Глава 15. Выход далеко не всегда находится там же, где нашелся вход
Агентство Магвости со ссылкой на достоверные источники сообщает, что в особняке семейства Блэков в Лондоне начинается специальная акция правоохранительных органов. Напоминаем, что на прошлой неделе Нарцисса Малфой, единственная прямая наследница Скорпиуса Блэка, подписала документы о добровольной передаче особняка в собственность Министерства Магии. Договор вступил в силу в субботу в полночь. Сегодня группа инспекторов Министерства совместно с экспертом Финансового Департамента приступает к инвентаризации артефактов, которые могут находиться в доме. Как заявил Министр Магии Корнелиус Фадж, «магическое сообщество многого ждет от этой акции. Все ценности, обнаруженные в особняке, после соответствующей проверки будут переданы в Музей Артефактов. Так что к следующей весне благодаря удивительной щедрости уважаемой Нарциссы Малфой каждый желающий сможет ознакомиться с удивительными древностями», — заверил нас Министр Фадж. Другой наш собеседник, пожелавший остаться неизвестным, сообщил корреспонденту агентства, что со стороны правоохранительных органов принят ряд жестких мер к обеспечению безопасной транспортировки артефактов. Подробности читайте на последней странице.
Голос Гермионы, конспиративно приглушенный в начале чтения, к концу статьи превратился в возмущенное шипение. Девушка в сердцах бросила субботний номер «Ежедневного Пророка» на стол, среди тарелок с оладьями и кубков с соком. Один из кубков жалобно звякнул, покачнулся и чуть не завалился на бок, но, передумав, встал на место.
— Какое лицемерие! — воскликнула Гермиона. Рон накрыл ее ладонь своей, призывая к осторожности, но она вырвала руку и схватила вилку, яростно вонзив ее в пухлую оладью. — «Удивительная щедрость Нарциссы Малфой»! Я удивлюсь, если кто-нибудь когда-нибудь еще увидит эти артефакты. Скорее уж, они сгниют в подвалах Департамента Тайн.
— Или, — проворчал Рон, оглядываясь по сторонам, — Фадж их загонит гоблинам за кругленькую сумму. Иначе зачем им нужен специалист ФинДепа? Гарри, что ты думаешь по этому поводу?
Гарри не ответил. Он сидел, подперев голову рукой, и мрачно глядел на преподавательский стол. Только что сова принесла профессору Мак-Гонагалл какое-то письмо, и она внимательно его изучала, нацепив старомодные очки на цепочке. Гарри надеялся, что письмо имеет отношение к его проблеме. Вчера вечером Мак-Гонагалл забрала у него метлу и обещала разобраться, нет ли на ней каких заклятий, а пока, как водится, запретила ему даже подходить к квиддичному стадиону. Гарри, понятное дело, тут же опробовал пару школьных метел прямо в замке, пробравшись ночью в Выручай-комнату и превратив ее в большой зал. Но и с другими метлами дела обстояли не сильно лучше. Он, конечно, мог оторваться от пола, и даже мог лететь в нужном направлении, если напрягал все свои магические способности, но для этого требовались поистине геркулесовы усилия, и ни о каком маневрировании речь уже не шла. Так что участие в завтрашнем тренировочном матче ему точно не светило.
— Гляди, слизеринцы тоже эту статью изучают! — сказал Рон, пихнув Гарри локтем. Гарри был благодарен другу за попытки отвлечь его от мрачных мыслей. Он посмотрел в направлении слизеринского стола. Драко Малфой был в центре внимания. Развернув газету на той же заметке, которую только что озвучивала Гермиона, он небрежно постукивал по ней холеным ногтем и что-то говорил восхищенно глазеющим на него девочкам-слизеринкам. Вот Малфой, по-видимому, отмочил какую-то шутку, так как девчонки вокруг него захихикали, поглядывая в сторону гриффиндорской троицы, а пару секунд спустя загоготали и Краббе с Гойлом, откровенно пялясь на Гарри. Малфой же и бровью не повел.
— Вот гад, — проворчал Рон. — Мало я его тогда приложил! Эх, если бы не Снейп… Эй, Гермиона, ты куда?
— Аппетит что-то пропал.
Гермиона, отодвинув тарелку с недоеденным завтраком, резко встала с места и, гордо подняв подбородок, вышла из зала. За нею молча поднялась Джинни, а потом и Невилл. Впрочем, уже и остальные студенты постепенно потянулись к выходу — начинался очередной учебный день.
Как всегда по субботам, занятия были только до обеда. Первая половина дня обошлась без происшествий. Гарри молча и сосредоточенно проделывал всю необходимую работу — записывал формулы межвидовой трансфигурации, крошил удобрения, пересаживал бобы Эзере, — но при этом вряд ли что-нибудь из сделанного отложилось у него в мозгу. Его руки и ноги действовали совершенно механически, в то время как мысли были заняты совершенно другим. Гарри пытался представить себе жизнь без квиддича, но не мог. И еще он пытался сообразить, кто (или что?) может стоять за столь внезапной катастрофой. Ибо это действительно была катастрофа — как ни утешали его Рон и Гермиона, Гарри прекрасно понимал, что дело не в метлах. Дело в нем самом. Просто он разучился летать. Это было невозможно, абсолютно невозможно, Гарри всегда казалось, что летать на метле — как на велосипеде ездить: один раз научился — и все, это уже навсегда. А в действительности все оказалось не так. Гермиона вчера вечером перерыла гору исторической литературы в надежде раскопать хоть одно упоминание чего-нибудь похожего, но тщетно. Так что решение проблемы предстояло искать самостоятельно… если оно вообще существовало.
Как назло, обстоятельства ничуть не благоприятствовали тому, чтобы Гарри смог забыть о потерянном (быть может, навсегда) квиддиче. Забросив рюкзаки в спальню и спустившись к обеду, друзья обнаружили, что в Хогвартс прибыло пополнение: трое колдунов и симпатичная молодая ведьма — обещанные квиддичные эксперты. С ними явился Фред Уизли. Он устроился за столом Гриффиндора между Джинни и Дином Томасом, в то время как важные гости сидели вместе с профессорами.
— О, кого я вижу! Привет, братец! Гарри, Гермиона, как вы тут? Джинни говорит, уже подраться успели?.. Так вот, я говорю, только до вечера, а Мак-Гонагалл — ни в какую. Хорошо, тут директор проходил, так что я тут… остался, можно сказать… с величайшего соизволения…
Речь Фреда стала сбивчивой, он все больше запинался и в конце концов замолчал, его взгляд был почему-то прикован к Дамблдору, который пытался обедать и одновременно вежливо кивать Аргусу Филчу, который наверняка докладывал про что-нибудь вопиюще возмутительное. Вот директор собрался ответить и поднес к губам салфетку…
— Смотрите, что сейчас будет, — прошептал Фред, отворачиваясь от Дамблдора и слегка втягивая голову в плечи.
ПУХХ! С негромким хлопком салфетка в руке старого мага взорвалась брызгами ярких красок, и роскошная директорская борода вмиг стала сине-зеленой. Та же участь постигла и усы, и все лицо. Краска стекала с кривого носа и с очков-половинок. Досталось и Филчу. Он ошеломленно моргал, пытаясь разодрать слипшиеся ресницы, и делал руками странные хватательные движения.
Зал на мгновение затих, а потом взорвался смехом и гневными воплями.
— МИСТЕР УИЗЛИ!!! Вы немедленно покинете Хогвартс и никогда, слышите, НИКОГДА сюда больше не явитесь! — По громкости профессор Мак-Гонагалл могла посоперничать с Вопиллерами миссис Уизли.
