Том Реддль и зеркальный коридор

Глава 13. Воины страгийского ордена

Бесконечная секунда застыла в воздухе, превратив их в немые, безжизненные фигуры. Том не ощущал даже биения собственного сердца, постигая тайну абсолютной неподвижности. Неподвижности, которая не имеет ни формы, ни содержания, не является ни светом, ни тьмой, одинаково далека от всех мыслимых и немыслимых точек времени и пространства и не есть ни утверждение и ни отрицание, ни ошибка и ни истина, ни творение и ни разрушение. Время, пожирающее само себя. Змея, кусающая собственный хвост. В этой замёрзшей капле времени, единственной, быть может, неподвижной точке вселенной, оставалось только слушать тишину.

— Остановитесь, безумцы, — наконец произнесла страгийка, опуская жезл. Возможность двигаться медленно возвращалась, Том с трудом пошевелил затёкшей рукой. Казалось, мальчик простоял так целую вечность. А может, так оно и было, и, выбравшись отсюда (конечно, при условии, что им посчастливиться вырваться из когтистых лап рассерженного времени и избежать смерти от рук нескольких десятков безумных фанатиков), они попадут в следующее столетие. И обнаружат, что в Хогварце уже учатся правнуки их бывших одноклассников.

Фигуры вокруг него медленно оживали, словно стряхивая многовековой сон. Их несостоявшиеся убийцы, едва очнувшись, переключили все свое внимание на столь неожиданно появившуюся страгийку, забыв на время о детях.

— Ты не остановишь меня, ты уже мертва, — расхохотался Гриндельвальд. Том снова не оценил его юмора — в происходящем, на взгляд мальчика, не было ничего смешного. Старик с несвойственной его возрасту ловкостью выхватил из-под складок плаща пылающий меч кроваво-красного цвета, — ты мастер дуэлей во времени, но даже это тебя не спасёт. А вот и твой противник, — он победоносно сверкнул глазами. Из зеркала вышла точная копия профессора Кривелли, Том сразу узнал ее не в меру самостоятельное отражение с кулоном на шее, державшее в руках отрезок голубого света.

Гриндельвальд вскинул руку с амулетом Тени:

— Доппельгангер, покорись тому, чей тенью ты бродишь по мирам. Служи своему господину, убей её, — гремел его голос, разносясь гулким эхом по подземелью, — а прежде отдай мне плащ, в котором я смогу войти в коридор, — очевидно, колдун на самом деле считал, что держит в руках душу двойника Клио. Но с таким же успехом он мог обращаться к камням под ногами и требовать, чтобы они пустились в пляс. Эмоциональный пассаж Гриндельвальда остался гласом вопиющего в пустыне — если он кого и впечатлил, то только его верных сторонников, и без того преисполненных благоговейного обожания. Лица воинов времени оставались столь же невозмутимыми. Они переглянулись, и если ли бы у второй не было кулона на шее и оружия, отличавшегося по цвету, то иллюзия абсолютного сходства оригинала и отражения была бы полной. Одно было очевидно — драка друг с другом на потеху сборищу тёмных магов в их планы не входила. У Тома чуть-чуть отлегло от сердца, а в бесконечном перечне его нелепых ошибок на одну стало меньше.

— Если это шутка, то нам она не кажется удачной, — наконец сказала та, что пришла вслед за Клио, — ты действительно рассчитывал впечатлить меня этой стекляшкой, человек? — в голосе, более низком и бархатистом, чем у Клио, звучали едва уловимые язвительные интонации, взгляд холодных чёрных глаз был устремлен на Гриндельвальда.

Самодовольно-счастливое выражение на лице волшебника мгновенно исчезло, как будто кто-то выключил невидимую лампочку в его голове, а улыбка превратилась в обескураженную гримасу:

— Стекляшка! Проклятие! — разочарованное выражение лица величайшего темного мага сменилось фанатичным блеском в глазах, он в сердцах швырнул лучшую из работ Кая на каменный пол. — Я всё равно не отступлюсь! За мной! — он высоко поднял над головой свой пылающий меч, в другой руке сжимая волшебную палочку. Тут же он выкрикнул незнакомое Тому заклинание, и на месте старика появился высокий и сильный мужчина с резкими, заострёнными чертами смуглого лица, прорезанного ранними морщинами. Только горящие хищным, холодным огнём жёлтые глаза под густыми сросшимися бровями и длинный, крючковатый нос не позволяли усомниться, что перед ними именно Гриндельвальд. Остальные колдуны встретили преображение своего лидера восторженными криками. Десятки мечей и кинжалов, каждый из которых наверняка был предметом гордости изготовившего его колдуна-оружейника, взметнулись над головами его приспешников. Страгийки, загородившие собой портал в Зеркальный коридор, оказались окружены плотным кольцом. Хотя их лица оставались по-прежнему бесстрастными, всем было ясно: для того, чтобы попасть в сердце Места-вне-времени, их придётся уничтожить.

