Глава 6. Исход
После дня рождения у Гарри, казалось, настала совсем другая жизнь. Каждый день, дождавшись, когда дядя Вернон уедет на работу, а тетя Петуния выйдет поливать свой газон, реанимированный после стихийных бедствий, он звонил Рону или Гермионе, которая уже вернулась из Бюро домой с помощью Колдокомпаса. Гарри несколько раз пытался выспросить у нее, на что она рассчитывала, уезжая в Болгарию, ведь она не могла заранее знать, что Фред с Джорджем изобретут такую полезную вещь. Но Гермиона только отшучивалась, и Гарри вскоре отстал от нее.
Рон читал ему последние новости из Ежедневного Пророка, и они обсуждали все что могли, пока дядя или тетя не возвращались.
— Так, первая страница. «Будут ли наши дети жить лучше, чем мы? — спрашивает домохозяйка из Оксбриджа, недовольная проектом нового Положения об увеличении платы за обучение в высших магических заведениях». Как ты думаешь, Хогвартс относится к высшим заведениям? Если этот проект пройдет, со следующего года плата повысится вдвое. Поскорее бы окончить школу, а то папе и так трудно за нас платить. Хорошо еще, Фред с Джорджем уже закончили…
Гарри не так живо интересовался вопросами оплаты обучения, как Рон, и поэтому слушал его рассуждения вполуха. Денег, оставленных ему родителями, должно было хватить Гарри на учебу в Хогвартсе, на стажировку и еще на несколько лет экономного существования в случае чего-нибудь непредвиденного. Например, если его выгонят из школы.
— «Открылся новый Центр реабилитации пострадавших от Магических Существ, — продолжал читать Рон. — Министр Фадж выступил на открытии с речью и призвал присутствующих докладывать в Министерство обо всех случаях незаконного приобретения и несанкционированной торговли Магическими Существами, которые внесены в список опасных или потенциально опасных. Министр также сообщил, что в Министерстве создается специальный Отдел по работе с населением, куда и следует подавать подобные сведения». Что же это получается, Гарри? Министерство открыто предлагает доносить на своих соседей?
— У маглов это тоже распространено, — сказал Гарри. Однажды, еще до Хогвартса, он играл в парке и нечаянно сломал садовую скамейку. Скамейка была уже древняя и не выдержала, когда Гари стал прыгать через ее спинку. Игравший неподалеку мальчик сразу побежал и наябедничал полицейскому, который как раз удалялся по аллее. Пришлось, краснея, выслушивать строгую нотацию от полисмена, а затем еще и от тети Петунии, которой следовало уплатить штраф. Подобных случаев он мог бы припомнить множество. Да, в магловском мире стукачество было одной из основ стабильного общества.
— Меня очень волнует, как бы на Хагрида кто-нибудь не донес, — понизив голос, проговорил Гарри, вспомнив малыша Граупа. — Ты не знаешь, горные великаны, случайно, не относятся к потенциально опасным Магическим Существам?
— О чем ты говоришь, Гарри, они относятся к одним из самых опасных!
— В крайнем случае, можно будет сказать, что здесь не пахнет ни незаконным приобретением, ни торговлей. Хотя, боюсь, это никого по-настоящему не волнует.
