Гарри Поттер и книга Скелоса

Глава 28. Жребий Малфоев.

Сперва Гарри даже не знал, что сказать, когда увидел своих друзей в компании Малфоя с забинтованной головой и сидящего на полу без штанов директора Маккензи. И над всем этим очаровательным полем сражения летала камера Гермионы, запечатлевая незабываемый момент. Родители рядом застыли с глазами размером с Галеон, Седрик так и сел на ближайший стул в немом удивлении. Зато парочка неразлучных шутников из Слизерина повалилась друг на друга, а затем дружно сползла по стене, сотрясаясь от беззвучного хохота. На глазах Шива выступили слезы, Снейп согнулся пополам, держась за живот.

— П-помнишь?! — размазывая слезы по щекам, простонал Шив. — На уроке Алхимии…

— А-а-а… э-э-э… — Снейп не мог произнести ничего членораздельного, улыбаясь от уха до уха. Но отчего-то у Гарри не возникло и тени сомнения, что оба мага заново переживали впечатления лучшего урока в своей жизни.

Маккензи сидел на полу и мотал головой из стороны в сторону, ошарашено глядя на отца и мать Гарри. Острые зубы вампира торчали вверх, придавливая верхнюю губу, и наоборот спускались вниз, прикусывая нижнюю, но выглядело все это отнюдь не устрашающе, а скорее комично и жалко. Джеймс и Лили стояли возле входа и с удивлением разглядывали компанию подростков, притаившуюся наверху за колонной. А Гарри стоял и улыбался, сам не знал чему. Может, нелепости положения Маккензи, который собрал с пола остатки штанов и в одних кальсонах потешно запрыгал по Главному залу. Ноги его все еще были перевязаны Поющими Веревками, часть из которых, правда, вновь собралась в крошечные орехи, рассыпавшись повсюду.

— Привет, Поттер! — Драко Малфой первым спустился с помощью заклинания вниз, еще слегка пошатываясь от слабости. — Ты и телохранителей с собой привез, и даже Диггори из могилы поднял, чтоб он тебя оберегал, я смотрю!…

— Вот и смотри получше, Малфой! — к Гарри вмиг вернулась вся прежняя неприязнь. — Что ты вообще тут делаешь, папенькин сыночек?

— Шкуры твоих приятелей спасаю! — нахально заявил Драко.

Гарри удивленно посмотрел на друзей, которые и не подумали обидеться на колкую реплику Малфоя.

— Это правда, Гарри, — кивнул Рон, спускаясь, — он действительно спас нас. Вот только он забыл, что и мы его спасали.

— Ну, Уизли, вы могли себя и не утруждать!

— Заткнись, Малфой! Я сделал это для моей сестры, а вовсе не для такого тщеславного, эгоистичного и самовлюбленного типа, как ты!

— Знаешь, я так и думал. Вы, Уизли, всегда делаете что-то за деньги! Я ведь отдал вам этот браслетик. Надеюсь, Поттер, тебе будет приятно услышать, что благодаря мне у твоих дружков будут деньги на новогоднее угощение!

Рон побагровел, но, заметив влюбленный взгляд Джинни, сдержался.

— Если бы ты не нравился моей сестре, я бы повесил тебя на первом же суку!

— Ага! Значит, правду в газетах писали, что каков отец, таков и сын! Я всегда знал, что у тебя преступные наклонности, Уизли!

— Так же, как и у тебя, Малфой. С твоим-то ли ножичком рассуждать о невинности и чистоте благородных порывов!…

— Завидуешь, Уизли? У тебя такого нет? Ну, я могу попросить отца найти какой-нибудь антиквариат, чтоб ваш род не вымер от голода, как динозавры. Придется, конечно, поскрести, почистить ржавчину с клинка, но ведь это позволит тебе подарить маме шоколадку.

— Мистер Уизли, мистер Малфой, простите, что перебиваю вашу благородную беседу, но что вы оба делаете тут на каникулах? — Снейп приблизился на опасное расстояние.

— Ну… — Рон замялся.

— Я пригласил его в гости! — быстро нашелся Драко.

— Вот как! Чтобы поругаться всласть? Вместе с приятелями? Как трогательно!

— Я хотел увидеться с его сестрой, сэр. И не хотел обижать и братьев.

— И что же у вас общего с мисс Уизли? — черные глаза Снейпа смотрели насмешливо.

Драко покраснел, как вареный рак.

— Я люблю ее! — выпалил он быстро.