— ЗА ЧТО?!! — обиженно завопил Фред, поворачиваясь к профессору трансфигурации. Невинному выражению его физиономии мог бы позавидовать любой лауреат премии «Сезар».
— По крайней мере, без моего особого разрешения, — слегка остыв, добавила она.
Тем временем Дамблдор, проведя ладонью по лицу, ликвидировал последствия взрыва Красильной Салфетки. Затем он очистил очки и, на мгновение задумавшись, вернул бороде сочный зеленый цвет. Напоследок он небрежно махнул палочкой на Филча, и у того наконец разлепились глаза.
— Попрошу минутку внимания.
Директор встал, подняв руку. Все замолчали.
— Я считаю, что мы должны поблагодарить мистера Уизли за развлечение. Эта замеча… э-э… возмутительная выходка вполне компенсирует вам отложенный поход в Хогсмид. Конечно, придется отработать наказание, не так ли, мистер Филч? Так что, мистер Уизли, боюсь, вам придется задержаться здесь до завтра. И — как на ваш взгляд, профессор Визерспун? — может быть, нам предложить ему место в педагогическом штате? Нам всем было бы полезно время от времени проверять свою реакцию… Это шутка.
— Ridens verum dicere[1], — пробормотала Визерспун, оценивающе глядя на Фреда.
— Пользуясь случаем, напоминаю всем, что с завтрашнего дня начинаются тренировочные матчи. Всю информацию вы найдете на специальной доске объявлений, которую профессор Флитвик любезно повесил по моей просьбе. — Дамблдор показал палочкой на дальнюю от входа стену Большого зала, на которой появилось большое табло. На нем уже белело какое-то объявление. — А теперь, доедайте, кто еще не доел. Приятного аппетита.
Зал опять наполнился привычным гулом. Половина студентов восхищенно глазела на Фреда, вторая половина — на зеленобородого директора. Квиддичные эксперты оживленно о чем-то переговаривались, профессор Флитвик заинтересованно осматривал злополучные салфетки.
— Здорово! — сказала Джинни. — Как тебе удалось их подсунуть?
— Ну… Опыт, сын ошибок трудных, — Фред скромно потупил взгляд. — Ну и, конечно, гений — парадоксов друг. Этого у нас не отнимешь. Учитесь, пока я с вами.
После обеда, как и обещали, Гарри, Рон и Гермиона отправились помогать Хагриду отпускать хорьков-мюмриков. Филч, встреченный ими около хижины лесничего, бдительно потребовал от компании письменное разрешение декана на отлучку в лес, но тут очень вовремя Хагрид принес корзину с бренными останками вчерашней рыбы, и прокурорский пыл коменданта быстро угас. Со словами «Ну, ладно, раз вы не одни, то можно и без письменного…» Филч ретировался в замок. Хагрид вынес из хижины котел со свежей похлебкой, прихватил большую корзину с мюмриками и маленькую с рыбой, и они пошли в лес. Клык остался валяться на пороге в компании Косолапуса.
Сначала Хагрид вел их по широкой тропе, на которой время от времени попадались кучки специфической формы — следы неизвестной Гарри фауны. Постепенно свод леса над ними густел, натоптанная дорожка превратилась в еле заметную тропинку, которая иногда лишь с трудом угадывалась по примятым листьям лесных примул и клоповника. Вскоре путники очутились в сумраке Запретного леса. Кругом высились незнакомые деревья, в густом подлеске что-то таинственно шуршало, по дну балки тек ручеек. Вслед за Хагридом, опасливо оглядываясь и поеживаясь от внезапной прохлады, троица перешла овраг по стволу упавшей осины. Вода внизу была черная и непрозрачная. Продравшись через колючие заросли ежевичника, Хагрид остановился на маленькой полянке.
— Здесь можно выпустить первую партию, — пробасил он, приоткрывая корзинку с мюмриками. Трое хорьков, щурящихся со сна, были отправлены в дикую среду обитания. В награду за службу обществу лесничий оставил под ближайшим кустом благоухающую кучку рыбных отбросов — на первое время, пока мюмрики обживутся на новом месте.
Вторая партия обрела свой новый дом на торфяном болоте, ярдах в трехстах от полянки, и последних хорьков Хагрид выпустил на берегу лесного озерца. К большому облегчению Гарри и его друзей, тут же, под развесистой ивой, были упокоены останки безымянной рыбы.
— Плодитесь и размножайтесь, — промурлыкал Хагрид, умильно глядя на играющую мюмриковую молодь, и Гарри в который раз подумал, что эти зверьки наверняка впервые попали в Запретный лес. Вздохнув, Хагрид потер руки и обернулся к друзьям.
— Ну, дела сделали, теперь, эта, я вам покажу кое-что. Идите строго за мной и не отставайте.
Лесничий подхватил свой котел и повел друзей дальше. Гарри было абсолютно непонятно, как он угадывает направление — ничего похожего на дорогу кругом не наблюдалось. Кажется, тут не было даже звериных троп. Им приходилось ломиться через нетронутые заросли, лезть через поваленные стволы, один раз они переходили через заиленную лужу, и Гарри мог поклясться, что их следы в вязкой черной жиже — единственные. Тем не менее, Хагрид уверенно вел их по одному ему заметным ориентирам, изредка поднимая голову и словно к чему-то принюхиваясь. Весь путь занял почти час, и Гермиона уже пару раз с тревогой глядела на магический хронометр на своем запястье. Наконец Хагрид остановился и обернулся к друзьям.
— Ну как, видите что-нибудь?
Гарри и Рон поглядели по сторонам, а Гермиона внимательно прислушалась. Кругом был лес, лес и только лес, сердито шумящий листвой и тренькающий редкими птичьими голосами, и троих друзей посетило стойкое ощущение, что этот большой организм не потерпит в себе ничего чужеродного. Но, как оказалось очень скоро, они ошиблись. Хагрид с загадочной улыбкой шагнул между двумя толстыми деревьями — и исчез. Через секунду он появился на прежнем месте, победно скалясь во весь рот. Гриффиндорцы глазели на него, потеряв дар речи.
— Не бойтесь, это просто… как он там… Укрывающий кокон, вот. Идите сюда и давайте руки.
Друзья подошли к Хагриду, и он провел их между деревьями. Как и на Прайвет Драйв, когда Хмури провел их с Биллом в дом Дарсли, Гарри абсолютно ничего не почувствовал, пересекая невидимую преграду. Просто вот только что он был там, а через шаг очутился тут, и в этом тут присутствовали сразу два знакомых персонажа. В настоящий момент они оба стояли, настороженно глядя в их сторону. Сводный брат Хагрида, великан Грауп, возвышался над кентавром Фиренцем на добрых пару ярдов, но сейчас они были комично похожи, грозные отщепенцы магического сообщества, набычившие головы в направлении возможной опасности. Узнав прибывших, Грауп вразвалочку подошел поближе.
— На, Граупи, я вот еды принес, — проворковал Хагрид, ставя перед братом котел. — А это Гарри и Гермиона, ты ведь их помнишь, они раньше приходили? А это Рон. Он тоже свой.
— Миони… — промычал великан, игнорируя еду. Он наклонил свою лохматую голову и пристально уставился на девушку, раздувая ноздри и шумно нюхая ее. Она смутилась, закашлялась, обвела взглядом друзей, не зная, куда деваться. Вид резко позеленевшего Рона почему-то придал ей уверенности, и она бодро ответила:
— Привет, Грауп, я думала, ты меня забыл.
— Не забыл, — великан помотал головой, с которой полетели мелкие веточки и шишки.
— Ты научился говорить? Вот здорово! — на этот раз энтузиазм девушки был неподдельным.
— Говорить. Грауп. Фирац научить.
Гарри посмотрел на кентавра. Фиренц, стоявший в отдалении, не спешил присоединиться к компании.
