Ты одинок как волк,
Отбившийся от стаи.
Бежишь от жизни прочь,
Сжигая все мосты.
Куда ведёт твой путь,
Ты сам пока не знаешь
Но волки не скулят,
Как под забором псы.
Амосова Маргарита
— Привет! — Лейт вбежала в гостиную Гриффиндора.
— Привет! — Рон расплылся в улыбке и встал навстречу своей подруге.
— Гермиона? — Лейт вопросительно посмотрела на сидевшую в одиночестве у окна девушку.
— Оставьте меня! — прошептала та и, всхлипнув, бросилась наверх, в комнату Старосты.
— Она очень тяжело переживает смерть Дэвида, — тихо сказал Дин, сидевший вместе с Фредом (небывалое дело для веселого Гриффиндорца) за шахматной доской. — И то, что Гарри от нас отдалился. Сегодня и вчера он не ходил на уроки. Ну, вчера-то понятно: Алхимия со Слизерином и Прорицания, но сегодня!.. Шах!
— Я не знаю, что с ним случилось, — заметил Рон. — Он замкнулся в себе и ничего не говорит. Только я пару раз видел, как он плакал.
— Не смей говорить об этом, Рон Уизли! — Гарри стоял в проходе, бледный, осунувшийся. — Да, мои родители погибли, как Дэвид, как Седрик, как мистер Диггори, как Каспер и мантикор. Они все погибли, как герои! И я должен радоваться, Рон? — на глаза Гарри вновь навернулись слезы, и он убежал наверх вслед за Гермионой.
Войдя в спальню юношей, Гарри рухнул на кровать. Он знал, что не должен оставаться в замке по всем законам: Магглу в волшебном мире не место. Он знал, что, вероятней всего, никогда не сможет больше колдовать. Так говорил Кантарион, тоже погибший ради блага всего мира. Он знал, что даже в Хагриде больше магических сил, чем в нем, зверомаге и Стихийном чародее. И все же он попросил Дамблдора оставить его тут на пару недель. Чтобы наблюдать за похоронами друзей. Дорогих сердцу, как Дэвид, и просто вставших по неведомому стечению обстоятельств на его сторону, как Серебряный Свет. Он чувствовал, что должен хотя бы отдать дань памяти тем, кто желал спасти его и, не щадя себя, сражался за него до последней капли крови!
Странно, но его память сохранила последние мгновения всех этих людей и нелюди. И именно знакомых ему людей и нелюди. Он мог восстановить эти моменты в сознании в любой миг и даже хотел бы это сделать, чтобы любовь к ним, уважение к ним навсегда остались не только в его сердце, но и его мозгу. И поэтому еще он просил Дамблдора оставить его на пару недель в замке. Чтобы успеть скопировать все свои впечатления, радости и горести в дубльдум или на фотопленку, чтоб потом всегда иметь возможность вспомнить… вспомнить все. Все, что случилось с ним за четыре полных года учебы в школе. Все, что случилось с ним за этот последний год, самый тяжелый и страшный из всех. Все, что он любил и ненавидел тут. Даже образы Снейпа или Малфоя хотел бы он сохранить у себя в альбоме, том самом старом альбоме его воскресшего и вновь погибшего отца. Чтобы помнить все…
Слезы навернулись на глаза Гарри, когда он посмотрел на стоявшую рядом на тумбочке кровати фотографию его с родителями, Люпином и Сириусом. Его мать и отец были такие счастливые, полные надежд, как в давно прошедшей юности. Джеймс прижимал его, своего сына, к себе и корчил смешные рожи фотографу. Лили ласково трепала своего мальчика по голове, и от ее улыбки, казалось, расцветали сонные и вялые цветы, еще только готовящиеся к весеннему пробуждению. Хохотали и Люпин с Сириусом. Только сам Гарри выглядел не по-детски серьезно, как бы изумляясь дурачеству взрослых…
Тут Гарри всхлипнул и поспешно стал вытирать глаза. Но предательские мокрые струйки опять побежали по щекам, едва взгляд Гарри упал на тщательно застеленную кровать Дэвида. Казалось, это произошло только вчера: Дэвид будил его, проспавшего, на матч по Квиддичу. И после бурной вечеринки, продолжавшейся всю ночь, они, наконец, под утро прибежали в комнату, устроили настоящий волшебный бой, и заклинания, казалось, летели не только из палочек участников битвы, но и из всех щелей и даже сквозь окно. И никто даже не стал заботиться о том, чтоб убрать помещение после ожесточенных баталий. Только Дэвид с самым невозмутимым видом принялся застилать кровать. Рон спросил его, зачем он это делает, ведь они не ложились, да и смогут убрать все по возвращении. А Дэвид ответил, что он так привык, приучен любимым дядюшкой… Дядюшкой, который даже не сумел его защитить!
Гарри улыбнулся своим мыслям сквозь слезы: вот здесь, на его собственной кровати сидел, скрестив ноги, Каспер! И нагло раскуривал трубку, стряхивая пепел прямо на ковер! И называл живчиком самого Дамблдора… А теперь Каспер погиб. Хотя как может погибнуть привидение? Кажется, Гермиона когда-то рассказывала, что если призрак сольется с телом, душа успокоится. А тел на поле Квиддича было невероятно много. Наверное, Каспер знал, что только призраки могут сотворить такое превращение с зомби… Потому и цена за помощь была царская. Хотя упокоение души тоже неплохо! Но и тел для похорон прибавилось существенно.
А серьезный Седрик, все пропадавший где-то по делам Дамблдора? А его отец, мистер Диггори? А добрая старушка Спрут? А бедняга Деннис? Господи, сколько же жизней отдано за проклятое Равновесие! Много, много людей погибло с обеих сторон. Разменялись главами ордена Серых и Теней; теперь Антония и Серебряный Свет будут лежать в соседних могилах, как настояли Снейп и Джулия. В знак примирения двух старых противников. Величественного мантикора и громадного василиска, которого сразил этот сильный страж врат Министерства, похоронят под двумя камнями неподалеку от избушки Хагрида. Как дань уважения магическим существам, вставшим на ту или другую стороны. Хмури даже пригласил пару скульпторов магического мира, которые увековечат это противостояние в памятнике… Сражен был и лидер пришедших по зову Хагрида гигантов. Гарри не знал его имени, но оказанной ему помощи это не отменяло.
Да и Драко Малфой тоже заслужил свою порцию славы, а отнюдь не полгода года в Азкабане, как решил суд. Гарри знал, что именно своему заклятому противнику он обязан жизнью. А теперь Драко — в соседней камере с Ричардом Торном — печальным был конец заместителя предводителя Теней.
— Гарри!
Зажегся свет. Гарри зарылся лицом в подушку, не желая сейчас никого видеть. Ему так приятно и хорошо было в темноте! А свет заставлял вспоминать об оставшихся друзьях, которые еще не знали ничего. Не знали о том, что случилось с ним, Гарри Поттером, который теперь не способен даже мухи убить с помощью своей палочки. Сломанной палочки мага.
— Гарри, ты должен мне все рассказать! — Рон опустился на стул возле кровати Гарри. — Я твой друг, если тебя что-то тревожит, ты должен со мной поделиться, тебе станет легче!
— Рон… — Гарри поднял голову от подушки, жмурясь от яркого света. Странно, похоже, у него началась какая-то светофобия! — Скажи, ты бы не отказался общаться со мной, будь я, скажем, как Филч, Сквибом?
— Конечно, нет, Гарри! Но ты же не Сквиб!
