Глава 4. Благородство Малфоя
Необходимое пояснение: Этот фик был начат ещё до выхода не то что шестой, но и пятой книги о ГП, а потому прошу не удивляться нестыковкам с сюжетом.
«… раздался сильный удар в дверь, как будто кто-то ломился в неё с той стороны, желая войти. От очередного удара дверь слетела с петель одновременно с ужасным раскатом грома. Ярко сверкнувшая вспышка молнии осветила великана, не менее девяти футов ростом, с трудом протискивавшегося в дверной проём. Дверной косяк жалобно скрипел, но не поддавался. Незнакомец натужно сопел, но сдаваться не собирался. Кто-то должен был уступить. С громким треском гигант вломился в комнату, затем снял с себя остатки косяка, повисшего на шее эдаким абстрактным украшением, и выбросил на улицу. Затем повернулся лицом, и Гарри увидел копну волос и густую нечёсаную бороду, которой незнакомец зарос почти до глаз.
— Привет, Гарри, — сказал он густым басом, тяжело плюхнувшись на продавленный диван. Жалобно взвизгнули последние пружины, и диван, словно попытавшись стряхнуть незваного гостя, треснул и распластался на полу, подогнув под себя гнутые ножки, что ни капли не смутило незнакомца. — С днём рождения тебя.
— Спасибо, — осторожно вымолвил Гарри. — А вы кто?
— Я Рубеус Огрид — смотритель садов и хранитель ключей Хогварца. И я принёс тебе подарок — волшебную палочку.
Гарри взял в руку гладкую палочку тёмного цвета.
— А зачем она мне?
— Как это зачем? Ты же колдун, а у каждого колдуна должна быть волшебная палочка, — возмутился гигант. — Ну-ка, взмахни палочкой.
Гарри послушно махнул палочкой в воздухе, но ничего не случилось. К нему подскочил Дудли, трясясь от смеха всеми своими жировыми складками.
— Эй, колдун, заколдуй меня.
Гарри обернулся. Он увидел, что смеётся дядя Вернон, тётя Петуния просто заливается хохотом, а великан перегнулся пополам и не может разогнуться.
— Гарри Поттер — колдун! — какая классная шутка! — орал Дудли. — И ты поверил?
Чувство ярости, смешанной с обидой и унижением, ударило мальчику в голову, которая вдруг стала пустой и странно звенящей от гнева.
— Гады! — закричал он. — Ненавижу!
Из палочки вдруг вылетела молния, пробившая крышу. На голову Гарри хлынули холодные струи дождя…»
Гарри открыл глаза и резко принял сидячее положение. Привычно метнувшаяся вправо рука нащупала на тумбочке очки, которые немедленно перекочевали на своё законное место на носу своего владельца. Окружающее обрело чёткие очертания. Пять массивных старомодных кроватей под пологами, высокие стрельчатые окна, сводчатый потолок и алые гобелены по сложенным из обтёсанных камней древним стенам. Гарри облегчённо вздохнул, поняв, что он находится в Хогварце, в спальне для шестикурсников, на своей кровати, и это был всего лишь плохой сон, навеянный вчерашними неприятностями. Однако… Ощущение сырости никак не проходило. Подросток поднял руку и пощупал свои волосы. Они, естественно, были мокрёхоньки. Открытие хотя и не тянуло на Нобелевскую премию, но моментально привело Гарри в состояние тяжёлой задумчивости на тему, что из недавнего кошмара было сном, а что нет.
— Так, понятно, — раздался рядом голос, вызывавший какие-то смутные ассоциации. — Поднять — подняли, а вот разбудить забыли.
На голову вылился целый водопад. Гарри поднял глаза и увидел стоящего рядом со стаканом в руке Рона, одетого в квидишную форму. В голове прояснилось, сумбурные мысли сложились в стройную логическую цепочку, и Гарри понял, что ящик усладэля, уничтоженный методом распития им с Роном для успокоения нервов, явно был лишним.
На голову вылилась ещё струйка холодной водички, и Гарри, словно подброшенный мощной пружиной, выскочил из постели.