— Значит, за тобой тут профессор Фиренц присматривает? Удачное решение, — Гермиона в задумчивости оглядела местность. — Так, значит, это и есть Магоукрывающий кокон? — спросила она у Хагрида. — Я много про них слышала этим летом, но ни разу сама не видела, как они действуют.
— Э-э-э… Да, я тут, как вы уехали, с Директором поговорил насчет Граупа. Дамблдор, он-то умный очень, он, значит, и говорит, я все сделаю, только нам нужен кто-то, кто за ним присматривать будет. Это идея Директора, насчет кокона, и насчет Фиренца тоже, хотя мне его сперва уговаривать пришлось. Кентавры-то, они ведь строптивые очень, страсть как не любят на людей работать, — свистящим шепотом поведал лесничий, конспиративно прикрыв рот ладонью. — Ну так ведь и я не совсем человек, и Фиренц теперь не совсем кентавр. Так-то вот. Ну а дальше, я думал, Директор возмущаться будет сильно, а он, наоборот, даже похвалил меня, сказал что-то про полезные связи. Другие-то профессора, конечно, ругались очень, когда кокон делали, но ничего… Они всегда ругаются…
— А кто из профессоров его делал? А как это сделано, что снаружи звуки не слышны? — одновременно спросили Гарри и Гермиона. Рон, судя по всему, еще не оправился от вида великана в непосредственной близости от себя: он, не отрываясь, глазел на Граупа, который самодельным деревянным черпаком уплетал содержимое котла. Сидя на земле, великан был на пару голов выше стоящего Хагрида.
— Ну, этого я вам не могу сказать, — ответил Хагрид, отвечая то ли Гарри, то ли Гермионе. Он отошел побеседовать с кентавром, а друзья уставились друг на друга.
— Интересно, сколько народу в курсе, — пробурчал Рон. — Настучи кто — и им всем прямая дорожка в Азкабан.
— Наверное, Флитвик, — предположил Гарри. — Он такие коконы делал для наших домов.
— Не представляю себе, чтобы Флитвик ругался, — нахмурилась Гермиона. — Скорее, МакГонагалл. И потом, Хагрид говорит, их несколько было, профессоров. Коллективное творчество. Я вот все-таки не понимаю, почему Дамблдор так уверен, что Грауп не может отсюда выйти? Или он рассчитывает, что кентавр его сдержит в случае чего?
— Этот кокон изнутри непроницаем для великанов, а снаружи — для кентавров, — металлическим тоном произнес подошедший Фиренц. — Это значит, в частности, что я лично могу в любой момент отсюда уйти, — отрешенно заметил он.
— Ну, ты же не уйдешь, верно? Тебе ведь нравится Грауп, ты мне сам говорил? — нахмурившись, сказал Хагрид.
— Я такого не говорил, — надменно произнес Фиренц. — Мне нравится его общество, откуда вовсе не следует, что мне нравится он сам. Кентавры никогда не доверяли великанам. Грубые существа, никакого понятия о духовных ценностях. Хотя данный экземпляр явно склонен к созерцательности, так что мне приятно рассказывать ему о звездах.
Фиренц стукнул копытом и гордо удалился на другой конец поляны, оставив Хагрида напряженно размышлять, ругал ли он сейчас Граупа или хвалил. Не придя к окончательному выводу, лесничий встряхнулся.
— Ну что, дети, нам пора. Уже темнеет, и потом, я обещал вернуть вас к ужину. Пока, Граупи, до завтра. Завтра я сварю тебе тетерку, попалась мне в силок, дурында. Пока, Фиренц.
— Миони, — промычал Грауп, неуклюже подняв ладонь размером с журнальный столик. Друзья помахали ему в ответ и вслед за Хагридом покинули поляну.
Очутившись снаружи кокона, Гермиона оглянулась и еще раз восхищенно покачала головой, удивляясь мастерски сделанной защите.
Обратный путь дался им гораздо легче, чем путь туда. Друзья находились под сильным впечатлением от увиденного, и эти переживания позволяли им автоматически преодолевать преграды вслед за размеренно шагающим Хагридом. Как Гарри понял почти сразу, обратно они шли другой дорогой. Очень скоро над сенью и без того мрачного леса сгустилась кромешная тьма. Широкая тропа, на которую в конце концов вышли Хагрид и компания, лишь угадывалась по чуть более светлому провалу в черной массе деревьев. Неожиданно лесничий остановился и нагнулся, шаря в травяной полоске посреди тропы.
— Осторожно, вот здесь не ступайте, и вот здесь еще, — показал Хагрид на пару кочек, еле различимых в темноте. — Здесь профессор Снейп капканов понаставил. Ох ты батюшки… Зря я это сказал…
— Ага, значит, Снейп тоже кокон делал? Наш пострел и здесь поспел!..
Хагрид, красный, как рак, забормотал:
— В общем, да… То есть нет, не совсем… Капканы еще с того года остались, когда мы Сириуса ждали, что он, значит, в замок явится, когда он из Азкабана сбежал… Поставили ловушки по всему периметру. А потом они остались, на всякий случай, от оборотней там всяких, в лесу-то много всякого зверья водится… Очень он его не любил, Сириуса, медвежьи капканы поставил, кто ж так делает? Я-то сам не могу их поснимать, заколдованные они, чтобы, значит, никто не убрал… Хорошо еще, мелочь в них не попадается, а крупной дичи тут давненько не было… кроме кентавров… Да они так близко не выходят…
Гарри яростно скрежетал зубами, осторожно ступая за Хагридом и слушая его болтовню. Значит, медвежьи капканы? Для Сириуса? Интересно, сколько лет дают за убийство со смягчающими обстоятельствами?.. К счастью, скоро лес поредел, посветлел, и друзья вышли на знакомую поляну перед хижиной Хагрида. Лесничий проводил их до дверей замка. К ужину они, конечно, опоздали.
Если бы не необходимость скрупулезно следовать методике, заставляющая Гарри сосредоточиться на изготовлении зелья, он бы точно не сдержался и высказал Снейпу в лицо все, что он о нем думает. К счастью для профессора, Гарри твердо решил в этот вечер приготовить многострадальное Дезодорирующее зелье так, чтобы ни один длинноносый зануда не нашел ни малейшего повода придраться. Снейп, не догадываясь о бушевавшей в душе у Гарри холодной ярости, сидел за своим высоким столом и проверял какие-то работы, время от времени поглядывая на работающих шестикурсников. В подвале было людно — уже за первые дни учебы накопилось полно должников по Зельеварению. За соседним с Гарри и Роном столом какое-то зелье готовил Невилл, которому помогала Гермиона. Сейчас она как раз объясняла вполголоса, почему зуб дракона перед измельчением надо предварительно помариновать в яблочном уксусе. Профессор, поджав губы, молча взирал на это безобразие, но на этот раз не возражал — то ли после восьми вечера творить добро ближнему не считалось грехом, то ли профессор МакГонагалл выбила для Невилла специальное разрешение.
— Последняя ложка, — сообщил Рон, подкладывая в котел очередную порцию нарезанных корневищ. — Не забудь убавить огонь, и ждем десять-двенадцать минут…
Гарри, отметив время по стоящему на камине хронометру, продолжал сосредоточенно мешать зелье. Вправо, два, три, четыре, пять… влево, два, три, четыре, пять… Зараза вонючая, три, четыре, пять… Самому тебе капкан поставить надо… Вправо, два, три, четыре, пять… Спросить у Фреда, как готовят бомбы… Все, кажется, хватит.
