Том Реддль и зеркальный коридор

Глава 19. Том Реддль и Кай Ривейра vs Министерство магии

— Постой, профессор Кривелли в Большом зале, — Кай и Ориель бросились за ним.

— Она может быть где угодно и когда угодно, — Том решительно распахнул двери кабинета.

— Профессор Кривелли! Мне нужно с Вами поговорить!

— А поздороваться? — услышал он тоненький голосок Веримус.

— Здравствуйте… Это ведь Вы всё устроили, да?!

— Что ты хочешь сказать?

— Это ведь Вы попросили отца отдать мне гримуар? Только Вы знали, где-когда я пойду с профессором Кривелли за палочкой.

— Почему ты так уверен? Он торгует случайностями и мог организовать кое-что сам.

— Мог. Но профессор Кривелли создала для меня альтернативную петлю времени. Он не смог бы попасть туда просто так, без координат.

— А ты внимательно читал мою книгу… — похвалила его Веримус.

— Потом Вы помогли мне украсть амулет, и я думал, что Вы с отцом заодно: хотите помочь Гриндельвальду и уничтожить страгийских адептов.

Головка цветка склонилась вниз. Том даже не успел заметить, когда именно Клио Кривелли вышла из зеркала.

— Но потом Вы помогли нам увидеть хроноворот в зеркале, и это совсем не логично. Значит, у Вас были другие планы? И игра ещё не окончена? Профессор Кривелли… Это она.

— Что она? — бутон цветка полыхал алым. — Я спасла твою жизнь, магистр, и той, которая была-будет твоей сестрой. И это лучшая цепь совпадений. А ты очень сообразительный мальчик.

— Дорогая Клио, я не помешаю? — профессор Дамблдор приоткрыл дверь кабинета магической истории. — Рудольф, я же говорил, они здесь. Кай, отец искал тебя.

— Нет, Альбус, прошу Вас, мистер Ривейра, — Клио Кривелли ничуть не смутилась. — Игра уже окончена, Том, она добилась того, чего хотела. Но я имею право знать, где-когда совершила ошибку. Где ты прячешь свою цепь случайностей?

— Спасибо, магистр. Я провела на твоём столе тысячи лет, и у меня не было ни единого шанса, пока вокруг тебя были только страгийские адепты. Их нельзя обмануть, с ними никогда не происходят ни случайности, ни совпадения. Но ты пришла в Хогварц, и вокруг тебя появились люди. Задача усложнилась: охранять не только меня, но и все зеркала этого мира под самым носом у людей. Я стала ждать своего помощника, который должен был стать моими руками. И он нашёлся. Взрослый привёл мальчишку и сказал тебе пойти с ним по магазинам, — хихикнул цветок. — Это нельзя было пропустить. И тогда я начала свою цепь.

— И где она?

— Ты играла в Шахматы Судеб, где-когда они вошли. Не все клетки поля были твоим пространством, и ты не просчитала их, как всё остальное, до чего я могла бы дотянуться. А Инспектор, твоя сестра, и вполовину не такой хороший математик, как ты.

— Но ведь я обнаружила бы твой тайник, как только вернулась к игре. А я вернусь к ней сразу, когда пойму, какую же ошибку совершила, что Цветок-который-никогда-не-врёт напророчил мне поражение. Ты же не могла знать, где-когда это случится? Так рисковать необратимой дезинтеграцией неразумно.

Серебристый смех цветка сотней крохотных колокольчиков разнёсся по комнате.

— Ты никогда её не найдёшь. Партия была безупречна, едва ли я смогла бы лучше. Твоя ошибка в том, что ты поверила мне, магистр, и до сих пор искала число там, где верным ответом было пустое множество. В тебе нет совсем ничего от человека, и это твоя слабость. Ты не могла вернуться к партии, пока верила мне. Ты верила-веришь мне, пока я цветок, который не может лгать. Твоей ошибкой было то, что ты её искала. За пределами твоего понимания, что я имела в виду совсем другую партию — нашу с тобой. Недоговорённости и полунамёки не поддаются экстраполяции, и я могла не беспокоиться, что ты догадаешься. Никакого риска. Дальше — проще. Мальчик прочитал книгу, заглянул в зеркало и увидел то, что должен был увидеть. Остальное ты знаешь. Твоя гибель была близка, магистр, но я её не хотела.

— А как же Гриндельвальд? — вмешался Том. — Зачем было помогать ему?

— Вот проклятие! Это не я, это отец. Понимаешь, я не могла обойтись без его помощи, а он заодно решил подзаработать, ты же знаешь его… И этот колдун, Гриндельвальд, оказался кстати. Я только хотела освободиться, а папочка вбил себе в голову, что он и разбогатеет, и от вас избавится, и меня освободит, потому что твоему шефу придётся просить меня о помощи, если ты исчезнешь.

