Глава семнадцатая. В которой мы в очередной раз убеждаемся в недостоверности пророчеств, опять играем в квиддич, а также присутствуем при нескольких похищениях.
— Отлично, мисс Грин, три очка Гриффиндору. А теперь поведайте нам о гаданиях при помощи чисел и об основных предрассудках в отношении оных, — профессор Трелани вынырнула из клуба ароматного дыма и сквозь очки воззрилась на Дженнифер печальными стрекозиными глазами.
Гриффиндорка почувствовала, как у неё засосало под ложечкой: всё, что сейчас крутилось в голове, было связано исключительно с предрассудком относительно числа тринадцать. Для этого страха был даже специальный греческий термин «triskaidekaphobia» — это дикое слово было производным от греческого «тринадцать», но в нём слышалось нечто вроде иррационального страха отравиться треской в привокзальной закусочной Хогсмида. На этом познания в области числовых гаданий заканчивались: вчера вечером вместо того, чтобы учить, она сочиняла очередную оду — признаться, больше по привычке: вспомнив, как он целовался с ней, она тут же скомкала пергамент и безжалостной рукой отправила в огонь. Чтобы спустя пару минут начать набело на новом листе…
…Я ничего не могу с собой поделать…
Дженнифер шмыгнула носом и умоляюще покосилась на сидящего рядом Кевина Сторма. Тот уже давно подавал ей знаки: опустив глаза, она увидела наспех набросанные тезисы.
— К основным видам числовых гаданий относятся… — неуверенно начала Дженнифер, с трудом разбирая торопливые каракули Кевина, и без того не отличавшегося каллиграфическим почерком.
Трелани снова погрузилась в прострацию, благосклонно кивая в такт её словам.
— Прелестно, прелестно… — голос становился всё глуше и невнятней: похоже, путешествие в глубины собственного подсознания увлекло её несколько дальше обычного, ибо, когда Дженнифер с грехом пополам всё-таки закончила, профессор Прорицаний даже глазом не моргнула, мысленно бороздя бесконечность вселенной.
— Нормально, — кивнула Трейси, — только в формуле ошиблась, тут надо день недели ставить в первое числовое выражение… А возраст в месяцах подставлять сюда…
— Прелестно! — внезапно встрепенулась Трелани, заставив всех вздрогнуть. — Давайте посмотрим, что ждёт вас сегодня вечером: краткосрочные прогнозы всегда самые достоверные. Итак, повторите формулу…
Дженнифер напряглась: Кевин написал одно, Трейси шептала другое… С грехом пополам, она сумела что-то изобразить.
— Ну-с, прочитайте ваше предсказание… — Трелани закуталась в многослойную шаль, обхватив себя за плечи, словно умирала от холода, хотя в башне было невообразимо жарко — помимо традиционно горевшего камина в классе чадили какие-то жаровни. От этого запаха кружилась голова, и мысли становились тяжёлыми и неповоротливыми, однако Трелани с несвойственной ей категоричностью заявила, что при помощи этих благовоний можно прояснить Внутреннее Око любого, даже самого не чувствительного к тонким материям студента.
Дженнифер открыла методичку, пробежала глазами по строчкам и мучительно покраснела.
— 13-2-46а. Се-сегодня удача на поприще любви будет вашей. Возможно внезапное соприкосновениес объектом ваших воздыханий… Всё в ваших руках — лишь вы в состоянии направить происходящее в интересующее вас русло…
Трейси рядом едва слышно закашляла, пытаясь скрыть неудержимый смех. Дженнифер покраснела ещё больше и умолка.
— Прелестно, прелестно… — кивнула Трелани, которая, судя по всему, находилась в благостном расположении духа, ибо восприняла услышанное без обычного раздражения, какое обуревало её в отсутствие зловещих предзнаменований. — Пять очков Гриффиндору…
— Внезапное соприкосновение? — после урока Трейси дала выход неудержимому веселью. — Ну-ну. Кстати, ты в курсе, что у них сегодня после обеда тренировка?
— Я сама тебе об этом и сказала, — буркнула в ответ Дженнифер.
— Только не говори, будто помчишься туда, только потому что так выпало в этом дурацком предсказании, — Кевин взялся невесть откуда и теперь шёл рядом, демонстративно глядя в сторону. — Вот уж глупость-то… К тому же, ты всё равно неправильно подставила числа в формулу.
Дженнифер покраснела и ничего не ответила.
День перевалил за середину. Рон так и не появился на горизонте. Словно между прочим, Дженнифер заглянула в библиотеку — нет-нет, не подумайте плохого, ей действительно нужно было кое-что посмотреть по Защите от Тёмных Искусств: Флёр задала преизрядный реферат по Тёмным Проклятьям первого уровня. И точно: рыжая голова Уизли виднелась из-за стопки учебников. Рядом, разумеется, сидели Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Дженнифер вздохнула, покосилась на часы — если она всё помнила правильно, то тренировка должна начаться через полчаса, а значит…
Не успела она закончить эту мысль, как Гарри захлопнул учебник и тоже посмотрел на часы:
— Рон, пора собираться, через полчаса нам надо быть на поле, а то придётся заканчивать тренировку в темноте…
— С другой стороны, нам это не помешает, — Рон откинулся на стуле и потянулся. — Один Мерлин знает, как может затянуться игра с этими… — он покосился на Гермиону и проглотил пару слов, — …слизеринцами. Гермиона, неужели ты как патриотка своего факультета не поможешь мне с расчётом? Ведь я же не в догонялки иду играть, а биться за честь Гриффиндора до последней капли крови…
Дженнифер содрогнулась.
— И не подумаю, — не моргнув глазом, отрезала Гермиона. — На экзамене у тебе никто не будет спрашивать, кто победил в этой игре. Метод параллакса будет интересовать профессора Синистру куда больше, уж поверь… А что касается крови… Думаю, если сильно постараешься, то, возможно, Снейп и пойдёт тебе навстречу.
— Но Гермиона… — Гарри просяще сложил руки и Рон, покосившись на друга, повторил его маневр. Лица их были столь скорбны, а позы — столь умоляющи, что Гермионы хватило от силы на пять секунд. Она прыснула.
— Хорошо. Я проверю твои каракули. Но лишь проверю. И не жди, что я буду что-то делать вместо тебя…
— Я тебя обожаю! — с видимой радость отшвырнув перо, Уизли одним махом свёз чернильницу и книги в потрёпанную в боях сумку и поднялся. Троица покинула библиотеку и прошла мимо — Дженнифер едва успела заскочить за какую-то подходящую статую.
— …Ещёэтот послезавтрашний матч мне спать не даёт!
— Ох, Гарри, лучше б тебе не давала спать мысль о предрождественских тестах! Осталось всего две с половиной недели, а у тебя…
— Гермио-о-она… — провыл Рон, — заканчивай нервы трепать!
— Ничего подобного! Ты же мне обещал, что, если я помогу тебе с хвостами по Заклинаниям и Зельям, то остальное ты нагонишь сам. И что?
— Вот уж воистину: никогда не оставляй в живых того, кто сделал тебе добро, чтобы ни у кого не быть в долгу, — перебил Рон. — Я нагоню, нагоню — я же тебе человеческим языком сказал! Вот выиграем у слизеринцев и…
— …и у нас ещё будет почва для размышлений, — многозначительно перебила его Гермиона. — Правда, Гарри?
Они свернули за угол, голоса стихли. Дженнифер вылезла из своего убежища.
«Возможно внезапное соприкосновениес объектом ваших воздыханий».
…Вот ведь, глупость какая! Никуда я не пойду! Все эти прорицания — ерунда от начала до конца, к тому же я, кажется, всё же перепутала коэффициенты… И вообще — это просто унизительно — бегать за парнем, который уже целовался с другой девчонкой!