— Хватит, — объявил он Рону и выключил огонь. Друзья с надеждой уставились на свое творение, ожидая, что по мере остывания оно наконец примет нужный цвет и запахнет ландышами. К счастью, на этот раз, пред бдительным оком Снейпа, никакие слизеринцы им не мешали, и дважды непокорное зелье наконец-то покорилось. Они процедили остывшую ароматную жижу через пять слоев марли и перелили в подготовленную бутыль, которую Рон и предъявил профессору на растерзание. Снейп был явно не в форме, потому что от него не последовало обычных «Не прошло и года» или «Подготовительный уровень усвоили». Он молча откупорил бутыль, заглянул в ее темное нутро, закупорил обратно и, не сказав ни слова, убрал тару в корзину, где уже стояло с полдюжины ее собратьев. Затем он протянул Рону пергамент с рецептом.
— Это в счет наказания, — процедил он и вернулся к проверке работ.
Рон, вздохнув, побрел к Гарри. Он-то надеялся, что можно будет уйти и, наконец, раздобыть что-нибудь поесть! Вместо этого пришлось помыть котел и начать вторую серию вечерних самоистязаний. На этот раз приятелям досталось Зелье против Боязни Высоты.
— Можно подумать, все тут только и делают, что боятся высоты! — по обыкновению ворчал Рон. Гарри старался вообще не думать о существе дела, потому что это сразу будило в нем клокочущую ненависть к профессору Зелий. Лучше подумать о чем-нибудь нейтральном. Например, что готовит тот парень из Хаффлпаффа… Или зачем Невиллу усиленные Зелья… Тьфу, опять зелья… Так, ладно, переписываем рецепт. Страмониум, что это еще за бред? Гельземинум, Гиосциамус, Сепия, — нет, Снейп нарочно им дает такие сложные составы! Где это все взять, интересно? В списке реактивов для шестого курса ничего похожего не было.
— Гермиона, подойди сюда, — шепотом воззвал Рон.
Девушка оценила состояние дел у Невилла. Он как раз пыхтел над извлечением мелкого песка из желудочков райской птицы. Весьма неприглядное зрелище, эти желудки! Да уж, никогда не смотри на внешний вид, а зри в корень! Обязательно узришь какую-нибудь гадость. Оставив Лонгботтома при деле, Гермиона поправила волосы и подошла к Рону и Гарри.
— Что это все такое и где это берут? — так же шепотом возопил Рон, тыча пальцем в пергамент с методикой. — Ни одного слова не знаю! Нет, Сепию знаю… Она в прошлом году в Проявляющем Зелье встречалась…
— Дайте посмотреть. — Гермиона углубилась в изучение рецепта. — М-м-м… Это все минеральное сырье, значит, его надо искать на третьей полке. А, да, там теперь все в другом порядке… Ничего, сейчас найдем, пошли, вы мне поможете коробку снять…
— Найдем-то найдем… Знать бы, что искать… На что это хоть похоже? — ворчал Рон, двигаясь вслед за Гермионой. По дороге пришлось обходить маслянистую лужу на полу — кто-то опять не справился с зельем.
Друзья общими усилиями отыскали реактивы (которые оказались кусками камней, только разного цвета), измельчили, отвесили на весах, растворили и развели в нужных пропорциях. К концу этих манипуляций спина у Гарри так болела, как будто на нем целый день возили воду, а у Рона желудок бурчал так громко, что даже Снейп со своей кафедры пару раз подозрительно на него покосился. К счастью, на этом сегодняшняя работа заканчивалась — растворам следовало отстояться в течение суток. Так что друзья из последних сил убрались на своем рабочем месте и вывалились на свободу. Не считая Снейпа, они были последние — остальные мученики уже покинули камеру пыток, даже Невилл, по-видимому, сдал свое творение.
Снаружи, к их немалому удивлению, приятелей ждала Джинни.
— Фред сказал, вы голодные? Пошли со мной, я вас на кухню проведу.
— О да! — простонал Рон, чуть ли не бегом преодолевая лестничные пролеты. — Я бы сейчас великанский котел съел! Что там было у Хагрида?
Гарри, чтобы сменить скользкую тему, напомнил им:
— А Гермиона? Она ведь тоже без ужина осталась. Может, зайдем за ней по дороге?
— Э-э-э… Фред сказал, ей на кухню лучше не ходить. Мы ей с собой еды принесем. Давайте в темпе, а то Фреду еще в Кубковой убираться.
— Ничего, мы поможем, если что, — оптимистично пообещал Рон, видя перед собой вожделенные горы вкусной еды и больше ничего.
На кухне их уже ждал Фред, сидящий в компании подноса с остатками еды и занятый светской беседой с Добби. При виде Гарри домовой эльф вскочил, засуетился, вытер руки о грязный передник и побежал за очередным подносом, то и дело оглядываясь на Гарри и крича на бегу:
— Сейчас, мастер Поттер! Уже все готово! Сейчас Добби подогреет для вас пирог, чтобы холодный не есть… Ой… — Добби замолчал, налетев на угол шкафа.
— Холодный он тоже ничего, — заметил Рон, разламывая пополам кусок пирога, который, по-видимому, не влез во Фреда. — На, Гарри, замори червячка.
Вскоре друзья, осоловевшие от съеденных вкусностей, развалились рядом с Фредом. Еще один поднос с едой отправился с Джинни в Гриффиндорскую башню.
— А почему Гермионе сюда лучше не заходить? — лениво спросил Рон, потягивая сливочный эль, контрабандно провезенный в Хогвартс его неугомонным братцем.
— Ну, знаешь ли, некоторые эльфы ее не любят. Не все же такие сознательные, как Добби.
— Добби хорошо относится к молодой мисс Грейнджер, — печально ответил Добби. — Только Добби один такой. Остальные эльфы склонны винить ее в том, что стало с Винки. Особенно Угли, это бывший брат Винки, он еще молодой эльф, он очень не любит молодую мисс Грейнджер.
— Почему «бывший» брат? — заинтересовался Гарри. — А теперь что, они больше не родственники?
— Угли говорит, Винки ему теперь не сестра. Угли говорит, раз она забыла, что должна делать, то она больше не эльф.
— Винки, считай, совсем человеческий облик потеряла, — доверительно сообщил Фред, — если про эльфа можно так сказать.
— Да, Добби отправил ее к своим родственникам, — подтвердил печально Добби, — но Угли все равно не любит молодую мисс Грейнджер. Говорит, если бы не она, такого бы не случилось.
— Гермиона же не виновата, что у Винки оказалась такая тяга к спиртному! — горячо возразил Рон, — отставляя в сторону бокал с элем. — Вот ты же, например, воспринял ее идеи нормально!
— Видимо, не всякому эльфу дано почувствовать свободу. Слишком рано пришла к ним эта идея, — качая головой, сказал мудрый эльф. — Как бы то ни было, пусть мисс Гермиона не боится, Добби ее в обиду не даст. Добби знает, что она значит для мастера Поттера. Только приходить сюда ей не надо. Если что, Добби сам принесет молодой мисс Грейнджер еду.
Из кухни друзья направились прямиком в Кубковую, где Фреду предстояло отбывать наказание. Рона связывало данное при свидетелях обещание помочь, а Гарри не терпелось поговорить с Фредом о потерянном умении летать. Он надеялся, что в гениальной голове, которая под завязку была набита всякими полезными сведениями, найдется и что-нибудь такое, что сможет ему помочь.
Надежда Гарри не оправдалась. Фред ни разу не слышал о подобных случаях, хотя пообещал при встрече спросить еще и у Чарли с Биллом. Закончив мыть витрины и полировать кубки, усталые друзья уселись передохнуть на подоконнике. По правде сказать, Фред не столько старался придать помещению чистоту, сколько рассказывал Гарри и Рону про приехавших экспертов. Он был хорошо знаком с молодой ведьмой по имени Патрисия Корнуолл, которая оказалась одноклассницей Чарли.