— Так бы и произошло, — еле заметно кивнула Клио Кривелли.

— Но говорю же тебе, я этого не хотела. Поэтому и помогла мальчишкам всё исправить. Реликвия, которую Орден из-за меня утратил, возвращена. Сегодня девочка очнулась, и моя цепь случайностей закончена. Я жду, магистр. А папочке я шею намылю, ох, намылю, помяни мои слова.

— Ты свободна, Леорика, — безразлично согласилась Клио Кривелли.

Это было довольно странное зрелище — тонкий стебелёк стремительно вытягивался, вместо красного бутончика появились рыжие кудри, обрамляющие бледное заострённое личико с длинным острым носиком. И уже через секунду крохотная девушка, едва ли двух футов ростом, ничуть не стесняясь своей наготы, визжала и приплясывала на столе, хлопая в ладоши.

Дамблдор вскинул палочку, и на ней невесть откуда появились зелёная роба и туфельки ей в тон:

— По-моему, Вам идёт, — он мягко улыбнулся.

— Урааа! Я свободна!!! — она бесцеремонно запрыгнула на шею профессору трансфигурации, дёрнула его за крючковатый нос, скатилась по бороде вниз и прошлась по кабинету колесом. Наконец, странное существо из цветочного горшка устроилось на зеркале и, болтая ногами, с напускной торжественностью объявило:

— Я не сержусь на тебя, магистр. Понимаю, работа, ничего личного. Он уж постарался, чтобы у вас не было ничего личного, — она рассмеялась, демонстрируя маленькие, ослепительно-белые зубки. — И своему боссу передай, что я не держу на него зла. И вообще — в этом мире начинается нечто особенное, так что обращайтесь, если что, — важно закончила она и спрыгнула вниз.

— Дорогая Клио, может быть, Вы представите свою гостью? — Дамблдор с интересом смотрел на крохотную девушку.

— Охотно. Это Леорика. Верховная норна.

При этих словах девушка-цветок шутовски раскланялась.

— Очень приятно познакомиться, — серьёзно сказал Рудольф Ривейра и низко наклонился, чтобы поцеловать крохотную ручку, которую Леорика тут же протянула.

— Как приятно встретить настоящего джентльмена, — она улыбнулась, кокетливо стреляя смеющимися глазками, причём один был золотисто-карий, а другой зелёный. — Можете не представляться, господа, я знаю о вас всё. Что мне ещё было здесь делать, как не глазеть постоянно в зеркало истории. Кстати, могла бы и отрегулировать эту лживую стекляшку, — фыркнула она, повернувшись в сторону Клио. — Два миллихрона погрешности — это просто вульгарно. И она ещё хочет называться лучшим математиком Вселенной! А представляешь, если бы с тобой что-то случилось, мне пришлось бы делать твою работу. Долгие тысячи субъективных лет, пока он не вырастил бы достойную замену.

Дверь в кабинет магической истории в очередной раз отворилась, и зашёл профессор Фламель:

— Альбус, Рудольф, вот вы где. А я вас всюду ищу. Перенелла уже достала из духовки пирог с вишнями и будет в ярости, если мы не придём. Профессор Кривелли, не желаете присоединиться?

Раньше, чем декан Слизерина успела ответить, Леорика снова заскочила на стол:

— А как же я? Почему меня никто не приглашает на пирог с вишнями, я уже, Мерлин знает, сколько лет не ела! Мсье Фламель, я уверена, за шестьсот лет у вас на ужине ни разу не было норнов. Неужели Вы упустите такую возможность?

— Пресильная Моргана, действительно норна, — пробормотал почтенный алхимик. — Что ж, мы с мадам Фламель будем очень рады.

— Клио, не упрямься, — крохотная девушка нетерпеливо теребила складки чёрного плаща. — Тебе придётся непросто в этом мире, и если ты больше не хочешь попадать в ловушки вроде моей, проводи больше времени с людьми, и ты научишься их понимать. Ну, чего вы застыли! Не будем заставлять мадам Фламель ждать.

Это было самое странное чаепитие на свете. Начнём с того, что Том, Кай и Ориель на него попали. Дети сами не поняли, как это случилось — отец обнял Кая и, обхватив за плечи, пошёл вслед за остальными, что-то вполголоса говоря сыну, а Ориель и Том не придумали ничего лучше, чем последовать за ними. Дамблдор, правда, как-то странно на них взглянул, словно намекая, что ученикам здесь не место. Но по одному из множества неписанных правил Хогварца не принято, чтобы декан одного факультета делал замечание студентам другого в присутствии их собственного декана. Профессор Кривелли, как и следовало ожидать, не обратила на детей никакого внимания, а отправить в спальню только Ориель, лишь сегодня выкарабкавшуюся практически с того света, было бы ужасно несправедливо. Когда двери в гостиную профессора алхимии открылись и Перенелла Фламель в белоснежном переднике поверх пышного платья, окружённая чудесным ароматом вишнёвого пирога, всплеснула руками и воскликнула: «Какие милый крошки! И совсем худенькие, особенно эта малышка. Ну-ка быстро за стол», — перечить хозяйке никто не стал.