— Нет, разумеется, нет… — пробормотал Гарри и вновь уткнулся в подушку. — Рон, уйди, прошу тебя. Я хочу побыть один. Лучше поговори с Гермионой. Ей так тяжело сейчас…
— Хорошо, как скажешь, — не стал спорить Рон и удалился, тихонько прикрыв дверь и погасив свет.
Гарри вздохнул с облегчением: в темноте ему сейчас было куда приятней! Может, это было связано с тем, что Лорд коснулся его тогда своим черным мечом — Гарри невольно потер зарубцевавшийся порез на плече. Может, ему просто противно было, что Свет, за который он так яро сражался, отплатил ему вот такой вот горькой монетой боли утрат…
В темноте оказалось приятней и думать. Гарри уже окончательно понял, что жить рядом с Сириусом не сможет, несмотря на всю свою любовь к нему. Просто невыносимо было каждый день чувствовать и видеть магию, но знать, что это даже не запретный плод, а просто свидетельство его собственного бессилия сотворить что-либо значительное. Он ведь не умел ничего, кроме своей магии. Учение в школе, обычной Маггловской школе, он считал развлечением. А вот теперь…
Гарри резко поднялся с кровати и включил свет. Он принял решение. И пусть эта непонятная светобоязнь станет единственным свидетельством его былой ненормальности в обычном мире. Куда он, судя по всему, должен вернуться.
Но сперва надо подождать похорон.
Хрустальный, как в старой сказке, гроб медленно опустили в могилу. Гарри не мог больше плакать. Все его слезы высохли там, в башне родного факультета. Теперь, он не чувствовал опустошения. Всему свое время, скорби тоже. И время это уже прошло. Заветный дубльдум покоился в сумке, той самой, что ему летом подарил Рон. В него предстояло поместить последние воспоминания, воспоминания о расставании с дорогими людьми.
— Прощай, Джеймс, прощай, Лили! — прошептал Сириус, едва сдерживая рыдания. В первый раз ему не удалось похоронить друзей, и, точно посмеявшись над его чувствами, судьба даровала ему второй шанс. — Вы навсегда останетесь в наших сердцах!
Люпин шагнул вперед, и его рука, дрожа, положила на крышку три ярко-алые розы, которые вдруг почернели на глазах у всех присутствующих. Затем хрустальная крышка с мягким звоном опустилась, и второй гроб последовал за первым.
Колин, сглатывая слезы, поцеловал в лоб своего брата, чье недвижное тело покоилось на красном в честь Гриффиндора бархате. Рядом стояла и держала его за руку Джинни. Симус и Дин, как по команде, сняли шапки и опустили головы.
Фред молча смотрел вдаль. Он ничего не мог сказать ободряющего Колину. Все его шутки отчего-то казались теперь самыми плоскими и неумными, а иным утешать он не умел. Да и как помочь человеку, если твой брат ранен, но жив, а его больше никогда не увидит ласкового Земного солнца?
Неподалеку высился маленький холмик. Он был насыпан точно там, где погибла профессор Травоведения Спрут. Замену ей еще не нашли, и место главы Хаффлпаффа пустовало. Но все ученики по одиночке подходили к холмику, кланялись, шептали что-то и молча отходили прочь. Гарри с минуту смотрел на этот печальный ритуал, а затем отвел взгляд, будучи не в силах больше видеть слезы на глазах одноклассников.
Гермиона и приехавшая Вера Роули тихонько плакали над телом Дэвида. Снейп стоял рядом, невозмутимый и спокойный, как всегда. Точно это тело не его племянника должна была навеки принять в себя гостеприимная матушка-земля. Только пристально всматривавшаяся в его черты Джулия могла заменить вымученную гримасу, исказившую на долю секунды лицо чародея. Рядом застыл бледный как полотно Шив, сжимавший и разжимавший кулаки.
— Как ты, Северус?
Снейп посмотрел на заговорившего с ним Сириуса. В этом взгляде неприязнь медленно уступила место странной благодарности, точно маг хотел сказать спасибо за то, что хоть кому-то на всем белом свете он еще был небезразличен.
— Нормально.
Тут он с усталым раздражением вздохнул и закончил:
— Я горд, что мой племянник смог сделать то, на что не хватило духу у меня самого… Но вообще оставь меня в покое, Блэк. Мне еще только твоих крокодиловых слез не хватало.
Гарри не смотрел на Снейпа. Вместе с Дамблдором и прилипчивой Ритой Скитер, примчавшейся из редакции «Дэйли Пророка» по приказу Министра и так и оставшейся в замке до этой торжественно-печальной церемонии, он стоял возле самых тел ушедших друзей и соратников, как бы провожая их в последний путь. Как командир армии, который отпускает души всех мертвых бойцов в вольное плавание. И, как всякий командир, он тоже злился на себя за то, что победа была куплена такой кровью, такой ценой…
— Агло тронос сарен дрег!
Вот теперь уже все взгляды обратились на профессора Снейпа, который чертил своей палочкой неведомые символы на крестах могил погибших Серых воинов. Для каждого он подобрал свой символ. Может быть, писал истинные имена неизвестных магов. А может, просто отдавал свою дань уважения их делу.
Рядом примерно тот же ритуал исполняла Джулия. Начав с краев нового Хогвартского кладбища и двигаясь вдоль могил, двое бывших Пожирателей встретились в центре, где две мраморные плиты означали места упокоения Серебряного Света и Антонии. Как Гарри и думал, лежа в башне, два противоборствующих ордена решили свести вражду на нет. И это единство должны были символизировать прежние лидеры обеих организаций.
Снейп медленно поклонился Джулии. Та поклонилась в ответ. Две палочки взлетели вверх, выпуская из себя столб искр, их которого постепенно образовывался гигантский мемориал героям этой войны. Героям обеих сторон. Потому что все воевавшие принадлежали к волшебному миру. Это было чертовски красиво и невероятно грустно. Девушки прослезились, юноши, как по команде, сняли шапки и склонили головы. Гарри тяжело вздохнул и последовал всеобщему примеру.
И в эту самую секунду кто-то подошел к нему и осторожно взял за руку. Гарри обернулся и увидел Чоу. Она была в черной мантии, как большинство учеников, даже Слизеринцев, и Гарри вдруг подумал, что этот траурный наряд ей очень к лицу.
— Здравствуй, Гарри, — негромко сказала она. — Я подумала, что тебе может понадобиться моя помощь.
— Пожалуй, что так, — так же тихо отозвался юноша. — Я не знаю, как тебе сказать, да сейчас не время и не место, но я больше не смогу учиться в Хогвартсе.
Чоу долго смотрела на него, не говоря ни слова, а затем вполголоса заметила:
— Я знала, что может случиться что-то вроде этого. И знай, Гарри: в моем доме ты всегда желанный гость. И, если ты мне разрешишь, я буду навещать тебя иногда. Мне кажется, тебе нужна моя поддержка.
— Ты права, — вздохнул Гарри. — Мне действительно нужна твоя поддержка… И я бы хотел, чтоб ты знала… А, ладно, ничего!
— Нет-нет, говори!
— Сейчас не время…
— Говори, Гарри!
— Ты… ты… мне… нравишься, — выдохнул Гарри. — И я думаю, что это больше, чем просто восхищение или симпатия. Не так, как это было летом. Тогда все было несерьезно. А сейчас… Сейчас я понял, что мне было бы действительно больно, если б я тебя потерял.
— Я тоже боялась этого, Гарри…
Юноша и девушка встали, обнявшись, чуть в стороне от остальных и смотрели за мягкими жестами Снейпа и Джулии. Творилось каменное воплощение чуда, которое случилось несколькими днями раньше. Чуда, которое стало самым значительным за последнюю тысячу лет существования магического мира. И имен этому чуду было три: свобода, счастье и любовь.
