Том Реддль и зеркальный коридор

Глава 12. Чудовищная ошибка

Вот уже две недели Кай практически всё свободное время проводил в мастерской профессора Торрина. Том изнемогал от нетерпения, но не торопил друга, страшно боясь, что сделанный им кулон будет слишком сильно отличаться от оригинала и профессор Кривелли сразу заметит подмену. Приближались пасхальные каникулы, и мальчик прекрасно понимал, что другой столь хороший шанс воспользоваться портключом и узнать наконец-таки хоть что-нибудь о судьбе дедушки ему вряд ли представится.

С тех пор как уроки астрономии перенесли на вторник, Том каждую ночь пятницы проводил за чтением гримуара. На прошлой неделе он закончил с третьей частью, повествовавшей о воинах времени, и готов был приступить к четвёртой — «Хитростям времени», но, как обычно, совершенно незаметно вмешался рассвет, и её пришлось отложить до следующего раза. Всю неделю Том с нетерпением ждал пятницы: ему было очень интересно, можно ли как-нибудь обмануть неумолимое время. Вечером долгожданного дня он со скучающим видом сидел в слизеринской гостиной — уроки на понедельник раньше времени делать не хотелось, Кай, как обычно, был занят в мастерской. Блек с Лестранжем играли в шахматы, а Ник Хорнби, ещё один первокурсник Слизерина, внимательно наблюдал за игрой. Том никак не мог понять, что за интерес играть с Блеком — над каждым ходом он думал бесконечно долго, а на результат можно было не ставить — он, наверное, проиграл бы даже собственной сове.

За спиной Том уже около получаса слышал перешёптывание и хихиканье — голоса принадлежали двум первокурсницам — симпатичной, если бы не высокомерное выражение круглого личика, светловолосой и кареглазой Доминике Винтон и смуглой чёрноволосой Лауре Зильберг. Даже не слыша, о чём они говорят, Том готов был поклясться, что причина обсуждения наверняка он. Вдруг смешки стихли, и Том с удивлением увидел, как на соседнее с ним кресло, снисходительно усмехнувшись (что показалось мальчику ещё противнее её обычной надменности), присела Доминика.

— А что это ты сегодня один, Реддль? Где твой друг? — поинтересовалась она с фальшивой доброжелательностью.

— Тебе-то что?

— Ничего, — она пожала плечами, — а почему ты не пойдёшь к ним? — девочка с невинным видом и улыбкой кивнула на игроков в шахматы. Она как будто ничего не знала об их с Каем вражде с остальными слизеринцами-первокурсниками.

— Тебя забыл спросить, — огрызнулся Том. — А ты почему не уберёшься куда-нибудь? От вашего смеха уже голова болит. Лучше бы подучила превращения, чем сплетничать, а то на следующем уроке опять всем классом будем ловить лягушку с крылышками, — мальчик ехидно улыбнулся, вспомнив, как его собеседница на прошлом уроке превращений перепутала формулу и её лягушка, вместо того, чтобы стать мячиком, на крепких кожистых крыльях летала по всему классу.

Кровь прилила к щекам девочки:

— Зато я не бегаю на дополнительные занятия к декану Гриффиндора! И не дружу с мугглокровками. Ты специально выбрал себе в подружки самую большую дуру нашего курса?

— Нет, что ты. Тогда я бы выбрал тебя, — Том снова широко улыбнулся, не без удовольствия отметив, что его собеседница от злости раздулась, как жаба.

— Неудивительно, что с тобой больше никто не разговаривает!

— Удивительно, что с тобой разговаривают. Слушай, Винтон, что тебе надо?

— Ничего. Просто захотела с тобой поговорить, — она пожала плечами.

— Дурацкая идея. Ты забыла спросить, хочу ли я этого.

— Не такая уж и дурацкая. Мы поспорили с Лаурой на целый галлеон, что я смогу подойти к тебе и заговорить. Видишь, я выиграла.

— Поздравляю, — Том отвернулся. «Великий Мерлин, до чего же несносны иногда бывают девчонки! Их вообще нужно держать в огромном тёмном мешке до тех пор, пока не выучат своё место!» — подумал он. К Ориель это, разумеется, не относилось.

С приближением полуночи мальчик направился в спальню и снова открыл «Тайную книгу времени», послушно покинувшую по его зову свой футляр.

