что за глупость майора платить придётся ему, но ничего говорить не стал, а просто поцеловал её в солёные от слёз губы. — Всё, теперь иди. Арест — не самое привлекательное зрелище, тебе лучше этого не видеть.
Луиза робко взглянула на него, но не стала возражать, а молча покинула комнату. Посмотрев ей вслед, Артур тяжело вздохнул. Затем поправил форму и со спокойствием обречённого уставился на дверь.
Почти сразу же раздался стук, и в комнату вошли те самые полицейские. Капрал напомнил себе, что пока что он комендант, а они всего лишь его посетители. Поэтому он строго посмотрел на сержантов и спокойным тоном произнёс:
— Слушаю вас.
Один из посетителей, высокий долговязый парень с лошадиным лицом, даже крякнул от неожиданности. Другой, мужчина средних лет, по которому сразу было видно, что он бывалый солдат и старый служака, лишь иронично хмыкнул.
— Да уж, прямо как настоящий комендант. А можно посмотреть приказ о вашем назначении на должность военного коменданта?
Артур растерялся:
— Приказ? Ну… понимаете …
Долговязый хохотнул.
— Ладно, расслабься, парень, мы всё понимаем.
Старший кивнул.
— Не переживай, мы не за тобой пришли.
— Нет? — помимо воли, его лицо расплылось в глупой улыбке.
При виде этого оба сержанта засмеялись.
— Ох, капрал, — сквозь смех проговорил долговязый, — видел бы ты сейчас свою рожу.
— Но рожа майора, когда ты его послал в задницу, мне понравилась больше, — загоготал другой. И уже более серьёзно добавил, — Молодец, парень, давно пора было поставить на место этого старого пердуна.
Артур ошалело глянул на собеседников. Полицейские вместо того, чтобы наказать за нарушение субординации, хвалят его. Они что, издеваются?
Старший, видя недоумение Артура, объяснил:
— Ты, конечно, наглец, и, если б попался мне в другое время, я бы лично с тебя семь шкур спустил, но в данной ситуации… То, что Вими у немцев, — правда?
Артур кивнул.
— Да, в данной ситуации ты, наверное, был прав. Конечно, это вовсе не означает, что можно оскорблять офицеров. И прикажи майор тебя арестовать, нам бы пришлось это сделать.
— Согласен. Даже не понимаю, почему он не приказал, — добавил долговязый.
— Хм, и сам не пойму, — пожал плечами старший. — Не иначе, капрал его загипнотизировал.
— Ещё скажи, заколдовал, — рассмеялся долговязый. — Ладно, времени у нас мало, а пришли мы сюда не случайно и, — он достал из ранца свёрток, — не с пустыми руками.
— В общем так, капрал, — мгновенно став серьезным, сказал старший, — ты действительно молодец. Если ты сумел переубедить этого сумасбродного майора …
— И просто здорово повеселить всех нас … — улыбнулся другой.
— Короче говоря, тебе положена награда. Вот только медалей за оскорбление офицеров ещё не придумали. Поэтому мы тебя по-своему, по-солдатски, наградим, — с этими словами сержант протянул Артуру свёрток.
Вконец растерявшийся капрал развернул его и увидел бутылку.
— Что поделать, — извиняющимся тоном протянул долговязый, — виски у этих лягушатников добыть невозможно. Пришлось ограничиться шампанским, — и, заметив Луизу, робко выглянувшую в коридор, подмигнул. — Хотя, я думаю, для данной ситуации оно тебе даже больше пригодится.
— В’une agruable nuit, — подмигнул другой и кивнул своему напарнику. — Ладно, Джон, пойдём, наши уже отправляются.
— Артур, тебя не арестовали? — в голосе Луизы, которая тотчас, как только полицейские вышли, оказалась в комнате, звучали надежда и удивление.
— Нет, — с не меньшим удивлением ответил он и протянул девушке бутылку, — меня, наоборот, наградили.
21 мая 1940 г. 17.55
Казалось, дуэль между стареньким тихоходным истребителем и ещё более тихоходным и, к тому же слабовооружённым бомбардировщиком длилась уже целую вечность. Хотя со стороны это, наверное, больше напоминало не смертельный поединок, а некий бальный танец, в котором обе стороны тщательно выделывают замысловатые фигуры, заботясь в первую очередь об их красоте и правильности.
