Я благодарна каждому рецензенту, который одобрял мой фик. Особая благодарность Seemly girl. Она первая указала мне на ошибки. И разумеется, моей старшей сестре, которая старательно усаживала меня за компьютер писать это произведение.
Война — это страшно. Даже если знаешь, что воюют маги, и поэтому не будут на улицах свистеть пули. Даже если живешь с мамой и папой, которые о войне и не подозревают. Но уже просто знать, что война идет, страшно. Даже Гермионе Грейнджер, которая всегда сможет оборониться.
Но сейчас ей было не до войны. Гермиона лежала на кровати, уткнувшись в «Ежедневный пророк». Страницы с новостями о политике и тому подобном она пропустила — не до того сейчас. У нее был открыт раздел «Новости спорта». Весь разворот занимала одна статья: «Эксклюзивное интервью с Виктором Крамом. Ловец сборной Болгарии всегда верил Гарри Поттеру!». Хорошо хоть, не дали его на растерзание Скитер — интервью брала какая-то Кассандра Донаган. Гермиона-то всегда знала, что он верит Гарри… Не это было самое главное в статье. А главное…
…Кассандра: Итак, теперь мы поговорим о том, что больше всего интересует читательниц. Говорят, что ты собираешься вступить в брак. Это правда?
Виктор: Да.
Кассандра: Кто твоя избранница? В прошлом году вовсю обсуждали твой роман с ученицей Хогвартса Гермионой Грейнджер. Почему вы расстались?
Виктор: (скрипя зубами) Мы не расставались. Просто так случилось — я уехал, она осталась, у меня матчи, тренировки, у нее уроки, экзамены. А женюсь я на певице Лесме Годфруа. Она француженка. Лесме 17 лет…
Дальше Гермиона не читала. Слишком тяжко ей было. Они с Виктором переписывались весь прошлый год! И она узнает о его свадьбе из газет! И почему он женится? Гермиона всхлипнула и сжала газету в гармошку. Черт с ними, с этими новостями. Прочитает в следующем номере. Она повернулась на бок, все так же сжимая газету.
Гермиона не замечала, что из глаз текут слезы, что пальцы раздирают газету на части. Она знала лишь, что Виктор женится. И ведь ему только 19 лет! Неужели не мог ее подождать два годика? Конечно, она не собиралась выходить замуж так рано. Но просто быть с ним… И этого она лишилась.
Неожиданно в комнате раздался писк Сычика, совы Рона. Размазывая по лицу слезы, девушка приняла у него письмо. Гермиона распечатала письмо Рона. Из конверта выпала та самая статья.
— Да как у него наглости хватило! — крикнула Гермиона. Тем не менее, газетный листок Гермиона развернула. Рукой Рона были подчеркнуты строки о женитьбе и коряво подписано: «А я предупреждал!» Письмо было неумело прицеплено степлером. Как Гермионе ни было грустно, она хихикнула при виде попыток Рона научиться пользоваться магловскими вещами.
Привет!
Посылаю тебе статью о Вики! Прочитай и напиши, что ты об этом думаешь. Я думаю, что он подлец, не мог жениться на своей предыдущей девушке — спортсменке из «Пушек»! Ой, прости, забыл про тебя. Ладно, теперь конструктивные новости.
Папа пытается пробиться на аудиенцию к Фаджу, чтобы поговорить о Сама-Знаешь-Ком. Но Перси постоянно его откидывает, говорит, «нечего тут болтаться приспешникам Дамблдора». Странно, могли бы понять все после событий в их же Министерстве. Кстати, там сейчас капитальнейший ремонт.
Я часто думаю о пророчестве. Как ты считаешь, все ли Гарри сказал нам? По-моему, он чего-то недоговаривает. Там должно быть сказано о том, кто победит!
У Фреда и Джорджа в магазине дела идут отлично. Половину заработанных денег они честно передают Ордену. Кстати, тебе ведь интересно, почему я так спокойно обо всем пишу? Просто Фред и Джордж придумали одну классную штуку. Приедем в Хогвартс, расскажу!