— Ты чего? — накинулся он на Рона.
— Чего-чего… — ворчливо огрызнулся Рон. — Ты тут преспокойно дрыхнешь, а до матча два часа!
— Чего? До матча… Ах, да… Как?!! — «дошло» до Гарри. — А почему меня никто не разбудил раньше?
— Ах, тебя, видишь ли, не будили? — громко возмутился Рон, встряхнув рыжей шевелюрой. — Да я растолкал тебя ещё час назад. Ты сказал, что сейчас встанешь, ну, я и ушёл. Возвращаюсь, ты опять храпишь. Причём самым бессовестным образом.
С минуту Гарри безуспешно пытался сообразить, как это надо храпеть, чтобы было «бессовестным образом». В голову не приходило ровным счётом ничего, кроме смутных ассоциаций со шпионским храпом некоего шведского подданного, характером несколько напоминавшего близнецов Уэсли, разве что толстого и летавшего не на метле а в штанах с пропеллером… да-да, того самого, что скрывался под псевдонимами «спутник-шпион» и «летающий бочонок».
Так ничего и не придумав, Гарри принялся одеваться, с завистью поглядывая на пологи кроватей Дина, Симуса и Невилля, из-за которых доносилось нахальное посапывание. Справедливости ради следует сказать, что они тоже приняли самое активное участие в уничтожении усладэля, продлившегося до трёх часов утра, и не превратившегося во всеобщую гулянку колледжа только из-за нежелания шестикурсников делиться напитком, раздобытым в результате партизанского набега на «Три метлы». М-да… Уничтожали-то впятером, но только Гарри и Рону предстояло встать не свет ни заря. Остальные имели возможность подремать ещё часика полтора, затем неспешно собраться и потопать на поле, где, усевшись на трибуны, они будут лопать прихваченные с завтрака пирожные и глазеть на игру. «Хлеба и зрелищ» в новой интерпретации, видите ли…
Натянув на себя квидишную форму, Гарри ощутил шевеление в кармане. Он сунул руку в карман и, с изумлением, выудил оттуда золотого проныру. Мячик немедленно расправил смятые крылышки и попытался вырваться на свободу.
— Вот те раз, — вырвалось у Рона. — А мадам Самогони вчера бегала по всему замку, выясняя, кто стянул проныру. А это, оказывается, ты!
— Я случайно, — оправдывался Гарри. — Помнишь, на последней тренировке хлынул ливень, и мы поспешили вернуться в замок. Ну, я машинально и сунул его в карман. А что, мадам Самогони до сих пор ищет мячик?
— Нет, она уже нашла запасной. Но ругается по-прежнему, — «успокоил» Рон. Внезапно, его лицо аж засветилось от неожиданной идеи. — Слушай, а может, не отдавать его мадам Самогони? Во время игры вытащишь незаметно из кармана — и победа у нас в руках!
Гарри взвесил все аспекты этой идеи и недовольно поморщился.
— Это будет прямо-таки по-слизерински.
Рон покраснел. Для гриффиндорцев сама мысль о том, что они где-то могут оказаться не лучше слизеринцев, была страшным оскорблением.
— Кроме того, — продолжал Гарри. — А что будет, если Малфой, пока мы будем заняты махинацией, поймает второго проныру? Не знаешь? И я не знаю. И скорее всего, в лучшем случае, придётся переиграть матч, а худшем… кого-то выставят из команды. Малфой, полагаю, отвертится… как обычно. А вот мы — вряд ли. Так что, давай, обойдёмся без авантюр.
Рон кивнул, соглашаясь с доводами Гарри. Вид у него, впрочем, был довольно кислый. Умом-то он всё понимал, но вот песенка про «Короля-Уэсли», снова запущенная в обиход слизеринцами, постоянно заставляла Рона изыскивать способы отмщения. Хотя бы и выигрышем в квидиш.
