Глава 11
Эрна сидела на подоконнике в своей комнате и мрачно смотрела на то, как водяные струи нещадно хлещут по стеклу.
— Это не естественный дождь, — сказала она. — Он предвещает что-то ужасное. Случится какое-то несчастье.
— Не надо так думать, — отозвалась Гермиона, сидевшая напротив Эрны, наклонилась вперед и взяла подругу за руку. — Успокойся! Не думай ни про какие несчастья. И про Малфоя тоже не думай. Плюнь на него и выброси из головы. Малфой всегда был таким.
— Но что я ему сделала? — Эрна отвернулась от окна, в глазах ее блестели слезы. — Я же хотела только помочь!
— Свинтус неблагодарный, он и есть свинтус неблагодарный, — мрачно сказал Рон.
— Свинтус? — удивилась Эрна.
— Ну, так говорят, — смутился Рон.
— Свинтус? — повторила Эрна. — А-а, свинья… бабируса. Но бабируса — такое милое животное, такое … милое, — она разрыдалась.
— Эрна, — вскочил Рон, — ну хочешь, я пойду и набью ему его обезьянью морду? Только не плачь, пожалуйста.
— Нет, Рон, не надо бить никакие морды — ни обезьяньи, ни малфоевские. — Эрна вытерла тыльной стороной ладони слезы и через силу улыбнулась
— Вот и молодец, — похвалил ее Гарри и поправил на носу очки. — Ты просто не обращай на него внимания. Малфоя не переделаешь … Но идею он подал неплохую. Нам обязательно нужно поговорить с местными мастерами. Они должны что-то знать, ведь есть же у вас какие-то легенды … поверья …
— Точно, — оживился Рон, радуясь, что Эрна больше не плачет. — Вот завтра с утра и отправимся, а эту обезьяну не возьмем с собой. Нужен он нам очень!
— Да, конечно, — Эрна грустно кивнула головой и украдкой опустила в карман фигурку Ханумана на серебряной цепочке, — совершенно не нужен.
Этой ночью Драко не спалось. После безобразной сцены на веранде он пришел в свою комнату и, не раздеваясь, бросился на кровать. Обычно ему становилось легче, когда он срывал зло на других. Особенно на Поттере, который почему-то всегда оказывался рядом в самые паршивые моменты жизни. Однако в этот раз вышло только хуже. Зачем он на Эрну-то набросился? Конечно, ему нет до Эрны никакого дела. Так же, как и до всех остальных. Но к привычной боли прибавилась еще какая-то, прежде Драко неведомая. Малфой ворочался с боку на бок, как медведь в берлоге. От неистовых порывов ветра звенели стекла, но дождь не принес прохлады. В комнате было душно и жарко, так что пот заливал Драко глаза.
Наконец, Малфой не выдержал. Он спрыгнул с кровати и распахнул окно, подставив разгоряченное лицо дождю. Прохладные струи нещадно секли его щеки, но Драко терпел, неосознанно стараясь наказать себя. Немного успокоившись, он закрыл окно и уже хотел было задернуть занавески, как его взгляд скользнул по отражению в стекле. Драко, боясь поверить, протер глаза, но ничего не изменилось. Он снова стал человеком! Какое счастье! Драко схватил зеркало и принялся изучать свое лицо. Никакой шерсти, никаких клыков. Он снова стал Драко Малфоем, мечтой всех хогвардских девчонок.
Издав ликующий вопль, Драко выскочил в коридор и через несколько секунд ворвался в комнату Эрны, радостно крича:
— Эрна! Ты только посмотри!
Девушка с трудом разлепила тяжелые со сна веки и непонимающе уставилась на нежданного гостя.
— Я снова стал человеком!
Драко плюхнулся на кровать и, схватив Эрну за плечи, бесцеремонно вытащил ее из-под одеяла. Ему так хотелось, чтобы она побыстрее взглянула на него, чтобы подтвердила, что ему все это не кажется.
— Отпусти меня! — возмущенная Эрна оттолкнула Драко от себя. — Что ты меня все время хватаешь? Совсем сдурел? Что тебе еще от меня нужно? — Она отвернулась и обиженно добавила. — Стал человеком! Надо же! А ты вообще-то когда-нибудь был им?
— Что? — Драко потрясенно замер, опустив руки и растерянно глядя на Эрну.
— Ничего, — буркнула та, заворачиваясь с головой в одеяло, — я спать хочу … Убирайся отсюда! Кто дал тебе право врываться в мою спальню посреди ночи?