Том сомневался, что в бескрайнем Там-Тогда есть ещё хоть одна точка, где за одним столом собрались бы страгийский адепт, верховная норна, создатель эликсира бессмертия, самый богатый в мире маг, единственная во всех мирах девочка, уцелевшая после встречи с душеловом, и двое мальчишек, которые сделали самый обыкновенный Хроноворот.

Гостиная у Фламелей была очень уютной: на оклеенных абрикосового оттенка обоями с пасторальными узорами стенах висели два гобелена ручной работы — предмет особой гордости мадам Перенеллы, выложенный изразцами камин гостеприимно потрескивал, а на массивном овальном обеденном столе, крышка которого была щедро украшена резьбой, стояли огромный румяный пирог, вазочки с домашним вареньем, блюдо с имбирным печеньем и изящный фарфоровый сервиз. Ничего здесь не напоминало о работе алхимика — ни колб, ни реторт, ни извечных гомункулов, вместо них были вышитые салфетки, ухоженные цветы в горшках и прелестная музыкальная шкатулка на камине. И пахло в гостиной свежей выпечкой, вишнями, имбирём и корицей, а не фламелевскими зельями. Гости расположились на длинном угловом диване, обитом мягким бархатом. Леорика пристроилась на подлокотнике: только так она могла дотянуться до стола. Мадам Фламель ничуть не удивилась крохотной гостье и с лучезарной улыбкой поставила перед ней малюсенькую серебряную чашечку, упомянув, что она принадлежала их с Николасом первенцу, когда он был «ростом как раз, как Вы, дорогая». Норна просияла, в очередной раз продемонстрировав белозубую улыбку, и осыпала хозяйку комплиментами.

— Милостивая сударыня, — обратился к ней Фламель, — что привело вас в Хогварц?

— О, я здесь давно, только раньше я росла в горшке. Меня туда упрятал один бездельник. И всё из-за того, что я подсказала хорошему парню из цвергов, что он может оставить одну из Темниц Души в оплату за свою работу. Правило, что их нельзя украсть или отобрать силой Там-Тогда, уже было произнесено. Фокус в том, что, пока цверги не отдали свою работу заказчику и не взяли плату, она принадлежит им. Здорово я натянула ему нос, правда? Проклятие, ну причём здесь я, если он проиграл амулет человеку? Если бы меня не сделали правдивым цветком, я вернула бы этот кристалл гораздо быстрее, это была шутка. Но у них ужасные проблемы с чувством юмора! — пожаловалась Леорика, вгрызаясь в большой кусок пирога, который едва удерживала двумя руками.

— Да, твои шутки сложно оценить, — бесстрастно согласилась Клио Кривелли.

— Ваши тоже, — Брунгильда Ван Хельсинг, как обычно неопрятная, с высоко задранным носом, опустилась на диван, даже не подумав поздороваться или извиниться за опоздание. — Теперь в Хогварце чествуют воришек и нарушителей правил, очень остроумно, правда?

— Я никогда не шучу, — профессор магической истории не обратила внимания на её сарказм.

— Прошу Вас, Брунгильда, — Дамблдор примирительно улыбнулся. — Дорогая Клио, как декан Слизерина Вы, безусловно, были вправе принять любое решение. Оно логично и обоснованно, не спорю, и знаю, что Вас в последнюю очередь можно обвинить в пристрастности, но директор Диппет оказался в очень неудобном положении. Не нужно было в присутствии учеников говорить о его детских шалостях, — декан Гриффиндора еле слышно вздохнул, поняв по застывшему лицу страгийки, что не существует слов, способных объяснить ей, почему так делать не стоило. — К тому же Вы во всеуслышанье объявили, что этика и мораль ничего не значит не только для Вас, но и для всего нашего мира. Это может обидеть многих.

— Только тех, кто способен оскорбиться, увидев собственное отражение. Опишите вашу мораль математически, Альбус, и я буду рада её применять. Объясните рационально, чем выстреливший в упор хуже разлившего масло на рельсах. Только тем, что он понимал, каковы будут последствия? С нашей точки зрения, умение конструировать форсированные ситуации — плюс, а не минус.

— Пожалуй, можно попробовать так: если нельзя принять решение, руководствуясь логикой, то нужно выбрать самое доброе из всех возможных.