— Стекляшка! — возмущению Кая не было предела. — Это же надо было такое сказать! Настоящая звёздная пыль, сжиженные алмазы, — перечислял он ингредиенты с нескрываемой обидой, — сама бы попробовала его сделать!

Том не обращал внимания на ворчание друга. Он не мог отвести глаз от начинающейся битвы. Зрелище было столь же захватывающим, сколь зловещим. И вполне вероятно, это было последнее, что предстояло увидеть Тому за его короткую жизнь. Победят страгийки — они если и не прикончат мальчика сами за вмешательство в ход времени, то точно выдворят из Хогварца прямиком в добрые руки Кобылы Броди, ну, а если Гриндельвальд — он тоже не станет особо церемониться. «Вот было бы здорово, если бы они уничтожили друг друга, не зацепив мимоходом ни меня, ни Кая и Ориель», — мальчик сам испугался своим мыслям — гибель страгийских адептов могла привести к непредсказуемым последствиям для всего мира — впрочем, какое ему, собственно, дело до этого мира, если его, Тома Реддля, в живых уже не будет?

Окружающее пространство стремительно менялось — оно как будто расправило плечи и отбросило каменные стены куда-то вдаль. Вместо потолка над головами оказалось ночное звёздное небо — совсем как в Хогварце в день сортировки, только здесь не было и следа от умиротворённого спокойствия, царившего в замке. Клетка тоже куда-то исчезла, но это не принесло никакого облегчения — бежать всё равно было некуда. Изменился и облик страгиек — причем Том даже не успел заметить, когда именно. Под чёрными складками плаща Клио Кривелли оказались светящиеся серебристым светом доспехи, отлитые как будто из жидкого металла. Но когда Том поборол страх и взглянул в лицо профессору магической истории, он понял, что это не доспехи — её лицо стало металлическим ликом статуи. Солнечный луч в её руке окрасился кроваво-красным цветом, и из него вырвался сноп искр.

— Не смотрите на неё, — закричал вдруг Гриндельвальд, бросаясь на страгийку, но, видимо, было уже поздно. Ряды его верного воинства сильно поредели, и среди сторонников вдруг неожиданно появились отвратительные существа — парящие в воздухе демоны, тела которых цвета крови заканчивались огненным смерчем вместо ног, а в расщелинах нечеловеческих глаз горел адский огонь. Не прошло и секунды, как они ринулись в бой. Воздух наполнился звоном оружия и криками боли. Совсем рядом с испуганными детьми колдун с седыми всклокоченными волосами дрался с одним из этих ужасных созданий. Демон казался проворнее, его кривая пылающая сабля мелькала то здесь, то там, и противник, тяжело дыша, едва успевал отражать удары своим посохом, оканчивающимся кабаньей головой. Он всё отступал, ещё несколько шагов, и дети оказались бы прямо в центре этой схватки. Правда, колдун, похоже, ничего не замечал, пятясь прямо на них. Столь безрадостная перспектива вывела маленьких искателей приключений из оцепенения, в котором они находились с момента появления Клио Кривелли, и они бросились наутёк. Но убежать слишком далеко дети не смогли — пространство как будто закручивалось в спираль, и куда бы они ни направлялись — битва всё время находилась перед глазами. Только… Огненных демонов больше не было, с приспешниками великого колдуна дрались теперь другие твари, не менее отвратительные — живые глыбы льда с безжизненными глазами, светящимися изнутри холодным синим цветом. Как Том ни старался, он не смог найти на поле битвы своего старого знакомого — косматого колдуна с посохом. Вместо этого на том же самом месте высокая рыжая ведьма, вооружённая длинным сверкающим кинжалом, лезвие которого извивалось, как змея, теснила одну из глыб. И тут до мальчика дошло — никаких демонов не было. Сторонники Гриндельвальда дрались сами с собой: страгийка всего лишь создала галлюцинации — одни видели других зловещими порождениями огня, а тем, кто сами казались демонами с пылающими саблями, противники представлялись взбесившимися айсбергами. Тому показалось, что он на самом деле ощущает ледяное покалывание накатывающихся волн страха из материализовавшихся кошмаров страгийки. Интересно, как же он сам выглядит со стороны, — ведь его никто не атакует. От этой мысли на лбу мальчика выступил холодный пот, он огляделся вокруг, разыскивая друзей, но их не было — лишь безумные воины во власти страгийских чар пытались уничтожить друг друга в пылу боя. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, страгийская магия сделала их невидимыми, но проверить это предположение он никак не мог. Ледяные кристаллы и огненные блики, металлический звон и скрежет, искры, рассыпающиеся от мечей, запах крови и пота — всё это сливалось в один беснующийся смерч. Только Гриндельвальд осознал, в чем подвох, — несколько секунд он тщетно кричал на своих горе-помощников, пытаясь вразумить их, но когда одна из ледяных глыб, уверенная в том, что он огненный демон, которого надо уничтожить, бросилась на него, выхватил палочку и произнёс заклинание — в руках колдуна из воздуха материализовался огромный прямоугольный щит с зеркальной поверхностью. Он, бормоча проклятия, выставил его перед страгийкой, чтобы не встречаться с ней взглядом, и вытянул палочку, прицеливаясь к её отражению в щите. Звук его низкого и хриплого голоса, произносящего какое-то неизвестное Тому заклятие, на секунду даже заглушил дьявольскую какофонию битвы. Случайно выхваченная из потока времени секунда замедлила свой бег в противоестественной паузе, как будто увязнув в чём-то липком. На страгиек медленно опускался каменный купол-саркофаг, из-под которого на Гриндельвальда бросилась, почти застыв в замедленном прыжке, невиданная тварь, похожая на черную пантеру с кожистыми перепончатыми крыльями и острыми клыками. Из раскрытой пасти чудовища зловеще вырывались языки зелёного пламени, в глазах горел адский огонь, смотреть на который человеку было невозможно. Да, слишком рано Том решил, что ничего страшнее демонов на свете не бывает. В затуманенной страхом голове мальчика промелькнула и тут же исчезла мысль о том, что профессору Ван Хельсинг недурно было бы оказаться здесь — тогда она увидела бы, как на самом деле выглядят силы зла. Ничего общего со студентами Слизерина, между прочим.

