— Я никогда не думал, что маглам так трудно живется, — проговорил Виктор, обращаясь к Дмитру. Они находились на палубе роскошного французского лайнера «Кассандра», следовавшего в Соединенное Королевство. Позади было мучительное путешествие на поезде из Болгарии в Бретань. Именно вспомнив его, Виктор и произнес эту фразу.
Пароход был магловским, но они могли спокойно разговаривать, потому что большинство маглов сидело в кают-компании за картами, а другие, кто не играл, сидели в своих каютах. Маглов просто распирало от денег, и они рады были потратиться на такое полезное дело — вист. Мать Виктора тоже сидела в каюте (Мария неожиданно обнаружила у себя легкую морскую болезнь) и вязала подарок отцу на день рожденья. Тот не поехал с ними. Когда Михаил Крам получил сову, он примчался в Софию, бросив всех драконов на Чарли Уизли. Отец побранился с тренером, с доктором, поутешал плачущую жену и уехал опять в свою Румынию. Работа всегда была для него важнее всего, как бы он ни любил свою жену.
Так вот и получилось, что с ним поехали только мать и Дмитр Волчанов. Кемеровский приостановил общие тренировки команды, озаботившись поиском нового ловца. Он обещал послать сову загонщику, когда новый игрок будет найден.
— Что ты сказал? А, да, наверное, нелегко. Но с другой стороны, они же привыкли, — пожал плечами друг и бросил взгляд на часы. — Скоро приедем. Пойду скажу твоей матери.
Виктор кивнул. Дмитр ушел, и он остался один, если не считать маглов. Они потихоньку выбирались наверх, щуря глаза от солнца. Все пассажиры были из разных стран, но как-то умудрялись договариваться друг с другом. Богатеи всегда найдут общий язык? Может быть, так у маглов… но не у волшебников. Виктор не мог представить, как бы он разговаривал с Малфоем. С другой стороны, Крамы, хоть и были чистокровны, никогда не отличались большим богатством. До начала его головокружительной карьеры в квиддиче им, конечно, хватало на еду, но при воспоминании о первой метле Виктору становилось плохо. «Комета-200», что может быть медленнее? Повезло же Поттеру, у него сразу была «Молния»…
Виктор мотнул головой, отгоняя плохие воспоминания. Но за слово «Поттер» невольно уцепилось «Гермиона», и он опять вспомнил те дни, счастливые дни. Как он осмелился тогда пригласить ее на бал, как он спас ее на втором задании, как пригласил в Болгарию. Но она не приехала… Значит, так должно было быть, но теперь Крам должен исправить ошибку. Он должен настоять на встрече, быть может, последней. Он скажет Гермионе, как сильно любит ее, как она ему нужна. Объяснит все о женитьбе. В сердце, где-то глубоко, Виктор еще хранил надежду на ее ответную любовь. Пусть даже в этой надежде он не признался никому, даже себе, она была.
Его размышления прервал Дмитр, летевший к нему из каюты с какой-то газетой. Оттуда же вылезала мать, для виду тащившая небольшую сумку. Все остальные были уменьшены и спокойно лежали в кармане юбки Марии.
— Посмотри, что Марта принесла, — тихо сказал Дмитр. Это был «Ежедневный пророк», открытый на заголовке «Трагическая болезнь Виктора Крама: случайность ли это?» Виктор пробежался глазами по статье. «Перед самым чемпионатом… возможно, непомерные требования… где же сейчас Крам?.. тренер Кемеровский отказался от интервью» Статью наваяла Рита Скитер. Возможно, глаз его выхватил не самые важные куски, но факт оставался фактом — все уже знают о его травме. И Гермиона.
— Прочитаешь потом, — быстро сказал Волчанов. — По-моему, сюда идут маглы. Да и твоей маме необязательно это читать.
Виктор кивнул, и Дмитр убрал газету в карман. Мария подошла к ним.
— Пошли, нас встретят на берегу, — произнесла она. Дмитр улыбнулся Краму и покатил его инвалидную коляску-раскладушку. Корабль подплыл к берегу и плавно остановился. Маглы быстро побежали с трапа. Мария, Дмитр и Виктор подождали, пока все слезут и аккуратно спустились. Неподалеку от пристани стояла машина с Красным крестом на боку. Мария решительным шагом направилась туда. Как только они приблизились, санитары, курившие рядом, подбежали и принялись здороваться и кланяться. Потом вытащили носилки и ловко внесли Виктора в машину. Внутри все было заставлено какими-то баночками-скляночками, а рядом с водителем сидела молодая девушка.
— Ох, уже! — воскликнула она, глядя на парня и пытаясь пригладить растрепанные волосы. — Меня зовут Джейн, я медсестра. Это такая честь и радость для меня, лечить мистера Крама.
Один из санитаров сурово посмотрел на нее. Джейн умолкла и с виноватым видом схватилась за склянки. Дмитр и Мария залезли внутрь, и водитель рванул вперед. Он ловко обходил машины, при этом стараясь не трясти машину. Виктор не мог сказать, что ехать было очень удобно, но все же гораздо лучше, чем в магловском поезде. На машину было наложено заклинание быстроты, и поэтому они добрались до больницы Святого Мунго довольно быстро. Эта больница была самой известной и респектабельной в Англии. Следовало ожидать, что тут окажутся хорошие врачи.
