Глава 11
Волдеморт сидел в любимом кресле Люциуса Малфоя и грел руки над огнем. Сам Малфой, стоя у окна, смотрел на чернеющий вдали лес и думал о чем-то своем.
— Люциус, — тихий голос Волдеморта вывел его из оцепенения.
Малфой обернулся:
— Да, мой господин?
— Люциус, — не глядя на него, продолжил Темный Лорд, в змеиных глазах которого отражались язычки пламени, пляшущие в камине, — отчего в твоем особняке так холодно?
— Должно быть, домовые эльфы опять отлынивают от работы, мой Лорд, — пожал плечами Малфой. — Позже я разберусь с этим.
— Давно пора, — вздохнул Волдеморт, — ты слишком разбаловал прислугу за время моего отсутствия. Я не узнаю этот дом…
Люциус пожал плечами и вновь отвернулся в окну, поплотнее запахнувшись в теплый шерстяной плащ. Последнее время он тоже начал сильно мерзнуть, несмотря на то, что осень на дворе стояла теплая. Да и эльфы, на самом деле, трудились, не покладая рук, и огонь в многочисленных каминах Имения ярко пылал и днем и ночью. И всё-таки Малфой мёрз, мёрз, как никогда в жизни.
«Волдеморт прав, — думал Люциус, — этот дом действительно трудно узнать. Кроме меня, здесь больше никто не ценит настоящую тёмную магию. Драко совсем отбился от рук. Делает только то, что сам считает нужным, и ни уговоры, ни угрозы не помогают. Нарцисса меня сторонится, и эти её постоянные взгляды… Не то испуганные, не то осуждающие. А ведь раньше она меня боготворила… Но чем сильнее я стремлюсь к величию, тем больше она от меня отдаляется. И чего ей ещё не достает? Богатство, власть, уважение… А она всё больше недовольна. Не понимаю…»
Скрипнула дверь, и в комнату величественно вползла Нагини. Приблизившись к Волдеморту, она обвила кольцом своего хозяина и положила голову ему на плечо. Темный Лорд рассеянно погладил змею по сверкающей чешуе и придвинулся ближе к огню.
— Хм, Люциус, — заметил он через несколько минут, — ты не находишь, что стало как будто бы теплее?
— Нет, мой господин, — отозвался Малфой, кутаясь в свой плащ, — на мой взгляд, ничего не изменилось.
Нагини подняла голову и тихонечко зашипела, но на этот раз даже Волдеморт её не понял.
Откуда-то из-за камина выскочила крупная облезлая крыса и замерла под внимательным взглядом змеи.
— А, Петтигрю, — Волдеморт чуть шевельнулся. — Ты выполнил моё поручение?
— Д-да, мой Лорд, — на месте крысы возник толстенький нескладный человек, весь дрожащий от страха.
— Ты оповестил всех Пожирателей смерти? — спросил Волдеморт, брезгливо глядя на своего слугу. — Или мне опять придется тратить время и созывать их лично?
— Д-да, мой господин… то есть, н-нет, мой господин, — пискнул Петтигрю, — то есть я хочу сказать…
— Я понял, — оборвал его Темный Лорд. — Сколько раз тебе было сказано, не заикаться в моем присутствии? Меня это раздражает.
— Д-д-да, м-м-мой Л-л-л-л… — несчастный Петтигрю совсем не мог говорить от страха, съёжившись под пристальным взглядом Волдеморта. — В-ваша з-з-змея…
— Тебя чем-то не устраивает Нагини? — холодно поинтересовался Темный Лорд.
— Пусть она не смотрит на меня так, — пискнул Петтигрю и от ужаса вновь превратился в крысу.
— Ты ставишь мне условия? — искренне удивился Волдеморт. — Знаешь, если Нагини и захочет тобой пообедать, в чем я сильно сомневаюсь, то я не стану ей мешать.
— Фу, — проворчала Нагини себе под нос, — есть такую гадость! Это же что-то совершенно невозможное!
— Исчезни, — Волдеморт устало махнул рукой, — ты меня утомил.
Облезлая крыса, облегченно пискнув, шмыгнула куда-то под пол.
— Не выношу трусов, — ни к кому не обращаясь, вздохнул Волдеморт, — никакого почтения, один страх.
Он ткнул своей палочкой в камин, и огонь запылал ещё ярче.
