Глава 9
Невилл сидел у окна, с тоской глядя на фотографию Тревора, когда в спальню влетел филин семьи Уизли. Нечаянно зацепив мальчика крыльями, Эррол плюхнулся на кровать, но тут же вскочил и вылетел вон, оставив на подушке негодующего жаба. Тревор был вне себя от возмущения, что его так бесцеремонно выдворили с собрания. Невилл тоскливым взглядом проводил филина и обернулся. Глаза его полезли на лоб от удивления, когда он взглянул на свою кровать.
— Тревор! — вне себя от радости вскричал Невилл. — Тревор, ты жив! Ты вернулся!
Он схватил вяло сопротивлявшегося жаба и принялся его целовать. В этот момент в спальню вошли Рон и Гарри. Увидев Невилла, целующего жабу, ребята поморщились.
— Б-э-э-э, Невилл, — с отвращением сказал Рон, — ты что, совсем спятил? Какая гадость, целовать жабу!
— Может, он думает, что Тревор вдруг превратится в прекрасную принцессу? — улыбнулся Гарри и примирительно добавил. — Невилл, я рад, что твоя жаба снова нашлась.
— Гарри, Рон, — Невилл смотрел на друзей сияющими глазами и, похоже, не слышал ровным счетом ничего из сказанного, — я так счастлив, что Тревор снова дома!
— Надеюсь, ты его больше не потеряешь, — Гарри похлопал друга по плечу и повернулся к Рону. — Где твоя парадная мантия? — сам он уже успел переодеться. — Гермиона настаивает, чтобы сегодня мы выглядели, как приличные люди.
— Не понимаю, зачем это надо, — проворчал Рон.
— Ну, — хмыкнул Гарри, — у мадам Росмерты всё-таки день рождения, и мы на него приглашены. Гермиона была приглашена, когда ходила за книгами в соседнюю лавку в последний раз, а нам с тобой мадам Росмерта специально передала отдельные приглашения, чтобы нас отпустили сегодня в Хогсмид.
— Занесла же нелёгкая Гермиону в «Три метлы» так не вовремя, — Рон откинул крышку своего сундука, — а мы должны страдать. Можно подумать, что хозяйка трактира вообще заметит наше присутствие… А где моя мантия?
— Как это, где мантия? — удивился Гарри. — Ты что, хочешь сказать, что потерял мантию, которую недавно прислала миссис Уизли, а еще над Невиллом смеешься за его рассеянность.
Рон заметался по комнате в поисках мантии. Гарри и Невилл помогали ему.
— Мальчики, вы готовы? — в дверь заглянула Гермиона. — Мы опаздываем!
— Рон потерял свою новую мантию, — сказал Гарри.
Гермиона решительно вошла в комнату и направилась к сундуку Рона. Заглянув за сундук, она извлекла оттуда мантию.
— Герми, как ты догадалась? — удивился Рон.
— Потому что ты безответственный, — сердито ответила ему Гермиона. — Зная тебя, нетрудно предположить, что тебе лень было сразу убрать мантию в сундук, и ты положил ее сверху, а потом вообще про нее забыл. И вот результат! — Гермиона потрясла перед носом Рона пыльной мантией.
Гарри и Невилл подскочили со щетками в руках.
— У вас ровно три минуты, — сказала Гермиона, выходя за дверь.
Наконец, Рон натянул мантию и разгладил складки.
— Ну, скоро вы там? — поторопила ребят Гермиона.
— Уже идем, — ответил Гарри, и вся троица дружно затопала вниз по лестнице.
Проводив друзей, Невилл направился к аквариуму, в котором оставил Тревора, но вдруг застыл в отчаянии. Тревора не было ни в аквариуме, ни на столе, ни под столом, Тревора не было нигде.
Воспользовавшись суматохой, хитрый жаб вылез из аквариума и запрыгал прочь из школы. Ему не сиделось на месте, потому что он знал, что в хижине Хагрида в этот момент обсуждают что-то важное, причем, обсуждают без него. А это уж совсем не справедливо. Чтобы сократить путь, Тревор выбрал другую тропинку, а не ту, которой пользовался обычно, чтобы добраться до хижины Хагрида, но сбился с пути и, в конце концов, оказался на опушке Сиреневого Леса. Только он собрался повернуть в сторону хижины, как со стороны деревьев послышался тихий шелест. Тревор оглянулся и замер. Из травы на него, не мигая, смотрела огромная, нет, просто гигантская змея. Тревор пискнул и от страха распластался по земле.