«Сегодня удача на поприще любви будет вашей…»
…Ну, может, я просто пойду прогуляюсь… Надо ещё почитать учебник по Гербологии… вот и проветрюсь, чтобы на свежую голову всё запомнить…
Дженнифер заскочила в спальню, схватила тёплую мантию, шапку и побежала к выходу.
— Куда это ты собралась? — уличающим тоном поинтересовалась Трейси, лежащая на кровати с книгой в руках.
— Я… я… — пойманная врасплох, Дженнифер залилась краской до корней волос. — Что-то голова болит, пойду воздухом подышу…
— Ну-ну, — хихикнула подруга. — А говоришь, будто не веришь в предсказания…
— Вот ещё! — Дженнифер в сердцах хлопнула дверью и побежала по лестнице.
Когда она вышлаиз замка, ноги сами собой понесли её в сторону высоких трибун и виднеющихся на фоне неба колец.
«Всё в ваших руках — лишь вы в состоянии направить происходящее в интересующее вас русло…«
…В конце концов, я могу идти, куда хочу, верно? И я просто гуляю — вот и всё… И вообще,я же патриотка своего факультета, правда? Я просто переживаю, как там у них обстоят дела… Могу я взглянуть на их тренировку? Ведь в этом нет ничего недозволенного…
Совесть и гордость оказались сговорчивыми: через четверть часа Дженнифер сидела с краешку на самой нижней трибуне, робко глядя в небо, где по кругу разминалась гриффиндорская команда.
…»Соприкосновение«… В каком смысле, а? — она покраснела. — »Всё в ваших руках»… Вот в этих?.. — она вытянула перед собой руки и недоверчиво взглянула на ладони. И в этот миг… Что-то звонко плюхнулось прямо в них, заставив вскрикнуть от боли и неожиданности. Кваффл.
— Стана, внимательней! — донёсся сверху голос Гарри. — Соберись! Давайте ещё раз!..
— Я за мячом!.. — от звука его голоса второклашка вздрогнула, и спустя мгновение Рон уже висел в воздухе в нескольких метрах перед ней. Дженнифер растерянно переводила взгляд с мяча на его раскрасневшееся лицо и обратно.
— Эй, кидай мяч! Не бойся, кидай сильнее! — подбодрил он Дженнифер, неправильно истолковав её колебания.
…Вот оно! «Лишь вы в состоянии направить происходящее в интересующее вас русло»!
— Хо…хорошо! — зажмурившись, она вложила в бросок всю силу своей неразделённой любви, и была тут же вознаграждена истошным воплем. Открыв глаза, Дженнифер увидела валяющуюся на снегу метлу и корчащегося рядом Рона.
Сверху донёсся хохот, и ей почудилось, будто сами небеса издевательски смеются над ней.
— Ха-а-арошая девочка…Влепила ему прямо по бладджерам… — отбивала Джефф Хупер показал ей сначала большой палец, потом кулак и склонился над завывающим сквозь зубы Роном.
Рядом приземлилась остальная команда. Парни хмыкали и передёргивали плечами, Джинни и Стана смущённо-сочувствующе хихикали…
— Боже… Рон… — Стана легонько похлопала его по плечу, и от этого Рон покраснел ещё больше, послав в сторону по-прежнему стоящей с поднятыми руками Дженнифер такой взгляд, что василиск бы умер от амфибиотрофной асфиксии (то есть его бы задавила жаба от зависти — прим. авт.)
Спустя какое-то время он, наконец-то, смог глотнуть воздуха и встать на ноги:
— Эй, ты! У тебя против меня что-то личное, да? Или ты всех парней ненавидишь?!
Дженнифер почувствовала, как у неё подогнулись колени.
В голове закрутились обрывки фраз: «всё в ваших руках»… «соприкосновение с объектом воздыханий»… «направить всё в интересующее вас русло»…
Она всхлипнула и прикусила губу.
— Я же тебе говорил, что ты напутала в формуле, — раздался над ухом голос невесть откуда взявшегося Кевина Сторма. Дженнифер вздрогнула и повернулась. Одноклассник смотрел на неё совершенно непроницаемым взглядом. — Пойдём, я тебе объясню, где ты сделала ошибку.
Прислушиваясь к отрывистым командам, несущимся с неба, и звонким ударам по кваффлу, Дженнифер мысленно ещё раз попросила у Рона прощения и покорно поплелась следом.
Люциус Малфой задумчиво мыл руки. Он тёр и тёр их, не замечая, что кожа на костяшках уже покраснела; он вообще вряд ли отдавал сейчас отчёт в своих действиях — механически повторял одно и то же движение, глядя в одну точку. Если бы его в эту минуту увидели соратники, они бы сильно изменились в лице, изумившись как диковинному наряду их непосредственного начальника, так и нетипичному для него виду. Всегда безукоризненной одетый — с той лаконичной аристократической простотой, при мысли о стоимости которой захватывает дух; всегда спокойный, предельно собранный и готовый одновременно как к ядовитой усмешке, так и непосредственно к паре капель яда в кубок дорогому сотрапезнику, сейчас он являл полную противоположность самому себе. Растерянный, всклокоченный, с перепачканными зельями пальцами и чумазым лицом, в забрызганном и местами прожжённом рабочем халате — профессор Снейп рядом с ним выглядел бы образцом аккуратности и ухоженности (разумеется, если не обращать внимания на его прическу. Впрочем, собранные в неопрятный конский хвост белоснежные волосы Люциуса тоже сейчас отнюдь не являли шедевр парикмахерского искусства — прим. авт.). Но главное — взгляд. Растерянный, остановившийся — абсолютно немалфоевский. Одним словом, увидь его сейчас Пожиратели Смерти, шансы остаться главой оных у Люциуса Малфоя снизились бы, причём весьма значительно.
У него за спиной, на каменном лабораторном столе подсыхала неаппетитно выглядящая жижа — это он в ярости опрокинул котёл, когда тесты показали, что, вместо того, чтобы приблизиться к искомому результату, он ушёл от него ещё дальше, а значит, догадки и предположения опять оказались неверны.
Чёрт!
Однако самым удручающим было даже не это — в конце концов, ошибки и препятствия никогда не могли заставить Малфоев опустить голову или же потерять присутствие духа, напротив, они вызывали хищный задор и желание выгрызть победу с кровью. Причём, желательно — непосредственно из глотки противника, дабы сладость вожделенной победы усилить пьянящей сладостью вражеской крови. Увы, вся беда состояла в том, что все возможные пути как к победе, так и к глотке врага уже были прощупаны и проверены. Безрезультатно. Теперь Люциус просто не знал, куда двигаться дальше. Всё, что оставалось — менять стратегию, и начинать всё сначала, а на это уже почти не было времени.
Чёрт! Чёрт!!!
После недвусмысленного приказа Вольдеморта и хеллоуинского подарочка пришлось наследнику древнего рода отстегнуть от рукавов русалочьи кружева, снять с ухоженных длинных пальцев драгоценные каменья и спуститься в давно забытую, однако всегда готовую к работе домашнюю лабораторию — даже огонь, зажжённый заботливыми лапками домашних эльфов, едва заметно трепетал рядом с батареей начищенных до солнечного блеска котлов всех размеров и фасонов. Рабочий халат, перчатки, собранные в хвост волосы — искоса глянув на себя в зеркало, Люциус спервоначалу даже ностальгически улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям о старых добрых временах.
Только что созданный Орден Пожирателей, экспериментальные пыточные зелья, Сыворотка Боли, Экстракт Страха… ах, молодость, молодость…
Однако летели часы, день сменяла ночь, а за ночью снова приходил день — Малфой чётко выполнял последовательность приготовления зелья — о его точности при взвешивании компонентов ходили легенды ещё в школе: рукой он обладал на редкость твёрдой и уверенной. Однако же, как он ни старался, ничего не выходило: рука, никогда не дававшая промаха ни в стенах школьной лаборатории, ни в рабочей атмосфере тёмномагического подземелья — она внезапно подвела его. Ничего не получалось, независимо от того, сколько сил и усердия он вкладывал, прекрасно понимая: на второй чашечке крохотных весов, которыми он отвешивал смертельно ядовитые компоненты, покачивается его собственная жизнь.