«Можно ли обмануть время? Сколько раз ты задавал себе этот вопрос, сожалея о своих словах и поступках? Всего золота мира недостаточно, чтобы повернуть его вспять. А ради самых счастливых моментов и того, чтобы они не кончались, люди порой готовы отдать половину своей скучной и обыденной жизни. Время не совершенно, как и всё в этом мире. Даже Тому-кто-придумал-правила-игры не под силу сделать его течение абсолютным и неприступным. Поток времени, в котором в единое целое сливается сущее и нематериальное, — физическое воплощение этой незримой и неумолимой субстанции, текущей из ниоткуда в никуда в полной тишине, — уязвим, несмотря на бдительную охрану страгийских адептов. Сам поток не может быть обращён вспять, но это не относится к его частичкам. Каждая капля потока времени одновременно является всем потоком в целом по отношению к конкретному человеку. Эта удивительная способность времени и дала возможность времени (или людям) придумать хроноворот — артефакт, который, являясь насмешкой над самой сутью времени, искажает его главный отличительный признак — необратимость. Сила хроноворота ограничена тем, что он может повернуть время вспять непосредственно для того, кто к нему прикоснётся. Чтобы создать хроноворот, каплю из потока времени нужно заключить в сапфировую колбу, имитирующую песочные часы».

Том внимательно изучал описание и картинку хроноворота. Казалось бы, ничего особенного: капля крови невинной девочки («Ориель подошла бы как нельзя лучше», — подумал мальчик, но тут же отогнал прочь эту мысль) и золотой круг, разделённый на двенадцать секторов, вроде циферблата, только помимо цифр в каждом секторе помещалось изображение одного из знаков зодиака. Ещё одним отличием импровизированного циферблата хроноворота было то, что цифры на нём располагались в обратном порядке. Внутрь круга требовалось помесить сапфировую колбу с каплей из потока времени, смешанной с каплями крови и самого чистого эфира, и при повороте колбы против часовой стрелки время оборачивалось вспять. «Вот бы сделать такой артефакт», — размечтался Том. Если бы у него была штука, позволяющая возвращать время назад, он всегда успевал бы выспаться — мальчик ненавидел рано вставать, и пробуждения всегда были для него пыткой. Кроме того, всегда хватало бы времени, чтобы подготовиться к очередной контрольной работе.

На следующий день Том, несмотря на то, что Кай предложил поехать в «Гнездо на скале», без колебаний записался в список учеников, остающихся в Хогварце на пасхальные каникулы, — до них оставалось всего два дня. Мальчику не хотелось и дальше откладывать возможность забрать амулет из кабинета магической истории. К тому же, у него были все основания предполагать, что на каникулы профессор Кривелли не останется в Хогварце. Понимая, что не смогут бросить друга одного, Кай и Ориель тоже решили остаться на каникулы в замке. Кай, правда, ещё пару раз высказался по поводу того, что в «Гнезде на скале» ему было бы гораздо удобнее, но всё же продолжал пропадать в мастерской. Тому казалось, что момент окончания работы никогда не наступит, но именно в этот вечер незадолго до отбоя его друг наконец-таки появился в общей гостиной Слизерина с победным блеском в сияющих глазах.

— Смотри, — Кай сел на соседнее с Томом кресло и разжал руку. Золотая змейка с изумрудными глазами, лежащая на его ладони, была буквально копией той, что он видел в тайнике Кривелли.

— Ух ты… Спасибо, я и не ожидал, что получится так похоже, — мальчик восхищённо посмотрел на друга. Некоторое время Том боролся с собой, размышляя, стоит ли рассказать Каю про хроноворот, но в конце концов решил, что время для этого ещё не наступило.

Они договорились, что совершат вылазку в кабинет страгийки в первый день каникул — Том был уверен, что декан Слизерина покинет школу, как только закончится последний урок магической истории. В намеченный день он с утра послал своего филина Джокера с запиской в «Дырявый котёл». Кай, правда, сомневался, что стоит звать торговца случайностями, ещё до того как им удалось получить амулет, но Том был непреклонен:

— Он может появиться только в страгийском зеркале. И если мы не позовём его сегодня, нам придётся взламывать кабинет два раза. Но если нас сегодня поймают, нам больше вообще не удастся это сделать. Ни завтра, ни потом — никогда. Ориель дала ему достаточно денег для того, чтобы потратить на нас несколько минут.

В первый день каникул Хогварц опустел — вместе с учениками разъехались и многие преподаватели, в том числе директор Диппет, который собирался принять участие в международной конференции, посвященной борьбе с чёрной магией. Клио Кривелли тоже покинула школу — но, в отличие от директора, о её целях никто ничего не знал. Николас Фламель отбыл с женой в свой уединённый домик где-то на юге Франции отпраздновать очередную (страшно подумать, какую по счёту — прим. авт.) годовщину свадьбы. Профессор Торрин отправился навестить семью, оставшуюся в горах Скандинавии. Но, к огромному расстройству троих искателей приключений, «любимая» всеми профессор Ван Хельсинг осталась в Хогварце.

В первый день каникул на обед вместо привычной шумной и смеющейся толпы детей спустилось не больше двадцати человек. Ориель подсела к друзьям за слизеринским столом — больше никто из гриффиндорских первокурсников не остался на Пасху в Хогварце.

