Глава 14. Если какая-то гадость и не может случиться, она все равно случится
Две тени скользили по стенам старого особняка на Гримолд-плейс, колеблясь в неверном свете слабого огонька на конце волшебной палочки. Две фигуры почти неслышно ступали по некогда роскошным коврам, время от времени переговариваясь шепотом. Один из волшебников освещал дорогу, второй сверялся по схеме, нарисованной от руки на пожелтевшем от времени листке пергамента.
— Сейчас будет дверь налево.
— Что-то не видно. Сейчас посмотрю за картиной… Мерлин, сколько мышей!
— Люпин, с каких это пор ты боишься мышей?
— Еще одно слово в этом духе — и я тебя укушу… Да, вот она… Погоди, заперта. Там ничего не сказано?
— «Заклинание номер семь из списка». Люпин, только не ругайся… Я список оставила внизу… Давай, я сама схожу, хочешь?
Еле слышный вздох, и картина, прикрывающая дверь в тайник, встала на место. Тени заскользили по стенам в обратном направлении.
— Ну не ругайся, я не нарочно.
— Я молчу. Направо и вниз… Тише, здесь порожек был… ТИШЕ!
Яростный шепот явно запоздал — Тонкс, а это, конечно, была именно она, споткнулась о планку, удерживавшую край ковра, и в попытке удержать равновесие вцепилась в рыцарские доспехи. Бывший рыцарь не выдержал столь вольного обращения со своей особой и рассыпался на детали, которые с невообразимым грохотом покатились по мраморной лестнице. Наверху, испуганная наделанным шумом, застыла виновница торжества. Ей все же удалось удержаться в вертикальном положении благодаря своему спутнику, который железной хваткой держал ее, можно сказать, за шкирку — за воротник форменной мантии.
— Сколько же можно? — простонал Люпин, ожидая немедленной реакции портрета мамаши Блэк. Тонкс вжала голову в плечи, оба прижались к стене, но, к их изумлению, никакой реакции не последовало. Постояв пару минут и прислушиваясь, они переглянулись и пошли дальше.
— В последний раз нам так везет, — проворчал Люпин, переступая через потемневшую от времени ножную лату. — Где ты его оставила?
— На кухне, около буфета.
Добравшись до кухни, нарушители закона о неприкосновенности чужого жилища отыскали забытый список и двинулись обратно. Вдруг Люпин застыл на месте, прислушиваясь, затушил свет и прижал руку ко рту Тонкс. Со стороны двери, нарастая, послышалось низкое жужжание, которое внезапно прервалось с громким щелчком. Через секунду в холле послышался приглушенный голос:
— Люмос!
Незваный гость зажег такой же слабый огонек, какой недавно освещал путь Люпина и Тонкс. Посетитель находился буквально в нескольких шагах от парочки, их отделяла только открытая дверь кухни.
— Так-так, посмотрим… — послышался неприятный скрипучий голос.- Я думаю, нам сюда. — Послышались удаляющиеся шаги; гость ступал медленно и неуверенно, как в чужом доме. Люпин секунду поразмыслил, потом ему пришла в голову отличная идея, и он тихонько сжал руку Тонкс, показав жестом, чтобы она оставалась на месте.
Бесшумно ступая, Ремус ушел в темноту. Тонкс, покусывая губы, проклинала свою неуклюжесть и ждала у входа, готовая в любой момент придти на помощь. Вскоре в дальнем конце коридора послышалась какая-то возня, щелчок щеколды, раздались громкие проклятья, после чего кто-то яростно забарабанил кулаками в дверь. Тонкс была уверена, что вот теперь-то мамаша Блэк точно проснется, но и на этот раз, кроме глухих ударов и завываний одинокого привидения, ничего не было слышно. Волнуясь все больше, Тонкс вышла в холл и чуть не столкнулась с Люпином.
— Быстро уходим. Дверь почему-то не запечаталась, закрыл только на щеколду.
Люпин, увлекая Тонкс за собой, подбежал к буфету и нырнул в потайной лаз, но, вместо того, чтобы вывалиться на улице, он пребольно стукнулся головой… о заднюю стенку шкафа.
— О Мерлин! — простонал он. — Только не сейчас!
Тонкс помогла ему выбраться из шкафа, и они, забыв об осторожности, побежали наверх, в гостиную, где был камин. По дороге Люпин на мгновение остановился около портрета мамаши Блэк и поднял палочку повыше, пытаясь что-нибудь разглядеть, но портрет был занавешен изнутри и не подавал признаков жизни.
В гостиной Люпин занял оборонительную позицию у входа, а Тонкс движением палочки зажгла камин, схватила с каминной полки банку с Летучим Порошком, бросила щепоть порошка в огонь… но ничего не произошло. Пламя как горело желтым неярким цветом, так и продолжало гореть, никаких тебе зеленых вспышек. Тонкс бросила туда еще щепотку и неуверенно протянула руку к огню.
— Ай! Люпин, он не работает, — растерянно сказала она, сунув в рот обожженный палец.
