…Re_Animat, Re_Animat
Wo sind wir, was ist wahr
Wo sind wir, die Welt ist hier… [1]
Сириус пролежал несколько часов, и валялся бы в расслабленной умиротворенной позе, упиваясь живостью родного мира, еще пару деньков, однако вокруг — в городе, как определил его разум, — начиналась утренняя жизнь. И распластанного на тротуаре человека в лохмотьях, несомненно, сочли бы бродягой. Кроме того…
(война вечна… пой песни невинности…)
Сириус помнил о своем членстве в Ордене Феникса и о противостоянии против Волдеморта.
Волдеморта.
Прежде ему было неприятно обозначать имя злейшего врага. Он заставлял себя называть его, так как Дамблдор хотел этого, а Сириус доверял директору Хогвартса. Теперь… Без всяких эмоций. Смешно бояться червяка после того, как отсидел неделю в яме с гремучими змеями.
Данное сравнение заставило его хохотнуть, и подскочить. Он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым, готовым к подвигам…
Победителем.
Сириус прищурился, ориентируясь.
«Диагон-Аллея», — опознал он, и новый смешок защекотал гортань. Жрица позаботилась о том, чтобы ему не пришлось тратить силы на аппарацию, скажем, из Африки. Или Антарктиды.
«Очень мило с ее стороны», — махнул палочкой, рассеивая предутренний полумрак Люмосом.
Уставился на свое отражение в ближайшей витрине, за которой красовались разнокалиберные черепа, костные порошки и прочие макаберные снадобья. Отражение, кстати, не слишком испугало — лохматый и весьма грязный, он все-таки выглядел получше, чем после Азкабана. Не настолько изможденным. Сириус подмигнул себе: «Эй, Блэк, а ты ничего еще! Даже, вон, загробные твари на тебя западают! И палочки возвращают!»
Потом пригляделся к содержимому за стеклом и вновь усмехнулся: подобного добра он насмотрелся предостаточно. Надо было захватить сувениров парочку — вот обрадовался бы владелец данной лавки.
— Я вернулся. Я вернулся, — вслух сказал Сириус, а потом заорал — с присвистом, будто в мародерские времена, — Я ВЕРНУЛСЯ!!!
Он запрыгал, заплясал, точно абориген у ритуального костра. На Диагон-Аллее уже брели волшебники и ведьмы в поисках каких-то товаров, зачастую невыспавшиеся и раздраженные. То тут, то там аппарировали хмурые члены Министерства, переговариваясь о проблемах, отставке Фаджа и подозрительном затишье в деятельности Вы-Знаете-Кого.
Сириус был готов обнять даже этих посеревших от лондонской скуки зануд. Он любил их.А ведь в последние дни, когда сиднем сидел дома, его раздражало все на свете, он беспричинно срывался даже на лучших друзей.
Потребовалось прогуляться по трем безднам ада, чтобы осознать красоту родного мира.
Ощущение непередаваемого счастья словно нарисовало ему сияющую ауру, и он светил сквозь туманное утро солнечным зайчиком, сгустком выделенной энергии — во всяком случае, себе он казался именно таковым.
Вернулся.
Девять Стражей, шесть препятствий — плюс испытание правдой. Все выдержал. Он…
— Я вернулся, — выкрикивал Сириус главную фразу.
И, не найдя ничего лучше, кинулся обниматься с ближайшей миловидной ведьмочкой в лиловой мантии и с чуть взлохмаченными белокурыми локонами.
Он взглянул в глаза девушки.
Он отшатнулся. Она — тоже.
В круглых синих сетчатках вспыхнул ужас, словно взорвалась тысяча смертельных проклятий, словно сам Волдеморт со всеми Пожирателями Смерти объявился на Диагон-Аллее.
— Убирайся! Убирайся, чудовище! — истошно завизжала ведьмочка, с перепугу забыв о палочке, ретировалась прочь со всех ног.
«Черт… она меня, небось, считает каторжником… да еще и дохлым», — скривился Сириус. Почесал затылок. Ну да, чего он еще ждал… что все маги обрадуются ему? Прям так и целоваться полезут?