Кай, выпросивший у профессора Торрина на каникулы ключи от мастерской, после обеда помчался туда, объяснив друзьям, что хочет ещё поработать с кулоном. Том с Ориель, по опыту знавшие, что от любимого дела друга лучше не отвлекать, отправились прогуляться по хогварцкому парку. Сегодня весна, будто в насмешку над их тревожным настроением, подарила действительно прекрасный день — ясный и солнечный, наполненный неповторимым свежим ароматом, возвещающим о пробуждении природы от зимнего сна. В тревогах и приготовлениях к подмене кулона Том даже не успел заметить, как зима ослабила свою хватку, отступив в самые дальние и тёмные уголки, где до сих пор можно было найти крошечные островки потемневшего снега. Если бы не страх и напряжение, сковывавшие сердце мальчика, день показался бы ему чудесным. Ориель молча шла рядом — даже у неё не было сил радоваться, девочка просто сходила с ума от беспокойства, разрываясь между желанием помочь Тому и убежденностью, что они поступают неправильно. Чем ближе был вечер, тем более подавленными выглядели искатели приключений. «Может быть, всё же остановиться, рассказать взрослым, не совершать кражи?» — читал Том в глазах подруги немой вопрос, который она уже тысячу раз задавала вслух за последние недели, пока не отчаялась его переубедить. Ещё не поздно…. Не поздно что? Отказаться, когда половина пути пройдена, смириться с тем, что ему, Тому Реддлю, это не под силу, поджав хвост, вернуться на летние каникулы, которые уже не за горами, в ненавистный приют? Попросить помощи взрослых — тех самых, кто решил, что у него не будет ни мамы, ни папы, ни дня рождения, а только приют, голод, одиночество и Кобыла Броди?

— Пойдем, скоро ужин, — наконец тихо сказал Том, — нужно позвать Кая — он, наверное, совсем потерял счёт времени.

Ориель молча кивнула. По пути в столовую они заглянули в мастерскую преподавателя артефактов и действительно застали Кая у верстака, вооруженного увеличительным стеклом, которое висело в воздухе прямо перед его глазами и послушно перемещалось, когда мальчик поворачивал голову. В руках у него были какие-то невероятные инструменты.

— Кай, — позвал Том, — пойдём, ужин пропустишь.

Мальчик не реагировал, полностью поглощённый своей работой. Друзьям стоило немалых усилий оторвать его от любимого занятия. За ужином заговорщики договорились встретиться в час ночи около кабинета Клио, куда решено было добираться поодиночке. Каждый придумал на случай поимки легенду. Ориель сделала последнюю попытку отговорить друзей, но после того как Том предложили ей всё забыть и остаться в гриффиндорской спальне, замолчала.

Выбраться из подземелья незамеченными не составило труда — из всех первокурсников Слизерина только они остались на каникулы в замке. Бледная и несчастная, но решительная Ориель уже ждала их у кабинета магической истории.

— Аллохомора! — произнёс Том вполголоса и легонько стукнул палочкой по замку. С глухим щелчком, который, однако, показался детям чуть ли не звоном колокола, дверь открылась.

— Люмос, — скомандовал Том, когда они зашли в кабинет профессора магической истории.

— Ну наконец-то, — услышал Том тоненький голосок Веримуса.

Кай и Ориель с удивлением посмотрели на цветок.

— Здравствуйте, — наконец прошептала девочка, справившись с удивлением.

— Здравствуйте, здравствуйте, — Веримус переливался удивительно яркими синими оттенками. — Ну как, сделали знак вечности?

— Да, — Кай поспешно закивал и достал из кармана золотую змейку.

— Покажи, — бесцеремонно потребовал цветок. Кай с удивлением и легкой обидой, видимо, на то, что Том не рассказал ему про говорящее растение раньше, подошёл к Веримусу и поднёс свою работу к бутону цветка.

— Неплохо, — снизошёл до похвалы их странный помощник и снова каким-то волшебным образом без запинок выговорил непроизносимое слово из десятка согласных, открывающее тайник Клио Кривелли.

— Давай, — Том взял у Кая кулон и подошёл к зеркалу. В этом странном пространстве, которое цветок называл «нулевым измерением», пальцы мальчика немели от холода, и он с огромным трудом отцепил кулон от цепочки.

— Быстрее, я не могу ждать вечно, — поторопил его цветок, — это не так уж просто — скрывать от неё твоё присутствие!

Том, наконец, вытащил настоящий кулон, а сделанную Каем копию соединил с цепочкой. Он тяжело дышал, лоб мальчика покрылся испариной. Прошло ещё несколько томительных, бесконечных минут ожидания до того, как в зеркале появился Норфолк.

— Здравствуйте, — Том подошёл ближе.

— Ты достал то, что я просил? Но берегись же, если ты побеспокоил меня зря.

— Да… А принесли ли Вы то, что мне нужно?

— Норфолк честный торговец, — противно улыбаясь, карлик прямо из зеркала протянул руку с длинными узловатыми пальцами.

— Нет. Сначала отдайте мне портключ, — Том сжал кулон в кулаке.

— Тогда пойдём. Дай мне руку.