— Да о чём с ней разговаривать?! — почти взвизгнула профессор Ван Хельсинг. Она явно хотела ещё что-то сказать, но вдруг, беззвучно зашевелив губами, стала быстро уменьшаться, а через несколько секунд и вовсе растаяла в воздухе.

— Непостижимая вечность — чуть не забыла про неё, — на личике норны появилась сконфуженная гримаска. — Простите, я на секунду, вытащу настоящую нечёсаную мымру из пятого измерения.

Раньше, чем кто-то успел подобрать подходящие слова, Леорика исчезла и тут же зашла в гостиную в сопровождении … Брунгильды Ван Хельсинг! Она недоумённо озиралась вокруг:

— Я чего-то не понимаю. Я зашла в Ваш кабинет, — она неприязненно посмотрела на профессора Кривелли, — чтобы проинструктировать Вас о мерах безопасности. И вдруг оказалась здесь.

— Леорика закрыла Вас в замершей секунде, потому что Ваш дубль был ей нужен для конструирования цепи случайностей, — спокойно объяснила Клио Кривелли.

— Как закрыла?! Кто это?! Это незаконно!!! Я аврор, уполномоченный Министерством!!!

— Ну, это же не больно, — норна пожала плечами и снова ловко запрыгнула на подлокотник. — А Леорика — это я. Мне было очень надо, честное слово. А дубль получился как настоящий, и характер Ваш, точь-в-точь… Только что не колдует, так ведь и я не умею по-вашему колдовать…

— Вы хотите сказать, что весь год Защиту от сил зла преподавал Дубль? — профессор Дамблдор даже не пытался скрыть своего изумления.

— Год?! — заверещала мракоборка, вырвав из под неопрятной мантии палочку, которую наставила на Леорику. — Вы за это ответите! И Вы тоже — за то, что притащили это в Хогварц!!! Вы арестованы, Империо!

— Всенепременно, бриллиантовая синьора, — норна кивнула, продолжая как ни в чём ни бывало жевать пирог.

— Это бесполезно, — констатировала Клио Кривелли. — Она бессмертна и защищена от магии.

— Вы можете гордиться — над Вами подшутил не кто-нибудь, а Верховная Норна, — саркастически улыбнулся Ривейра.

Том едва сдержался, чтобы не засмеяться. Вот почему на уроках по Защите от сил зла они только пересказывали истории об истребителях вампиров! Как же он сразу не догадался, ведь Брунгильда Ван Хельсинг всегда оказывалась в нужном месте в нужный момент! Если бы она тогда не зашла неизвестно зачем к Клио Кривелли, он бы не подслушал разговор Фламелей. И если бы ненавистная профессорша не дежурила в тот вечер на ступеньках Хогварца, он не получил бы отработку. Ту самую, когда Леорика рассказала, как украсть кулон! Так вот о ком она говорила: «Помощник, который стал моими руками». А он-то думал, что она имела в виду его, Тома Реддля. Но улыбка тотчас сползла с лица мальчика, когда он заметил, каким взглядом буравит его настоящая профессор Ван Хельсинг. В следующем году она обязательно отыграется на мальчишках, из-за которых попала в такую глупую и унизительную для аврора ситуацию. Слыханное ли дело, чтобы ту, которая отвечает за безопасность школы, вывел из игры, словно безмозглую куклу, какой-то цветок на столе профессора магической истории. Ведь, если верить Леорике, характер у неё точь-в-точь, как у Дубля!

— Уважаемая Брунгильда, Министерство обязательно разберётся с этим случаем, — попытался успокоить Дамблдор почти дымящуюся от бешенства коллегу. — Профессор Кривелли, Вам не кажется, что это слишком?

— Что?

— Вам стоило предупредить, кто живёт у Вас на столе. И каковы её возможности.

— Я предупредила Министра. И сказала, что по Уставу Ордена обязана её охранять. А о её возможностях в полной мере не знает никто. Но могу Вас заверить, всё было в рамках правил. Кажется, эта леди собиралась рассказать мне о мерах безопасности? Что ж, кого ей обвинять, как не себя, что она взялась обеспечивать безопасность других, не будучи в состоянии позаботиться о своей собственной.

Профессор Дамблдор хотел что-то возразить, но Рудольф Ривейра, насмешливо улыбаясь, прервал его:

— Не надо, Альбус. Не пытайся спорить с вечностью. Мы сами пригласили в школу страгийского адепта, не подумав о последствиях. Не стоит связываться с кем-то, если не понимаешь, как он мыслит, — я предупреждал Мэйджора. Теперь придётся расхлёбывать… Так вот, мне не нужно согласия декана факультета, чтобы наказать своего сына за опасную и непорядочную выходку.

— Но папа! Ты же слышал, профессор Кривелли сказала… — попытался возразить Кай.

