Глава 1. Большой переполох в Малом Висельтоне
Люсинда Реддль, электромеханик радиостанции «Висельтонские кумушки», спешила домой. Уже была половина восьмого, а ее почтенное семейство предпочитало садиться ужинать в семь. Трехэтажный особняк Реддлей был самым большим и красивым домом во всем Малом Висельтоне. За целую милю до въезда в городок можно было увидеть, как он гордо возвышается на Васильковом холме, как будто бы говоря всем своим видом: «Здесь-живут-не-какие-нибудь-там-не-знаю-кто». После того, как глава семейства купил этот дом, его стали называть не иначе как Реддль-из-дома-на-холме.
Люсинда вошла в сад, нарочито выставленная на всеобщее обозрение ухоженность которого вторила дому, демонстрируя всем и каждому, какие достойные люди здесь живут. В ажурной, увитой плющом беседке, сидела Фуксия Реддль — худая рыжеволосая женщина с поджатыми губами. Тот, кто считает сушеную воблу очаровательным созданием, несомненно, пришел бы от Фуксии Реддль в восторг, лишь выражение ее лица несколько не соответствовало образу: оно было таким кислым, будто она только что съела незрелый лимон. Она снисходительно выслушивала свежие висельтонские сплетни, которыми с упоением делилась с ней ее кузина Кларисса.
— Добрый вечер, миссис Реддль, миссис Мантисс, — Люсинда попыталась поприветствовать дам как можно более дружелюбно.
— Здравствуй, Люсинда, — ответила миссис Реддль. Казалось, женщина даже не разжала губ. «Ты опять опоздала к ужину, у тебя на комбинезоне пятно, несчастная неряха, и вообще женщина в твоем положении давно должна сидеть дома. Как же я не уберегла Тома от тебя и твоего отца — отвратительного старикашки, из-за которого над нами потешается весь Висельтон», — вот что на самом деле она хотела сказать. Кларисса кивнула, но не в знак приветствия, а соглашаясь с кузиной. Люсинда прекрасно знала, что не менее трех часов занимательнейшей беседы этих достойных леди ежедневно посвящаются тому, чтобы перемыть ей все косточки.
Войдя в дом, Люсинда увидела отца, сидевшего в кресле-качалке у окна. Маска приветливой улыбки немедленно сползла с ее лица. Серые глаза метнули молнии. Удивительно, что ее так вывел из себя вид благообразного седовласого джентльмена в длинном черном халате, читающего газету.
— Папа, — почти прошипела она, вырывая газету из его рук, — ты опять читаешь «Ежедневный пророк»! Вчера ты забыл его в беседке Фуксии! Я еле успела его убрать до прихода молочника!
— Естественно, «Ежедневный пророк», или ты ждешь, что я начну читать «Висельтонские язычки»? Сегодня я продлил подписку. Ты только послушай, Элохим Катерпилль стал номинантом премии «Лучшее магическое новшество в каждый дом». Он изобрел порошок, с помощью которого можно путешествовать по каминам. Сегодня состоится награждение. Между прочим, твой крестный Гуго…
— Мистер Серпентс, по каминам невозможно путешествовать. И никакой порошок не поможет. Люсинда, добрый вечер. Я полагаю, мы наконец-то сможем поужинать, — Вудро Реддль, невыносимо бледный пожилой джентльмен, чем-то похожий на сильно постаревшего Дон Кихота, остановился напротив них. Люсинда едва успела спрятать за спиной «Ежедневный пророк».
— Привет, Люси. Как там наш малыш? — муж положил руку на ее округлившийся живот и поцеловал в щеку.
— Отлично, Том, — из-за этого ужасного «Ежедневного пророка» она даже не могла его обнять. Ей едва удалось незаметно выбросить газету в мусорную корзину.
После ужина она поднялась вместе с отцом в его комнату — самую маленькую в роскошном трехэтажном особняке, с крохотным круглым слуховым оконцем. До ее отца здесь жила экономка, миссис Булфинч, которая теперь переехала в сиреневую спальню — Фуксия объявила, что она недостаточно быстро приходит, когда ей нужна. На самом деле, коли уж ей пришлось примириться с присутствием в доме чудаковатого старика, терпеть его на жилом этаже — выше ее сил.