— Со мной мои друзья, — мальчик окинул взглядом Кая и Ориель, как будто спрашивая их в последний раз, действительно ли они готовы последовать за ним. Дети решительно подошли к зеркалу, и от этого Том почувствовал себя гораздо увереннее.

— Неужели вы все действительно хотите попасть в замок Гриндельвальда? Странные существа — люди, — пробормотал Норфолк. — Тогда беритесь все за мою руку и зажмурьте глаза, — добавил он громче. Том вспомнил, как путешествовал по зеркалам вместе с Клио Кривелли: тогда она закрывала ему лицо краем своего плаща. Мальчик крепко зажмурился, Кай и Ориель последовали его примеру. Через секунду они уже стояли в лавке торговца случайностями.

— Так где портключ? И как мы сможем проверить, что он действительно ведёт туда, куда Вы говорите?

— Вот, — Норфолк извлёк из кармана мантии потрепанную кожаную перчатку, — а проверить вы не сможете никак. Я повторяю: Норфолк честный торговец. И если вы мне не доверяете, можете возвращаться в свою школу.

Том мучительно задумался — карлик почему-то не внушал ему особого доверия, но и выбора у него не было. Наконец, мальчик решился и протянул ему кулон. И в этот момент осознание того, что путь к отступлению безвозвратно отрезан, навалилось на него всей своей ужасающей неизбежностью.

— Ну, теперь хватайтесь за неё одновременно, — всё с такой же неприятной улыбочкой торговец случайностями бросил перчатку на стол, — и подумайте в последний раз — ещё не поздно отказаться…

Но его предупреждение опоздало — дети одновременно схватились за портключ, и вихрь неведомой силы закрутил их. Через долю секунды Том обнаружил себя лежащим на каменном полу в каком-то мрачном подземелье. Здесь пахло плесенью и сыростью, совсем как в приюте Босоногого Патрика. Несколько чадящих факелов не столько освещали подземелье, сколько наполняли его дымом и копотью. Под ногами у Тома что-то хрустнуло, и он с ужасом обнаружил, что это скелет какого-то зверька.

— Тебе не кажется, что нас надули? — ядовито спросил Кай, вставая с грязного каменного пола и отряхиваясь. — Здесь нет ни Гриндельвальда, ни твоего дедушки. Крысы, и те передохли, — он брезгливо отбросил какую-то косточку. Ориель с ужасом разглядывала висящих под деревянной балкой летучих мышей.

— Да, Том, это как-то странно выглядит, — она вздохнула. Впрочем, мальчик и без их реплик готов был расплакаться от какого-то нехорошего предчувствия, но сдержался и уверенно двинулся по коридору, не говоря ни слова. Друзья последовали за ним. Кай продолжал что-то ворчать себе под нос, но Ориель гневно на него взглянула, и он предпочел замолчать. Коридор заканчивался тяжёлой деревянной дверью, из-под которой пробивалась тонкая полоска света. Том с замирающим сердцем нажал на ручку, и дверь с глухим скрипом поддалась. За ней в маленькой комнатке, в кресле у камина, сидел… седовласый мужчина с окладистой бородой и проницательными серыми глазами, совсем как в его видении в зеркале. Ярволо Серпентс! Том бросился к нему, забыв в эту минуту обо всём, даже о том, что дедушка никогда не видел его и не мог узнать. Мальчик был так потрясён и обрадован, что даже не подумал, что Серпентс совсем не похож на узника и выглядит точно так, как на фотографии в «Ежедневном пророке», хотя прошло больше десяти лет.

— Дедушка… Сэр, простите, ведь Вы не знаете меня. Я Ваш внук, сын Люсинды, Том. Я нашёл Вас, — Том говорил сбивчиво, слова застревали у него в горле, на глазах предательски выступили слёзы. Но Ярволо Серпентс, казалось, совсем не удивился его появлению — он обнял мальчика и ласково погладил его по голове:

— Том, мальчик мой… Именно таким я тебя и представлял. Это и вправду ты! Бедная Люси…

— Вы ведь заберёте меня к себе, и мне больше не придётся возвращаться в приют, правда? Пожалуйста, сэр, — и тут только Тому пришло в голову, что Ярволо Серпентс слишком странно выглядит для пленника, — простите, но… разве Гриндельвальд не похитил Вас и не заточил в темницу? А если нет, почему Вы не пытались меня разыскать? — В голове Тома мелькнуло какое-то смутное подозрение, но он тотчас же отогнал его.

— Это именно так. Гриндельвальд похитил меня много лет назад и держит здесь. Он надеется, что я принесу ему амулет Тени. Из этого подземелья нет выхода. Мой тюремщик не морит меня голодом только потому, что не желает моей смерти. Он всё ещё надеется получить артефакт. А в цепях и замках здесь нет необходимости — я же сказал, это подземелье не имеет ни входа, ни выхода. Кстати, как ты смог попасть сюда?

— Норфолк, торговец случайностями, продал нам портключ, — поспешно объяснил Том.