— Мировая девица, и остальные тоже классные парни, вы сами увидите. И в квиддич играют — просто зашибись! Триш в команде у Чарли была загонщиком, они потом встречались довольно долго. Она даже хотела с ним в Румынию поехать, когда его туда пригласили. Братец, конечно, ничего такого не рассказывал, просто мы с Джорджем как раз придумывали Ушки, надо же было на ком-то практиковаться. Вот, видите, она на фотографии, их команда пять лет подряд Кубок школы выигрывала… А на том кубке, видите, гравировка «Армата»? Это Фило Армата, тот высокий парень, который рядом с Флитвиком сидел. Он из Рейвенкло, защитник, кажется. В школе их команда так и не выиграла ни разу, но он потом несколько лет играл за сборную медиков, пока учился в Медицинском корпусе. Это копия кубка за первое место на Первенстве ВУМЗов. Армата его подарил школьному музею. И тот комплект мячей, которым вы сейчас играете…
Гарри было почти физически больно слышать рассуждения о квиддиче, квиддиче, который был потерян для него… если не навсегда, то наверняка на долгое время. Он уже собирался встать и пройтись по залу, делая вид, что разглядывает награды и фотографии, как вдруг его ухо уловило знакомую фамилию:
— …Таггерт. Только он умел правильно делать такой финт, а у Берча он вышел случайно. Во всяком случае, он сам так говорит.
— Постой-ка, Фред, кто такой Таггерт?
— Я же говорю, он был загонщиком сто лет назад, в смысле, не ровно сто, а очень давно. Наверное, когда еще МакГонагалл училась, а может, и Дамблдор, не знаю точно. Башковитый был мужик, такие вещи полезные напридумывал! А летал вообще как бог. Если боги, конечно, летают.
— Ага, на метлах. Интересно, это про него Билл с гоблином говорили или нет?
— Вполне может быть. А что такое? — небрежно спросил Фред.
— Мы так поняли, что в банке Гринготтс нашли ячейку этого Таггерта, она зачем-то нужна Биллу, а гоблины отказываются ее открывать. Ничего не слышал по этому поводу?
Фред оглянулся и, на всякий случай приглушив голос, сказал друзьям:
— Билл сейчас работает в доме Сириуса, где мы в том году жили, помните? Его ФинДеп назначил специальным экспертом, якобы всякие ценности описывать. Только я думаю, Билл сам напросился, потому что Дамблдору нужно там найти один тайный ход, ведущий в Гринготтс. Для Ордена, понимаете? Мы с Джорджем как-то подслушали, как Люпин с Биллом разговаривали на кухне. У Люпина была записка Сириуса, по которой он этот ход вроде бы разыскал, но не смог открыть. Только мы с Джорджем так и не поняли, зачем Биллу ход в Гринготтс? Он туда и так может проходить, он же там работает?
Гарри переглянулся с Роном.
— Может, ход прямо в ту ячейку ведет?
— Нафига такой ход нужен? — Фред скептически покачал головой. — Ход должен быть универсальным. Но в целом я с вами согласен, очень похоже, что Билл задумывает что-то провернуть в банке.
В этот момент послышался уверенный стук каблуков, и в Кубковую быстро вошла Гермиона. В руках она держала толстенный фолиант, зажав пальцем нужную страницу.
— Ага, я так и думала, что вы все тут. А вы, вообще-то, в курсе, что уже двенадцатый час? Если Филч вас тут застукает, то накажет по полной программе.
— А мы, вообще-то, помогаем Фреду отбывать наказание, — передразнил девушку Рон. — Кстати, ты не знаешь, кто такой Таггерт?
— Конечно, знаю. Но подожди, я тут нашла очень интересное упоминание… Сейчас… Вот… «Известны случаи направленного негативного воздействия на больших расстояниях. Так, известный римский архемаг Тит Лукреций Кар описывает в своих мемуарах, как его первая жена Юстиана постепенно лишилась магических способностей. Причиной тому явилась одна из ее недоброжелательниц, которая незадолго до описываемых событий лишилась рассудка, снедаемая завистью к Юстиане, и была препровождена в больничный чертог в пригороде Рима. Как мы видим из этого примера, колдун средних способностей, сконцентрировав негативный посыл за счет навязчивой идеи, может причинить значительный ущерб магическим способностям объекта даже без прямого контакта».
Звенящий голос Гермионы затих, и в помещении повисла тишина.
— Ну? Вы понимаете, что я имею в виду?
— Амбридж?.. — задумчиво протянул Гарри. — А что… В этом что-то есть. А с этой, как ее, Юстианой в конце концов разобрались?
— Да, ей помог сам Лукреций. Как только он понял, в чем дело, он придумал противозаклятье, чтобы разорвать эту связь. Очень сильный был маг.
— Непременно надо спросить у Дамблдора. И срочно! — Рон вскочил на ноги. — Если он сможет помочь, то, может быть, завтра ты уже будешь играть!
— Погодите, не все так просто, — осадил их Фред. — Во-первых, почему вы думаете, что Амбридж сконцентрировала свою навязчивую идею именно на Гарри? Мы с Джорджем тоже ей немало нервов попортили. Во-вторых, та девица потеряла все способности, а Гарри только летать разучился.
— И непонятно, почему это случилось так внезапно и именно сейчас? — вздохнул Гарри. — Она сбрендила уже давно.
— И наконец, — добавила Гермиона, — Дамблдора сейчас нет в замке, и когда он вернется, никто не в курсе. Какие-то дела в Лондоне, как сказала МакГонагалл.
Друзья переглянулись.
— Гермиона… — Гарри взял у нее фолиант, который оказался жутко тяжелым, и положил на подоконник. — Это подождет. Послушай, мы тут тоже нашли кое-что интересное. Ты не могла бы нам рассказать, что ты знаешь про Таггерта?
— Про Таггерта?.. Ну, был такой изобретатель, Джек Таггерт по прозвищу Паладин, во время войны с Гриндевальдом сражался на нашей стороне, придумал что-то вроде разведки на метлах, а потом исчез. Никто до сих пор не знает, что с ним случилось. Самое главное, чем он известен, это Навигатор. Такой полумифический прибор, с помощью которого вроде бы можно аппарировать куда угодно, если рядом есть достаточно сильный источник поля. Любого, не обязательно магического. Да я вам уже рассказывала, помнишь, Гарри, у тебя на дне рождения?
— Да, что-то такое было. И что, полезный прибор?
— Ну а как ты думаешь? Освоение космоса было у нас в кармане. К сожалению, прибор пропал вместе с Таггертом. Может, он аппарировал куда-нибудь в другую Вселенную? И Навигатор теперь летает себе одиноко на орбите какой-нибудь планеты. — Гермиона задумчиво уставилась в темную беззвездную ночь за окном. Друзья помолчали, осознавая услышанное.
— Не исключено, что этот самый Навигатор находится сейчас в ячейке банка Гринготтс, — наконец медленно произнес Гарри, словно озвучивая то, о чем думали они с Роном и Фредом. — Не обязательно сам прибор, может быть, его чертежи или какие-то заметки, по которым можно его воссоздать.
— И за ним идет охота с двух сторон, — добавил Рон, вспоминая записку на столе у Директора.