— Да уж. Так, читаю дальше. «В пригороде Глазго задержан некий Альгис Пинтуш, подозреваемый в краже партии котлов, предназначенных для детских учреждений Шотландии. Сотрудники местного правоохранительного отделения провели следственно-разыскную работу и в результате вышли на Пинтуша, который работает в отделе распределения социальной помощи малообеспеченным гражданам». Хмм, надеюсь, Мундунгус не замешан в этом деле, а то мама и так на него сердится. «Метеослужба Министерства напоминает всем зарегистрированным колдунам, что до первого сентября необходимо подать заявки на погодные условия на четвертый квартал. Претензии по метеоусловиям от опоздавших не принимаются». Ну, это неинтересно, мама всегда все заявки подает вовремя. Так, тут уже реклама. «Купите самопомешивающий котел нашего изготовления, и в подарок вы получите замечательную автоматическую мешательную ложку совершенно бесплатно». Ерунда какая… А, вот еще внизу, Вестник Министерства: «В понедельник состоялось заседание Магического Совета, посвященное вопросам финансирования Специальных проектов Министерства Магии. В числе прочих дел на заседании рассматривался вопрос об изменении меры пресечения для некоторых колдунов, содержащихся в Азкабане. Ввиду прошлых заслуг перед Министерством и всем магическим сообществом, Совет постановил освободить двоих колдунов, задержанных ранее по статьям, не связанным с насилием над личностью. Освобожденные обязаны уплатить штраф в размере тысячи галлеонов. Эти деньги пойдут на текущий ремонт помещений в Азкабане. Фамилии освобожденных не сообщаются».
Гарри помолчал, переваривая услышанное. Рон что-то еще говорил в трубку, но Гарри почти не слушал его. Он снова увидел, как наяву, изумленное лицо Сириуса, медленно падающего в Арку, и потом — искаженное яростью лицо Люциуса Малфоя, который шипел уводившим его аврорам: «Недолго вам праздновать! И недели не пройдет, как я оттуда выберусь!» Гарри был почти уверен, что один из двух освобожденных из Азкабана колдунов был Малфой-старший. Интересно, кто был второй.
Раздумья Гарри прервал визгливый голос тети Петунии, донесшийся из прихожей:
— Кто опять ходил по дому в обуви? Сколько раз можно повторять, что грязные ботинки нельзя оставлять на полу!
Гарри торопливо попрощался с Роном и, повесив трубку, поплелся в прихожую убирать кроссовки. Тетя была помешана на чистоте, и, по правде говоря, это доставало не только Гарри. Дядя Вернон часто ругался, что стоит ему оставить газету на виду хоть на несколько минут, неугомонная супруга тут же пристроит ее в мусорку, на что тетя неизменно отвечала: «Извини, дорогой, я была уверена, что ты уже прочитал все самое интересное». Гарри сильно подозревал, что причина газетного конфликта кроется в разном понимании супругами Дарсли «самого интересного». Дядя любил посмаковать вслух всякие новости с первых страниц, после чего углублялся в серьезные материи и долго читал и перечитывал финансово-биржевые новости, в то время как тетя, кроме светских сплетен и кроссвордов, ничего полезного в прессе не находила. Поэтому газета с разгаданным кроссвордом была для нее просто макулатурой.
Вечером дядя Вернон вернулся с работы в особенно дурном расположении духа. Во-первых, в булочной напротив его офиса, где мистер Дарсли каждый день покупал сдобу к обеду, поменялся продавец, и этот новенький оказался молодым прыщавым юнцом, с которым совершенно невозможно поговорить об увеличении налогов с продаж. Во-вторых, ему позвонил один из соседей, отец одноклассника Дадли, и предъявил претензии, что Дадли дурно влияет на его сына. Этот тупой родитель пытался уверить мистера Дарсли, что их сыновья по вечерам разгуливают в парке и что его супруга видела своими глазами, как они пристают к младшим школьникам. Мистер Дарсли посоветовал озабоченному папаше купить жене очки и не вмешивать его драгоценного Дадлика в неприятности. Наконец, на самом въезде в Литтл-Уингинг мистеру Дарсли привиделась фигура в длинной мантии, стоявшая на обочине дороги. Он, конечно же, обознался, но сама мысль об этих была ему крайне неприятна. Поэтому, когда дядя Вернон прошествовал в дом и обнаружил, что ванная на первом этаже занята (Гарри мыл там свои кроссовки), он произнес громовым голосом, обращаясь в пустоту:
— Интересно, когда я дождусь элементарного уважения хотя бы за то, что оплачиваю счета за свет и воду?