— Не суетись, — прошипела змея, — я не собираюсь есть тебя прямо сейчас.
Тревор ничего не ответил и лишь глубже зарылся в траву.
— Ты из Хогвардса? — спросила незваная гостья. — Но, кажется, не так давно я видела тебя в особняке Малфоев.
Поскольку Тревор опять ничего не ответил, змея подползла ближе и грозно нависла над ним.
«Вот и конец мой пришел, — подумал несчастный жаб. — Права была Хедвига, меня съедят даже скорее, чем она предполагала».
— Да что ж ты молчишь?! — сердито прошипела змея и кончиком хвоста перевернула Тревора на спину. — Надо же, весь трясется. Как тебя зовут, трус?
— Т-р-р…
— Что-о? — изумилась змея.
— Т-р-р…
— Тебя зовут Трус? Я угадала? Я часто угадываю, — в шипении змеи явно послышалось самодовольство.
— Т-т-тревор, — отчаянно квакнул жаб и тут же закрыл рот.
— Тревор? Тебя так зовут? Хм, первый раз в жизни не угадала, — немного смутилась змея. — Ну, да ладно. А теперь успокойся и отвечай на мои вопросы. Ну, кому сказано, не трясись! Я — благородная змея, я никогда не ем тех, кого знаю по имени.
— П-правда? — заикаясь, недоверчиво спросил Тревор.
— П-правда, — передразнила его змея. — Так ты из Хогвардса?
— Д-да, — Тревор с трудом перевернулся на живот и безуспешно пытался собрать вместе разъезжающие лапы.
— Так я и думала, — змея немного отодвинулась от Тревора. — Мне как раз надо туда.
— А т-ты кто? — выпалил вдруг жаб, и сам испугался своей смелости.
— Меня зовут Нагини, — ответила змея и, заметив, что Тревор вот-вот грохнется в обморок, поспешно добавила. — С таким трусом, как ты, просто невозможно разговаривать. Отведи-ка меня к кому-нибудь посмелее и можешь проваливать на все четыре стороны.
— А ты меня точно не съешь по дороге? — осторожно спросил жаб.
— Если ты не перестанешь трястись и задавать глупые вопросы, то съем обязательно, — рявкнула Нагини, и Тревор поспешно вскочил.
— Я слышал что-то о какой-то Нагини, — сказал он на скаку. — Что-то не очень хорошее. Вроде бы она — змея самого Волдеморта. Ты, случайно…
— Пошевеливай-ка лапами, — оборвала его змея. У нас не так много времени.
Выскочив на поляну перед хижиной Хагрида, Тревор стал свидетелем потрясающей немой сцены. Вытаращив глаза, звери и птицы смотрели на приближающуюся к ним Нагини. Впрочем, плавно скользящая по траве четырехметровая змея действительно являла собой потрясающее зрелище.
— Среди вас есть хоть кто-нибудь, кто не собирается при виде меня падать в обморок? — прошипела змея, оглядывая замершую в страхе разношерстную компанию.
— Вот еще, — чихнул вдруг Косолапсус, первым приходя в себя.
— Я — личная змея лорда Волдеморта, и я желаю говорить с вами, — торжественно произнесла Нагини.
После ее слов все находившиеся на поляне, действительно собрались дружно хлопнуться в обморок, но Нагини поспешила их успокоить:
— Эй, послушайте! — воскликнула она. — Если бы я хотела вами поужинать, то не стала бы разводить тут дипломатию. Мой хозяин собирается напасть на Хогвардс. Вам это известно?
— В общих чертах, — осторожно сказал Косолапсус.
— Вам это известно, — уверенно сказала Нагини. — Я знаю это совершенно точно. Я подслушала ваш разговор в Имении Малфоев. Но дело не в этом. Дело в том, что я приползла к вам за помощью.
— Что-о?! — вскричали все разом.
— Ты хочешь, чтобы мы помогли Волдеморту разрушить школу? — с недоумением спросила Хедвига.