Через несколько дней после описанных выше событий.
— Северус!
Снейп хмуро обернулся; выражение его лица ясно говорило, что если у посетителя нет веских причин беспокоить его именно сейчас, он испепелит его и даже глазом не моргнет. Все ученики Хогвартса уже не только отметили, что после окончания войны профессор изменился в худшую сторону: стал еще более нетерпеливым и заносчивым, — но и на своей шкуре ощутили все прелести его гнева. Может, это было связано со смертью Дэвида, а может, маг просто расслабился и решил напоследок вволю поиздеваться над студентами, полагали они. На самом же деле эта перемена была закономерной. У Снейпа просто больше не было причин притворяться «хорошим парнем».
— Я не хотела уезжать не попрощавшись.
Снейп пожал плечами и молча продолжил смешивать какой-то состав. То, что Джулия уезжала, его не трогало ни в малейшей степени. Или может быть… чуть-чуть. Но ее присутствие уже не возбуждало в нем радостной волны чувств, как то было семнадцать лет назад. Он даже не обратил внимания на новый темный костюм, как у всех Теней, выгодно подчеркивавший достоинства фигуры женщины. И его не интересовало, что она скажет и зачем пришла.
— Ну, здравствуй, — ответил он, наконец. — Точнее, прощай. Желаю хорошо провести время в компании старых знакомых.
— Ты ревнуешь? — она подняла брови.
— Не дождешься. Если ты пришла, чтоб ехидничать, я попрошу тебя уйти.
— Неужели для тебя даже наши отношения не имеют значения?
— Наши отношения? — Снейп выглядел чуть удивленным. — Ты ждешь, что я вспомню, что было семнадцать с половиной лет назад? Ты еще более нелогична, чем я думал, Джулия. Если ты хочешь, чтоб я бросился тебе на шею, ты можешь ждать хоть до скончания века. Я больше не играю в эти игры, Джулия. Мне больше не двадцать три года, я уже перерос романтику и любовь. И ты можешь считать то, что я не прогнал тебя в первые секунды, той самой данью уважения нашим отношениям, как ты выразилась, которой ты ждешь.
— Северус Снейп в своем репертуаре! — Джулия улыбнулась и подошла совсем близко. Снейп ее упорно игнорировал, смешивая две пузырящиеся жидкости. Однако от зоркой предводительницы Теней не укрылось легкое подрагивание кистей мага. — Северус, я не рассчитывала, что между нами будет романтика, как ты выразился…
— Как Я выразился?! — Снейп резко развернулся, расплескав жидкости. В глазах его плясали искорки негодования.
— Не рассчитывала, — оставила без ответа его возглас Джулия. — Я просто хотела, чтоб мы с тобой не жили, точно кошка с мышкой, а сохранили хоть какие-то дружеские отношения.
— Дружеские отношения? Мне не нужна ничья дружба, Джулия!
— И поэтому ты бросился выручать Раслира из Азкабана?
Снейп промолчал. Он уже чувствовал, что еще пара секунд, и он превратит бывшую подругу в ящерицу или жабу.
— Не сверкай на меня глазами, Северус Снейп! Я знаю тебя как облупленного. Прекрати ломать комедию и отвечай серьезно!
— Ну хорошо! Зачем тебе понадобилось продолжать нашу дружбу, как ты выразилась?
— Да, Северус, ты прав! Ты перерос те лучшие чувства, что когда-то у тебя были. Но я все-таки отвечу. Мне просто хотелось бы знать, что с тобой все в порядке. Ты спас мне жизнь, а я спасла жизнь тебе. Уж это должно для тебя что-то значить!
— Я не люблю долгов и всех этих пересчетов: кто, кому и что должен. Ты это знаешь лучше всех прочих, Джулия. Не скрою, я рад был тебя видеть после этих семнадцати лет. Я рад был видеть человека, который мне был не безразличен. Я считал, что должен оберегать тебя. Теперь все изменилось. Ты доказала, что тоже выросла, и я больше не обязан быть твоей тенью, телохранителем и заступником. Но если тебе угодно, я могу время от времени писать тебе. Мне это не нужно, заметь.
Джулия подбоченилась и взглянула дерзкому магу прямо в лицо. Снейп тщетно пытался избежать этого пронизывающего взгляда. Джулия тихонько засмеялась и взяла его руки в свои. Чародей не сопротивлялся; только в глазах у него появилось какое-то тоскливое выражение.
— А врать мне ты так и не научился! Я знаю, что ты мог запудрить мозги Поттеру и прочим, легковерные Гриффиндорцы могли вообразить, что ты на самом деле переменился, но я вижу тебя насквозь, Северус! Ты не забыл тех дней, когда мы…
— Джулия, отстань от меня со своими воспоминаниями! — Снейп отпрянул назад. — Зачем ты пришла? Чтобы надоедать мне? Мне хватает Поттера!
— Ты все еще ненавидишь этого мальчонку? Даже после того, что с ним случилось?
— Поттер всю жизнь останется заносчивым негодяем. Ты бы знала, каких трудов мне стоило убедить его в том, что я на его стороне!
— Кстати, зачем тебе это понадобилось?
— Зачем?! Джулия, ты меня убиваешь своей непонятливостью! Пока они думали, как спасти планету, я спокойно шел к намеченной цели! Для этого мне нужна была поддержка Поттера и Дамблдора. Ну, с последним проблем не возникало, этот директор не поверит разве что Лорду! С Поттером дело обстояло сложнее. Мальчишка научился быть подозрительным, но моим козырем было то, что он так стремится помочь всему и вся. Я сыграл на его чувствах. Прикинулся беспомощным и оскорбленным. Для начала я должен был спасти Шива, он тоже играл немаловажную роль в моем плане…
— Значит, ты выручил его только исходя из своих корыстных целей?!
— В основном, да. Я мог бы выручить его позже и самостоятельно, но тогда тайна амулета осталась бы нераскрытой. Шив ведь специалист по Рунам и Древней Магии. Он Стихийный, а значит, мог предложить неожиданный метод расшифровки. Что он и сделал. А Поттер был нужен мне для получения собственно книги. Я знал, что пока он враждует с Лордом, я смогу без чьего-либо надзора получить желаемое. Блэк чуть не испортил мне всю игру, когда уверял, что я могу предать их. Я сказал, что не стану. После спасения Шива я послал записку Люпину. Вервольф должен был спрятать нас на время, согласно моему замыслу. Но эти олухи из Министерства чуть все не испортили. Поттер там показал себя великолепно, и я понял, что должен быть осторожнее. Мне нужно было понять границы его веры в мою ангельскую натуру! — Снейп хрипло рассмеялся. — Я сдал его Малфою, не Лорду. И Поттер великолепно показал, что стал достойным учеником Дамблдора. Он поверил, поверил мне, своему заклятому врагу! Не знаю, что его заставило, может, бесконечная вера в благородство человеческое, как у директора, или же его представления о невозможности перехода учителя Хогвартса на другую сторону. Правда, тогда он крупно просчитался: достаточно было вспомнить Квиррела или Сгорбса-Хмури…
— И ты спокойно говоришь об этом?
— Если ты об угрызениях совести, то можешь на них не рассчитывать. Люциус Малфой как-то сказал, что у таких, как мы, Пожиратели, нет и не может быть совести и стыда. Я с ним согласен. Да, мне было неприятно так поступать с Поттером, но я не мог поступить иначе. Это было не в моих интересах. Я должен был получить то, что намеревался.