Судя по продолжающимся глухим ударам снизу, посторонний взломщик все еще не выбрался из чулана. Люпин вздохнул:
— Выбираемся из главного входа. Придется сломать замок.
Через пять минут, оглядываясь, парочка быстро шла по ночной магловской улице, удаляясь от негостеприимного дома, а еще через десять минут Люпин докладывал Дамблдору результаты неудачной вылазки.
Альбус Дамблдор, улыбнувшись в усы, переступил через кучу мусора, наваленную на пороге подвальной аудитории, и зашел внутрь. Уцелевшие столы и табуреты были расставлены по местам. У дальней стены восстановленный шкаф зиял открытыми дверцами и полупустыми полками, неприятно напоминая раскрытый рот пациента зуботехника. Из внутреннего кабинета слышался сердитый голос профессора Зельеделия:
— Это не трогайте, Филч, я же сказал, из верхнего ящика!
Дамблдор деликатно постучал в распахнутую дверь. Из кабинета выглянул злой и невыспавшийся Снейп, рукава закатаны, в одной руке палочка, в другой — тряпка:
— Кто еще там? А, это вы, Директор… Я боюсь, к вашему списку придется дописать еще пару вещей… Глазки Столистной Петунии испортились на свету… Помощь дилетанта — страшная вещь, вы не находите?
— Я нахожу любую помощь полезной, — мягко проговорил Дамблдор, — особенно если она добровольная. Кстати об этом, Северус. Не могли бы вы мне помочь в одном деликатном деле?
— Одну минуточку. — Снейп заглянул в свои внутренние покои, ревниво охраняя святая святых: — Ну, что, вы наконец справились? Если нашли, несите в шкаф.
Филч в ответ заворчал нечто неопределенное.
— Выходите же, я закрою.
Аргус Филч, неся на вытянутых руках коробку с чем-то, больше всего напоминавшим груду безвременно засохшей кильки, направился к шкафу. Снейп запер за ним дверь кабинета.
— Я вас слушаю, Директор.
Дамблдор взял его под локоть и стал водить взад-вперед вдоль ряда столов.
— Не приходилось ли вам ранее слышать о старении магических материалов? Таких, например, как каминный порох? Я подумал, что это вполне может относиться к вашей компетенции.
Снейп задумался.
— А о каких сроках идет речь? Любая магическая субстанция может прийти в негодность через пару тысяч лет, вы же знаете, даже палочки со временем теряют магические свойства.
— Да, Северус, я, конечно, в курсе, но речь, по-видимому, идет совсем о другом. Я не думаю, что порох был приобретен пару тысяч лет назад… Скажем, лет пятнадцать-двадцать?
— Н-н-нет, честно говоря, я с таким не сталкивался. Отсыревший, пересохший, залитый кофе, я не знаю какой еще, каминный порох действует нормально. А он… старел… постепенно? Или вдруг внезапно потерял способность к транспортировке?
— Абсолютно внезапно.
— Возможно, причина в другом? Как насчет заклятий? Или же элементарной подмены? Вам одолжить немного?..
— Нет, Северус, спасибо, я интересовался не для себя.
— Если это для вас важно, пришлите мне образец, по крайней мере, я смогу сказать, был ли это магический порох или что-нибудь другое. И покажите его Флитвику насчет наложенных заклятий.
— Да, пожалуй, я так и сделаю. Спасибо, мой друг, вы мне очень помогли. Кстати, доброе утро.
Дамблдор отбыл восвояси, оставив Снейпа в компании Филча. Профессор Зелий в задумчивости заложил руки за спину и пару раз качнулся с пяток на носки. Из раздумий его вывело покашливание Филча.
— Поставили? Надеюсь, вы разместили коробку поперек, а не вдоль? Надпишите ее и идите завтракать, дальше я сам справлюсь. Да, пришлите мне пару эльфов, надо убрать это безобразие к началу уроков.
Проснувшись утром, Гарри не сразу вспомнил, где он, но голос мадам Помфри расставил все на свои места.
— Доброе утро, мой дорогой, дай я тебя осмотрю… Все нормально, уже срослось, эх, где мои семнадцать лет? Вот твои вещи, можешь идти на занятия. И постарайся не попадать сюда слишком часто, хорошо?
Поверх стопки вычищенной и выглаженной одежды Гарри обнаружил сверток, который, по словам МедиВедьмы, оставил Директор, когда заходил рано утром. В свертке было небольшое зеркало без ободка и записка.
«Дорогой Гарри, мы с Тонкс постарались восстановить для тебя это зеркальце. Это ведь был подарок Сириуса, я прав? К сожалению, в качестве проводника оно теперь бесполезно, — из того мира, где он сейчас, до нас не дотянуться. Все же мне почему-то кажется, что тебе было бы приятно иметь эту вещицу при себе, просто на память. Выздоравливай. Р.Л.»