Кай и Ориель, наконец, подошли ближе и вежливо поздоровались с Серпентсом.

— Это мои друзья, Кай и Ориель, — с гордостью произнёс Том, — они мне очень помогли. Скажите, а если отдать Гриндельвальду амулет, он нас отпустит?

— Амулет? Ты что-то знаешь о нём?

— Да, — Том расстегнул воротник рубашки и торопливо снял с шеи амулет, — вот он. Я нашёл его в «Приюте Саламандры». Вы не сердитесь?

— Конечно, нет, Том. Пожалуй, всё-таки не стоит отдавать его Гриндельвальду, — он, улыбаясь, взял из руки Тома Амулет Тени, — я очень горжусь, что тебе удалось найти его.

Не успели пальцы Серпентса коснуться страгийской реликвии, как он начал на глазах меняться, становясь ниже и худее, его лицо вытянулось и покрылось глубокими морщинами. Гриндельвальд, зловещий скрюченный старик с колдографии в справочнике для авроров, смотрел на детей злым, хищным взглядом. Его бескровные губы вытянулись в самодовольной усмешке, морщинистые пальцы сжимали амулет. Лицо самого знаменитого чёрного мага современности так самодовольно сияло, словно он только что получил приз «За самую обаятельную улыбку года», от чего выглядело ещё более ужасающим. Улыбка шла ему не больше, чем крокодилу или акуле.

— Нет!!! — закричал Том, срываясь на плач. Ноги мальчика подкашивались, внезапно ему стало трудно дышать. — Где мой дедушка?! Вы убили его? — он захлёбывался от рыданий.

— Да, глупый мальчишка. Он мёртв уже десять лет, потому что отказался отдать мне то, что сегодня так любезно предоставил ты. Значит, проклятый старик мне наврал, он не уничтожил ключ Слизерина, иначе ты не смог бы открыть тайник. А как хорошо он держался под пыточным проклятием, — в глазах Гриндельвальда появилось мечтательное выражение, как будто он вспомнил о чём-то невероятно приятном, вроде съеденной в детстве двойной порции мороженого.

— Отдай амулет, — Том бросился на старика, но тот достал палочку и произнёс какое-то неизвестное заклинание — из пола выросла массивная железная решётка, отделившая от него детей, оказавшихся будто в большой клетке.

— Ни за что. Я искал его столько лет, и ты наконец-то пришёл ко мне с ним. Я знал, что ты поверишь… В одном только ты прав, глупый мальчишка, — ты действительно никогда больше не вернёшься в свой приют, — колдун захохотал, и от его зловещего ледяного смеха кровь стыла в жилах. Ему, вероятно, казалось, что он пошутил весьма удачно, но Том никогда не слышал ничего менее забавного.

— Отдай, — тупо повторил мальчик. В его голове сейчас было абсолютно пусто.

— Так Вы с самого начала всё знали — что Том увидит отражение, найдёт амулет и принесёт его Вам, — Ориель смотрела на него с неприязнью и презрением

— Конечно, милая девочка. Норфолк очень хорошо поработал над этой случайностью.

— Я всегда говорил, что Норфолк честный торговец, — их старый знакомец как будто материализовался из воздуха. Том, увидев его, сморщился, как от сильной боли.

— Вы же говорили, что дедушка жив.

— Я? Я никогда не говорил ничего подобного. Я всего лишь сказал, что он находится здесь, и это чистая правда.

— Что толку с ним спорить? — разочарованно пробормотал Кай. — Самим нужно было думать.

— Тебе хорошо так говорить, — вспылил Том, — у тебя богатый отец, тебя не отправляли в муггловский приют, ты, наверное, до сих пор не знаешь, каково это, когда живот сводит от голода!

— Зато я теперь хорошо узнаю, каково это — умереть в подземелье Гриндельвальда, — не остался в долгу Кай. Мальчики смотрели друг на друга, нахохлившись, как два петуха, ещё минута, и они бы бросились в драку, если бы Ориель решительно не встала между ними:

— Прекратите немедленно! Оба! У нас точно не останется шансов, если мы переругаемся! — глаза девочки метали молнии.

— Я бы не сказал, что у вас сильно много шансов. Впрочем, вами я займусь позже. Норфолк, ты нашёл то, что я просил?

— Да, Ваше чёрное превосходительство, — угодливо улыбаясь, карлик показал Гриндельвальду кулон Клио Кривелли.

— Отлично. Теперь ты сможешь найти её тело. А у нас мало времени, пора готовиться к тому, чтобы открыть проход в зеркальный коридор. Торопись, Норфолк.

Весьма довольные успехом, они, забыв на время о запертых в клетке детях, удалились в дальний угол комнаты, где висело большое тёмное зеркало.