— Нет. Совсем наоборот. — Нагини свернулась в кольцо на траве. Закатное солнце освещало ее сверкающую кожу, которая переливалась подобно драгоценным камням. — Я хочу, — доверительно прошипела она, — чтобы вы помогли мне остановить моего хозяина. Я приползла сюда в надежде поговорить с одним мальчиком, который знает змеиный язык. Гарри Поттер, так, кажется, его зовут? Проводите меня к нему.
— Ой, не знаю, — с сомнением вздохнула Хедвига, оглядывая гигантскую змею, — что-то я тебе не доверяю.
— А ты в любом случае сегодня не встретишься с Гарри, — вмешался Косолапсус. — Гермиона потащила его и Рона в Хогсмид. Они должны были как раз сейчас уйти, так что ничего не получится.
— Жаль, — вздохнула змея, — я очень на него надеялась. А ты не знаешь, когда они вернутся?
— Не раньше утра, я думаю, — мяукнул Косолапсус.
— Столько ждать я не могу. Я должна как можно скорее оказаться рядом с хозяином, иначе он будет очень недоволен, — мрачно сказала Нагини.
— Может, расскажешь, зачем тебе понадобился Гарри, — предложил Эррол.
Нагини с сомнением посмотрела на него и вздохнула, но потом призадумалась и, наконец, решилась.
— С Волдемортом меня связывают давние отношения, — начала она. — Много лет он поддерживал свою жизнь только благодаря моему яду…
Нагини родилась далеко от Англии, в одном из дремучих лесов на севере России. Поначалу она была обычной змеей, из тех, кого русичи исстари называли медяницами. Как и все ее родственницы, Нагини была слепа от рождения, но в отличие от других змей носила на голове маленькие рожки. В этих рожках, как объяснила ей бабка, заключена была волшебная сила, а потому многие люди не прочь были бы завладеть ими, лишив жизни маленькую Нагини. Но осторожная змейка старалась не показываться никому на глаза, за исключением той ночи, когда в деревнях праздновали Ивана Купалу. В эту ночь Нагини, как и другие медяницы, получала зрение, а потому могла никого не бояться. В купальскую ночь у Нагини было желание наброситься на первого встречного, хотя за всю свою жизнь ей удалось перекусать не так уж много народу.
И вот однажды в такую ночь, когда она лежала в придорожной канаве, высматривая очередную жертву, вдали показался молодой человек. Он возник как бы из воздуха и сразу направился не к реке, откуда слышались голоса парней и визг девчат, а свернул на тропинку, ведущую к лесу. Человек был одет в какую-то хламиду, сильно смахивающую на просторный черный балахон. Заинтригованная, Нагини поползла вслед за незнакомцем, а тот вытащил из кармана балахона деревянную палочку и помахал ею в воздухе, приговаривая при этом непонятные слова. И тут Нагини почувствовала, что неведомая сила подняла ее в воздух, и она летит… летит…
Незнакомец ловко поймал змейку и принялся осматривать ее рожки. Возмущенная до глубины души Нагини ухитрилась как-то извернуться в его руках и впилась своими ядовитыми зубами ему в палец. Однако молодой человек даже не вздрогнул. Он осторожно разжал ее челюсти и холодно улыбнулся, глядя ей в глаза. У Нагини мороз пробежал по чешуе от этого взгляда. Взгляд незнакомца был таким знакомым, таким понимающим, таким … змеиным. Он притягивал. Он завораживал. От него невозможно было оторваться. Нагини судорожно втянула воздух и прошипела:
— Мой господин!
Незнакомец усмехнулся.
— Признаться, — прошипел он в ответ, — я собирался убить тебя. Мне нужны твои рожки, а не ты …
— Я в твоей власти, мой господин, — покорно ответила Нагини.
— Ты признала во мне господина, — незнакомец задумался. — Это льстит моему самолюбию. Что ж, я сохраню тебе жизнь. Но согласно волшебной традиции, я не могу просто так забрать у тебя твои рожки. Говори, что ты хочешь взамен?
— О, пожалуйста, — прошептала с мольбой Нагини, — даруй мне зрение, чтобы я каждую минуту могла видеть тебя, мой господин.