Гарри напряженно всматривался в глубины злосчастного зеркала, надеясь разглядеть в нем что-нибудь, кроме отражения его самого в больничной обстановке. Тщетная попытка! От усилий у Гарри заболели глаза, и он был вынужден снять очки, чтобы сморгнуть злую слезу. Черт, и угораздило же его забыть про проводник в самый нужный момент! Если бы не его тупоголовость, может быть, Сириус был бы еще жив. На какую-то долю секунды Гарри был готов разбить зеркало еще раз. Но непонятная, нелогичная, иррациональная надежда на что-то несбыточное помешала ему испортить подарок крестного, а теперь уже, скорее, подарок Тонкс и Люпина, — бесполезный кусок посеребренного стекла, годный разве что на созерцание собственной мрачной физиономии.
За дверью послышался топот каблуков, и в больничную палату ввалились Рон, Гермиона и (она-то тут что делает?) Луна Лавгуд.
— Гарри, ты как?
— На, держи, я твой рюкзак захватил.
— А на завтрак сегодня должны быть рыбные чипсы, они всегда по пятницам бывают.
— Гарри, мы тут без тебя кое-что интересное выяснили… Луна, расскажи, пока он собирается.
Гарри убрал зеркало в рюкзак и огляделся проверить, не забыл ли он что-нибудь в этом чересчур гостеприимном месте. Луна, тоже зачем-то оглядываясь, спросила у него:
— Помнишь, Гарри, репортершу Риту Скитер? Она в последнее время в папиной газете работает.
Гарри хмыкнул. Еще бы ему не помнить!
— Так вот, она вчера раскопала кое-что весьма интересное. Что-то связанное с особняком Блэков. Мне папа только что сову прислал, просил у тебя спросить, не знаешь ли ты чего-нибудь особенного про этот дом?
Гарри застыл на месте, потом с рюкзаком в обнимку медленно сел на кровать. Гермиона и Рон во все глаза смотрели на него, и Гарри никак не мог понять, рассказали они Луне про штаб-квартиру Ордена Феникса или нет? Неужели эта вонючка Скитер пронюхала?..
— А какого рода… м-м-м… особенное его интересует? — осторожно спросил он.
— Ну, твой крестный тоже был из семьи Блэков, если я не ошибаюсь? Может, ты гостил у него когда-нибудь, до того… Или после… Короче, был ты у него дома или нет?
«Интересно, как много она знает про Сириуса?» — мрачно подумал Гарри.
— Ну, был. И что?
— А то, что там творятся странные вещи. — Луна перешла на зловещий шепот. — Папа пишет, что в доме разбушевались привидения! Они заперли Риту в чулане, и она просидела в нем целую ночь! А когда наконец вылезла, то не смогла воспользоваться камином! Он просто не работал! А самое главное, — Луна опять оглянулась, словно проверяя, что ее никто не подслушивает, — самое главное, что дом теперь виден!
— Как это — виден? — не понял Гарри.
— А вот так это! — Рон не смог удержаться и влез в разговор. — Маглы могут его видеть, представляешь!
Гарри лишился дара речи.
— А как эта Скитер попала в дом? — только и смог выговорить он.
— Чего не знаю, того не знаю. Может, с колдунами из Финансового Департамента прошла? Они же там сейчас работают, описывают имущество. А что, правду говорят, что там спрятано много всяких древних артефактов?
Гарри передернуло. Он вспомнил о многочисленных тайниках и заколдованных хранилищах, про которые так неохотно рассказывал Сириус; теперь он наконец был свободен от обладания столь тягостным богатством, все нынче принадлежало Министерству, но слышать о старом доме в таком контексте было весьма неприятно. Хорошо, что собрания Ордена Феникса проходят теперь где-то в другом месте. «Все же надо будет предупредить Дамблдора на всякий случай», — подумал Гарри.
Песочные часы, висевшие на стене, самостоятельно перевернулись и меланхолично тренькнули. Гермиона посмотрела на них и ахнула:
— Побежали скорее, уже уроки начинаются!
— Как то есть уроки? А позавтракать? — возмутился Рон. — Я люблю рыбные чипсы.
— Завтрак отменяется, — решительно проговорила Гермиона, быстрым шагом выходя в коридор. Рон покосился на поднос с пирожками, но Гарри буркнул:
— Не советую, — и Рон со вздохом поплелся вслед за Гермионой.
Однако судьба была сегодня благосклонна к голодным. Завернув за очередной угол, друзья услышали гул голосов и увидели множество учеников, толпившихся у двери столовой. Никто не торопился на занятия, хотя первый урок как раз начался.
— Что там такое? — спросила Гермиона, проталкиваясь поближе. — Пустите, я староста, дайте посмотреть!
— Говорят, его Мак-Гонагалл превратила, — слышалось со всех сторон. — Бедный Пивз!
— Ну да, бедный, нечего пакостить налево и направо!
