Глава 2
В совятне было тепло и уютно. Ласковый осенний ветерок, залетая в окна, ерошил перья дремавших птиц. Свинринстель и Эррол тихонько переговаривались, сидя в самом дальнем углу.
— Ты старый и мудрый, — приставал совенок к другу, — ты много повидал на свете. Скажи, что бы ты сделал, если бы тебе повстречалась какая-нибудь сова?
— Ну, — Эррол с кряхтением завозился на своем месте, — все зависит от того, какая она…
— Самая лучшая на свете, — заверил его Свин, сверкая глазами.
— В этот-то я не сомневаюсь, — в груди старого филина что-то глухо забулькало. Похоже, он смеялся.
— Ты знаешь, знаешь, знаешь, что нужно делать! — Свинринстель сорвался с места и принялся наворачивать круги под потолком. — Почему ты не хочешь помочь мне?
— Винри, — ответил филин, следя взглядом за полетом совенка. — Я уже не помню, когда последний раз встречался с кем-либо. Что я могу тебе посоветовать?
— Ну, что ей сказать при встрече? Как себя вести? — Свинринстель никак не мог успокоиться.
— Что тут у вас опять происходит? — в окно влетела Хедвига и суровым взглядом окинула совятню. — Винри, сколько раз тебе говорить, веди себя, как все порядочные почтовые совы!
— Хедди, не ругай его сегодня, — добродушно ухнул Эррол. — Похоже, наш мальчик влюбился.
Филин с нежностью посмотрел на Свина, который продолжал выделывать под потолком фигуры высшего пилотажа. У Эррола никогда не было семьи. За всю свою не такую уж короткую жизнь он так и не нашел времени, чтобы вывести хотя бы одного птенца. Поэтому, когда в доме Уизли появился Свинринстель, вся нерастраченная родительская любовь, скопившаяся за долгие годы в сердце старого филина, обрушилась на маленького непоседливого совенка.
— М-да, — Хедвига приняла слова Эррола весьма скептически, — интересно, найдется ли такая ненормальная сова, которая согласится свить с ним гнездо?
— Не щелкай зря клювом, девочка, — мягко пожурил подругу филин. — Будто я не знаю, как ты на самом деле относишься к Винри.
Что правда, то правда. Та строгость, с которой Хедвига относилась к Свинринстелю, была только показной. Просто сова считала, что молодежь не следует баловать излишними похвалами. Маленького Свина — а он так и остался для нее маленьким, несмотря на то, что уже давно вырос — она старалась воспитывать так, как в свое время ее мать, полярная сова с далекого Севера, воспитывала ее саму. Хедвига выросла в суровом краю бескрайних снегов и беспросветно-долгих ночей, где лето такое короткое, что его запросто можно и не заметить. Поэтому и стала Хедвига такой сдержанной и холодной. Как и у Эррола, у нее тоже не было своих птенцов. И когда этот великан с косматой бородой, Хагрид, купил ее для Гарри, Хедвига была безмерно счастлива. Десятилетний Поттер стал для нее первым, а потому самым любимым «совенком». Видя, как одинок мальчик, она, как могла, старалась поддержать его и часто сердилась, что Гарри не понимает ее подбадривающего уханья и принимает его за просьбу выпустить ее из клетки. Она готова была полжизни провести взаперти, лишь бы ее лохматый, вечно взъерошенный «совенок» не оставался один.
А потом появился Свинринстель. Поначалу Хедвига отнеслась к нему с изрядной долей презрения, слишком уж его буйный темперамент противоречил ее холодной сдержанности. Свин всегда был в движении, вечно что-то искал, чего-то требовал. «От него слишком много шума, — жаловалась Хедвига Эрролу, когда тот прилетал в Хогвартс из „Норы“. — Настоящая сова должна быть похожа на призрак, иначе на охоте ей не будет сопутствовать удача». «Брось, девочка, — добродушно успокаивал ее Эррол, который с первого дня появления Хедвиги в совятне проникся к ней глубоким расположением. — У Уизли, конечно, не так много денег, но сов они, по крайней мере, находят, чем кормить. Вот увидишь, малыш еще покажет себя».
Постепенно Хедвига привыкла к Свинринстелю, потом полюбила его, а потом всерьез занялась его воспитанием. Последнее совенку совершенно не нравилось, но деваться было некуда, тем более, что он понимал — Хедвигой движут наилучшие побуждения. Вот и теперь Свин не стал обижаться на полярную сову за ее язвительное замечание, а набросился на нее с тем же вопросом, с каким пять минут назад приставал к Эрролу.