Впрочем, действительно подобная забота действительно имела место, вот только наградой за безупречное выполнение манёвров были не аплодисменты зрителей, а собственная жизнь. Пилот истребителя отчаянно, но в тоже время достаточно осторожно пытался поднырнуть бомбардировщику под хвост. Сам Карл аккуратно эти попытки парировал, старательно отворачивая на противника и стремясь при первой же возможности обстрелять его из крыльевых пулемётов19. Бортстрелок столь же старательно огнём своего спаренного пулемёта удерживал вражеский истребитель на безопасном расстоянии.
Отразив очередную атаку, он в отчаянии воскликнул:
— Да когда же это закончится!
Блунк, внимательно следя за противником, ответил:
— Если ни он, ни мы не совершим ошибки, то тогда, когда у одного из нас закончится горючее. А у него запас топлива явно меньше, так что недолго осталось.
— Только если у нас раньше не закончатся патроны, — возразил Крапке и озабоченно добавил, — у меня всего три диска осталось.
За 20 часов до этого
Артура, сидевшего в комнате Луизы и рассеяно слушавшего её рассказ об учёбе в лицее, о вредных преподавателях и болтливых ненадёжных подругах, не покидало ощущение нереальности всего происходящего.
Он посмотрел в окно — нет, колонна уехала. Может, это ему всё приснилось или почудилось? Но, как подтверждение реальности произошедшего, на столе стояла бутылка шампанского.
Всё равно, бред какой-то: вместо ареста получить награду… Он пожал плечами.
— Ты не согласен? — удивилась Луиза.
— А, что? — переспросил капрал, пытаясь сообразить, о чём она говорила.
— Да ты меня и не слушаешь, — немного обиделась девушка.
— Извини, просто я в себя никак не могу прийти, — развёл он руками.
— Ладно, я понимаю, — кивнула Луиза и добавила. — Конечно, лицей, учёба — это всё скукотища.
Затем посмотрела на него пристальным, испытующим взглядом и таинственным полушепотом произнесла. — Ты знаешь, а ведь у меня есть секрет. Большой, настоящий, который никто не знает. Рассказать?
— Давай, — вежливо согласился Артур.
— На самом деле я колдунья! — она взглянула на капрала, пытаясь оценить, какое впечатление произвели на него её слова.
Тот хмыкнул:
— Ага, самая жуткая ведьма континента.
Девушка обиженно протянула:
— Правда-правда.
— Ну, тогда наколдуй чего-нибудь, — улыбнулся Артур.
Луиза обиделась ещё больше:
— Ну вот, все вы так. Ну почему мне никто не верит? — и тут же призналась. — Да, я не умею колдовать. Но вот мой дедушка был самым настоящим колдуном. И я даже видела, как он колдует!
— Твой родной дедушка? — удивился молодой человек.
— Ну, это смотря что понимать под родным. Он приёмный отец моего папы.
— А где он теперь? — подчёркнуто серьёзно спросил капрал.
— Умер, — вздохнула она.
— Печально, — состроил он грустную мину.
— Ах, так! Значит, ты мне не веришь? — возмутилась девушка.
— Разве я сказал это? — попытался оправдаться Артур.
— Да я же по глазам вижу! Сидишь с серьёзной рожей, а на самом деле, наверное, смеешься над глупой девчонкой?
Капрал даже сам не понял, почему признался:
— Ну, немножко.
— Эх ты! Я думала, что ты … а ты, оказывается… — вконец разобиделась Луиза.
Артур погладил её по щеке.
— Ну что ты, дорогая, не обижайся.
Она раздражённо отбросила его руку.
— Не подлизывайся!
Вместо ответа он просто притянул её к себе и нежно, кончиками губ, поцеловал. Девушка обмякла и расслабилась. Затем, вдруг осмелев, сама впилась в него поцелуем.
