Глава 7. Разум и чувства, или Три мира за одну ночь
Портшлюз перенес Гарри в узкий темный коридор, в конце которого был выход в какое-то помещение, очевидно, столовую или что-то в этом роде — оттуда доносился гул голосов и звяканье посуды. Гарри подождал, пока глаза привыкнут к темноте. В этот момент прямо около него в стене открылась дверь, и оттуда вышел колдун, закутанный в мантию до самого носа. Колдун смерил Гарри подозрительным взглядом, и тому не оставалось ничего иного, как нырнуть в дверь, сделав вид, что он именно туда и направлялся. За дверью оказался обычный туалет, похожий на все заведения такого рода в придорожных закусочных. Единственной диковинной деталью был рукомойник, выполненный в виде чаши, которую обвила своими кольцами змея, а краны были сделаны в виде черепов. Гарри помыл руки — вода была ледяная. На стене около зеркала висело объявление:
«Куплю волосы. Обращаться в аптеку Грандока с трех до пяти утра. В другое время не беспокоить».
Гарри мельком заглянул в зеркало, которое сразу скособочилось и произнесло хриплым голосом:
— И не надейся. Твои патлы старому Грандоку точно не понадобятся.
Машинально пригладив шевелюру мокрыми руками, Гарри вышел обратно в коридор и двинулся туда, откуда доносились голоса.
В конце коридора висело что-то вроде бамбуковой занавески. Подойдя поближе, Гарри разглядел, что вместо бамбуковых палочек она была сделана из разнокалиберных костей. Имитация или нет, но кости издавали характерный перестук, так что Гарри вдруг стало весьма неуютно. Но, вспомнив про свою жажду уличить Снейпа в чем-нибудь крамольном, он решительно отодвинул зловещую занавеску и ступил в зал.
Строго говоря, помещение, куда попал Гарри, с трудом тянуло даже на комнату. Маленькое и темное, оно было заставлено круглыми столиками так плотно, что сидящие за ними посетители почти касались друг друга спинами. Это и вправду оказалась закусочная. Над стойкой бара в тяжелой овальной раме висел барельеф, до ужаса напоминавший настоящую голову гоблина. Тут и там звякали стаканы и пепельницы, в воздухе висела сизая дымка и витал табачный запах. Несмотря на поздний час, в помещении было полно разномастного народа. Кто-то сидел за столиками, кто-то ждал у стойки, некоторые стояли у стены возле выхода. Здесь были в основном колдуны, ведьм было очень мало, а детей и вовсе не было. Зато попадались всякие разные существа, из которых Гарри знал только гоблинов. Все посетители выглядели одинаково мрачными и подозрительными субъектами — возможно, из-за того, что предпочитали общаться вполголоса или вообще шепотом. Большинство было закутано в мантии, а остальные низко наклоняли головы, пряча лица от посторонних взглядов. Гарри в джинсах и футболке выглядел среди присутствующих как апельсин на снегу. Он стал оглядывать зал, пытаясь обнаружить своего недруга, и почти сразу увидел его — Снейп сидел около самого выхода, занятый беседой с каким-то магом в такой же темной мантии. Его собеседник как раз наклонился вперед, оказавшись на свету, и Гарри с удивлением понял, что Снейп разговаривает с гоблином. В этот момент посетители стали обращать на Гарри внимание. Вокруг пронесся подозрительный шепоток. Некоторые пялились на него в открытую, некоторые пытались взглянуть исподтишка. Следовало срочно что-нибудь придумать, пока волна непрошенного интереса не докатилась до столика профессора. К несчастью, все места за ближайшими столиками были заняты. Гарри уже думал уйти обратно за занавеску и поискать второй выход, как вдруг чья-то железная рука схватила его за запястье и резко потянула вниз. От неожиданности Гарри не удержался на ногах и сел на колени к какому-то колдуну. Другая рука тут же зажала ему рот.