— Откуда вы это взяли? — живо спросила Гермиона. Друзья рассказали ей о подслушанном Гарри разговора Билла с Рогнаком, когда он случайно обнаружил ячейку Таггерта; о том, что Билл просил вскрыть сейф, но без свидетельства о смерти хозяина ячейки гоблины жестко выдерживают определенный срок; о записке в директорском кабинете, в которой явно чувствовалось беспокойство Билла, что его могут опередить. Гермиона сложила два и два и согласно кивнула:
— Да, там определенно должно храниться что-то очень важное. И Дамблдор явно готовится, м-м-м, как там Билл говорил, принять превентивные меры. Я, правда, не представляю, как можно нелегально проникнуть в ячейку в Гринготтсе? Гарри, разве ты сам не рассказывал мне всякие ужасы про несчастных взломщиков?
— Ну, то же Билл, а не какой-то там несчастный взломщик, — с плохо скрываемой гордостью сказал Фред. — Он на этом специализируется, если ты помнишь, на расколдовывании всяких саркофагов. Как он лихо провернул дело в Архивном Отделе! Это вам не Пожиратели, которые за собой все перевернули. Грубая работа!
Рон внезапно выпучил глаза, словно на него снизошло озарение, и горячо зашептал, оглядываясь по сторонам:
— Архивный Отдел! Свидетельство о смерти выдают на основании чего, а? На основании записей в архивах! Помнишь, отец говорил, что в Регистре Магов есть сведения о всех ныне живущих магах? А в Книге Судеб появляются учетные записи об умерших! Может, Пожиратели для того и ограбили Отдел Записей, чтобы выкрасть Регистр и подделать запись? Чтобы им выдали свидетельство о смерти и разрешили открыть ячейку?
— Ронни, иногда в тебе просыпается фамильная гениальность, — неохотно признал Фред. — Тогда и интерес Дамблдора к Архивному Отделу тоже понятен. А то как-то мелко, адресные листы воровать.
— И в записке что-то было про Учетную Запись, которую следует показать гоблинам, — вспомнил Гарри. — Наверное, Директор тоже не прочь получить поддельное свидетельство.
— Неудивительно, — отрезала Гермиона. — Если Пожиратели получат Навигатор, они смогут аппарировать в Хогвартс, в Гринготтс, в Азкабан и вообще куда захотят.
— Да уж, невеселая перспектива. Гарри, погоди, помнишь, кажется, в записке еще было сказано, что Билл попробует туда проникнуть в конце недели?
— А сегодня уже суббота, — нахмурилась Гермиона. — Вернее, уже воскресенье.
— И у Дамблдора срочные дела в Лондоне, — протянул Фред, что-то лихорадочно соображая. — Так, идите в башню, а я вас догоню. Нужно кое-с-чем… поэкспериментировать. Осторожно, Филч уже патрулирует.
Друзья, прихватив фолиант, выскользнули из Кубковой и рысью побежали к себе, стараясь придерживаться темной стороны коридора. Гарри проклинал себя, что не догадался прихватить Плащ-Невидимку или Карту Мародеров. Но этот вечер был так насыщен событиями, что Гарри просто не успел подготовиться. Поэтому ему ничего не оставалось, как нестись по коридорам, замирая перед каждым поворотом и пытаясь унять бешеный стук сердца, который был слышен, наверное, на соседнем этаже. «Только бы Толстая Дама никуда не ушла!» — вертелось у него в голове, когда они бежали вверх по лестнице. К счастью, Толстая Дама дремала на собственном посту, так что друзья смогли наконец перевести дух в убежище гриффиндорской гостиной.
— О Мерлин, — простонал Рон, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться, — за что мне такое наказание? Зачем мы вообще бежали?
— Есть… надо… меньше, — на три выдоха произнесла Гермиона. — А бежали… От Снейпа… он по коридорам расхаживает, ждет чего-то.
Гарри вообще ничего не сказал — он тащил фолиант, и ему теперь было не до разговоров. Отдышавшись, он кивнул в дальний угол, где в кресле около стола, положив голову на руки, а руки на толстый учебник, спал Невилл Лонгботтом:
— Что делать будем?
— Что мы с ним можем сделать? — Рон философски пожал плечами. — Пусть спит.
Тем временем Фред Уизли, мастерски избегая бродящих по коридорам Филча, Снейпа и миссис Норрис, бегом достиг лестничного проема между вторым и третьим этажами в Слизеринском крыле. Там, обрамленный двумя рыцарскими доспехами, висел портрет молодого человека в голубом средневековом костюме. Молодой человек, полуоблокотившись на старинный столик, писал письмо в стихах и ежесекундно вздыхал, покусывая кончик пера. Завидев Фреда, он покраснел и выпрямился, загородив собою письмо.
— Ну что, — спросил Фред, оглядываясь, — наш договор все еще в силе?
— Тише, пожалуйста, — проговорил юноша, нервно глядя на доспехи. Доспехи не подавали признаков жизни.
Фред вынул откуда-то из-под мантии свиток, расправил его и показал юноше. На пергаменте было нарисовано нечто, больше всего похожее на длинного, безобразно голого розового червя, свернувшегося кольцами.
— Берешь вот этот конец и тянешь. Осторожно, он липкий. Прилепишь его где-нибудь за шторой. Лучше всего сунься к Диппету, он, кажется, был глуховат.
Фред поднес картину вплотную к портрету. Юноша в голубом протянул изящную руку с одной картины в другую, нашарил конец розового шнура и вытянул половину к себе на портрет.
— Я надеюсь, вы точно выполните свою сторону уговора? — церемонно спросил он.
— Я уже нашел художника. Специалист первоклассный, получишься лучше, чем в жизни. Повешу прямо в ее комнате, как ты и заказывал. Ну все, я пошел. Поторопись, пока Директор не явился.
Фред убедился, что юноша исчез с портрета, мельком взглянул на оставленный им стихотворный опус, снисходительно покачал головой и доверительно сказал доспехам:
— Это уже не любовное томление, а любовное отупение. Нет, ни за что не влюблюсь.
Доспехи солидарно промолчали, и Фред быстро пошел вниз по лестнице.
Через пять минут он входил в Гриффиндорскую гостиную. Глаза его сверкали от возбуждения.
— Дамблдор вернулся. Я на него наткнулся в очень неподходящий момент. Но он у нас доверчивый, Директор! Купился на баечку о суровом наказании у плохого дяди Филча. Так что я все успел, что надо. Сейчас будет связь с директорским кабинетом. На пару часов заклятья должно хватить.
Продолжая говорить, Фред размотал розовый полупрозрачный шнур, один из концов которого уходил прямо в пергамент с нарисованной картинкой того же шнура. Свободный конец он прикрепил к своеобразному динамику, что было гораздо удобнее, чем предыдущий вариант, которым друзья пользовались в Норе.
— Что это? — спросила потрясенная Гермиона, тыча пальцем в картинку.
— Не узнала? Ушки. Один знакомый художник изобразил, а мы с Джорджем малость колданули… Будем с вами как в партере… — Фред с некоторым беспокойством оглянулся на спящего Невилла. — Меня несколько смущает присутствие Лонгботтома, а вас? С другой стороны, если мы будем искать другую комнату, то прослушаем самое интересное. Ладно, постараемся потише.
Друзья устроились в кружок на ковре перед камином и обратились в слух. Первые несколько минут из динамика не доносилось ни звука.
— Ты уверен, что кабинет не заблокирован против подслушивания? — наконец спросил Гарри.
— Конечно, заблокирован, — пропыхтел Фред, стараясь устроиться поудобнее. — Но ты не боись, сегодня у меня удачный день, все должно получиться. Просто Директору надо разные места посетить, не сразу же он в кабинет помчится? Дорога дальняя, сам понимаешь… Ш-ш-ш… — Фред предостерегающе поднял палец, призывая всех к молчанию. В динамик резко ворвались голоса, притом вполне узнаваемые, и, похоже, они действительно доносились из директорского кабинета! Гарри было совершенно непонятно, каким образом Фреду удалось подсунуть другой конец Всеслышащих Ушек в кабинет Дамблдора, минуя горгулью, но так или иначе система работала безотказно. Друзья действительно очутились в партере, и перед ними разыгрывалось интереснейшее действо.