Конечно же, на втором этаже были свои ванные комнаты, но вопрос был в принципе. Гарри благоразумно промолчал. Дядя, не дождавшись ответа, пошел в гостиную, громко хлопнув дверью.
За ужином мистер Дарсли монотонно рассказывал, какую выгоду получит его фирма, если объединит активы с другой фирмой, интересы которой лежат в области изготовления ершиков для чистки курительных трубок и других общественно полезных изделий. Тетя Петуния терпеливо поддакивала, делая вид, что ей очень интересно. Гарри быстро проглотил еду и, не дождавшись десерта, побежал в свою комнату. Он надеялся, пока дядя с тетей не вышли из-за стола, незаметно проскользнуть на улицу и почеканить мяч, а там, глядишь, и дождаться вечерних новостей по телевизору. Погода опять стояла теплая, окна в доме были открыты, и можно было надеяться подслушать хотя бы часть. Гарри схватил мяч и спустился по лестнице. Проходя мимо гостиной, он услышал, как дядя Вернон, не особо стараясь приглушить голос, говорит тете:
— Как мне все это надоело! Сколько нам еще осталось терпеть этого дармоеда? Почему же они не заберут его насовсем в эту их школу? На обучение денег у него почему-то хватает, а в дом ни единой вещи не купил. Нет, скажи, это нормально? Вчера читал весь вечер, лето на улице, а он читает. Тоже мне, профессор нашелся. Нет, Петуния, я его терплю последний год, а дальше пусть идет работать.
Гарри не расслышал робкий ответ тети Петунии, но прекрасно расслышал, как Дадли визгливо захихикал. Он выбежал во двор, желая только одного — уйти куда подальше из этого дома, чтобы не видеть больше ненавистных родственников. Если бы дядя знал, как ему самому это надоело! Почему же Дамблдор так упорно настаивает, чтобы Гарри хотя бы часть лета проводил здесь? Неужели такая неприкрытая ненависть может быть полезна для защиты от чего бы то ни было? Гарри зашел за угол эркера, чтобы не слышать доносившиеся из открытого окна голоса Дарсли, и сел на траву, обхватив голову руками. Забытый мяч покатился по газону. Ну за что, за что ему такая несправедливость?
Гарри не помнил, сколько просидел вот так, жалея себя и придумывая, что бы он сделал с дядей и особенно с Дадли, будь у него разрешение пользоваться палочкой. Когда спустилась вечерняя прохлада и трава вокруг промокла от росы, Гарри нехотя поднялся и поплелся обратно в дом. Наверное, вечерние новости он уже пропустил. Но, проходя мимо освещенного окна гостиной (какое счастье, что тюлевые занавески задернуты), он услышал, что по телевизору как раз вещает диктор.
— …И опять возвращаемся к происшествию в центре Лондона. Как мы уже сообщали, около семи часов вечера в нескольких районах города неожиданно отключилось энергоснабжение. Это привело к остановке городского транспорта, включая метро. Прямое включение с места события — Лидия…
— ПЕТУНИЯ! — раздался рев дяди Вернона. — Быстрее, опять показывают!
В комнате наверху звякнула упавшая ложка, из окна соседнего дома раздался недовольный голос, но разобрать слова на расстоянии было невозможно.
— …Сегодня вечером лондонский транспорт оказался парализован (радостный женский голос пытался перекричать свистки, гудки и крики толпы). Тысячи людей, спешащих с работы, столпились около входов в метро и на вокзалы, на автобусных остановках и просто на улицах. Попробуем взять интервью. Скажите, пожалуйста, откуда вы идете?
— Пошли вы на … (мужской голос произнес непечатное выражение).
— А вот вы, девушка, откуда идете?
— Из метро (растерянный женский голос). Поезд остановился посреди туннеля, мы долго стояли, потом нас вывели из вагона, и мы шли по туннелю. Не знаю, как дальше добираться. Мне на вокзал надо, но поезда, наверное, тоже не ходят?
