Глава 6.
У подножия горы бурлила разноцветная толпа. Повсюду сновали неутомимые торговцы амулетами и заговоренными кинжалами. В тени деревьев и храмовых стен расположились со своим товаром резчики по дереву и кости, чеканщики и ткачи. Распрощавшись с Суджаи, который обещал обязательно помахать им рукой во время своего выступления, ребята нырнули в это людское море. Они уже успели немного придти в себя после пережитых приключений и теперь горели желанием увидеть и услышать как можно больше.
Кроме всяческих вещиц, которые, по уверению продавцов, все, как одна, были волшебными, на территории Бесаких продавали разнообразные фрукты, дабы оголодавшие зрители могли укрепить свои силы во время продолжительного представления. Прогуливаясь между торговыми рядами, Гермиона не переставала удивляться. Она-то думала, что прочитала достаточно книг по ботанике, чтобы хорошо разбираться во всех видах растений, но индонезийский базар потряс её своим многообразием. Одних только бананов она насчитала видов сорок. Как оказалось, то, что продавали в Англии, было лишь жалкой тенью того, что в Индонезии называли БАНАНАМИ. Даже «Три метлы», где всегда можно было заказать самые экзотические блюда, в том числе, фрукты, и мечтать не моги ни о чем подобном. Гермиона в задумчивости застыла перед продавцом, настойчиво предлагавшем ей купить маленькие полупрозрачные розовые бананы прямо пальмой, чтобы на прочном стволе было удобнее нести тяжелые грозди домой.
— Берем! — вынырнувшая, как из-под земли, Эрна забрала у продавца покупку и бесцеремонно взвалила её на подвернувшегося под руку Рона. — Хоть бананов нормальных наедитесь, — она хихикнула. — А то знаю я, что у вас на Западе продают. У нас такие бананы кормовыми называются!
Рон тихонько охнул под опустившейся на него тяжестью, но самоотверженно потащился за девушками. Однако через несколько шагов Гермиона вновь замерла уже рядом с другим торговцем. Перед белозубым мальчишкой прямо на земле горкой лежали диковинные плоды. Таких девушка никогда прежде не видела. Их зеленоватая с металлическим отливом шкурка напоминала чешуйки змеи. Гермиона наклонилась и подняла круглый блестящий плод. На ощупь он оказался прохладным и шершавым — и правда, как змеиная чешуя. Солнце весело поблескивало на его сверкающих боках.
— Осторожнее, не порежься! — предупредила её Эрна. — Плоды салака очень вкусные, но их очень трудно чистить. Шкурка слишком острая.
— Я не буду чистить, — Гермиона, как завороженная, смотрела на переливающийся изумрудным цветом плод. — Я сохраню его на память.
— Tuan! Tuan! — Гарри вздрогнул от неожиданности, когда у него на локте повис полуголый мальчишка лет десяти, бойко лопотавший что-то по-индонезийски.
Эрна, склонив голову на бок, некоторое время слушала его, а потом звонко рассмеялась.
— Чего он хочет? — поинтересовался Гарри, осторожно отцепляя мальчишку от своей рубашки.
— Продать тебе настоящий заговоренный крис за смехотворную цену. Всего десять тысяч рупий.
Услышав знакомое слово «крис» и не менее знакомое слово «рупия», маленький индонезиец быстро-быстро закивал головой и сунул под нос Гарри какую-то железяку непривлекательного вида. Отдаленно она напоминала кинжал с лезвием, изогнутым в виде языка пламени. Сраженный таким напором, Гарри безропотно полез за деньгами.
— Ты чего?! — Эрна перехватила его руку и покачала головой. — Сдурел, что ли? Да я за этот металлолом и рупии бы не дала.
— Но ведь это заговоренный крис! — попытался возразить Гарри. — Значит, волшебный. У нас же больше нет силы наших палочек, и какая-нибудь магическая вещь могла бы пригодиться!
— Не сходи с ума, — девушка фыркнула. — Ты что же думаешь, на этом базаре все вещи волшебные? Как бы не так! Настоящий крис ещё поискать надо. Он должен быть выкован из лучшего металла, упавшего с неба. В смысле, из метеорита. Ковать его надо у истока реки на закате благоприятного дня, да ещё поститься на протяжении недели. Там тьма всяких ритуалов, я всех не знаю. Думаешь, этот мальчишка выполнил все условия? Сомневаюсь что-то… Стоит только посмотреть на это безобразие, которое он пытается нам всучить.