К изумлению мальчика Гриндельвальд не отступил — его белое, как мел, лицо, забрызганное каплями крови, исказила судорога, рука, державшая щит, дрогнула, но он не отступал ни на шаг — чёрный маг делал над собой страшные усилия, чтобы не поднимать взгляда. И он был вознаграждён — кошмар на перепончатых крыльях прошёл как бы сквозь него и рассеялся, как дым. Оказавшись под каменным колпаком, страгийка утратила связь с полем боя, и воины обрели свои прежние лица. Их охватила растерянность и паника. Как только огненные и ледяные демоны исчезли, Том, не особенно удивившись, увидел совсем рядом Кая и Ориель.

— Идиоты, — гремел Гриндельвальд, — я же говорил вам, что они повелевают иллюзиями, смотрите на них только сквозь зеркала — у них нет власти над отражениями. Они сами являются ими!

Продолжить свои наставления кандидат в повелители времени не успел — созданный им с таким трудом каменный саркофаг рассыпался в пыль. Пространство снова закружилось, набирая обороты. Том уже натерпелся страха, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Мальчик потерял счёт, сколько раз за это время он попрощался с жизнью.

Теперь всех воинов из слегка поредевшего отряда Гриндельвальда скрывали зеркальные щиты. Сдвинув их, колдуны медленно двинулись на штурм портала. Двойник Клио вытянула перед собой руку, из её горла вырвалось совершенно непроизносимое сочетание шипения, хрипа и свиста, и на вытянутую ладонь страгийки опустилась небольшая тёмная фигурка. Режущий слух звук становился всё громче и отчетливее, и вместе с ним росла и фигурка, оказавшаяся драконом стального цвета. Вот он уже не помещался на призвавшей его руке, ещё секунда, и он расправил металлические крылья и выпустил алмазные когти. Огромное уродливое тело чудовища было покрыто стальной чешуёй.

— Ничего себе — железный дракон, — услышал Том голос Кая, — а я думал, это только легенда, — его друг старался говорить как можно спокойнее, но чувствовалось, что он дрожит от страха, — одно из трёх великих орудий цвергов. «Опять эти цверги, делать им больше нечего было, как только выдумывать и делать всякие гадости», — подумал Том. Если у него сейчас и был какой-нибудь повод для радости, так это только то, что два оставшихся великих орудия находились где-то в другом месте, и мальчик от всей души пожелал никогда с ними не встречаться. Ориель молчала, кусая бледные губы. По её лицу текли слёзы, и Том прекрасно понимал, чего ей стоит не закричать и не разрыдаться. Пусть кто-нибудь только попробует сказать ему, что смелых девчонок не бывает!