— Вы слышали, как очевидцы событий рассказывают, что с ними произошло. Похоже, власти города в полной растерянности. Полицейские пытаются взять под контроль все прибывающую толпу людей, желающих наконец попасть домой. Можно себе представить, что сейчас творится внутри, на станции. Аналогичная ситуация сохраняется и на других станциях метро. Всего сегодня по непонятной причине оказались обесточены пять линий метрополитена. Официальных версий случившегося пока не поступало, но возможность теракта пока не опровергается…
Гарри быстро пошел в дом и, не разуваясь, встал у открытой двери гостиной. Дядя Вернон сидел в кресле, наклонившись к самому экрану; Дадли с тетей Петунией стояли поодаль, у Дадли был открыт рот, тетя крутила в руках полотенце. По телевизору показывали улицы Лондона, на которых была полнейшая неразбериха из толп народа, полицейских и бесполезно тычущихся во все стороны машин. На улице начинало темнеть, но окна домов на экране оставались без света, как и знаменитые лондонские уличные фонари. Гарри вглядывался в одежду людей на экране, пытаясь найти хоть какие-то знаки, не устроено ли это действо персонажами совсем другого мира. Но понять что-либо было совершенно невозможно, камера беспорядочно металась с одной картинки на другую, пока наконец изображение не погасло вовсе. Вероятно, у оператора закончились аккумуляторы. Гарри, не слушая больше диктора, поспешил выйти в коридор. Кроссовки опять следовало вымыть, а то не миновать очередного нагоняя от тетушки.
Но сегодня явно был не день Поттера. Как только Гарри включил воду, в ванную ввалился дядя Вернон. Увидев, что ванная опять занята, дядя взревел:
— Нет, ну сколько можно мыть? Это же общая ванная, а не твоя личная! Целый день сидел дома, не мог помыть раньше?
Справедливости ради надо сказать, что у Гарри не было личной ванной, и дядя прекрасно это знал. В распоряжение Гарри отдали маленькую спальню, в которой раньше жил Дадли, но он все еще пользовался старой ванной комнатой, так что на долю Гарри оставалась только эта. Гарри по привычке промолчал, терпеливо домывая подошвы, но дядя еще не выговорился.
— Вот от таких, как ты, бездельников все беды и происходят, — продолжал громогласно вещать он, потрясая кулаком, похожим на окорок. — Берут на работу всех кого ни попадя, скоро англичан нигде не останется. Будут все по-турецки говорить и воровать, куда мы только катимся? Небось, и электричество турки отключили…
Гарри не выдержал и проворчал:
— Причем здесь турки?
Мистер Дарсли, уловив пререкание, взбеленился еще пуще.
— Молчать, когда я говорю! Если не турки, так уголовники, вроде тебя или твоих друзей!
— Мои друзья не уголовники, — угрожающе начал Гарри.
— Ну да, особенно тот, который из тюрьмы сбежал! И рожа-то у него самая что ни на есть уголовная! А этот, с разными глазами? Нет, Петуния, скажи, откуда у твоих родственничков деньги, что он за школу платит? Скажешь, не ворованные?
Бум!!! Гарри со всего маху шмякнул кроссовки об кафельный пол и уставился на дядю Вернона. У него отнялся дар речи, в горле застрял ком.
— Что уставился? Правда глаза режет?
— НИКОГДА НЕ СМЕЙТЕ ВЫРАЖАТЬСЯ О МОИХ РОДИТЕЛЯХ И О СИРИУСЕ В ТАКОМ ТОНЕ!!! — заорал Гарри, обретя голос. Его было слышно, наверное, за квартал, почище всякого Вопиллера.