Гарри наконец смог протиснуться через толпу и присвистнул от изумления. Напротив дверей в Большой Зал, у противоположной стены коридора, как раз в том месте, где пару дней назад они с Роном упражнялись в оттирании Слизневых Пятен, за ночь появилась изящная мраморная колонна высотой ярда полтора. На колонне, как на постаменте, высилась статуя Пивза в натуральную величину. Бывший полтергейст парил над подставкой в позе мчащегося к победе спринтера, касаясь колонны только одной ногой. Статуя была твердой, холодной и полупрозрачной и запечатлела натурщика в момент сильного душевного волнения (какового у Пивза при жизни, так сказать, in vivo[1] никто не мог припомнить). Проще говоря, каменный Пивз вопил от ужаса, уставившись выпученными глазами куда-то за спину. По-видимому, спринтерский рывок на этот раз не увенчался успехом, и карающая рука правосудия (в лице штатного трансфигуратора Хогвартса) настигла полтергейста на полушаге. Одна из коротеньких ручек Пивза была воздета к потолку, и услужливые наблюдатели уже вставили в нее свечку, придав спринтеру эстафетную направленность.
— Интересно, это навсегда или только на время? — спросил Гарри неизвестно у кого.
— На три дня, — ответил мрачный бас откуда-то сверху. Гарри поднял голову: над толпой в воздухе висел Кровавый Барон, созерцая Пивза с чувством удовлетворения от хорошо сделанной работы и явно о чем-то сожалея. Его глаза кровожадно блеснули, и он со вздохом отвернулся.
— Вполне адекватное наказание, — высказалась Гермиона, одобрительно наклонив голову. — Всякому безобразию должны быть пределы.
— In corpore sano[2], так сказать, здоровый дух, — раздался низкий хриплый голос от двери Большого Зала. Это была профессор Визерспун, как раз выходившая из столовой. Она тоже полюбовалась Пивзом, удовлетворенно вытерла губы салфеткой и заключила: — Я вполне понимаю, что вам приятно посмотреть на выполненную ex professo[3] работу, но, дорогие дети, уроки уже начались.
Школьники неохотно разошлись по кабинетам. Гарри с друзьями предстояло познакомиться с профессором Визерспун поближе — первым уроком у них как раз была Защита. Оглянувшись, Гарри не увидел Рона в коридоре, и они с Гермионой решили, что он опередил их и уже ждет в кабинете. Однако Рон, запыхавшись, догнал их только на лестнице. Рот его был чем-то набит, и он, виновато глядя на Гермиону, только развел руками. Рюкзак Рона болтался на одной лямке, мантия сбилась набок, а на красно-желтом галстуке в расползающемся масляном пятне гордо висела прилипшая намертво рыбная чипсина.
Поскольку Гарри, Рон и Гермиона вошли в класс практически сразу за новым профессором Защиты, то они успели сесть на места, пока она листала прошлогодний классный журнал. Наконец ведьма подняла глаза и внимательно оглядела присутствующих.
— Добрый день, шестой курс. Для начала, если кто-то еще не понял, меня зовут профессор Визерспун, — сказала она своим низким голосом. — Хочу сразу оговориться, что отсутствия на своих уроках я не потерплю. Равно как и несделанной домашней работы. Оправдания не принимаются. Все пропуски и неудовлетворительные оценки должны быть отработаны. Теперь я хотела бы услышать от вас, какие типы заклинаний вы проходили в прошлом году, а то в журнале это не отражено. Будьте добры, по очереди, начиная отсюда. — Она указала рукой на Парвати Патил, сидевшую впереди.
Гермиона подняла руку.
— В прошлом году мы проходили только теорию, — громко сказала она под смешки остального класса. Профессор Визерспун изумленно подняла брови, потом, видимо, что-то вспомнила и явно проглотила готовое сорваться с языка крепкое словечко.
— Хорошо, тогда перечислите мне, какие защитные заклинания вы вообще знаете.
— Экспеллиармус, — сказала Парвати.
— Ступефай, — вступил Дин Томас.
— Импедимента, — вспомнил Невилл.
— Заклинание Патронуса, — сказала Гермиона.
Совместными усилиями они перечислили десятка два средств защиты, как общеизвестных, так и тех, которые практиковала Армия Дамблдора. Профессор писала названные заклятья и противозаклятья на доске, а рядом отмечала, сколько народу умеет ими пользоваться на практике. По ходу дела она все больше и больше мрачнела. Через пять минут предложения окончательно иссякли. Оказалось, что и эти скудные знания были распределены по классу очень неравномерно. Гермиона, например, знала много заклинаний, о которых Гарри даже не слышал, но только в теории; а вот Невилл знал всего штук пять, но зато умел этим минимумом пользоваться. Нельзя сказать, чтобы профессор была сильно довольна результатами. Мрачно поглядев на доску и подумав немного, она стерла особо сложные заклинания (Патронуса и еще несколько — плоды начитанности Гермионы) и похоронным тоном вынесла вердикт:
— Значит, так. Disce, sed а doctis[4], то есть будете заниматься друг с другом факультативно. К началу октября все сдают вот этот практический минимум. Те из вас, кто собирается ходить на Усиленную Защиту, обязаны получить не ниже «ВО». Вы можете приходить и работать здесь в любое время после уроков. — Профессор свирепо глянула на окружающих. — Естественно, рассчитывайте на мою помощь и поддержку. Ответственные — вы вдвоем и вы, молодой человек. — Она указала на Гарри, Гермиону и (что оказалось для всех полной неожиданностью) Невилла. Несчастный Лонгботтом, как всегда, сильно покраснел, но свалившуюся на него почетную ответственность воспринял стоически.