— Одну минуточку, Северус, я кое-что проверю… Да, все в порядке, я готов вас выслушать. Так вы говорите, нашего друга нигде нет?
— Да, Директор, ни в доме, ни в окрестностях. Ума не приложу, куда он мог подеваться…
— Ума не приложу, куда он мог подеваться, — Снейп в волнении почти бегал по кабинету. — Следов борьбы нет, все вещи на месте, кроме самого Каркарова. Укрывающее не нарушено. И вот еще что… Я вам говорил, что в последний раз все выглядело так, словно ему не нужна микстура? В этот раз меня не было больше месяца. И тем не менее он меня не дождался.
Дамблдор в задумчивости грыз мундштук курительной трубки, подаренной одним старым приятелем. Директор так и не научился курить ее, но для раздумий трубка оказалась очень полезна. В особенности янтарные мундштуки, которые стимулировали необычную ясность мысли.
— Давайте подумаем, Северус, куда он мог податься? Если, конечно, предположить, что он подался самостоятельно. Мог ли он использовать один из предыдущих домов?
— Теоретически, мог. Если так, то все не так плохо. Я смогу их проверить в течение недели, и Укрывающие на них еще сохранились. Качественная работа.
— Да, признаюсь, вы были правы, когда настояли на своем. Хорошо, предположим, что через неделю мы его не нашли. Что тогда?
Снейп постоял немного, отвернувшись к книжной полке, затем обернулся и посмотрел Директору в глаза:
— Тогда время моего с вами соглашения будет практически сочтено.
— Ну, я не думаю, что все так плохо. Во-первых, у Игоря могут быть и другие хорошие укрытия, неизвестные нам с вами.
Снейп скептически поднял брови, но ничего не сказал.
— Во-вторых, подобным элементам обычно не доверяют даже… бывшие друзья. Так что нет никаких оснований полагать, что они поверят тому, что он найдет нужным сообщить. И, наконец, в-третьих, — Дамблдор сильнее сдавил мундштук зубами, — мы всегда можем рассчитывать на счастливую для нас случайность.
Снейп смолчал и на этот раз, хотя Дамблдор вполне был готов услышать от него что-нибудь вроде «скажите-мне-чем-вы-лучше». На этот раз обошлось. Директор вздохнул.
— Ну ладно, ищем в других домах. В любом случае, если он найдется, мы так или иначе будем в курсе. Теперь, Северус, я хотел бы от вас услышать, что вы думаете по поводу дома Блэков. Вы там побывали?
— Да, и должен вам сказать, что мне не понравилось качество нового Укрывающего. Я, конечно, понимаю, что оно временное, но, как вы знаете, нет ничего более долговечного, чем временное.
Директор с трудом спрятал улыбку в густых усах. Во многих вещах Снейп был максималистом и постоянно донимал преподавателей жалобами на некачественные Заклятья. Укрывающие коконы были его любимой мозолью. Справедливости ради надо сказать, что никто из профессоров, да и вообще никто из известных Дамблдору колдунов, не мог превзойти Снейпа в умении сгенерировать хорошее Укрывающее Заклятье. (Остальные профессора разводили руками и шутили, что им не хватает занудности. В шутке, впрочем, была изрядная доля истины.) Несговорчивый зельевед придерживался девиза: «Хочешь сделать хорошо — сделай сам», и по этой причине не терпел ничьей помощи. Иное Укрывающее Снейп творил неделями, скрупулезно вплетая в Заклятье разного рода вектора переменного магнитного поля и тому подобные мелочи, которые превращали обычный кокон в произведение искусства. Его бесценный труд использовали только в самых важных случаях. Например, на Прайвет-Драйв.
— Хорошо, Северус, мы над ним поработаем. А что вы думаете по поводу всего остального?
— Все остальное можно обобщить в трех словах: дом теряет магию. Причины мне непонятны, поскольку я не могу проследить закономерность между вещами, потерявшими магические способности. Что общего может быть у портрета старой леди и каминного пороха? Почему из двух горшков с порохом, стоявших рядом на каминной полке, один испортился, а другой — нет? Уизли говорит, из артефактов расколдовалась примерно половина. Потайные ходы, если я правильно понял, испортились все как один. Какие-то портреты сохранили магию, а какие-то ее теряют прямо на глазах. Все это не складывается в общую картину. В общем, Директор, пока я ничем помочь не могу. А вы не узнавали, в истории были похожие примеры?
Директор, нахмурившись, переглянулся с портретом Армандо Диппета, предыдущего директора Хогвартса. Величественный старец в парике с трудом поднялся из бархатного кресла и подошел поближе, тряся всеми тремя подбородками.
— Смотря что, молодой человек, считать похожим примером, — проскрипел он, обращаясь к Снейпу, но смотря на Альбуса.
— Директор Диппет намекает на один весьма неприятный случай, — очень сухо сказал Дамблдор. — История времен войны с Гриндевальдом. Я тоже не знаю, насколько этот пример можно считать похожим, но лично я других не припомню. Один колдун в момент смертельной опасности призвал на помощь всю свою магическую силу. Только он не рассчитал своего могущества, и магия к нему перекачалась от другого колдуна. Вернее, от ведьмы, о которой он в тот момент подумал. — Дамблдор помолчал. — Все кончилось плохо. Ведьма как раз летела на метле. Потеряв магию, она упала и разбилась. Как видите, похожего мало, если не считать сам факт утери магических способностей.
— Кстати про метлу, — встрял в разговор сэр Кадоген, который только что появился на портрете Ивенды Дрингльбек, чопорной классной дамы в малиновой мантии. — Профессор МакГонагалл как раз несет вам какую-то метлу. Сейчас будет. Она стала медленно ходить, наша старушка МакГонагалл…
— Еще одно упоминание о моей способности передвигаться, я уже не говорю о возрасте, сэр Кадоген, — голос вошедшей Минервы МакГонагалл мог бы заморозить огонь в пасти дракона, — и ваш портрет будет подарен музею постмодернизма.
— О нет! — в ужасе завопил рыцарь, с жутким грохотом падая на колени. — Простите меня, дорогая профессор! Только не это! Я искуплю свой проступок преданным служением!
— Уймитесь, сэр Кадоген, и идите на место. Альбус, эта метла чиста, мы проверяли ее вчетвером и ни одного известного проклятья не обнаружили. Скорее всего, дело в самом Поттере.
— Не зря он сегодня варил Зелье от Боязни Высоты, — вполголоса процедил Снейп.
МакГонагалл резко повернулась к профессору Зельеделия и ожгла его гневным взглядом, но сказать ей было нечего. Дамблдор в задумчивости жевал седой ус и глядел на Фоукса.
— В Поттере, говорите?.. Кстати, Северус, вот вам и еще один случай потери магии.
— Да, и я не могу исключить, что этот случай может быть связан с… прошлогодними событиями. Если ментальная связь Поттера и Сами-Знаете-Кого сохранилась, то не может ли он, как вы только что рассказывали, перекачивать от него магическую силу?
— Альбус, что, если это действительно так! — МакГонагалл побледнела. — Бедный мальчик может быть в опасности!
— Ну, если он не будет лезть на метлу, то никакой опасности в потере магии я не вижу, — едко сказал Снейп. — Попробует побывать в шкуре простого смертного.
— Северус! — укоризненно воскликнула МакГонагалл. — Дело очень серьезно! Вдруг Сами-Знаете-Кто планирует, скажем, похитить Поттера или просто выманить его за пределы Хогвартса? Представляете, что будет, если они встретятся один на один, а вся сила Поттера перейдет… страшно даже подумать…
МакГонагалл содрогнулась. Альбус успокаивающе похлопал ее по плечу.