Мальчишка беспокойно прислушивался к словам Эрны, периодически поглядывая на Гарри. Поняв, что тот раздумал покупать «магический крис», он поспешно подсунул под нос совсем растерявшемуся парню другую, не менее примечательную вещь.
— Hanya 5000 rupiah, — заявил он.
— Что это? — Гарри в ужасе отшатнулся от клыкастой челюсти, клацающей зубами.
— Он говорит, это останки великого отшельника и мага, жившего много-много тысячелетий назад, — Эрна еле сдерживала смех. — Если хочешь, можешь купить эту баранью челюсть рупий за десять. Интересно, в том, что все наши торговцы считают европейцев круглыми идиотами, есть какой-нибудь смысл? — добавила она задумчиво.
— Ты считаешь, нам здесь вряд ли попадется что-то стоящее? — спросил Гарри.
— Ну, почему же, — пожала плечами Эрна. — Просто выбирать надо попридирчивее.
Она сунула мальчишке десять рупий, и тот довольный унесся прочь.
Тем временем, Драко неспешно прохаживался вдоль циновок, на которых были расставлены всевозможные резные фигурки. Конечно, сегодня здесь больше всего было самых разных Хануманов, выполненных из дерева, кости и серебра. Остановившись напротив тощего старика, облаченного в какие-то серые тряпки, Малфой опустился на корточки и принялся разглядывать товар. Ему очень понравилась фигурка, вырезанная из какого-то красноватого дерева, и Драко потянулся за деньгами, чтобы оплатить покупку.
— Не стоит покупать эту статуэтку, Tuan, — сказал глухим голосом старик, посмотрев на Драко пронзительным взглядом черных глаз.
— Почему? — Малфой вопросительно взглянул на продавца.
Тот, кряхтя, потянулся к фигурке и, взяв её в руки, показал Драко выжженное пятно на ступне обезьяны.
— Я нечаянно уронил его в огонь, — пояснил он.
— Ну и что? — недоумевал Драко, дивясь про себя, насколько легко выскакивают из него индонезийские слова. Приходится признать, что он и правда гений. — Вы же снизили за него цену.
— Какая разница, — старик пожал плечами, — в любом случае, покупать поврежденные статуэтки нельзя. Они приносят несчастья.
— Ерунда какая, — отмахнулся Малфой, — давайте ее сюда. Я не боюсь суеверий! Зато смогу здорово сэкономить…
— Это не суеверие, Tuan, — покачал головой старик. — Как у каждого человека есть своя sakti, его особая сила, так в каждой фигурке заключена священная сила богов. Они влияют друг на друга и могут даже перемешаться, если на то будут причины. Но если статуэтку повредить, то гармония сил нарушается, а это всегда ведет к несчастьям. Не стоит покупать поврежденные фигурки, Tuan.
— Так зачем же ты её продаешь?! — возмутился Драко, поспешно отдергивая руку от понравившегося ему Ханумана.
— Я делал её на продажу, — пожал плечами мастер, — куда мне ещё ее девать?
— Тогда зачем ты отговариваешь меня от покупки? — теперь Драко удивился.
— Я же не хочу навлечь на твою голову несчастья, — старик внимательно посмотрел на Драко и улыбнулся, — и всегда предупреждаю своих покупателей о возможной опасности. Но некоторые европейцы не прислушиваются к советам старых мастеров, а жаль…
Драко оставалось только глазами хлопать. Он понял, что ничегошеньки не понимает в этом чудном мире. Поистине, непостижима загадочная индонезийская душа.
— Тогда я возьму эту, — он ткнул пальцем в первую попавшуюся фигурку. Это оказалось миниатюрное изображение Ханумана, выполненное в виде подвески на цепочку. — Она-то хоть не навлечет на мою голову несчастья?
— О, — взгляд старика просиял, — это очень хорошая работа. Действительно магическая вещь. Бери, я отдаю ее так. Мастер видит — твоя душа прекрасна, как цветок лотоса. Ты заслуживаешь такого дара. Маленькая обезьянка защитит тебя от любого зла.