— Слушай меня внимательно, молодой человек, — горящий гневом взгляд зеленовато-карих глаз из под густых, сросшихся бровей пригвоздил Кая к дивану. — Если ты намерен в моём доме установить правила поведения для демонов, тебе придётся уйти жить к ним. Мы люди, если ты ещё помнишь, несмотря на то, что про нашу семью иногда пишут в «Ежедневном пророке». Из них-то вынули души, чтобы заставить забыть о любви и добре и воспринимать только язык цифр и формул, а ты решил пойти на это добровольно?

Кай потупил взгляд:

— Извини, пап.

— Простите, сэр, но мы хотели помочь дедушке Тома, — вмешалась Ориель. — Мы поступили глупо, я понимаю, это было очень опасно, но мы не знали! Профессор Дамблдор, мистер Ривейра, простите нас, пожалуйста, но мы не хотели ничего плохого, — девочка готова была расплакаться.

— Но я рассчитывал, что мой сын хоть немного мне доверяет, — невесело улыбнулся Рудольф Ривейра. — Выяснилось, что я глубоко ошибался.

— Пап, ты не так понял, это же был не мой секрет, я… — голос Кая предательски задрожал.

Том только вздохнул. В отличие от них, он всё, ну, или почти всё, знал заранее. И это была его тайна. Только никто его не бранит. Потому что его никто не любит и никому нет дела, вырастет он похожим на демона или нет. Да, наверное, он совсем спятил, если переживает, что его забыли отругать. Кобыла Броди исправит это недоразумение, у неё целое лето впереди!

— Да что Вы в самом деле, — фыркнула Леорика, на секунду оторвавшись от пирога. — Ничего ведь не произошло, я контролировала ситуацию. А Хроноворот — великая вещь, вы все мне ещё спасибо скажете, — разглагольствовала норна, накручивая на тонкий пальчик тугой рыжий локон.

— Хроноворот? — Дамблдор и Рудольф Ривейра одновременно посмотрели на мальчиков, и Тому снова захотелось провалиться сквозь землю.

— Ну конечно! Я всё правильно рассчитала, и с его помощью можно повернуть время вспять.

— Ах вот как прошлое изменилось… — пробормотал Дамблдор. — И где теперь эта вещь?

— Не помню, — Том сильно сдавил пальцами золотой диск в кармане робы. — Может, где-то в спальне, а может, я его потерял, — он крепко сжал под столом руку Кая, который едва успел подавить удивлённо-испуганный вскрик. — Мадам Фламель, спасибо большое, всё было очень вкусно, но у вас, наверное, много важных разговоров, и мы лучше пойдём.

Не дожидаясь, пока кто-нибудь ещё спросит о Хроновороте, он буквально вытащил Кая из-за стола и поволок к двери.

— Ты чего? — спросил тот, удивлённо уставившись на Тома.

— Не понял? Взрослые отберут у нас Хроноворот, нужно где-нибудь его спрятать, подумай, куда его можно отправить с совой.

— В Гнездо на скале, — ответ казался Каю очевидным. Наверное, если у Тома был бы дом, ему в голову тоже не пришло бы ничего другого.

— Нет, не подойдёт. Извини, но твой отец друг Дамблдора, и если он его найдёт…

— Погоди. Если взрослые захотят, они его в любом случае найдут, как только мы им ещё хоть раз воспользуемся. Есть много способов искать артефакты, помнишь, например, магический магнит?

— И что ты предлагаешь? Просто отдать его?

— Я этого не говорил. Надо придумать какой-нибудь другой способ. А про отца ты зря так — с помощью Хроноворота можно неплохо заработать, а он никогда не позволит прибыли уплыть из рук, иначе не был бы самым богатым магом.

— Знаешь, Кай, мне, честно говоря, всё равно, кто из взрослых на этом заработает, — даже если это будет твой отец, меня это не устраивает. Он только наш. А у меня вообще никогда ничего не было своего.

— Да подожди ты, у тебя ещё никто ничего не отобрал. У меня есть одна идейка, — Кай побежал в совятню.

— Что ты собираешься делать?

— Напишу письмо мистеру МакТяпу. Или МакЛяпу. Это наши поверенные. Прости, но с отцом тоже придётся поговорить. Думаю, он не станет отбирать у нас Хроноворот.

— Я не был бы так уверен, — скривился Том, но лучшего варианта придумать не мог. Он всё равно плохо представлял, кто такие поверенные.

После того как Кай отправил письмо, он пошёл к гостиной Фламелей дожидаться отца. Том хотел было пойти с ним, но тот наотрез отказался. Оставшись в слизеринской гостиной, он не находил себе места — вполне возможно, Кай считает себя вправе забрать Хроноворот — например, как компенсацию за те неприятности, в которые его втравили.