И вот — всё. Смысла продолжать бесконечные опыты нет, он понял это ещё вчера, однако сегодня всё равно пришёл сюда — больше по инерции, чем действительно веря во внезапное озарение и успех.
А может… Конечно! Наверняка эти черномазые обезьяны сознательно утаили от меня один из этапов! — Малфой ссутулился над рукомойником и до судорог вцепился пальцами в серебряные бока. — Но тогда… можно даже пустить Имение с молотка и извести все деньги на эксперименты — я не получу никакого результата. Впрочем, — он мрачно усмехнулся, глядя в дно, на котором лениво поблёскивали капли, — я вряд ли доживу до этого душещипательного момента: Лорд шутить не будет…
За спиной, напоследок зашипев, погас под перевёрнутым котлом огонь, и Малфой вздрогнул. От этого невольного движения, тем не менее, мысли несколько поменяли направление.
— Что делать?.. Что делать… — заговорил он вслух, по-прежнему глядя в дно серебряного корыта, и голос от этого обрёл странное металлическое звучание. — Я в тупике. Определённо — у меня не осталось гуманных вариантов… Видимо, придётся браться за Северуса вплотную. Оттягивать больше нельзя… Иначе мне так оттянут… — зеркало робко кашлянуло, и дальнейшие размышления он продолжил про себя. — Похищение. Из Хогвартса. Такое ответственное задание нельзя поручать рядовому и, тем более, нерядовому быдлу — узнай они цену, стоящую на кону, с радостью провалят задание, лишь бы от меня избавиться… Нет. Придётся всё делать самому… А это чертовски небезопасно… — он озадаченно уставился на своё отражение в висящем над рукомойником зеркале.
— Сэр Люциус, у вас на скуле пятнышко, — механическим голосом отчеканило зеркало, решив не выходить за рамки прямых обязанностей. Такого лица у хозяина оно припомнить не могло, и от страха его поверхность пошла едва заметной рябью.
Малфой машинально потёр лицо, плеснул на лоб водой, задумчиво поднёс к глазам руку. По ладони стекала блестящая, как комета, капля.
— Самому. Своими руками…
…Что такое?.. Я боюсь за свою шкуру? Отнюдь. Что есть человеческое существование, как не сеанс самогипноза с принудительным выводом из транса?.. К тому же, так или эдак — без этого зелья головы мне не сносить, ибо время уже на исходе, и в отсутствие результатов по истечению оного вручит мне Тёмный Лорд два жетона на экспресс в царство Аида, которые кладут путешественникам на глаза, — Малфой снова посмотрел в зеркало, будто прикидывая, как вышеуказанные предметы будут смотреться на его лице. — Как же это всё некстати…
— Пятнышко, мой господин, — робко повторило зеркало, и Люциус опять потёр рукой лоб. На губах внезапно промелькнула усмешка.
…Всё проще простого: скоро очередное дежурство Драко, — мозг работал чётко, как часы, — с ним пробраться в замок… Главное — сделать это в учебном корпусе — есть там один участочек… глухая зона, где каким-то странным образом сигнализация не видит заклинаний… Если вечером выманить его из лаборатории… Дальше ужезадачка для первокурсника: заклинание невидимости и левитации… Да, ничего крамольного — если они будут проверять, подумают на практикующихся в заклинаниях студентов. Чем проще план, тем меньше у него шансов провалиться.
Малфой ещё раз посмотрел на свою руку и сжал её в кулак.
— Отлично. Ну-с, друг наш, Северус… не пришла ли пора взять тебя за колбы, а? И покрепче…
— Так точно, сэр Люциус, — пролепетало зеркало, не веря собственным глазам: хозяин вновь обрёл привычное спокойствие и самообладание.
Малфой мрачно усмехнулся и, не повернувшись более к растерзанному столу, стряхнул с плеч рабочий халат. Закутавшись в темноту, как в мантию, вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.
В ночь накануне матча плохо спали почти все участники грядущих спортивных событий. Однако надо заметить, причины на то у всех были разные: Рон, например, нервничал настолько, что, едва закрывал глаза, как ему казалось, будто кровать под ним проваливается и с дикой скоростью падает в бездонную пропасть. Гарри, нервная система которого сейчас напоминала крупнодырчатое сито, постанывал во сне и вертелся — словно не на простынях, а на раскалённой сковороде. Снилось ему… Впрочем, о снах Гарри мы ещё поговорим. Стана нервно дремала в ожидании еженощного прихода Виктора, вздрагивая от каждого шороха и скрипа. Колину снилась игра — он размахивал руками и едва слышно бормотал, требуя от Дениса передачи «на ход». Деннису… нет, пожалуй, сон Денниса мы из скромности опустим: могу только сказать, не вдаваясь в подробности, что спалось ему тоже неважно. Джефф Хупер переел за ужином и теперь маялся животом… Джинни и вовсе не спала, сладко потягиваясь и в сотый раз смакуя подробности свидания с Майклом, который наконец-то признался ей в любви.
Один Эндрю Кирк трубно храпел — и ему вторили нежным дребезжаньем оконные стёкла.
У слизеринцев причин для бессонницы тоже хватало: в этот полуночный час несколько человек ещё сидели в гостиной и о чём-то сосредоточенно шушукались… Услышь их сейчас кто-нибудь из гриффиндорцев, поверьте моему слову — сон бы у них и вовсе отбило. Разом.
— Где Рон, чёрт бы его побрал?! Где этот Рон?! — Гарри метался по раздевалке, хватаясь то за сердце, то за голову. — До игры осталось пять минут, куда он подевался?!
Остальные члены гриффиндорской команды сидели опутанные, как паутиной, сетью льющихся через окно солнечных лучей и чувствовали, как она вместе с ними вздрагивает — будто бы в такт ударам паучьего сердца. Снег искрился на стадионе, и под лазурно-золотым небом трибуны, расписанные в факультетские цвета, выглядели совершенно по-карнавальному. В раздевалке же царило самое похоронное настроение.
— Мы вышли вместе, — не поднимая глаз от пола, ответила Стана, — но потом он вдруг сунул руку в карман, хлопнул себя по лбу, будто что-то вспомнил и сказал, что ему надо на минуточкувернуться.
— Он сегодня с утра такой дёрганый, — покачал головой Деннис, — может, у него живот от волнения прихватило или ещё что…
— Самое время, — пробурчал Хупер, не оставшийся равнодушным к собрату по несчастью. — Сказал бы мне — я бы ему помог: сам промаялся всю ночь и утро, пришлось взять с собой полный карман Противопоносных Пастилок… — Стана уставились на него круглыми глазами, и Джефф, сообразив, что поделился с общественностью информацией, без которой та вполне могла бы обойтись, выронил биту и смущённо умолк.
— Слизеринцы уже на поле, — тусклым голосом сообщил Колин Криви, без отрыва смотрящий в окно. Для него минуты ползли так мучительно, что за время ожидания уже миновала целая вечность и даже облака по небу пошли по второму разу — они уже проплывали здесь когда-то раньше: словно новых больше не осталось и всё теперь будет повторяться сначала. Он не замечал, что ногти на стиснувших метлу пальцах окаймились голубыми дугами, а сами пальцы побелели.- Разминаются, гады…
— Ну, что делать будем? — тихо спросила Стана.
— С Роном? — уточнил Гарри, которому разум услужливо подсовывал разнообразные и весьма красочные идеи, однако все они были какие-то кровожадные, и его сердце пацифиста с разумом соглашаться категорически не желало.
— Что делать с ним — как раз понятно, — мрачно перекинул биту из одной руки в другую второй гриффиндорский отбивала.