— В самом деле? — Снейп кашлянул. — Да, могу представить себе, что скажет Люциус, когда узнает об этом! Хотя, наверное, он ничего не скажет, а купит Маггловский пистолет и пустит себе пулю в лоб. Подумать только: его собственный сын и якшается с таким сбродом, как Уизли! Боже правый!

Драко пожал плечами, давая понять, что ему глубоко плевать на то, что сделает его отец, когда узнает об отношениях с Джинни. Та улыбнулась и встала рядом, прижавшись к нему. Снейп только усмехнулся и обменялся с Шивом странным взглядом.

— Мистер Малфой, мне кажется, вам стоит поехать и навестить родителей в ближайшие двенадцать часов. Просто может случиться нечто такое, чего ни они, ни вы не ожидали… Да, я бы попросил вас сопровождать отца на заседание Министерств Магии мира. Оно, если мне не изменяет память, послезавтра, тридцать первого декабря. Если он будет противиться, скажите, что это я попросил вас быть там вместе с Нарциссой. Будет интересно, смею вас уверить!

Драко вопросительно посмотрел на профессора, но тот уже отчитывал за неправильный баланс арбалетов Фреда и Джорджа, которым ничего не оставалось, кроме как ухмыляться и подмигивать Шиву. Джеймс и Лили в это время знакомились с Роном и Гермионой, которых Гарри представил как своих лучших друзей.

— Шив! — Снейп внезапно повернулся к другу. — Ты останешься здесь, если Диггори вернется из Румынии, сообщишь мне. Держи с ним связь, он просто обязан быстрее добраться до Чарли и прочих, чем Волдеморт. Когда Аммос явится, вместе с ним поезжай ко мне на квартиру, найди Билла с помощью твоих Маггловских штучек. Джессеп нам очень нужен! Меня не волнует, в какое подполье он ушел, какие сделки проворачивает и какого простака он на сей раз дурачит! Он мне нужен здесь не позднее, чем через две-три недели. Потом посмотри Олливандера. Надеюсь, ты справишься быстрее, чем Волдеморт.

Шив кивнул. Драко пристально посмотрел на одного, потом на другого. Нет, отцу он говорить не будет… Пока не будет. Там посмотрим.

Попрощавшись с Джинни, Драко отправился собирать вещи. Рыжик обрадовано запрыгал по кровати, поняв, что хозяин едет домой. Драко рассеянно почесал за ухом своего кота и встал посреди комнаты, глубоко задумавшись. Что имел в виду профессор, когда сказал, что может случиться нечто такое, чего никто не ожидал? Что-то такое, от чего должен ахнуть весь магический мир. Уж не триумфальное ли возвращение Джеймса Поттера? Он, кажется, был вместе с обожаемым сыночком. И наверняка то загадочное сияние было как-то связано с фактом оживления. Не зря он, Драко, профессорские книжки почитывал, не зря…

Покидав вещи в чемодан, Драко вынул из шкафа метлу. Не «Всполох», которым так кичится этот Поттер, но «Нимбус-2002», что уже неплохо. Сносная быстроходная метла. Правда, отец обещал купить новую модель под названием «Луч», которая была даже лучше поттеровской, но только тогда, когда Слизерин выиграет матч у Гриффиндора. А команда была далеко не идеальной, поэтому о чуде Драко даже и не мечтал.

— Садись, Рыжик, поехали, — пробормотал он. Кот недовольно покосился на рукоятку метлы и выгнул спину: он не любил подобных поездок, предпочитая поезд, но Драко никогда и никому не показывал свое домашнее животное, тем более в Хогвартс Экспрессе. Никогда, до сегодняшнего дня. И чем же околдовала его эта девчонка Уизли?

При мысли о Джинни Драко улыбнулся. И все же она просто очаровательна. Не чета братьям. И уж тем более не пара Поттеру…

Все еще улыбаясь, юноша закинул ногу на метлу и оттолкнулся. «Нимбус» чуть вибрировал, как норовистая, еще не объезженная лошадка. Но лететь все же было можно. Даже Рыжик, не доверявший метле до последнего, все же влез на нее и крепко вцепился острыми когтями за рукоять, обернувшись вокруг нее пушистым воротником. Драко усмехнулся, поправил чемодан и взмыл в воздух.