— Папа, нам нужно поговорить. Ты ведешь себя очень неосторожно. Еще немного, и Реддли тебя разоблачат. Когда я забрала тебя из «Приюта Саламандры», ты обещал мне, что будешь жить, как муггл. Ты ведь прекрасно знаешь, что они только и ждут повода, чтобы побыстрее от нас избавиться.
— Люси, я стараюсь. Я больше не пользуюсь совиной почтой, уже полгода не был на Косой аллее, а моей «Чистой победой» — о, ужас! — Фрэнк подметает сад!
— Папа! Ты клялся мне, что выбросил ее!
Стук в слуховое окошко прервал их: огромный сыч настойчиво бился в стекло.
— И это опять была ложь, как и то, что ты больше не пользуешься совиной почтой!
Серпентс открыл окошко и впустил сыча, который тут же устроился у него на плече.
— Я колдун, Люси, я им родился и им умру. И ты, что бы ни делала, всегда остаешься ведьмой. И твой ребенок тоже станет колдуном! И только попробуй не отпустить его учиться в «Хогварц», когда он подрастет! Я устрою такое в этом Малом Висельтоне!
— Что немедленно переедешь в Азкабан за нарушение разумных ограничений на колдовство в мире мугглов, — грустно закончила Люси. — Что пишут?
Серпентс отцепил от лапки сыча свиток и развернул его с видом малыша, получившего рождественский подарок.
Люси заглянула отцу через плечо и прочитала:
Организационный комитет всемирного конкурса „Полезная магия без усилий всем и каждому“ с превеликой радостью имеет честь пригласить достопочтенного Ярволо Серпентса, профессора магических перемещений, почетного президента клуба ковролетчиков, кавалера ордена Мерлина второй степени, на торжество, посвященное вручению ежегодных премий „Лучшее магическое изобретение в каждый дом“ и „Выбор ведьмы-домохозяйки“.
Председатель организационного комитета, действительный член всемирной академии чародейства и волшебства магистр,
Гуго Баттербард.
Приглашение было написано витиеватым почерком. Ниже переливающимися зелеными чернилами было добавлено несколько строк: «Если ты, Ярволо, старый пень, рискнешь своей жидкой бородёнкой и не появишься сегодня вечером, я распущу твой любимый ковер по ниточкам! Кстати, присылаю тебе немного кружаной муки. Нужно всего лишь зайти в камин, четко сказать, куда ты хочешь попасть, и высыпать муку. Твое эффектное появление в столбе зеленого пламени гарантировано. И если ты скажешь, что это не чудо, я уйду жить к троллям! Гуго».
— Очень мило. Привет крестному Гуго. Надеюсь, ты понимаешь, что это невозможно? — молодая женщина пыталась говорить непринужденно, — ковра-самолета у нас нет, твоя метла у Фрэнка, аппарировать тебе не позволяет подагра. Портшлюзов в доме Реддлей тоже нет. Поэтому ты останешься дома. А я, может быть, соглашусь терпеть «Ежедневный пророк» ещё месяц. И даже, так и быть, спущусь на кухню и принесу Бруно что-нибудь поесть.
— Люси, неужели ты и вправду думаешь, что я пропущу такое событие! И потом, ты забыла о кружаной муке, которую мне прислал Гуго! Это замечательный способ.
— А камин, папа, в КОМНАТЕ МИССИС РЕДДЛЬ. Ты же не пойдешь туда ночью. Она явно не оценит твое исчезновение в столбе зеленого пламени.
— Она не сможет его оценить, если я дам ей немного сонного зелья-12. В ее комнате можно будет проводить финал кубка мира по квиддичу!
Серпентс отцепил от лапки сыча небольшой холщовый мешочек, высыпал его содержимое на ладонь и долго рассматривал.
— Папа, перестань! Подумай о своем внуке, если тебе наплевать на себя и меня!
— Именно о нем я и думаю! Гуго будет очень рад узнать, что Бельчонок Люси ждет ребенка. Между прочим, он входит в совет попечителей «Хогварца».
