Hoppe hoppe Reiter
Und kein Engel steigt herab
Mein Herz schlagt nicht mehr weiter
Nur der Regen weint am Grab
Hoppe hoppe Reiter
Eine Melodie im Wind
Mein Herz schlagt nicht mehr weiter
Und aus der Erde singt das Kind… [1]
Темнота пульсировала в венах. Вдоль и поперек. За прошедшие мириады минут — или веков — он научился заранее определять, в какую сторону потечет эта тепловатая, резко пахнущая жидкость. Дыхание постукивало в такт пульсу.
Падение. Оно явно затянулось. Если бы он читал маггловскую сказку про Алису в Стране Чудес — неизбежно сравнил бы себя с ней, но полет подружки Льюиса Кэррола продолжался куда менее продолжительное время. И не в полной темноте. И мармелада, ключиков и белых кроликов ему не выдавали.
Несколько дней (лет? тысячелетий?) он вспоминал, кто такой. И почему, собственно, падает. Страшный период — полная невесомость, ползучая, похожая на болотную жижу, темнота и ощущение бездонности «колодца». Он кричал. Поначалу — не звал, потому как не помнил ни имени, не своей истории…
Затем — парадоксально, но мрак проясняет обстановку, — стал вспоминать.
Имя. Сириус Блэк.
И следом, словно лунной дорожкой — другие имена, образы, ассоциации — все…
обрывающееся Аркой.
Тогда он снова закричал — но уже зовя. Гарри. Дамблдора. Почему-то Джеймса, хотя осознавал, что тот умер.
…Тьма тихо продолжала стекать по запястьям.
Он попробовал вызвать «Люмос» — но заклинание не откликнулось…
«Я мертв?» — задал себе вопрос, но отчаянный пульс скорее напоминал рождение, а не смерть.
Арка — ложь… не смерть была за нею, но нечто другое…
Не мертв. Не… Где я?!..
…Возненавидел Тьму и падение. Как-то неожиданно резко, после бесконечного плавного погружения. Наверное, так ребенок стремится вырваться из материнского чрева на девятом месяце беременности. И пуповина сумрака оказалась довольно податливой.
Он застонал, когда резкая боль ткнулась в ребра. Спокойное дыхание замерло, сконцентрировалось в очаге ранения. «Вот теперь я точно умираю», — испуганно подумал Сириус: было бы нечестно выжить за Аркой и погибнуть от простого соприкосновения с твердой почвой… — «Я жив… я не разбился… и я маг, черт вас подери…»
Полупарализованной рукой нашарил палочку в складках мантии.
— Энервейт, — прохрипел он.
Нахлынули свежие силы, размагнитив участок боли. Сириус понимал, что без хорошего Исцеляющего Зелья (вот бы где Снейп пригодился, хоть раз в жизни!) — он всего лишь оттягивает возможный конец… если повреждения действительно серьезны. Но что-то подсказывало: нет, на ребрах у него всего-то простой синяк.
За Аркой умирают не от этого…
На середине данного размышления Сириус вскочил. Тьма, меж тем, слегка рассеялась… и где-то на горизонте замаячило бледно-голубое свечение. Поскольку лучших идей в голову не приходило, он решил последовать за огоньком.
Несколько мучительных часов. Он брел, словно слепой, в густой мазутной тьме — прерываемой лишь крохотной зарницей, не освещающей ничего, кроме себя. Ландшафт оказался неровным, каменистым. Неудивительно, что «посадка» была такой жесткой.
«Не… не дождутся… Волдеморт… и эта гадина Беллатрис… не… дождутся… я выживу»…
Сириус повторял вслух, как самое могущественное заклятие. Коктейль из любви к Гарри и ненависти к врагам вплескивал энергию. Допускать жуткую мысль, что он никогда не дойдет до источника света, никогда не выберется из этих зыбучих песков, Сириус не намеревался, а если она и являлась — выгрызал ее, подобно тому, как собака выгрызает блох из шкуры. Несколько раз падал, подолгу лежал на подобном гальке покрытии, и нечто вроде камней липло на губы. Он кашлял и отплевывался, поднимал себя агонизирующими, будто спазмы, рывками…
Шел дальше.
И когда все-таки достиг синего зарева, и оно податливо приземлилось теплой птицей в ладонь, осветив изможденное лицо и испачканную углем руку, то — засмеялся… Потому, что с четкостью шизофреника, начиненного «сверхценными идеями», осознавал: аквамариновый фиал — ключ из пустыни-за-Аркой…
— Я свободен… — пробормотал Сириус.
