Том Реддль и зеркальный коридор

Глава 3. Счастливый поворот событий

Рассудок Тома уже почти помутился от голода и боли. Когда он забывался во сне, его преследовали кошмары. В этих снах было множество змей под предводительством огромного змея, от взгляда которого Том каменел. «Иди ко мне», — шипел змей, разевая страшную зубастую пасть и высовывая длинный, раздвоенный язык. Том хотел убежать, но ноги как будто приросли к земле и не слушались его.

Когда дверь карцера снова отворилась, он внутренне сжался в ожидании очередной жестокой порки. Но, к его удивлению, вместе с Кобылой Броди его решила навестить миссис Каннингем.

— Директор хочет поговорить с тобой, Том, — Кобыла Броди была явно удивлена, что у кого-то могло возникнуть подобное желание.

— Да, — рассеянно подтвердила Каннингем, — только пусть он сначала вымоется.

— Ты слышал, что сказала миссис Каннингем? Бегом в душ, — Кобыла Броди наградила его увесистой затрещиной.

В коридоре приютские дети при виде его отворачивались и как-то не по-доброму перешептывались. Должно быть, Броди уже рассказала всем, что из-за него Гридингс сократил финансирование приюта.

Пока он мылся в душе, кто-то перекрыл холодную воду, и его здорово ошпарило кипятком. Одеваясь, Том увидел, что его штаны измазаны землей, а форменная куртка изрезана на клочки. В этот момент ему подумалось, что змеи из его кошмаров гораздо дружелюбнее, чем воспитанники и персонал приюта Босоногого Патрика. В грязных брюках и потрепанной рубашке, сжимая в руках изрезанную куртку, он вошел в кабинет Каннингем. С фотографии на стене на него взглянула ненавистная Лорна Грай в роли принцессы. На столе директора, поверх стопки любовных романов, лежал конверт, адресованный Тому Я. Реддлю, Лоренсвилль, Приют Босоногого Патрика, карцер.

— Садись, Том, — Перпетуя Каннингем рассеянно указала ему на стул. Она была явно недовольна, что ей пришлось оторваться от чтения. «Гонимая любовь» — так называлась перевернутая раскрытая книга, на которую косилась директриса.

— Вы позволите? — услышал Том удивительно доброжелательный голос. Ему показалось, что от стены отделилась фигура странного господина с длинной седой бородой в черной мантии.

— Да-да, — Каннингем уже протягивала руку к вожделенному любовному роману.

— Здравствуй, Том. Я не получил ответа на письмо и взял на себя смелость приехать сам. Миссис Каннингем любезно позволила мне поговорить с тобой.

— Здравствуйте, сэр. Простите, но я не получал никаких писем.

— Я говорила, что Тома на каникулы пригласил в гости председатель попечительского совета приюта, поэтому я не смогла передать ему письмо, — раздраженно сказала Каннингем, не отрывая взгляда от книги.

— Да, конечно, — в добрых, проницательных голубых глазах незнакомца заплясали озорные огоньки. Том понял: странному посетителю прекрасно известно, что директриса лжет.

— Меня зовут Альбус Дамблдор, я имею честь быть заместителем директора школы колдовства и ведьминских искусств «Хогварц». Это очень древняя и знаменитая школа, малыш. Когда-то ее закончили и твой дед, и твоя мать.

— Моя мать была ведьмой?

— Ты удивлен? — ядовито откликнулась Каннингем.

— Да, Том, и ты унаследовал ее магическую силу. В Вашем роду были великие маги, а мы с твоим дедом были хорошими друзьями.

Тому казалось, что он спит и все это видит в мечтах. Наверное, для разнообразия змеиные кошмары сменились счастливым сном о добром волшебнике, который увезет его из ненавистного приюта.