Из пасти стального чудовища вырвалось пламя. Гриндельвальд едва успел произнести отражающее заклятие, и струя огня, развернувшись, ударила по железному телу дракона, не причинив ему, впрочем, сколько-нибудь значительного вреда. Колдун снова поднял палочку и выкрикнул заклинание — из его палочки на дракона полетели несколько острых ледяных комет, ударивших по металлическому панцирю чудовищным градом, разбиваясь о несокрушимую броню на тысячи острых, смертоносных кристаллов. Осколки льда осыпали всё вокруг, один из них ударил Тома в руку, и боль пронзила его сознание. Мальчик почувствовал, как немного выше локтя потекла вниз струйка горячей крови. Строй воинов, закрытых зеркальными щитами, неумолимо приближался, от входа в Зеркальный коридор их отделял только стальной дракон и страгийки, фигуры которых казались бы хрупкими и беспомощными в сравнении с тяжеловооружённым воинством Гриндельвальда, если бы не их ледяная отстранённость. Металлический кошмар чёрных цвергов начал атаку. В этот вечер (день? Ночь?) счёта времени давно уже не было, оно закрутилось в тугую спираль, ускоряя и замедляя ход по воле своих демонических стражей. Том даже не думал, что ещё что-нибудь сможет испугать его сильнее — он давно ощущал себя одним пульсирующим сгустком страха, который заполнил каждый уголок сознания, но, увидев, как крылатая стальная смерть с алмазными когтями разорвала пополам воина в полном обмундировании, как-то брезгливо отбросив покорёженные половинки сломанного щита, мальчик понял, что сходит с ума. Ещё один колдун исчёз в раскрытой пасти чудовища, его предсмертный крик смешался с бессильным скрежетом перекусываемого щита и хрустом костей. Алмазные клыки окрасились кровью, струйки её стекали по стальным чешуям брони дракона. Наполняя всё вокруг металлическим лязгом и грохотом, чудовище двинулось вперёд. Строй армии Гриндельвальда дрогнул, в рядах появились бреши, еще чуть-чуть, и неудачливые захватчики времени просто бросились бы врассыпную. Гриндельвальд снова что-то кричал своему войску, но его слова тонули в грохоте железной поступи дракона.

— Авада Кедавра, — выкрикнул кто-то из колдунов, но вылетевшая из его палочки зелёная вспышка не остановила дракона — очевидно, он никогда не был живым в том смысле, чтобы опасаться смертельного проклятия. Но, увидев неудачу своего недалёкого сподвижника, Гриндельвальд почему-то не расстроился, наоборот, в его глазах вспыхнули самодовольные искорки, как будто в голову пришла блестящая идея. Колдун выкрикнул новую магическую формулу, настолько громко и уверенно, что его голос даже заглушил грохочущую поступь твари, и откуда-то сверху ирреальным электрическим дождём посыпались молнии. Воздух наполнился грозовыми разрядами. Мальчик увидел, как по стальному панцирю дракона побежали мерцающие голубоватые огоньки, и скоро он весь оказался опутан сеткой хаотично движущихся молний. Чудовище замерло, его металлическое тело била дрожь. Фасеточные стеклянные глаза вспыхнули и взорвались, оставив вместо себя зияющие обгорелые дыры. Электрические разряды сотрясали тело стального зверя, его хвост беспорядочно бился о каменный пол, высекая искры. И вдруг он погас, замер, пошатнулся и со страшным грохотом рухнул на пол, превратившись лишь в мёртвую груду металла.