— Ты ошибаешься, — холодно ответил фиал. Чистым и искристым женским голосом, словно бы единороги — самые благородные создания магического мира — научились человеческой речи. Картон рушится от двух слов. Надежда оказалась картоном… но обрывки его заострились осколками зеркал, и Сириус заорал на яркий (болезненно! издевательски!) свет:
— Я свободен! Слышишь! Я знаю, что есть путь из-за Арки!.. Знаю!..
Несколько секунд молчания… длиннее геометрической прогрессии всех вечностей.
— Ты прав. Путь есть.
Сириус повалился на россыпи угля, обнимая фиал, будто свою любимую. Он смеялся окровавленным ртом, и со стороны выглядел ужасающе — но был счастлив…
«Я вернусь. Я вернусь, и помогу Гарри справиться со злом, наконец-то стану ему крестным… настоящим… Это несправедливо — вынести столько мук в Азкабане, и умереть от рук фанатички…»
Он выкрикивал смесь благодарности — судьбе и голубому свету, ругательств в адрес Темного Лорда и Беллатрис. Маленькая звездочка вспыхивала, ожидая, пока он успокоится. Очевидно, не впервой… Темнота сводит с ума быстро, а шанс на избавление — еще быстрее. Но Сириус это-то выдержит… закален Азкабаном, как-никак…
— Путь есть, — наконец, повторил женский голос, когда Сириус немного утихомирился. — Но он труден…
— Труден? — переспросил Сириус. Разве он уже не вынес достаточно… боль в ребрах, слепое ползанье, грань отчаяния. Что еще приготовила ему Арка?
— На пути того, кто пожелает выбраться из Иного Мира, — проговорил фиал. — Девять Стражей и десятое испытание — по Ту сторону…
— Стражи?! — Сириус сжал кулаки. — Говори, что за Стражи?!
«Эй, я — настоящий гриффиндорец!.. Я вступлю в бой хоть с сотней стражей, я не боюсь монстров и драконов, троллей и великанов… не боюсь… я должен вернуться, понимаешь?!»
Единорожья звезда понимала:
— Врата первые, ржавые и обагренные кровью, охраняют Шестеро… Духи Огня и Стали, безжалостные и воинственные, — певуче начала рассказ звезда, — обрушивают реки пламени и леса острых клинков на бесстрашных, что осмелились подступиться к Вратам.
— Говори дальше, — потребовал Сириус.
— Обликом подобны могучим воинам эти Шестеро, среди них есть и вампир, и садист, и сумасшедший экспериментатор… но бояться тебе следует старшего, Зверя. Он — железо во плоти, он — чудовище, маньяк-убийца, он насылает пожары на города людей, и война — стихия его. И он же — Хранитель Врат… и лишь ему решать, пропустит он тебя или нет…
Сириус нахмурился. Шестеро Духов… неплохо. Про подобных созданий, наверняка, и Ремус ничего не слыхал. И даже Снейп — этот всезнайка в Черной Магии…
Сириус стиснул зубы.
— Так. Еще кто?
— У Врат вторых ждут тебя Двое Демонов Боли… Своего рода противоположность Духам — они не воинственны, они поглощены исключительно собой… друг другом и непрекращающимися страданиями. Вестники Апокалипсиса, они мечтают о дне, когда вырвутся из-за Арки и принесут ненавистному человечеству весть о конце света. Если ты будешь неосторожен, они завлекут тебя и подарят непрерывную муку, и еще и благодарить будешь их за страдания…
— Что за бред? — перебил Сириус.
— Такова уж их природа, — виртуально «пожал плечами» фиал. — Демоны Боли, для которых наслаждение — в муках… но их надо попросить о страшном и драгоценном даре.
— Так в чем проблема? Не буду я просить, только скажу, чтобы позволили пройти…
— Мудрое решение, Гриффиндорец, — чуть насмешливо назвала Сириуса звезда. — Впрочем, не так просто… я не имею права рассказывать тебе все… Но дам подсказку: один из двоих — павший ангел, и он не настолько питает отвращение к человеческому роду… и, возможно, этот ангел поможет тебе…
Сириус потер виски. От мелодичного голоса единорожьего зарева побаливала голова, точно повредили какую-то тоненькую струнку. И еще контраст… темнота и свет, глаза режет…
Но ничего. Настоящий-гриффиндорец… способен справиться и с Демонами Боли…
— …И если минуешь ты их, то явишься в Страну Тьмы…
— Стоп, — опять перебил Сириус. — Какая еще Страна Тьмы? — он обвел рукой. — Куда уж темнее, чем здесь. Ни зги не видно.
