Глава 7
Осколок мрамора, выбитый из стены заклинанием Люциуса Малфоя, ударил Дану по крылу, и, вскрикнув от внезапной боли, сова чуть не упала. Свинринстель едва успел подхватить подругу, подставив ей спину. К счастью, они успели скрыться за поворотом, так что проклятия Люциуса уже не могли их задеть.
— Дана, держись! — запыхавшись, выговорил Свин, которому, помимо Даяниры, приходилось тащить еще и Тревора. — Не смей терять сознание! Слышишь?
— Д-да… я… я сейчас… — Дана с трудом шевелила поврежденным крылом, тихо щелкая клювом от боли. — Винри, не бросай меня, пожалуйста!
— Как будто я собираюсь! — возмущенно ухнул совенок.
Он чувствовал, как дрожит Дана, и прекрасно понимал, насколько она испугана и растеряна. Ничего себе самый лучший в мире компаньон. Свин-то как раз нисколько не был удивлен. И все-таки любая сова имеет право рассчитывать на покой и безопасность в стенах родного дома, даже если это дом Малфоев. «Ну, да с этим я разберусь позже», — решил про себя Свинринстель.
— Я больше не могу лететь, — прошептала Дана и закрыла глаза.
— Сейчас… Потерпи еще немного, — попросил ее Свин, — сейчас я где-нибудь вас устрою.
В темноте коридора забрезжил свет. Небольшое квадратное оконце в потолке выходило наружу, пропуская в подземелье узкий луч солнечного света, а чуть ниже в стене чернела глубокая ниша, очень удобная для того, чтобы там могли укрыться две совы и жаба. Свинринстель помог устроиться Дане, уложил Тревора на камни и, протиснувшись через слуховое окно, полетел в ближайший лес за едой. Совенок понимал, что пока у Даны хотя бы отчасти не заживет крыло, они вынуждены будут оставаться пленниками Имения Малфоев. О немедленном возвращении в Хогвартс не могло быть и речи, и Свинринстель решил выждать немного, пока его друзья не наберутся сил. А чтобы они поскорее набрались сил, их надо было хорошо кормить. Прокормить Дану было несложно, с питанием же Тревора возникали проблемы. Очень скоро Свинринстель убедился, что совиный клюв совершенно не предназначен для ловли мух и прочих насекомых, входящих в меню любой уважающей себя жабы. Чтобы не дать Тревору умереть с голоду, Свину пришлось изрядно помучиться. Постепенно он приспособился. И все же Свинринстель старался как можно реже покидать друзей, опасаясь, как бы кто-нибудь из обитателей Имения не забрел в эту часть замка и не наткнулся случайно на их убежище. Тревор, по большей части, пребывал в забытьи, а Даянира ужасно боялась оставаться одна.
Как-то ночью Свин проснулся оттого, что кто-то на него смотрел. Желтые глаза Даны сверкали в темноте, как две большие звезды.
— Ты чего не спишь? — спросил встревоженный совенок, встряхиваясь и расправляя крылья. — Как ты себя чувствуешь?
— Теперь значительно лучше, и все благодаря тебе, — ответила Дана, не отрывая взгляда от Свинринстеля, словно видела его в первый раз. — Тебе кто-нибудь уже говорил, что ты очень красивый?
Не ожидавший подобного вопроса Свин совершенно серьезно задумался.
— Нет, — сказал он, наконец, — то, что я вредный — говорили, еще, что непослушный, а еще упрямый… а…
— Ты самый лучший на свете, — тихо сказала Дана.
— Правда? — обрадовано ухнул совенок и встопорщил перья. — А знаешь, я то же самое сказал Эрролу про тебя!!!
— Винри, — Дана смущенно завозилась на своем месте, — Винри, я не знаю, что с нами будет. Но что бы ни случилось, ты должен знать, что я рада была познакомиться именно с тобой… Мне стыдно, что в моем доме с нами так обошлись. Я очень люблю своего компаньона и не ожидала ничего подобного от его…
— Рада познакомиться? — расстроено перебил ее Свинринстель и опустил крылья, он-то ожидал услышать нечто совершенно другое. — Рада познакомиться? И только? — он в сердцах так клюнул камни, что чуть не сломал клюв. — И ты ЛЮБИШЬ этого своего так называемого компаньона? — теперь он почти кричал.