— Эндрю!.. — всплеснула руками Стана, однако по голосу сложно было понять, хочет ли она избавить Уизли от уготованной ему участи, или же считает оную слишком мягкой.
Гарри сосредоточенно вцепился в ноготь и нахмурился, мысленно прокручивая варианты.
Однозначно: за счёт охотников ворота прикрывать нельзя — каждый дополнительный гол нужен был Гриффиндору, как воздух, без ловца команду оставить тем более нельзя… может, кого-нибудь из отбивал? Но тогда, получается, прикрывать хрупких, хотя и вёртких охотников, придётся либо одному Джеффу, либо одному Эндрю, а что один, что другой были не слишком быстрыми… не говоря уж о том, что придётся отработать полную игру за двоих… нет, всё это невозможно. А значит остаётся только один вариант…
— Ставим на ворота Джинни, — решительно заявил он.
— Ты с ума сошёл, — замотал головой Колин, — слизеринцы сделают из неё отбивную! Ты забыл бросок Нотта? От него даже парни в кольца влетают!
— Джинни очень ловкая, и руки у неё цепкие. Она не рискует понапрасну: под удар не лезет, но и не зевает. И потом, боюсь, выбора у нас нет: тактику на эту игру мы отработали практически без неё, все находки держали в строгом секрете — за пять минут мы не успеем ввести её в курс дела — ставить нового человека на активную позицию нельзя. Стана, сходи за ней!..
В этот момент дверь распахнулась. Сопровождаемый снопом солнечных лучей и клубом белоснежного морозного пара, внутрь ввалился кутающийся в какую-то куцую тряпицу взмыленный и красный, как свёкла, Рон. Не дав остальным и рта раскрыть, он хрипло пробормотал «Извините — проблемы — я мигом!» и, пряча глаза, метнулся в раздевалку. Поднятая единым возмущённым порывом, команда ворвалась следом.
Полуголый, Рон прыгал на одной ноге, натягивая на себя штаны. Представ в таком малособлазнительном виде перед пламенеющими от гнева соратниками, он издал крик лосося во время брачного периода и судорожно прикрылся.
— Ты что — обалдел?! Нашёл время опаздывать! Нам сейчас засчитают поражение за неявку!!!
— Я… простите, я потом всё объясню, — Рон попытался спрятаться за дверцей шкафчика.
Снаружи донёсся свисток.
— Быстро! Выходим! А с тобой, — Гарри послал Рону убийственный взгляд, — я после матча поговорю. — Соберись!
— Хорошо-хорошо, — торопливо закивал Рон.
За командой закрылась дверь. Он на миг замер, судорожно зажмурившись. Потом решительно замотал головой, трясущимися пальцами застегнул протекторы, взял метлу и на негнущихся ногах пошёл на поле.
Замок почти опустел — все поспешили на стадион едва ли не сразу же после завтрака, стремясь занять лучшие места. Дженнифер задержалась — во-первых, ей не хотелось в очередной раз выслушивать насмешки Кевина и Трейси по поводу и без (они и так вчера раза три предложили ей переночевать на трибуне или во время матча стать почётным караулом у изножия гриффиндорских колец), во-вторых… Во-вторых — если честно, она, робея, ещё утром попросила Гермиону занять, когда та пойдёт на поле, местечко и для неё. Староста внимательно посмотрела на второклассницу и молча кивнула. Дженнифер была ей крайне признательна за отсутствие вопросов, усмешек и многозначительно приподнятых бровей. Гермиона, в отличие от некоторых, девушкой была деликатной и чужие чувства уважала.
До матча оставалось чуть больше четверти часа, и Дженнифер заторопилась на стадион, отправившись не по обычной дороге, а коротким путём — под горку, а потом напролом через кусты, вечно норовящие выцарапать глаза. И…
Сначала она не сообразила, что происходит, — настолько, что едва не подошла и не спросила, в чём дело. Лишь звук глухих ударов, чертыхания и вскрик навели на мысли, что, похоже, на её глазах имеет место быть нечто весьма и весьма странное. А потом… Дженнифер присмотрелась, ахнула и, отпрыгнув в сторону, затаилась за кучей валежника, зажимая себе рот.
Всё было кончено буквально за несколько минут: Рон, пусть даже рослый и ловкий, ничего не мог поделать против внезапно накинувшихся на него пятерых или шестерых слизеринцев:успев сунуть им пару раз по зубам и пару раз — под дых, он рухнул в разом покрасневший тёплый снег.
— Отлично, — голос из-под капюшона звучал глухо, а лица Дженнифер из своего убежища разглядеть не могла. Единственное — голос был мужской. — Понесли!
— Зачем нести? — надменный чуть хрипловатый голос несомненно принадлежал девушке. — Иногда мне кажется, что у тебя удельная масса мозга в черепной коробке совпадает с количеством прожитых лет. Удивительно, как ты вообще ухитрился доучиться до седьмого курса… Mobilicorpus! Накиньте ему на голову капюшон и окружите со всех сторон…
— Всё равно в школе никого нет — все на трибунах… — плотная группка людей в мантиях направилась в сторону Хогвартса, сейчас кажущегося ещё более древним на фоне пронзительно-юной небесной лазури. Колыхавшегося посредине Рона можно было принять за спешившего на матч студента, некстати поскользнувшегося и ударившегося головой, которого толпа сердобольных товарищей сопровождала в лазарет. И то, если сильно присмотреться.
Затаив дыхание, Дженнифер выбралась на место преступления. Залитый кровью утоптанный снег, вбитая в розовое пятно прядь волос, сияющая отчаянной медью в лучах декабрьского солнца. Похолодев от ужаса, девочка присела, сжала их в кулачке и будто обрела от этого решимость. В глазах её вспыхнули отчаянные искорки.
Злоумышленники торопились к школе, а гриффиндорка кралась следом, совершенно не задумываясь о том, что может произойти, если её всё-таки заметят. Сейчас ничего не имело значения кроме одного: её Рона похитили враги! Более того: если откинуть личные мотивы и рассмотреть ситуацию в глобальном масштабе, всё обстояло куда хуже: перед началом матча украли вратаря, обрекая Гриффиндор на неминуемое поражение!
Войдя в замок, похитители бегом направились в сторону учебного крыла.
…Конечно! Сегодня же там никого нет — разве что пара каких-нибудь двоечников, которых преподаватели решили наказать за неусердие. Рона вряд ли найдут до завтрашнего дня! — трепеща от отчаянного страха и не менее отчаянной решимости идти до конца, Дженнифер бесшумно кралась вдоль стены, где тень лежала гуще. — Что же делать?!
Ответ пришёл сам собой: для начала — узнать, куда волокут Рона и, главное, — зачем. Это выяснилось довольно быстро: едва спустившись в подземелье, где студенты по будним дням наслаждались дивным общением с профессором Снейпом и его разнообразными зельями, таинственные похитители распахнули чулан, втолкнули туда бесчувственно висящее в воздухе тело и, оставив на часах самого рослого и крепкого, разбежались, так и не сняв капюшонов.
Дженнифер застонала от отчаяния — она-то надеялась… Хотя… Глупо было рассчитывать на лёгкую удачу:слизеринцы — они и в Африке слизеринцы. Теперь предстояло каким-то образом не сорвать матч (она не сомневалась, что Гриффиндору первым делом засчитают поражение за неявку команды, и потом придётся изрядно повозиться, чтобы опротестовать результаты) и вернуть Рона на поле. Она посмотрела на часы и беззвучно застонала.
Что делать?! Что же делать?!
Дженнифер прильнула лбом к холодному камню и изо всех сил зажмурилась, будто это помогло бы ей сосредоточиться. Внезапно внимание привлекли негромкие голоса, доносящиеся из-за двери лаборатории, рядом с которой она и предавалась отчаянию.
— Ну, как? — уныло спросил первый голос.