— О чём он говорит? — очень тихо спросила Ориель, подходя ближе к Тому. Хотя у неё было гораздо больше оснований упрекать мальчика за ситуацию, в которой оказались незадачливые искатели приключений, она оставалась спокойна. Глядя в её ясные глаза, в которых не было и тени упрёка, Том понял, что дальше молчать бессмысленно. Всё равно, они, скорее всего, умрут в этом проклятом подземелье.

— У страгийских адептов есть тело, — начал он, с трудом подбирая слова.

— Тонкое наблюдение, я тоже заметил, что наш декан не похожа на призрака, — съехидничал Кай.

— Ну хватит, — Ориель укоризненно посмотрела на него, — Том, продолжай.

— Это не то тело. Когда-то, перед тем как стать адептами, они были людьми. Их души разлучили с телами с помощью амулетов Тени. По-настоящему они называются «Темницами душ». У каждого адепта есть свой собственный амулет, в котором хранится его душа.

— Значит, ты нашёл душу профессора Кривелли? — Ориель смотрела на Тома с ужасом.

— Нет. Точно не её. Я был с амулетом на уроке истории, и она ничего не почувствовала. А адепт чувствует присутствие собственного амулета.

Мимолётная улыбка скользнула по сосредоточенному лицу Кая и тут же исчезла.

— А при чём тут тело? — деловито спросил он

— После того как тело лишают души, оно становится совершенно беспомощным, но должно оставаться живым двенадцать лет. Это называется элементарным временным циклом — потом орден как-то делает его замкнутым, и адепт может жить вечно. Но это я как раз не очень понял. В общем, если в течение этого цикла уничтожить тело — адепт умрёт.

— И, видимо, кулон, который мы принесли, помогает попасть в то место, где находится тело. Сейчас они убьют профессора Кривелли, — Ориель готова была расплакаться.

— А проход в Зеркальный коридор, куда так хочет попасть Гриндельвальд?

Том начал объяснять: про место-вне-времени, страгийские зеркала и зеркальный коридор, где хаотически попадающие в поток времени отражения формируют время

— А ты откуда всё это знаешь? — недоверчиво спросил Кай.

— Из книги. Я читаю её по ночам в пятницу — «Тайную книгу времени» или страгийский гримуар.

— Никогда не слышал про такую. Где ты её взял? — Кай был здорово рассержен, что Том, втравив их в это сомнительное приключение, даже не рассказал всего.

— У Норфолка, — выдохнул мальчик. — В тот день, когда я встретил его в мастерской Олливандера, он забыл портсигар и отдал мне книгу как подарок.

— И ты поверил. Какой добрый карлик — просто так подарил первому встречному мальчишке великую тайну страгийского ордена, которую не знает никто из людей! — Кай посмотрел на друга так, что Тому захотелось превратиться в летучую мышь и забиться за балку.

— Прекрати, — вступилась Ориель, — мы же выросли в мире людей, а не с колдунами. Я бы тоже могла поверить. Давайте лучше подумаем, что делать дальше. Смотрите, — она показала на часть зала за их клеткой.

Гриндельвальд и Норфолк закончили свой разговор, и карлик, одарив клиента подобострастной улыбкой, проскользнул мимо детей в коридор. Тому показалось, что за ним метнулись две тени, но задуматься об этом он не успел, потому что зала стала стремительно наполняться людьми. Вокруг Гриндельвальда собралось несколько десятков колдунов в чёрных робах. Их лица выражали радостное нетерпение. Том вспомнил, что некоторых из них он видел в справочнике для авроров о самых опасных чёрных колдунах столетия. Да, тёплая компания собралась. Может быть, чтобы отметить свою неслыханную удачу, они сейчас устроят праздничный ужин, на котором трое испуганных детей будут главными блюдами? Или их используют в качестве ингредиентов для зелий — Том слышал, что во многих рецептах чёрной магии используется что-то вроде «глаза ребёнка» или «стакана крови сироты».

— День, которого мы все так долго ждали, наконец, наступил, — торжественно провозгласил Гриндельвальд, поднимая над собой амулет, — сегодня мы напишем книгу времени по своему желанию! Я войду в Зеркальный коридор, и отражение из зеркала моих самых заветных желаний станет явью! Я, самый великий колдун, буду править всем миром! И вы, мои верные соратники, разделите со мной радость победы.

По залу разносились приветственные крики. «Потрясающе», — подумал Том. Движимый желанием избавиться от приюта и Кобылы Броди, он поставил под угрозу весь мировой порядок. Ни больше, ни меньше. Ему действительно перед смертью удалось стать великим. Великим неудачником, или таким же великим лопухом. Если через несколько лет от мира ещё что-нибудь останется, то на стене приюта Босоногого Патрика, наверное, появится мемориальная доска: «Здесь жил Том Я. Реддль, самоуверенный лопух, который собственными руками помог Гриндельвальду стать властелином мира». Салазар Слизерин, наверное, будет в ярости — не зря он не хотел помогать ему в поисках амулета.

От этих грустных размышлений его отвлёк крик Ориель: у её ног сидела большая серая крыса. Мальчик швырнул в неё небольшим камнем, и она исчезла.