— Тихо, парень, это я, — произнес знакомый голос ему на ухо. Гарри обернулся. Колдун, на чьи колени он так бесцеремонно приземлился, был ему абсолютно незнаком, хотя и говорил голосом Билла Уизли. Освободив одну из рук, колдун провел ею по лицу, как будто в задумчивости, и на секунду превратился в Билла. В следующее мгновение это видение исчезло, и за столиком опять оказался пожилой незнакомец с длинным носом и глубокими морщинами по всему лицу.
— Сиди и не высовывайся, пока они не успокоятся, — снова проговорил незнакомец голосом Билла. Все это было чуднО, но по крайней мере на него больше никто не глазел. Обладатель голоса Билла, кто бы он ни был, подвинулся на скамейке, чтобы Гарри мог слезть с его коленок. Гарри подумал, не воспользоваться ли моментом, чтобы сбежать, но незнакомый маг все еще держал его за руку.
— Так, молодой человек, теперь объясни-ка, что ты здесь делаешь, — произнес колдун вполголоса, и Гарри опять поразился несоответствию внешности и звука.
— Он тебя боится, — сказал сидящий за тем же столиком посетитель. Голос у него был очень низкий и хрипловатый. Гарри, до сих пор глазевший на Билла в незнакомом обличьи, перевел взгляд на его соседа и увидел гоблина. Тот сверлил его недобрыми черными глазками, отчего Гарри стало не по себе. Перед гоблином на столе лежала угрожающих размеров курительная трубка.
— Скажи ему что-нибудь, чтобы он убедился, что это ты, — снова сказал гоблин, обращаясь к Биллу.
— М-м-м… Дай-ка подумать… На прошлое Рождество ты получил свитер бутылочного цвета, а в моей комнате в Норе на потолке есть несмываемое чернильное пятно в форме совы. Я посадил его, когда учился в первом классе.
Гарри припомнил, что такое пятно действительно имеется — Рон как-то раз продемонстрировал его приятелю. Миссис Уизли не смогла его смыть, и пятно осталось, как напоминание о том, что и самые-рассамые отличники в детстве иногда любят похулиганить.
Билл почувствовал, что Гарри несколько расслабился, и строго повторил:
— Как ты тут оказался? И вообще, как получилось, что ты один и не дома?
— Я следил за Снейпом, он сидит здесь у входа…
— Старайся не называть никаких имен, — быстро прервал его Билл. — Здесь даже стены имеют уши. Для начала, почему ты не дома?
— Я ушел от… родственников. Не могу больше.
— Так, с ними потом разберемся. Теперь, как насчет твоих сопровождающих? Они тоже здесь?
— Нет, я никого не видел. Даже не знаю, сколько их и кто они. Честно говоря, я вовсе не уверен, что они вообще были.
— Можешь быть уверен, они были. И если их нет — для этого должна быть веская причина. Так, с этим тоже после разберемся. Ты сказал, что следил за неким известным нам лицом? Откуда?
— Что откуда?
— Откуда ты его проследил?
— Ну… почти от самого дома. От моего дома. Дальше он пошел в парк и воспользовался телефонной будкой, как портшлюзом, а я проследил за ним и тоже… воспользовался.
— Понятно. Так, для начала держи плащ, прикрой свои джинсы.
Билл снял с плеч темный плащ и отдал его Гарри. Плащ был велик, но сейчас это было очень кстати. Гарри запахнул его получше и перекинул лишнюю материю через плечо. Билл наклонился к гоблину, что-то обсуждая с ним вполголоса. Гарри слышал только отдельные слова или обрывки фраз — «Срок давности… Попробуй… Не знаю… Паладин… Может, поискать… Кто-то наверху… Осторожнее, он слушает». Собеседники перешли на шепот, и Гарри отвернулся. Он еще раз оглядел зал. Все было спокойно, на него никто не глазел. Снейп сидел все за тем же столиком, слушая своего соседа, и в задумчивости водил по губе длинным тонким пальцем. Он явно что-то высчитывал — Гарри готов был отдать сто галлеонов, чтобы узнать, что у Снейпа на уме. Вот профессор, словно на что-то решившись, вынул из мантии какой-то предмет — насколько Гарри смог разглядеть со своего места, свиток пергамента — и передал гоблину. Тот надел пенсне, висевшее на толстой цепочке у него на груди, внимательно изучил свиток и кивнул головой. Они перекинулись еще парой слов, после чего Снейп встал, показывая жестом, чтобы гоблин не вставал сразу за ним, и направился к выходу. Гарри схватил Билла за руку и лихорадочно зашептал:
— Он уходит! Мы сейчас его упустим!