Увидев, что железный исполин повержен, воины Гриндельвальда, казалось, снова обрели боевой дух и несокрушимую веру в своего лидера. Их изрядно поредевшие ряды снова сомкнулись и двинулись на штурм вожделенного портала. Гриндельвальд самодовольно усмехался, но, встретившись взглядом с невозмутимыми страгийками, он как будто съёжился. Двойник Клио Кривелли с амулетом на шее вышла вперёд и отбросила плащ. Серебристые доспехи словно вросли в её тело. В следующем раунде этой битвы где-то на окраине времени она решила принять бой сама. Единственным оружием адепта времени был всё тот же отрезок голубого света. В самом её облике было что-то зловещее и непостижимое, внушающее не меньший трепет, чем огромный железный дракон. Строй колдунов, ринувшихся было в атаку, вдруг отшатнулся назад. Гриндельвальд, едва завидев признаки очередного позорного бегства своих воинов, остановил их жестом и сам выступил вперёд, не переставая прикрываться зеркальным щитом и старательно избегая встречаться со страгийкой взглядом. Надвинув на лицо забрало шлема, он взмахнул палочкой и на долю секунды (или пару столетий?) исчез. Колдун появился вновь уже верхом на закованном в броню вороном коне и ринулся на страгийку, сжимая в руке меч, рукоять которого оплетала серебристая змея с высунутым раздвоенным языком. Из какого-то не затуманенного до конца страхом уголка сознания до Тома донеслось воспоминание, что он видел изображение этого меча в «Величайших артефактах всех времён», разыскивая сведения про Амулет Тени. Это было магическое оружие Салазара Слизерина, и, если верить книге, его лезвие несло в себе смертоносный яд. При битве с существами, не восприимчивыми к яду, меч благодаря магии «взгляда василиска» парализовывал и их. Впрочем, несмотря на столь потрясающие свойства, мальчик не слишком-то верил, что с его помощью можно одолеть страгийского адепта.

В серебристой броне, облегающей гибкие тела, словно вторая кожа, воительницы времени выглядели совершенно одинаково, отличаясь только цветом своих светящихся лучей. Клио Кривелли, сжимая в руке золотистый солнечный луч, сделала шаг к своему двойнику. Вход в Зеркальный коридор светился за её спиной мягким светом предрассветных сумерек. Она снова повернула отрезок солнечного света в своей руке, и картина вокруг изменилась. В лицо ударил, сбивая с ног, порыв ледяного ветра. Том почувствовал, как тысячи ледяных игл пронзили тело и пальцы моментально онемели от холода. Ледяные кометы чудовищным градом брызнули из потемневшего неба, изрезанного стрелами молний. Гриндельвальд снова произнёс какое-то неизвестное Тому заклинание, и огненная дорожка пролегла между ним и страгийками, со зловещим шипением кипящей воды она вобрала в себя всё неистовство ледяной стихии. Сверкнуло в отблесках пламени лезвие смертоносного меча Слизерина, готовясь пронзить тело страгийки, но в ответ солнечный луч в руках Клио Кривелли сделал ещё одно едва уловимое движение против часовой стрелки, и время замедлилось. Бесконечную секунду меч Гриндельвальда преодолевал несколько жалких дюймов, отделяющих его от тела второго адепта. Клио Кривелли подалась вперёд, её серебристая оболочка как будто растаяла, и вместо чуть наклонившегося вперёд демона в женском обличье огромный ягуар на долю секунды застыл в прыжке. Этого хватило, чтобы вторая страгийка, выбросив вперёд луч голубого света, одним движением запрыгнула на спину рычащего хищника и скрестила свое оружие с мечом Гриндельвальда. Жалобный звон, будто разбились тысячи хрустальных бокалов, наполнил пространство, и с луча посыпались синие сверкающие холодные искры. Но меч Слизерина, которым Гриндельвальд отразил удар, с честью выдержал прикосновение страгийского жезла. На ровной светящейся голубой поверхности появилась только будто выгоревшая чёрная прожилка, а сам меч обзавёлся внушительной зазубриной. Следующий удар Гриндельвальда обрушился на ягуара, зверь отшатнулся и зарычал, а его всадница молниеносно выбросила перед опускающимся мечом свой луч. И снова хрустальный звон разнёсся вокруг, посыпались искры, новая зазубрина, словно шрам, выступила на мече Слизерина. Один из стоявших сзади воинов Гриндельвальда выхватил палочку и запустил в ягуара файерболлом. Видимо, повадки зверя, чей облик она приняла, наложили отпечаток даже на страгийку, и священный страх всех животных перед огнём был составляющей цены тела ягуара. Зверь попятился. Том настолько онемел от холода, что уже не замечал ледяных порывов ветра. Мальчик сам не мог понять, как сознание до сих пор не покинуло его после всего увиденного. Вслед за смельчаком остальные приспешники Гриндельвальда тоже выхватили свои палочки, обрушивая на страгиек огненный шторм. Вместо пронизывающего холода лицо Тома опалило жаром. Страгийка сделала ещё один жест жезлом света, и летящие в неё огненные шары, как и меч Гриндельвальда за несколько секунд до этого, замедлили свой полёт, и раньше, чем они настигли цель, всадницу на ягуаре окружила прозрачная сфера, переливающаяся всеми цветами радуги, подобно мыльному пузырю, соскользнувшему в солнечный день с трубочки ребёнка. Пылающие огненные заряды отскакивали от защитной сферы и беспорядочно сыпались обратно на своих создателей. Том с ужасом увидел один, летящий прямо на них с неотвратимостью самой смерти. Он бросился на пол, увлекая стоявшую рядом Ориель, которая в свою очередь успела вцепиться в руку Кая. Несколько секунд они лежали, вжавшись в землю так сильно, как только могли, содрогаясь от ужасных криков и запаха горелой плоти. И вдруг звуки битвы стихли.