Люциус Малфой вновь погрузился в свои мысли. Последнее время он стал замечать, что чувствует себя как-то странно. Довольно часто, особенно по вечерам перед сном, внутри у него как будто всё сжималось, и сердце — а у него ведь всё ещё было сердце — заполняла холодная липкая пустота. Хотелось вскочить и убежать куда-нибудь подальше, но Люциус гордо игнорировал происходящее с ним, полагая, что виной всему козни недоброжелателей, наславших на него какую-нибудь экзотическую порчу. «С этим я тоже разберусь позже, — решил Малфой, — когда мы закончим наше дело».
— Надеюсь, Петтигрю всё сделал как надо, — прошелестел из глубины кресла Волдеморт. — Мне кажется, это слишком ненадежный слуга. Я подумываю о том, чтобы избавиться от него.
— Ваше право, мой господин, — пожал плечами Люциус, а про себя подумал, что когда-нибудь Темный Лорд захочет избавиться и от него. — Я на всякий случай связался с некоторыми из наших людей. Все они готовы и ждут не дождутся, когда смогут обратить Хогвартс в руины.
— Очень хорошо, — Волдеморт закрыл глаза и ласково погладил дремлющую Нагини. — Скоро, моя девочка, твой хозяин получит то, к чему так долго стремился. Ждать осталось недолго.
— Да, мой господин, — сонно прошипела змея.
— Ты тоже получишь свою долю, Нагини, — Волдеморт задумчиво чертил длинным ногтем диковинные узоры на змеиной чешуе. — Меня не покидает мечта скормить тебе этого мальчишку, этого Гарри Поттера… Я думаю, он придется тебе по вкусу.
— Не думай сейчас об этом, мой господин, — Нагини нежно коснулась щеки Волдеморта кончиком хвоста, — мысли об этом мальчике расстраивают тебя. Ты слишком много перенес по его милости. Не беспокойся за меня, я не упущу своего шанса. Не в этот раз.
— Я знаю, ты не упустишь своего шанса, моя дорогая Нагини, — Волдеморт протянул руки поближе к огню. — Я слишком хорошо тебя знаю.
— Ты совсем меня не знаешь, — прошипела Нагини, но так тихо, что Темный Лорд её не услышал.
Когда старинные часы, сделанные в виде большой уродливой совы, которые стояли на каминной полке, громко сообщили, что наступил вечер, Темный Лорд равнодушно сказал:
— Ну, что ж, пора!
— Ну, что ж, пора! — Эррол бесшумно опустился на подоконник в гриффиндорской спальне девочек.
Косолапсус, дремавший в ногах у Гермионы, поднял голову и вопросительно посмотрел на филина.
— Пора, мой друг, — снова тихонько ухнул тот. — Клык докладывает, что учуял запах Люциуса. Скоро Пожиратели Смерти будут здесь.
— Пожиратели дохлых лягушек, — презрительно фыркнул Косолапсус и мягко спрыгнул на пол.
— Не стоит недооценивать врага, — заметил Эррол. — Всё-таки они волшебники, и притом, довольно могущественные.
— Кем бы они ни были, — сердито мяукнул кот, — для меня они, прежде всего, пожиратели дохлых лягушек, пресмыкающиеся перед этой недобитой змеей Волдемортом.
— Поторопись, — Эррол хлопнул крыльями, — наши уже собираются. Хедвига полетела на стену, чтобы следить за передвижением противника.
Гермиона, казалось, крепко спала, но стоило Косолапсусу направиться к двери, как девочка сразу открыла глаза и приподнялась на локте.
— Косолапсус, ты куда это? — спросила она, отчаянно зевая.
Как и предполагал кот, Гермиона, Рон и Гарри вернулись из Хогсмида только под утро, а о том, чтобы пропустить занятия хотя бы раз, его хозяйка и слышать не хотела, поэтому сегодня ночью все трое отсыпались за два дня. Однако Гермиона, которая души не чаяла в своем коте, словно почувствовала, что её любимцу угрожает опасность.
— Что-нибудь случилось? — Гермиона вопросительно посмотрела на Косолапсуса. — Я сейчас разбужу Гарри!
— Ох, Герми, как не во время! — кот нетерпеливо дернул хвостом и, запрыгнув на кровать, клубочком свернулся у девочки на груди. — Только Гарри нам и не хватало! — и, обратившись к филину, он попросил. — Дай мне ещё пять минут, дружище.
— У нас мало времени, — напомнил Эррол.