На этом, пожалуй, все,
Твой Рон
P.S. Мы скоро заберем Гарри. Правда, он пока практически не пишет. Не знаешь, почему? Так, пара строк — жив-здоров и все.
— Урод, а, забыл он про меня… — пробормотала Гермиона. — скажи уж, просто издевался. А почему Гарри не пишет — ну как я могу знать! У меня совы нет, послать ему не могу…
Девушка схватила на руки Живоглота, который как раз зашел в комнату. Сычик недовольно ухнул. Она положила кота на кровать, а сама села писать Рону ответ.
Оставшееся до свадьбы время стремительно сокращалось. Виктор с ужасом думал о том, что всего лишь через три недели он будет связан узами брака с Лесмой. «А разводы в волшебном мире осуждаются!» — с тоской подумал он, покидая поле для тренировок.
— Виктор, чего такой унылый? — окликнул его Иван Волков. — Невесты боишься? В первый раз все страшно!
— Да нет, ты чего, Лесма сама меня боится. И моей метлы! — отшутился Крам, но на душе его было смутно. Иван был крупным специалистом по женибельной части: к своим 33 годам он был женат в четвертый раз. Помимо этого у него было просто огромное количество подруг. Волков был очень честен и никогда не крутил романы с двумя женщинами сразу. Разонравившуюся он элементарно бросал. При этом общество прощало ему разводы — Волкову изначально, как только он пришел в команду, составили «плохой» имидж. А Виктору, наоборот, «хороший». Поэтому его постоянно подталкивали к женитьбе и наверняка не простили бы развода. Конечно, свадьба расстроит многих девчонок и особенно Гермиону…
А ее расстраивать он не хотел. Совсем не хотел. Это была лучшая девушка в его жизни. Она видела в Викторе Краме прежде всего человека, а не богатого и знаменитого ловца. С Гермионой было легко и весело, они переписывались весь год, но о женитьбе он ей не сообщил. Наверняка она уже прочла интервью с Донаган. Кассандра, конечно, не Скитер, но все-таки зря он согласился.
Все эти мысли толпились у Крама в голове, пока он ехал домой. Виктор любил многие магловские штуки, а более всего ему пришелся по душе мотоцикл. Он аккуратно клал в коляску (для этого и брал мотоцикл с коляской) метлу, надевал черный шлем и летел с квиддичного поля до своего софийского дома стрелой. Да, адреналин — великая вещь! Хотя можно подумать, ему на поле адреналина не хватает…
Виктор притормозил у дома. Там его ждала мать (отец недавно уехал в Румынию в командировку), которую он не любил. Вообще мало на свете было людей, к кому Виктор испытывал горячие, сильные чувства — любовь или ненависть. К матери и отцу он относился равнодушно, к большинству людей из команды по квиддичу тоже. Только Дмитр Волчанов стал его другом. С бывшими одноклассниками он практически не общался. Любимая девушка… Это была Гермиона. Но после объявления о свадьбе, он даже после развода не мог претендовать на ее чувства.
— Виктор, дорогой, ты вернулся? — мама выбежала из дома, вытирая руки полотенцем. Крамы были богаты, вполне могли нанять домашних эльфов, но Мария Крам любила домашнюю работу. К тому же, как ни странно, мать Виктора боялась домовиков. — А я как раз мясо запекла! Будешь?
— Да, — тихо сказал Виктор. — Сейчас я мотоцикл поставлю.
Лицо матери стало строже:
— Я множество раз просила тебя, чтобы ты не гонял на этой штуке! Чем тебе не нравятся метла или трансгрессирование?
— Мама, а я сто раз говорил, что не оставлю мотоцикл, — произнес Виктор.
Мать покачала головой и ушла в дом. Крам опять вздохнул и пошел ставить мотоцикл в гараж. Гараж был одним из его любимых мест (не считая, разумеется, поля для квиддича). Там он был один… совсем один… Без матери и Лесмы, которую ему навязали.