— Значит, твоей целью была книга Скелоса?
— О нет! Видишь ли, я собирался добыть ее, чтобы развернулась та самая грызня за кусок. Я читал об одном Маггловском политике, Сталин его звали, кажется. Он умело сталкивал своих противников, чтоб остаться у власти в одиночестве. Я воспользовался его методом. Столкнул Поттера и Лорда. И я много выиграл в этой кампании, должен признать! На моих счетах теперь сумма вдвое больше той, что была. Я устранил своих конкурентов и важных политических фигур: Малфоя, Макнейра, Фуджа. Последний, правда, был пешкой, но любая пешка имеет возможность превратиться в ферзя. Я не мог рисковать и убрал и его тоже. Я устранил самого Лорда, и Поттер теперь тоже вне игры. Серебряный Свет уступил свое место мне. Я теперь — глава Серых. Но главная моя цель была не в этом.
— В чем же? — Джулия с некоторым недоверием смотрела на распалявшегося Снейпа.
— Свобода, Джулия, свобода и независимость! — дико расхохотался маг. — Мне надоело прятаться, Джулия, прятаться, когда ты не принял ничьей стороны и потому вынужден пытаться угодить всем и каждому, иначе водоворот событий тебя просто поглотит. Тебя просто сметут с дороги те или иные «набольшие». Теперь же Я хозяин положения и своей судьбы. Смотри!
Он закатал рукав рубашки, и Джулия ахнула: Черной Метки на предплечье больше не было.
— Но как? У меня же она сохранилась! И у Драко Малфоя тоже, я видела…
— Видишь ли, милая Джулия, мне и Люциусу Малфою Метки делал Том Риддл, а не Лорд Волдеморт. Том Риддл окончательно погиб в этой войне. А Лорд Волдеморт, то есть Зло, остался, как останется всегда. Это часть самого мира. Люди уходят, а мир лишь преобразуется, не меняясь в составе. Поттер убил Лорда, но не Зло. Когда оно окрепнет, — и я чувствую, это будет очень скоро! — оно вновь выйдет на свободу. Но Том Риддл уже не воскреснет никогда. Поэтому твоя Метка есть, а моей нет.
— И ты делал все это только из корыстных побуждений? — прищурилась Джулия.
— Первоначально, да. Потом мне пришлось помогать Поттеру и Дамблдору просто так. Но этого тоже требовали обстоятельства. В основном. Но я не забыл того, что сделал Поттер. Он свое получит, наверное…
— Теперь ты уже ничего не изменишь. Он больше не маг и не знает, как ему быть. Да, он будет жить с Сириусом, но…
— Он не будет жить с Сириусом. Как племянник он останется у родственников.
— ЧТО?! Так ты…
— Ловкий ход, верно? Я заставил Лорда забыть о родственничках Поттера, якобы дав им взятку и заставив подписать пару бумажек. Никакого риска, никаких заклятий. Пусть Лорд думает, что я прячусь от Министерства, оберегая Поттера. А в случае необходимости я мог отправить Поттера к ним. Он ведь был мне нужен живым, а не мертвым. Я бы, собственно, так и сделал, если бы Поттер не настоял на немедленной поездке за книгой. А машину я им на самом деле не дарил, я лишь оставил ее Поттеру, чтоб он мог пересидеть неспокойное время у своих дражайших родственничков. Все ради Поттера, как ни парадоксально, поскольку он был столь весомой частью моего плана. Я, увы, не Стихийный… И денег, разумеется, я этим Магглам никаких не платил. Простейшая иллюзия! Любой первоклассник мог бы сделать то же самое. Если бы обладал моим умом и предусмотрительностью.
— Северус, ты настоящий Слизеринец!
— Это был комплимент или констатация факта? Хотя ты, в любом случае, попала в точку.
— Но я не могу поверить, что ты делал это только для себя!
— Я делал это не для себя.
— Тогда для кого же?
— Вера и Дэвид. Два единственно дорогих для меня существа. Ради них я все и сделал. В память о моей сестре, хотя ее я не переваривал. Я хотел для них светлого будущего, не очерненного этой меткой на репутации их дяди, то есть моей. Я не хотел, чтоб их преследовали. Я хотел, чтоб у них были деньги, влияние, все, что нужно, чтобы удержаться на плаву в современном обществе и не рухнуть камнем вниз по служебной лестнице. Я не хотел, чтоб они прошли через тот ад, через который прошел я. Вспомни Хейтеннвилл. Ты бы хотела такого ужаса для своих детей?
— Которых у меня нет… Благодаря тебе!
— Скорее, благодаря Лорду! — Снейп чуть усмехнулся. — Но ты хотела бы повторения этого кошмара?
— Нет. Я помню, что тогда случилось. Ночь, мирный городок посреди живописной местности. И кучка молодых Пожирателей Смерти, среди которых были двое юных Теней: я и Антония — и ты… Пять тысяч жителей… Семьдесят три волшебника-аврора… И все погибли.
— Убиты, — жестко поправил Снейп. — И по крайней мере сотни три из тех несчастных убиты лично мной. Это была проверка на верность, если помнишь. Новоиспеченные мужчины-Пожиратели на задании, девушки-Тени на контроле. Чтоб не сбежал никто. — Он опасно улыбнулся улыбкой маньяка. — От меня и не сбежал никто, это я знаю. Правда, детей младше шестнадцати я не трогал; этим занимался Люциус. Он был очень искусен, правда, ему доставляло большее удовольствие использовать меч, отрубать им руки, ноги, головы… Знаешь, я смотрел на это все не просто со стороны, а как на необходимость… Скучная обязанность, которой не избежишь. Но я даже по-своему наслаждался процессом. Это было… ново и интересно. Необычные ощущения, скажу тебе, когда перед тобой на коленях стоит какой-то Маггл, умоляет о пощаде, а ты одним махом отправляешь его к праотцам! Или, наоборот, слушаешь его вопли под чарами Крусиатуса, так даже приятнее. «Высшее наслаждение — смотреть, как человек корчится в агонии у твоих ног», — так всегда говорил Лорд. Я с ним соглашался.
— Не лги. Я помню, что с тобой было после этого. Особенно, когда к тебе привели истерзанную пытками перепуганную девчонку лет восемнадцати. Чтоб ты… позабавился.
Снейп как-то вздрогнул, на пару секунд потеряв самообладание. И по его лицу пробежала тень, которую можно было принять за гримасу чудовищной боли.
— Всего лишь проверка на верность, — повторил он, вновь овладев собой, — я же говорил. В первый раз всегда трудно. Даже Люциус был не в своей тарелке, когда мы вернулись. А потом все пришло на круги своя. Кстати, я тебе не говорил, что было после? Я должен был варить эту девчонку на медленном огне в кипящем масле, да так, чтоб она не умерла быстро. Возможно, я чуть поторопился, поэтому Лорд так странно посматривал на меня после этого испытания. Ну а потом мы с Люциусом просто гуляли, так сказать, на свежем воздухе. Возле дома Поттеров, где встретили Петтигрю. Тогда-то он и изъявил горячее желание последовать за нами. Ну а после были опять скучные рейды, опять кого-то резать, кого-то кромсать… Никакого разнообразия. Все едино, все свивалось в одну долгую веревочку затянувшейся игры. Единственное, что я помню, это была кошка. Бедное животное забралось на дерево, ее хозяева были убиты… мной. И две маленькие девчушки — уже работа Люциуса. Но эта кошка… Она была свидетелем происшествия, ее разум можно было бы прочесть, это же всего лишь животное, не человек. Пришлось ее убить… Это было нелегко. Она так извивалась! Я даже не смог сразу осечь ей голову… Иногда она мне снится… Все повторяется вновь и вновь! И я никогда не забуду глаз этой кошки, как она смотрела на меня и на блиставший в лунном свете нож…
Снейп устало провел рукой по глазам.