— В КАКОМ ТОНЕ ХОЧУ, В ТАКОМ И ВЫРАЖАЮСЬ! — мистер Дарсли не остался в долгу. — ЭТО МОЙ ДОМ, И Я ВОЛЕН ДЕЛАТЬ ТУТ ЧТО ЗАХОЧУ!
— В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ПЛЕВАТЬ Я ХОТЕЛ НА ВАШ ДОМ! — Гарри вдруг принял решение и неожиданно успокоился. — Пошли вы все куда подальше. Завтра уеду к Рону, и пошли вы все.
— Ну и прекрасно, чтобы я тебя тут больше не видел! И не забудь забрать эту свою грязную птицу!
Дядя Вернон вылетел в коридор, не забыв как следует хлопнуть дверью, так что с потолка посыпалась штукатурка. Тетя Петуния семенила за ним, робко пытаясь напомнить ему, что ей не велено… Им не велено… Что будет хуже… Но мистер Дарсли, не слушая ее, пронесся наверх, в спальню, от души надеясь, что скоро все закончится и соседи наконец потеряют повод постоянно перемывать им косточки.
Гарри стоял в ванной, не зная, что делать дальше. Он только что решился на такой шаг, который наверняка не одобрят ни Дамблдор, ни Люпин. Вот Сириус, конечно, понял бы его. Но Сириуса больше не было. Вместо него осталась пустота, которую никто не сможет заполнить. Ни Дамблдор, ни Люпин. И, уж конечно, не Дарсли. Поэтому пошли они все, нелогично заключил Гарри и посмотрел в зеркало. Ничего нового он, естественно, не увидел, черные волосы были все так же встрепаны, но зеленые глаза смотрели как-то по-иному. По-взрослому, решил Гарри. Значит, пора и действовать по-взрослому. Решено. Сейчас он соберет вещи и завтра, как только дядя уедет на работу, поедет к Рону. На автобус до Лондона ему денег хватит, а там придется послать сову, чтобы его где-нибудь встретили. «В конце концов, я уже почти совершеннолетний и могу за себя постоять», — сказал себе Гарри.
Чтобы хоть немного успокоиться после бурного объяснения с дядей, Гарри опять вышел на крыльцо. Прохладный ветерок приятно остужал разгоряченную физиономию. Гарри сел на ступеньку и надел только что вымытые кроссовки: уж если перечить, так и тете тоже. Он оглядел окрестности, от души надеясь, что видит их в последний раз в жизни… И вдруг его внимание привлекло нечто, что никоим образом не должно было здесь находиться. Или, вернее, некто. А именно, высокая темная фигура, которая вынырнула из узкого прохода между домами, где сосед ставил свою машину. Человек бесшумно пересек соседскую лужайку и, не заметив Гарри, стал быстро удаляться вниз по улице.
Неизвестный двигался так быстро и тихо, а на улице были уже такие густые сумерки, что в первый момент Гарри решил было, что ему почудилось. Но вот фигура опять появилась из-за изгиба дороги. В свете фонаря стало видно, что на человеке надета длинная темная мантия с капюшоном. Гарри словно подбросило: ему показалось, что он узнал в незнакомце своего злейшего врага (после дяди Вернона, конечно), профессора Снейпа, преподававшего в Хогвартсе зельеварение. Что делает бывший Пожиратель Смерти около дома Гарри? А может, и не бывший? Что бы там ни говорил Директор, у Гарри все еще оставались сомнения по поводу лояльности Снейпа. Может быть, он пытается прощупать Укрывающие Заклятья на его, Гарри, доме? Или даже снять их? И откуда он знает адрес Дарсли? А если он сообщит его Вольдеморту? Ни секунды больше не раздумывая, Гарри бросился вслед за неизвестным, на ходу нащупывая палочку в заднем кармане джинсов.