— Понимаю, ты очень удивлен, ведь тебе пришлось вырасти в мире, где волшебство встречается нечасто. Но у нас не так много времени, Том. Если ты примешь наше предложение, обещаю, мы еще о многом поговорим. Я здесь для того, чтобы пригласить тебя учиться в Хогварц.

— Но я ничего не умею, простите сэр, я…- слова застряли у него в горле, на глаза навернулись слезы. Если бы эта сцена происходила не в кабинете директора, он бы решил, что старик спятил.

— Это естественно и совсем не страшно — если бы ты все умел, зачем учиться?

— Послушайте, по-моему, он не хочет никуда с Вами ехать, — Каннингем наконец оторвалась от романа.

— Нет, — воскликнул Том так громко, как только мог, — я очень хочу, возьмите меня, сэр, пожалуйста!

— Вот видите — Вы ошибаетесь. — Дамблдор подмигнул Тому. — Возьми письмо, малыш, и почитай его внимательно. Он сделал какой-то неуловимый жест рукой, и письмо мотыльком вспорхнуло со стола Каннингем и приземлилось в его раскрытые ладони.

— Здорово! — восхищенно пробормотал Том и на всякий случай ущипнул себя за руку — он не мог поверить, что все это происходит наяву.

— До свидания, Том. — ему показалось, что его новый знакомый растаял в воздухе. По счастью, письмо осталось. Плотный пергаментный конверт был скреплен сургучной гербовой печатью. Том открыл его дрожащими руками и прочел:

Директор: Адальберт Диппет
(Орден Мерлина первой степени, Великий Волшебник, Почетный магистр Всемирной Конфедерации Чародейства)

Уважаемый мистер Реддль!

С радостью извещаем Вас, что Вы приняты в Школу колдовства и ведьминских искусств «Хогварц». Список необходимой литературы и оборудования прилагается.
Начало занятий — 1 сентября. Ожидаем ответную сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваш,
Альбус Дамблдор,
Заместитель директора

Учащимся первого года обучения необходимо иметь:
1. Простая рабочая роба (черная) — 3 шт.
2. Повседневная островерхая шляпа (черная) — 1 шт.
3. Защитные перчатки (из драконьей кожи или аналогичные) — 1 шт.
4. Зимняя мантия (черная, с серебряными застежками) — 1 шт.
Убедительная просьба проследить, чтобы на одежду были пришиты метки с фамилией учащегося.

Каждый учащийся должен иметь следующие книги:
Миранда Гошок «Сборник заклинаний (часть первая)»
Льюис Хроникус «Всемирная магическая история для младших школьников», том первый.
Адальберт Диппет «Теоретические основы колдовства»
Эмерик Свитч «Превращения. Руководство для начинающих»
Филлида Спора «Тысяча волшебных трав и грибов»
Николас Фламель «Занимательная алхимия»
Ньют Скамандер «Сказочные существа и места их обитания»
Квентин Трясль «Силы зла: руководство по самозащите»

Волшебная палочка — 1 шт.
Котел (оловянный, размер 2) — 1 шт.
Набор флаконов (стекло или хрусталь) — 1 шт.
Телескоп — 1 шт.
Медные весы — 1 шт.
Учащимся разрешается привезти с собой сову или иное небольшое животное.

Том помотал головой. Он не представлял, где все это взять. К тому же в письме не было ни слова о том, где находится таинственная школа и как туда попасть. Он страшно пожалел, что не успел больше ничего спросить у господина в мантии.

— Миссис Каннингем, — он набрался смелости.

— Ты ещё здесь?! Быстро иди к себе.

— Простите, но я хотел спросить, как я попаду в эту школу и где возьму все это.

Директриса оторвалась от романа и сняла очки. Том понял, что ей ужасно хочется сказать ему что-то гадкое, но какая-то неведомая причина не позволяет это сделать.

— Мы постараемся помочь тебе, хотя ты этого явно не заслужил. А теперь иди к себе в спальню. И не смей болтать о том, что здесь произошло, а то просидишь в карцере до конца жизни.