— Здесь не Тьма, гриффиндорец, — невесело усмехнулся фиал. — Есть Тьма… темнее Тьмы… и в ее вотчину лежит путь твой, и встретишь ты там Жрицу Сатурна — бесполое, жуткое создание, не живое, не мертвое, что молит о небытии вечного сна, но никак не получит его от своего жестокосердного божества-Сатурна… Иди на звуки свирели — на ней играет Жрица… и попробуй убедить это существо Смерти отпустить тебя… Если сумеешь — мир тот, откуда родом ты, раскроется пред тобой…
Сириус сглотнул. Блестящее зарево умалчивало о чем-то… но и так неприятностей достаточно. Что ж, он сидел дома целый год. Пора размяться, Блэк.
«Мне не страшно. Я гриффиндорец, боггарты вас всех забери!» — Сириус сжал кулаки, в том числе и воробушка-фиал. Тот забился, вырываясь из слишком тесных «объятий». Сириус ослабил хватку.
— Спасибо, — сказал он. — Спасибо, что помог…
Он хотел спросить, что собственно такое этот блестящий комок с голосом женщины… но синее мерцание стремительно гасло.
— До свидания, гриффиндорец, — напоследок шепнул фиал.
Потом декорации изменились.
Кислотно-оранжевый закат — или же рассвет, или же целый космос, посвященный второму цвету спектра — шибанул в сузившиеся зрачки Сириуса. Он согнулся, зажмуриваясь. Небеса и земля рухнули скалистыми глыбами, почему-то невыносимо скрежеща.
Он не удержал равновесия. Растянулся на траве, похожей на алюминиевые прутья, безжалостно впившиеся в ушибленные ребра, продирая мантию и кожу. Он выругался. На сей раз — не направленно…
«Пламя и сталь», — вспомнил Сириус. — «Вотчина тех Стражей, верно?.. Здесь молнии из титана, и дождь из раскаленной лавы. Но я миную. Миную».
Сириус оскалился по-собачьи. Годы в Азкабане в облике пса наложили отпечаток на его мимику, и в моменты отчаяния либо ярости он ассоциировался с взбешенным волкодавом.
Мир вокруг дышал вулканом, а еще — свежим металлоидным ароматом крови. Рыжее безумство, столь непохожее на давешний сумрак, словно тщилось отшвырнуть Сириуса обратно.
— Дерзкий! — кричало обжигающее марево в воздухе. — Как ты осмелился бросить вызов Арке?! Уничтожению подлежишь ты за грех сей!
Сириус рассмеялся.
В ответ. Так он — в те минуты, когда дементоры отходили от его клетки больше, чем на три метра, смеялся вслед гниющим тварям… Тогда цеплялся за осознание собственной невиновности и несправедливости магического суда, за надежду на торжество истины… теперь — точно так же.
Ты не сбежал из Азкабана, Блэк. Мебель вот сменили, да вместо дементоров — измерение галлюцинаций… а так — все по-прежнему. И — надо выдержать.
Он сделал первый шаг. Подземные толчки откликнулись урчанием исполинского монстра.
«А ведь испытания еще не начинались!» — испуганно проверещал противный, будто крысиный писк (голос Петтигрю?) внутренний голос. Фиал предупреждал о Духах Огня… но пока Сириус видит только жерло вулкана, кровоточащее небо с тучами, похожими на вскрытую рану, плюс трава — железные прутья и бесконечное извержение пепла… и сводящий с ума аромат плавящейся меди.
Неважно. Нужно идти… только куда?
Сириус огляделся. Неровности, бугры и трещины… до горизонта? Нет… вон там что-то похожее на пару столбов. Аппартировать, конечно, не получится: тут чары слабоваты.
Что ж… Звездочка с женским голосом говорила об обагренных кровью Вратах, но, вероятно, местные Хранители или как их там, вздумали сменить дизайн. И придется идти.
Пешком.
Сириус медленно двинулся вперед, стараясь игнорировать дрожание земли.