Он выудил из своего сундука потёртый «Нимбус-2001», который ему подарил в прошлом году Билл. Гарри тем временем критично осматривал свой «Всполох», не менее потёртый и потерявший первоначальный сверкающий вид. Он тяжело вздохнул, вспомнив, как Малфой кичился своим «Рагнарёком» норвежского производства. Правда, следует признать, что вздыхал не он один, потому как цена метёлки зашкаливала за полторы тысячи галеонов, и больше никто из учеников Хогварца не мог позволить себе такой роскоши. С другой стороны, даже такая метла вряд ли была способна прибавить Малфою таланта к квидишу. Немного приободрившись от этих мыслей, Гарри потянул Рона за рукав, отрывая его от разглядывания каталога спортивных товаров.
В гостиной было совершенно пусто, за исключением Косолапсуса, свернувшегося рыжим клубком в одном из кресел у камина.
— А где остальные? — поинтересовался Гарри, имея в виду остальных членов гриффиндорской команды. — Они-то, надеюсь, уже встали?
— Где-где, в Караганде… — проворчал Рон.
— Ну-ка, ну-ка… — Гарри навострил уши, услышав новое, ещё неизвестное ему ругательство.
— Они, в отличие от тебя, уже на завтраке, как и почти весь колледж. За исключением, — Рон махнул на дверь спальни, намекая на безмятежно спящих собутыльников.
Перед портретом ребята на минуту замерли, прислушиваясь к шуму, доносившемуся с той стороны. Судя по всему, кто-то ругался с толстой тётей, уговаривая её открыть проход, а та не соглашалась ни в какую, требуя пароль. Че м больше Гарри слушал, тем больше узнавал эти голоса. Он почувствовал, как на его лице расплывается улыбка, и повернулся к Рону.
— Интересно, что здесь понадобилось Фреду и Джорджу?
— Давай спросим у них! — предложил Рон, прислушивающийся к перебранке с не меньшим интересом.
Гарри толкнул портрет, и тот послушно повернулся, открывая проход.
— Да, конечно, ты ещё аусвайс попроси… Ну вот, давно бы так… — сказал Фред. Или Джордж? Однако он тут же увидел выглядывающего Гарри и добавил, — вот оно что. Не пойму, что за бюрократия. Мы тут проучились семь лет, нас узнают в лицо и… не пускают!
— Во всём должен быть порядок, — невозмутимо заметила толстая тётя.
Близнецы принялись усиленно возмущаться. Заметив, что уровень децибел непрерывно возрастает, угрожая целостности барабанных перепонок, Гарри и Рон поспешно затащили Фреда с Джорджем в гостиную.
— И что вы тут устраиваете за разборки, да с утра пораньше? — поинтересовался Рон.
— Какие ещё разборки? — усмехнулся Джордж, опустив на пол длинную коробку. — Это была маленькая…
— Совсем маленькая, — поправил Фред.
— Да, правильно, — согласился Джордж, — совсем маленькая дружеская дискуссия.
— Дружеская? — раздался голос сверху, где из комнаты старосты вышла недовольная Гермиона.
— Именно! — не моргнув глазом, заявил Фред. — А что делать, коли не пускают.
Тут он обратил внимание на мётлы в руках у Гарри и Рона, и недовольно поморщился.
— Скажите, вы что, собираетесь на ЭТОМ летать?
— А почему бы и нет? — пожал плечами Гарри, которого очень обидело пренебрежительное отношение к его верному «Всполоху». — Конечно, ему почти три года, но он меня ещё ни разу не подводил.
— Ну, тем более, пора ему на пенсию, — ухмыльнулся Джордж.
— Да, — сказал Джордж.
— Мы…
— Да, мы…
— Заключили контракт…
— На поставку…
— Наших…
— Фирменных…
— Приколов…
— Из Удивительных…
— Ультрафокусов…
— Уэсли…
— И прикупили…
— Несколько новых…
— Мётел! — вместе закончили братья.