Ярволо Серпентс вышел из комнаты и направился в гостиную, где Фуксия Реддль наперегонки со своей кузиной вязала бесконечные колючие шарфики для брошенных детей из приюта Босоногого Патрика. Однажды промозглым осенним утром Люсинда надела один такой по ошибке и пока, изнывая от зуда, добиралась до работы, поняла, что их, наверное, используют только для наказания очень непослушных детей.
— Могу ли я предложить прекрасным дамам по чашечке кофе? — услышала Люсинда голос отца. Она бессильно опустилась на диван и хотела разрыдаться.
За десять минут до полуночи Ярволо Серпентс, облаченный в парадную пурпурную мантию и колпак с пентаграммами, расшитыми золотом, вошел в комнату Фуксии Реддль и решительно направился к камину, сжимая в руке кружаную муку .
— Дворец Мерлина!- торжественно воскликнул он, высыпая муку в камин, и уже в следующий миг исчез в столбе зеленого пламени, оставив облачко дыма. Миссис Реддль в ужасе беззвучно открывала и закрывала рот, не в силах даже закричать. После бессонного зелья, которое Серпентс дал ей по ошибке пару часов назад, никакие силы не могли заставить ее заснуть. Через несколько секунд Фуксия Реддль, наконец, пришла в себя и завопила так, что все полицейские сирены в округе должны были просто умереть от зависти.
В следующие пару часов в доме Реддлей крики не замолкали ни на минуту. Фуксия переходила с воплей на рыдания и обратно, уничтожая литры валериановой настойки. Люси за это время успела узнать, что ее отец, оказывается, пытался родственницу отравить, свести с ума, да еще и поджечь дом. «Чтоб-ноги-его-не-было-больше-в-нашем-доме», — твердила Кларисса Мантисс под аккомпанемент воплей рыдающей кузины. Люсинде не под силу было находиться в такой обстановке, и она решила хотя бы ненадолго покинуть Дом-на-холме. Единственным местом, куда можно было пойти, был трактир «Висельчак», уже много лет честно носивший титул лучшего заведения города. Просто больше в Малом Висельтоне ничего подобного не было, и некому было оспорить его первенство. Когда за пятой чашкой травяного чая она практически сочинила легенду, вполне способную сойти за неплохое оправдание, в «Висельчак» зашел Том. Супруги разговаривали натянуто и вполголоса, так что честным висельтонцам, пришедшим сюда пропустить стаканчик-другой, могло показаться, что они замышляют что-то недоброе. Люсинде почти удалось убедить мужа, что отец просто разгуливал по дому в нелепом одеянии и, возможно, действительно хотел удивить миссис Реддль, а все остальное ей привиделось спросонья. Девушка только открыла рот, чтобы добавить, что попытка отравления явно не увенчалась успехом и не стоит принимать все это всерьез, как странные звуки из камина заставили её повернуть голову. То же самое сделали ещё полсотни висельтонцев, собравшихся в этот вечер в «Висельчаке». В камине, в столбе зеленого пламени, стоял ее отец в пурпурной мантии. В одной руке он сжимал волшебную палочку, а в другой мешок с кружаной мукой. Только Люсинда успела подумать, что ничего хуже и быть не может, как в «Висельчак» вошел мистер Реддль, а из камина появился Гуго Баттербард.
— Ты и вправду здесь живешь, Ярволо? — прогрохотал этот крупный краснолицый мужчина с окладистой бородой. Магистр относился к той породе людей, при появлении которых даже самые просторные залы кажутся тесными комнатушками. Даже если бы появление Баттербарда не было столь экстравагантно, все посетители «Висельчака» всё равно смотрели бы только на него.
— Черт, Гуго, мы попали в трактир. Как же я не сообразил! Нужно было сказать не «Малый Висельтон», а «Малый Висельтон, Дом-на-холме».
— Ничего страшного, я как раз мечтал еще немного выпить, впрочем, долго лучше не задерживаться. Люси, бельчонок, ну-ка, поцелуй крестного, — широко улыбаясь, он направился к столику Реддлей.