Остальные первокурсники давно спали, поленья в камине уже не горели, а едва тлели, и мальчик вдруг почувствовал щемящее одиночество. Завтра ему предстоит вернуться в приют и провести там три долгих месяца. Пока Ориель не очнулась, у него не оставалось ни времени, ни сил об этом думать, её зловещий сон просто переполнял сознание. Странно, он так быстро перестаёт переживать о том, что проходит: не жалел толком о смерти дедушки, не успел даже по-настоящему обрадоваться, что Ориель вернулась и совсем на него не сердится. Неужели он такой бесчувственный? Мальчик сидел всё так же неподвижно, обхватив колени руками и вжавшись в кресло: он даже не сделал попытки разжечь камин, когда поленья совсем потухли.

— Ты чего сидишь в темноте? — Кай присел на соседнее кресло. — Дамблдор и Диппет уже отправили срочную сову в Министерство магии. Отец вмешается, если что. Сейчас он улетел, потому что завтра утром заседание совета директоров «Ривейра Индастриз» и он должен его вести. И вернётся за мной сразу, как оно закончится. Зря ты боишься, он не собирается отбирать у тебя Хроноворот.

— Почему у меня? У нас.

— Брось. Тысячи колдунов могут аккуратно выточить золотой круг с несложной гравировкой и сапфировую колбу. Но только у тебя есть книга про время, и это ты смог достать каплю из потока времени. А я, если честно, вообще ничего не помню про этот коридор. Только маму — мне показалось, что я её увидел в одном зеркале.

— Наверное, в зеркале невосполнимых утрат. Я тоже видел в нём свою, — вздохнул Том, и ему вдруг стало мучительно стыдно, что он так плохо думал о своём лучшем друге. — Ладно, пойдём. Сегодня, наконец, можно спать спокойно — Ориель очнулась, и это главное.

После завтрака мальчики совсем не удивились, когда услышали, что их вызывают к директору Диппету. С молчаливой Клио Кривелли они поднялись по узкой винтовой лестнице, профессор магической истории ровным голосом назвала горгулье пароль «Серебристый ландыш» и, убедившись, что дети зашли внутрь, вернулась, вероятно, к своим уравнениям — единственному смыслу призрачного существования страгийского адепта.

На стенах круглого кабинета, оформленного в серебристых и чёрных тонах, висела целая коллекция невиданного оружия. За длинным полированным столом чёрного дерева в форме подковы рядом с Диппетом и Дамблдором сидел не кто иной, как Министр Магии Мейджор Червилль. Его губы сложились в натянутую улыбку:

— Проходите, ребята. Рад вам сообщить, что Министерство рассмотрело ваше дело и не винит вас в несчастном случае с Ориель де Бойя. Кроме того, профессор Диппет и профессор Дамблдор вчера сообщили в Министерство, что у вас находится очень сильный и потенциально опасный артефакт. Я здесь, чтобы забрать его и передать в Отдел Тайн.

Мальчики переглянулись:

— Нет, — ответили они одновременно.

— Он наш, — уверенно добавил Том, и его глаза снова загорелись недобрым стальным цветом.

Уголки рта Министра магии поползли вниз, улыбка погасла.

— Но детям не может принадлежать вещь, с помощью которой можно изменить время. Это очень опасно.

— Уже принадлежит, — возразил Том, — значит, это предусмотрено Правилами Игры. А за время здесь отвечает профессор Кривелли, но она не возражает, видите, даже не пришла сюда.

— Какими ещё правилами? Министерство не принимало по этому поводу декрета, — смутился министр.

— Настоящими правилами, которые действительно нельзя нарушить, а не теми, которые придумывают люди, — Том пожал плечами.

— Ну, вот что, всё это очень интересно, но у меня нет времени спорить. Хроноворот может очень помочь всему магическому сообществу, это не детская игрушка.

— Пусть кто-нибудь другой помогает магическому сообществу. Оно не вспоминало про меня одиннадцать лет, пальцем не пошевелило, чтобы спасти от Гриндельвальда дедушку. Стипендия на моё обучение — и та досталась миссис Каннингем, а мне — старая наволочка, дырявая кастрюля и необструганная ветка. Ах да, я ещё про насмешки забыл, — Том сильно сжал зубы.

— Нам тоже не за что его благодарить. О том, что мы упыри, не шепчутся только грудные дети и совы, — согласился Кай.

— Что за детский максимализм! — министр смерил их гневным взглядом. — Боюсь, мне придётся снова поставить вопрос о вашем отчислении.

— Можно узнать, за что, сэр? Мне придется объяснить отцу, почему меня выгнали, — Кай сильно побледнел, но старался сохранить спокойствие.

