I'm going slightly mad… It finally happened. Oh, yeah…
Freddie Mercury
Когда Лёлик поднял голову от стола, в раскрытое окно уже вовсю светило солнце.
— Во, блин! Проспал! — очумело вскочил профессор Зельеделья, — у меня же первым уроком гриффиндор/слизерин, седьмой курс! Что мы хоть проходим-то?
Мастер Зелий потянулся за Снейповскими лекциями, а потом медленно опустился обратно на стул, огляделся, потёр пальцами виски и вдруг захохотал. Солнце светило в окно странной (странной? Родной!) прямоугольной формы, с пыльными стёклами и пустыми пивными бутылками на подоконнике. Всё ещё смеясь, Лёлик подошёл к окошку. Улица жила своей обычной утренней жизнью: ездили машины, ругались бабки, с утра пораньше шедшие в булочную, спешили на работу хмурые невыспавшиеся магглы (Мерлин мой! Не магглы! ЛЮДИ!!! РУССКИЕ ЛЮДИ!!!). Прямо под окнами общаги дворник дядя Стёпа, что-то бормоча себе под нос насчёт бомжей, бездомных собак и студентов-алкоголиков, сгребал в большую кучу багряные осенние листья. Истерика тихонько сходила на нет. Лёлик прижался к стеклу лбом. Он был дома.
Всё было как раньше. Надо было собраться, позавтракать, идти на работу дрессировать первый курс. Ничего не изменилось, как будто и не было месяца с лишним, проведённого чёрти где, в волшебной школе. «Уж не приснилось ли мне всё это?» — Лёлик читал в какой-то умной книжке, что у человека могут быть такие сны, когда он теряет чувство времени. Что это означало, он уже точно не помнил, то ли это была начальная стадии шизофрении, то ли наоборот, конечная. «Чёрт знает, что такое! Вроде рановато ещё по психушкам околачиваться. Ой! Где-то я это уже слышал! Или мне приснилось, что слышал? Брр-рр!» Выяснение вопроса о своей психической нормальности Лёлик решил временно отложить, Хогвартс и всё, что с ним связано считать сном (дурным, ой дурным!), а пока идти работать.
Работать, правда, по нормальному не получалось. Проклятущий сон никак не хотел отпускать аспиранта. Во-первых, ему было ужасно дискомфортно без волшебной палочки. До кафедры он кое-как дошёл, а там не выдержал и, дав себе обещание завтра же сходить к психологу, засунул в карман линейку. Сразу же заметно полегчало.
На пару он всё-таки опоздал. И всё потому, что по десять минут стоял на лестничных пролётах, терпеливо ожидая, когда те соизволят отвезти его на четвёртый этаж. Лестницы стояли, как гвоздями прибитые, а пробегающие мимо преподы сочувственно качали головами.
— Надо же! Такой молодой, а уже сердце. На каждой лестнице отдыхает, бедняга!
Войдя в аудиторию, Лёлик чуть было не включил свет Люмосом, но вовремя спохватился. Настроение было хуже некуда. Студенты тоже не прибавили ему радости. Правда, они сидели непривычно тихо, время от времени переглядываясь. Может, ещё не проснулись, а может, это была реакция на то, что аспирант начал пару с разгрома их последней контрольной. Разгром проводился негромким угрожающим голосом, в котором иногда слышалось змеиное шипение, при этом преподаватель ходил между рядами парт, держа в правой руке линейку и постукивая ей в такт словам по ладони левой.
У доски студенты отвечали из рук вон плохо. Последний «ребёнок», проторчавший у доски полчаса без всякого ощущаемого результата, довёл Лёлика до точки.
— Кошмар! Если так дальше пойдёт, Вас просто не допустят до сдачи СОВ. Минус двадцать баллов с… с какого Вы факультета?
— Дык… с химического…
— Минус двадцать баллов с химического факультета! Можете сесть на место, мистер… Зюзюкин. Домашнее задание — сорок дюймов эссе об истории применения Всеэссенции. Свободны!