— Твое желание исполнится, — кивнул незнакомец.
Он протянул руку, и прекрасные рожки Нагини, ее краса и гордость, оказались в его ладони. Сама же Нагини не почувствовала в себе никаких изменений, но она знала, что незнакомец не обманул ее. Между тем, молодой человек опустил ее на землю, но стоило ему отвернуться, как змейка незаметно скользнула в карман его балахона и притаилась там. Она чувствовала, что ни на миг не сможет расстаться с этим змееглазым красавцем.
Том — так звали ее нового хозяина — совсем неплохо говорил по-змеиному, и это еще больше возвышало его в глазах Нагини. Поначалу Том не слишком-то обрадовался, когда прибыл домой и обнаружил у себя в кармане нежданную спутницу. Но Нагини, которая благодаря Тому, обрела, наконец, столь желанное зрение, не переставала без устали восхищаться хозяином, и Том, которому чрезвычайно лестно было такое рабское поклонение, через несколько дней смягчился. Нагини повсюду сопровождала его, уютно свернувшись на дне глубокого кармана рядом с волшебной палочкой. Змейка и сама не отличалась ангельским характером, поэтому ей легко было закрывать глаза на то, что делал Том. И очень часто они с Томом с воодушевлением обсуждали грандиозные планы по захвату власти над миром. Нагини нравились эти разговоры, но она никогда не принимала их всерьез, ведь она была всего лишь маленькой змейкой.
Через пару лет Нагини вдруг почувствовала, что с ней что-то происходит. Она начала расти. Возможно, дело было в том, что она слишком много времени проводила рядом с волшебной палочкой. А может, и сказывался какой-нибудь побочный эффект заклинания, которое Том использовал, чтобы дать ей зрение. Но, так или иначе, она росла. Вскоре Том уже не смог носить ее в кармане, и Нагини все чаще приходилось оставаться одной. Видя, как его любимица превращается в огромную змею, Том искренне радовался и строил все более фантастические планы. Но они стали реже бывать вместе, и Нагини затосковала, ведь она по-прежнему ни дня не могла прожить без своего змееглазого господина. Том же, который к тому времени взял себе громкое имя Волдеморт, все больше уходил в мечты о завоевании мира. Нагини всерьез начала беспокоиться, как бы с ее драгоценным хозяином чего-нибудь не случилось. Он был слишком самоуверен, а еще бабка Нагини в свое время говорила внучке, что подобное безрассудство редко доводит до добра.
А потом случилась вся эта история с Гарри Поттером. Волдеморт потерял всю свою силу и держался только благодаря яду Нагини, смешанному с кровью единорогов. Видя, что ее яд действительно помогает Темному Лорду, Нагини поняла, что даже без волшебных рожек, она всегда оставалась волшебной змеей. Однако теперь Волдеморт совсем перестал обращать на нее внимание, и Нагини, которой так и не удалось освободиться от его власти над собой, глубоко страдала. После того, как Волдеморт вернул себе волшебную силу, Нагини надеялась, что он вспомнит и про свою змею, но не тут-то было. Голова Темного Лорда по-прежнему была занята совсем другим. Наконец, Нагини поняла, что больше не в силах выносить подобные мучения и решила прибегнуть к решительным мерам.
— И вот я здесь, — закончила Нагини свой рассказ, глядя на притихших зверей и птиц.
— А зачем? — недоуменно спросила Хедвига.
— Подождите немного, — доверительно прошипела Нагини. — Скоро вы все поймете. Я думаю теперь, что вы сможете мне помочь.
Она принялась бормотать какие-то слова, а потом широко разинула пасть, предварительно сказав:
— За моим правым ядовитым зубом лежит камень. Кто-нибудь, достаньте его!
Все дружно шарахнулись в сторону.
— Нашла дураков, — сердито пробурчал Косолапсус. — Ищи себе обед где-нибудь в другом месте.
Нагини закрыла рот и осуждающе посмотрела на кота:
— Почему вы все так уверены, что я обязательно должна кого-нибудь съесть? Если бы я была голодная, я бы давно это сделала.
— Вот уж в этом-то я не сомневаюсь, — проворчал Клык.