— Неужели ничего нельзя сделать? Так не бывает — профессор Дамблдор говорил, что даже из самых ужасных ситуаций есть выход, только не стоит опускать руки, — Ориель пыталась сохранять самообладание.

Дверь с другой стороны зала отворилась, и в комнату вошли двое негров невероятного роста, обнажённые по пояс. В отблесках факелов их кожа казалась иссиня-чёрной, и были весьма заметны перекатывающиеся под ней рельефные мышцы. Рабы ввели хрупкую, изящную девушку с бледной, будто светящейся изнутри кожей и распущенными платиновыми волосами. Её фигура, казалось, была отлита из жидкого серебра, бледное лицо с тонкими чертами было неподвижным, словно маска, лишь огромные дымчатые глаза горели, как две полные луны. Девушка была погружена в какой-то мистический транс.

Сторонники Гриндельвальда окружили своего предводителя. Тот вышел вперёд и, подняв руку с палочкой, воскликнул:

— Хроникум! Темпориум! Мортес! — на полу появился огненный круг, из которого выросли сверкающие режущим глаза пронзительно-синим цветом песочные часы почти в человеческий рост.

— Хроникум! — повторила толпа. Лицо девушки исказилось, на бледных губах выступила пена. Она забилась в конвульсиях, но стражи крепко её держали. Неизвестно откуда донеслась странная музыка: словно сотни разноголосых барабанов что-то играли каждый в своём ритме, смешиваясь с надрывным плачем сотен скрипок. В эту чудовищную какофонию вплетались звуки разбитого пианино, на котором маленькая девочка разучивала гаммы, с тоской глядя во двор, где её подруги играли в куклы, и крики чаек. Тому вдруг захотелось зажать уши и не слышать этого ужасного аккомпанемента, но руки не слушались. Мальчик увидел, что Ориель близка к обмороку: она опиралась о решётку, хватая ртом воздух, как вынутая из воды рыбка. По щекам девочки катились слёзы.

Серебристая девушка вместе со своим жутким эскортом вошла в круг — пламя не тронуло её, как будто его и не было, зато тела провожатых тут же покрылись волдырями ожогов.

— Темпориум, — разнёсся гул толпы. У каждого из участников этой чудовищной чёрной мессы в руках появились змеи, которые извивались и угрожающе шипели.

— Перпетис Континиус, — раздался тонкий, пронзительно-звенящий голосок девушки. Она подняла руки, в которых сжимала полоску ослепительно белого цвета. Змеи затихли, свернувшись в кольца уже знакомого детям знака бесконечность. Бесконечность, которую пытались нагло обмануть, сломав её необратимость. Ещё мгновение — нет, сейчас оценить течение времени было нельзя — Том ощущал, как оно замедляется, ускользает и искажается, — и змеи полетели в огонь, который тут же окрасился изумрудно зелёным светом. Казалось, зал закрутился вокруг них в чудовищном вихре. Серебристая девушка вместе со своими стражами поднялась в воздух. И тут только Том понял, что эти два негра на самом деле не два человека — это либо один и его отражение, либо отражения друг друга. Они одновременно выхватили из воздуха, в котором множеством крохотных падающих звёзд замелькали зелёные искры, по кривой сабле и перерезали вены девушки. Она со зловеще-торжественным видом подняла руки, и с них над воронкой песочных часов заструилась такая же серебряная кровь.

У Тома на лбу выступила испарина, зубы мальчика стучали.

Кровь девушки капля за каплей перетекала в нижнюю колбу песочных часов. Вдруг страшный грохот разнёсся по подземелью, словно тысячи грозовых разрядов слились в один. Каменные стены зашатались, и Тому показалось, что сейчас они рухнут и похоронят их под грудой обломков. Пол прорезала извилистая трещина, которая, расширяясь, превратилась в дымящийся разлом. Песочные часы, серебряная девушка и её зеркальные стражники исчезли в нём.

После того как расщелина поглотила их, из её чрева поднялся предмет, похожий на огромное зеркало в серебряной раме, сплетённой из множества змей. В нём отражалась чёрная-чёрная тьма, без усилий проглатывающая не только свет факелов, но и огонь пылающего круга. Самые яркие огни не могли разрушить эту тьму, настолько глубокую, что, казалось, сама бездна разверзлась и отражается в этом зеркале.

С глухим стоном, который, как послышалось Тому, принадлежал серебряной жрице, трещина на полу сомкнулась. Огонь в кругу погас, лишь хлопья пепла и пыли ещё кружились по залу.

— Что это? — дрожащим голосом спросил Кай.

— Не знаю, — отозвался Том, цепенея от страха.

Колдуны столпились вокруг зеркала, появившегося из трещины:

— Мортес мобилис! — прогремел голос Гриндельвальда. Он направлял на зеркало свою палочку, в другой руке сжимая амулет Тени.