Ну-ну. Вернись к реальности, Блэк. Не так уж долго ты проторчал за Аркой.
«Ладно. Пойду в штаб Ордена… уж там-то меня встретят как следует», — Сириус аппарировал к усадьбе Блэков.
Мимо него шмыгнула Тонкс, на сей раз с оранжевыми перьями, похожими на куриные, на голове. Сириуса она не приметила: явно торопилась на важное собрание. Дверь закрыть тоже забыла, и тот беспрепятственно вошел в собственный дом.
«Представляю реакцию этой компашки… ха-ха», — осклабился. В нем оставалось много от мальчишки-Мародера, и за возможность устроить эдакий сюрприз, он не возражал и против заточения (недолгого) в Стране Тьмы.
В просторном холле услыхал голоса.
«Ага, Флетчер…оправдывается насчет какой-то взбесившейся маггловской кофеварки… ну Тонкс я уже видел… кто еще?» — навострил уши. Резкий женский голос… ага, это Молли Уизли. А еще Ремус, Артур Уизли… И Близнецы… Вся компания собралась. Превосходно. Сейчас великий и непревзойденный Мягколап — маг высшего класса, сумевший одолеть Девятерых Стражей Арки, обнаружит себя«.
Сириус зажал себе рот, чтобы не заржать раньше времени и не испортить все. Для начала следовало помыться и переодеться — ибо лохмотья его аж окаменели от песка, кристаллической пыли, глины и костной трухи, плюс сия милая смесь присохла к потекам крови на теле.
Сказано — сделано. Он наспех смыл с себя грязь, переоделся в свежую мантию. Отметил, что гардероб не тронули, следовательно, прошло не слишком много времени с тех пор, как его спихнули в Арку.
»Могу надеяться, что меня еще помнят«, — прислушался к диалогу на кухне. Все как в тот вечер, когда Гарри впервые попал в поместье Блэков. Включая недовольную Молли, прикрикивающую на Близнецов (все тут же замолкали: неприлично — громко разговаривать в доме покойника), бухтящего Флетчера и запах какой-то вкусной еды.
Сириус понял, что здорово проголодался. За Аркой его принимали по-всякому, но ни одному из Стражей не пришло в голову накормить гостя. Возможно, потому что сами демонические сущности не нуждались в пище.
»Ревеневый пудинг«, — он принюхался и по-собачьи облизнулся. Отлично. Просто замечательно…
(эй, Стражи — вы толковали о войне? А я не верю в войну… то есть, она есть, но не только… Есть друзья. И дом. И жить стоит — хотя бы ради ревеневого пудинга миссис Уизли)
Он подкрался к кухне.
— …было не очень честно использовать его дом, после того, как… — Тонкс прервалась и соорудила траурную паузу, имея в виду Сириуса. — Но это такое удобное убежище, столько Охранительных Заклятий…
— Да-да, милочка, — немного рассеяно ответила миссис Уизли.
— Прекратите обсуждать Сириуса, — Ремус. Сам Сириус отчетливо представил, как болезненно перекосилось лицо оборотня. Он сглотнул. Друзья. У-меня-есть-настоящие-друзья… не хуже, чем у Старшего Демона — хоть его костлявый приятель и взял на себя львиную долю страданий.
— Прости, Ремус, — виноватая интонация Тонкс.
Сириус решил, что пора.
Он принял облик собаки и изящным прыжком приземлился прямо посередине просторной кухни.
Он сполна насладился повисшей паузой. Быстро превратился в себя, и, улыбаясь во все зубы, точно самый счастливый пес на планете Земля, проговорил:
— Привет всем, а вот и я! — подмигнул. Подскочил к миссис Уизли, хлопающей рыжими ресницами. — Миссис Уизли, как насчет порции ревеневого пудинга? — затем, к Люпину, схватил сухую ладонь того, — Эй, Лунатик, чего не приветствуешь старого друга? Мистер Уизли, как дела в Министерстве?.. — Мундугус, что там с маггловской кофеваркой? — Нимфадора, тебе идут эти оранжевые перья, но зеленые смотрелись бы забавнее…
Близнецов он просто потрепал по морковного цвета макушкам.