— Вопросы по этой части есть? — спросила профессор Визерспун, озирая класс с таким видом, словно первого вопрошающего ждала как минимум прогулка по рее. Вопрошающих не оказалось. — Ну что ж, omnium consensu[5] переходим к собственно уроку. Я вижу, часть из вас оказалась достаточно прозорливой, чтобы изучить некоторые простейшие Заградительные заклятья. — Говоря, она широкими шагами мерила класс, от двери к доске и обратно, в лучших традициях недоброй памяти профессора Зелий. — В этом месяце мы как раз и начнем с Заградительных заклятий, а затем, если успеем, перейдем к Зеркальным заклятьям. Надеюсь, вы все понимаете, что нам надо спасать положение, поэтому график занятий будет весьма насыщенным.
Профессор остановилась около доски, чтобы всем было ее видно.
— Итак, простейший тип Щитов — неспецифические заклинания, то есть такие, которые годятся на все случаи жизни. Пример: известное вам заклятье Протего. — Профессор Визерспун небрежным движением палочки послала в сторону стены яркий светящийся пучок, он отразился от стенки и понесся обратно, но, не долетев до ведьмы, отскочил от невидимого щита и рассеялся в воздухе. Гарри не был особенно впечатлен: он сам применял Протего еще на четвертом курсе, да и в прошлом году пару раз пришлось. — Его плюсы: легкость применения и универсальность. Многие из вас уже умеют им пользоваться, и для его осуществления не нужна большая концентрация магической силы. Помогает практически против всех стандартных заклинаний вплоть до третьего уровня сложности. Минусы: во-первых, ограниченное использование, так как встретить противника третьего уровня сложности можно разве что в школьном Дуэльном клубе. Во-вторых, щит быстро исчезает. Плотность стенки убывает очень быстро, на практике можете рассчитывать секунд на пять-десять. Запомните общее правило: максимальная плотность вашего щита будет зависеть только от пиковой концентрации приложенной энергии. Это ясно?
Невилл поднял руку:
— А что такое пиковая концентрация? — заинтересованно спросил он, не вставая с места, так как лихорадочно конспектировал.
— Палочка помогает тебе сконцентрировать собственную магическую энергию. Это как кусок масла на бутерброде: в норме оно размазано, но ты заставляешь его собраться в комок. Когда ты произнес заклинание и взмахнул палочкой, ты эту энергию послал по назначению. Если все удалось, то комком масла, то есть импульсом. В этот момент концентрация энергии максимальна, то есть имеет пиковое значение. А какое именно — это уже от тебя зависит. Сколько вложил — столько получил, exitus laborum pro rata[6]. Так, пошли дальше. Еще одно простенькое заклятье — Десептио Визус, или Оптический обман. Оно показывает вас немного не на том месте, где вы на самом деле находитесь, что вынуждает противника промахнуться. Опять же, заклятье средней силы, и, в общем, к Заградительным не относится. Но иногда им удобно пользоваться, особенно если противник удален на приличное расстояние. Показываю…
Профессор продемонстрировала Десептио Визус, и потом еще Отклоняющее Заклятье, и потом еще парочку модифицированных Протего для создания щитов специальной формы — например, сферических, для защиты от летящих сверху или сзади предметов, — а потом наколдовала целый ящик мячиков для гольфа, и весь остаток урока шестикурсники практиковались друг на друге. Разбившись, как всегда, на пары, они кидались друг в друга мячиками и одновременно пытались отразить мячики соперника. Разрешалось пользоваться любыми известными заклятьями. Профессор Визерспун прохаживалась между сражающимися, наблюдая и корректируя ошибки, и коварно обстреливала всех подряд разными предметами обихода, между делом отражая летящие в нее снаряды. К концу сдвоенного урока кабинет был больше похож на Вселенную докосмических времен или на тренировочный зал в Аврорском корпусе. Гарри хорошо удавался классический односторонний щит, он получался очень плотный и долгоживущий, но при этом ему часто попадало в спину все то, что отскакивало от соседних щитов. В конце концов, получив весьма чувствительный удар по голове от неизвестного доброжелателя, Гарри со злости поставил такую мощную сферическую защиту, что следующий мячик со свистом отлетел через весь класс и угодил в доску, которая с грохотом свалилась на пол.
— Замечательно, дорогой мой, — в полной тишине произнесла профессор Визерспун, — тебе сейчас удалось поставить не Щит, а Зеркало. Мы, пожалуй, вернемся к этому через пару недель, а сегодня, будь так добр, попрактикуй лучше Оптический обман.
В общем и целом, первый урок Защиты прошел очень даже неплохо. Впечатление портило только домашнее задание — эссе о свойствах и ограничениях Отклоняющего заклятья, а также нависшая надо всем классом необходимость заниматься сверхурочно.