Короче, день не задался. После занятий Лёлика заставили бегать с какими-то бумажками (обычные заморочки с грантами). Когда аспирант пять раз совершил круг почёта: деканат — бухгалтерия — отдел аспирантуры — бухгалтерия — ректорат (Чтоб тебе провалиться! Закрыто!) — проректор по учебной работе (Не бейте меня, тётенька!) — бухгалтерия — буфет (водички попить) — бухгалтерия (Кажись, не туда! Извините, по привычке) — деканат, и в деканате его попросили ещё раз сгонять в бухгалтерию, он понял, что если сейчас кого-нибудь во что-нибудь не превратит, то просто взорвётся. Лёлик обвёл помутневшим взглядом пространство деканата в поисках жертвы и радостно вскрикнул. На стене, в позолоченной раме висел мужик, точнее, портрет мужика. Того самого гадского мужика, который, вися на входе в снейповскую спальню, целый месяц парил Лёлику мозги. Правда, сейчас, этот антисоциальный тип был одет в какой-то балахон, как будто постарел, отрастил бороду и прикидывался неживым. Впрочем, никакое притворство ему не помогло бы, мерзавец портрет был обречён. С воплем: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий! Кевада Адавра!!!» — Лёлик махнул в сторону мужика линейкой.
А потом произошло нечто ужасное. А точнее, вообще ничего не произошло. Совсем ничего. Сквозь какой-то туман Лёлик чувствовал, как его усадили на стул, дали водички, что-то успокаивающе ему говорили. Он ничего не воспринимал. До него доносились только обрывки фраз: «Что это было?», «Латынь, не иначе», «Что это он на Менделеева-то набросился?», «А я всегда говорила, портрет ужасный!», «Портрет, как портрет. На Врубеля у Университета денег нету! А у юноши переутомление».
Рождество отменили, Дед Мороз не придёт, все билеты на ёлку проданы.
— Магия не работает, — потерянно шептал Лёлик в окружающие его заботливые лица, — Это был сон…
На несостоявшегося зельевара наваливалась серая и обыденная реальность. Впрочем, у этой реальности был положительный момент, и Лёлик быстренько его нашёл: «Ну всё! Теперь у меня всё будет хорошо и спокойно!»
А в это время далеко-далеко, на Туманном Альбионе, готовился к вылету спецотряд Упивающихся Смертью. Вооружённые до зубов чёрные маги грелись на солнышке, напоминая отдыхающих дворников, и выжидательно смотрели на белобрысого начальника. Тот, хмуря брови и нервно кусая губы, уставился на карту. На карте, почти на самом краю географии красным маркером была обведена область и подписано «SIBERIA». Через некоторое время к компании присоединился ещё один, рыжий и коренастый. Упивающиеся отсалютовали ему мётлами. Рыжий махнул магам рукой и торжественно проорал:
— Здорово, товарищи бойцы!!
— Здраавжелаамтоваащкомаандщ!!!!!
— Нашего дорогого Повелителя жестоко оскорбили!
— УУ-У-УУУ!!!
— Вы должны отомстить!!
— ААА-А-ААА!!!
— Повелитель надеется на вас!!!
— ООО-ООО-ООО!!!
Рыжий повернулся к блондинистому.
— Повелитель надеется на тебя, Люци.
— М-м-мм…
— Тебе нельзя так много пить, Люци. Вчера ты с пеной у рта требовал, чтобы тебе дали отряд, и клялся, что пасть порвёшь и в угол поставишь этого русского мальчишку. Покажешь ему, где зимуют боггарты. Повелитель был тронут.
— Так вы же с Розье поддакивали! — прошипел блондин.
— А как не поддержать хорошую идею! Ну, ладно. Ты, главное, того… Урал справа, Амур слева. Смотри, не перепутай! — рыжий шмыгнул носом и полез обниматься, — Прощай, турист!
Белобрысый высвободился из объятий и рявкнул своим десантникам:
— Чё расселись! По мётлам!!!
Упивающиеся лихо вскочили на мётлы, и отряд чёрных магов журавлиным клином двинулся куда-то на юго-восток.