Драко осторожно забрал из рук старого мастера фигурку белой обезьяны и, слегка обалдевший, пошел прочь. Красивая душа! Ну, надо же, это у него, у Малфоя-то!!!
День близился к вечеру. Скатившееся к горизонту солнце так и норовило нырнуть за край земли. Слегка подуставшие, ребята бродили по базару, возглавляемые Эрной. Драко с независимым видом держался чуть в стороне.
Неожиданно до них донесся странный запах, как будто кто-то разбил где-то рядом целый грузовик тухлых яиц.
— Боже, что за гадость? — сморщился Рон.
— О! Ну-ка, ну-ка, — оживилась Эрна, — а я-то уже начала удивляться, что их здесь нет! — и девушка решительно потащила друзей туда, откуда доносился жуткий запах.
Под раскидистым деревом с комфортом устроился очередной торговец. Перед ним в кучу были свалены крупные круглые фрукты, по виду напоминавшие коричнево-серые арбузы, ощетинившиеся острыми шипами. Воняли эти ежики немилосердно!
— Вот! — Эрна картинным жестом указала на них. — Краса и гордость Индонезии! Дуриан!
— Это тоже едят? — обреченным тоном спросил Рон, поправляя на плече обрубок бананового ствола.
— Да, — с энтузиазмом кивнула Эрна, — причем, с большим удовольствием.
— Я — пас, — честно предупредил Рон. — Мне эта идея уже изначально не нравится!
— Да ты попробуй сначала! — не сдавалась Эрна.
Она переговорила о чем-то с продавцом, и тот, выбрав один из плодов, ловким движением вскрыл толстую корку. Гарри, Рон и Гермиона, не сговариваясь, бросились прочь. Выдержать это оказалось им не под силу. Побледневший, как полотно, Драко зажал рот рукой, но самоотверженно остался на месте.
Эрна взглянула на него и спросила:
— Мас, может, хоть ты попробуешь кусочек? Я, конечно, понимаю, что пахнут они отвратительно, но на вкус просто сказка! Честно!
Драко энергично замотал головой, не отнимая руки ото рта.
— Ну, пожалуйста! Ради меня… — девушка бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц.
Драко приглушенно хмыкнул и, покосившись на дуриан, заметил:
— На такой подвиг я пока не готов!
Эрна насупилась, а Малфой, не замечая этого, продолжал:
— Слушай, я всё думаю, почему ты меня так странно называешь? Мас. Ни Поттер, ни Уизли почему-то не удостоились подобной чести. Я тебе так нравлюсь?
Эрна открыла, потом закрыла рот и густо покраснела, что при её смуглой коже выглядело просто потрясающе.
— И какая зараза только научила тебя индонезийскому языку! — выдавила она, наконец, смущенно глядя на Драко. — Я-то думала, что это навсегда останется моей маленькой тайной.
— Значит, я тебе нравлюсь, — самодовольно констатировал Малфой, убрав, наконец, руки от лица и с легким презрением глядя на Эрну.
Ещё бы он ей не нравился. Да от него все девчонки в Хогвартсе тащатся, даже эта зубрилка Грэйнджер, хоть она виду и не показывает. Разве может кто-то устоять перед его природным обаянием! Да, Драко, от скромности ты явно не умрешь, — ухмыльнулся он про себя.
Эрна вскинула голову и, сощурившись, посмотрела на Драко. В озерной глубине её глаз вспыхивали и гасли фиолетовые искры. У Малфоя невольно создалось ощущение, что он внезапно оказался в каком-то загадочном мире, где нет ничего кроме этого таинственного мерцания. В мире, где вспыхивают и гаснут фиолетовые искры… вспыхивают и гаснут…
— Да, Драко, ты мне нравишься, — мягко сказала девушка, — и поэтому я называю тебя мас — милый. Ты произвел на меня сильное впечатление еще тогда, на обочине дороги… Такой сонный, взлохмаченный, в порванном джемпере… — она улыбнулась, вспоминая.
Запах дуриана отошел куда-то на второй план. Окружающее казалось расплывчатым и нереальным.
— Грунтовые воды всё выше и выше, а дождь никак перестать не может. Сердцу хочется новой пищи, и старая жажда сердце гложет, — выпалил неожиданно Драко, плохо понимая, что говорит.