— В какой его отдел? — бросил один из санитаров, когда они выносили Виктора.
— Мерлин его знает. На первый этаж, думаю. Парень, ты ведь с метлы свалился?
— Да, о кольцо ударился, -ответил Крам. Хорошо, что на первый этаж, не надо будет тащиться по лестнице. Санитары резво внесли его в здание и пошли к палатам. Мимо бегали доктора, медсестры, раздавались выкрики: «В четвертую Усыпляющее!», «В двенадцатой вроде полегчало!», «Скорее, этого к врачу Сейндену!» и тому подобные. Санитары пошептались с одной из девушек и побежали дальше. Мария едва успевала вслед за ними.
— В тринадцатую, верно? — произнес тот, что был постарше. Младший кивнул.
— Только не тринадцатая! — раздался пронзительный крик и звук падения.
Когда санитары обернулись, они увидели Марию лежащей на полу. Она упала в обморок, когда услышала слово «тринадцать». Один из мужчин почесал затылок:
— Вроде маглы считают это плохим числом. Слышь, парень, твоя мать, часом, не магла?
— Нет, мы чистокровные волшебники, — пробормотал Виктор. Мать обычно спокойно реагировала на число «тринадцать». Или… нет? Когда они покупали дом, она схватила отца за рукав и умоляла, не покупать дом с этим номером. Отец, помнится, тогда пожал плечами и купил дом с номером двадцать семь. Но почему у матери тогда случилась чуть не истерика? Мария уравновешена, никогда не рассказывала о несчастьях, связанных с этим номером. Отец же наверняка ничего не знает или знает, но не выказывает этого. Кроме того, санитары утверждают, что это магловская примета, а Мария Крам в девичестве носила фамилию Валахова, а это один из самых знатных магических родов Болгарии. Валаховых можно сравнить с Малфоями. Та же кичливость, та же влиятельность. Родственники Марии так и не простили ей брака с чистокровным, но небогатым Михаилом Крамом. Ведь и Драко Малфой никогда не обратил бы внимания на девочку из семейства Уизли. Но это уже отступления, а главное то, что маглами его мать никогда не интересовалась и магловских примет знать не могла. Возможно, тут что-то давнее? Больше всего Мария боялась проклятий. Фамильное проклятье, наложенное, например, в тринадцатом веке… Чушь какая-то. Почему она тогда ни единым словом о нем не обмолвилась единственному сыну? Но и тут можно найти объяснение. Допустим, там сказано что-то о тринадцатилетнем возрасте. Тогда он был еще глупый и маленький, а сейчас его благополучно миновал, и не так уж надо ему об этом знать. Но число «тринадцать» все равно пугает мать. Глупо, что и говорить. Или не так уж глупо? Виктор ведь почти ничего не знал о близких родственниках матери. На уроках истории магии они изучали в основном восстания нечеловеческих существ и новую историю. В Дурмстранге этот предмет не считался важным, особый упор делался на Темные искусства и защиту от них. «Вы должны знать силы противника, поэтому я и учу вас даже Темным заклятьям», — часто повторял учитель.
Так и не найдя никакого разумного объяснения поведению матери, Виктор решил не думать об этом. Тем более ее уже привели в порядок, и она упрашивала старшего мужчину не класть Виктора в тринадцатую палату. Тот послушался и спросил у проходившей мимо медсестры, какая еще есть свободная. Таким образом, он был отправлен в девятую.
Как только его положили в кровать, а санитары убежали, уведя упирающуюся Марию Крам, в комнату впорхнула та самая медсестра, которая была в машине. Волосы ее были приглажены и спрятаны под аккуратную белую косынку. Как же ее звали? Джуана? Дора? Дана? Что-то на «Д».
— Я Джейн, помните? — радостно сказала она. Виктор облегченно вздохнул — сама представилась. — Мистер Крам, я хотела попросить у Вас автограф… если можно.
Джейн робко протянула ему блокнот и ручку. Виктор размашисто расписался на предложенном листке. Рядом криво стояло: «Пятница, 17.30. День Рожденья Нарциссы Малфой.»
— Ты знаешь Малфоев? Кстати, можно на «ты»? — изумленно сказал он, отдавая блокнот.
— Конечно, можно. Тогда и я тоже… Ладно? А кто ж не знает этих напыщенных идиотов? — насмешливо сказала девушка. — Но идти придется, отец работает под началом Люциуса Малфоя. Интересно, Драко будет?
— А что, с ним веселее? — хмыкнул Виктор. Девушка явно не любила семейку.
— С ним ужасно! Он ходит и рассказывает, как он провалился в квиддиче в очередной раз из-за этого ужасного Поттера…
— А ты веришь Гарри? — быстро спросил Крам. Это надо было узнать, потому что если она не верит, то лучше с ней не разговаривать.
— Конечно, верю. Альбус Дамблдор и Гарри Поттер никогда не соврут, — с энтузиазмом ответила медсестра. Она хотела сказать еще что-то, но из коридора донесся сердитый голос: «Джейн! Джейн Марстон! Тебя доктор Сэндлер никак не может найти! Куда запропастилась, чертовка!» С криком «Мне пора!» девушка вылетела из палаты, оставив блокнот на прикроватной тумбочке, а Виктор забылся тревожным сном…