С видом фокусников, готовящих какой-то особенно хитрый и, учитывая характер братьев, пакостный прикол, близнецы торжественно содрали обёртку с коробки и сняли крышку. У Гарри полезли на лоб глаза, причём вместе с очками. Рон одновременно уронил и метлу и челюсть. В коробке лежали три метлы стремительных очертаний. Плавно изогнутое древко создавало впечатление великолепных скоростных характеристик, а хвост, разделённый так, что напоминал хвостовое оперение мугловских самолётов, обещал прекрасную манёвренность. На слегка сплющенных с боков древках, покрытых чёрным лаком, красовалась синяя звезда. Такой же синей краской были выполнены и буквы, складывающиеся в слово «Вега». Очертания букв выглядели непривычно: так, словно надпись смята набегающим потоком воздуха. Но лучше всего великолепие новых мётел иллюстрировало восхищённое выражение на лице Гермионы — безмерно далёкого от полётов и квидиша человека.
— Это нам? — не веря своему счастью, спросил Рон, осторожно поглаживая древко.
— Ага, — согласился Фред. — Одна тебе, одна Джинни. А последняя — Гарри.
— Но я не могу принять такой подарок! — сказал Гарри. — Она, наверное, стоит целую кучу галеонов!
— Естественно! — возмутился Джордж. — Мы же не у дворника их отобрали. Почти по две тысячи золотых! А взять ты её должен, иначе мы очень сильно обидимся! Ведь именно ты дал нам деньги на открытие хохмазина…
— Поддержал в трудную минуту, — добавил Фред.
— Когда общественность (в лице мамы, — вполголоса уточнил Рон) не хотела оценить наши таланты, — пустил крокодилью слезу Джордж… — В общем, без тебя у нас бы ничего не вышло. Так что, мы твои должники. Вот, бери.
Не слушая дальнейших возражений, он всунул Гарри в руку метлу.
— А откуда такое сокровище? — поинтересовалась Гермиона.
— Вообще-то, это коммерческая тайна… — начал Фред.
— Но, только для вас… — подхватил Джордж…
— Поскольку вы не болтуны…
— Если кратко…
— Мы заключили контракт с международным концерном «Колдовские аксессуары». На постоянной основе. И, в числе прочего, получили право на продажу этих мётел в Англии.
— Ах, да, — вспомнила Гермиона. — Это тот самый концерн, у которого штаб-квартира в Берлине, представительства в Москве, Париже, Токио и Нью-Йорке? Замешанный в крупный скандал этим летом, когда партия устаревших мётел «Старуха Шапокляк», отправленных на уничтожение, попала вместо этого на мугловский склад?
— И что дальше? — заинтересовался Гарри.
— А потом, расшалившиеся ребятишки стащили одну из этих мётел у дворника… Ну и кончилось всё тем, что один из них случайно взлетел. Народу собралось… — Гарри представил картину и ухмыльнулся. Гермиона нахмурилась. — Не вижу ничего смешного! Авроры потратили три дня, чтобы модифицировать память у всех свидетелей и изъять все мётлы.
Близнецы тихонько захихикали. Гермиона подозрительно уставилась на них.
— Так это вы устроили?
— Я оскорблён в своих лучших чувствах! — «возмутился» Фред, — это грязные инсинуации! И вообще, нам пора! Мыска Ронникин… РОН!!!
— А? — очнувшись от своих, несомненно, сладких грёз, Рон недовольно посмотрел на братьев, затем криво на «Нимбус» и небрежно забросил ни в чём не повинную метлу за диван.
Гарри же сходил в спальню и бережно уложил «Всполох» обратно в сундук. Он немало потрудился на своём веку. Что делать, если мётлы так быстро устаревают? Гарри улыбнулся, вспомнив, как Ли Джордан восхвалял «Всполох» в третьем классе. Наверняка, ещё три года — и новейшая «Вега» превратится в устаревшую модель.
— Гарри, пошли на завтрак! — позвал его Рон, нетерпеливо приплясывая у выхода.
Все вместе они вышли из гостиной. Близнецы повернули направо и направились в сторону комнаты Думбльдора, пообещав прийти на матч. А трое друзей повернули налево и стали спускаться по лестнице. Они вошли в большой зал и направились к гриффиндорскому столу. Гарри и Рон старались изо всех сил сохранить невозмутимость на лицах, слушая, как затихает гул голосов. Особенно это трудно было при взгляде на выпученные глаза слизеринцев. Правда, Гарри почувствовал мимолётное сожаление, что Малфой, у которого на лице отражались перипетии тяжкого мыслительного процесса, никак не прореагировал на появление новых мётел у гриффиндорцев.