Минут через десять, когда они, нацеловавшись до изнеможения, наконец, смогли оторваться друг от друга, Луиза посмотрела на капрала и прошептала:
— А все-таки ты мне не поверил. Но я тебе докажу, — с этими словами она выскользнула из комнаты.
«Наверное, это и есть счастье», — подумал Артур, пытаясь разобраться в своих чувствах. Неужели для этого так мало нужно? Хотя, с другой стороны … Он получил повышение, избежал жестокого наказания, причём избежал чудом, иначе ведь и не объяснишь … Затем, затем ведь они встретились с Луизой … И всё это за один день! Не удивительно, что его охватила настоящая эйфория, чувство собственного всемогущества. Луиза… Замечательное имя и замечательная девушка. По-детски непосредственна и по-женски прекрасна… Да, неизвестно когда эта война закончится и выживёт ли он, но, если удастся уцелеть, он наверняка приедет сюда, вернётся к своей Луизе…
И расплывшись в блаженной улыбке, Боунз предался сладким мечтам.
— Вот, смотри, — прервала его полёт фантазии Луиза.
— Что это? — удивился капрал, разглядывая длинный узкий матерчатый чехол. И почувствовал, как ёкнуло сердце. — Неужели …
— Волшебная палочка, — торжественно объявила девушка. — Самая настоящая, от моего дедушки осталась.
— Правда? — осторожно спросил Артур, не решаясь прикоснуться к чехлу.
— Можешь не сомневаться, — заверила его девушка. — Когда дедушка умер, я её спрятала. Ты первый, кому я показываю. Вот, можешь взять, посмотреть.
— Н-нет, спасибо, — слегка заикаясь от волнения, отказался он.
О господи, волшебная палочка! Как он в детстве о ней мечтал! С каким восторгом слушал рассказы двоюродного брата о знаменитой школе магии Хогвартс! А потом, когда стало ясно, что его магического дара недостаточно, чтобы стать волшебником, да и вообще чтобы пользоваться волшебной палочкой… Он мгновенно вспомнил, какой это был страшный удар и как он поклялся потом себе, что раз он не маг, то и весь магический мир ему не нужен…
— Эй, ты что, испугался? — рассмеялась Луиза. — Не бойся, смотри, — она выхватила палочку из чехла и, взмахнув ею в воздухе, произнесла. — Абракадабра!
Артур вздрогнул. Даже он знал, что означает это заклятие, к счастью, искажённое маглами.
— Никогда не произноси заклинаний, смысл которых тебе неизвестен, — сердито сказал он и выхватил у неё палочку.
Девушка звонко рассмеялась.
— Глупый, это же обычное заклинание, его фокусники в цирке говорят, перед тем как вытащить кролика из шляпы.
Артур замер, прислушиваясь к необычным ощущениям. Казалось, палочка излучала приятное тепло, которое быстро распространялось по всему телу.
— Угу, кролика, — процедил он, пытаясь убедить себя в том, что это самовнушение. Потому что подобные ощущения мог испытывать только маг, взявший в руки свою волшебную палочку, но никак не жалкий сквиб, коснувшийся палочки другого волшебника. И, нахмурившись, добавил, — это самое страшное заклятие — заклятие смерти.
— А ты откуда знаешь? — хмыкнула Луиза.
Артуром вдруг овладело чувство лихой бесшабашности. «Эх, была не была», — решил он и, вспомнив заклинание, которое демонстрировал ему когда-то кузен, взмахнул палочкой и несколько неуверенно произнёс. — «Орхидеус»!
— Ой! — одновременно воскликнули они, когда из ниоткуда (неужели действительно из палочки?) с лёгким хлопком вылетел букет белых орхидей.
— Ты волшебник? — изумилась девушка.
— Не знаю, — ответил столь же изумленный Артур. И опять взмахнул палочкой. — «Орхидеус»! Ещё один букет, на этот раз розовых цветов, упал к их ногам.
— Ну конечно, волшебник! — радостно захлопала в ладони Луиза и немедленно потребовала. — Дай мне попробовать.
Потрясённый молодой человек без лишних споров отдал ей палочку. Значит, он всё-таки маг? Невероятно, этого просто не может быть! Но цветы, лежащие на полу подтверждали, что это случилось — волшебная палочка его послушалась!