— Это было давно. А этот твой новый план дал сбой: Дэвид погиб, — быстро свернула с запретной темы Джулия.
— Да, Дэвид погиб, — прошептал маг, и его глаза странно заблестели. Он как-то судорожно сглотнул, резко выпрямился и сжал в руке колбу с тщательно приготовленным зельем. Через мгновение послышался треск, и осколки стекла и брызги зеленоватой жидкости полетели во все стороны. — Черт!
Он смахнул упавшие на глаза жирные пряди и принялся деловито сметать палочкой битое стекло. Джулия с искренним сочувствием наблюдала за ним.
— Он не должен был погибнуть, — глухо сказал Снейп, опуская палочку и опираясь на край стола. — Если бы не дурацкая идея Дамблдора… О, этот директор сыграл на благородстве моего мальчика! Знаешь, Джулия, я никогда и никого не… — он точно проглотил слово, — так как моих племянников и…
— И Шива?
— Шив просто друг, ради которого я когда-то бы без колебаний отдал жизнь. И мне… черт возьми, мне неудобно, что я так использовал его после стольких лет приятельских отношений! Но ставка была слишком высока, чтоб я останавливался на половине дороги. Я должен был дойти до конца, неважно каким образом. Шив бы меня понял, наверное. Нет, я имел в виду… — он поднял глаза и замолчал, беспомощно глядя на нее.
— Не надо, Сев, — мягко сказала она. — Я все понимаю. Но что было, то прошло. И не нам дано обойти закон Равновесия. Ты сыграл на благородстве Гарри, директор — на благородстве Дэвида. Антония всегда говорила, что благородными людьми управлять легко. Но теперь книга Скелоса уничтожена, враг побежден. У тебя осталась племянница. И ты свободен, мой друг! Свободен выбрать свой путь!
— Друг? После того, что я тебе рассказал, ты еще можешь звать меня другом? И хочешь этого? Джулия, ты еще глупее, чем я думал! — Снейп посмотрел на нее и горько усмехнулся. Но в его чуть прищуренных глазах не было и тени насмешки. В глубине этих черных туннелей была только пустота. Пустота, которая понемногу заполнялась страхом и растерянностью.
Джулия вновь сделала шаг вперед, но теперь просто стояла и смотрела ему в глаза. Она совершенно не обиделась на последние слова профессора. Видно, привыкла к его ужасному характеру.
— Ты такой, какой ты есть, Сев. Я всегда знала, что ты способен на…
— Не произноси этого слова. Лучше, — он сглотнул, — посоветуй, как быть дальше.
— Помоги тому, кто доверился тебе.
— Ты имеешь в виду надоедливого Поттера?
— Именно его. Ты сказал, что не забыл его жертвы.
— Весь волшебный мир ныне вновь чествует его имя. Ничего не изменится, если у него будет одним фанатом меньше. Мне нет резона что-либо для него делать. Я и так намучился с ним в этом году, сделал для него слишком много. Даже больше, чем следовало бы.
— Как и он для тебя.
— Он ничего не сделал. Я направлял его действия в нужное мне русло. И, повторю, не без положительного результата.
— О да, ты приобрел многое с этой жертвой, но какой ценой!
Снейп опустил голову. Джулия могла бы поклясться, что сейчас он осуждал самого себя. Впервые в жизни, наверное.
— Сев… Мне надо торопиться. Я хотела тебя спросить… точнее, попросить… загляни к нам, если будет время. Хоть на минуту… Просто чтобы я могла знать, что ты не наломал дров.
— Я приеду, если ты этого хочешь, — сказал маг, не поднимая головы.
— Спасибо.
— Не за что. Просто уважу твою просьбу, ничего личного.
— А что же Гарри?
— Плевать я хотел на Поттера!
— Сев! — Джулия сдвинула брови и состроила озабоченно-рассерженную гримасу. — Ты ему обязан. Ты сам это сказал. Если ты не хочешь, то я тебя попрошу это сделать.
— Ну хорошо! Так уж и быть. Я сделаю это. Я расплачусь с Поттером сполна.
Джулия склонила голову и улыбнулась.
— И что я в тебе, таком брюзгливом скептике, нашла? Но прав был Шив, когда сказал мне, что ты изменился! Раньше ты бы и мысли не допустил о помощи Поттеру.
— Я не изменился, просто теперь чуть иначе смотрю на некоторые вещи. Вижу, что с женщинами спорить бесполезно, потому что на всю твою логику и аргументы они ответят со всей чувственностью, на которую способны, и особой женской логикой. То есть полным отсутствием оной. В этом я убедился на собственном горьком опыте. Все-таки мы знакомы не первый год. Кроме того, если бы я не согласился, ты все равно продолжала бы донимать меня со своей альтруистической идеей… Итак, ты уже собралась? — Снейп нацепил маску холодности.
— Ну… да!
— До свидания, в таком случае. Говорить, что мне жаль расставаться, не буду, ты знаешь, что это будет откровенной ложью. Я вырос из сантиментов.
Он наклонился к ней и тихо прошептал:
— Но я приеду. Обязательно! Обещаю…
Джулия вдруг встала на цыпочки и сделала то, чего не делала уже семнадцать лет: поцеловала его в щеку. А затем улыбнулась и, помахав рукой, выбежала из подземелья.
— Шив, ты уверен, что не хочешь вернуться в Министерство?
— Нет, мистер Флетчер. Теперь — нет.
Шив стоял с сумкой через плечо возле входа в школу. Он уезжал. Куда, не знал никто, в том числе и он сам. Ему было и тоскливо и радостно. Радостно оттого, что он начинал новую жизнь, которую намеревался прожить со смыслом; хотя, наверное, так непросто было отмести все прошлое и начать заново в тридцать семь лет. Грустно было расставаться со школой. Школой, директор которой лично вышел провожать непутевого ученика. Школой, где оставалось многое из того, что он хотел бы помнить. Где, пусть и ненадолго, еще оставался Снейп, с которым он сблизился еще двадцать пять лет назад.
— Жаль, Шив. Министерство восстанавливается, нам бы пришлась кстати твоя помощь.
— Я не могу, сэр. Я уже решил! — Шив вымученно улыбнулся и с замиранием сердца оглядел шпили восстанавливающегося замка. Мерлин, как же ему будет всего этого не хватать! — Я… не принадлежу к Министерству. Теперь я знаю это точно.
— И куда же ты пойдешь?
— Куда-нибудь! Мало ли мест на Земле, где потребуется помощь Стихийного? У меня ходовой талант, не пропаду уж как-нибудь.
— Оставайся, Стихийный! — Сириус подошел к Шиву и мягко, по-отечески, точно сам был на пятьдесят лет старше, сказал: — Забудем разногласия! Ты нужен нам, ты нужен Нарциссе.
— Спасибо, но Нарцисса справится со всем сама. Хотя я обещал, что приду на ее свадьбу, и я приду. А мы… Есть ты, а есть я. Никаких нас нет, и не было. Я из Слизерина, Гриффиндорец.
— Шив, но мы можем все изменить! — Люпин вел под руку Нарциссу.
— Вы, может, и можете. Я — нет. Я изменюсь сам. Хватит искать приключений на свою голову, пора остепениться. А все остальное я сказал. Никаких нас нет!