Лесма была красива, как майский день в жаркой Болгарии. Ее волосы переливались золотом, глаза блестели ярко-синим цветом. А фигура — как у Венеры. Конечно, Виктор увлекся. Перед ней невозможно было устоять. Лесма же неожиданно выделила его из толпы поклонников. Он растерялся и продолжил ухаживания. Но любил-то он Гермиону! А потом было поздно. У них с Лесмой случайно получилось… да, именно то, от чего рождаются дети. Лесма же, не будь дура, рассказала об этом родителям. Те познакомились с родителями Виктора, понравились им. У него не было выхода — только предложить Годфруа выйти за него. А то могли и в суд подать — Лесма в тот момент не была совершеннолетней. А в случае суда — прости, прощай, квиддич! Как сказал ему конфиденциально тренер, услышав об этой истории: «Ты игрок отличный, но и тебя заменить можем. Нам судимые не нужны». Надо думать…
Отгоняя воспоминания, Виктор отправился в дом. Когда они с матерью уже сидели за столом (она постоянно трещала то об отце, то о Лесме и свадьбе), в окно влетела сова. Маленькая, некрасивая и ужасно крикливая. Тащила она большое, ярко-красное письмо. «Гермиона!» — молнией пронеслось в голове у парня.
— Надо же, громовещатель! — удивленно сказала мать. — Надо же. Кто-то из твоих… м-м-м… поклонниц, наверное.
Виктор аккуратно открыл письмо. Оно тут же разразилось диким грохотом незнакомого мальчишеского голоса. Разобрать хотя бы отдельные слова было ужасно трудно. Но Виктор уловил что-то о свадьбе, Темном Лорде и бывших подругах. Так и не дав понять ничего о своем отправителе, письмо сгорело.
— Бывает же, — удивленно сказала мать, не обращая внимания на бледность Виктора.
Виктор проснулся от солнечного света, который бегал по его подушке. До дня свадьбы оставалось 2 недели. «А на следующей неделе Гермиона идет на шестой курс», — с тоской подумал он. Слава Богу, у него каждый день напряженные тренировки, и почти нет времени на встречи с Лесмой. Она большой инициативы тоже не проявляла: у нее постоянно то записи песен, то презентации альбомов, то встречи с поклонниками. Лесма начала выступать в 14 лет и к своим 17 годам успела записать уже четыре альбома. Сейчас упорно работает над пятым. Он не любил ее музыку, не понимал. Но, тем не менее, у Лесмы толпы фанатов, большинство подростки.
— Сынок, пора вставать! — крикнула мать из кухни. Опять она пытается влезть в его жизнь. Самое странное то, что Мария Крам искренне считала себя одной из главнейших персон в жизни сына. На первом месте сейчас, разумеется, стояла Лесма.
— Встаю, — хмуро отозвался парень.
Примерно через час он уже летел к полю и тихо радовался, что Лесма не прислала сову. Пришлось бы отвечать.
— Ну, че, Крам, совсем немного тебе гулять осталось, — радостно хлопнул его по спине Волков. — Не, я не представляю, как можно с одной бабой всю жизнь маяться. Тебе ж развестись не дадут?
— Сильно сомневаюсь, — слабо улыбнулся Виктор. — А вообще, существует такое понятие, как любовь.
Существует. Но он любви к Лесме не испытывал…
…А Гермиона в это время читала письмо из Хогвартса. Она была весьма приятно удивлена, увидав там три учебника по ЗОТС. «Наверное, хороший учитель будет!» — подумала она. Потом вспомнила семь книг Локонса и приуныла. «В любом случае хорошо, если хоть кто-то. Конечно, не из Министерства», — решила она.
— Мама, письмо из Хогвартса пришло! — крикнула девочка вниз, матери.
— Спустись, и поговорим, — отозвалась миссис Грейнджер.
