— Пенело-о-па!
Очнувшаяся Поппи никак не могла понять, где же сад с розами, белый кролик и прочие радости.
Девочка попыталась встать на пол (она сидела на краю ванны, прислонясь головой к стене). Коснувшись пола, ноги в мягких тапочках странно захлюпали.
— Ты нас затопила, понимаешь?! — Марджори тщетно пыталась вытянуть полусонную подружку из сладкого мира иллюзий.
— Тут же вода кругом, весь пол залит, — недоумевая, Пенелопа оглядывалась вокруг. — Что произошло?
— Огромный тролль принимал здесь ванну, — ядовито процедила Мара.
— Где он, где? — малышка сразу оживилась и стала обшаривать все углы в поисках гиганта.
— В мыльнице не забудь посмотреть, — угрюмо посоветовала Марджори.
— Ты дразнишь меня, да? — сообразила Пенелопа и укоризненно поглядела на нее.
Забирая воду туфлями, в ванну вошла декан факультета:
— Мисс Помфри, вас вызывает директор, — строго произнесла она.
Пенелопа едва волочила ноги, направляясь к директору вслед за наставницей: она была очень подавлена и уныло уставилась в пол.
А что, если меня выгонят? Папа и нянюшка тогда ужасно расстроятся, — думала она, кусаягубы.
Но как только бегущая винтовая лестница коснулась порога директорского кабинета, и девочка оказалась внутри, назойливоелюбопытство отогнало прочь все тревоги. Пенелопа медленно подошла к красивому массивному столу и огляделась. Никого не было ни в удобном кресле напротив, ни в других уголках.
Откуда-то с поверхности стола исходил весьма соблазнительный сладкий запах. Пенелопа порядком переволновалась, и сейчас ей очень хотелось есть. А вот и вазочка с конфетами! Поппи изо всех сил старалась переключить внимание на что-то другое. Она заложила руки за спину и стала прохаживаться туда-сюда, глазея по сторонам. В помещении находилась куча интересных вещей: старая сортировочная шляпа похрапывала на своей подставке, в шкафах и на стеллажах было много занимательных предметов из стекла и металла, назначение которых оставалось для девочки загадкой. Какие-то стояли неподвижно, другие — тенькали и бряцали через определенные промежутки времени, третьи — внезапно наполнялись таинственным свечением и также неожиданно гасли.
Немного поразмыслив, Пенелопа предприняла попытку завязать разговор с сортировочной шляпой. Она решительно подошла к ней и откашлялась.
— Что? — буркнула та, приоткрыв глаза. — А, маленький Хаффлпафф, здравствуй.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Поппи.
— Хочешь узнать, не перепутала ли я, определив тебя в Хаффлпафф, а не в Равенкло?
— Да нет, — пожала плечами девочка. — С чего вы взяли?
— Все, кто приходят сюда впервые, обязательно спрашивают одно и тоже: вы такие предсказуемые, студенты Хогвартса.
Пенелопе не очень понравился тон, с которым старая шляпа произнесла эти слова.
— Впрочем, у меня есть к вам один вопрос, — сказала она, прищурив один глаз и склонив голову набок.
— Ну, — шляпа скептически поджала тряпичные губы.
Пенелопа набрала побольше воздуха и выпалила:
— Я бы хотела узнать, как вам здесь платят.
— Что? — шляпа недоуменно приоткрыла беззубый рот.
— Ну, сдельно или повременно, — начала объяснять Поппи, — ведь, если сдельно, то должно быть очень мало. Раз в год — сортировочная церемония, а потом, ну, может быть, раз или два сортируете студентов, прибывших по обмену…
— Я же шляпа, дурочка, — шляпа вскинула бровь и отвернулась от Пенелопы к стене, бормоча что-топро занозу, которую даже Хаффлпафф не выдержит.
Девочка пожала плечами и стала искать новый объект для изучения, но взгляд снова и снова возвращался к директорскому столу: вазочка с конфетами влекла к себе непреодолимо. Пенелопа подошла и пересчитала конфеты, их оказалось восемь, и девочка весьма резонно предположила, что если взять одну, директор вряд ли заметит.
Пенелопа протянула руку и выбрала конфету в синей обертке, так как их было две. Она развернула фантик и аппетитно захрустела.
Бывшие ректоры Хогвартса невиннно посапывали в своих рамах на стенах кабинета, и Поппи уже совсем было начала получать удовольствие от происходящего, когда из-за спины раздался молодцеватый ехидный голос.
— Не годится себя так вести, юная леди!
Пенелопа чуть было не поперхнулась и мгновенно развернулась в сторону источника.
— А- а что я такого сделала? — прерывающимся голосом проговорила она.
— Нельзя ничего брать со стола директора без спроса, — объяснил изящно одетый темноволосый мужчина, согласно табличке под его рамой, носивший имя Нигелус Нигелиус.
— А разве конфеты не для посетителей? — с напором осведомилась Пенелопа, ей вовсе не хотелось признавать свою вину.