Жара колыхалась ватным маревом. Медь заползала в ноздри… проклятье, если бы не чертова вонь, он превратился бы в собаку, на четырех лапах легче держать равновесие… но обостренное чутье разорвало бы в клочки. И так — с трудом сдерживал подкатывающую к горлу тошноту. Тяжело дышать…
Сириус применил Освежающее Заклятье. Немного помогло — но чары рассеялись минут через пять.
Путь из-за Арки труден, Блэк.
Он покатился кубарем от очередной пульсации, и крупные комья сажи злобно вырвались вслед. Ускорил шаги, мысленно подсчитывая раны. Синяк, пара ожогов… ну, мелкие царапинки не в счет. Не так и плохо, учитывая, что двигается он удивительно быстро для человека, шагающего по жерлу вулкана…
Врата — или то, что Сириус принял за Врата, странные, вздымающиеся до вспоротых небес столбы, обрисовывали свои очертания. Точно кто-то накладывал Проявляющее Заклятье.
Очередной выброс гейзера, плавящееся олово заливает зеркальными лужицами каменистую почву. Сириус отметил, что избегнул почти инстинктивно… но все-таки с некоторым трудом.
«Мерлин, поскорее бы уж добраться до этих Стражей… чтоб им провалиться!» — полувслух выругался Сириус. Он перепрыгнул через несколько пламенеющих каналов, угрожающе разрастающихся до габаритов Темзы, едва не сорвался в заполненную раскаленными углями пропасть. К счастью, отделался лишь очередной царапиной и дыркой на мантии.
Столбы приближались.
Сириус сглотнул.
Дорога была нелегка, но пока борешься с мелкими (о да, за Аркой так быстро ад и волны жара делаются мелочами!) неприятностями — не страшно… хуже, когда основная цель совсем близко.
Так. Где эти Шестеро? Сириус сразится с ними. Он пока еще волшебник, и хоть магия ослаблена здесь — парочка заклятий покрепче хоть ненадолго задержит Духов… только бы прорваться…
Ну, и где они?
Сириус огляделся. Смахнул капли пота, серо-соленые, концентрированные — со лба.
Столбы возвышались перед носом, и — странно, наверное, причина заключалась в искажении пространства заарочного измерения, — оказались отнюдь не такими высокими, как чудились издалека. Метра три, не больше. Небес не касались.
Крови и ржавчины тоже не наблюдалась. Сириус хмыкнул: похоже, фиал переборщил с метафорами и эпитетами. Ох уж ему эти любители высокопарных легенд.
Сириус нервно рассмеялся. Он стоял у обоих столбов — равнодушно-каменных, родонитового оттенка с белыми прожилками искромсаных костей, или же это были ухмылки. Провел рукой по шершавой поверхности — и отдернул ладонь. Горячее железо скользнуло до локтя.
«Не так все просто, гриффиндорец», — словно вещали тихие и затаившиеся столбы. Выброс пепла напомнил Сириусу, на каком он свете. На том. О да, он учитывает данное обстоятельство, он…
— Ну же! — Сириус выхватил верную палочку. «Интересно, какое заклинание действует на врата посмертия?»
Он не знал. Поэтому просто стукнул искристым наконечником о розовую поверхность одного из столбов.
«Зря».
Взрывная волна отшвырнула его на пару метров, но наловчившийся держать равновесие в вулкане Сириус сумел сохранить вертикальное положение. Он завис над очередной вскрывшейся, будто лопнувшая гнойная язва, трещиной — и вцепился в колючую алюминиевую траву.
Колкий запах меди усилился троекратно. Желудок Сириуса дернулся, подкатываясь к горлу — и он сжал зубы. Не время расклеиваться, гриффиндорец. Не время…
— Чертов фиал, — простонал Сириус: из доселе смотревшихся вполне невинными столбов-Врат и впрямь хлынула кровь. Она неслась с оскорбленной злостью стаи летучих мышей, потревоженных дневным светом, извивающиеся буро-пурпурные сгустки…
Сириус скривился. Вонь гниющей жижи сделалась совершенно непереносимой. Железо, думал он. У крови запах железа, ржавого, будто пыточные орудия инквизиторов. И эти Шестеро — если их все-таки принесут черти — наверняка, вроде тех иезуитов, что пытали в средневековье магов… да, некоторые везучие, вроде памятной Гвендолин умудрялись смеяться над религиозными фанатиками, но большинство не столь счастливо… и нетопыри их смертей колышутся сейчас у Врат, заливая багрянцем истоптанные сапоги Сириуса. И мантию. И весь воздух пропитан мясным ароматом… того гляди, мухи — здоровенные, зеленые — слетятся на пиршество…
Сириус согнулся пополам, затыкая нос и рот.