— Только пять минут! — Косолапсус картинно закатил глаза, а потом принялся напевать одну из кошачьих колыбельных.
Однако в этот раз голос у него всё же временами срывался. Косолапсус нежно любил Гермиону. Любил за то, что она купила его в лавке на Диагон-аллее, когда он уже окончательно смирился с мыслью провести остаток жизни в тесной клетке под потолком. У Косолапсуса был очень независимый характер, но при этом он, как и все кошки, остро нуждался в родном доме. Любил он Гермиону и за то, что она считала его красивым, несмотря на кривые лапы и приплюснутую морду. Правда, кот относился к девочке, как старший брат относится к маленькой сестренке. Ему казалось, что она очень многое делает не так, как сделал бы это он.
Косолапсус умиротворяюще мурлыкал, и глаза у Гермионы постепенно закрылись. Ровно через пять минут девочка погрузилась в глубокий безмятежный сон. Кот снова спрыгнул на пол и пошел к двери. На пороге он задержался и нежно посмотрел на спящую хозяйку.
— Надеюсь, — сказал кот Эрролу, — у нас всё получится. Не хочется думать, что, быть может, я вижу её в последний раз.
Любопытство не давало уснуть непоседливому жабу, и он, сидя в своем аквариуме на подоконнике в гриффиндорской спальне мальчиков, мрачно таращился в открытое окно. Ночь стояла теплая, и ребята решили, что так спать будет намного приятнее. Неожиданно внимание жаба привлекло темное пятно, двигавшееся на фоне звездного неба. Приглядевшись, Тревор узнал Свинринстеля. «Так, — подумал жаб, — значит, они уже собираются, а меня опять не позвали! Безобразие! Друзья называется!» Он был искренне возмущен, совершенно не задумываясь о том, что его приятелей впереди ждала не увеселительная прогулка в дружеской компании, а продолжительная и серьезная беседа с компанией злобно настроенных Пожирателей Смерти. Тревору было не до того. Он жаждал быть в гуще событий, а потому внимательно следил за тем, что будет делать Свин. А совенок, покружив над двором, спикировал к окнам, ведущим в слизеринское подземелье, и исчез из виду. «Зачем это он туда?» — удивился Тревор и принялся решительно выбираться из своего аквариума. Он выбирался и выбирался… и, наконец, оказался на подоконнике… и естественно, поскользнувшись, полетел вниз!
— Вингардиум левиосо!!! — заорал жаб не своим голосом и растопырил перепонки.
Волшебник из него был никудышный, тем более, для такого сложного заклинания, как заклинание левитации. Так и погиб бы бесславно любопытный жаб, если б сильный порыв ветра не подхватил его и не опустил бережно на землю.
Отдышавшись, Тревор, которого происшедшее абсолютно ничему не научило, резво поскакал к слизеринскому подземелью.
Драко Малфой спал, и на его лице блуждала открытая и добрая улыбка, какой никто никогда не видел у него днем. Дана, нахохлившись, дремала на спинке кровати, прикрыв один глаз. На душе у совы было неспокойно. Мерещились всякие ужасы, вроде того, что в подземелья врывается толпа Пожирателей Смерти и начинает крушить всё вокруг. Чьи-то когти царапнули по стеклу маленького окна, расположенного под самым потолком, и в темноте обозначился расплывчатый силуэт Свинринстеля. Дана вздрогнула и сразу окончательно проснулась. Взлетев под потолок, она дернула крепким клювом защелку, запиравшую окно, и через несколько секунд взлохмаченный Свин ввалился в комнату.
— Он спит? — тихо поинтересовался совенок, кивнув на Драко.
— Вроде, да, — также тихо ответила Дана.
— Не разбудить бы, — вздохнул Свин и нервно спросил. — Ты готова?
— Нет, — честно ответила Даянира, глядя во встревоженные глаза совенка, — Винри, я боюсь…
— Я тоже, — признался тот, — но ты не думай, мы обязательно победим!
Он бочком придвинулся к Дане, и некоторое время совы молча сидели, тесно прижавшись друг к другу и слушая сдвоенный стук своих сердец. Наконец, Дана нежно клюнула Свина в макушку и сказала:
— Сиди, не сиди, а лететь надо!
— Может, лучше останешься? — робко предложил Свинринстель.
— Ни за что! — Дана решительно захлопала крыльями. — Я тебя ни за что одного не оставлю!
Свин благодарно ухнул.