После обеда был первый в этом году урок у Хагрида. К сожалению, в отличие от урока полетов, Уход за магическими животными был совместным со Слизерином. Видеть лишний раз ухмыляющиеся рожи Краббе и Гойла и, что хуже всего, мерзкую слащавую физиономию Малфоя было противно, и Гарри с друзьями пошли к Хагриду пораньше, чтобы не столкнуться со слизеринцами по дороге.
К стене хижины был прислонен здоровенный сачок. Лесничий, одетый в болотные сапоги и большие резиновые перчатки с раструбами, возился у входа, готовя демонстрационный материал к уроку. Он запускал руку по плечо в ванну с мутной водой, которая стояла прямо на земле, выуживал оттуда узкую верткую рыбину, плюхал ее на деревянную чурку и одним взмахом ножа обезглавливал несчастное создание. Декапитированная рыбина какое-то время еще трепыхалась, но быстро затихала в корзине, куда отправлял тушку Хагрид. Головы, на которых навечно застыло изумленное выражение, летели в другую корзинку.
— А, Гарри, привет, — сердечно поздоровался Хагрид, вытирая заляпанную физиономию тыльной стороной руки. В бороде его застряла чешуя, рукава куртки намокли и потемнели. — Привет, ребята. Я тут… эта… рыбку готовлю для мюмриков. Подождете немного? А то у меня руки того… грязные. Идите в дом, я сейчас.
Гермиона немного постояла около Хагрида, понаблюдала, как он возит руками по дну ванны, потом остановила его на минутку и одним движением палочки превратила его перчатки в некое подобие длинных резиновых рукавов, достающих до самых плеч.
— ‘От спасибо. Как хорошо что-то уметь! Я-то, почитай, ничему не успел научиться. — Хагрид вздохнул и продолжил свое грязное дело.
В хижине, как всегда, царил невообразимый беспорядок. На полу валялся Клык, который при виде друзей вскочил и грозно зарычал, скаля зубы.
— Клык, ты что, не узнал меня? — Гарри поднес руку к псу, намереваясь погладить его по густой шерсти на спине, но Клык извернулся и щелкнул зубами, едва разминувшись с протянутыми пальцами. Гарри в изумлении отдернул руку, Гермиона на всякий случай отступила Рону за спину.
— Он глуховат стал после того случая, — крикнул с улицы Хагрид. — И слеповат тоже, даже меня не всегда узнает. Ничего, вы же будете приходить, так он опять привыкнет.
Гарри переглянулся с друзьями. Весьма радужная перспектива — заново знакомиться со сторожевым псом, которого всего несколько месяцев назад чуть не прикончили чиновники из Министерства! Может быть, для него теперь все люди на одно лицо? Если он даже Хагрида не всегда от них отличает?
Неожиданно сверху послышалось какое-то звяканье, и на посудной полке, потягиваясь, возник рыжий кот. Это был Гермионин Косолапус. Он спрыгнул на пол и, гордо задрав хвост, прошествовал туда, где стояли друзья. Подойдя к Гарри, который стоял ближе всего к настороженной собаке, он обернулся к Клыку и вопросительно мррр-кнул. Собака зарычала. Косолапус потерся о ногу юноши, обошел ее кругом и, абсолютно проигнорировав Рона, пружинисто запрыгнул на руки Гермионе. Девушка машинально стала почесывать ему шею за ухом. Рыжий кот зажмурился от удовольствия и вытянул вперед лапы с острыми когтями. Клык, словно удовлетворившись этим признанием, пару раз потянул воздух большим черным носом («Надеюсь, он меня запомнит хотя бы на ближайшее будущее», — мрачно подумал Гарри) и удалился под табурет, свернувшись там калачиком.
— Ну вот, все готово, — в дверном проеме возникла громадная фигура лесничего. — А, Гермиона, это же твой кот? Он здесь давно валяется. И вчера весь день тут был. Ничего, если он будет приходить? — Хагрид вопросительно смотрел на Гермиону, стягивая рукава-перчатки. — Клыку-то скучно, он теперь далеко не может со мной ходить — ноги у него не до конца выздоровели. А на пару они тут, эта, общаются, пока я… Пока, значить… Ну, в общем, пока меня нету.
Хагрид покосился на печку, на которой мирно пыхтел котел объемом в пару ведер, и явно смутился. Смущение его росло пропорционально растущему подозрению во взгляде Гермионы. Похлебки явно было многовато даже для полувеликана.
— Что же это мы стоим? — вдруг засуетился лесничий. — Наверное, уже на урок пора?
— Хагрид, неужели Грауп еще здесь? — наконец вкрадчиво спросила девушка. Лесничий отвел глаза и неохотно кивнул. — А кто мне обещал, что отвезет его в безопасное место?
— Так это, не нашел я… безопасного места. Здесь — самое безопасное.
— Хагрид, ты слышал, вышло новое постановление Министерства? — спросил Рон. -Если кто-нибудь прознает, тебя могут посадить в Азкабан.