— О нет… Дядюшка Гуго, Вы не должны здесь находиться, это трактир мугглов.
— Трактир кого? — Тихо спросил бледный Том
— Что? Ярволо, и ты меня не предупредил! Нас обоих отправят в Азкабан, чтоб тебе всю жизнь драконий навоз убирать!
— Не в Азкабан Вы направитесь, а в тюрьму! И чтобы больше ноги Вашей не было в моем доме, нечестивое отродье! Из-за Вас над Реддлями смеётся весь Висельтон! — Вудро Реддль бросился на Ярволо с кулаками.
— Чтобы какой-то там паршивый муггл угрожал Ярволо Серпентсу! — тот взмахнул волшебной палочкой. — Ступефай!
Казалось, в живот Реддлю угодил невидимый металлический шар, и он свалился как подкошенный.
— Ну, погоди, негодяй, ты узнаешь, как потешаться над колдунами! Век меня помнить будешь, закуска для троллей!
Висельтонцы молча глазели на происходящее. С самого дня открытия в «Висельчаке» не было ничего более интересного.
Серпентс снова направил на Реддля волшебную палочку, но ничего произнести не успел:
— Экспеллиармус! — крикнул Гуго, и палочка вылетела из рук Ярволо. — Опомнись! Мы не должны быть в муггловском трактире в таком виде, а уж колдовать здесь — полное безумие. Быстрее, в «Приют Саламандры».
— Нет уж, Гуго. Мне больше нечего делать в «Приюте Саламандры». Мне было стыдно сказать тебе, но я теперь живу в мире мугглов. Боже, моя дочь — нормальная ведьма, а не какой-то там швах — стала механоэлектриком у мугглов! И выскочила замуж за стопроцентного муггла и хочет сделать мугглом моего внука!
Вудро Реддль приоткрыл глаза и сделал безрезультатную попытку подняться. Хотя его голос звучал слабо, он был исполнен бессильной злобы:
— Кем ты меня назвал, мерзкое сатанинское отродье? Я всегда знал, что твоя дочь околдовала Тома! По собственной воле он никогда не женился бы на такой женщине.
— Кто-нибудь, вызовите, наконец, полицию — раздался истеричный женский голос, — они сошли с ума и сейчас прикончат друг друга.
— Быстрее, Ярволо, мы должны исчезнуть! В Приюте Саламандры мы спокойно обо всем поговорим. А ты лучше не дергайся, пока я не вырастил тебе ослиные уши, — рявкнул Гуго на Реддля, порывавшегося подняться.
— Почему ты так торопишься в «Приют Саламандры»? Тебе там никогда не нравилось. Почему не Дворец Мерлина и не Лампа Джинна? — Ярволо вдруг насторожился.
— Здесь не полиция нужна, а скорая помощь. Они оба абсолютно сумасшедшие, — не унимался женский голос
— Они не сумасшедшие, — наконец отчетливо проговорил Том Реддль, — сумасшедшие не появляются из столба зеленого памяти в камине. Если даже они совсем чокнутые. Ты все время врала мне, Люси.
— Я все тебе объясню, Том, — начала Люсинда, но ее слова заглушил дружный вопль. На глазах у изумленных висельтонцев Гуго Баттербард становился ниже и худее, его лицо побледнело и покрылось глубокими морщинами. Теперь на его месте стоял высушенный, скрюченный старик со зловещими, желтыми глазами.
— Гриндельвальд, — едва выдохнула Люси. — Том, бежим отсюда быстрее, — она схватила мужа за руку и бросилась к выходу.
— Ты отправишься со мной в «Приют Саламандры», Империо!- старик направил на Ярволо палочку, из которой вырвался сноп зеленых искр.
Услышав это слово, Люсинда повернулась.
— Не смей его трогать! Папа, держись, пожалуйста! — она с неожиданным для беременной женщины проворством подхватила палочку отца.
— Воксибеллис, — крикнула она, направив палочку на старика. Он пытался что-то ответить, наводил на нее палочку, но только беззвучно шевелил губами
— Табуленция, — Люси направила палочку на отца.