— Честное змеиное слово, — Нагини потрясла головой, — я бы сама отдала вам этот камень, но мне его не достать.
Свинринстель задумчиво посмотрел на нее. Совенку уже давно хотелось совершить какой-нибудь героический поступок. Эх, жаль, что Дана улетела! Но ничего, потом он попросит Косолапсуса как бы невзначай пересказать ей все, что здесь происходило.
— А ну-ка, разинь пасть! — сказал он, бочком пододвигаясь к змее.
— Винри! — попыталась остановить его крайне взволнованная Хедвига. — Винри, не смей!
Но было поздно. Свинринстель уже тащил клювом волшебный камень, который, выскользнув из-за змеиного зуба, упал вниз. Нагини непроизвольно сжала челюсти, и ядовитые зубы впились в … дерево. Это бдительный Клык, не доверяя змее, был начеку. При первых же признаках опасности он поспешно схватил палку, что валялась рядом с поленницей, и сунул ее змее в рот. Свинринстель поспешно схватил в когти камень и стремглав вылетел из змеиной пасти.
— Хм, извини, — смущенно прошипела Нагини, выплевывая деревяшку, — кажется, я тебя, действительно, чуть не съела.
— Почему-то меня это не удивляет, — сердито проворчал Клык, разглядывая глубокие отметины на палке. — Змея, она и есть змея. Тем более, волдемортовская.
— Винри, ты не поцарапался об ее зубы? — взволнованно спросила Хедвига.
— Нет, — дрожа, ответил совенок, — но, боюсь, в другой раз я не смогу решиться ни на что подобное.
— Другого раза не будет, — успокоила его Нагини. — У меня только один камень.
— Ну, и что нам с ним делать? — озадаченно спросил Эррол, оглядывая трофей Свинринстеля.
Внутри полупрозрачного камня, который был размером с детский кулачок, вспыхивали разноцветные искры.
— Откуда он у тебя? — с подозрением спросил Косолапсус. — Волшебника, что ли, какого-нибудь съела?
— Это Алатырь, — серьезно ответила Нагини. — Змеиный камень. На Воздвиженье у каждой медяницы, перед тем как ей погрузиться в зимний сон, появляется такой камень. Всю зиму змея кормится от него и к весне полностью изгрызает. Но я, когда стала приближенной змеей Волдеморта, перестала спать зимой, и мой Алатырь начал расти вместе со мной. В нем заключена великая сила, но, чтобы высвободить эту силу, нужно тепло человеческих рук. Поэтому-то я и хотела видеть Гарри Поттера.
— Гарри Поттер, как я уже говорил, веселится сегодня в Хогсмиде вместе с друзьями, — мяукнул Косолапсус.
— И я очень этому рада, — ухнула Хедвига. — Ребенку нужно больше развлекаться, а не гоняться за злодеями. Он еще слишком маленький.
— Ну, раз нет Гарри Поттера, — твердо произнесла Нагини, — вы должны найти другого человека. Я же не просто так столько времени развлекала вас тут своими историями.
— А человек обязательно должен быть волшебником? — спросил кот.
— Вовсе нет, — прошипела Нагини. — Нужно только, чтобы он взял Алатырь в руки…
— Ивушка, — Косолапсус взглянул на Миссис Норрис, — опять у нас вся надежда на твоего старика. Поговоришь с ним?
— Придется, — кивнула кошка и вздохнула. — Хоть бы Хагрид вышел из своей хижины и увидел эту Нагини. Может, он заподозрил бы что-нибудь. Боюсь я за своего старика, а Хагрид, как-никак, волшебник.
— Как же, заподозрил бы он, — сердито проворчал Клык. Да он бы сразу посадил эту змеюку в аквариум и стал выяснять, чем она питается. А когда обнаружил бы, что она питается Хагридами, было бы уже поздно.
— Ладно, — Хедвига деловито хлопнула крыльями. — У нас мало времени. Филч так Филч. Выбирать не приходится.
Миссис Норрис снова вздохнула и спросила:
— А что произойдет, когда он возьмет змеиный камень в руки?
— Я вам сейчас об этом расскажу, — заговорщицки прошипела Нагини, и все невольно придвинулись к ней поближе, чтобы лучше слышать.