— Не знаю я, что тебе посоветовать, — отрезала Хедвига. — Каждый должен сам разбираться со своей личной жизнью, на то она и личная. Отстань и не приставай больше ни к кому со своими проблемами.
Свинринстелю ничего не оставалось, как подчиниться, но успокоиться он не мог. Несколько дней подряд он караулил свою таинственную незнакомку у окна в Главный Зал. Если нужно было доставить почту, Свин вылетал из «Норы» еще затемно, чтобы успеть оказаться на подлетах к Главному Залу раньше других сов. Рон, который часто опаздывал к завтраку, таким образом не получил несколько писем с сердитыми упреками миссис Уизли, негодовавшей, что сын учится недостаточно усидчиво. А Филч в конце недели выгреб из-под стола Гриффиндора целую кучу макулатуры, адресованной младшему Уизли, грозясь всеми карами небесными так отходить метлой этого чертова мальчишку, что тому мало не покажется. Свин, чья голова была забита более важными проблемами, даже не подозревал, как здорово подставил своего хозяина, небрежно бросая корреспонденцию на пустой стол, даже не глядя, куда она приземлилась.
Если почты не было, Свинринстель с утра пораньше занимал наблюдательный пост на одной из хогвартских башен и терпеливо высматривал, не покажется ли знакомый силуэт на фоне ослепительно-голубого неба. Но шли дни, а сова так и не появлялась, и Свинринстель совсем пал духом. Однажды, уже совсем отчаявшись встретиться снова с прекрасной незнакомкой, Свин медленно летел из «Норы», еле удерживая в лапках толстенный справочник по трансфигурации. Не глядя по сторонам, он подлетел к окну и тут же врезался в какую-то сову, как раз вылетавшую из Главного Зала.
— О, простите меня, пожалуйста, — начала было та, но сбилась и радостно воскликнула. — Привет! А я тебя сразу не узнала!
Свинринстель чуть не выронил свою ношу. Перед ним была та самая незнакомка, которую он повстречал в Сиреневом Лесу.
— Это ты! Привет! — восторженно защелкал он клювом. — Подожди! Я сейчас! Не улетай! Я мигом!
Он заметался от окна к сове и обратно, не зная, что делать. Ведь пока он летал в Главный Зал, с таким трудом обретенная незнакомка могла вновь исчезнуть. Но все-таки чувство долга взяло верх. Бросив на сову полный тоски взгляд, Свин нырнул в окно и спикировал к гриффиндорскому столу, сбросив сверху свою ношу. Толстый учебник по трансфигурации приземлился точно на голову Рону, который спокойно пил тыквенный сок. Рон охнул от боли и неожиданности, подавился и закашлялся.
— Да, — сказал Гарри, сочувственно глядя на друга, — что-то в последнее время Свинринстель стал даже более рассеянным, чем Эррол.
— Как представлю, что мне с ним всю жизнь мучиться… — пробормотал Рон между приступами кашля.
А Свинринстель уже мчался прочь, встопорщив перья и распушив хвост. К счастью, незнакомка никуда не делась и ждала его на карнизе, как и обещала.
— Вот и я! — сообщил Свин, опускаясь рядом. — Правда, сегодня хорошая погода?
— Да, вполне, — сова искоса посмотрела на него.
— Я тут подумал, э-э-э… — начал, заикаясь, совенок, — почему бы тебе… почему бы нам… э-э-э… ты уже видела нашу совятню?
— Нет, — ответила сова, — мой компаньон не разрешает мне ночевать в совятне Хогвартса…
— Компаньон? — насторожился Свинринстель.
— Ну, да. Компаньон, хозяин, работодатель, — сова защелкала клювом. — Но он предпочитает все же «компаньон»… Кстати, — она кокетливо повернула голову, — меня зовут Даянира. Можно просто Дана. А тебя?
— Свинринстель, — ответил совенок и поспешно добавил, — для тебя просто Винри, — а то еще Дане, чего доброго, взбредет в голову называть его Свином. Это дурацкое прозвище он вообще терпеть не мог.
— Ты покажешь мне совятню? — спросила Дана.
— Так тебе же, вроде, туда нельзя, — заметил Свин.
— Ну, я думаю, что один разочек все-таки можно. Уж очень хочется, — весело ухнула Дана. — Все равно ведь никто из моего дома об этом не узнает.
— Тогда летим! — радостно взмахнул крыльями Свинринстель.