У самой двери директорского кабинета Кобыла Броди уже поджидала свою добычу. Он искренне пожелал, чтобы она превратилась в крысу, и почти поверил, что это может произойти. Но вместо этого получил очередную оплеуху.

— Мерзкий гаденыш! Его еще берут в какую-то школу. Для малолетних преступников, да? В карцер!

— Простите, но миссис Каннингем сказала, чтобы я шел к себе в спальню. Кажется, она директор, или, пока я был в карцере, все изменилось, и на эту должность назначили Вас? — он невинно посмотрел на Кобылу Броди. Раньше он никогда не решился бы не то что дерзить ненавистной воспитательнице, но даже поднять на неё глаза. Сейчас же письмо в кармане испачканных брюк придавало ему силы. Броди застыла как громом пораженная, и раньше, чем она пришла в себя, Том уже бежал вниз по лестнице в парк.

Нельзя сказать, чтобы оставшиеся двадцать дней августа были безоблачными. Кобыла Броди по-прежнему колотила его по малейшему поводу, а остальные приютские дети изводили, как могли. Люк и его банда постоянно пытались отобрать у него еду, напоминая, что из-за него в приюте стало меньше денег и теперь они голодают. Каждый вечер, перед тем, как лечь спать, он внимательно изучал свою постель и редко когда не находил жабу или тарелку с водой, аккуратно замаскированную под простыней. Но сейчас все это не имело никакого значения. Он не расставался с письмом ни на минуту и уже давно выучил его наизусть. Ему только было немного жаль, что Ориель, которую тоже приглашали в эту замечательную таинственную школу, решила поехать к дурацкой синьоре Кривлянти.

Тридцать первого августа шел дождь. С самого утра он был как на иголках. А вдруг Каннингем забыла про него, погрузившись с головой в какую-нибудь очередную «Убийственную нежность» или «Слезы неверного возлюбленного»? Конечно, его никто не отправит в волшебную школу, а там решат, что он передумал. И добрый господин в мантии больше не станет тратить на него время. Он, как последний болван, упустил единственный шанс, который был в его жизни. К обеду мальчику хотелось разрыдаться.

— Реддль, немедленно к директору, — рявкнула Кобыла Броди, врываясь в столовую. Том бросил пересоленную, слипшуюся лапшу и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался в директорский кабинет.

Она уже ждала его. У директорского стола лежал объемистый сверток.

— Том, мы здесь кое-что собрали для тебя, хотя, как я уже говорила, ты этого абсолютно не заслуживаешь.

— Прошу Вас, быстрее, — услышал Том тоненький голос, — я должен забрать еще пятерых. Голос принадлежал крохотному господину в зеленом цилиндре, — он должен был быть готов к двум.

— Я не виновата, что он такой копуша. Передайте директору новой школы, что он опоздал и заслуживает наказания. Я вчера предупредила его.

Том чуть не задохнулся от такой несправедливости, но предпочел побыстрее схватить сверток и подойти к странному провожатому. Он пообещал себе, что обязательно выучит колдовство, которое заставит Каннингем ослепнуть, и она не сможет читать свои любимые романы.

— Я готов, сэр.