«Пожалуйста», — думал он. — «Что угодно, хоть битва с проклятыми Духами… только не эти реки… Мерлин помоги…»
Очевидно, Мерлин услышал.
— КТО ОСМЕЛИЛСЯ ВТОРГУТЬСЯ В МОИ ВЛАДЕНИЯ?! — грохочущий, точно десятки миллионов извержений и оползней, голос разом перечеркнул шелест омерзительной реки.
Сириус, скрючившийся было в позе отвращения и беспомощности, мгновенно подскочил. Он не понимал, что делать с алой не-водой, но реальный враг…
«Мерлин, помоги», — повторил — но без особого страха.
Обернулся на голос.
Шестеро. Именно Духов, создания сии не слишком-то смахивали на людей: высокие, больше двух метров ростом, слишком физически развитые даже для бойцов — мускулистые полуобнаженные создания, закованные в металлические цепи, выкованные из того же материала, что и Врата. Цепи, однако, не являлись чем-то сдерживающим — скорее символикой Силы. И — о да, силы им явно не занимать.
Сириус несколько секунд разглядывал Духов. Не решаясь пока поднять взгляд вверх.
— КТО ОСМЕЛИЛСЯ НАРУШИТЬ ГРАНИЦЫ МОИ?! — повторил голос-вулкан.
— Я, — сказал Сириус, и резким вызывающим движением вздернул заостренный подбородок. — Я, Сириус Блэк.
Шестеро молчали. Сириус получил возможность рассмотреть лица.
Странным образом, они контрастировали с их фигурами идеальных воинов — не то зомби, не то маски Упивающихся Смертью, не безобразные — но пугающие. Они еще ярче подтверждали не-человеческую сущность Шестерки. Чем именно — сказать сложно… просто ощущалась чужеродность, инстинктивно, на первобытно-вегетативном уровне. Не разумом. Позвоночником…
Конечно, имелись и «вещественные доказательства». Например, у одного глаза были абсолютно белые, ассоциировались с перламутровыми пуговицами или рыбьими животами. Страж ухмылялся длинными клыками. «Вампир», — вспомнил Сириус…
Сириусу сделалось не по себе.
«Интересно, кто из них старший?» — отступил на полшага, но умудрился еще более дерзко осклабиться в ответ. — «Зверь, да? Бог войны…»
Вслух данный вопрос не требовалось задавать. Напоминающий тиранозавра в псевдо-гуманоидном обличье Страж выступил вперед, выдвинув массивную нижнюю челюсть и уничижительно разглядывая Сириуса глазами бордового оттенка. Остальные Пятеро уважительно расступились, пропуская предводителя.
«Н-да», — Сириус попятился, избегая визуального контакта с пылающей яростью… и — с огромными кривыми ятаганами, цепями и прочими орудиями маньяков. — «Ремус в полнолуние — просто ангелочек по сравнению с этим…»
…Ему едва удалось отскочить — каким-то невообразимым акробатическим сальто, удивившим его самого, когда кривое, ржавое (о Мерлин, эта кровавая масляная вонь!) лезвие мелькнуло в полудюйме от горла.
— УМРИ, ЧЕРВЬ! — пророкотал Зверь.
«Червь или таракан, но дела плохи…» — Сириус замер в нескольких метрах, согнувшись и вцепившись ладонями в колени. Готов к новому прыжку. Его трясло: уж слишком близко пронеслось оружие. А еще — он отметил, что жуткий кинжал растет из тела Зверя.
Живое железо. Фиал не преувеличивал. Все правда…
— Пропустите меня! — заорал Сириус. Ничего более умного в голову не пришло. Впрочем, не такая уж дурацкая идея: обучаясь на аурора он читал кое-что о демонах… в том числе, что приказы им нужно отдавать четко и понятно. Интересно, эти Духи — из данной оперы?..
Почва снова забилась, словно в родовых схватках. «Эй, антимир отторгает меня, чего ж вы не хотите всего-то дать мне пройти…» — Сириус отклонился от очередного молчаливого взмаха.
Кто-то на заднем плане зарычал. Кажется, этот тип с макияжем на лице… Стражам явно не нравилось упрямство Блэка.
— Пропустите! — заорал Сириус так, что в голосовые связки точно залетели тысячи кусучих мошек.