— Зигфрид! — раздался вдруг мелодичный и пронзительно-искренний женский голос, в котором чувствовались боль и неподдельная нежность. Дрожа от страха, Том приподнял голову. Между страгийками и Гриндельвальдом, занесшим меч для очередного удара, стояла молодая женщина в простом длинном белом платье и цветком лилии в густых русых волосах. Её круглое лицо, бледное, со слегка вздёрнутым носом, было безжалостно прорезано ранними морщинками — видимо, ей пришлось много испытать. Приглядевшись, Том заметил в тёмно-русых волосах седую прядь. Серо-зелёные глаза незнакомки, ясные и добрые, наполнились слезами. Трудно было представить кого-либо более неподходящего для появления в самой гуще жестокой битвы, но в то же время от женщины исходила сила и уверенность.

— Зигфрид, — повторила она, — остановись…

У самого известного из чёрных колдунов ведь тоже есть имя. И есть те, кто произносит (или произносил?) это имя не с ненавистью, страхом и подобострастным трепетом, а с любовью. Гриндельвальд застыл, не в силах опустить меч. Его рука, сжимающая зеркальный щит, дрожала: волшебник так и не решался посмотреть в сторону страгиек. Со стоном раненого зверя откуда-то из той части его души, которая когда-то принадлежала просто человеку, вырвалось:

— София… — и потом сразу же, как будто очнувшись и загнав тень человека куда-то вглубь себя, он, ещё крепче сжав щит, резко выкрикнул. — Тебя нет, ты умерла, ты призрак. Исчезни.

— Взгляни на меня, Зигфрид, — голос женщины срывался, по щекам текли слезы. И только на мгновение, которого оказалось достаточно, человек, вдруг вспомнивший своё имя, встретился глазами с незнакомкой. И ещё раз крутнулся в руках Клио Кривелли против часовой стрелки солнечный луч, остановивший секунду, в которой Гриндельвальд смотрел на Софию. Софию, в чьем облике вторая страгийка поймала, наконец, его взгляд. И множество тончайших нитей золотого света пронзили Гриндельвальда и тех его сторонников, что стояли близко к своему лидеру. Том не знал их назначения, но сердце его стремительно (если такое может быть внутри одной остановившейся секунды) падало вниз от одной мысли, что точно такой же попадёт в него. Клио Кривелли направила луч немного правее, и золотые нити полетели в других застывших волшебников. Ещё чуть-чуть, и третий удар не минует их…

Том даже не успел испугаться или удивиться, когда страгийки неожиданно исчезли. Их будто бы никогда и не было, о них напоминали лишь кулон с шеи двойника Клио Кривелли и два чёрных плаща.

— Ваша светлость, я нашёл их тела, — голос Норфолка срывался, карлик, запыхавшись, очень тяжело дышал. Том обнаружил, что к нему вернулась способность двигаться, и что все они снова находятся в том самом подземелье, где всё и началось. Только клетки, в которую они были заперты, нигде не было. Гриндельвальд и те из его сторонников, кто подвергся удару страгийского жезла, оставались неподвижны. Колдуны, счастливо избежавшие этой участи, убегали со всех ног, не обращая на детей никакого внимания. У них, очевидно, больше не было никакого желания пытаться продолжить захват времени.

Ориель приподнялась, потирая ушибленное плечо.

— О нет, — карлик с ужасом оглядел Гриндельвальда и его застывшую свиту, — проклятие, она всё-таки успела решить своё уравнение. Замершие секунды — старо, как само время. И столь же эффективно. Мне понадобится не меньше двух недель, чтобы решить эту задачку и вплести эти секунды обратно во временную ткань.

— Подождите, — Том поднялся, его взгляд горел злобой и неприязнью.

— Ты ещё жив? — на какой-то момент на желтоватом морщинистом лице карлика промелькнула тень страха. Вот уж действительно первоклассная случайность, — он через силу растянул губы в противной улыбке. На его хитрой физиономии не было и следа смущения или раскаяния.