— Шив…
— Попомните мои слова, — Шив вздернул подбородок и гордо смотрел на провожающих его, что сплошь были Гриффиндорцами, — между Гриффиндором и Слизерином не будет мира! Никогда! Мы слишком разные. Вы в своих благородстве и храбрости не думаете, что человек может просто не быть таким, как вы, не подходить под ваши критерии. Я не подхожу. Поэтому я и удаляюсь. Северус — тоже, насколько я знаю. Живите счастливо!
Он приветственно поднял руку, а затем, в последний раз глянув на высокие башни, повернулся и зашагал прочь.
— Шив! — закричала Нарцисса и, вырвавшись их рук Люпина, побежала за уходящим магом. — Шив, подожди!
Шив остановился, с болью глядя на старую подругу, не обращая внимания на заторопившегося за ней Люпина.
— Шив! — Нарцисса, запыхавшись, добежала до мага. — Я… хотела… тебе сказать…
Она посмотрела ему прямо в глаза и тихо сказала:
— Я люблю тебя. Как брата. Прости, не могу дать тебе большее.
Шив улыбнулся.
— Мне большего и не надо! Я приеду на твою свадьбу, я обещал это и намерен свое обещание сдержать.
Тут она вдруг обвила руками его шею и нежно поцеловала. Затем, отстранившись, просто стояла и долгим внимательным взглядом изучала его лицо, точно стараясь запомнить каждую черточку, каждую из недавно появившихся на лбу мелких морщинок. А Шив улыбался, как дурак, сам не зная, чему. Просто улыбался и чувствовал себя постаревшим лет на двадцать, но зато невообразимо счастливым. Впервые в жизни.
— Нарцисса, нам надо идти, — негромко сказал Люпин, шагом подходя к ним.
Женщина кивнула, все еще глядя на Шива. Тот смущенно пропустил пальцы через песочную шевелюру, подавшись вперед, ласково обнял ее на прощание, а затем взор его как никогда серьезных темных глаз обратился на Люпина.
— Береги ее. Слышишь, Гриффиндорец: береги ее! Только об этом тебя прошу.
Люпин медленно протянул руку для пожатия. Шив с тем же серьезным выражением поглядел на нее; глядел внимательно и цепко. А потом покачал головой.
— Нет. И ты знаешь, почему я не приму этого. Прощайте!
Он поправил мешок на плече и быстрым шагом направился прочь. Только начавший таять на солнце снег скрипел под ботинками.
А сидевший возле окна на втором этаже бывший маг Гарри Поттер плакал, смотря вслед стройной и изящной фигуре своего Стихийного учителя. Плакал от умиления, безысходности и… жалости.
— Хагрид, ты не ошибся?! — радостно закричал Рон, чуть не подпрыгивая до потолка вместе со стулом.
— Не, Рон, как есть правду говорю, чес-слово! Отпустили твоего отца, значит! Отпустили, только сказали, чтоб через пару дней приехал на какое-то там совещание или вроде того.
— Вот это да! — Рон полез обниматься со смущенной Лейт.
— Поздравляю, Рон, — сказала Гермиона с печальной улыбкой. Все знали, что гибель Дэвида отозвалась в ней чудовищной болью, но пока девушка могла справляться с собой. Теперь она еще больше времени проводила в библиотеке, читая подряд все, что попадалось под руку. Однако учеба ее стала заметно хуже. Гермиона просто перестала стараться что-либо делать. Она отвечала на все вопросы, как и прежде, но вяло и неохотно. МакГонагалл даже обратилась за помощью к директору, боясь, что гордость ее факультета забросит учение, как недавно герой всех времен и народов Гарри Поттер. Но Дамблдор сказал, что тут он помочь не в силах и предлагает немного подождать, пока все образуется. — Жаль, что так поздно все разрешилось.
— Ну, он же не сидел в Азкабане! С ним все в порядке, Хагрид?
— Не говорил я с ним, Рон. Времени, значится, не было. Я ж только за кормом для Саламандр приезжал, вот какое дело. Да и столкнулся с мистером Флетчером случайно, а тот мне и наказал: скажи, грит, Уизли, как увидишь их, что папочка ихний жив-здоров, что скоро должен дома объявиться.
— УРРА!!! — закричал Рон и повис на шее у Хагрида. — Гарри, какая радость!
Гарри, который украдкой целовался с Чоу, недовольно посмотрел на лучшего друга.
— Рон, я понимаю твою радость, но ты мог бы быть и поделикатнее…
Тут дверь распахнулась, и на пороге возник встрепанный Симус.
— Гермиона, там к тебе приехали!
— Ко мне? — переспросила девушка бесцветным голосом, но поднялась с места и вышла из хижины.
— Ну да! Скорее, он ждать не любит! — крикнул вслед Финниган.
— Кто «он»? — спросил с интересом Гарри.
— Виктор Крум! — торжественным шепотом объявил Симус.
— Виктор! — послышался снаружи восторженный вопль Гермионы. — Виктор, как я рада тебя видеть! Ты не представляешь, как я волновалась, когда прочитала все это в газетах и…
— Я тоже оч-чень рад, Гермионин-на! Я как смог, сразу к тебе приехал!
— Похоже, наша Герми вернулась! — весело заметил Рон.
— За Гермиону! — произнес шутливый тост Гарри. — И за всех нас!
— Сэр, прошу вас, скорее! — подгонял мистера Артура Уизли старый сторож-Маггл. — Господин начальник велел прибыть немедленно!
— К чему такая спешка? — нахмурился Артур. Он даже не успел заехать домой к любимой жене Молли. Тюрьма научила его тому, что всегда есть уйма времени в запасе. Приходилось срочно перестраиваться на новый лад. — Даже Министерство еще не восстановлено, а меня уже зовут к верховному начальству! Чуть ли не из-за решетки!
— Не могу знать, сэр, почему господин Фудж изволит такие приказания давать! Но он, мистер Флетчер, мистер Хмури и мистер Дамблдор ждут вас!
— И как ты запомнил все их имена с твоей дырявой памятью? — удивился Уизли, но резко ускорил шаг. — Но уж коли их так много…
Дубовая дверь с золотой табличкой «Министр Магии» была буквально вынесена ударом ноги. Артур Уизли вихрем ворвался в кабинет, напрочь забыв о существовании старика-Маггла, который едва успел затормозить возле порога. А дверь, отскочив от стены, уже летела назад… Но мистера Уизли волновал только один вопрос: почему его ни свет ни заря призвали таким срочным манером в Министерство Магии?
— Господа, простите за опоздание…
— Вы не опоздали! — Дамблдор приветливо указал рукой на кресло. — Присаживайтесь, Артур! Располагайтесь поудобнее. Разговор предстоит долгий…
Через полтора часа кабинет «выплюнул» назад взлохмаченного суматошного мистера Уизли. Старик-Маггл, преданно дежуривший возле двери, сидя в кресле, с недоумением уставился на мага.
— Что-то случилось, сэр?
— Случилось! — пролепетал мистер Уизли и в изнеможении рухнул в соседнее кресло.
На следующий день все газеты и журналы магического мира вышли под заголовками: «Отставка Фуджа! Артур Уизли — новый Министр!».
— Невилл!
Дикие вопли радости сотрясли стены в гостиной Гриффиндора. Там сидели только ребята пятого и седьмого факультетов, остальных Дамблдор и МакГонагалл отпустили домой без экзаменов. Год практически закончился, остались только П.А.У.К. и С.О.В.У.. А там… вожделенные каникулы!