— Ну-ну, вы же сегодня могли убедиться, что остальные способности пока при нем. Не отчаивайтесь раньше времени. — Однако Снейп, к своему неудовольствию, разглядел, что у самого Дамблдора между бровей залегла глубокая складка. Директора тоже проняла страшная перспектива увидеть Поттера без магии.
— Значит, придется последить, чтобы наш драгоценный Поттер не покидал пределы Хогвартса, только и всего.
— Вы забываете, Северус, что есть еще одна возможность… Пока что я не хочу о ней даже думать, но мы с вами должны отдавать себе отчет, что и Хогвартс может стать небезопасным.
— Да, Альбус, я как раз хотела спросить, как ваша поездка? — спохватилась МакГонагалл. — Удачно или нет?
Дамблдор нахмурился и взглянул на часы.
— Я пока не знаю. Билл должен посмотреть, на что это похоже с той стороны. Если портал проходим, то он рискнет уже сегодня. Если нет, то будем думать, что делать дальше. Я как раз жду сведений от него.
Они помолчали, думая каждый о своем. МакГонагалл мягко спросила:
— Альбус, вы уверены, что прибор действительно там?
— Нет, Минерва, к сожалению, не уверен. Я вам уже говорил, что Паладин не оставил прямых указаний… Конспиратор, … — Дамблдор употребил такое крепкое словечко, что МакГонагалл слегка порозовела. — Шотландец до мозга костей. Извините, Минерва, вас это ни в коей мере не касается. Так что мы до сих пор не знаем, ради чего рискуем. Может быть, призом будет пшик.
«Собственно, рискует пока только Билл», — подумал Снейп, но промолчал. Он прекрасно понимал, что не рисковать в такой ситуации нельзя. Слишком высоки ставки.
В этот момент на своем портрете появился отсутствовавший ранее Финеас Нигеллус. Он устало подошел к самому обрезу картины и оперся о раму. На лбу его явственно выступили крупные капли пота. Дамблдор живо отреагировал на появление слизеринца.
— Финеас, наконец-то! Как там дела?
— Дела, леди и джентльмены, хуже некуда. Мой портрет в доме Блэков практически обездвижен. Знали бы вы, чего мне стоило разговаривать! Я уж думал, останусь там навсегда.
— А Билл Уизли, что он говорит?
— Говорит, что нужна ваша консультация. Срочно.
Дамблдор посмотрел на МакГонагалл.
— Альбус, не ходите, — с чувством сказала она. — Пусть лучше мы останемся без Навигатора, чем без Директора.
— Если что, Хогвартс остается на вас, Минерва. Мне нужно пойти посмотреть. Северус, подстрахуйте меня.
— Альбус, поглядите на него! В любой момент вы можете застрять.
— Ничего, вы вытащите меня оттуда. Шутка. Ну, раз, два… Три!
Дамблдор ухватился за протянутую руку Финеаса Нигеллуса, и слизеринец на счет «три» сделал мощный рывок. Трехмерный Дамблдор исчез из кабинета, в тот же момент двумерный Дамблдор появился на портрете, помахал оставшимся в кабинете профессорам, на мгновение задержался и решительно шагнул куда-то вглубь.
— Слепая бравада! Гриффиндорцы, что с них возьмешь, — пожаловался Нигеллус Снейпу и шагнул вслед за Альбусом.
Несколько ужасно долгих минут в кабинете царила абсолютная тишина. МакГонагалл нервно куталась в мантию, Снейп покусывал губу. Оба пожирали глазами обстановку на портрете Нигеллуса, готовые при первых признаках появления Директора протянуть руку помощи.
В Гриффиндорской башне в таком же абсолютном молчании, боясь посмотреть друг на друга, замерли четверо потрясенных гриффиндорцев.
Наконец напряженную тишину разорвал победный клич феникса, и на портрете появились оба — Нигеллус и Дамблдор. Оба шатались и придерживались друг за друга и за предметы обстановки. Через секунду, с помощью Снейпа, Директор вывалился из картины и почти без чувств повалился на ковер. Фоукс сразу же вспорхнул к нему на плечо, МакГонагалл засуетилась, наливая воду в кубок. Нигеллус на портрете с трудом открыл дверцу шкафа и тоже наливал себе что-то в кубок, отвернувшись от зрителей.
— Ну как? — нетерпеливо спросил Снейп.
— Тяжко, — отозвался Дамблдор, все еще сидя на ковре и медленно приходя в себя. — Еле успели. И безрезультатно. Биллу удалось открыть портал с этой стороны, но со стороны банка он точно непроходим. И вдобавок, как мы и подозревали, на общем выходе гоблины поставили Охраняющее Заклятье. Как специально готовились…
Директор с трудом поднялся и пересел в кресло, придерживая сидящего на плече феникса.
— А может, и правда специально готовились. Гоблины, они многое чувствуют.
— Охраняющее Заклятье на выходе может сыграть нам на руку, — осторожно сказала МакГонагалл. — Если мы оставим все как есть.
— Пока они не подкупят какого-нибудь гоблина, — потирая подбородок, ответил Снейп. «Или пока они не заставят какого-нибудь профессора Зельеделия», — добавил он про себя.
— Билл говорит, ему удалось дополнительно заколдовать ячейку одним из малоизвестных проклятий. Он считает, так мы можем выиграть время, примерно месяц. Так что, Северус, похоже, нам опять придется прибегнуть к вашей помощи.
Снейп не ответил. МакГонагалл отвела от него глаза и укоризненно взглянула на Директора. Дамблдор посмотрел на обоих и взорвался:
— Мерлин, Минерва, я очень не хотел до этого доводить, вы же видите сами. Ну что мы еще можем сделать? У вас есть конструктивные предложения?
МакГонагалл промолчала.
— Вот и у меня нету. Северус, вам хватит месяца?
— Надеюсь, да. Надо найти подходящее место, достаточно уединенное и не связанное с Хогвартсом. И мне нужна будет помощь этого народного умельца, Билла Уизли. И спокойная обстановка на работе, — Снейп с непередаваемым выражением посмотрел на декана Гриффиндора.
— Вот и отлично. Я верю, Северус, вы справитесь. Минерва, не смотрите на меня, как на пожирателя младенцев… Нечего заранее отчаиваться. Все, друзья мои, спокойной ночи. Или, скорее, доброго утра.
Голоса в Ушках пропали, остался лишь невнятный шепот переговаривающихся портретов, но скоро и он сменился тишиной.
Гарри с друзьями были так потрясены всем услышанным, что долго не знали, что сказать друг другу. Обрывки самых разных мыслей проносились у Гарри в голове, пока он не сосредоточился на одной: не может ли, действительно, потеря его магических способностей (по крайней мере, одной способности — умения летать) быть каким-то образом связана с Вольдемортом? Вроде бы, боль в шраме и тому подобные явления уже давно не беспокоили юношу, но может, это как раз и означало переход Вольдеморта к новой тактике? И Гарри дал себе слово, что он, неважно у кого, неважно какими силами, обязательно научится ментальной блокировке. Срочно. Пока судьба опять не столкнула его с врагом лицом к лицу.
Друзья, усталые донельзя, вяло разбрелись по спальням. Гарри и Рон, не раздеваясь, повалились на кровати и мгновенно провалились в сон. Фред удобно устроился у них в комнате на полу, вернее, на матрасе, который еще днем выпросил у домашних эльфов.
Экспериментальный вариант новых Ушек прошел тестирование на «отлично».
[1] Ridens verum dicere, лат., здесь: в каждой шутке есть доля правды.