— Вырвался конь и на воле гуляет, аркан из шелка поможет горю. Если не любишь — беда не большая: другого друга встречу я вскоре, — автоматически ответила Эрна, но тутже изумленно уставилась на Малфоя: — Эй, ты чего это пантунами заговорил?
— Пантунами? — Драко моргнул, и наваждение рассеялось. — А я что-то сказал?
— Ну да, — кивнула девушка, — ты произнес самый настоящий пантун, причем по-индонезийски, если ты не заметил! Это наш национальный вид поэзии, стихи, которые сочиняют прямо на ходу, под настороение, — она с подозрением посмотрела на Малфоя. — Драко, что с тобой происходит?
— Не знаю, — мрачно ответил тот. — Я последнее время сам на себя не похож. Идем лучше к остальным, — продолжил он и ехидно добавил. — Может, они там уже скончались от этого чертова запаха.
Эрна, вопросительно приподняв брови, посмотрела на него и сказала:
— Ой, мас, до чего же ты странный! Почему бы тебе просто не сказать, что ты о них беспокоишься!
Драко лишь презрительно хмыкнул и, не глядя на Эрну, направился туда, где, опершись на палку, увенчанную банановыми гроздьями, их поджидал Рон в компании Гарри и Гермионы.
К стенам центрального храма, у которого должно было происходить представление, все пятеро подошли в молчании. Драко и Эрна упорно избегали смотреть друг на друга, а остальные, почувствовав неладное, предпочли не приставать с расспросами.
Зрители уже начали собираться. Всё пространство вокруг было занято весело переговаривающимися индонезийцами. Ребята расположились прямо на земле, и Рон с облегчением снял с плеча уже порядком осточертевшую ему пальму. В ожидании начала, они принялись ощипывать с неё бананы, вкус которых, и правда, оказался восхитительным.
Уже совсем стемнело, и вдоль храмовых стен зажгли факелы. Откуда-то полилась тихая музыка, в которую по временам вплетались голоса не то колокольчиков, не то маленьких гонгов. В трепещущем свете замелькали многочисленные тени. Во тьме зазвучали таинственные, потусторонние голоса, повторяющие одно единственное слово:
— Чах-чах-чах!
Сначала тихо, потом всё громче и громче… Из темноты выскочила белая обезьяна и, замерев на миг, нашла в толпе взглядом ребят, вскинула руку в приветствии и вновь растворилась в черноте ночи. Представление началось.
На глазах у зрителей оживал древний эпос, удивительная история любви и ненависти, отваги и самопожертвования. Грозный повелитель демонов Равана похитил красавицу Ситу, жену прекрасноликого царевича Рамы, в котором воплотился на земле бог Вишну. Сопровождаемый верным другом и сводным братом Лаксаманой, Рама отправился на поиски возлюбленной, совершая на пути своем многочисленные подвиги. И вот герои в лесу. Их встречает Хануман во главе своего обезьяньего войска. Он готов следовать за Рамой, чтобы помочь ему в битве с Раваной. Вот Рама узнает, что Хануман — его потерянный сын, ставший обезьяной в силу проклятия волшебного озера, в котором искупалась Сита… Всё громче и громче звучит музыка… Всё быстрее и быстрее мелькают тени танцоров… Всё больше и больше теряется связь зрителей с реальным миром… Всё глубже и глубже погружаются они в волны древнего сказания… Вот падает бездыханным Лаксамана, сраженный предательской стрелой демона. Вот Хануман бросается на поиски священного корня, чтобы оживить друга и соратника. Вот торжествует он победу над смертью и исполняет свой воинственный танец…
Эрна не в первый раз присутствовала на подобном представлении, но и её захватило то, что она видела. Что же говорить об остальных. Драко, не отрываясь, следил за Хануманом, чья белая шерсть вспыхивала кровавыми отблесками в свете факелов. Танец белой обезьяны целиком завладел его сознанием. Фигуры танцоров отбрасывали многочисленные тени, которые придавали представлению мистическую окраску. Тени словно жили сами по себе, двигаясь в такт ударам гонга независимо от их обладателей. В ушах стоял несмолкаемый гул от воинственных криков:
— Гечех! Чак! Черечех! Кечак!