— Молодец, бельчонок, а теперь бежим отсюда. Заклятие онемения скоро пройдет. Они направились к выходу. У дверей уже образовалась давка: незадачливые посетители трактира торопились унести ноги из этого проклятого места. История из захватывающей стремительно превращалась в слишком опасную. Даже Вудро Реддль все же поднялся и, пошатываясь, спешил к выходу, забыв о намерении проучить ненавистных родственников. Зловещий старик открывал рот, но не мог исторгнуть ни звука.
Двое в черных комбинезонах и коротких плащах вошли в «Висельчак». Еще двое под звон разбитого стекла одновременно запрыгнули через окна.
— Слава Мерлину, авроры! — Люси остановилась. Её чуть было не снесли еще несколько желающих побыстрее убраться из «Висельчака». Зловещий старик исчез.
— Проклятие, он все-таки аппарировал. А ведь был почти у нас в руках.
— Я Ярволо Серпентс, а это моя дочь Люси. Гриндельвальд принял облик Гуго Баттербарда. Вероятно, он каким-то образом смог проникнуть на праздник. Ему что-то нужно в «Приюте Саламандры».
— Понятно. По нашим данным, здесь было произнесено несколько заклинаний, которые мугглам видеть не полагается.
— Простите, я был немного не в себе, но два последних произнесла моя дочь. К одному из них — заклятию онемения — она вынуждена была прибегнуть после того, как Гриндельвальд применил ко мне проклятие подвластия, и я не представляю, что было бы со мной, если бы она не пришла на помощь. А потом она сняла с меня проклятие. Прошу Вас, она действовала абсолютно законно и только хотела остановить его.
— Законно, если не считать того, что Люсинда Серпентс после манципации и добровольного ухода в мир мугглов вообще ни имеет права колдовать.
— По-вашему, я должна была спокойно смотреть, как он применяет непоправимое заклятие к моему отцу и хочет проникнуть в наш дом?! Да Вы с ума сошли! Вместо того, чтобы его преследовать, Вы заставляете меня оправдываться за то, что я всего лишь не позволила ему разделаться с моим отцом.
— Хорошо, мисс…
— Миссис Реддль! И потом, я на Вашем месте поинтересовалась бы лучше тем, что было нужно Гриндельвальду в «Приюте Саламандры» и где сейчас настоящий Гуго Баттербард.
— Хорошо, миссис Реддль. Но кто применил сногсшибатель к мугглу, кто с помощью кружаной муки появился из камина в трактире, полном мугглов? Мистер Серпентс, тогда Вы еще не знали, что в облике Вашего друга скрывается Гриндельвальд, не так ли?
— Да, я прошу прощения. Я впервые пользовался кружаной мукой и сказал «Малый Висельтон» вместо «Малый Висельтон, Дом-на-холме», а потом…
— Боюсь, что Вам придется проследовать с нами в министерство. Свои объяснения Вы дадите в отделе неправомочного использования магической силы. В следственном управлении Вам тоже зададут несколько вопросов. Всего хорошего, миссис Реддль, к Вам у нас больше нет вопросов. Нам еще нужно будет попытаться разыскать всех мугглов, которые присутствовали при этих событиях и модифицировать их память. Я, конечно, не имею в виду Вашего мужа, миссис Реддль.
— Подождите, я поеду с Вами.
— Прошу прощения, миссис Реддль, но это невозможно. Вы не хуже меня знаете условия манципации.
Бледный и испуганный, Том Реддль наблюдал за этой сценой. Авроры и Ярволо Серпенс по очереди заходили в камин, говорили: «Приемная министерства магии» — и исчезали в столпе зеленого пламени.
— Пойдем отсюда, — наконец сказала Люсинда, — нам еще столько нужно обсудить.
Они вышли из трактира. Густая и теплая темнота летней беззвездной ночи окутала их.
— Боюсь, Люси, я больше ничего не хочу слышать. Знаешь, самое смешное, что я все это время верил тебе, я даже поссорился с мамой, доказывая ей, что твой отец — всего лишь безобидный старый чудак. Я не могу поверить, что он…
— Том, ты так говоришь, как будто мы прокаженные. Быть колдуном и ведьмой вовсе не позорно, отца очень уважают в колдовском мире, он был известным ковролетчиком. Между прочим, многие мугглы мечтают об этом.