Ребята прошли к своим местам. На ходу Рон сунул Джинни в руки метлу.
— Держи. Это подарок от Фреда и Джорджа.
Джинни, которая была ещё не в курсе дела, с подозрением уставилась на «Вегу», опасаясь очередного прикола, далеко не все из которых носили безобидный характер. Но потом успокоилась, обратив внимание на аналогичные мётлы Гарри и Рона. Последние уселись на свои места, водрузив мётлы на середину стола, и принялись за тосты и тыквенный сок. Ещё несколько минут в зале царила тишина, а затем игроки всех команд, за исключением слизеринской, бросились рассматривать мётлы и надоедать вопросами. Последней, не спеша, подошла Чу.
— Прекрасная метла, Гарри! — заявила она, внимательно рассмотрев обновку. — Но нас так просто не напугаешь, мы ещё посмотрим, кто кого.
Гарри натянуто улыбнулся. Перспектива сравнивать лётные качества «Веги» и «Лотоса» Чу его совершенно не радовала. Как и вообще необходимость играть против любимой девушки. Другой вопрос, что с этим ничего нельзя было поделать. Он допил сок и поднялся с места.
Когда гриффиндорская команда выходила из зала, им вслед неслись пожелания удачи, что, впрочем, было вызвано общей нелюбовью к Слизерину. В раздевалке Гарри остановился и внимательно осмотрел своё «войско». Команда насторожилась, ожидая предматчевой речи в духе Оливера Древа. Гарри задумчиво посмотрел на мятые листы с хитроумными схемами, развешанные по стенам ещё Оливером и махнул на них рукой:
— Да неужели мы проиграем слизеринцам?
— Да никогда, — раздался хор возмущённых голосов, из которых особенно выделялся бас Рона.
— О чём тогда говорить? — усмехнулся капитан. — Играем!
Он пинком распахнул двери раздевалки. Гриффиндорцы оседлали мётлы и вылетели на поле под приветственные крики с трибун. Рон тут же рванул к своим кольцам. Остальные пять игроков расположились полукольцом за спиной своего капитана.
— Итак, дамы и господа, леди и джентльмены, уважаемые товарищи… и не надо так бледнеть, я пошутил… добро пожаловать на первый в этом году матч чемпионата Хогварца по квидишу. Играют команды Гриффиндора и Слизерина!
Не веря своим ушам, Гарри обернулся и увидел на трибуне ухмыляющуюся физиономию Ли Джордана. Рядом сидели Фред и Джордж, размахивая ало-золотыми шарфами. Видимо близнецы прихватили Ли с собой в качестве сюрприза. Профессор МакГонаголл пристроилась поближе к Ли, готовая по давней привычке отнимать у него, в случае чего, мегафон.
— Надеюсь, зрители простят меня, за то что я не представляю команды, — продолжал Ли. — Впрочем, гриффиндорская, возглавляемая лучшим игроком Хогварца, в представлении и не нуждается, конечно же, их и так все знают. Что же касается слизеринцев, дамы и господа, — протянул Джордан, состроив скорбную физиономию, — то я не хочу забивать ваши головы бесполезной информацией… ибо там нет ни одного человека, которого стоило бы знать в лицо.
— Джордан, я… — никто так и не понял, что хотела сказать профессор МакГонаголл, потому что конец её фразы утонул в возмущённом рёве слизеринских болельщиков.
— Я жду от всех честной игры! — поджав губы, заявила мадам Самогони. — Капитаны, пожмите друг другу руки.
Гарри осторожно пожал руку нового капитана слизеринской команды — семикурсницы Инги Кларк. В своё время для Малфоя это стало большим ударом — что капитаном выбрали не его. Мадам Самогони удовлетворённо кивнула и ногой откинула крышку ящика с мячами. Игроки поспешили взлететь. Из ящика вылетели бладжеры, и с угрожающим гудением устремились в воздух. Проныра, трепеща серебряными крылышками, описал несколько кругов вокруг головы Гарри, и метнулся куда-то в сторону. Мадам Самогони подбросила вверх ярко-красный кваффл и дунула в свисток.