Он посмотрел на девушку, которая, тщательно копируя его движение и даже интонацию голоса, наверное, уже в двадцатый раз безуспешно пробовала наколдовать букет.
— Что я делаю не так? — жалобно спросила она.
— Ты всё делаешь правильно, — уверил ее новоиспечённый колдун.
— А почему тогда у тебя получилось, а у меня нет?
— Ну, понимаешь, можно говорить правильные заклинания и делать палочкой правильные движения, но если у тебя нет магического дара, то ничего не получится, — мягко, как будто извиняясь, сказал он.
— А как это узнать? — удивилась Луиза.
— Ну, вот что ты чувствуешь, когда берёшь палочку в руку? — старательно подбирая выражения, чтобы не обидеть девушку, спросил Артур.
— Ничего, — пожала она плечами, — чувствую, что взяла в руки деревянную палочку.
— И всё? — с некоторой жалостью продолжил расспрашивать он. — Не ощущаешь, как от неё исходит тепло?
— Тепло? — удивилась Луиза. — Нет, обычная деревяшка, и ощущения от неё самые обычные.
— Жалко, — со вздохом произнёс Артур, — значит, у тебя нет дара.
К его удивлению, девушка почти не расстроилась.
— Нет, так нет, — пожав плечами, сказала она и отдала ему палочку. — Главное, что у тебя он есть.
И тут же обиженно надулась:
— А ты скрытный оказывается. Я про себя всё рассказываю, а ты даже и не признался, что волшебник.
— Извини, — покачал он головой, — но я и сам об этом не знал.
— Как это? — изумилась Луиза.
— Ну, понимаешь, — начал он свой рассказ, — я полукровка. Отец у меня чистокровный маг, а мать — магглянка.
— Кто?
— Ну, людей, у которых нет волшебного дара, маги называют магглами. А так как этот дар передаётся по наследству, то только в семье чистокровных волшебников дети обязательно становятся магами. Одним словом, никто особо и не удивился, когда я оказался сквибом, — и Артур вздохнул, вспомнив, как после смерти отца его родня обвиняла маму в том, что именно примесь её маггловской крови лишила наследника рода Боунзов магических способностей.
— Сквиб? — непонимающе переспросила девушка.
— Да, так называют человека, который рождён в семье волшебников, но не имеет магических способностей.
— Но как тогда это? — и она указала на цветы
— Сам не понимаю, — пожал он плечами.
— А где учат волшебников? — продолжала допытываться девушка.
— В специальных волшебных школах. У нас в Англии это Хогвартс, во Франции — Шармбатон, в Германии Дурмштранг.
— А ты в какой учился, в Хогвартсе?
Артур скривился.
— Нет. Туда принимают только тех, кто имеет магические способности. Я учился в обычной маггловской школе, сначала в Англии, затем во Франции и Люксембурге.
— Поэтому ты так хорошо знаешь французский язык?
— Да, конечно. И немецкий тоже.
— А почему ты уехал их Англии?
— Понимаешь, когда умер отец, его родственники не захотели помогать маме. Он стали обвинять ее в том, что по её вине я стал сквибом, и вообще, что если у меня нет магических способностей, то я и не родственник им вовсе, — у Артура задрожал от обиды голос. — А некоторые так прямо и заявили, что неизвестно, есть ли во мне хоть капля крови Боунзов.
— Негодяи! — воскликнула Луиза. — И это родственники?
— Ну вот, — продолжил Артур, приободрённый её восклицанием. — Мы и переехали на континент. Мама была гувернанткой, давала уроки английского языка… Теперь я понимаю, как ей одной было трудно.
— А где она сейчас?
— Умерла, — с вздохом произнёс капрал, — летом прошлого года. Меня как раз сразу после похорон призвали в армию.
— Бедный, — прошептала Луиза. — Ты остался совсем один?
Он помолчал, затем поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Надеюсь, что уже нет?
— То есть… ты имеешь ввиду… — сбивчиво пробормотала Луиза и с надеждой посмотрела на него. — Ты приедешь за мной?
— Конечно, дорогая, как только закончится эта война, я приеду за тобой, и мы больше никогда не расстанемся, — обняв её, пообещал Артур.