Полет был недолог. Замок Малфоев находился едва ли в четырех десятках километров от Хогвартса, хотя ни единой дорожки от школы к замку протянуто не было, и куда проще для семьи было возить отпрыска каждый год на вокзал, чем продираться сквозь колючие заросли, защищавшие владения со всех сторон неприступной стеной. Только одна подъездная дорога петляла по холмам, и вела она к штабу Пожирателей. Оттуда поставлялись материалы, защитные сооружения, магические реликвии для империи Люциуса и его семьи. Драко не раз бывал на этом складе, присутствовал на совещаниях и знал о руководстве едва ли не больше, чем о магии. Он даже был знаком с кое-какими главами департаментов Министерства, что обретались в этом штабе, и все без исключения считали его образованным и умным молодым человеком. И не ошибались. Драко же считал их полными кретина! ми. И тоже был прав.

Но вот однако и территория отца. Драко изумленно оглядывал пространство под собой.

Больше всего оно походило на военный полигон для полевых испытаний: всюду траншеи, ударные машины, уникальная техника, сочетающая в себе новинки Маггловского и магического миров, километры колючей проволоки, новые ловушки, капканы, Аппародетекторы, датчики скопления волшбы и прочие милые штучки для особо любопытных гостей. Насажаны были новые роскошные сады, где каждое дерево вмиг ощетинивалось острыми ядовитыми шипами, где каждый куст норовил ударить веткой в глаза, а тропинки, казалось бы, прочные, норовили завернуть куда-нибудь в глубокое болото или настоящие зыбучие пески, которых не заметишь, пока не засосет по горлышко. Ослепительно сверкала гладь озера, выдавая его нечеловеческую природу. Драко помнил, что такие обманки делали лишь горные тролли, не пара обычным туповатым громилам, работящие и умные, едва ли не появившиеся раньше драконов. Только их специфичные коренья способны были ! создавать красивейшие сложнейшие иллюзии. Туда-сюда сновали гоблины и домашние эльфы, без устали таскавшие тяжеленные тележки со щебнем и взрывоопасными минами работы братьев Уизли. Не зря Люциус был истинным главой Министерства, не зря… Сумел воспользоваться влиянием и заключенным контрактом, истолковав все в свою пользу. В такие минуты Драко гордился находчивостью своего отца.

Работящие гномы трудились над бастионами. Подавляющее большинство из них было грубоватой работы, что выдавало труд любителей-эльфов, но вот строящаяся оборона могла выдержать натиск тысяч разъяренных драконов. Видать, прижало отца, если он согласился потратить драгоценные средства на дорогие услуги горных гномов, которых мало кто видел, так как жили они в глубочайших шахтах и подземных пещерах, редко выбираясь на поверхность. Купцы не любили иметь с ними дело, ведь всем была известна скупость этого волшебного народа: за копейку удавятся. И лишь горы Гринготтского золота могли убедить короля выделить несколько сотен своих подданных на помощь далеким магам, до вражды которых ему не было никакого дела.

Драко сделал круг над этой въездной зоной и помчался дальше, прижимая к себе вещи и Рыжика, который жалобно мяукал. И вдруг даже кот замолк, а юноша едва не упал с метлы. И было от чего.

Сверкала небесно-голубая, огненно-красная и золотистая броня в лучах утреннего солнца. Острые шипы проглядывали через ее покров на спине, мощные лапы с длинными когтями загребали воздух. Огромные крылья вспарывали атмосферу, точно исполинские клинки дамасской стали. Рубиновые, изумрудные и сапфировые глаза сверкали из-под чешуйчатых век. Клубы дыма вырывались из ноздрей, пасти изрыгали огонь. Тела извивались в причудливых движениях.

Драко предстали драконы. Их боевой танец. Юноша много читал об этом в книгах. Там говорилось, что когда драконы собираются вместе и вот так парят в воздухе, демонстрируя свою устрашающую и разрушающую силу, они показывают готовность к схватке, узнают сородичей и радуются в предвкушении скорой битвы. И ни один смертный еще не удостаивался такой чести лицезреть этого зрелища. Он был первым.

Осторожно повернув, Драко понесся к другому входу и снова остановился в нерешительности. Там сидели леопарды. Да только необычные леопарды. От одного из взгляда Драко стало не по себе. От рычания кровь стыла в жилах. При каждом вздохе из ноздрей и пастей кошек вырывались облака чего-то отвратительно пахнущего и явно небезопасного для здоровья. Впервые в жизни Драко увидел Нунд, которые не без основания считались опаснейшими существами магического мира и могли дать фору даже тем самым драконам. Самые страшные кошки планеты тоже устроили какой-то боевой праздник. Они медленно, раскачиваясь и обнажая клыки, ходили по кругу вокруг самого крупного сородича, очевидно, предводителя, время от времени поднимая морды к небу и завывая по-волчьи. Черные глаза сверкали яростным огнем и жаждой крови.