Незнакомец, кто бы он ни был, уже почти достиг дальнего конца улицы и двигался по направлению к церкви, где начинался парк. Гарри не знал, надо ли ему скрываться или можно идти открыто, и решил на всякий случай двигаться не по улице, а по газонам, в тени домов. Это здорово замедляло его продвижение. Когда он дошел, почти добежал, до парка, незнакомца уже не было видно. Гарри отбросил всякую осторожность и побежал по центральной аллее, надеясь, что в наступившей темноте его не слишком заметно. Он то и дело оглядывался по сторонам, но на поперечных дорожках никого не было. Как, впрочем, и на центральной аллее. Неожиданно Гарри выбежал на площадку, где по выходным стояли киоски и играл духовой оркестр. В этот поздний час вокруг было темно и безлюдно, но с лавочки на другой стороне площадки доносились не совсем трезвые голоса какой-то компании и изредка взрывы хохота. Оглядевшись, Гарри заметил, что в телефонной будке около стены административного корпуса горит свет, и в ней кто-то есть. Он, крадучись под кронами, приблизился к будке настолько, что смог бы увидеть номер набираемого телефона. Однако незнакомец в мантии, а это был он, никакого номера не набирал. Он довольно долго стоял, держа трубку около уха и к чему-то прислушиваясь, а заодно озирая окрестности. Гарри замер в полусогнутом положении, и у него очень быстро затекла спина, но зато он смог в подробностях разглядеть противное лицо и длинный нос профессора зельеварения. Неожиданно Снейп прокашлялся и внятно произнес:
— Тринадцать-тридцать четыре, — и в тот же момент исчез. Трубка осталась висеть на шнуре, болтаясь и стукаясь о стенки будки. Гарри подумал было, что профессор дезаппарировал, но характерного хлопка, сопровождающего этот процесс, не было. Скорее, исчезновение напоминало транспортировку с помощью портшлюза.
Гарри не знал, что ему делать. С одной стороны, уже тот факт, что он бросил дом Дарсли и умчался посреди ночи незнамо куда, наверняка навлечет на него неудовольствие Дамблдора и Люпина. С другой стороны, ненависть к Снейпу, особенно усилившаяся после смерти Сириуса, жгла Гарри изнутри и толкала на необдуманные поступки. А вдруг ему удастся выследить Снейпа и выяснить наконец его истинную сущность? Гарри помедлил, стоя под деревьями и прикидывая, где могут быть сейчас те авроры, которые, как обещал Люпин, присматривают за ним.
— Если меня кто-нибудь слышит, — прошептал он, чувствуя себя полнейшим идиотом, — то я следую за Снейпом. Нахожусь сейчас около телефонной будки на центральной площади парка.
Гарри прислушался, почти надеясь услышать спасительный топот авроров, но ничего не услышал. Во всяком случае, в парк за ним, похоже, никто не последовал. Не считая пировавшей невдалеке компании, Гарри был совершенно один. Вдруг один из весельчаков завопил:
— Beefeater!
Гарри вздрогнул и потянулся за палочкой, но тревога оказалась ложной. Разудалая компания всего лишь играла в слова на названия напитков. Не раздумывая больше, Гарри зашел в телефонную будку, взял висевшую на шнуре трубку и поднес к уху. Трубка молчала, что было неудивительно — шнур, соединявший ее с аппаратом, был разорван, и она просто висела на крючке, торчащем из стенки. Не зная, на что он надеется, Гарри пощелкал рычагом, покрутил шнур и опять послушал. На этот раз в трубке была слышна какая-то отдаленная мелодия и обрывки слов. Вдруг прямо в ухо Гарри кто-то рявкнул:
— Да, слушаю! Куда отправляемся?
Гарри сперва опешил, но потом торопливо произнес:
— Тринадцать-тридцать четыре, — как за несколько минут до него это сделал Снейп. В то же мгновение Гарри почувствовал уже знакомое ощущение, будто невидимая удочка подцепила его за пупок и тащит из воды. Пути назад больше не было. Ничего, успел подумать Гарри в свое оправдание, все равно я не нашел бы обратную дорогу.