— НИКТО НЕ МИНУЕТ ВРАТ МОИХ! — был ответ вулкана. Антимира. Арки.
Зверя.
«Какого дементора все демоны и прочие твари так упрямы?!»
Несколько цепей и ятаганов скрестились над макушкой Сириуса, он распластался и покатился по горячей земле. Теперь лица Стражей затерялись где-то в высоте, а на волосы, мантию и кожу налипла густеющая кровь.
Звон железа. Вонь гниющей крови.
Безумие.
— Пропустите — меня!
Он взмахнул палочкой, призывая на Духов Ступефай и Круцио — но разноцветные лучи зеркально отразились и рассыпались. Кто-то из Шести захохотал. Самый маленький — похожий на Джокера карт Таро. Сириус возненавидел его персонально.
Сириус понимал, что оттягивает время. Что игра проиграна, не успев начаться. И наитием уже совершенно сумасшедшим, швырнул Конъюнктивным Заклятием…
Джокер завизжал, разрывая глазницы когтями.
Сириус засмеялся.
— Что, и на вас есть средство?! А ну, дайте дорогу! Мне плевать — Стражи вы или нет, у меня есть дела в мире живых!
Словно только сейчас расслышав слова Сириуса, Шестерка прекратила атаку.
— Убей его! Убей его-о! — верещал Джокер — неприятно-высоким, странным для воина голосом.
На заднем плане скалились еще Четверо.
Но Зверь оттолкнул свою свиту.
— ТЫ ХРАБР, СИРИУС БЛЭК, — он обнажил ровные зубы хищника. — Я УБИВАЮ ВСЕХ, КТО ОСМЕЛИТСЯ НАРУШИТЬ ВОЛЮ АРКИ — НО ТЫ МНЕ ПОНРАВИЛСЯ. ЛЮБЛЮ… ОТЧАЯННЫХ.
Сомнительный комплимент. Не лучше, чем ятаганные броски. Что еще задумал маньяк, бог войны и как-его-там-дальше?
— СРАЗИСЬ СО МНОЙ, СИРИУС БЛЭК, — сказал Зверь. — ОДИН НА ОДИН. ЕСЛИ Я ОДОЛЕЮ ТЕБЯ — РАЗОРВУ В КЛОЧЬЯ, И МОЯ СВОРА СОЖРЕТ ТЕБЯ ЗАЖИВО, КРОВЬ ТВОЯ ПРОЛЬЕТСЯ У ПОДНОЖЬЯ ВРАТ…
(Сириус несколько раз сглотнул. Слюна оранжево поблескивала на губах Зверя… и Блэк уже ощущал, как Духи дерут его мясо, и оно с хлопком, похожим на лопнувший шарик, разлетается на волокна).
— ЕСЛИ ЖЕ ТЫ ОДЕРЖИШЬ ПОБЕДУ — Я ПРОПУЩУ ТЕБЯ…
— Я согласен, — сказал Сириус.
Шестерка заржала. Цепи гремели, а они смеялись. А с небес умирающе взирало не-солнце.
— ВЫБИРАЙ ОРУЖИЕ, СИРИУС БЛЭК.
Сириус снова сглотнул. Мучительно соображая — и попутно тщась остановить колотун. Мерлин всемогущий, да какое же оружие… против такого… У него мечи и кувалды, и тело из железа… И магия — Конъюктивное Заклятие сработало, но в магии Духи явно посильнее простого смертного…
Мерлин, помоги…
Он зажмурился. Медный аромат и гул в ушах, и коленки трясутся…
В обличье пса он куда ловчее… не правда ли?
Правда.
Вот и решение. Простое… как сумасшествие. Ха-ха.
Неизвестно, удачна ли идея… Но если удалось обмануть дементоров, авось сработает и со Стражем…
— Анимагия! — провозгласил он, в считанные секунды облекаясь плотью исполинской черной собаки, так похожей на магического вестника Смерти. Была в этом какая-то ирония: борется со Смертью, одевая одну из ее же масок — но Сириусу некогда размышлять о таких тонкостях…
Старший из Шестерки кивнул. Видимо, выбор Сириуса не явился ему сюрпризом.
Сириус не сомневался, что Духу известна Анимагия. Недаром его кличут Зверем… и он нисколько не удивился, когда закованное в сталь создание превратилось в белого волка с рубиново-алыми глазами без зрачков.