Отчаявшись, Драко нырнул вниз, минуя кровожадных кошачьих, и понесся к решеткам, сквозь которые в замок попадала вода. Люциус окружил цитадель глубоким рвом и режущими на части вентиляционными отверстиями, но один ход все же был. В восточной части замка, возле небольшого, но быстрого водоворота, там, где течение было особенно сильным.

Но и там его ждал неприятный сюрприз. Едва он приблизился ко входу, вода вспенилась, вздыбилась, и показались сверкающие бирюзово-голубоватой чешуей спины морских змеев. Уродливые головы, снабженные доброй сотней острых зубов, в щепки перемалывавших корабль, разрывавших в клочья средних размеров кита, высоко поднялись над поверхностью потока. Блеклые, не имеющие цвета глаза цепко следили за каждым движением крошечной мушки-мишени на нелепой метле.

Прижав покрепче к себе кота, Драко направил полет через садик, но там на него кинулась стая грифонов, с яростным клекотом преследуя врага. Остался единственный путь: через башню прямо в кабинет отца. Драко избрал его как последнее средство.

Люциус Малфой сидел за письменным столом и читал «Дэйли Пророк». На губах его поигрывала шаловливая улыбка. Еще бы: такой успех в первой же операции. Все в шоке и недоумении, а он как всегда чист перед законом! Да, на этот раз сын поступил очень разумно, доложив о некоем странном ходе Поттера и компании. Пока крайней мере, все его тщеты сделать из сына человека хоть чего-то достигли, и у дражайшего и единственного наследника хватает ума сообщать об очевидном и важном. Пожалуй, он даже вознаградит его. Например, купит ему гоночную метлу или, еще лучше, позволит ему стать настоящим Малфоем, почувствовать прелести чистейшей колдовской крови, командовать полком. Скажем, вверит ему несколько драконов или, скажем, змеев. Может, даже того Василиска, что спрятан глубоко в недрах замка в одном из подземелий, закрытых на семижды семь печатей. Или приблизит его к Лорду, даровав высшую! милость наблюдать за концом Дамблдора и ненаглядного Поттера. Да, так и будет!

Послышался робкий стук в окно. Люциус медленно повернул голову и смерил висящего подле карниза человека презрительным взором. Только так, не иначе, он приветствовал сына, лишний раз напоминая, кто пока еще глава рода. Порою Драко его удивлял и пугал. Иной раз Люциус даже боялся, что, со временем заняв его место, сын окажется недостойным, мягкотелым, слабовольным и слабохарактерным слизняком. Потому и приходилось закалять волю, уча не искать легких путей, но добиваться цели. А целью этой всегда было стать истинным наследником Великого Роланда Малфоя. А значит, нужно привыкнуть и к оскорблениям, и к боли, и к лишениям. Сам Люциус давно привык. Драко привыкал тоже.

Драко низко поклонился старшему, едва не свалившись при этом вниз с метлы. Люциус едва заметно ухмыльнулся: усидел! Значит, не безнадежен. Пальцы его слегка шевельнулись, и окно резко, как пробка из бутылки шампанского, распахнулось и ударилось о стену. Стекла задребезжали, но не разбились. Что ж, вторая удача: не зря терпел целый день у себя этих неумех домашних эльфов, которые вечно все делают наперекосяк, никак не в соответствии с его планами. И не зря платил этому лизоблюду и первостатейному мерзавцу скряге Борджину, который так и норовил вылизать своим мерзким помелом вместо языка его ботинки.

Драко осторожно влез в кабинет и спустил кота на пол. Любимец отряхнулся, прилизал шерсть, игнорируя раздраженный взгляд моментально воспалившихся глаз мистера Малфоя, и величаво вышел за дверь. Драко побледнел, увидев выражение лица отца, немедленно потянувшегося за платком и зашедшегося в приступе чихания и кашля.

— Сколько… раз… я говорил тебе: не… приноси это… животное… ко мне в кабинет! — выдохнул Люциус в промежутках между жгучими проявлениями аллергии. — Я его не выношу!

— Прости, отец, — Драко опустил голову, — но мы не смогли зайти через другие пути. Там драконы, Нунды, морские змеи и грифоны, мандрагоры и прочие.

— И как же ты сумел додуматься до пути в мой кабинет? — в голосе Малфоя-старшего появились жесткие нотки.