— Мы не пойдем за ним. Нам сейчас опасно светиться. Если бы я был один, непременно бы поинтересовался, с кем это наш скорпион проводит время, а с тобою он нас быстро вычислит. Ничего, он от нас не уйдет. Давай-ка займемся твоим перемещением в более безопасное место. Ну, мы договорились? — сказал он напоследок гоблину, вставая. — Действуй пока так, а я дам знать, когда что-то решится.
Гоблин кивнул и стал раскуривать свою трубку, из которой сразу потянулись клубы гадкого дыма. Гоблинское курево, очевидно, имело то же происхождение, что и табачок Мундунгуса Флетчера. Гарри тоже встал, надел капюшон и, стараясь пониже наклонять голову, вслед за Биллом Уизли вышел из закусочной.
До сих пор Гарри, по правде говоря, не имел ни малейшего представления о том, куда он попал. Однако, выйдя на улицу, он немедленно вспомнил, что один раз уже был здесь. Тогда, перед вторым годом обучения в Хогвартсе, Гарри по собственной неловкости вместо Диагон-Аллеи попал в Мрачный Переулок, в магазин Борджина и Беркса, где продавались всякие жуткие вещи и атрибуты для темной магии. В тот раз лишь счастливая встреча с Хагридом помогла Гарри выбраться на Диагон-Аллею. Вот и теперь Гарри явно очутился в том же самом переулке. Гарри не смог бы сказать, что натолкнуло его на эту мысль, просто сам воздух здесь был пропитан специфическим ощущением чего-то темного, неправильного и недозволенного. В переулке было тихо и безлюдно. Напротив закусочной, через улицу, в большой подсвеченной витрине висели, летали и ползали летучие мыши самых разных размеров с кожистыми крыльями и острыми ушами. Одна из них уставилась прямо на Гарри круглыми немигающими глазами. Справа, в конце переулка, в неверном свете фонарей маячила громада Банка Гринготтс. Но Билл повел Гарри по узкой улочке, почему-то направляясь не к выходу на Диагон Аллею, а в противоположную сторону. Они проходили мимо кривых темных домов, и Гарри чудилось, что из каждого подъезда, из-за каждого угла на него кто-то смотрит. Иногда в окружающей полутьме бесшумно двигались неясные тени. Один раз в тусклом свете фонаря он увидел, как несколько собак поодаль грызут что-то (а может, кого-то?) с тошнотворным чавканьем. Вдруг Билл что-то вспомнил и остановился, оценивающе посмотрев на Гарри.
— Лучше было бы это место обойти, но уже поздно поворачивать. Как это я сразу не сообразил? — пробормотал он и, вздохнув, свернул в узкую подворотню. Гарри в темноте десять раз прошел бы мимо этой арки, не заметив ее. Они прошагали под сводами примерно половину прохода, когда Билл вдруг резко остановился и рукой прижал Гарри к стене, жестом приказав ему молчать. Он постоял так с минуту, к чему-то прислушиваясь и приглядываясь. Убедившись, что за ними никто не следует, Билл открыл узкую дверь в стене, в которую они и вошли, наклоняясь, чтобы не стукнуться головами о низкую притолоку. За дверью оказалось темное парадное. Вверх уходила крутая винтовая лестница. Оттуда, с верхних этажей, на Гарри вдруг пахнУло присутствием чего-то столь ужасного и отвратительного, что ему стало плохо, как если бы рядом с ним находилась дюжина дементоров. Гарри замутило, желудок его скрутился в тугой комок, в голове стало абсолютно пусто, ноги отказывались слушаться. Если бы не Билл, на которого можно было опереться, Гарри наверняка бы упал. К счастью, они не стали подниматься, а прошли парадное насквозь — вернее, Билл почти проволок Гарри через это неприятное место к задним дверям, где они оба смогли вздохнуть свободнее.