— Да, я действительно люблю его, — сказала ошарашенная Даянира, на всякий случай, отодвигаясь от разбушевавшегося Свинринстеля. — А что?
— Да ничего! — буркнул тот, сердито отвернулся, насупился и замолчал.
Дана тоже молчала, не понимая, чем прогневила его. Наконец, она не выдержала и, бочком придвинувшись к Свину, легонько клюнула его в затылок.
— Эй, ну чего ты дуешься? — спросила она.
— Я дуюсь, потому что дуюсь, — нахохлившись, ответил Свинринстель.
Долго-долго Дана смотрела на него, и вдруг глаза ее радостно вспыхнули.
— Какой же ты глупый, — весело ухнула она. — Ведь я же люблю его совсем не так, как люблю тебя!
Свинринстель даже на месте подскочил от неожиданности и радости.
— Э-э-э… ты бы не могла повторить то, что только что сказала? — осторожно попросил он.
Даянира снова игриво клюнула его и сказала:
— Я люблю тебя, дурачок. Неужели ты до сих пор этого не понял?
— Ух-ух-ух-ух!!! — Свинринстель совсем растерял все слова от привалившего ему счастья и мог только восторженно хлопать крыльями. Наконец, сорвавшись с места, он на дикой скорости совершил двойной иммельман и снова плюхнулся на место, заявив:
— А уж я-то как тебя люблю!
Дана кокетливо взглянула на него и начала прихорашиваться. Тревор, приоткрыв один глаз, посмотрел на влюбленных и проворчал:
— Нашли время, честное слово. Никакого покою! Помереть спокойно не дадут!
— Я тебе помру! — накинулся на него Свин. — В такой день! Вернее, в такую ночь! Только попробуй!
— А ты принеси мне чего-нибудь поесть, тогда, может, и не помру, — смилостивился хитрый жаб.
— Вот ведь вредина! — Свин влюбленными глазами посмотрел на Дану.
— А я вообще-то тоже проголодалась… — начала та.
— Я мигом! — Свинринстель сорвался с места. — Я сейчас! Я скоро! Я тебя обожаю! — и он стремглав вылетел в окно.
Уже полчаса Свинринстель трещал без передышки, как самая заправская сорока. Он, может, и рад был бы умолчать о некоторых подробностях, но спасовал под проницательным взглядом Хедвиги и выложил начистоту все.
Хагрид, который успел за это время вскипятить чайник и выпить три кружки чаю, стал с беспокойством присматриваться к совенку. «Да что это у него клюв не закрывается? Неужто малыш тоже болен?» — пробормотал великан себе в бороду. Он потянулся к Свину, чтобы осмотреть его, но Хедвига раздраженно захлопала крыльями и несильно тюкнула великана клювом по пальцу. Свинринстель отодвинулся подальше, а потревоженная Дана, открыв один глаз, осуждающе взглянула на Хагрида и снова безмятежно уснула.
— Не хотите, стало быть, чтоб я его лечил, — пожал плечами великан, — ну, знать, оно и не надобно.
Он налил себе четвертую кружку чаю, а Свин получил возможность продолжить свой рассказ, прерванный на том, как он отправился на охоту.
Высматривая добычу, совершенно счастливый совенок опустился на ветку дуба и призадумался. Одно обстоятельство все-таки не давало ему покоя. Он никак не мог смириться с мыслью, что хозяевами Даны оказались Малфои. Эти ужасные, мерзкие, гадкие Малфои, которых терпеть не может Хедвига. Но Дана… Дана же ни в чем не виновата. Свин немного успокоился. «Неважно, что ее хозяин — Люциус, — рассуждал он. — После того, что с нами произошло, Люциус вряд ли оставит Дану на работе. Он такой… А она его здорово поцарапала, когда защищала меня… Вот ведь смелая девчонка! — Свинринстель восторженно щелкнул клювом. — А если даже Люциус не захочет отпустить Дану… мало ли… он такой. То я… то мы… Я ее выкраду из Имения! Вот! Мы поселимся в самой чаще Сиреневого Леса, и нас там никто не найдет! — он воинственно встопорщил перья. — И пусть только какой-нибудь Люциус попробует к нам сунуться! Я его… я ему… ух-ух-ух!!!»