— Я знаю, что себя ты никогда не оставишь без пути к отступлению, — в лоб ответил Драко.

Люциус вновь закашлялся, хотя приступ уже прошел.

— Может, ты и прав, сын.

Драко чуть приподнял брови: отец был явно смущен.

— А как мама? — тихо спросил он, готовясь к взрыву, зная, что за такое проявление чувств и слабостей его по головке не погладят.

— С ней все нормально, — вопреки обыкновению Люциус снизошел до ответа. — Знаешь, Лорд доволен твоей работой. Ты поступил правильно, информировав меня. Может, ты заметил еще что-то странное?

Драко колебался. Ему не хотелось предавать Джинни и ее семью, но, наложив заклятье, отец все равно узнал бы то, что ему необходимо…

— Да, есть кое-что, — медленно произнес он и, выдержав паузу, закончил: Маккензи отстранят, так как он напал на детей, Седрик Диггори, Джеймс Поттер и его жена воскресли, а я… люблю Джинни Уизли.

С Люциусом Малфоем произошло то, чего не случалось никогда в жизни. От пережитого потрясения он едва не хлопнулся в обморок. Чудовищным усилием воли он все же сумел удержать себя на грани, но воздуха катастрофически не хватало. Маг рванул на себе воротник рубашки, задыхаясь, глаза выкатились из орбит; оторванные пуговицы с тихим стуком запрыгали по полированной поверхности стола. Лицо мистера Малфоя искривилось гримасой, как если бы к нему применяли одновременно все возможные виды пыток: загоняли иглы под ногти, жарили на медленном огне, сдирали кожу, запустили поедать внутренности и мозг состоящих из одной вечно голодной пасти личинок веремов и медленно поливали кипящим маслом сверху, для полного комплекта.

Драко стоял и смотрел в пол; щеки его горели краской стыда. Все, что он бы сказал в свое оправдание, было бы только воспринято как отягчающие обстоятельства.

— Ты… что? — только и сумел вымолвить отец.

— Люблю Джинни Уизли, — убитым голосом повторил сын.

Люциус протянул руку и положил ладонь на лоб сына.

— Ты бредишь!

— Я здоров, — Драко осторожно отстранился.

Рука волшебника безвольно упала на стол.

— Мой сын… — Люциус смотрел в пространство мимо Драко. — Мой наследник. Боже, чем я прогневил тебя?! Ну за что мне такое наказание?

— Прости, папа.

— Нет, я тебе не отец! Уходи с глаз моих долой, жалкий прихвостень Магглолюбцев! Покровитель нищих и униженных! Я пятнадцать лет жизни положил на то, чтоб мой сын стал человеком, а он связался с компанией Уизли, у которых детей больше, чем Кнутов на счету! Уходи отсюда! Убирайся вон, вон, слышишь?!

Люциус был еще бледнее, чем всегда. Серые холодные глаза возбужденно бегали с предмета на предмет, руки мелко дрожали. Драко испугался, что с отцом случится удар, но тот только хрипло застонал и уронил голову на руки, после чего застонал вновь.

— Папа, извини…

— Уходи, чтоб ноги твоей в доме не было!

— Но папа…

— Я тебе не отец! У тебя больше нет ни отца, ни матери! Убирайся к своим Уизли, пусть они тебя кормят, одевают, обхаживают! С меня хватит! Живи с ними, если тебе так хочется! ВОН!!!

Драко повернулся и молча направился к выходу. Он отдал бы все, что у него было, даже свою метлу, если бы отец остановил его. Но Люциус не проронил ни слова, с трудом подняв голову, точно она вдруг налилась свинцом, и наблюдая, как сын медленно спускается вниз. В глубине души на какую-то постыдную секунду шевельнулось слабое чувство вины и желание вернуть Драко, исправить все, пока не слишком поздно, но гордость подавила эту вспышку. Драко не услышал даже проклятий вслед. Люциус просто молчал.

Вдруг юноша вспомнил о поручении от Снейпа и без слов поднялся назад. Люциус смотрел в прямо противоположную стену и поедал взглядом прошлогоднюю фотографию семьи на средиземноморском курорте. Костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели, едва Драко переступил порог.

— Я сказал тебе убираться! — голос Малфоя-старшего опасно дрогнул, зрачки устремленных в пустоту глаз сузились.

— Профессор Снейп посоветовал тебе приготовиться к чему-то такому, к чему ты готов не был, и это случится тридцать первого декабря на заседании Министерств Магии мира, — без всякого выражения сказал Драко и повернулся, чтобы уходить.