— Невилл, ты живой! — всхлипнула Джинни и повисла на шее у вошедшего Лонгботтома, который не знал, куда деться от смущения: никогда еще он не был в центре всеобщего внимания. — А я боялась, что…
— Это все пустяки! — тоном признанного героя заявил Невилл. — Главное, бабушка не убила за такой поступок. Наоборот, даже подарила мне коробку сладостей. Не похоже на нее, если честно.
— А мне она понравилась, — заметил Гарри. — Хотел бы я иметь такую бабушку!
— Ой, привет, Гарри! Я так рад видеть тебя живым и здоровым! Говорят, погибли твои родители, да? Ужас-то какой…
Гарри опустил голову. Все, кто видел его, спешили высказать свои соболезнования.
— Невилл! — оборвала его Гермиона. — Что ж ты: приехал — и сразу о грустном? Кроме того, я решаю очень интересную задачу из С.О.В.У. по Алхимии…
— Только не надо об Алхимии! — взмолился Невилл. — У меня прошлый тест так и стоит перед глазами!
— Очень хорошо! Если стоит перед глазами, тогда читай и отвечай на вопросы.
Рон и Симус подавились шоколадными лягушками, которых жевали уже полвечера, а Дин так мазнул кистью по своему рисунку, на который потратил три часа, что тот оказался безнадежно испорчен. Только Гермиона с невозмутимым видом оттащила Невилла к себе за стол и принялась объяснять ему что-то. Гарри вздохнул и пошел наверх в комнату. Он еще не знал, как лучше сообщить друзьям, что он покидает Хогвартс…
— Войдите! — сказал холодный голос в ответ на робкий стук в дверь.
Гарри в последний раз вошел в подземелья профессора Алхимии. Через плечо у него висела сумка, в руке был чемодан. Хедвигу он решил подарить Чоу, так как Гермиона заявила, что возьмет себе Быстрое Крыло в память о Дэвиде. Ее настроение существенно поднялось с приездом Виктора Крума. Смерть Дэвида отошла на второй план, хотя с медальоном в виде сердечка, который Дэвид подарил ей на день рождения, она не расставалась ни при каких обстоятельствах… Гарри был очень рад за подругу, но все же решил пристроить ей свою книгу по Стихийной магии, что оставил ему Шив. Рону досталась карта Мародеров. Лейт получила руководство по анимагии. Точнее, они все должны были получить, потому что Гарри ушел после завтрака, оставив все подарки на столе в гостиной с запиской. До своего отъезда он хотел сделать только одну вещь.
— Сэр, здравствуйте!
— Что вам нужно, Поттер? — Снейп поднял на вошедшего свои черные глаза.
— Я хотел попросить вас разорвать контракт, который вы заключили с моим дядей, профессор, — с подчеркнутой вежливостью сказал Гарри.
— Вот как? А почему вы хотите, чтоб я это сделал?
— Я не смогу жить с магами. Мне… будет слишком не хватать моей силы, сэр. Я не смогу видеть, как другие колдуют, и знать, что никогда не смогу воспользоваться магией.
Снейп приподнял брови, встал и подошел к шкафу.
— Поттер, это, конечно, трогательная история… Аж слеза прошибает! — он ядовито ухмыльнулся. — Но я вам ничем не помогу. Даже если бы я хотел это сделать, я бы все равно не смог.
— Но почему? Ведь вы дали дяде Вернону эту бумагу! — настаивал Гарри.
— Потому, Поттер, что эта бумага — не больше, чем маленький фокус! — он повернулся, держа в руках какой-то документ и взмахнул палочкой. Тот взорвался с оглушительным хлопком, точно это была совсем не бумага. — Это трюк, на который вы, Поттер, разумеется, попались в силу вашего недалекого ума. Хотя я, признаться, другого от вас и не ожидал.
— Может, вы и правы, — огорошил мага ответом Гарри. — Но тем лучше: мне не надо улаживать формальности. Никаких бумаг не было, значит, не было денег, значит, никто и никуда не уезжал. Мне нет надобности мчаться во Францию, где я ничего не знаю, включая сам язык этой страны.
— Поттер, но про ваши «подвиги» все равно будут помнить! — заметил Снейп, искренне наслаждаясь переменой в лице Гарри. — А наложить заклятье Забвения самостоятельно вы теперь не в силах, верно?
— Да, сэр. Вы правы, — Гарри опустил голову.
— Но я сделаю это.
— Вы?! — глаза Гарри расширились в удивлении.
— Я, Поттер. Я обещал… неважно, кому. И клятвы я свои держу, как вы можете заметить!
Гарри кивнул и сдержанно поблагодарил.
— Могу сказать вам, что наше сотрудничество было весьма плодотворным, хоть и не могло продлиться долго. Плодотворным для меня, я имею в виду. Поэтому кое-кто посчитал, что необходимо, чтоб и вы получили свою порцию выгоды. Уверяю вас, моей инициативы тут нет.
— Я понял, сэр.
Гарри не был удивлен. Скорее, он наконец-то услышал правдивое и честное объяснение странному поведению профессора в предыдущие месяцы. По крайней мере, мир устоял, раз Снейп продолжает так же мирно его ненавидеть.
Ну, дело сделано. Теперь можно уходить…
— Да, Поттер, чуть не забыл!
Гарри остановился в дверях и повернулся. Снейп держал в руках какой-то странный сверток.
— Это я обнаружил у себя на столе. Откуда оно, ума не приложу! Но подписано вам. Я подумал, что вы и должны его получить.
— Спасибо, сэр! — Гарри чуть улыбнулся, отчего по лицу Снейпа прошла гримаса отвращения. — Прощайте, профессор! Я вас не забуду!
— Очень трогательно, Поттер! Проваливайте, у меня через десять минут урок! Прощайте, скатертью дорожка! Наконец-то в замке станет тихо без вас! Никаких нарушений правил, вечных авантюр… Я уверен, что все вздохнут спокойно, когда вы покинете Хогвартс. От вас одни неприятности… Давайте, давайте, идите!
Снейп махнул рукой на выход, тряхнул сальными волосами, сел в кресло и вновь уткнулся в свои записи. Ему нужно было подготовить новые билеты для экзаменов по С.О.В.У.. Год существенно сократили из-за ужасных событий войны, и теперь экзамены были не за горами. А если учесть, что учеба началась на месяц раньше, то времени на подготовку было всего ничего.
Гарри же вышел из кабинета и глубоко вздохнул. Что ж, могло быть и хуже! Ну а теперь — в Литтл Вингинг! Интересно, как отреагируют на него дядюшка и тетя с Дадли?
Солнце медленно садилось за горизонт, и последние его лучи слабо освещали маленькую комнатку на втором этаже в доме номер 4 по Бирючинной Аллее. Окно было распахнуто настежь, потому что погода стояла уже по-весеннему теплая, хотя была еще только середина февраля. Невероятный феномен природы уже успели обсудить сотни ученых мужей Европы, но так и не смогли объяснить его причину. Зато ее замечательно мог объяснить живший в этой крохотной комнатке юноша, имя которому было Гарри Поттер.
Гарри Поттер. Это имя вновь было на слуху в волшебном мире. Только радости молодому человеку это не приносило. Он всего два дня назад вернулся в родной маленький городок с твердым намерением начать новую жизнь. Пусть в ней не будет труб и фанфар, которыми беспрестанно сопровождалось его продвижение на поприще волшебника, пусть он лишился силы и могущества, но теперь он не будет ничем отличаться от сверстников, будет вести тихую и мирную жизнь Маггла. Совсем недавно Антония Грубер назвала его Мальчиком-Которого-Облапошили. Гарри теперь с улыбкой вспоминал эту холодную зимнюю ночь, когда Антония изрекла слова, что надолго запали в его душу. Да, теперь он будет в стороне от больших свершений и событий, теперь он никогда не получит выпускного диплома чародея, но жизнь без магии тоже имеет свои преимущества. Правда, в своем нынешнем положении Гарри их видел мало.