— Ну наконец-то, — ворчливо сказал человечек. У него оказалось неестественно зеленоватое лицо и очень длинный нос. — Держись, — он протянул Тому свою тросточку. Мальчик, ничего не понимая, схватился одной рукой за конец тросточки, поддерживая другой объемистый сверток. Он даже не успел сказать Каннингем «до свидания», хотя вряд ли об этом стоило жалеть. Буквально тут же они очутились на огромной поляне, окруженной таким густым сосновым лесом, что, казалось, огромные деревья переплетались между собой, образуя прочную изгородь. Справа от него стояли ряды аккуратненьких, словно игрушечных, разноцветных скамеек на витых ножках, на которых сидели взрослые и дети. Все эти люди были настолько необычными, насколько Том только мог предположить. Мужчины и женщины носили разноцветные мантии. У высокой рыжеволосой ведьмы в зеленой бархатной мантии на плече сидела большая амбарная сова, а в руках был череп с зелёными камнями в глазницах. Маленький мальчик лет шести в длинной робе и туфлях с загнутыми носами и серебряными пряжками прижимал к себе огромную бородавчатую жабу. Том почувствовал себя так неуютно, как если бы ему пришлось выйти без штанов. Его крошечный провожатый в цилиндре куда-то испарился. Том недоуменно оглядывался по сторонам. «Ковродром», — гласила большая вывеска. Казалось, она висит в воздухе. Возле скамеечек был небольшой указатель: «Самое безопасное и удобное место на ковродроме. Ожидайте ковров здесь».

«Выход на коврополосу только по приглашению ковролетчика», — предупреждала табличка слева от него. Дальше начиналось совсем непонятное: «Ковры дальнего следования», «Местное ковровое сообщение», «Коврополоса индивидуального пользования только для тех, кто включен в график». Очевидно, ему опять забыли сказать что-то важное.

В это время на поляну приземлился огромный, размером с небольшое футбольное поле, ковер. Он был черного цвета с узором в виде сказочных птиц. Но самым удивительным было то, что птицы на ковре двигались. Впереди сидел такой же маленький зеленоватый человечек, как тот, что доставил Тома сюда, только без цилиндра. В руках он сжимал тонкие нити, которые тянулись от краев ковра. Человечек на удивление ловко перебирал нити, заставляя ковер плавно снижаться. Наконец необычное транспортное средство с легким шорохом аккуратно опустилось на траву.

— Всем оставаться на местах, — скомандовал человечек. Том понял, что это и есть ковролетчик. Тем временем тот аккуратно заправил нити куда-то в ковер, удостоверился, что ни одна из них не торчит, и только после этого подал сигнал к выходу. Люди в мантиях, ставших уже привычными и не мозоливших глаза, стали по очереди спускаться на траву. После того как последний пассажир — задумчивый молодой человек — сошёл с ковра, ковролетчик сделал какой-то странный взмах руками, и ковер сам собой скатался и покатился к дальнему краю поляны, где, как успел заметить Том, уже лежало несколько скатанных ковров.

— Ты потерялся, мальчик? — услышал Том тихий голос. За его спиной стоял высокий, худой господин в черной мантии.

— Я еду, т.е. лечу… в общем, я собираюсь в Хогварц.

— Ну, слава богу, а я уж думал, что на ковродром попал муггл, — господин явно почувствовал облегчение и собрался уйти.

— Сэр, простите, я здесь первый раз и совсем не знаю, что делать.

— Неужели ты не умеешь читать? — он показал длинным пальцем на вывеску о самом безопасном месте на ковродроме.

— Нет, сэр, я умею читать, но я впервые здесь, и мне никто ничего не объяснил.

— Ковры из Хогварца будут с минуты на минуту. Надеюсь, ты не забыл билет. Сядешь на ковер и все. Только не вздумай вставать во время полета. Счастливого пути.

Сердце Тома ухнуло куда-то вниз — билета у него не было. Он уныло побрел со своим тюком, который рядом с чемоданами и сундуками других пассажиров выглядел так, как будто Том подобрал его на помойке. Впрочем, примерно так оно и было. Он опустился на голубую скамеечку, которая оказалась неожиданно теплой и мягкой, рядом с двумя мальчишками в черных робах. Они не обратили на него никакого внимания.

— Мама говорила, что в этом году мы последний раз летим на коврах. В следующем году до Хогварца пустят поезд.

— Ух ты, здорово, совсем, как у мугглов. Никогда не ездил на поезде.

— Я тоже. У нас будет своя платформа, девять и три четверти, прямо с лондонского вокзала. Там нашли подходящую трещину в пространстве.