Но против волка — не так страшно, как против демонической твари…
…Двое животных. Шесть вздыбилась на загривке, а с клыков капает слюна. Сириус поразился, до чего легко ему быть собакой — ни опасений, ни сомнений. Животная ярость. Инстинкт. Волкодавы убивают волков. И плевать, что под белой шкурой — проклятое Мерлином и королевой Мэб божество войны, а пятеро секундантов стучат кинжалами.
Слюна капала и испарялась на горячем потрескавшемся покрытии-земле. Сириус представлял, как вцепится в горло врага. Пустой багровый взгляд на белоснежной морде полыхал, подобно фонтанам пламени, кровавой реке… но собака-Сириус реагировала исключительно жаждой битвы.
Убить. Два Зверя ныне — и убивать их предназначение.
Сириус набросился первым.
Рывок оказался не слишком удачным — или же волк-альбинос чересчур искусен для простого анимага, потому что кинжалы-клыки разорвали плечо волкодава, отбросили того на несколько метров. Сириус впитал оголившейся раной обугленный песок, и его кровь присоединилась к реке Врат, но боль лишь добавила ненависти. Он ринулся вновь — и на сей раз два зверя сцепились в воздухе. Образовывали черно-белое кольцо, пожирающую себя с хвоста змею. Сириус перехватил волка, с неимоверным упоением погрузил зубы в серебристую, словно алюминиевую, шерсть. Рот заполнился солоноватым привкусом, человеческая сущность орала об отвращении… но хищник наслаждался.
«Это проще — быть хищником», — подумал Сириус.
Дух взвыл — пронзительно и озлобленно. Треугольные резцы полоснули левую лапу Сириуса, но массивный волкодав не сдавался. Он повалил волка оземь, и кровавые следы — из реки ли, из собственных вен — испачкали роскошную шерсть. Однако Страж Врат не собирался признавать поражение так легко, и мощные лапы с когтями спихнули Сириуса — всего на полсекунды. Но их достаточно, чтобы преимущество снова оказалось на стороне волка — тот вцепился в чувствительный, покрытый более тонкой шерстью, чем все остальное, живот Сириуса…
Боль взорвалась сотнями сороконожек. Они расползались по внутренностям… а еще слюна — кислотная, ядовитая… усики сороконожек-боль-мерлинкакбольно…
Сириус лежал, полузатопленный песком и собственной агонией. Ему чудилось, что кишки размотаны, точно клубок ниток, и река Крови уносит их по кусочкам в бесконечное плавание.
Партия Черными… он проиграл… Черные проигрывают…
Не повезло.
— МНЕ ЖАЛЬ ТЕБЯ, НЕСЧАСТНЫЙ… — издевательски проговорил Дух. Все еще в волчьем обличье — он сохранил способность к человеческой речи.
Сириус ненавидел его. Ну почему — почему проклятая тварь не захотела пропустить по-хорошему… что за удовольствие этим Стражам издеваться над пришельцами…
Путь из-за Арки труден, Блэк…
Волк поставил лапу на тяжело вздымающуюся грудь волкодава. Алые глазницы ухмылялись.
— СЕЙЧАС ТЫ УМРЕШЬ, — почти равнодушно проговорил Дух. Голосом Темного Лорда… или Беллатрис?…
Нет!..
Ненависть взорвалась, подобно атомной бомбе, и вместе с новой цунами боли Сириус впился в чувствительную влажную мочку носа. Волк заскулил по щенячьи, и человеческое «я» Сириуса хохотало в этот момент, хохотало — в такт пульсации муки, и вытекающей жизни… а челюсти его сомкнулись до предела, и Зверь трепыхался — беспомощно под невероятным давлением собачьей пасти.
…И тут явился Огонь.
«Нечестно!» — мысленно завопил Сириус. Краем глаза он отметил, как секунданты Зверя, видя плачевное положение предводителя, принялись проводить какие-то манипуляции… но был чрезмерно увлечен битвой. А теперь стена огня, похожая на багровые флажки загонщиков, смыкалась вокруг него.
Смешно… флажки используются против волков, а не собак. Как же вывернуто все за Аркой.
— Гори! — выкрикивали Пятеро. — Гори!..
Огонь и железо… Фиал ведь предупреждал, что они — Властелины Огня, эти Шестеро… разумеется, воспользуются своим оружием. Проклятье. Аваду Кедавру им всем…
Ужас перед пламенем скрутил глотку Сириуса судорогой, откликнулся в разорванном брюхе, подкатил тошнотой. Однако он умудрился не выпускать носа противника, понимая: если сдастся — мертв. Только их единение пока не позволяет соратникам Зверя отпустить Огонь на свободу.