— Что это за отвратительное слово?
— Ну, — Люсинда смутилась, — так мы называем людей, у которых нет магической силы. Это вовсе не обидно. Например, я окончила колдовскую школу, но моим любимым предметом всегда были не превращения, и даже не алхимия, а муггловедение. Я обожала все, что связано с немагическим миром, особенно механизмы. Знаешь, в нашем мире нет никакой техники. Даже когда ее привозят из вашего мира, она практически сразу ломается. Я решила, что больше не буду ведьмой, сломала волшебную палочку и приехала сюда. Моя жизнь здесь, с тобой и нашим ребенком.
— Извини, Люси, но теперь мне так не кажется. Ты обманывала меня. Ты говорила, что твой отец был артистом и играл волшебников в детских сказках, что вы приехали из Штатов, и все это было неправдой. Все это время моя семья была в опасности. Я сам видел, что он может сбить с ног одним словом. К тому же за ним охотится злой колдун. Я боюсь, что нам придется расстаться, — эти слова Том произнес очень тихо, видно было, что они дались ему нелегко.
— Том, ты не можешь так говорить, мне очень жаль, что мне вовремя не хватило смелости все тебе рассказать, но ты должен простить меня.
— Люси, родители никогда не согласятся, чтобы ты жила в Доме-на-холме, и я не вправе их за это упрекать после того, что увидел сегодня.
— Я знаю, Том, но ты мой муж и мы могли бы вместе начать новую жизнь. Я клянусь, мое прошлое тебя больше не побеспокоит. Пойми, ни один порядочный колдун не причинит вреда мугглу.
— Прости, Люси. Ты прекрасно знаешь, что я работаю на фабрике отца и мне некуда пойти, кроме Дома-на-холме. Я не уйду оттуда и не оставлю свою семью ради женщины, которая обманывала меня.
— Ты просто трус, Том, ты шагу не можешь ступить без своего папаши и его денег. Как же, Реддль-из-дома-на-холме спутался с ведьмой, которую его родители не хотят видеть! Ему самому теперь придется зарабатывать на жизнь! — Люси заплакала, — моему ребенку не нужен такой отец. Я сама справлюсь! Но подумай, что он сделает через много лет, когда узнает, что ты трусливо бросил сына только из-за того, что его мать обладала магической силой! — голос Люсинды срывался, слезы текли по щекам.
Она развернулась и пошла прочь. Том даже не окликнул жену, и от этого Люсинда заплакала ещё горше. Она дошла до автобусной остановки и присела на скамейку под выцветшим указателем «Малый Висельтон». Мысли путались у неё в голове и перескакивали от отца, которого явно ждали неприятности в министерстве магии, к ее рухнувшей, как карточный домик, семейной жизни, потом к крестному Гуго и злому колдуну Гриндельвальду, принявшему его облик. Она сначала подумала о том, чтобы попробовать вернуться в «Приют Саламандры», но, вспомнив, как настойчиво хотел туда попасть Гриндельвальд, решила, что это не лучшее место для одинокой беременной женщины. К тому же, дом заброшен. Ей пришлось забрать отца оттуда потому, что он со своей подагрой никак не мог продолжать следить за домом, а денег у Серпентсов давно не было. Даже налоги они не платили уже несколько лет. Что могло понадобиться Гриндельвальду в заброшенном особняке, и почему ему обязательно нужен был ее отец? Серый рассвет забрезжил сквозь темноту ночи. Люсинда поежилась от утреннего холода, глядя на изгибающуюся между цветущими лугами пыльную дорогу, исчезающую далеко за горизонтом, где луга сливались с черневшим вдалеке лесом. В рассветной дымке она увидела старенький автобус, который казался каким-то заспанным. Люси встала и помахала рукой.
— Привет, — Большой Билл, шофер, открыл ей дверь, — ты сегодня рано! Я думал, ты поедешь следующим рейсом, на восемь. Что случилось, ты плакала? — он внимательно посмотрел на ее опухшее от слез лицо.