Гермиона сбежала вниз по лестнице. Дом у них был небольшой: двухэтажный, но всего семь комнат. Если учесть часто желающих погостить сестер мистера Грейнджера и родителей миссис Грейнджер, то это и вовсе чуть-чуть. Сейчас, к счастью, никого не было.
— Напиши Рону и Гарри, — предложила мать. — Поедете вместе.
— Как я им напишу, если у меня совы нет? — задала вполне логичный вопрос Гермиона.
— Так вон летит, — показала мать.
В комнату влетела сова Гарри, белая, красивая, пушистая. Полная противоположность Сычику. Хёдвиг любила Гермиону, но вот Живоглота почти все птицы Хогвартса (кроме Фоукса) дружно ненавидели. Уж больно он любил за ними гоняться. И сейчас тоже: увидев на окне Хёдвиг, кот сразу же приготовился к прыжку. Та распушила перья и что-то громко крикнула. К счастью, миссис Грейнджер легонько хлопнула его по носу и отправила в гостиную. Хёдвиг успокоилась и отдала толстое письмо. Когда Гермиона вскрыла конверт, оттуда, разумеется, выпала та же самая вырезка и письмо. Очень длинное и полное гневных выкриков, вроде: «Почему мне никто не пишет», «Почему я должен сидеть с Дарсли, пока вы развлекаетесь», «Как дела у Феникса» и так далее. Гермионе вдруг стало ужасно обидно. Во-первых, все шлют ей эту статью, будто она не в состоянии прочитать сама в газете. Во-вторых, все смеются над ней и Виктором, над тем, что она его любит. А Гарри сам не писал ей все лето. Гермиона вдруг почувствовала, что она смертельно устала. Устала от ожидания результатов СОВ (почему-то письмо до сих пор не пришло), от того, что, кроме Гарри и Рона, все в Хогвартсе воспринимают ее только как машину, у которой всегда сделаны уроки. У которой можно списать. Ей, практичной, серьезной, рациональной, вдруг стало так плохо, что даже плакать сил не оставалось. (Вот тут вы все наверняка ждете, что Гермиона решит меняться! Банально, а? ;-) — прим. автора).
— Да, я пойду, ответ напишу, — тихо проговорила она. Мама кивнула:
— Иди. И не расстраивайся. Все будет хорошо, верно?
«Надеюсь», — подумала Гермиона и отправилась наверх. В свою комнату, где нет больше никого. Эту потребность в одиночестве она ощутила после начала учебы в Хогвартсе. Гермионе было трудно еще с четырьмя девочками в комнате. Дафна Грингласс и Сэлли-Энн Перкс были еще терпимы, но Парвати и Лаванда! Эти две куклочки, думающие лишь о тряпках и мальчишках… «Ты забыла косметику! Ей тоже уделено внимание», — сама себе напомнила Гермиона. С этой парочкой было трудно. Они ржали над ней и Крамом еще тогда, на балу и после него. Завидовали… «Успокоилась, слава Мерлину», — подумала девушка, открывая дверь комнаты. Там ее ждала еще одна сова. Из Хогвартса.
«Результаты СОВ!» — пронеслось в голове у Гермионы. Она трясущимися руками распечатала конверт. Оттуда выпала записка от МакГонагалл и аккуратный лист пергамента, на самом верху которого было выведено зелеными чернилами: «Результаты экзаменов по СуперОтменному Волшебству. Гермиона Грейнджер»
— Наконец-то, — проговорила она, разворачивая лист и углубляясь в чтение. В принципе, результаты были предсказуемы. 35 баллов! Гермионе удалось прещеголять Перси, в свое время получившего тридцатку. Это было практически единственное радостное событие за последние дни. Что ни говори, а даже у жутко влюбленной Гермионы учеба была на первом месте. Так что сообщение об отличном окончании пятого курса обрадовало ее чрезвычайно. В таком приподнятом настроении девушка и села писать Гарри ответ с предложением поехать за учебниками вместе.