— Вы чуть не убили нас! — воскликнула Ориель со слезами в голосе.

— За наши собственные деньги, — добавил Кай, поднимаясь.

— Я? — карлик казался искренне оскорблённым, кончик его носа порозовел от возмущения. — Я всего лишь продал вам случайность, ту, которую вы просили. Причём с приличной скидкой, — он картинно вдохнул, сожалея об упущенной выгоде. — Речи о том, что она безопасна, не было.

— Прекратите обманывать! Как Вам не стыдно, Вы прекрасно знали, что отправляете нас на верную смерть! — Ориель просто кипела от возмущения.

— Ну, не на такую уж и верную, раз вы живы, — карлик снова хихикнул.

— Вы помогаете Гриндельвальду, это отвратительно, — Кай смотрел на Норфолка с презрением.

— Он всего лишь мой клиент, как и твой отец, Кай, а Норфолк, как порядочный торговец, не интересуется делами своих клиентов.

— Но Вы обманули меня, — не унимался Том. — Вы сказали, что дедушка находится здесь. А это оказался Гриндельвальд.

— Норфолк никогда не обманывает своих клиентов, — праведному гневу карлика не было предела, его голос почти срывался на крик. — Ярволо Серпентс действительно здесь. Но, ещё раз повторяю, разве я когда-нибудь говорил, что он жив?

Тому от досады захотелось удариться головой о холодную каменную стену. Он сам, по собственной воле, угодил в эту заботливо расставленную ловушку. Теперь у него нет ни дедушки, ни Хогварца, страгийских адептов тоже нет, а через какую-то жалкую пару недель этот обезумевший фанатик выберется из своей замершей секунды и нарушит течение времени. А всё оттого, что Тому Реддлю не захотелось возвращаться на каникулы в приют Босоногого Патрика. Конечно, Кобыла Броди мало похожа на доброго волшебника, но несколько месяцев в её обществе гораздо лучше, чем мир под владычеством Гриндельвальда и его сторонников.

— Вы убили их? — Ориель с дрожью в голосе подняла на Норфолка заплаканные глаза, оторвав взгляд от места, где всего несколько минут назад стояли страгийки.

— Ну что ты, кто же может убить неживущих? — он хихикнул. — Простите, ребятки, но у меня дела. Я только что сотворил лучшее совпадение за всю мою карьеру. И что же я получил? Мой клиент скован страгийской замершей секундой, и мне, чтобы получить плату, придётся, заметьте, совершенно бесплатно, решать уравнение пятого измерения! И кто компенсирует мои убытки?

— Разве Вы не понимаете, что Гриндельвальд собирается сделать?! Он же разрушит весь мир! Как Вы можете ему помогать? — это было свыше понимания Ориель.

— Ты ещё совсем ребёнок и ничего не понимаешь. В этом мире уже были тысячи тиранов, одним больше, одним меньше — какая разница? А я должен заботиться о своём бизнесе.

Да, взывать к совести этого существа было бесполезным занятием. Скорее уж Ван Хельсинг одарила бы Слизерин баллами. Норфолк быстро подошёл к висящему на стене зеркалу, приготовившись шагнуть в него.

— Постойте, — Том не верил своим глазам, — Вы оставите нас здесь? В этом подземелье?

— А что мне остаётся? — карлик подмигнул ему. — Хотя, чтобы маленькая леди не обвиняла меня в бессердечности, я всё-таки напомню, что продал вам первоклассный двусторонний портключ многоразового использования, — и Норфолк исчез в висящем на стене зеркале.

Вопрос о том, что делать дальше, висел в воздухе, но никто не решался его произнести. Тому было мучительно стыдно, что он втравил друзей в это дело. С самого начала было очевидно, что даже Пивз заслуживает большего доверия, чем Норфолк, а шутить со страгийкой и её артефактами не мудрее, чем с разъярённым драконом.

Дети бродили по подземелью среди застывших зловещих фигур, как по гигантскому дьявольскому паноптикуму, созданному воображением полного безумца. Кровь стыла в жилах, когда Том подходил к какой-нибудь из фигур и вглядывался в бессмысленные застывшие глаза, перекошенные от страха, боли и ненависти лица.

— Смотрите, — наконец прервал молчание Кай, — у этой, второй, на шее был точно такой же амулет, как тот, что мы украли у Кривелли.

Том почему-то обрадовался, что он сказал «мы».

— Он должен вести к её телу, — Ориель подошла ближе.