Охотники обех команд мгновенно закрутились в сумасшедшем ало-зелёном клубке, стремясь во чтобы то ни стало завладеть кваффлом. Несколько секунд безумного мельтешения, затем из свалки пулей вылетел кто-то в алой форме с кваффлом подмышкой. Клубок моментально распался, игроки устремились в погоню за — теперь Гарри ясно это видел — Джинни, прорывавшейся к кольцам соперников.
— Игра началась! — прокомментировал Ли. — Мяч у Гриффиндора. Ведёт Джинни Уэсли. Пас Диане Хаксли…
Перебросив кваффл Диане, Джинни разогналась, используя большую скорость «Веги» и подобралась совсем близко к слизеринским кольцам, по пути еле увернувшись от бладжера, которого запустил в её сторону отбивала Слизерина Гойл. У колец напряжённо заметался из стороны в сторону вратарь Натаниэль Хадсон.
— Отлично идут гриффиндорцы! — разливался соловьём Ли. — Пас Моргану, пас Джинни и… Гол!
Использовав свою «фирменную» распасовку в штрафной зоне, гриффиндорские охотники сумели обмануть слизеринского вратаря, и мяч влетел в правое кольцо.
Трибуны взорвались торжествующими воплями. Хадсон застыл в растерянности у колец, а кваффл благополучно улетел в «аут», угодив в слизеринскую трибуну и чувствительно приложившись кому-то по голове. Гарри похолодел — по закону подлости «точкой приложения» оказалась голова профессора Злея. Зельевар, ощупывающий внушительную шишку на макушке, поднял голову и встретился взглядом с Гарри. Выражение на его лице было не просто мстительным. Гриффиндорская команда едва не попадала с мётел от ужаса, осознав, что они натворили. Гарри, незаметно для самого себя, стал подыскивать уважительную причину для того, чтобы прогулять ближайший урок зельеделия…
Тем временем слизеринцы, в полной мере воспользовавшись замешательством оппонентов, подхватили возвращённый на поле кваффл и перешли в наступление. Пусей и Уоррингтон мчались к охраняемым Роном кольцам, непрерывно перебрасывая кваффл друг другу, а за ними сзади и чуть ниже, чтобы не увидел Рон, летела Кларк. Оказавшись в штрафной зоне, Пусей передал кваффл Уоррингтону. И когда Рон кинулся вправо, тот бросил мяч назад. Кларк моментально подхватила кваффл и бросила его в центральное кольцо.
— И счёт становится равным, — с явным сожалением объявил Ли.
Вышедшие из ступора гриффиндорцы завладели мячом и помчались к слизеринским кольцам. Гарри вытянул шею, наблюдая за игрой «новобранцев» Дианы и Моргана с четвёртого курса, но краем глаза увидел что-то чёрное и еле успел отдёрнуть голову. Вж-ж-жик — мимо уха просвистел бладжер. Гойл, уже было ехидно разулыбавшийся, увидел, что промазал, и противная ухмылка разом пропала с его толстой морды. Подлетевший к нему Крабб замахнулся и послал в Гарри второй бладжер. Гарри пришлось сделать горку, и тут же спикировать вниз, спасаясь от первого бладжера. На этот раз капитан гриффиндорской команды оказался к бладжерам ближе любого другого игрока, и потому агрессивные мячи устремились за ним. Завязалась воздушная карусель. Петля, горка, пике, штопор, вираж и снова петля. Через три-четыре минуты Гарри с беспокойством начал осознавать, что сами по себе бладжеры не отвяжутся, и бесконечно эта игра в кошки-мышки продолжаться не может. На очередном вираже, когда поле встало стеной по левую руку, юноша заметил ржущих во всё горло Крабба с Гойлом, так и висящих в воздухе над полем. Решение, простое и изящное, созрело практически мгновенно, и Гарри немало порадовался, что вырос у муглов и частенько смотрел телевизор, потому, что способ, которым он намеревался избавиться от бладжеров, был практически полностью позаимствован из одного дурацкого боевика.