— Погоди! — отец впервые взглянул на него. — Что он имел в виду?

— Не знаю, но, полагаю, ты скоро увидишь, что, — Драко не обернулся и нарочито загремел башмаками по ступеням.

— Драко! — Люциус вскочил на ноги.

— Он посоветовал тебе взять с собой жену! — донесся до чародея голос сына. Вернее, бывшего сына.

И это были последние слова, которые Драко произнес в замке своих предков. Они еще долго гулким эхом отдавались в каменных стенах башни, хотя автор их уже сбежал вниз, схватил сумку с вещами, метлу, кота и, распахнув ставни, вылетел наружу, где, с трудом избегнув гибельного пламени драконов, направился к Лондону.

Люциус так и сидел, глядя в окно на улетающего прочь сына. Ему не было жаль расставаться, он только вздыхал о бесцельной трате времени на неблагодарного тинэйджера. Он бы мог израсходовать отмерянный Лордом срок на что-то более полезное, нежели разговоры с предателем родной крови.

— Милый? — Нарцисса Малфой поднялась по ступеням в кабинет мужа. — Что случилось? Драко приехал?

— Как приехал, так и уехал, — грубо заключил Люциус, хотя в словах присутствовала изрядная доля горечи. — Выгнал я его.

— Что? — глаза женщины расширились. — Люциус, как ты мог? Это же наш сын, не кто-нибудь!

— Я должен спокойно смотреть, как он якшается с ничтожными Уизли?! У меня от одного имени «Артур Уизли» начинается головная боль! А уж его детей я вообще не терплю! Особенно этого воображалу Питера.

— Перси, — тихо поправила Нарцисса, — Молли как-то говорила мне о его успехах. Давно, еще когда тебя не сместили с поста попечителя. Он умный мальчик, все говорят.

— Умный-умный! — взорвался Люциус. — Уж ты-то могла бы помолчать о нем, он мне столько крови попортил! Только из-за него мы еще не управляем всем Министерством! Он один сдерживает амбиции болвана Фуджа, у которого ума меньше чем у курицы! Раньше был его отец, но он в тюрьме и за дело, были еще этот драконоборец Чарльз и Билл, эта канцелярская крыса из банка, но они уже обезврежены. Один перешел на нашу сторону, другой ничего не может сделать против моей политики. Но этот Перси!… Нарцисса, я от тебя такой подлости не ждал! Ну хотя бы из жалости!…

— А ты пожалел нашего сына? — ее губы вытянулись в узкую полоску. — Ему уже пятнадцать лет, Люциус.

Он уже вырос и может сам судить, с кем ему общаться.

— Даже если это роняет фамильную честь?! — ядовито прошипел Малфой. — Если это ставит клеймо на доброе имя отца?! Если это превращает в ничто, в пыль все мои начинания, втаптывает нас в грязь?! Один звук фамилии Малфоев должен вселять ужас в сердца смертных, а он тут о нищих Гриффиндорцах заботится, о позоре всего колледжа! Да мало того, он влюбился в их девчонку, Нарцисса!

— Он такой же человек, как ты или я. И он имеет право на собственные чувства. Ты слишком многого от него хочешь. И потом, она хорошая девушка. Я раз встретила ее в Диагон Аллее, так она так вежливо со мной поздоровалась. Она не виновата, что ее отец беден. Вот ты богат, а посмотри на себя: ты же игрушка в руках твоего властелина. Лорд вертит тобой, как хочет, а ты и рад. Бегаешь за ним, как собачка, стараешься, доклады, — она презрительно поддела указательным пальцем папку бумаг на столе, — пишешь. А вспомни, о чем мы мечтали, когда только поженились. О тихом укромном местечке в живописном уголке Англии, о счастье, детях. Вот у тебя и был сын. Да только вместо крещения ты показал его своему Лорду, который вселил в него эти ужасные способности к Темной магии. Ах, вспомни Ливию! Как мы молоды были тогда! А Северус и его Джулия? Такая хорошая пара! Люб! или друг друга больше жизни. А что с бедной девушкой сделал твой хозяин? Убил, насколько я знаю.

— Не убил, — угрюмо сказал чародей, — она жива, только под арестом.

— Боже! Семнадцать лет под арестом, в темнице! И ты ничего не сделал?!

— А зачем мне вмешиваться?