Ни слова не говоря, Драко встал и вышел за дверь. Никто ему не нужен! Никто! А тем более, эта наглая грязнокровка …
Дождь лил всю ночь и не собирался прекращаться. Встав рано утром, Гарри выглянул в окно и понял, что их планы летят ко всем чертям. Обычно плотно укатанную землю во дворе развезло так, что проехать по ней можно было разве что на танке. Оставалось только с ужасом представлять, во что превратились глинистые проселочные дороги. Во всяком случае, мотоцикл на них завязнет намертво.
Небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, которые немилосердно гнал на юго-восток порывистый ветер. Конечно, до ближайшего базара можно добраться и пешком, но нечего и надеяться, что в такую погоду кто-то будет сидеть под открытым небом со своим товаром. Правда, Эрна сказала, что можно попытаться разыскать мастеров в городе, но надежды на них мало. Влияние Запада достаточно глубоко проникло в культурные центры Бали, и городские мастера производят теперь изделия, в основном, для туристов. Найти мастера, который вкладывает в свой труд душу и придерживается древних традиций и верований, не так-то просто. Изделия, подобные фигурке Ханумана, которую посчастливилось приобрести Драко — большая редкость. Настоящих мастеров осталось очень мало. В основном, это мастера из глубинки. Встретить такого мастера можно только в хороший базарный день.
Ребята совсем пали духом. Настроение, ко всему прочему, портил еще и Драко, который не соизволил выйти ни к завтраку, ни к обеду и вообще не подавал никаких признаков жизни, запершись в своей комнате.
Гулкий раскат грома потряс окрестности.
— Ух, ты! — нервно воскликнул Рон. — Если этот ливень вызвал Равана, то должен признать, что он свое дело знает.
Произнесенное вслух имя Раваны лишний раз напомнило всем о том, что время идет, а они бездействуют.
— Мы должны заполучить этот крис, — решительно сказала Гермиона. Она сидела на спинке большого кожаного кресла, которым очень гордился отец Эрны, и листала одну из многочисленных книг из библиотеки госпожи Анн. — Без этого криса мы не сможем победить Равану.
— Что-то я сомневаюсь, что мы вообще сможем его победить, — вздохнул Рон.
— Мы должны его победить, — Гарри в который уж раз выглянул в окно и продолжил. — Я предлагаю навестить Суджаи, того парня, которого мы встретили у подножия горы Агунг. Помните, у него был какой-то ритуальный крис …
— Ну, конечно! — радостно подхватила Гермиона. — Ведь ритуальные крисы до сих пор изготавливают с соблюдением всех правил. Суджаи может познакомить нас со своим мастером.
— Ты помнишь, где живет Суджаи? — спросил Гарри у Эрны.
— Да, — ответила та, — хотя поискать, конечно, придется. Я никогда не бывала в окрестностях Тианяра. И это не так уж близко.
— Ну, что ж поделаешь, — вздохнул Гарри, — значит, нас ждет долгий и не слишком приятный путь.
А на улице по-прежнему хлестал дождь. Крупные капли били по стеклу, грозясь выбить его совсем. Гарри взглянул на Эрну и спросил:
— А в Индонезии имеют представление о плащах … или водоотталкивающих заклинаниях?
— С заклинаниями у нас как-то не очень, — пожала плечами девушка, — а вот куртки я вам могу дать весьма неплохие, как раз для такой погоды.
Через четверть часа, экипированные соответствующим образом, четверо друзей уныло шагали по лужам, стараясь хотя бы не проваливаться в жидкую грязь, чавкающую под ногами. Они шли, не оборачиваясь, и не видели, что вслед им мрачно смотрит Драко, стоя у окна в своей комнате.
Малфой был обижен. Он никак не мог примириться с тем, что ему дали от ворот поворот. Ему, Малфою! И кто!!! Он злился на всех и злился на себя за то, что злился вообще. Он видел, как четверо друзей ушли в дождь, и серая паутина капель скрыла их от его взгляда. Некоторое время Драко тихо злорадствовал, невероятно довольный тем, что эти выскочки будут месить дорожную грязь, пока он будет сидеть дома в тепле и уюте. Потом Драко задумался. В голову лезли совершенно непрошенные мысли и вопросы. Что они задумали? Куда ушли? Ушли, между прочим, без него. Почему они ничего ему не сказали? Впрочем, на последний вопрос у Драко имелся совершенно ясный ответ, и поэтому Малфой злился еще больше. Плохо, что с ними ушла Эрна. Это беспокоило Драко. Понятно, что эта выжившая из ума обезьяна, которая называет себя великим Хануманом, говорила чушь … причем, говорила как-то очень туманно, но лучше бы Эрне посидеть дома под его, Драко, защитой. Стоп! Драко энергично затряс головой, пытаясь вытрясти из нее не свойственные Малфоям мысли. С чего это он, собственно говоря, должен кого-то защищать?! Еще чего не хватало! Сами пускай разбираются! В конце концов, с ней же сейчас этот чертов святой Поттер, вот пусть он и старается. Да, но Поттер же ничего не знает о предсказании Ханумана. Ну и что! Все равно их уже не догнать … Эх, была бы метла! А тут, если и можно что-то раздобыть, так только эти ужасные мотоциклы. Но зачем ему, Драко, мотоцикл? Разве он куда-то собирается? До чего же эти железные монстры все-таки тяжелые … Грязь на дороге, говорите? Завязнуть можно, говорите? Плевать! Что бы он, лучший игрок Слизерина, не справился с управлением какого-то дурацкого маггловского мотоцикла! Не дождетесь! Нет, ну до чего же все-таки эта сволочь тяжелая!!!