Том обрадовался про себя, что в этом году летят на коврах-самолетах. Впрочем, страх снова сдавил грудь, ведь его-то, скорее всего, никуда не возьмут.

— Улетающие в Хогварц, приготовьтесь, — громкий голос звучал отовсюду и ниоткуда. На поляну одновременно приземлялись сразу пять ковров. Красный с золотым львом, зеленый с серебристой змеей, желтый с барсуком и синий с какой-то птицей.

Пятый ковер был самый маленький, разделенный на четыре поля, повторяющие узор четырех больших ковров. Том с упавшим сердцем направился к красному ковру, который был ближе всего.

— Ты, вероятно, перепутал, для первоклассников маленький ковер, — остановила его не по годам серьезная девочка в квадратных очках и показала на ковер, разделенный на четыре поля, — пойдем, я помогу тебе. Твоих родителей, наверное, не пустили на ковродром, — она решительно взяла Тома за руку и подвела к ковру.

— Садись сюда и поставь свои вещи в ноги. Слева от тебя страховочные нитки, вытяни две.

Том послушно стал шарить слева от себя, даже не рассчитывая что-то найти. Не дождавшись, девочка сама ловко выдернула две тонкие, но поразительно прочные нити. Одну она перекинула через его ноги, а второй ловко зафиксировала тюк. Не забудь приготовить билет. Счастливо. Кстати, меня зовут Минерва МакГонаголл, я из Гриффиндора.

— А я Том Реддль, я из приюта Босоногого Патрика. Спасибо большое.

— Том, привет. — Ориель присела рядом с ним. На ней была шелковая черная мантия, а рядом, еще на земле, стоял огромный сундук.

— Привет! Я так рад, что ты передумала.

— Ориель, веди себя хорошо и не забывай делать педикюр каждые три дня! Не забудь: в желтом тюбике дневной крем, а в розовом ночной. И если ты не будешь краситься каждый день, все подумают, что ты привидение! — услышал он голос Лорны Грай.

— Знаешь, я так и подумала, что ты колдун, после той истории с плакатами. И я ведь совсем не хотела, чтобы так получилось. Годфри не выбрали в Палату Общин, и мама с ним развелась. Сейчас она собирается замуж за маркиза де Жабина. А вообще, здорово, что ты тоже поступил в Хогварц.

— Еще не факт. У меня нет билета, и меня, наверное, сейчас высадят.

— Как, нет билета?

— Каннингем, директор нашего приюта, не купила его для меня. После того, как твой бывший отчим привез меня и сказал, что уменьшает финансирование, меня все возненавидели.

Ориель решительно протянула ему билет:

— Возьми.

— А ты?

— У меня есть деньги. Мама поменяла для меня сто галеонов.

— Предъявите билеты, — человечек в цилиндре важно прохаживался между рядами.

— Сэр, простите, я забыла билет, — сказала Ориель раньше, чем Том успел что-нибудь сделать.

— Но Вы не можете лететь, если у Вас нет билета, — он явно был недоволен.

— Я куплю еще один. Ведь он у меня точно был, значит, место для меня есть, правильно? Билет стоит семь сиклей, а я дам Вам галеон. Меньше у меня все равно нет, а сдачи не надо, — до того, как ковролетчик успел что-то возразить, она вложила золотой ему в руку. Он пробурчал что-то про правила, но не сделал попытки вернуть монету.

Том подумал, что, если в Хогварце кто-нибудь попытается заставить Ориель дежурить вне очереди, он его обязательно побьет. И ему будет наплевать на то, что его будут дразнить за дружбу с девчонкой.

— Джастин, пришли сову, как только долетите!

— Долли, детка, будь умницей!

— Взлетаем! Мамочка, пока!

— Бабушка, не забывай кормить говорящих рыбок!