— Вы считаете, что натворили недостаточно за последнее время?! Кроме того, вы отказываетесь подчиняться приказу Министра!

— Нигде в правилах школы не написано, что мы должны подчиняться НЕЗАКОННОМУ приказу министра, — Том медленно выговаривал каждое слово, сжимая кулаки так, что ногти вонзались в ладони.

— Что ты себе позволяешь?! — испепеляющий взгляд директора Диппета вонзился в него.

— По крайней мере, господа МакТяп, МакЛяп, Крючкотворс и Сутяжный, поверенные в делах нашей семьи, считают его незаконным, — поспешно добавил Кай и быстро подошёл к Министру Червиллю, протягивая пергамент. — И готовы отстаивать эту позицию во всех судах.

Уважемый м-р Кай Ривейра!

В ответ на Ваш запрос сообщаем следующее:

В соответствии с п. 11 статьи 82 Статута «О собственности» любая вещь принадлежит своему создателю, если законом или договором не установлено иное. Если спорная вещь была изготовлена из материала, в отношении которого установлена принадлежность другому лицу, то собственник вещи, при наличии спора, определяется исходя из сравнительной стоимости материала и работы. Касательно предметов, обладающих магическими свойствами, самым ценным компонентом считается магическая основа. Такая позиция подтверждается прецедентами Олшеври vs Олливандер, 1411г. и Малфой vs «Драгонхартс мануфэкторинг», 1742г. Для испрашиваемого случая оценка работы и компонентов приведена ниже и подтверждается заключением эксперта Вэльюэнса (лицензия № 4500) и справками Международной Магической Торговой Палаты:

- золото — 1,25 унции — 0,12 галлеона;

- сапфировая колба — 1,79 галлеона;

- эфир 0,005 унции — 0,0001 галлеона;

- магическая основа неизвестного происхождения «жидкое время» — 1.000.000 галлеонов (цена получена как средневзвешенная при попытке выставлении лота на Международной Магической Бирже, протокол торгов прилагается);

- работа — 20.000 галлеонов.

Таким образом, собственником вещи должен быть признан владелец магической основы с возложением обязанности возместить причинённые убытки владельцам иных компонентов, если таковые будут установлены судебным решением. Также сообщаем, что в соответствии со Статутом «О порядке обращения вредных и опасных артефактов» изъяты из оборота или ограничены в нём только прямо перечисленные в статуте предметы, а также вновь создаваемые предметы, предназначенные исключительно для причинения вреда жизни и здоровью людей, уничтожения имущества, а также несанкционированного изменения погоды. Артефакт под названием «Хроноворот» в Статуте не упомянут, следовательно, находится в свободном обращении и не может быть изъят у собственника без его воли. Особо обращаем Ваше внимание на то, что несовершеннолетие собственников не может в данном случае являться основанием для введения государственного траста, т.к. у одного из них имеется законный представитель в магическом мире. В связи с возникшим спором, Хроноворот временно, сроком на 72 часа, помещён на депозит Швейцарского Магического Арбитража в австралийском отделении банка «Гринготс». До истечения указанного срока всем заинтересованным лицам предлагается заявить свои требования в Швейцарский Магический Арбитраж, в противном случае патент и свидетельство будут выданы на имя Т. Я. Реддля и К.Р. Ривейры.

P.S. В случае предъявления претензий просим в целях процессуальной экономии направить копию в адвокатскую контору «МакТяп, МакЛяп, Крючкотворс, Сутяжный и партнёры».

С уважением,
Эшли МакТяп,
Энтони МакЛяп,
Эйлин Крючкотворс,
Эндрю Сутяжный,
Поверенные в делах семьи Ривейра и «Ривейра Индастриз».

Приложения на 11 листах.

1 июня 1939г.

Общий смысл заковыристых формулировок пергамента сводился к короткой приписке быстрым, уверенным почерком:

P.P.S. Встретимся в суде, Мэйджор!
Рудольф Ривейра

Читая письмо из адвокатской конторы «МакТяп, МакЛяп, Крючкотворс, Сутяжный и партнёры», Министр Магии несколько раз изменился в лице, а под конец пробормотал нечто такое, что детям слышать явно не полагалось.

— Великий Мерлин, при чём здесь Швейцария? Почему не решить этот вопрос в английском суде? — он скривился.

— У отца, кроме английского, швейцарское гражданство, ну, и у меня, наверное, тоже, — поспешно объяснил Кай, почувствовав себя гораздо увереннее.

— Кто бы сомневался! Разве этот человек упустит из рук то, что может сделать его ещё богаче!

— Правильно, Мэйджор, как же мне иначе остаться самым богатым магом и, между прочим, крупнейшим налогоплательщиком в Англии, — широко улыбаясь, Рудольф Ривейра твёрдой стремительной походкой вошёл в кабинет директора, в его глазах сверкали насмешливые огоньки. — Я же просил дождаться меня. Неужели ты не понимаешь: любому, у кого есть вопросы к моему сыну, придётся иметь дело со мной.