Кромешная зеркальная тьма вдруг покрылась трещинами и рассыпалась на множество осколков. Из зеркала вырвался ослепительный золотой поток, его частички встречались с осколками темноты и исчезали.

— Похоже на портшлюс, — тихо сказал Кай.

— Видимо, через эту штуку можно попасть в Зеркальный коридор, — размышлял вслух Том, — ещё чуть-чуть, и Гриндельвальду это удастся. Адепт, чья душа заключена в амулете, вероятно, поможет ему. Он обязан служить тому, кто держит в руках эту штуку.

— Нет, — вдруг покачал головой Кай. Друзья посмотрели на него с нескрываемым удивлением.

— Что ты хочешь этим сказать? — Тому очень хотелось верить, что для них ещё не всё потеряно.

— Амулет. Помнишь, я сделал его копию в «Гнезде на скале»? Как ты думаешь, где она?

— Не хочешь же ты сказать… — Том замолчал, переваривая услышанное.

— Да. Я отдал её тебе. А ты Гриндельвальду. Прости, но мне с самого начала показалось неразумным связываться с этим карликом, но ты слушать ничего не хотел.

— Подожди, но амулет нельзя украсть, — Том непонимающе смотрел на Кая.

— Я и не воровал, — обиделся мальчик, — ты сам мне его отдал. Я просто отдал тебе копию. Могу вернуть.

— Чёрт, Кай. Если бы я узнал об этом вчера, я убил бы тебя. А сегодня впору говорить: «Спасибо». Знаешь, до сих пор я не понимал, как ты попал в Слизерин, но теперь вижу, что шляпа не ошиблась.

— Значит, у Гриндельвальда фальшивка, — обрадовалась Ориель.

— И чем это нам поможет?

— Не знаю. Но, может быть, теперь страгийские адепты его остановят, — в голосе девочки снова появилась надежда.

— Не уверен. Нашу реальность охраняет Клио Кривелли. Раньше я был уверен, что в амулете не её душа, а теперь не знаю. Ведь я был на уроке истории с копией…

— Это точно не она. С настоящим амулетом был я, — прервал его Кай.

— Зеркальный коридор ждёт меня. Я величайший маг, разгадавший загадку времени и покоривший его, — торжественно провозгласил Гриндельвальд. Его лицо светилось счастьем, но выглядело при этом так же странно, как маска из греческой трагедии, вздумай она смеяться. — Убейте их, — как будто опомнившись, отдал приказ покоритель времени, указывая на запертых в железной клетке детей.

Сердце Тома бешено колотилось, отсчитывая последние удары. Ещё чуть-чуть, и для него будет существовать только такая же кромешная тьма, как в том зеркале. К ним приближался высокий седой колдун с палочкой наизготовку. Том тоже выхватил свою, хотя сильно сомневался, что сможет чем-то помешать взрослому магу. Но умирать просто так мальчик не хотел:

— Экспеллиармус! — выкрикнул Том разоружающее заклятие, о котором он читал в учебнике боевой магии.

— Авада Кедавра! — голос колдуна прозвучал почти одновременно с его собственным, но рука нападающего дрогнула, и он с трудом смог удержать палочку. Полностью разоружить противника Тому не удалось, но ослепительная зелёная вспышка ударила в стену чуть выше его головы, и на мальчика посыпались пыль и каменные крошки.

— Ступефай, — закричал Кай, тоже выхватив палочку. Но и у него получилось не слишком хорошо — колдун успел отскочить, и сногсшибатель лишь слегка задел его.

— Вот маленькие паршивцы! — на помощь колдуну спешили ещё двое. Боковым зрением Том увидел, что Кай загородил собой Ориель, и поймал себя на мысли о том, что ему до смерти хочется спрятаться за спинами друзей. Мальчик понимал, что это не только низко и подло, но и абсолютно бессмысленно, и только это помогало ему чуть-чуть обуздать разливающийся по венам леденящий душу страх.

Вдруг слепящая вспышка голубой молнии разрезала полумрак зала. Из зеркала в облачке серебристого тумана, как всегда, абсолютно невозмутимая, появилась закутанная в складки плаща чернее бездны Клио Кривелли. Края облика страгийки были слегка размыты, словно она была картинкой, стремительно оживающей по мере того, как туман рассеивается. В руке Клио сжимала ослепительно-яркую полоску солнечного света. Перехватив солнечный луч посередине, она быстро прокрутила его против часовой стрелки. Том увидел, как сверкнула холодная золотая вспышка, от которой слезы выступили на глазах, но зажмуриться он уже не смог. Их преследователи замерли в неестественных позах, мальчик же попробовал пошевелиться, мечтая забиться в самый дальний угол, но тело не слушалось, словно окаменев с зажатой в руке палочкой. Звенящая тишина, не нарушенная ни малейшим шорохом, ни даже тенью звука, тяжёлым ледяным дыханием вечности навалилась на них.

Ничего не произошло, абсолютно ничего. Не считая того, что Клио Кривелли остановила время.