— Живой? — Билл засветил огонек на конце своей палочки и наклонился к Гарри. — То-то, герой, Мрачный Переулок — это тебе не в парке гулять с девушкой. Ладно, мы уже почти пришли. Сейчас по магловской улице пару кварталов — и в Диагон-Аллею. Готов?
Гарри вяло кивнул, и Билл сделал неуловимое движение палочкой. Двери перед ними разъехались, как в лифте, и они оказались в магловском мире. Подъезд выходил прямо на широкий тротуар одной из центральных улиц Лондона. Только вместо ярких огней и редких ночных туристов взгляду Гарри предстали темные дома, мечущиеся огни фонарей на жезлах регулировщиков и неровно освещенные машины, приткнутые где и как придется. Уши раздирал непривычный шум — свистки, выкрики, отдаленный вой сирен. Кругом куда-то спешили люди, лавируя среди машин, и внезапное появление посреди этой неразберихи двух человек в необычной одежде прошло абсолютно незамеченным.
— Вот это да, — Билл присвистнул. — Я сегодня здесь еще не был. Ты, случаем, не знаешь, что здесь случилось?
— Электричество отключили, — объяснил Гарри. — Это такая энергия, на которой у маглов все работает — и свет, и транспорт. Теперь они пешком домой идут.
— Несчастные. Разве можно так зависеть от какого-то электричества? Гляди-ка, маглы тоже палочками пользуются!
Билл показал на постового, который жестикулировал своим жезлом, пытаясь провести автомобиль скорой помощи сквозь вереницу еле движущихся «седанов». Гарри чувствовал себя слишком усталым, чтобы объяснять Биллу, что такое регулировщик.
Два колдуна незаметно влились в поток людей, идущих по тротуару, и через пару кварталов свернули в уже знакомый Гарри тупичок, где находился потайной проход в Диагон-Аллею. После некоторого раздумья — можно ли использовать палочку посреди толпы маглов — Билл махнул рукой и, попросив Гарри прикрыть его «с тыла», нажал нужные кирпичи на углу дома. Как и следовало ожидать, усталые прохожие, спешившие по домам всего в десятке метров от них, не обратили на это никакого внимания, равно как и на открывшийся в стене проем. Через пару минут Гарри с Биллом, целые и невредимые, достигли кабачка «Дырявый Котел». Обеденный зал и здесь был полон посетителей, несмотря на поздний час. В воздухе витали аппетитные запахи. Билл отыскал Тома, хозяина «Дырявого Котла»; тот поздоровался с Гарри, как со старым знакомым, и усадил за столик в углу, подальше от входа. В отличие от забегаловки в Мрачном Переулке, здесь было светло, и Гарри наконец рассмотрел новый облик старшего брата Уизли.
— Ты что, тоже аниморфомаг, как Тонкс? — спросил он Билла, разглядывая его седые патлы, и обветренное лицо, и ноздреватую кожу.
— Во-первых, здесь тоже лучше не называть имен. А во-вторых, нет, я не аниморфомаг, но есть и другие способы изменить свою внешность. Ты же, насколько я понимаю, с одним из них уже познакомился? Я имею в виду Полиморфное зелье.
— Да, — ответил Гарри с некоторым смущением. — И еще меня в прошлом году делали невидимым. Как хамелеона. С помощью заклинания Дисиллюжен, кажется.
— Да, это наш бравый Шизоглаз хорошо умеет. Ну, а это, — Билл показал на себя, — Гламур. На самом деле я не изменился, но ты меня видишь другим. Очень полезно… в нашей работе. Ну ладно, я тебя бросаю, у меня дело очень важное. Посиди здесь пять минут, я уже вызвал кого надо. Самое главное — никуда не уходи.