Тому было отчаянно обидно, что он не принимал никакого участия в этом простом, но таком теплом ритуале прощания. Ему так хотелось хоть что-нибудь услышать перед отлетом, хотя бы такую же чушь, какую Лорна Грай прокричала своей дочери.

Ковролетчик потянул на себя нити, идущие от переднего края ковра, и тот, затрепетав, стал плавно набирать высоту. Том ещё раз поблагодарил про себя Минерву МакГонаголл, которая крепко затянула защитные нити, а то он бы обязательно соскользнул назад. Ощущение было потрясающим — казалось, мягкий ковер, как живой, трепетал под ним, в лицо дул теплый ветер, пахнущий сосновым лесом и полевыми цветами. Вот уже поляна осталась внизу, а яркие скамеечки, уменьшившись, стали еще больше похожи на игрушечные. Дети махали с ковров своим родителям, которые смотрели на них, задрав головы. Том тоже помахал им, хотя тоска вновь сдавила его сердце. Его ведь никто не провожал. На глаза навернулись слезы, которые высушил теплый ветер раньше, чем кто-нибудь успел их заметить. Они проплывали над лесами, полями и небольшими городками, поднимаясь все выше, навстречу небу и солнцу. Том с замирающим сердцем смотрел на мерцающие изгибы речек и серебристые блюдца озер, опоясанные лесами, бескрайние поля и луга. Там, где они летели, не было и следа от моросившего в Лоренсвилле дождя.

— Вот глупая муглокровка, не смогла даже донести билет. Кого нынче берут в Хогварц! — изнеженный голубоглазый мальчик со светлыми волосами и брезгливым выражением лица фыркнул, и эйфорическое состояние Тома тут же развеялось.

— Держу пари, она даже не знает, что такое квиддич, — поддакнул ему крупный круглолицый сосед с глупым ухмылкой.

— А ты посмотри, что за пугало рядом с ней! Уверен, его подобрали на помойке — этот тупой муггл даже не переоделся. Ему самое место на карнавале.

Том лихорадочно придумывал что-нибудь обидное, но он ведь не знал, как лучше всего дразниться в этом странном мире.

— Я так надеюсь попасть в Гриффиндор, там деканом сам Альбус Дамблдор, — девочка с хвостиками повернулась к Ориель, — а ты?

— А я не знаю, что это такое, извини. Может, расскажешь? Меня зовут Ориель де Бойя.

Том снова удивился, какая она смелая. Он бы ни за что не решился признаться, что ни черта не понимает.

— А меня Салли Ласкер. А ты настоящая муггла?

— Я не из волшебной семьи, если ты об этом.

— Это ничего, моя лучшая подруга Сэнди — полукровка. Её мама ведьма, а папа швейцар в отеле. Гриффиндор, Равенкло, Хуффльпуфф и Слизерин — четыре факультета Хогварца. В Гриффиндор попадают только самые храбрые и благородные, в Равенкло — умные и проницательные, в Хуффльпуфф — добрые и трудолюбивые, а в Слизерин — хитрые и находчивые. У Тома чесался язык спросить, куда в Хогварце отправляют тупоголовых трусов вроде него. А вот Ориель обязательно попадет в Гриффиндор.

— А почему ты хочешь в Гриффиндор?

— Ну, он считается лучшим…

— Почему? Разве быть смелым лучше, чем умным, добрым или находчивым?

— А правда, что у мугглов есть такие ящики, в которых можно увидеть, что происходило вчера или даже год назад? — видимо, Салли не знала ответа на вопрос Ориель и решила сменить тему.

— Да, они называются телевизоры.

— А какая у тебя волшебная палочка? У меня сосна и струны души дракона, десять с четвертью.

— А у меня омела и шерсть единорога, двенадцать дюймов. Продавец сказал, что нет ничего лучше для защитных заклинаний. — А у тебя, Том? — Ориель повернулась к нему

— Яблоня и крысиный хвост, пятнадцать дюймов. Просто создана для проклятий, — Том брякнул первое, что пришло в голову. Ему опять не хватило духа признаться, что он ничегошеньки в этом не понимает и не знает, какую палку подсунула ему Каннингем. Впрочем, он сильно сомневался, что она волшебная.