— Но ведь ты волшебник, а я всего лишь магглалянка… — с некоторым сомнением протянула девушка.
Он ласково ей улыбнулся.
— Ты думаешь, для меня это имеет хоть какое-то значение? Уж я-то знаю, что магглы ничем не хуже волшебников.
Редактор и корректор: Маргарита
[1] томми — традиционное прозвище британских солдат.
[2] нашивкой — в британской армии младший командный состав носил знаки различия не на погонах (как офицеры), а на рукавах. Званию младшего капрала соответствовала нашивка в виде шеврона. У капрала двойной шеврон, у сержанта тройной.
[3] Джерри — британское прозвище немцев (от «german»). Соответствует русскому «фриц».
[4] «Энфилд» — винтовка «Ли-Энфилд» № 1 Мк3, бывшая на начало войны основным стрелковым оружием британской армии.
[5] «танками», а не «панцерами» — в Первую мировую войну в большинстве стран-участниц, в том числе и Германии, для обозначения гусеничной бронированной боевой машины пользовались английским словом «tank». Позже, в немецком языке для обозначения танка использовали слово «Panzerkampfwagen», которое в разговорной речи сокращалось до «Panzer».
[6] Юнион Джек — традиционное название британского флага.
[7] «Тебе стихи мои, сравниться ль их красе…» — Поль Верлен «Женщине».
[8] «Хейнкелей» — имеются ввиду германские средние бомбардировщики He-111.
[9] тормозную решётку — для того, чтобы снизить скорость пикирования, бомбардировщики Ju-87 оборудовались специальными тормозными решётками, которые устанавливались под крылом.
[10] «Штука» — пикирующий бомбардировщик Ju-87 официально именовался «Sturmkampfflugzeug». В разговорной речи это название обычно сокращалось до «Stuka».
[11] рулёвочной дорожке — дорожка соединяющая стоянку самолетов со взлётно-посадочной полосой аэродрома.
[12] «Даймлера» — бронеавтомобиль фирмы «Даймлер» (английского отделения знаменитого германского автостроительного концерна) широко использовался в британской армии в качестве разведовательно-дозорной машины.
[13] Восемь часов! — обычно, для упрощения целеуказания, разбивали горизонт на 12 делений, соответствующих часовому циферблату, причём деление соответствующее 12 часам обозначает курс машины. В данном случае, 8 часов приблизительно соответствует направлению ссзади-слева.
[14] «Девуатинов» — имеется ввиду французский истребитель D-520.
[15] не опасаясь очереди в ответ — в Ju-87 бортстрелок не мог вести огонь прямо назад, т.к. при этом он рисковал повредить оперение собственного самолёта.
[16] синих повязок — британские военные полицейские носили обычную полевую форму. Единственным отличием служили надпись МР (military police) и красная полоска на каске (впрочем, в отличие от американцев, британцы надевали каски лишь в боевых условиях) и синяя повязка с той же надписью, на правой руке.
[17] «блестеть и хрустеть» — таким образом, в викторианские времена формулировались требования к внешнему виду солдат. Ко Второй мировой войне, с этим конечно же было намного проще, но именно от военных полицейских требовали безупречного внешнего вида (считалось, что они должны подавать пример остальным военнослужащим).
[18] «гладиатор» — британский истребитель-биплан фирмы Глостер, сконструированный ещё в начале 30-х годов. Не смотря на то, что он устарел уже к началу Второй мировой войны, достаточно активно использовался Королевскими ВВС (особенно на Ближнем востоке и Средиземноморье) вплоть до 42-го года. Хотя по скорости и вооружению он значительно уступал совремённым истребителям, но за счёт великолепной маневренности мог быть достаточно опасным противником для лёгких бомбардировщиков.
[19] крыльевых пулемётов — вооружение Ju-87 состояло из двух пулемётов установленных на подвижной турельной установке, которые прикрывали заднюю и верхнюю полусферу (ими управлял бортстрелок) и двух пулеметов, жестко закреплённых в крыльях (они вели огонь прямо по курсу самолёта, и ими управлял пилот).