Всполохи — режуще-оранжевые, стеклянные и тесные, точно объятия, сужались. Петля висельника — и два животных посередке. И загонщики с цепями…
Волк вырывался из тисков Сириуса. Но черный, точно вестник Смерти, пес сдерживал Стража потустороннего мира… сдерживал из последних сил, почти теряя человеческие мысли и сознание от боли…
Ближе. Огонь — танцующий вкрадчивый шорох, и кровавое марево дымится, будто на пиршестве вампиров…
— Сдавайся, смертный! — прокричал кто-то из Пятерых.
«Ни за что», — мысленно ответил Сириус, и ответ был услышан: жар усилился. Искры тлели на шкурах, перекрашивая волка и собаку в одинаково-угольный оттенок. Огонь равняет нас, думал Сириус.
Но, в любом случае, он почти победил. Просто враги в очередной раз сыграли нечестно — Беллатрис или Шестеро Стражей, все одинаковы. Смирись и умри достойно, гриффиндорец…
«ДОСТАТОЧНО!»
Резкий приказ — и прежде, чем Сириус осознал его смысл, иссушающий жар схлынул назад, прилепляясь к ладоням Духов. А белый оборотень в зубах возвращался к облику человека… псевдо-человека.
Вожак Шестерых признает поражение?
Сириус не верил. Очередной подвох, потусторонние существа искусны во лжи, ибо отродья Тьмы они, и злом вскормлены.
— Достаточно, — повторил Зверь-«человек»… изменившимся тоном, уже не грохотом камнепада или звоном мечей на поле брани, но почти спокойно, несмотря на то, что собачьи клыки еще впивались в лицо. — Ты победил, Сириус Блэк.
Будто глоток свежего воздуха средь гнили и гари.
Сириус откатился назад, тяжело дыша. Почва под медленно трансформирующися телом подрагивала, ни капельки не тревожа.
Сириус торжествовал.
«Вот и все… Гриффиндорец, не правда ли — не слишком страшно? Несколькоповреждений — да, но они не смертельны, магия залечит… ты победил, Сириус Блэк… проклятая тварь признала это, и ты дойдешь… до конца пути…»
Несколько минут он лежал молча, изучая бесстрастные лица Шестерых. Открытые рваные раны, казалось, совершенно не волновали старшего — в его тяжелом взгляде ощущалось уважение, признание чужой смелости.
И — Сириус был готов поклясться! — жалость…
Жалость — к нему?! Какого дьявола?!
Он немедленно вскочил. Нельзя валяться мешком у ног Духов — а то вон, жалеть его вздумали… ха-ха… пусть жалеют другого. Гриффиндорцам-не-нужна-жалость!..
— Пропустите меня! — выкрикнул Сириус. Обрывками мантии он наспех замотал кровоточащий живот, болезненно подрагивающий. От крика в прокусанных внутренностях поселилось колючее эхо, но Сириус только поморщился… он залечит раны… наспех, да… но залечит… главное, выбраться… из-за Арки…
— Иди, — цепи звякнули у запястий Зверя. — Я больше не могу задерживать тебя. Но помни: война — это вечность, и боль физическая — низшая из ступеней агонии, Сириус Блэк. Страдания, что я причинил тебе — ничто по сравнению с твоими дальнейшими испытаниями…
— Пошел к черту, — буркнул Сириус. Нотаций от божества-маньяка вот только и не хватало! Много их тут умных…
— Путь из-за Арки — война, но война по ту сторону в десять тысяч раз кошмарнее…Здесь — ад, но по сравнению с тем-миром — покой…
— Пошел к черту! — теплые линии-струйки на губах, Мерлин, как больно… — Открой Врата!..
Снова звон цепей. Теперь все Шестеро воздели руки небу, и столбы преобразовались в распахнутую дверь.
Сириус рванулся в нее — пока твари не передумали, пока он еще царь горы, пока… пока он еще не поверил в жуткое пророчество Зверя.
И он отмел фразу, скрипящую ржавыми петлями:
— Война — это вечность, Сириус Блэк…
[1] Скачи, скачи всадник
Ангел не снизойдет
Моё сердце уже не бьётся
Лишь рыдает на могиле дождь
Скачи, скачи всадник
Мелодию ветер несёт
Моё сердце уже не бьётся
И дитя под землёю поёт