Гарри не решился спросить, что это за работа такая, где полезен Гламур, тем более что Билл не стал задерживаться. Он сказал напоследок пару слов Тому и вышел.
Несмотря на то, что кругом было многолюдно, Гарри сразу почувствовал себя очень неуютно. После всех неожиданностей сегодняшнего дня он был готов к любым пакостям. Вот за соседним столиком сидит молодой колдун, совсем один; показалось Гарри или он и вправду поднял голову при упоминании Тонкс? А вон те трое, сидящие ближе к двери, — отчего они так подозрительно быстро опускают глаза в свои тарелки, когда Гарри смотрит на них? И еще вон тот высокий колдун, только что зашедший в «Дырявый Котел», — почему он не стал ничего заказывать, а встал у стены, кого-то высматривая? Занятый разглядыванием подозрительных лиц, Гарри подпрыгнул от неожиданности, когда у него над ухом прозвучал голос Тома.
— Возьмите сливочного эля, мастер Гарри, — прошепелявил хозяин, ставя на столик перед Гарри большую кружку. — Не волнуйтесь, здесь вас никто не тронет. Да вот, за вами уже пришли.
К столику Гарри быстрыми шагами приближался Люпин. Лицо его было бледным и серьезным.
— Том, нам нужна комната ненадолго, — бросил он хозяину и взглянул наконец на Гарри. Тот поежился, ожидая праведного гнева, но Люпин очень спокойно сказал:
— Пойдем, Гарри, надо поговорить.
Гарри встал и вслед Люпином прошествовал к стойке, где хозяин передал Люпину ключ, и дальше — вверх по лестнице, в знакомую ему комнату, где он уже пару раз останавливался. Люпин закрыл за ними дверь и, помедлив секунду, обернулся к Гарри. У Поттера внутри все похолодело. Люпин сейчас отнюдь не выглядел по-приятельски, как это бывало раньше. Перед Гарри стоял разгневанный колдун; внешне он держался очень спокойно, даже слишком спокойно, но ноздри его были раздуты, и кончики их побелели от сдерживаемых эмоций.
— Гарри, напомни мне, пожалуйста, сколько тебе лет.
— Шестнадцать, — сказал Гарри, вызывающе подняв голову.
— Я не буду ругать тебя, потому что я прекрасно знаю, что из себя представляют твои родственники. Я только очень хочу, чтобы ты понял одну вещь. Иногда складывается такая ситуация, когда ты не принадлежишь себе. И в этом случае ты должен продумывать каждый свой шаг — взвешивать, к чему он может привести. Не для тебя, а для всех остальных. Я боюсь, что ты поступил, абсолютно не подумав про других, Гарри, а сейчас — именно сейчас — ты не имеешь на это права.
Люпин помолчал, пытаясь по реакции Гарри понять, удалось ли ему достучаться до чувства ответственности, дремавшего где-то в глубинах Гарриного сознания.
— Я не люблю читать мораль, как ты уже заметил, но мне кажется, что в шестнадцать лет некоторые вещи подразумеваются сами собой. К сожалению, иногда я ошибаюсь. — Люпин сверлил Гарри взглядом. — Если эмоции способны заставить тебя делать нечто, чего ты делать не должен, то ты никогда не станешь аврором. Больше того, я боюсь, мы вообще не сможем доверить тебе что-либо важное. Я не шучу, Гарри. Сейчас слишком многое поставлено на карту, и если мы будем вынуждены обходиться без тебя — что ж, обойдемся.