Солнечный диск почти пропал из виду. А Гарри сидел на подоконнике, вытянувшись вдоль него и притянув к груди согнутую в колене ногу. Сидел и смотрел на небо, где уже появлялись первые звездочки. Рядом с ним на столе лежал нераскрытый сверток, что передал ему Снейп. Гарри так и не смог заставить себя развернуть обертку, хотя накануне несколько часов подряд рассматривал свое имя на ней, написанное смешными витиеватыми буквами. Что в ней, он даже не догадывался.
Снизу доносились дикие вопли Дадли, который в очередной раз выпрашивал себе новый телевизор, и бас дядюшки Вернона, который настойчиво уверял, что старый телевизор нельзя отдавать Гарри, а выбрасывать жаль, ведь он еще хорош. Племянника, вторично свалившегося как снег на голову, упорно игнорировали, когда он спускался вниз, и обвиняли во всех грехах человечества, когда он был наверху. Но в целом отнеслись спокойно, что было удивительно. Соседи, правда, благополучно забыли обо всех недоразумениях с исчезновением на Феррари; видимо, Снейп все же не был безнадежен и обещание выполнил.
Снейп! Гарри усмехнулся, рассматривая какую-то яркую звездочку. Теперь ему будет не хватать даже уроков у этого садиста… Ведь профессор остался там, в чудесном мире магии, куда ему, Гарри, был отныне путь закрыт. Его палочка переломилась, а сила утекла вся; ныне он больше не был Стихийным волшебником, его способностей хватало лишь на то, чтоб чувствовать гигантские изменения в живом мире. Как эта странность с погодой, например. Осталась только анимагия, но и она оказалась запредельной. Звериная сущность подчинялась только магии, а ее в Гарри не было совсем.
Небосклон потускнел. Звезды мелким горохом рассыпались вокруг. А Гарри все сидел и ждал, сам не зная, чего же, в сущности, ждет. И вдруг…
Где-то вдалеке раздался мощный хлопок, и вверх взлетели переливчатые разноцветные огни. Фейерверк. Как 4 июля в Америке. Только краше и…
Гарри поначалу не поверил глазам. Но затем, убедившись, что это все наяву, восхищенно захлопал в ладоши. Он знал, что такие фейерверки могли продавать только магазины Фреда и Джорджа… За первым залпом последовал второй, затем третий, еще и еще…
Ввысь взметнулся последний вихрь огней. Но на этот раз это было не простое свечение. Гарри понял, что отчетливыми руническими письменами в небе расцветилась надпись: «Да здравствует Гарри Поттер!»
Смешно! Юноша соскочил с подоконника и задумчиво сел на кровать. Его блуждающий взгляд натолкнулся на сверток, так и лежавший на столе и точно ожидавший, что рука Гарри потянется к нему, развяжет яркую ленточку… И Гарри встал и так и сделал.
Ничего не произошло. Внутри свертка была лишь маленькая записка и крошечная коробочка. Гарри задумчиво взял записку и прочел:
«Мир не забудет твоего деяния. Если ты читаешь эти строки, то знай: твоя роль в деле мира на планете свершена. Ты победил. А победителю полагается награда. Она в этой коробочке. Прощай навеки, истинный сын магии!»
Без подписи. Но по наитию Гарри знал, кто автор этих строк…
Открыв коробочку, бывший маг обнаружил там странный порошок диковинного перламутрового цвета. Юноша затворил окно и зажег лампу. Порошок заискрился мягким серебристым светом. Гарри поднес щепотку к носу, понюхал и, видимо, немного вдохнул. Нос тотчас зверски зачесался, и отчаянно хотелось чихнуть…
И Гарри чихнул. Порошок из коробочки поднялся столбом и окутал его всего, покрыл волосы и руки, даже норовил попасть в глаза. Гарри попытался его стряхнуть, но крупинки точно намертво приклеились к его коже. Самое удивительное, что часть порошка, попавшая на одежду, словно просачивалась сквозь нее и тоже оседала на теле. Через несколько секунд Гарри был сплошь покрыт этой пыльцой. А потом та начала пропадать, оставляя только странное щекочущее чувство.
— Гарри Поттер! — донесся снизу крик дядюшки.
Гарри выронил из рук пустую коробочку и поспешно взглянул на себя в зеркало: Дурслеи не допустят, если он спустится к ужину в неподобающем виде. Но пыльца уже исчезла. На него смотрел невысокий худой парень, единственной примечательной чертой которого был шрам на лбу в виде молнии.
— Гарри, да где же ты, паршивец?!
Гарри вздрогнул, поспешно открыл дверь и бросился вниз по ступенькам.
А стоявший в комнате на столе стеклянный стакан вдруг странно крякнул и разлетелся на куски.
Конец.
От автора: ну вот и закончен сей труд, под названием «Гарри Поттер и книга Скелоса»! Хорош он, плох — судить вам, дорогие читатели. Быть может, в нем много нереального, неправдоподобного. Быть может, вы увидели героев немного не такими, какими привыкли их видеть: рассудительного, но и запутавшегося Гарри, по-слизерински расчетливого и по-особому жестокого Снейпа, чересчур смелого и рискового Сириуса, человечного и одновременно сурового Люциуса Малфоя и других. Быть может, какие-то поступки героев вызвали у вас улыбку, какие-то заставили ужаснуться, какие-то просто вас приятно или неприятно удивили. Но мне просто хотелось показать, как могут действовать различные: плохие и хорошие, серьезные и веселые, жестокие и коварные — люди в тяжелых обстоятельствах, которые могут привести к гибели всего мира, не только самого Гарри, как бывало обычно. Хотелось также показать, что Магглы и волшебники связаны неразрывно, хоть сами этого порой не признают, что возможны иные пути, кроме вражды между Светом и Тьмой. Надеюсь, вы не будете судить меня слишком строго, это мое первое произведение вообще и первого произведение столь большого объема. И поэтому все ошибки можно списать на отсутствие опыта. :) Надеюсь, понравилось!
Особое спасибо хочу сказать:
Галине, доблестному корректору и генератору новых идей, благодаря которой были исправлены многие ошибки и неудачные обороты, избавившие мой фик от целого ряда недостатков, а также появились новые эпизоды, серьезно разнообразившие тусклые будни Хогвартской школьной жизни;
Пламенному Элементалю, который проделал долгую, кропотливую работу, обрабатывая главы;
Стасе, которая первой опубликовала фик на своем сайте и поддерживала меня по мере его написания;
Free Spirit и господину Критику, без которых я бы не осознала те ошибки, которые действительно были и которых я в будущем постараюсь не делать, те недочеты, которые чуть испортили впечатление от истории;
Моему отцу, который давал мне много полезных советов, в том числе о концовке фика;
Константину Пушкову, который прислал мне замечательные стихи, ставшие затем эпиграфом последней главы, и Амосовой Маргарите, их автору;
Ну и, разумеется, всем тем, кто поддерживал меня все это время, кто оценил и читал мое творчество, кто работал над замечательным проектом Народного Перевода, в частности Полине и Нейтрону, а также всем авторам и переводчикам фанфиков, регулярно радующим нас новыми вариациями книг, и, конечно, Джоан Роулинг, без которой не было бы никакого Гарри Поттера!