— Получилось… Ей-богу, получилось! — возликовал второй. — Всё точно по описанию — осталось только испытать. Ну, что, ты в меня или я в тебя?
У Дженнифер от неожиданной постановки вопроса перехватило дыхание, она почувствовала, как заливается краской до самого затылка. Почему-то особенно напрягала мысль, что оба голоса были мужские.
— Я в тебя? Ха-ха, — брюзгливо закашлял первый. — Когда подражаешь золоту, в золото не превращаешься, когда подражаешь нечисти, превращаешься в нечисть. Не хочу.
— Типа — пошутил, — не обиделся второй.
— Больно оно противное, — пробурчал первый голос. — Давай лучше ты в меня… И тогда зачёт по Многосущному зелью, считай, у нас в кармане…
Ноги у Дженнифер подогнулись, она покраснела ещё сильнее и с шёпотом «дура-дура» стукнула себя кулаком в лоб.
— Ну, тогда давай, выдерни-ка у себя пару волос…
— Ай! Больно же!..
Многосущное зелье? Пару… волос?
Дженнифер показалось, будто в неё ударила молния. Сердце на миг остановилось, чтобы тут же забиться с утроенной скоростью. Девочка разжала кулак, взглянула на волосы Рона — они казались красно-золотыми даже в полумраке подземелья — не раздумывая, рванула двери лаборатории и влетела внутрь.
За крайним столом над ещё дымящимся котлом склонились незнакомые ей студенты,судя по цветам виднеющихся из-под рабочих мантий галстуков — хаффлпаффцы. Один из них держал в руке стакан с неаппетитно выглядящей и ещё менее аппетитно пахнущей бурой жижей.
— Э-э?.. — вопросительно воззрились они на ворвавшуюся в класс девочку с безумными глазами.
Ничего не поясняя, гриффиндорка выхватила стакан и молча кинулась к двери, оставив их растерянно разевать рты.
Дальше всё было просто. Да и, похоже, сама судьба наконец-то смилостивилась, решив вознаградить второкурсницу Гриффиндора Дженнифер Грин за смелость и внезапно обнаруженную способность к нестандартному мышлению: вылетев в холл, Дженнифер наскочила на идущего к выходу Кевина.
— Быстро… несколько человек… подземелья… чулан… Уизли… — он едва ли что-нибудь понял по её сбивчивой речи.
— Что? Дженни, что с тобой? — мальчик взглянул на стакан в её руке, потом с подозрением принюхался. — Что произошло? Чего ты наелась?
— Кевин. Слизеринцы похитили… Рона Уизли…
При звуке этого имени лицо Кевина приняло отсутствующее выражение. Он ещё раз многозначительно посмотрел на стакан в руке одноклассницы, выразительно дёрнул бровями и собрался продолжить свой путь:
— Слушай, ты бы занялась делом каким, что ли… Снимаю сглаз, вешаю на уши — неужели снова увлеклась Прорицанием? Так ты точно скоро свихнёшься от своей любви.
— Кевин! Ты дурак!!! — голос Дженнифер сорвался, вонзившись ему в уши. Он поморщился. — Не веришь — посмотри сам: игра ещё не началась. И не начнётся. Потому что в отсутствие вратаря нам просто засчитают поражение. Рон заперт в чулане — я видела, как на него напали, оглушили и притащили в замок. Третья дверь после малой лаборатории зельеварения. На часах — здоровенный жлоб, так что собери несколько человек…
Кевин посмотрел на Дженнифер. Её потряхивало, лицо было смертельно бледным, будто она только что увидела привидение (нет, пожалуй, для студентов Хогвартса такое сравнение неуместно: что для них может быть обыденнее встречи с привидением? — прим. авт.). Но в глазах её горел странный огонь — не безумия, нет. Отчаянной решимости. И тут Кевин поверил. Поверил настолько, что даже не стал выходить из замка, чтобы убедиться в правоте её слов.
— А ты? — спросил он.
— А я — на поле. Он, скорее всего, без сознания — приведите его в чувство и волоките на стадион, махнёшь шарфом с холма — команда возьмёт тайм-аут, и мы поменяемся… И помни — у нас есть максимум час! Всё! Побежала!
Она исчезла до того, как Кевин вдумался в смысл фразы «мы поменяемся».
— Чёрт… Неужели эта бешеная девчонка… — он с недоверчивым восхищением покачал головой. Потом, очнувшись, взглянул на часы и со всех ног помчался в сторону библиотеки — уж если кого сейчас и можно было найти в замке, то только там, а уж никак не в гриффиндорской башне: все как один, студенты Гриффиндора отправились болеть за свою команду. — Она сумасшедшая… Она просто чокнутая…
Наверное, каждому хоть раз в жизни, да снился этот жуткий кошмар — публичное выступление или экзамен: толпа пристально взирающих на тебя людей, гробовая тишина в ожидании твоих слов. И — страшная пустота в голове вкупе с полным непониманием, чего от тебя ждут и что же делать. Хромыми улитками ползут минуты, люди всё напряжённей ждут, а ты всё молчишь; и вот — тянуть больше нельзя, а сосущий под ложечкой ужас и стыд начинает растекаться по телу, словно яд… Просыпаясь после такого сновидения, испытываешь неизъяснимое блаженство.
Вот и Дженнифер сейчас больше всего на свете хотела проснуться и обнаружить, что и этот кусающий щёки морозный ветер, и доносящий истошный рёв собравшихся на трибунах (ей слышалось нечто вроде бесконечного монотонного «за-а-а-а-а….»), и мелькающие перед глазами разноцветные мантии игроков — всё это просто ночной кошмар. Который растворится, едва она откроет глаза. Но…
Невесть откуда прямо перед ней вынырнул игрок в зелёной мантии — взмах рукой…
Зажмурившись, она дёрнула метлу, кинувшись под удар — мяч больно ударил в грудь, едва не выбив из неё дух. Кваффл тут же подхватил Деннис и спустя мгновение растворился в прозрачном зимнем воздухе — придя в себя, Дженнифер увидела суету уже у слизеринских колец на противоположной половине поля.
Она вытащила из кармана часы — прошло только десять минут. Десять минут, за которые она пропустила три мяча. Правда, надо заметить, столько же и отбила (последнее — по чистой случайности: не столько она оказывалась на пути кваффла, сколько кваффл летел именно туда, где находилась она). Дженнифер с тоской посмотрела в сторону Хогвартса. Между замком и стадионом раскинулась белоснежная равнина без всяких признаков жизни. Ей захотелось заплакать. Теперь план, казавшийся верхом находчивости, предстал совсем в ином свете.
«За-а-а-а-а…» стало громче, порыв ветра донёс слова комментатора «…Патрисия Стимсон по правому флангу… бросок…» — Дженнифер так и не поняла, откуда перед ней снова вынырнул слизеринский охотник: короткий замах — она метнулась к правому кольцу, чтобы на полдороги понять, что это был всего лишь обманный манёвр: кваффл со свистом пролетел в левое.
— Рон, что с тобой? — Колин сделал над ней вираж и тут же снова умчался.
Слёзы сами собой брызнули из глаз, и Дженнифер вытерла их шершавой кожаной перчаткой: с трибун квиддич казался чем-то удивительно воздушным, лёгким и кружевным; игроки будто исполняли танец, двигаясь по заранее оговоренным траекториям и пересекаясь в условленных точках — они понимали друг друга без слов, словно обладали единым сознанием. И только оказавшись на поле, Дженнифер осознала, какие за этим стояли труд и интуиция. Да что там труд — она просто не успевала следить за происходящим: разноцветными вспышками — вжик! вжик! — игроки Гриффиндора и Слизерина пролетали мимо, доносились глухие удары бит, гул летающих туда-сюда бладджеров, отрывистые крики… Кваффл же обнаруживал себя лишь в самый последний момент — уже почти влетая в кольцо. Вот как сейчас — он возник будто из пустоты, махом закрыв собой полнеба…
— Пятьдесят — двадцать!