Драко, пыхтя, выкатил из сарая «Полуночного дракона». Грязь из-под проворачивающихся колес летела на новенькие модные брюки, дождь хлестал лицо, превращая тщательно уложенные волосы в бесформенные патлы. Мотоцикл, казалось, внутренне подобрался, ожидая, что же будет делать дальше этот самоуверенный белобрысый недотепа. Драко не нравился мотоцикл, мотоциклу не нравился Драко … В общем, неприязнь была взаимной, и все же Драко решил рискнуть. В конце концов, чем, собственно, мотоцикл отличается от метлы? Малфой несколько раз обошел «Дракона», с подозрением косясь на него, потом осторожно погладил хромированный руль, кожаное сиденье, наклонился и пробежался пальцами по блестящим спицам, очертил контуры сияющих букв на гладком черном боку. Мотоцикл выжидательно молчал, и Драко решился. Он лихо запрыгнул в седло и нажал газ. Мотоцикл утробно взревел и рванулся с места, а Драко лихорадочно вцепился в руль…
Дождь все не кончался, и хотя ливень сменился противной мелкой моросью, лучше от этого не стало. Сырость легко проникала сквозь ткань курток, от чего путешественники чувствовали себя очень неуютно. Капли дождя падали монотонно с насквозь промокших капюшонов, вызывая в душе глухое раздражение. Маленький отряд с трудом пробирался по скользкой дороге, оставив всякую надежду прийти куда-то хоть когда-нибудь. Наконец, впереди показался перекресток, рядом с которым раскинул свою крону старый барингин. Эрна, молча, подняла руку, давая друзьям понять, что можно сделать привал. Они пробрались между многочисленными стволами барингина к центру этого удивительного дерева-рощи и уютно расположились среди его корней. Эрна достала из своей сумки рисовые шарики, завернутые в банановые листья, острую приправу, немного сушеных фруктов и поровну разделила эти припасы между всеми.
— Надеюсь, на ужин мы будем есть нормальную пищу, сидя за нормальным столом, — бодро сказала она. — Я вспомнила, что недалеко отсюда проходит довольно оживленная трасса между Бедугулом и Тианяром, так что, возможно, найдется кто-нибудь, кто согласится нас подвезти.
— Хорошо бы, — вздохнул Рон, снимая ботинки и с мученическим выражением лица пытаясь вылить из них жидкую грязь.
Немного отдохнув, друзья снова тронулись в путь и вскоре вышли на шоссе. А через несколько минут они услышали кашляющий звук работающего двигателя. Обрызгав ребят грязью, мимо промчался грузовик. Гарри невольно чертыхнулся, а Рон, не стесняясь, громко выругался, пытаясь отряхнуться. Эрна и Гермиона промолчали, проводив машину укоризненными взглядами. Часа через полтора их нагнал другой грузовик. Притормозив рядом с путешественниками, водитель высунулся из кабины и без обиняков спросил:
— Подвезти?
Обрадованные ребята залезли в кузов и, как смогли, устроились среди каких-то мешков и коробок, в которых, судя по запаху, была рыба. Англичане уже знали, какое место занимает рыба в меню индонезийцев. На душу населения в Индонезии приходится около 10 кг рыбы в год. Кроме того, на Яве, например, рыба так популярна, что рыбой могут назвать любую еду, за исключением риса. Поэтому никто не удивился тому, что грузовик под завязку забит рыбой.
Дорога была не слишком широкой, и ребятам то и дело приходилось нагибать головы, чтобы не стукнуться лбом о какую-нибудь свисающую сверху ветку, которая уж слишком приветливо раскачивалась, желая им счастливого пути. На закате грузовик выехал на территорию Тианяра и, высадив своих пассажиров, умчался прочь.