— Я думаю, дети могут идти, Адальберт, — поспешно проговорил министр. — А с тобой, Рудольф, я хочу поговорить наедине.

— Я к твоим услугам. Кай, у тебя десять минут на сборы, — он повернулся к сыну. — Надеюсь, мне хватит этого времени на убеждение господина Министра, что в суде он выставит себя посмешищем и разорит министерство на адвокатах.

Том был ужасно рад, что можно уйти и больше не находиться под этим рентгеном гневных взглядов.

— Кай, — спросил он на лестнице, — а почему в письме написано, что Хроноворот в сейфе швейцарского суда? Он же у меня в кармане. Ваши адвокаты врут?

— Конечно, иначе папа давно бы их выгнал. Они бы не выиграли ни одного дела.

— А как же швейцарский суд? Это же легко проверить.

— Мистер Сутяжный отнёс на депозит суда свои запонки. Ни в суде, ни в Гринготсе никто не знает, как выглядит Хроноворот, — пожал плечами Кай. — И как им пользоваться.

Том не ответил. Его мучил последний вопрос: не захочет ли Рудольф Ривейра, как неоднократно повторил министр, оставить Хроноворот себе и стать ещё богаче. Мальчик понимал, что по-другому было нельзя, и министра остановили вовсе не требования магических законов, а вмешательство финансовой империи Ривейры, едва ли не более могущественной, чем само Министерство. Том поспешно собрал свои немногочисленные вещи и спустился в холл, о чём тут же пожалел, потому что навстречу ему из Большого зала вышел профессор Дамблдор.

— Уже собрался, Том?

— Да, сэр, — он почему-то снова не мог посмотреть ему в глаза.

— Том, мне очень жаль, что у тебя в сердце столько злости на нас всех.

— Всё не совсем так, — он попытался неубедительно возразить. — Просто…

— Но ты же вспомнил о том, что тебе было тяжело в приюте и что я не проследил за твоей стипендией, а не о том, что тебя привезли сюда и ты нашёл друзей. Ты умный мальчик, Том, но этого недостаточно. Умение любить и прощать, видеть в жизни светлое и отдавать больше, чем забираешь, — гораздо важнее. Тогда и ты сам, и мир вокруг тебя станет лучше. Подумай над этим, и, может быть, после каникул вы с Каем примете другое решение. Более взрослое, — голос профессора трансфигурации звучал укоризненно, добрые голубые глаза были встревожены.

Том не ответил. Убитый виноват всегда, это единственная справедливость — так сказала страгийская воительница, и её правота проверена вечностью. Сильный всегда прав, и он больше не позволит собой манипулировать с помощью пустых слов, которыми люди обманывают друг друга. Пауза затянулась, и Том был очень рад, увидев спускающегося по лестнице своей стремительной походкой Рудольфа Ривейру.

Еле слышно пробормотав что-то вроде прощания, Том подбежал к нему, спиной чувствуя всё тот же встревоженный взгляд:

— Сэр… Вы ведь не собираетесь забрать у нас Хроноворот?

Смуглое, волевое лицо самого богатого мага в мире удивлённо вытянулось, густые брови поползли вверх:

— Мерлинова борода… Сначала я узнаю, что мой собственный сын мне не доверяет, теперь одиннадцатилетний сирота всерьёз интересуется, не собираюсь ли я его ограбить! Нужно почитать на досуге какое-нибудь руководство по творению добрых дел. Замолчи, мальчик, пока я не разозлился и не передумал пригласить тебя в свой дом на каникулы.

— Простите, сэр, — Том покраснел до корней волос. — А мне можно будет поехать к вам на каникулы?

— К сожалению, нет. Но это не самое разумное правило. А с помощью Хроноворота лето вполне можно умножить на два, но, запомни, я этого не говорил, — в ореховых глазах вспыхнули задорные мальчишеские искорки.

— Пап, я готов, — закричал Кай с лестницы, управляя плавным скольжением по воздуху двух чемоданов — своего и Ориель. Она, уже переодетая из робы в вельветовый костюмчик оливкового цвета, спускалась за ним.

Надо ли говорить, что она тоже получила любезное приглашение провести летние каникулы в «Парадиз мэноре» и обещала приехать в июле, разумеется, если мама будет не против. Кай поклялся завтра же прислать другу с совой портключ, который доставит Тома из приюта. А ему нужно будет всего лишь каждый вечер крутить Хроноворот на два оборота назад, и тогда у него будет два лета, правда, одно из них придётся провести в приюте. Ведь правила существуют для того, чтобы их нарушать.