— Ну да, конечно, зачем тебе вмешиваться! Зачем тебе сын, зачем тебе жена, зачем тебе друзья, когда у тебя есть Лорд, который заменяет тебе все! Он поманил тебя могуществом, как ты — Фуджа, и ты, как и Корнелиус, попался на удочку!! Люциус, открой глаза! Завтра ты вышвырнешь на улицу меня, как вышвырнул Драко! Ты же всегда хотел наследника!

— Ну хотел, и что? Если ты думаешь, что я расстроился больше, чем когда мы потеряли первого ребенка, то ты ошибаешься. Я не такой.

— Да, ты не такой, — Нарцисса отодвинулась от него, глаза ее пылали странным огнем. — Ты ничтожество! Ты мерзавец, каких свет не видывал! И зачем я вышла за тебя?! Максимилиан Аббот же предлагал мне руку и сердце. Такой прелестный человек, не чудовище, для которого не святы даже семейные узы! И я бросила его ради тебя! Боже мой, как я ошибалась, как я ошибалась! — она заломила руки в отчаянии.

— Прекрати ломать комедию! — сурово прервал ее Люциус. — От твоих стенаний у меня мигрень. Ты мне мешаешь. Ты свободна, можешь идти.

— Да, я свободна! И ты не можешь меня удерживать! Да только этот замок принадлежал моей семье, ты не имеешь права приказывать мне убираться из собственного дома!!

— К твоему сведению это мой дом, — ледяным тоном произнес Люциус, — все наше имущество записано на мое имя, на имя Люциуса Малфоя, а вовсе не Нарциссы Эриксон! Ты подписала бумаги лично. Вот документ, — он выудил одну из бумаг из общей кипы и протянул ее небрежным жестом жене. — Купчая на этот участок и акт о передаче твоего наследства мне в полное безвозмездное распоряжение.

Нарцисса взяла бумагу двумя пальцами, как будто она была огнедышащим драконом и имела акульи зубы и способна была откусить ей руку.

— Если ты потребуешь развода, все деньги и имения останутся по закону со мной, — продолжал между тем Люциус, не обращая на жену более внимания, чем на назойливую муху. — Я буду единственным владельцем, так как сына у меня больше нет. Да и мне всего лишь тридцать восемь, у меня может быть еще сотня детей, стоит мне поманить кого-нибудь пальцем. Хоть та же Мэриан, моя секретарша в Министерстве. Она моложе тебя на двадцать лет и влюблена в меня по уши. Она примчится ко мне быстрее ветра, если я пожелаю.

— Знаешь, о чем я думаю? — тихо спросила Нарцисса, кладя бумагу на стол и упираясь в его крышку обеими руками. — О том, какой ты негодяй. Ты водил меня за нос все эти годы, бессовестно, беспардонно! Это… это… нонсенс! Да как ты мог? После всего, что я для тебя сделала.

— А что ты мне сделала? — Люциус оторвался от своего доклада и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на нее внимательным изучающим взглядом. — Я, знаешь ли, не припомню хоть какой-нибудь благодетели с твоей стороны.

— Ты должен быть мне благодарен за то, что я хотя бы скрасила твое одиночество, мелочный ты человек. Никто не стал бы, кроме меня, дуры, обращать внимание на такую мразь, как ты!

— НЕ СМЕЙ ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ!!! — вскакивая, заорал внезапно Люциус так, что с потолка посыпалась побелка. — ТЫ, ГРЯЗНАЯ ТВАРЬ, КАКОЕ ТЫ ПРАВО ИМЕЕШЬ ТАК ГОВОРИТЬ СО МНОЙ В МОЕМ ДОМЕ?!

— Я могла бы убить тебя, — тихо сказала Нарцисса, больше сама себе, чем Малфою, — но не стану пачкать свои руки твоей гнусной кровью. Я не хочу отнимать отца, пусть и такого подлеца, как ты, у своего родного и любимого малыша. Ты сам наказал себя, Люциус Малфой. Ты сам вырыл себе могилу, доверившись безоглядно твоему Лорду. И ты поплатишься. О да, ты поплатишься! Ты обречен на вечное одиночество, несчастное ты существо. И когда-нибудь будет стыдно даже помянуть твое имя всуе. От тебя будут шарахаться, как от зачумленного, как от трупа крысы в подвале. Ты будешь умолять меня и Драко вернуться, но мы не сделаем этого. Ты встанешь на колени перед любым лишь за право поговорить с ним. Но никто не подаст тебе руку помощи.

Малфой размахнулся и дал ей пощечину. Нарцисса ничего не сказала, только подняла руку и потрогала место удара.

— Да, теперь я еще больше уверилась в своей правоте!