— Привет, Билли, не обращай внимания, что-то в глаз попало.
— Фуксия Реддль, да?
— Билли, все в порядке, знаешь, я сегодня до Лоренсвилля. И ещё, прости, я забыла сумочку, я такая рассеянная в своем положении, — она как можно беззаботнее махнула рукой, показывая на живот.
— Нет проблем, заплатишь завтра, — он пожал плечами. Люси старалась не думать, что ждет ее в чужом городе, беременную и без гроша в кармане. Она молила бога, чтобы с ее отцом и крестным Гуго все было в порядке, а Гриндельвальд так и не смог попасть в «Приют Саламандры».
Реддли завтракали в полном молчании. Каждый делал вид, что ничего не случилось, и старался не замечать отсутствия за столом Люси и ее отца. Служанке немедленно было велено унести два лишних столовых прибора. Можно было подумать, что вместе с ними исчезнут все дурные воспоминания почтенного семейства. Миссис Реддль даже не начинала сегодня свое знаменитое «Я-же-говорила-что-все-это-добром-не-кончится», только изредка разбавляя гробовое молчание трагическими всхлипами. Том что-то сосредоточенно изучал на скатерти. Вудро Реддль внимательно смотрел в окно, проверяя, действительно ли безупречно подстрижены кусты и газоны, и, если бы обнаружил хоть одну неровную травинку, садовнику бы здорово попало. За столом царила гнетущая атмосфера недосказанности.. Внезапно натянутую тишину разрушило громкое хлопанье крыльев — большой сыч влетел в кухню, сделал два круга над столом, тщетно пытаясь найти Ярволо, и приземлился на его стул. К лапке птицы была прикреплена газета и небольшой холщовый мешочек с надписью «Издательский дом „Пророк“». Все напряженно застыли. Стакан с валериановой настойкой в руке миссис Реддль дрожал, пока она подносила его ко рту.
— Ну-ка, что это у тебя? — Том встал и отцепил от лапки птицы газету. Сыч абсолютно не испугался, лишь пристально смотрел на Тома своими большими круглыми глазами. Казалось, он чего-то ждал.
— Том, прекрати, пусть эта птица убирается! — закричала миссис Реддль. Она швырнула в сыча стаканом с недопитой валерьянкой. — Пошел вон, — орала Фуксия, срываясь на визг.
Том начал читать, стараясь не обращать внимания на истерику матери.
Итоги конкурса «Полезная магия без усилий всем и каждому»
Вчера во дворце Мерлина состоялось торжество, посвященное подведению итогов конкурса „Полезная магия без усилий всем и каждому“. В течение трех месяцев жюри из тринадцати уважаемых колдунов и ведьм под председательством достопочтенного магистра Гуго Баттербарда совещалось, выбирая достойных самой почетной премии магического сообщества в этом году. Никого не удивило, что награду в номинации „Лучшее магическое изобретение в каждый дом“ за свою знаменитую кружаную муку получил Элохим Катерпилль. В последние месяцы мы все смогли убедиться в огромной пользе и удобстве нового способа перемещений. Вокруг номинации „Выбор ведьмы-домохозяйки“ споров было намного больше. Выбор между самопомешивающимися поющими котлами от Бена Потса и удивительными вышивальными иглами „1001 узор“ действительно был нелегким. В пользу первых решило Международное общество „Ведьмы-хозяйки“. По его мнению, самопомешивающимися поющими котлами пользуются несравнимо больше ведьм. Общее количество восторженных отзывов в адрес „Поющих котелков“ составило 25.348 против 18.163, доставшихся „1001 узору“, как сообщили ведьмы-хозяйки. Итак, Бен Потс стал лауреатом премии „Выбор ведьмы-домохозяйки“ уже второй раз. Он тепло поблагодарил за помощь свою жену Сибиллу, без которой, по его словам, никогда бы не достиг таких успехов. Присутствовавший на церемонии вручения премий министр магии Мэйджор Червилль поздравил лауреатов и пожелал им дальнейших творческих успехов. На празднике выступил известный джазовый квартет „Жуки-оборотни“.