Совершив очередной разворот, Гарри притормозил, чтобы подпустить бладжеры поближе, а затем помчался к Гойлу и Краббу. Прислушиваясь к злобному гудению мячей, Гарри в то же время с удовольствием наблюдал, как ехидные ухмылки стираются с рож слизеринских отбивал. Гойл и Крабб размахнулись битами, но Гарри не намеревался уподобляться Гастелло и идти на таран. Футов за десять, он резко наклонился и нырнул под слизеринцев. Сзади раздались ласкающие слух звуки: «Шмяк, шмяк», когда бладжеры врезались в туши малфоевских телохранителей. Гриффиндорец оглянулся и с мрачным удовлетворением посмотрел на Крабба и Гойла. Те падали вниз, аэродинамичные, как кирпичи.
— Отлично сыграл капитан гриффиндорской команды, — восторженно воскликнул Джордан. — Я и отсюда вижу падающих Гойла с Краббом. Ничего падают, неотразимые… как авиабомбы!
Громилы шлёпнулись на поле, подняв облачка пыли.
— Надеюсь, в Америке из-за этого не случится землетрясения, — лицемерным голосом заявил Джордан. — И мадам Самогони объявляет тайм-аут… несомненно, только для того, чтобы проверить бладжеры, наверняка они сильно пострадали от столкновения с дубовыми головами Крабба и Гойла!
— Джордан!!! — чувствительный мегафон разнёс крик профессора МакГонаголл по всему стадиону.
— Молчу-молчу… под угрозой применения грубой силы, — поспешно сказал Ли. — А ещё говорят, что у нас — свобода слова…
Тем временем Крабба и Гойла убрали с поля. Мадам Самогони что-то втолковывала Кларк. Гарри подлетел поближе, чтобы услышать конец разговора.
— … или я засчитаю вам поражение, мисс Кларк, — заявила преподаватель полётов.
— Мы будем играть так, — ответила слизеринка, сердито поджав губы.
Она подозвала к себе Малфоя.
— Твои безмозглые тупицы позволили себя вырубить… так что если ты ещё и не поймаешь проныру…
— То — что? — с ухмылкой уточнил Малфой.
— То я задушу тебя своими руками! — зло сказала Инга.
Она поспешно взлетела в воздух, так как мадам Самогони возобновила игру.
В следующие несколько минут ситуация на поле стала критической… для слизеринцев. Лишившись отбивал, слизеринцы оказались под интенсивным обстрелом бладжерами, который устроили братцы Криви. Для начала, получив мячом по голове, в осадок выпал Пусей. Затем досталось Уоррингтону, хотя и без особого эффекта. Гарри подозревал, что пресс этого типа, больше похожего на гориллу средних габаритов, может выдержать попадание и баллистической ракеты, не то, что какого-то жалкого бладжера. Игра начала приобретать характер полного разгрома для слизеринской сборной. В следующие несколько минут Ли уже не успевал объявлять голы. Счёт быстро стал 100—20 в пользу гриффиндорцев. Слизеринцев в этой ситуации могла спасти только поимка проныры.
Гарри оглянулся в поисках Малфоя, и ему стало не до оваций и событий на поле: он увидел, как Малфой, до этого паривший неподалёку, сорвался с места и понёсся к гриффиндорским кольцам. Гарри мысленно чертыхнулся, обозвав себя слепым кротом, и рванул следом. «Рагнарёк» Малфоя несомненно был великолепной метлой экстра-класса, и лишь немного уступал «Веге» в скорости… но всё-таки уступал. Гарри поравнялся с Малфоем и приготовился к борьбе за главный мячик… но проныры не было! Он понял, что Драко обманул его, и собрался отвернуть в сторону. Но, в этот момент соперник сказал:
— Погоди Поттер, есть дело!
— Почему сейчас? — с подозрением спросил Гарри, ожидая подвоха.