Снова безумный рёв, ликующая слизеринская трибуна, что-то кричащий ей Гарри Поттер, отчаянно жестикулирующие братья Криви…
Дженнифер прикусила губу.
Пролетевшая мимо Стана послала убийственный взгляд — будь на месте Дженнифер Рон, он бы немедленно покончил с собой — прямо не уходя с поля. К несчастью или к счастью, Рон в данный момент находился совсем в другом месте…
…Схватка была короткой и победоносной: увидев перед собой многократно превосходящие силы противника, стоящий на часах слизеринец испарился во мгновение ока, продемонстрировав удивительную для своей комплекции скорость и вёрткость. А вот с Роном всё пошло не совсем гладко: приведённый в чувство при помощи заклинания, он не сразу сообразил, что происходит, а потому Робби Хейману и Стиву Марчбэнксу (друзья Кевина из Равенкло по чудесному стечению обстоятельств сидели в библиотеке — Кевин в паре слов обрисовал им ситуацию, взяв клятву на крови о неразглашении) пришлось несладко: едва открыв глаза, Уизли первым делом взмахнул руками, а потом только начал выяснять, что же тут, мантикраб вас тра-та-та, происходит. Кевин выскочил вперёд: увидев смутно знакомое лицо и гриффиндорские цвета, Рон озадаченно замер с уже занесённым в воздух увесистым кулаком.
Короткое объяснение, взгляд на часы…
— Матч!!! Его отменили?! Нас дисквалифицировали?! — Рон сорвался с места и, вновь расшвыряв едва поднявшихся на ноги равенкловцев, рванулся к лестнице.
— Игра идёт! — Кевин прикладывал все усилия, чтобы не отстать, что при разнице в росте и длине ног представляло невообразимо сложную задачу: одним шагом Рон преодолевал чуть ли не полдюжины ступеней.
— Кто на воротах?
— Я… я не знаю… — соврал Кевин, с внезапным ужасом подумав о Дженнифер и том, что той сейчас приходится переживать.
Рон выругался так, что у мальчика вспыхнули уши. С грохотом распахнулась тяжёлая дверь — Кевин даже испугался, что Уизли сорвал её с петель — солнце и мороз ударили им в лица. Когда второклассник проморгался, Рон уже спускался с холма.
Кевин остановился и прищурился — в воздухе над стадионом мелькали едва видимые разноцветные точки.
…Только бы Дженнифер… Только бы она… Только бы с ней ничего не… Сумасшедшая девчонка, — ещё раз подумал он. — Просто ненормальная. Неужели она действительно так влюблена в этого рыжего?..
Он добрался до холма и, стянув с шеи полосатый гриффиндорский шарф, принялся им размахивать. Спустя примерно пять минут, когда уже обе руки, заныв, грозили отвалиться, мельтешение в воздухе прекратилось: гриффиндорцы взяли тайм-аут.
— Рон, какого чёрта?! Где твои глаза?! — щёки Гарри горели то ли от мороза, то ли от гнева. — Что с тобой происходит? Ты заболел?
— Я тебя не узнаю, — Стана тревожно смотрела на Дженнифер, поправляя выбившиеся из-под шапки взмокшие волосы. — Рон?..
— Я сейчас… — едва приземлившись, Дженнифер со всех ног припустила в сторону раздевалки.
Слизеринцы проводили её звонким улюлюканьем.
— Уизли, что — с перепугу полные штаны навалил, да?
— Беги быстрей, а то не донесёшь! — Малфой издевательски присвистнул. Поводов для ликования хватало — ещё и часа игры не прошло, а разрыв составлял уже больше полсотни очков. Поймай они сейчас снитч, о дальнейшей судьбе школьного кубка можно уже было практически не волноваться — даже несмотря на то, что, как ни странно, уловка не сработала, и соперник-таки вышел на игру полным составом.
…Я ещё разберусь с этим МакДугалом, — мстительно сплюнул в снег Драко. — Обещал же, что всё пройдёт как по маслу: откуда тогда тут Уизли?! Правда, сегодня этот придурок играет так, что, в принципе…
Едва вбежав в раздевалку, Дженнифер начала судорожно сдирать с себя спортивную амуницию. Рон ввалился почти сразу за ней, едва не выбив дверь. На миг оторопев (и не мудрено: кто угодно лишиться дара речи, увидев за открытой дверью себя самого — прим. авт.), он начал молча натягивать подаваемую ею форму. Через две минуты настоящий Рон Уизли стоял у дверей с метлой в руках.
— Счёт? — коротко спросил он.
— Сто — сорок, — мучительно покраснев, ответил, прячась за открытую дверцу шкафчика, его голый двойник.
— Ч-чёрт… — Рон болезненно скривился, но тут же, взяв себя в руки, кивнул. — Ничего, вытянем. А ты — молодец. Сам сообразил или подсказал кто?..
— Сам…а… то есть — сам, — голос дрожал, Дженнифер с трудом сдерживала слёзы облегчения, стыда и невероятной усталости.
— Ну, пошёл. Кстати, а ты кто? — уже закрывая дверь, спросил он.
— Я?.. Я — гриффиндорец… Просто гриффиндорец…
Дверь захлопнулась, через мгновение стадион снова загудел — игра продолжилась, но Дженнифер этого уже не слышала: уткнувшись в ладони, она отчаянно рыдала.
Слизеринские игроки тараканами забились по щелям: Малфой бушевал. Возведя очи горе, слизеринский капитан богохульствовал на неведомом наречии — не иначе, как по-арамейски, — и никто не осмеливался прервать этот поток ругани. Он, вероятно, хотел знать, в чём же столь тяжкое прегрешение его, ежели Царь Небесный и Мерлин Всемогущий послал ему всех своих олухов, из которых игроки — как из дерьма пуля, и матчи с ними можно только проигрывать.
Все помалкивали и прятали глаза, опасаясь, что проклятья из области теории в любой момент могут плавно перейти в практическую сферу, хотя, по правде говоря, вина за сегодняшнее идиотское поражение лежала исключительно на самом капитане: то ли во время тайм-аута гриффиндорцы вправили мозги своему вратарю, то ли ухитрились собраться — одним словом, игра у соперника резко пошла на лад. Во всяком случае, до колец красно-жёлтых слизеринским охотникам больше добраться не удалось — ни разу. И тогда, зная горячий темперамент Уизли, ничуть не уступавший по интенсивности цвету его волос, Драко отправился потрепать ему нервы и заодно провести рекогносцировку.
Перепалка затянулась — гриффиндорский вратарь, как ни странно после такого позорного начала игры, в карман за словом не лез и в тряпочку помалкивать не желал. Драко же, со своей стороны, привык, чтобы последняя фраза всегда оставалось за ним. Словом, когда он спохватился, даже скорость его Нимбуса уже не смогла уберечь Слизерин от поражения; мерзавец-Поттер, применив нечестный приём (Вы видели, видели? Он отпихнул меня ногой, а потом ударил локтём в лицо!!! Куда только смотрела эта курица Хуч!), сцапал снитч.
Дальнейшая перебранка доблести слизеринцам не добавила:
— Купи очки, слепая курица! — не помня себя от злости, проорал Малфой.
— Что?!
— И слуховой аппарат!
Команда серо-зелёных покинула поле под триумфальное улюлюканье трибун — теперь цвета Гриффиндора реяли даже над трибунами Равенкло и Хаффлпаффа.
Боль свежего поражения снова вонзилась Малфою в сердце.
— Нотт!
Слизеринский охотник вскочил, с трудом удержавшись от желания щёлкнуть каблуками.