Возвращение Гриндельвальда
Торжественный вечер вручения премии был омрачен чрезвычайным происшествием, вызвавшим большой резонанс во всем магическом сообществе. Из достоверных источников нам стало известно, что в облике председателя жюри и оргкомитета конкурса Гуго Баттербарда скрывался Гриндельвальд. Напоминаем, что год назад он был объявлен в международный розыск по подозрению в практике черной магии, применении непоправимых проклятий и краже артефактов. Самым вероятным убежищем Гриндельвальда называют Германию, где после избрания Верховным магическим канцлером черного колдуна Арнольда Шилли-Груберта снят запрет на практику тёмной магии. Вчера все присутствовавшие на празднике были озадачены внезапным исчезновением председателя жюри сразу после торжественной части. Причиной этого могло быть появление друга юности магистра Баттербарда, известного в прошлом ковролетчика Ярволо Серпентса, который уже давно не принимал участия ни в каких официальных мероприятиях министерства магии. Приглашение Серпентсу было направлено самим Баттербардом, как сообщила нам его личный секретарь Элиза Питтипет, и, помимо официального текста, содержало очень личную приписку. Элиза также любезно сообщила, что ее патрон, большой поклонник творчества «Жуков-оборотней», не планировал покидать праздник. Перед банкетом множество гостей были свидетелями того как магистр Баттербард вместе с Ярволо Серпентсом удалились в каминный зал, где воспользовались кружаной мукой. По всей видимости, Серпентс не предупредил друга, что уже более двух лет живет в мире мугглов вместе с дочерью Люсиндой, единственной известной нам ведьмой, которая в 1925г. совершила обряд манципации. Их неожиданное появление в Малом Висельтоне Лоренсвильского округа в ***ширском графстве произвело большой фурор. Камин, в котором оказались незадачливые путешественники, находился в трактире «Висельчак», где вчера вечером отдыхали не менее полусотни мугглов. Появление двух колдунов в столбах зеленого пламени произвело на них неизгладимое впечатление. Забегая вперед, отметим, что далеко не всех мугглов, присутствовавших в тот вечер в трактире, смогли найти прибывшие сотрудники министерства магии. Однако самым печальным итогом прошедшего вечера стал не десяток мугглов с устойчивыми воспоминаниями об одном из самых ярких проявлений колдовского сообщества — путешествии по каминам, а неожиданное превращение Гуго Баттербарда в Гриндельвальда. Вероятно, ему удалось принять облик магистра при помощи всеэссенции. Истинной целью его появления, по словам Ярволо Серпентса, у которого нам посчастливилось взять интервью в министерстве магии, было попадание в «Приют Саламандры», родовой дом Серпентсов. Что именно понадобилось Гриндельвальду в этом месте, неизвестно. Хочется напомнить, что Серпентсы являются единственными потомками легендарного Салазара Слизерина, а «Приют Саламандры» построен около двухсот лет назад на месте его летней резиденции, разрушенной во времена Великой Охоты на ведьм. Возможно, Гриндельвальд рассчитывал найти в этом доме один из трех артефактов Слизерина — амулет Тени, до сих пор считающийся утраченным.
На данный момент не установлено, каким образом Гриндельвальду удалось пробраться на торжественный прием, проводившийся в самом сердце Министрества магии — дворце Мерлина, который неусыпно охранялся не только службой магической безопасности, но и бригадой авроров. В отношении начальника службы магической безопасности Цербера Дефентерса начато служебное расследование, о ходе которого мы обязательно вскоре напишем. Также нам до сих пор неизвестно, где находится Гуго Баттербард. Мы выражаем надежду, что уважаемый магистр сейчас вне опасности, и надеемся сообщить о его местонахождении и самочувствии в одном из следующих номеров. Комментируя случившееся, министр магии Мэйджор Червилль высказал озабоченность состоянием службы безопасности и признал работу авроров неудовлетворительной. Он также призвал всех граждан сохранять спокойствие и позаботиться о личной безопасности и заверил в свою очередь, что будут предприняты все меры по скорейшей поимке Гриндельвальда.
Редактор-корректор: Маргарита,