Гарри было ужасно обидно слышать эти слова, и вдвойне обидно слышать их от Люпина. Ведь он уже столько всего полезного сделал, столько раз об него обжигался сам Вольдеморт! Кто-кто, а Люпин должен это знать. И потом, что такого ужасного в том, что он ушел от ненавистных Дарсли? Где это написано, что он обязан сидеть там все лето? Дамблдор ведь, кажется, говорил, что Гарри должен проводить с родственниками «хотя бы часть года». А остальные? Неужели все вокруг только и делают, что поступают как надо? Где они были, когда Вольдеморт убивал его родителей? Какое они имеют право осуждать Гарри? Поэтому он, нахохлившись, пробормотал:
— Если бы все всегда делали только то, что должны, то мои родители…
Он осекся, но было уже поздно. Люпин, конечно, уловил недосказанное. К удивлению Гарри, он не рассердился. Нахмурился, постоял немного, покусывая губу, а потом спокойно сказал:
— Я в своей жизни сделал много такого, о чем можно сожалеть. Но я не жалею о том, что сделал, Гарри. Я кляну себя за то, чего не сделал. Хотя и мог бы… наверное.
Гарри хотел было возразить, что в его побеге от Дарсли тоже нет ничего такого, о чем он когда-нибудь будет сожалеть, как вдруг в камине ярко вспыхнул неведомо откуда взявшийся огонь, и оттуда в комнату вступила высоченная фигура в темно-зеленой мантии. Это был Альбус Дамблдор. За ним из камина появилась профессор МакГонагалл с растрепанной прической и совершенно белым лицом. Дамблдор одним взглядом оценил напряженную обстановку в комнате и стал надвигаться на Гарри. Не дойдя до него всего пару шагов, директор остановился и заложил руки за спину.
— Ну-с, мистер Поттер, я надеюсь услышать объяснения.
«Если я для него уже „мистер Поттер“ — плохи дела„, — решил Гарри. Дамблдор угрожающе нависал над ним, как Пизанская башня, и мерил его тяжелым взглядом. Гарри подумал было соврать что-нибудь — дескать, пошел погулять и не нашел обратную дорогу, — но в изучающем взгляде холодных голубых глаз было что-то такое, что заставило его передумать.
— Я не мог больше оставаться в доме своих дяди и тети и поэтому ушел, — сказал Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. — Вернее, я планировал уйти завтра утром, но тут увидел Снейпа, который шел как раз от дома моих родственников. Он выглядел очень подозрительно. А вы говорили, ни один колдун не может найти дома маглорожденных. Я решил проверить, что он будет делать дальше и кому пойдет докладывать. Последовав за Снейпом, я попал в телефонную будку, которая оказалась портшлюзом. Дальше я оказался в Мрачном Переулке и нечаянно наткнулся на Билла Уизли — если, конечно, это был он…
— Это был он. Дальше мы знаем, достаточно. Итак, ты утверждаешь, что видел, как профессор Снейп вышел от твоего дома?
— Да. Вернее, из проезда, где наши соседи паркуют машину.
— И что ты следовал за ним через полгорода, и он не заметил тебя?
— Да. И еще я следил за ним в кабачке. Он разговаривал с гоблином.
Дамблдор хмыкнул и обернулся к МакГонагалл, выражение лица которой не обещало Гарри ничего хорошего.
— Надо же до такого докатиться! Мрачный Переулок! Непростительная безответственность! Мистер Поттер, почему вы не попытались связаться с наблюдателями, вместо того чтобы действовать самому? Профессор Люпин, вы предупредили его, что возле всех домов маглорожденных есть наблюдатели? — поинтересовалась МакГонагалл, возмущенно раздувая ноздри.
— Я не знал, как с ними связаться. Я сказал вслух, куда я иду, но никто не пришел, — ответил Гарри.
— И ты не слышал и не видел по дороге или в парке ничего необычного или подозрительного? — продолжал допрос Дамблдор. Гарри не понимал, к чему он клонит.
— Нет, мы были совершенно одни, кроме нескольких парней, которые что-то праздновали.
“Самым необычным был этот сломанный телефон, который оказался портшлюзом», — подумал Гарри.
— А почему ты не пошел к миссис Фигг? Ты ведь уже имел возможность с ней познакомиться? — неожиданно спросил Люпин.
— Я про нее забыл, — признался Гарри. — А потом, я боялся упустить Снейпа.