— Нельзя брать того, что вам не предлагают, — холодно заметил Нигелиус и поправил блестящие черные волосы.
— Мне это напоминает безумное чаепитие из «Алисы», — проворчала Пенелопа, а громко произнесла:
— Кого-то Вы мне напоминаете… Волосы, выражение лица…
— Кого же? — судя по всему, этот господин весьма ревниво относился к своей персоне и личный интерес, вызванный упоминанием девочки, отвлек его от прочтения нотаций.
— Да так, одного человека, — прекратив пристально разглядывать собеседника, отмахнулась Пенелопа. — Скорее всего, я ошиблась.
— Да, сложно найти у кого бы то ни было сходство со мной. У меня крайне незаурядная внешность, — Нигелиус облокотился на спинку кресла и положил ногу на ногу.
— Хотя, я, пожалуй, мог бы признать у себя сходство с некоторыми весьма выдающимися и блистательными личностями прошлого, — он выжидательно посмотрел на Пенелопу в надежде, что она тут же проведет параллель с Байроном или Китcом, но девочка, видимо, о них и представления не имела.
— Да, вряд ли вы в родстве, ведь этот мальчик со старшего курса Гриффиндддора, он та-акой и ходит т-аак, — Пенелопа задрала верх подбородок и попыталась изобразить походку «падите ниц — я Сириус Блэк».Пока она это делала, Нигелус ревностно следил за каждым движением, сопровождая ее от одного конца рамы до другого и заглядывая, насколько хватало обзора. — А еще у него такие, знаете, волосы, такие глаза, — не унималась Пенелопа, сложив ладони биноклем и, поднеся их к глазам, изображая при этом ресницы мизинцем, безымянным и средним пальцами. — В общем, многим девочкам нравится, — срезюмировала она.
— И чем же я так отличаюсь? — недовольно осведомился он.
— Ну ка, пройдитесь! — потребовала девочка, и бывший ректор с готовностью подчинился.
— Вижу, вы уже успели наладить дружеские отношения с одним из моих предшественников, мисс Помфри, — директор Дамблдор в красивой темно-синей мантии и головном уборе в тон появился перед Пенелопой, улыбаясь приветливои немного хитро, как всегда.
Как фантик от конфеты, — подумала девочка и виновато запустила руку в карман, где лежала бумажка.
— Присаживайтесь, — как ни в чем ни бывало предложил директор и сам уселся за письменный стол напротив своей студентки. — Может быть, еще конфету? — Пенелопа вытаращила глаза и замотала головой. — Тогда, возможно, какао или чая?
А вот и Чеширский кот пожаловал, — вздохнув, подумала Поппи. — Нет, спасибо, — сказала она вслух.
— Как поживает ваш батюшка?
— Спасибо, хорошо, — при упоминании об отце у Поппи тоскливо заныло в животе, и она беспокойно заерзала на стуле.
— Успокойтесь, я не собираюсь каким-либо образом наказывать вас из-за сегодняшнего происшествия.
Камень свалился с души Пенелопы, и райские птицы захлопали крыльями и запели песню благодарности на ветках ее счастливого сердца.
— Я нечаянно, уверяю вас! Вода набиралась так медленно, и я заснула, — горячо начала она, прижав ладони к груди, но Дамблдор остановил ее жестом.
— Все это пустяки, девочка, сущие пустяки, — он ласково улыбнулся и успокаивающим движением похлопал Пенелопу по руке. — Видишь ли, сейчас в школе происходят перемены, Пенелопа. И многие из них нельзя назвать хорошими. Я позвал тебя… Просто мне нужно было увидеть человека, который посреди всего этого вот так просто устраивает в ванной потоп… — он снова улыбнулся — как показалось Поппи, немного грустно. Красивый феникс с алым опереньем подлетел и уселся к нему на плечо, наклонив голову, он ласково потерсяо волосыхозяина. У Пенелопы, обожавшейвсякую живность, глаза так и засверкали.
— Ты можешь погладить Фоукса, если хочешь, — Дамблдор мгновенно понял мысли девочки.
Поппи не нужно было просить дважды — она подошла и указательным пальчиком нежно провела по клюву удивительной птицы. Фоукс прикрыл глаза и признательно зарокотал. Не имея собственной совы, Пенелопа баловала сладостями и постоянно тискала сову Мары, Инфинити, за что частенько получала от нее нахлобучки.
Девочка проговорила и директором около получаса. Когда она уходила, онневзначай протянул ей маленький кулечек с теми самыми конфетками. Пенелопа покраснела, но виду не подала и царственным жестом приняла пакетик.
Проходя мимо портрета своего нового знакомого, Поппи решила попрощаться вежливо, как настоящая леди:
— До свидания, господин Мигрениус, — с достоинством произнесла она и даже сделала книксен.
— «Нет, я не Байрон, я другой…» — горько процитировал экс-ректор.