При упоминании тюрьмы лесничего передернуло.
— Я знаю, — уныло ответил он. — Только ведь, — он развел лопатообразными руками, — никуда не денешься. Не везти же его обратно! Там-то его убьют, точно. В одиночку в горах великаны не выживают.
— Но, Хагрид, это ведь опасно! Что если Грауп выйдет сюда, к Хогвартсу? Или к другому жилью? Он может кого-нибудь покалечить.
Хагрид хитро улыбнулся.
— Не выйдет. У него первоклассный сторож. Я вам как-нибудь покажу, если сможете со мной сходить. Только, это, нельзя же вам ходить в лес! Хотя, со мной можно.
— Как же тебе до сих пор удавалось скрывать, что в лесу живет великан? — поинтересовался Гарри. — Неужели никто так и не знает?
— Я не могу вам сказать, Гарри. Я обещал, что буду молчать, а то все кончится плохо. Ну ладно, пойдемте на урок.
Хагрид выпроводил друзей из хижины, прихватил корзину с рыбой и направился к опушке леса, на которой потихоньку собирались шестикурсники.
— Э-э-э… Хорошая погода, рад вас снова видеть, — неловко сказал он, стараясь не смотреть на Малфоя. — Подходите вот сюда, сегодня далеко идти не придется.
Хагрид подвел класс к подножию толстого вяза, с которого свисали комично лохматые ветки в желто-зеленых листьях. С одной стороны от дерева в земле была вырыта нора, прикрытая ветками.
— Подходите поближе. Всем видно? — Хагрид плюхнул на землю корзину с рыбой и открыл крышку. Над опушкой поплыл противный дух — так пахло в заплеванном подъезде в Ноктюрн-Аллее, вспомнил Гарри. Барышни, стоявшие в первых рядах, отшатнулись и зажали носы.
— Что, рыбкой пахнет? — бодро спросил Хагрид, осторожно поднимая ветки со входа в нору. — Эт? хорошо, эт? значит, мюмрики счас вылезут.
Не успел он договорить, как из норы показался влажный черный нос, а вслед за ним на поверхность выскочило нечто, весьма напоминавшее обыкновенного хорька. Узкое тельце, длинная мордочка, коричневая гладкая шерстка, черные глазки-бусинки. Хорек настороженно оглядел людей. Лаванда Браун восторженно пискнула, и юркий зверек, подпрыгнув чуть ли не на пол-ярда, мгновенно исчез в норе. Голод, однако, оказался сильнее страха, и через минуту зверек вылез опять, поводя чутким подвижным носиком. Девицы от восторга зажали рты руками. Хагрид вывалил на землю рыбные тушки, и хорек, урча, вцепился в добычу. В этот момент Гарри разглядел, чем мюмрики отличаются от хорьков: по сторонам верхней челюсти зверька торчали, неприятно выдаваясь вперед, длинные белые клыки. Они немного мешали есть, так как застревали в чешуе, и зверьку приходилось при жевании широко разевать рот, демонстрируя вампирьи зубки во всей красе.
— Больше похоже на какой-нибудь нелегальный гибрид, — прошептала Гермиона на ухо Гарри. — Что-то я не припомню такого названия — мюмрики.
Гарри мысленно согласился с Гермионой. Для Хагрида было вполне естественно притащить в школу нелегально разводимых существ, купленных где-нибудь на черном рынке, и обозвать их мюмриками, снусмумриками или как-нибудь еще.
Тем временем поголовье нелегальных мюмриков, вылезших из норы, увеличилось: в горе рыбьих тушек копошились уже штук семь или восемь вампирохорьков. Одни, как кошки, игрались с добычей, подпрыгивая, подбрасывая рыбу в воздух и изображая, как будто она от них убегает. Другие, напротив, сосредоточенно жевали, как будто выполняли общественно полезную работу, но при этом настороженно косились вокруг, рыча и скаля клыки, если заигравшийся мюмрик нарушал воображаемую границу.
— Мюмрики, вообще-то, не живут большими семьями, все больше по двое. Этих я отловил специально для вас. Завтра еще покажу четвертому курсу, и надо будет их отпустить в лес. Мюмрики, если живут в скученности, у них эта, каннибализьм начинается. Друг дружку, значить, едят. Так что им много рыбы надо, чтобы, значить, не голодали.
Малфой, стоящий в отдалении ото всех, брезгливо скривился, хоть и рассматривал зверьков с каким-то болезненным любопытством.
— Что, Малфой, припоминаешь, какой из тебя самого хорек получился? — злорадно спросил Рон Уизли, пользуясь тем, что Хагрид его не слышит — он как раз отвечал на какой-то вопрос Невилла.
Малфой побледнел, потом покраснел, показал Рону неприличный жест и больше до конца урока не выказывал к мюмрикам никакого интереса.
Вскорости вся рыба была съедена, и мюмрики, порыскав вокруг и не найдя еды, устроили гульбища. Один из них примерился было попробовать на зуб ботинок Панси Паркинсон, но слизеринка лягнула зверька, и он разочарованно шмыгнул в нору.