И тут в открытое окно просунул любопытную морду Тревор и принялся вглядываться в темноту. В этот момент Свин и Дана стремительно вылетели наружу, а Тревор, потерявший от неожиданности равновесие, второй раз за последние полчаса полетел вниз.
Драко продолжал спокойно спать и, вероятно, проспал бы так всю ночь, если бы что-то мокрое и скользкое не плюхнулось ему прямо на лоб. Ничего не понимая со сна, мальчик вскочил и принялся лихорадочно оглядываться, а перепуганный Тревор опрометью бросился под кровать.
Через несколько минут до Малфоя дошло, что Дана исчезла. Рядом на своих кроватях храпели Краббе и Гойл, а его совы не было.
— Эй, Винс! — Драко грубо толкнул спящего приятеля. — Ты не видел Дану?
— Отвяжись, — сонно пробормотал Краббе. — Сам выясняй с ней отношения, а я не обязан следить за твоими девчонками, их у тебя слишком много, — и, перевернувшись на другой бок, он захрапел ещё громче.
— Грег, может, ты видел Дану? — принялся тормошить другого своего приятеля Драко.
— Я её не ел, — неразборчиво отозвался Гойл, который, подобно медведю, спал, засунув большой палец одной руки в рот, а другой рукой обнимая подушку. — Не мешай спать.
Поняв, что от этих двоих ничего не добьешься, Драко накинул поверх пижамы легкий шерстяной плащ и, хлопнув дверью, выскочил в коридор. Его сейчас занимал один единственный вопрос: где может быть Даянира?
Из-под двери в спальню девочек пробивался тусклый свет, и Драко, даже не удосужившись постучаться, бесцеремонно заглянул внутрь. Панси Паркинсон, забравшись с ногами в глубокое кресло, читала какую-то книгу при неровном свете волшебной палочки. Увидев Драко, девочка взвизгнула и, схватив с подлокотника плед, завернулась по самую шею.
— Драко! — негодующе прошипела она. — Тебе не стыдно? Я же не одета!
— Нужна ты мне очень, — нетерпеливо ответил тот, смерив девушку равнодушным взглядом, — скажи лучше, ты не видела мою сову?
— Ничего я не видела, — сердито буркнула оскорбленная до глубины души Панси, — отстань.
Драко вздохнул и ни с чем возвратился в комнату. Взгляд его случайно упал на открытое окно. Малфой долго смотрел, как ветер хлопает фрамугой и, наконец, пробормотал:
— Черт побери, готов поклясться, что она улетела к сове Уизли! Придется искать её на улице! — и он выбежал из подземелья, полный решимости, во что бы то ни стало отыскать Даяниру.
Неугомонный Тревор, выбравшись из-под кровати, резво поскакал вслед за ним.
Миссис Норрис была в отчаянии. Близился вечер, а она сидела запертая в шкафу, не имея возможности предупредить друзей, что ничего не получилось. Наверное, они уже собираются идти к воротам! Наверное, и Волдеморт скоро будет там! Что же делать?!
Когда закатное солнце окрасило башни Хогвартса в кроваво-красный цвет, в замке заскрежетал ключ. А через несколько минут Филч, посадив на плечо Миссис Норрис, вышел из своего кабинета и двинулся по направлению к подземельям. Оказавшись на месте, он постучал по одному ему известному камню, и в стене открылся потайной ход.
— Идем, моя кошечка, — старик с трудом протиснулся в узкий лаз, — нам пора убираться отсюда.
Однако Миссис Норрис придерживалась другого мнения. Она птицей слетела с плеча хозяина и застыла неподвижно, прижав уши к голове. Лишь гибкий хвост нервно подергивался, выражая крайнюю степень раздражения. Желтые глаза кошки горели в полумраке подземелья, подобно двум масляным светильникам.
— Что же ты? — удивленно спросил Филч. — Идем!
Он, кряхтя, наклонился, чтобы взять кошку на руки, но та яростно зашипела и бросилась прочь.
— Миссис Норрис! Миссис Норрис! — воскликнул старик. — Куда же ты?!
Причитая, он заковылял вслед за ней.
Только выбежав за главные ворота Хогвартса, кошка остановилась. Замер и Филч, не в силах отвести взгляда от открывшейся ему картины. Возглавляемые Лордом Волдемортом к школе приближались Пожиратели Смерти, неумолимые и безжалостные, как сама Судьба.