Какое-то время Свин не без удовольствия размышлял над тем, что он сделает с Люциусом Малфоем, если тот еще хоть раз обидит Дану, но тут, совершенно некстати, ему вспомнились слова Даяниры о том, что ее компаньон самый лучший в мире друг, и она его очень любит.
«Ничего не понимаю, — ухнул совенок и даже головой потряс. — Люциус так отвратительно вел себя, так грубо обошелся с Даной и со всеми нами. Он же чуть не убил нас. Он же ХОТЕЛ нас убить, — ужаснулся Свин. — Так как же такой человек может быть самым лучшим в мире. Нет, то ли я чего-то не понимаю, то ли у Даны с головой что-то… Нет, нет, — тут же перебил сам себя Свин, — Дана такая умная и с головой у нее все в порядке. Просто я не все знаю, но обязательно узнаю», — твердо решил он и с новыми силами принялся охотиться.
Обратно Свинринстель возвращался с добычей, а потому летел медленно, осторожно лавируя между деревьями. Ему оставалось пересечь небольшой садик, на другом конце которого в земле находилась отдушина подземелья, но тут тихие голоса заставили его притормозить. Спрятавшись в листве дерева, Свин осторожно огляделся. Прямо над нужным ему лазом стояли два человека, хотя… Люциус-то, конечно, при всем своем мерзком характере, несомненно, принадлежал к человеческому роду, а вот его собеседник… Совершенно ужасное лицо с широко посаженными красными глазами и какими-то неестественными, похожими на змеиные, зрачками; плоский нос с широкими ноздрями. Нет, назвать это существо человеком Свинринстель никак не мог.
— Я преклоняюсь перед вашим умом, мой Лорд, — сказал Люциус. — Поистине, только вы могли придумать настолько стройный и логичный план.
— Ты еще не знаешь всего, Люциус, — ответил тот, кого назвали лордом. — Я собираюсь послезавтра до основания разрушить Хогвартс и поквитаться, наконец, с этим мальчишкой и Дамблдором. Вздорный старик, он так и не смог по достоинству оценить мой талант!
Свинринстель замер, словно громом пораженный. Что такое говорит это ужасное существо, этот Лорд? Лорд??? Уж не Лорда ли Волдеморта довелось ему увидеть? Свинринстеля передернуло от отвращения. Точно, это он. И выглядит совершенно так же, как Гарри описывал его Хедвиге: плоскомордый, со змеиными глазами… Ну, ничего себе! Свин выронил свои трофеи и заметался на ветке. Надо что-то делать! Надо кого-нибудь предупредить!
В траве зашуршало, и к говорившим подползла огромная змея. Свин таких еще никогда не видел. Она осторожно обвилась вокруг Темного Лорда и положила голову ему на плечо.
— Да, Нагини, — сказал Волдеморт, погладив ее по блестящей чешуе, — я знаю, что ты соскучилась без меня. Сейчас иду… Люциус, проследи, чтобы все Пожиратели Смерти были готовы к назначенному часу.
— Пссс, — прошипела Нагини, — мне слишком тоскливо в разлуке с тобой, мой Лорд. Поторопись!
Она потерлась головой о шею Волдеморта и вдруг скосила глаза на то дерево, где прятался Свин. Совенок отшатнулся и глубже зарылся в листву. Ему казалось, что Нагини смотрит на него в упор.
— Мой Лорд, — снова поторопила змея своего хозяина. — Я жду тебя. Меня клонит в сон, а ты знаешь, что я могу спать, только когда ты рядом.
Волдеморт направился в сторону замка. Нагини соскользнула на землю и скрылась в траве. Немного погодя, ушел, наконец, и Люциус. Путь был свободен, и, не теряя времени даром, жутко встревоженный Свинринстель юркнул в слуховое окошко. Когда он рассказывал Дане о том, что слышал, чья-то тень на миг заслонила бледный свет звезд, льющийся сверху. Послышался тихий шелест… Но когда совы обернулись посмотреть, что происходит, они ничего не увидели. Лишь в отдушину просыпалась небольшая струйка белого песка.