— Гриффиндорцы! — фыркнул Малфой, ухитрившись одним словом выразить отвращение, питаемое истинным слизеринцем к каким-то гриффиндорским недоумкам. — Сила есть — ума не надо. Здесь уж точно нет лишних ушей, понимаешь?!
Гарри сбавил скорость. Два непримиримых врага летели рядом, впервые не пытаясь стукнуть друг друга, или скинуть соперника с метлы. Подолы роб развевались, раздуваемые встречным потоком воздуха. Алый и зелёный. Огонь и яд…
— Ну, и что же такого ты хочешь мне сообщить? — заинтересовался Гарри, в душе которого подозрения яростно боролись с любопытством, и последнее побеждало за явным преимуществом.
— Тёмный лорд жил у нас этим летом… И он, по-моему, свихнулся на почве Поттероненавистничества, — ехидно уведомил слизеринец. — Каждый день только и слышно: Поттер, Поттер и ещё раз Поттер. И так от тебя деваться некуда…
— И это всё?
— Нет! Теперь ты играешь в его планах весьма заметную роль. Он что-то замышляет… что-то очень серьёзное. У Упивающихся Смертью строгий приказ — брать тебя живым, и никак иначе. Лорд сказал, что за каждый упавший с твоей головы волосок он снимет у виновного в этом голову.
— Да? Не хочешь вырвать у меня пару волосков? — с надеждой спросил Гарри.
— Поттер, не старайся походить на этих рыжих Уэсли, тебе это не идёт, — скривился Малфой. — Я, между прочим, говорю вполне серьёзно.
— Ну хорошо. Допустим, ты не врёшь… А почему ты мне это сказал? Не боишься Лорда-то? — спросил Гарри. — А то смотри, Вольдеморт очень любит живую музыку, он даже изобрёл новое направление в ней. Называется «высокохудожественные вопли пытуемых». У тебя есть все шансы принять участие в пробах голоса…
— Лорд вовсе не всеведущ, — ухмыльнулся Малфой. — А почему я тебе это всё говорю… Во-первых, я насмотрелся на Лорда за это лето, и теперь не верю ему. Он, как только сумеет захватить власть, тут же избавится от всех, кто ему помогал. В том числе и от моего отца… а я, всё же, люблю своих родителей, и не хотелось бы их лишаться.
— Как всегда, тобой движет исключительно забота о собственном благополучии, на остальных тебе плевать, — заметил Гарри.
— Разумеется! А ты как думал. Я же Малфой! Какое мне может дело до муглов и мугродья?
— Я, вообще-то, тоже полукровка, если ты об этом забыл, — зло усмехнулся Гарри.
— Твоя мать всё-таки была ведьмой. Так что всё не так уж плохо, ты чистокровный… в первом поколении, — Малфой брезгливо сморщил свой аристократический нос, так что Гарри невольно пожалел об отсутствии кирпича, как известно идеально подходящего для небольших косметических операций, не требующих наличия медицинского диплома, и проводимых в полевых условиях. — Ты вчера спас мне жизнь, сегодня я помог тебе, и мы квиты. Поверь, я бы с удовольствием прикончил тебя сам, но не хочу, чтобы это пошло Лорду на пользу. И последнее: я как-то подслушал разговор Лорда и Червехвоста… они упоминали, что среди близких к тебе людей есть их человек.
— И кто же это?
— Откуда мне знать… Они никогда не называют имён. Так что, берегись, Поттер.
С этими словами, Малфой резко отвернул в сторону. Гарри полетел прямо, раздумывая над словами слизеринца. Было ли всё сказанное им правдой, или он действовал по наущению Люциуса, с целью провокации? Слизеринцы подобны кобре — она может для начала ударить противника головой, а может и сразу укусить. В этот раз змея, похоже, укусила, заронив в душу ядовитое зерно сомнения…
Тут мысли Гарри оказались прерваны мелькнувшим золотым отблеском. Он рефлекторно взмахнул рукой, и… в его кулаке затрепетал крылышками крохотный золотой мячик.
— Победил Гриффиндор со счётом 270—40! Игра окончена! — объявил Ли Джордан.