— Похоже, он уже ни к чему не ведёт, — вздохнул Том, — вторая страгийка тоже исчезла, наверное, Норфолк уничтожил её тело.

Он присел на корточки около плащей страгиек, дотронулся рукой до мягких складок и даже заглянул под ткань, как будто надеясь, что найдёт там решение загадки.

— Вместе с Клио? — Ориель непонимающе посмотрела на мальчика. — Как это? Ведь мы отдали ему только её амулет.

— Значит, они находятся где-то в одном и том же месте. Вернее, находились, — растерянно пробормотал Том.

— Какая теперь разница. Давайте лучше подумаем, как выбираться из этого проклятого места, — Кай на почтительном расстоянии обошёл застывшего Гриндельвальда, словно, даже скованный страгийской магией, колдун мог быть для него опасен. Хотя Тому было нетрудно понять друга — он сам смотрел с опаской на застывшие фигуры тёмных колдунов. В другое время, увидев такое разнообразие магической брони и оружия, он бы обязательно рассмотрел всё как следует, но сейчас ему не хотелось даже подходить к неподвижным воинам. Кай тоже не выразил ни малейшего интереса к своим любимым артефактам.

— Действительно, нужно как можно быстрее предупредить взрослых, что Гриндельвальд скоро повторит попытку войти в Зеркальный коридор. Его действия нужно предупредить, — согласилась Ориель.

— Что смогут сделать взрослые, если даже страгийки не смогли остановить его и Норфолка? — Том махнул рукой. — Мы тут такое натворили…

Способность мыслить возвращалась к нему медленно. Обрывочные мысли о Зеркальном коридоре, вход в который был совсем рядом, телах страгийских адептов и их амулетах, как будто кусочки мозаики, медленно складывались в целостную картинку.

— Подождите. Похоже, у нас ещё есть шанс всё исправить, правда, он очень маленький, — наконец, произнёс Том.

— Что ты хочешь сказать? В этой книге, которую ты читал, написано, как можно оживить погибшего адепта? — заинтересовалась Ориель.

— Или повернуть время вспять? — Кай недоверчиво на него взглянул.

Не успел его друг произнести эти слова, как последний кусочек мозаики занял своё место в сознании Тома.

— Да, ещё можно попробовать всё вернуть. В книге написано про Хроноворот — такой артефакт можно сделать, если достать каплю из потока времени. С его помощью можно прокрутить время назад — только для себя и на не очень большой промежуток времени. Если мы это сделаем, то можно будет попробовать…

— Что попробовать? Не отдавать кулон Норфолку? Просто остаться в Хогварце на каникулы? Было бы здорово, — на бледном лице Ориель появилась вымученная улыбка.

-Нет, так не получится. Понимаешь, я, который это уже сделал, никуда не денусь. Не знаю, как объяснить, я сам не совсем понял этот момент в гримуаре. Мы из будущего не должны встречаться с нами же из прошлого, иначе можно погибнуть — это называется парадокс времени.

— Что же мы тогда сможем сделать? Как помешать Гриндельвальду? — Кай, кажется, не понимал его.

— Я поняла! Нужно попытаться остановить Норфолка, — выкрикнула Ориель, — если мы пойдём за ним, мы не встретимся с самими собой из прошлого. Если нам удастся хоть чуть-чуть его задержать, страгийки успеют справиться с Гриндельвальдом.

— Да, это наш единственный шанс, — согласился Том.

— И как ты собираешься это сделать? Что, этот твой хроноворот состоит только из капли потока времени?

— Нет, там ещё нужна капля крови девочки и капля эфира, сапфировая колба и золотой круг. Я покажу тебе картинку.

— Вроде не сложно, — согласился Кай, — только как достать эту каплю? Честно говоря, мне совсем не хочется лезть в этот коридор.

— Думаешь, мне хочется? — Том вздохнул. — Но у нас нет выбора, если мы хотим исправить всё, что натворили.

— А вдруг мы вообще не сможем оттуда выйти? — не сдавался Кай, опасливо косясь на зеркало, белёсая, дымчатая поверхность которого пошла рябью. Том тоже поймал себя на мысли, что предпочёл бы остаться среди зловещих фигур колдунов, чем сделать шаг в место-вне-времени. Впрочем, ему было страшнее всех — он единственный знал о том, что непосредственно вход в коридор охраняет душелов — ужасный демон, способный вытягивать души, запирать их в кристаллы и превращать людей в бесчувственных страгийских адептов. И опять он не решился рассказать об этом друзьям, боясь, что они так и не согласятся с его, признаться, очень рискованным планом.