— Убирайся! — тихо и с ненавистью прошипел Люциус.

— Тебе нет нужды угрожать мне, я сама с радостью сделаю это! — она гордо рассмеялась ему в лицо. — Я уйду непобежденной, Люциус Малфой! Не волнуйся, никто больше не уронит твоей фамильной чести!!

Она резко развернулась на каблуках и легко сбежала вниз по ступенькам.

Люциус закричал что-то бессмысленно-замысловатое, а затем резким взмахом сшиб на пол все бумаги, перья, чернильницу и свечи. А затем в порыве ярости расколотил о стену еще и любимое кресло. Ответом ему был только веселый смех жены из нижних комнат.

Нарциссе и в самом деле было смешно. Смешно покидать ее родовой замок со всеми его богатствами, который достался какому-то проходимцу волею некоей бумажки. Смешно бежать вдаль за сыном, неизвестно куда, без гроша в кармане. Смешно оставлять этого падшего, брошенного человека, которого она когда-то любила, и который — ей хотелось в это верить — когда-то любил ее. Смешно бросать вызов Лорду Тьмы, перейдя вслед за дорогим сыном на сторону Дамблдора и Уизли. И смешно убегать вот так, на рассвете, ничего не подготовив, бросив все. Но одно она признавала: еще смешнее было бы остаться после всего, что этот утес холода наговорил ей в гневе наверху, после того, что она высказала ему, после пощечины. После того, как он выгнал прочь их сына, как котенка, который пришел в дом погреться и которого выкинули в окошко, потому что там кот уже есть, и д! ругих животных не надо.

Сверху послышались шаги. Нарцисса подавила улыбку, увидев в зеркале на сумочке вытянувшееся лицо мужа. Он был похож на выстиранное знаменитой во всем мире тетей Асей привидение и стоял, чуть шатаясь и держась рукой за косяк двери. Даже в зеркале было видно, что лунки ногтей у него стали абсолютно прозрачными и, самое удивительное, на лоб свисала первая седая прядь. Единственный островок седых волос в тщательно приглаженной блондинистой шевелюре.

— Ты уже уходишь? — его голос был донельзя хриплым, как если бы он не мог говорить из-за душивших слез.

— Да, ты же меня выставил! — весело отозвалась Нарцисса. — И ни о чем не жалею, знаешь ли! Я теперь свободна, как птица! Свободна, свободна!… — она весело закружилась перед ним в танце, накинув на плечи роскошную женскую шаль. Люциус сглотнул: воспоминания как ножом резанули сердце.

— Не уходи, — попросил он слабым, еще более хриплым голосом.

— Не уходить? — Нарцисса рассмеялась ему в лицо, чувствуя, что этим причиняет ему еще больше боли. Но отчего-то ее это не слишком волновало. — С чего бы это?

— Пожалуйста! — простонал он, падая в кресло.

Она насмешливо посмотрела на его сгорбленную фигуру, затем вдруг подошла и поцеловала в губы.

— Прощай, любимый! — пропела она и, подхватив сумку, летающей походкой выскользнула в открытые двери.

Люциус только закрыл глаза. Затем встал, медленно, словно во сне, подошел к окну и вновь тихо смотрел, как уже жена уходит от него в неизвестность. Странно, он никого не любил, как ему казалось. И все же было больно. Больно и до ужаса обидно. Он никого не любил… так, как Ее. Даже Лорда, перед которым преклонялся. И вот Она ушла. Ушла потому, что он сам разрушил их счастье, их жизнь…

Маг резко задернул занавеску и сбежал вниз, в кухню. И увидел странную веселую процессию: эльфы с чемоданами гурьбой шли к дверям. И у каждого в руке было что-то из того, что он подарил Ей. Платье ли, зеркальце, ожерелье или прочие безделушки. У одного эльфа из кармана торчал кружевной носовой платок. И все весело игнорировали его, несчастного, раздавленного, убитого горем, которое он все еще не желал признать, человека.

А за окном такой же довольной толпой шествовали гномы-каменщики и гоблины с карманами, набитыми золотом. Отчего-то чародей понял, что это Ее часть; не то, что накопил он — то, что принадлежало Ей как супруге. Она отказалась от всего, что было связано с ним. Кроме одного: сына.

Люциус медленно побрел по пустому замку. Просто пошел, не зная, куда. И, дойдя до гостиной, ужасающе пустой и холодной сейчас, он упал на диван и в первый раз в своей жизни зарыдал как ребенок.

с 07.05.2002

с 01.03.2001