— Какого чёрта ты… Крэбб! Гойл! — отбивалы поднялись настолько резко, что опрокинули лавку. Грохот стал последней каплей. — Неуклюжие уроды!!! — некрупный, но сильный кулак Драко просвистел в воздухе, и Крэбб пискнул, зажмурившись. Та же участь постигла Нотта с Гойлом. Семикурсника Майлза Блетчли, играющего на позиции слизеринского вратаря, Драко тронуть не посмел: во-первых, их отцы находились в неплохих отношениях, во-вторых, школьная табель о рангах не дозволяла никому, даже самому Малфою, поднимать руку на старшего по возрасту. Девушки — Блез Забини и Патриция Стимсон — сжались: о невозможности поднять руку на представительницу прекрасной половины человечества в слизеринском негласном уставе не говорилось ни слова. Однако Драко, похоже, уже выпустил пар. Или, что вероятнее, отбил костяшки о крепкий и твёрдый, как пушечное ядро, череп Гойла.
— Вон! — рявкнул он, пинком открыл дверь в душевую и встал под воду прямо в форме.
В гриффиндорской раздевалке, тем временем, тоже кипели страсти, хотя и по куда более приятному поводу. Все, кто сумел прорваться в это крохотное помещение, выражали свои восторги лично (игроки уже начинали тревожиться за целостность своих рёбер и конечностей), остальные шумнотолклись снаружи, размахивая шарфами и знамёнами, галдя и отплясывая на морозце. Что характерно, в рядах ликующих наблюдались не только студенты факультета-победителя, но так же представители Равенкло и Хаффлпаффа.
Кстати, о Хаффлпаффе…
Оставив своего кавалера чуть в стороне, Эшли неторопливо пробилась через веселящуюся толпу и зашла в раздевалку. Одного взгляда на творящееся там безобразие оказалось вполне достаточно, чтобы она чуть заметно дёрнула бровями: так-так, понятненько…
Судя по накалу страстей, Гриффиндор только что стал обладателем, как минимум, кубка Англии. Тесно было настолько, что все сидели и стояли едва ли не друг у друга на руках и головах. От шума закладывало уши и, будто этого не хватало, время от времени кто-нибудь взвизгивал, требуя освободить придавленную мантию или же конечность.
Разрумянившаяся от восторга Джинни поочерёдно целовала в щёки Стану (героиню сегодняшнего матча: половина заброшенных мячей была на её счету, что казалось поразительным с учётом того заторможенного состояния, в котором болгарка пребывала всё последнее время — прим. авт.) и брата — не забывая, правда, через каждые три-четыре поцелуя вспоминать начало матча и отвешивать ему очередной подзатыльник. Рон отбрыкивался и от первого, и от второго, вопя, что, дескать, «Кто два раза старое помянет, тому очки не нужны и вообще — реализуй свои страсти на ком-нибудь более подходящем, вон у Колина уже слюнки текут!». Джейн Бантинг ухитрилась как-то ловко заколдовать огромное гриффиндорское знамя — оно реяло под потолком, и гриффиндорский лев на нём меланхолично взрыкивал,правда, сейчас этого почти не было слышно из-за гвалта и галдежа.
Свежепойманный снитч порхал, присаживаясь на плечо то одному, то другому члену команды;сначала его пытались ловить, потом перестали обращать внимание: откуда-то появились Всевкусные Орешки, тыквенный сок — празднование такой важной для факультета победы решено было не откладывать в долгий ящик. Гермиона по-быстренькому наколдовала бумажных стаканчиков, зазвучали здравицы, грохнула пробка, завизжали первые облитые сидром… Дин Томас попытался налить Гарри сливочного пива через голову Колина. Номер не удался — демонстрируя финт, который ему пришлось заложить, дабы увернуться от бладджера, Криви-старший взмахнул руками, выбив бутылку — та полетела, окропляя всех присутствующих сладким пивопадом победы. Снова визг, дерготня — Колин зачертыхался, Симус захохотал, запрокинув голову и ловя капли губами, Парвати спряталась под мантию Невилла, пытаясь уберечь свой бархатный плащ (Невилл отнюдь не возражал), Гарри попробовал прикрыть пышную причёску Гермионы ладонями, Рон…
Так-так…
Тонко выщипанные бровки Эшли опять сдвинулись: Рон, хохоча, обхватил Стану за плечи и накрыл себя вместе с ней квиддичной мантией. Джинни с поддельным возмущением всплеснула руками, едва не выбив глаз сидящему рядом Невиллу, и звонко дала брату по кумполу. Возня под мантией прекратилась, Эшли увидела — голова Уизли наклонилась к голове болгарки… Резко развернувшись, хаффлпаффка вернулась в сверкающий снегом декабрьский полдень и взмахом руки подозвала переминающегося с ноги на ногу Энтони.
…То есть он с такой лёгкостью променял меня на эту потную девицу? Ну-ну…
Наконец гриффиндорский народ потянулся в замок — подошло время обеда, да и восторги чуть поутихли. Заглянувшая поздравить родной факультет Макгонагалл — в шляпе набекрень и с сияющим от мороза и радости лицом — увела младшекурсников, следом, распевая свежесочинённую «гриффиндорскую застольную», потянулисьостальные; в раздевалке остались только члены команды и приближённые.
Стана отправилась в душ. За шумом воды она слышала, как хлопают двери.
Подставив лицо плотным струям, девушка расслабилась и закрыла глаза.
…Я расскажу ему это сегодня… Виктор порадуется — я сделала всё, как он говорил. У меня всё получилось… Может, мы сегодня даже полетаем — я покажу ему, на что способна… Ну, или же завтра…
Когда она, переодевшись, вышла из душа, в раздевалке царила тишина и полнейший разгром — залитый пивом и соком пол, огрызки, фантики, пустые размокшие стаканчики, перевёрнутые лавки… Откуда-то издалека доносились вскрики, кажется, даже смех — хотя, вполне возможно, это были отзвуки радостной потасовки. В любом случае, её это не волновало: тело было налито приятным тёплым свинцом, в груди сладко щекотилось ощущение победы и кое-что ещё… Стана прикоснулась кончиками пальцев к виску и чуть покраснела.
Виктор порадуется… — Стана улыбнулась, подошла к зеркалу и привела в порядок влажные после душа волосы. В глаза прыгнул солнечный зайчик, и она отвела взгляд: на лавочке за спиной гордо сиял подарок дяди — солнце присело на полированное древко метлы.
Внезапно скрипнула дверь, и девушка обернулась. В проёме стоял Рон. Глаза его шарили по раздевалке, при этом явно избегая встречаться взглядом со Станой.
— Э… — после напряжённой паузы он первый нарушил тишину. — Я, кажется, наколенник потерял. Правый. Наверное, здесь — по дороге не нашёл. Вот, пришёл проверить.
Фраза своей подробностью сильно напомнила оправдание; осознав это, Рон густо покраснел, однако пойманная врасплох Стана вряд ли обратила внимание — она сама залилась краской до корней волос. Вновь вернулось ощущение горячего дыхание Рона, каким он обжёг ей висок, что-то прошептав на ухо…
— Ты посмотри… я не видела… — она приглашающе махнула рукой, и Рон озадаченно крякнул при виде царящего в раздевалке бардака. — Но могу помочь…
Они нашли наколенник одновременно, одновременно бросились к нему и одновременно схватили с одинаковым победным воплем.
— Вот он!
Стана улыбнулась, повернулась к Рону.
— Стана… — его голубые глаза подёрнулись какой-то странной поволокой, пальцы переползли с наколенника на её запястье, он потянул девушку к себе, второй рукой обхватывая за плечи. В груди Станы образовался странный вакуум, сладкий и шипучий, словно кто-то проковырял дырку, через которую стремительно улетучивались мысли и чувства… Сама не зная почему, в самый последний момент она резко опустила голову, и звонкий поцелуй Рона пришёлся ей в лоб.
— Эй, так нечестно! Опускать голову — это против правил! — потирая подбородок и морщась, обиженно заметил он.
— Э… Вот… — она зачем-то снова помахала у него перед носом наколенником, но Рон даже не взглянул на него, молча отшвырнув в сторону.