Вот Хануман возник из темноты прямо перед Драко. Тень танцора, скользившая по земле, неожиданно выпрямилась и двинулась в сторону Малфоя. Чем ближе была она к замершему в изумлении парню, тем четче становились её очертания. И вот уже серая, словно сотканная из дыма фигура, стоит перед Драко и манит его в круг танцующих. Призрачная лапа коснулись его плеча, на секунду замерла над его головой… Призрачные глаза, в глубине которых плескалась вся мудрость Вселенной, взглянули на него с немым упреком… и с надеждой. Призрачный рот приоткрылся и прошептал призрачные слова. Какие? Драко не смог разобрать. Но он почувствовал, как неведомая сила наполнила его разум, заструилась по венам, принизала всё его существо. Сила, которую он ждал, которую бессознательно стремился получить с тех пор, как оказался на Бали…
— Драко! Драко!!! Ну, Драко же! — чей-то незнакомый голос проник в его сознание, заставив поморщиться, но в следующую секунду вновь растворился в звуках музыки.
— Мас! — на этот раз испуганный крик Эрны вернул его в реальный мир. — Мас, очнись!
Малфой вздрогнул и безумным взглядом обвел окружающих его полуголых людей, громко выкрикивающих:
— Гечех! Чак! Черечех!
— Кечак! — звук замер у Драко в горле.
Он опустил руки, воздетые к звездному небу и ошарашено уставился на Эрну, которая трясла его за плечо.
— Да очнись же ты! — выкрикнула девушка и замахнулась, чтобы дать ему хорошую пощечину, которая, как она надеялась, должна была привести его в чувство.
Драко перехватил её руку и обиженно сказал:
— Ну, сколько можно меня бить! Вам с Грэйнджер не надоело?
Увидев, что он очухался, Эрна радостно вскрикнула и поволокла его прочь из круга танцоров, которые, захваченные своим танцем, не замечали ничего вокруг.
— Н-да, Малфой, — хмыкнул Гарри, когда Драко опустился с ним рядом на землю, — чего-чего, а такого я от тебя не ожидал! Что это вообще было? И где ты успел постичь искусство индонезийских танцев?
— Я ТАНЦЕВАЛ?! — ужаснулся Драко.
— Ещё как, — хихикнула Гермиона. — Даже лучше, чем Суджаи.
— Это точно, — подтвердил Рон, дожевывая последний банан, — обставил самого исполнителя роли Ханумана. Ты так отплясывал, будто сам стал этой обезьяной.
— Уизли, я тебя… я тебе… — Драко впервые не мог найти, что сказать, настолько он был потрясен.
Вся троица дружно фыркнула. Только Эрне происшедшее не показалось смешным. Она с тревогой посматривала на Драко из-под ресниц, стараясь, чтобы он этого не заметил. Конечно, танцоры сами впадают в транс. Это нормально. Их этому специально учат. Зрители тоже, бывает, теряют над собой контроль. Наиболее впечатлительные зрители. Но Драко не похож на особо впечатлительного. Насколько она узнала его за это время, он, наоборот, всегда был сдержан и даже излишне холоден. Странно. Очень странно.
А представление тем временем близилось к концу. Вот Рама вызвал на поединок Равану. Вот Хануман взмахнул магическим крисом… Демон повержен…
В тот же миг земля содрогнулась. Качнулся старый баньян, тревожно зашуршав листьями. Со стены храма слетело несколько камней. Где-то под ногами послышался всё нарастающий гул. Люди повскакали с мест, в испуге оглядываясь. Гора Агунг вздохнула, и над её вершиной вырос огненный столб. В толпе послышались крики ужаса:
— Вулкан проснулся!
Не помня себя от страха, люди устремились прочь от подножия взбунтовавшейся горы, которая продолжала плеваться огнем.
— Скорее! — крикнула Эрна. — Скорее к мотоциклам!
Они бросились, было, бежать, но замерли, пораженные удивительным зрелищем. Огненный столб над горой окрасился в ярко-голубой цвет, осветив всё вокруг потусторонним светом. Из недр земли со страшным ревом и хохотом вырвалась черная тень, заслонившая на миг звезды, и, промчавшись над перепуганными людьми, исчезла в ночном небе.