Салли взвизгнула и уставилась на него, как будто увидела чудовище.

— Он же пошутил, — Ориель улыбнулась.

Казалось, полёт продолжался целую вечность. Пока они летели, Том успел узнать от болтливой Салли, что квиддич — самая интересная игра на свете, в Хогварце проводятся соревнования ковролетчиков на четырехместных спортивных коврах, а Альбус Дамблдор лучший чародей в мире. А ещё в Хогварце есть шляпа, которая видит всех насквозь. Том опять не решился спросить, каким образом — у всех известных ему шляп не было ничего, похожего на глаза. Ориель со смехом поведала, что Лорна Грай хотела купить ей зимнюю мантию, отороченную горностаями, но она наотрез отказалась, сказав, что, возможно, в волшебном мире в моде, например, крысиные хвосты или куриные перья, а горностаи — дешево и безвкусно. Рядом с Томом сидел красивый смуглый светловолосый мальчик с грустными зелеными глазами. Подол его черной мантии был расшит небольшими серебряными драконами.

— Это Кай Ривейра, — прошептала Салли, — у меня мурашки по коже, как подумаю, что он будет с нами учиться.

— Почему? — спросила Ориель

— Его мать была вампиром.

Ориель с Томом переглянулись, а красивый мальчик метнул на них такой взгляд, как будто ему было жаль, что у него нет вампирских клыков, а то он прямо здесь перегрыз бы им горло.

— А почему тогда его взяли в школу? — тихо спросил Том.

— Денежки Ривейры убедили всех, что его мамочку укусили уже после его появления на свет, — изнеженный голубоглазый мальчик снова фыркнул. — Эй, упыренок, сколько денег заплатил твой папаша за то, что его маленькая нечисть будет учиться в Хогварце? Запасайтесь чесноком, друзья.

— Столько, сколько у Лестранжей никогда не будет, — тихим голосом откликнулся Кай. — Еще одно слово, и тебя никакой чеснок не спасёт.

— Потише, этого ещё не хватало на моем ковре! Все проверьте страховочные нити, мы снижаемся, — раздался недовольный голос ковролетчика. Том увидел внизу впереди огромное темное озеро, которое сверкало в лучах заходящего солнца, как косо поставленное зеркало. На берегу стоял исполинский сказочный замок, возвышавшийся над лесом, со множеством башен и башенок, среди которых не было двух одинаковых. Солнце играло на причудливых витражах и окнах алыми всполохами. Пока ковер снижался, Том во все глаза глядел на замок, но, как ни старался, не мог рассмотреть его целиком. В сознание врезались отдельные куски: вот зубчатая башенка с бойницей, а вот остроконечная с серебряным шпилем, флюгер в форме сказочной птицы, большой круглый купол, витраж с золотистым драконом. Замок, безусловно, был старинным, но, в отличие от приюта, где все рассыпалось от старости и сырости, казался несокрушимым: в каменных стенах не было ни одной трещины, все стекла в витражах и окнах были целыми и сияли чистотой. Ковер опустился на мягкую траву перед каменными ступенями, которые вели к высоким дубовым воротам на массивных кованых петлях. Ковролетчик ловко спрыгнул с ковра и занялся нитями. Дубовые ворота открылись без малейшего скрипа, и на ступенях появился старый знакомый Тома — седовласый волшебник, только в этот раз он был в пурпурной мантии, расшитой звездами. От его доброй улыбки стало как будто бы теплее и спокойнее.

— Быстрее, первоклашки, не заставляйте профессора Дамблдора ждать, — колволетчик наконец закончил со своими нитями.

Дети не заставили себя долго упрашивать и вскоре уже толпились у ворот.