— Профессора Снейпа, — автоматически поправила МакГонагалл. Дамблдор стоял в раздумьях, Люпин и МакГонагалл смотрели на него, не зная, что сказать. Наконец директор пошевелился и уставился на Гарри.
— Ты слышал, что произошло в магловском Лондоне? — спросил он неожиданно.
— Да, как раз перед моим уходом передавали новости.
— Ты не знаешь, случайно, с чем это может быть связано?
— Нет. Вроде бы, передавали, что испортилась проводка на подстанции. Хотя дядя Вернон считает, что виноваты турки-строители, — пробормотал он тихо.
— Сегодня взломали Хранилище Учетных Записей Министерства, — перебил его Дамблдор. — Один из работников задержался на работе, а когда стал уходить — лифт был отключен. Событие неслыханное для Министерства Магии. Он пошел пешком и обнаружил, что дверь Отдела Записей взломана, ночной дежурный на этаже исчез неизвестно куда, а внутри Хранилища — куча разбросанных документов. Мы пока еще не знаем, пропало ли что-нибудь из бумаг. Не исключено, что этот служащий спугнул грабителей, и они не успели найти, что искали. Мы также не знаем, не связано ли это происшествие с аварией у маглов. Неразбериха в Лондоне сыграла на руку взломщикам, но мы пока не можем сказать наверняка, что это было специально подстроено. Хотя все произошло практически одновременно. И в одном месте — второй выход из Отдела Записей находится как раз в том районе, где расположена отключенная подстанция. Слишком много совпадений, Гарри. — Дамблдор вздохнул.
— Практически в то же время было совершено нападение на дом миссис Фигг, — добавила профессор МакГонагалл. — У нее тоже что-то искали. Мы прибыли туда сразу, как только она подала сигнал тревоги. Обнаружили ее в очень плохом состоянии, но, к счастью, живую. Она в больнице святого Мунго, но говорить пока не может.
— А что говорят наблюдатели? — спросил Гарри, уже предчувствуя недоброе.
— Их обнаружили у входа в парк, — с неохотой сказал Люпин. — Один был еще жив, но тоже пока не может говорить. Второму мы не успели помочь. Странно, что ты не увидел их, когда проходил мимо. Они лежали в кустах, у самой дороги. Может быть, это случилось уже после твоего ухода?
— Может быть, — Гарри пожал плечами. — Я почти бежал, так что мог и не заметить.
Он помолчал, переваривая услышанное. Так вот почему все так всполошились! Примчались по сигналу бедной миссис Фигг — и обнаружили ее и одного из наблюдателей ранеными, еще одного убитым, а Гарри исчез неизвестно куда! И еще этот взлом в Министерстве. Непонятно, что могли искать в отделе каких-то записей. Хорошо еще, на этот раз Министерские чиновники его ни в чем не обвиняют. Если бы Гарри воспользовался палочкой, они бы сразу это отследили. Между тем взрослые, посовещавшись, опять повернулись к нему. Профессор МакГонагалл сказала:
— Я, пожалуй, пойду еще раз проверю остальных учеников. Не прощаюсь с вами, директор. А вас, мистер Поттер, надеюсь увидеть в сентябре. — Она строго посмотрела на Гарри, поджала губы и, бросив в огонь щепотку порошка, исчезла в камине.
Дамблдор положил руку на плечо Люпину и попросил его подождать внизу. Когда тот ушел, директор тяжело помолчал, словно не зная, с чего начать. Наконец он сказал:
— Странная вещь, Гарри: людям, в отличие от животных, дан разум, а мы часто игнорируем его и поступаем, как нам велят чувства. Твои родители были очень неразумными детьми. Недостаточно разумными, чтобы суметь защитить себя. А вот чувств у них хватило бы на многих. Вот на тебя, например. У твоей мамы хватило любви на то, чтобы обеспечить тебе защиту на много лет вперед. Я боюсь, что и для меня тоже чувство — самое главное в жизни. Поэтому из меня плохой судья, Гарри. Мне не дано объяснить тебе, что ты должен делать, а что не должен, поскольку я этого и не знаю. Только твой разум и только твои чувства могут тебе подсказать, когда ты делаешь что-то правильно, а когда — нет. Чем ты при этом руководствуешься — головой, сердцем или каким другим местом — дело твое. И решать, прав ты или нет, будешь ты сам. И судить тебя будут по делам, а не по намерениям. Главное — какой выбор ты сделаешь в конце концов. Только помни, Гарри, что иногда верный выбор требует полезного совета, а разум — куда более ценный советчик, чем чувство.