— Стана… Я… Ты… ты мне нравишься, — свистящим шёпотом произнёс он. — И я… я хочу… — его глаза закрылись, а губы смешно вытянулись трубочкой. И на этот раз она не стала уворачиваться.
Сириус зря просидел в засаде и этот, и предыдущие, и, тем паче, последующие дни: будто почуяв смертельную опасность, белый лис так и не появился. А в тот самый миг, когда снегопад превратил затаившегося в ложбинке белого пса в небольшой сугроб, который отличали от прочих лишь мерцающие в темноте глаза, оба Малфоя неторопливо шествовали в Хогвартс. Говоря точнее, в замок направлялся Малфой-младший, неся под мантией свернувшегося клубком Малфоя-старшего.
…А не сделать ли мне папочку своим домашним любимцем? Вот было бы забавно — особенно водить его на поводке под самым носом Дамблдора! Уверен, выживший из ума старикан ничего не заподозрит, — Драко ухмыльнулся; будто поняв причину его веселья, Люциус больно, однако же не до крови, укусил его за запястье.
Слизеринец чертыхнулся сквозь зубы, с трудом подавив в себе желание слегка придушить батюшку.
Прибытие на место прошло без осложнений: сдав повязку и отрапортовав Филчу о том, что «за время дежурства никаких нарушений и странностей обнаружено не было», Драко быстро скатился вниз по лестнице, однако, едва убедившись, что находится в полном одиночестве, тут же свернул в сторону учебного подземелья, где обитал трудолюбивый профессор зельеварения. Однако же в лабораторию слизеринец отнюдь не стремился: алиби, алиби, господа! Ясное дело, исчезновение такой крупнокалиберной фигуры (особенно, если брать в расчёт нос, — фыркнул Драко) без расследования, причём полномасштабного, не оставят. Перевернут вверх дном весь замок, допросят все портреты, доспехи — да сами стены, в конце концов! Потому-то он в момент покушения должен находиться в другом месте. И непременно — на людях.
На миг нырнув в тёмную нишу, рядом с которой не наблюдалось никаких потенциальных свидетелей, Драко одним взмахом вытряхнул Люциуса из-под мантии, и на всех парах помчался в сторону слизеринского общежития.
Спустя пять минут он — с фирменной кривой усмешечкой на устах уже выслушивал приветствия Крэбба с Гойлом и милостиво дозволял Пенси снять с усталых плеч промёрзшего на декабрьском морозе старосты мантию.
Люциус Малфой бежал, чуть слышно цокая коготками и ведя носом вдоль каменных плит пола. Он с упоением вдыхал чутким носом хищника знакомые запахи Хогвартса — сладкий запах врагов, упоительный запах ненависти, томительный запах юности… Кровь в жилах вскипала, и глаза лиса наливались тревожным и ликующим янтарём — предчувствием схватки. Схватки не на жизнь, а на смерть. Во всяком случае, ежели задуманное не выгорит, ему, Люциусу, можно даже не готовить себе местечко в фамильном склепе: вряд ли после предоставления отчёта Вольдеморту от его бренного тела останется нечто, достаточное по размерам для помещения в мраморный саркофаг,напёрсток — и тот будет великоват.
Лестница в два прыжка — ивот они, подземелья. Операция перешла в активную фазу: сейчас главное — до поры до времени остаться незамеченным. По счастью, ни доспехов, ни картин здесь не было — ссылка в сырые и холодные подземелья звучала для оных смертным приговором, да и Снейп не являлся знатоком-любителем истории или, скажем, изящных искусств. Но вот наскочить на самого профессора до того, как будет проведена разведка на местности… Нет, Люциус не любил торопливости — всё, особенно месть или же, говоря возвышенными терминами, возмездие — должно быть доведено до совершенства. Ведь любое неловкое движение способно отравить радость победы. Не говоря уж о горечи поражения.
Снейп был на посту. Чуткие уши лиса уловили бульканье нескольких котлов, бормотание и шаги мастера зелий, шуршание пергаментов… Потом — стеклянное позвякивание химической посуды…
Великолепно.
Малфой белой молнией метнулся дальше — узкая винтовая лестница вела наверх. Её не любили и пользовались только в крайних случаях: в почти полной темноте люди обычно сначала натыкались на огромный несгораемый и невскрываемый (проверено!) шкаф, в котором Снейп хранил некоторые ингредиенты, а потом на них падал скелет. Нервные девушки были очень недовольны.
Именно сюда и стремился Люциус Малфой. Возвратное заклинание — и уже спустя мгновение он горделиво тряхнул головой, поправив волосы и приведя себя в порядок — да-да, непременно кружева!
Хорошо выглядеть надо всегда — и в одиночестве, и перед друзьями, и перед врагами. Особенно — перед врагами.
Конечно, можно было использовать Заклятье Невидимости, но Малфой-старший его ещё со школьной скамьи терпеть не мог: после того, как на первом же уроке во время демонстрации он забыл применить его к своему нижнему белью… Конечно, по большому счёту, стыдиться было совершенно нечего — и вообще, может, всё так и задумывалось! — однако вид висящих в воздухе трусов здорово озадачил его самого и сильно повеселил остальных. С тех пор Малфой предпочитал любыми способами избегать напоминаний о давнем фиаско, и даже с врагами предпочитал встречаться лицом к лицу — причём отнюдь не из соображений чести.
Далее план развивался до смешного просто: вышеупомянутый скелет, которому Малфой-старший придал пинком стартовую скорость, с грохотом покатился по лестнице. Люциус замер за шкафом с палочкой наизготовку: отсюда бы не промахнулся даже младенец. Вся тонкость состояла в том, что делать этого было нельзя до того, как Снейп встанет на четвёртую ступеньку — именно там и начиналась «слепая» для сигнализации зона.
Дверь лаборатории заскрипела, раздались стремительные шаги: зельевар шёл выяснить, кто посмел в столь поздний час нарушать тишину учебного крыла. Люциус внимательно следил за отсветом приближающегося огонька — конечно, кто бы мог подумать, будто Снейп даже сейчас забудет в кабинете свою волшебную палочку…
— Кто здесь? — раздался неприятный голос зельевара, и вот, наконец, появился и он сам — подняв палочкуповыше, Северус Снейп в рабочей мантии мельком бросил взор на валяющийся у подножия лестницы скелет. — Пивз?
Обижаешь, дружок… — улыбнулся Люциус.
— Пивз, не изображай из себя идиота, всё равно у тебя это плохо получается! — дела в лаборатории, похоже, не очень ладились, в противном случае откуда столько раздражения и злости?
Стареешь, приятель… Вот уже начал дёргаться по любому поводу, злость срывать по-старушечьи…
— Я спрашиваю — кто здесь? — с ещё большим раздражением повторил Снейп, и Люциус буквально ощутил, как чёрные глазки-буравчики пытаются пронзить полумрак.
Ну-с, пора и подниматься. Давай, давай…
Будто услышав призыв бывшего соратника, Снейп сделал шаг наверх.
— Кто-то из студентов? Лучше выходите сразу: я всё равно вас поймаю, и взысканием в этом случае вы не отделаетесь.
Ещё шаг. Люциус почувствовал, как губы сами собой растягиваются в усмешке.
Ещё шаг. И…
Вот оно!
— Stupefy! — шёпота оказалось вполне достаточно: Снейп кубарем полетел по лестнице, а палочка, подхваченная Разоружающим Заклятьем, приплыла в ладонь Люциуса. — Ты уж прости меня за моё двумерное чувство юмора, но я не мог отказать себе в этом маленьком развлечении. Ну-с… Побеседуем позже, у нас мало времени, Северус… Надеюсь, ты помыл пробирки и выключил огонь под котлами?.. А то, боюсь, вернуться к ним тебе предстоит нескоро…
Бета-чтец: Сохатый,
Редактор: Free Spirit,