Двери дома Суджаи были распахнуты настежь и тоскливо скрипели на ветру. Эрна, поднявшись на крыльцо, осторожно постучала, но внутри дома царила тишина. Обернувшись к ожидавшим внизу друзьям, девушка недоуменно пожала плечами, а потом снова постучала, но и на этот раз ей никто не ответил.
— Может, его нет дома? — предположила Гермиона. — Ушел куда-нибудь…
— Ага, — перебил ее Рон, — а дверь оставил открытой просто так, на всякий случай. Да и куда он мог пойти в такую погоду?
— Давайте зайдем, — неуверенно сказал Гарри. — Наверно, он почему-то не слышит, как мы стучимся.
— А Суджаи не обидится? — засомневался Рон.
— Будем надеяться, что нет, — решительно сказала Эрна и добавила, — ладно, идемте. Чего здесь стоять?
В комнатах царил образцовый порядок. Все вещи стояли на отведенных им местах, а в воздухе витал слабый запах афродезии. С первого взгляда было ясно, что в этом доме живет одинокий молодой человек, который предпочитает доверяться домработнице в ведении своего хозяйства.
Оценив обстановку, друзья немного помялись на пороге, а потом разбрелись по дому в поисках хозяина.
— Суджаи! Эй! Ты здесь? — Гермиона заглянула в гостиную.
Молодой человек сидел в глубоком кожаном кресле и смотрел в окно. Перед ним на столе стояла чашка ароматного кофе, от которой шел пар.
— Суджаи? — Гермиона подошла ближе, но тот даже не шевельнулся. — Суджаи, это мы!
Девушка подошла еще ближе и тронула индонезийца за плечо. А в следующую секунду пустой дом огласил отчаянный, полный ужаса крик. На пороге гостиной, отталкивая друг друга, появились перепуганные Гарри, Эрна и Рон и увидели Гермиону, которая стояла, опершись об стол, и остановившимся взглядом смотрела на Суджаи
— Что случилось? — Гарри первым перешагнул порог и бросился к Гермионе, какой-то частью сознания отметив, что этот вопрос стал в его речи особенно популярен. — Ты в порядке?
Гермиона молча кивнула и показала глазами на сидящего в кресле молодого человека. Гарри взглянул на него и потрясенно замер. В груди у Суджаи торчала стрела с золотым оперением.
— Он … умер? — дрожащим голосом спросила Гермиона, и из глаз ее покатились слезы.
— Похоже, что так, — Гарри обнял девушку и прижал ее голову к своей груди, заставляя отвернуться от ужасного зрелища.
В нескольких шагах от них Эрна и Рон стояли, вцепившись друг в друга, не в силах пошевелиться. Все четверо почти не знали Суджаи, но в этот момент с какой-то особенно болезненной ясностью поняли — игры закончились, война объявлена, и в жизни каждого из них появилась цель — месть.
— Это Равана, — с трудом выговорил Гарри, — он знал, что мы придем сюда. Он все время опережает нас в своих действиях. У него огромная сила, с которой трудно бороться. Боги и нам дали силу, но мы не знаем, что с ней делать, мечемся, как слепые котята.
— Мы должны что-нибудь сделать для Суджаи, — тихо сказала Гермиона. — Мы не можем оставить его так…
— Может, вызвать скорую … или полицию, — неуверенно предложил Рон.
— Скорая тут уже не поможет, — печально сказала Эрна, — а полиция … Что мы скажем полиции? Что это Равана? Они нам просто не поверят. Полиции не положено верить в Равану. Любой полицейский будет отрицать существование Раваны, даже если Равана будет стоять перед ним. Так что лучше не впутывать сюда полицию.
— Мы сами займемся всем, что связано, — Гарри запнулся и с усилием закончил, — с погребением. Только не сейчас … позже. Сейчас у нас нет на это времени. Рон, помоги мне перенести Суджаи в спальню.
Когда ребята осторожно опустили тело Суджаи на кровать, Гарри распростер над ним руки и замер. Через некоторое время индонезийца окутал плотный золотистый свет, который казался почти осязаемым.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила Гермиона.
— А черт его знает, — отмахнулся Гарри, — но чувствую, что это поможет ему дождаться нашего возвращения … Если мы вообще вернемся …
При этих словах Эрна вздрогнула, но ничего не сказала, а Гарри продолжал:
— Я бог, но я не всесилен. Прости меня, Сита, — он повернулся к Гермионе и ласково коснулся ее волос, — ты знаешь, как я люблю тебя, но даже ради тебя я не могу оживить его.
— Рама, как это ужасно! — Гермиона обняла Гарри и разрыдалась у него на груди.