Дамблдор вздохнул, снял очки и устало потер переносицу, вспоминая что-то свое. Очевидно, у него, как и у Люпина, был некоторый опыт поступков, достойных сожаления. Гарри понял, что на сегодня экзекуция отменяется. Он отодвинул в дальний уголок памяти то, что директор высказал о его родителях, и решил для начала прояснить более неотложные вещи.
— Профессор, а что может быть ценного в Отделе Учетных Записей?
— Вообще-то, там можно найти много чего интересного, если покопаться как следует. Например, там хранятся списки всех ныне живущих колдунов и ведьм, а также куча самой разнообразной информации про них. Когда колдун рождается, Учетная Запись о нем автоматически появляется в списках, а когда умирает — Запись так же автоматически стирается. Я не думаю, что кому-то понадобилось взламывать охраняемую секцию, чтобы выяснить, сколько мне лет на самом деле. Скорее, кому-то могли понадобиться засекреченные адреса, или же сведения, жив какой-то колдун или уже умер. Я подозреваю, никто из работников отдела сам как следует не знает, что там есть и чего нет, поэтому им будет трудно оценить ущерб.
— Получается, мой адрес, может быть, уже рассекречен? Значит, вы не заставите меня возвращаться к Дарсли?
Дамблдор хмыкнул:
— Надо было бы, для острастки, да я боюсь, они сейчас немножко не в состоянии принимать гостей. Так что, считай, тебе повезло. Поедешь с профессором Люпином к Уизли. Я их уже предупредил. Завтра отправим кого-нибудь за твоими вещами, а на сегодня хватит приключений.
Дамблдор вывел Гарри из комнаты, они спустились в общий зал. По дороге Гарри чувствовал почти физически, как что-то тяжелое падает с его плеч. Они отправляются к Рону! И его, в конце концов, никто не съел за побег от Дарсли. Что там Дамблдор говорил насчет «не в состоянии принимать гостей»? Может быть, на них тоже кто-нибудь напал? Нехорошо, конечно, но Гарри испытывал лишь мстительное удовлетворение при мысли о том, что Дарсли могли пострадать от рук (или палочек) подручных Вольдеморта. Во всяком случае, раз Дамблдор ничего такого не сказал, они пока живы-здоровы. Вот пусть и живут там в своем магловском мире, а он, Гарри, поживет у магов. Там, где он чувствует себя по-настоящему дома.
Люпин ждал их, облокотившись на стойку и беседуя с молодым колдуном, который всего пятнадцать минут назад казался Гарри таким подозрительным.
— Все, отправляйтесь немедленно, — скомандовал директор. — Он уже, поди, с ног валится, да сказать неудобно. Ремус, как только устроишь Гарри, я тебя жду.
Гарри и правда чувствовал себя очень уставшим. За последние пару часов он побывал в таких разных местах, что сейчас все вокруг казалось нереальным. Он попрощался с Дамблдором и вышел на улицу, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух и кутаясь в колючий плащ Билла Уизли.
— Мы полетим? — с надеждой спросил Гарри у Люпина, вспоминая прошлогоднее передвижение на метлах под командованием Хмури.
— Нет времени. Мы аппарируем вместе. Так, иди сюда, держись за меня и старайся не растопыривать руки-ноги.
Гарри подошел к Люпину и неловко обнял его, и в тот же момент они пропали отовсюду.