— Только не берите его на руки, — озабоченно сказал Хагрид, наблюдая, как Парвати и Лаванда присели около играющих хорьков, собираясь погладить одного из их по спинке. — Я не уверен, что их укусы вполне безопасны. Э-э-э… Честно говоря, я думаю, что они очень даже небезопасны, — поразмыслив, закончил он. Девицы поспешно встали и отступили на пару шагов.
— Кто поможет мне завтра отпустить их в лес? — спросил Хагрид напоследок, когда все мюмрики удалились в нору и вход в нее был опять прикрыт ветками. Желающих не оказалось, но Хагрид с таким старанием стал подмигивать Гарри, что тому стало ясно: надо соглашаться. Видно, лесничий хотел показать ему, где коротает свои великанские дни его брат Грауп. Пришлось друзьям вызваться в качестве желающих.
Гарри никогда не думал, что одно-единственное известие может сделать его бесконечно счастливым, однако это произошло. Известие принесла профессор Мак-Гонагалл. Разыскав Гермиону в общей гостиной Гриффиндора, она сказала:
— Мисс Грейнджер, будьте так добры, предупредите всех заинтересованных, что на сегодня дополнительные занятия по Зельям отменяются.
Присутствовавший при этом Рон с радостными воплями ворвался в спальню, где Гарри разбирал чемодан.
— Сегодня Зелий не будет! Мы сможем пойти полетать с Рейвенкловцами! У них пробные полеты после ужина, нам Патерсон разрешил тоже придти! Ты представляешь, я думал, мы не успеем, а теперь оказывается, что очень даже успеем!
Гарри решил, что профессор Снейп отправился в Лондон восполнять запас дефицитных мадагаскарских тараканов. Он вспомнил, с каким выражением лица сегодня Снейп смотрел на изваяние Пивза: с холодным, оценивающим, высчитывающим выражением, словно примерял подобное наказание на кого-то еще. А потом наорал на Филча, который из служебного рвения хотел было навести порядок в подвальном кабинете в отсутствие хозяина. Да уж, где-где, а в Снейповой голове дефицита тараканов точно не наблюдалось.
Сделав неслыханный рывок и приготовив все письменные задания на завтра до ужина, Рон и Гарри с чувством выполненного долга отправились на квиддичный стадион. С ними пошла Джинни, хотя она и не сделала уроки, и Гермиона, хотя она и не собиралась играть. По дороге Гарри размышлял, как ему вести себя по отношению к Чжо Чанг, которую он неизбежно должен был встретить на поле. У Гарри было мало опыта в подобных материях, раньше девушки его ни разу не бросали, поскольку и девушек у него, кроме Чжо, никогда не было. Может, сделать вид, что он ее не замечает?..
Студенты из Рейвенкло уже разминались. Их было всего пятеро — со спортивными кадрами на факультете было туговато. Два человека ушли из команды, закончив школу, в том числе и капитан Роджер Дэвис.
— Бредли и Чанг, идите сюда, — скомандовал Крис Патерсон, подзывая к себе двух игроков из Рейвенкло. Рой Бредли был долговязым парнем с шестого курса, в прошлом году он был охотником в факультетской сборной. — Выбирайте себе игроков. По очереди.
Чжо, даже не глядя в сторону Гарри, назвала второго парня из Рейвенкло.
«Отлично, — подумал Гарри, — она облегчает мне задачу».
Бредли назвал Гарри.
Чжо взяла себе Мелиссу Голдблюм, подругу Джинни, и еще одну девушку из Рейвенкло. Бредли взял себе Рона и Джинни. Получался практически матч Рейвенкло — Гриффиндор, так как в их команде только капитан был с другого факультета.
Игроки распределили роли. Патерсон открыл коробку с мячами, и снитч золотой бабочкой упорхнул в осеннее небо. Гарри оседлал свой «Всполох» и оттолкнулся от земли. Ничего не произошло, он только нелепо подпрыгнул. Гарри оттолкнулся сильнее — и поднялся в воздух, но через несколько секунд опустился обратно, как уставший воздушный шар.
Чжо захихикала и штопором вкрутилась вверх, зависнув над стадионом. Остальные игроки тоже разлетелись по своим позициям. Патерсон вопросительно поглядел на него, ожидая сигнала готовности. Гарри внимательно осмотрел метлу. С ней было все в порядке.
За одним-единственным исключением: она абсолютно не слушалась Гарри.
На шестом году своего обучения в Хогвартсе великолепный игрок в квиддич, знаменитый ловец сборной Гриффиндора Гарри Поттер вдруг обнаружил, что он разучился летать на метле.
[1] in vivo, лат. — В натуральном виде
[2] in corpore sano, лат. — В здоровом теле
[3] ex professo, лат. — Профессионально, со знанием дела
[4] Disce, sed а doctis, лат. — Учись у знающих
[5] omnium consensu, лат. — С общего согласия
[6] Exitus laborum pro rata, лат. — Результат адекватен работе