Сириус так сиял собственным счастьем, что отдал себе отчет в неправильности ответной реакции только минут через пять. После того, как собравшиеся уставились на него…
Нет, не как на призрака. Подобного он вполне ожидал.
Как на… ну, Волдеморта. В лучшем случае.
— Эй… я живой… я… — Сириус замер. Развел руками — потерянно, точно ребенок, чье выступление на школьном спектакле было безжалостно освистано. Я-ведь-так-старался.
Миссис Уизли пришла в себя первой:
— Убирайся! — зашкаливающим за любые представления об ужасе голосом, прокричала она. В точности, как белокурая ведьмочка с Диагон-Аллеи. Три палочки — ее, Флетчера и Тонкс уткнулись в грудную клетку Сириуса. Тонкс напоминала выброшенную на берег глубоководную рыбу — так выпучились ее глаза-полиморфы. Флетчера скрутило в клубок, старого жулика била дрожь. Мистер Уизли и Близнецы растерянно — и абсолютно одинаково — скребли макушки. — Убирайся, чудовище!
— Лунатик, — Сириус перевел взгляд на друга. — Лунатик… скажи им… я живой, и я — это я… черт, да… многое вынес… но…
Оборотень закусил губу. Сириусу померещилось, что в его зрачках восстала полная луна. Всепоглощающее полнолуние.
— Уходи, — сказал он.
— ЧТО?! Вы все тут — с ума посходили?! — Сириус отпихнул от себя палочки, миссис Уизли метнулась назад и прикрыла собой Близнецов. — Я — СИРИУС БЛЭК! ВЕРНУЛСЯ ИЗ-ЗА АРКИ! А НЕ ПРИЗРАК И НЕ НЕЖИТЬ!!
— Ты не Сириус, — продолжал за всех Люпин. — Ты — уже не Сириус. Уходи, пожалуйста. Уходи, — тон сорвался на фальцет.
(у Ремуса? У Ремуса — который вообще ни черта в жизни не боялся, кроме своей луны?!)
— Ремус, — подал голос Флетчер. — Убей его, Ремус, убей его!..
— Какого черта?! — взвыл волкодавом Сириус. — Почему?! Что — случилось?!
— Ты — чужой, — из сплотившейся единым ежовым клубком кучки членов Ордена Феникса выступил бывший друг. — Ты — не — Сириус. Извини. Мне придется… — он взмахнул палочкой.
(вот и все… я преодолел все преграды Арки, а убьет лучший друг… прости, Джеймс… я не выполнил твоего поручения)
Сириус смежил веки. Он решительно ничего не понимал — и не желал понимать. Его отталкивали… почему?!
Нет ответа.
(война бесконечна, сириус блэк)
Зеленый луч из палочки Ремуса расцвел мятой Страны Тьмы и проклятыми объятиями мертвецов. Холодные друзья Жрицы… предатели.
»Как жаль«.
Сириус еще стоял.
»Я чего — бессмертным заделался? Авада Кедавра меня не глушит?«
— С… сзади… — простонала близкая к обмороку Тонкс.
Сириус обернулся. На пороге кухни стояла Беллатрис.
(как глупо, меня спасло ответное заклинание той, что убила… почти убила меня… а теперь она обнаружила «убежище» этих идиотов, и…)
Спасла?
Мир сдвинулся с места.
Но не его ненависть к Беллатрис.
— Ты, — вырвалось рычание из горла Сириуса. Члены Ордена Феникса прижались к противоположной стенке — неизвестно, кого страшились больше — приспешницы Волдеморта, либо создания-из-за-Арки.
Сириус же изучал Беллатрис. Она — его.
Беллатрис чем-то смахивала одновременно на изможденного Демона и на Жрицу Сатурна, — стальной шов по живому меж красотой и уродством, заголенный, подобно вздернутым клыкам. Выглядела фаворитка Волдеморта неважно: промах с потерянным пророчеством не был извинен, и облик ее хранил следы Запретных Проклятий.
И все-таки она была…
Устрашающа. И красива.
Тот же вопиющий контраст-гармония, что и со Стражами.
— Ты, — повторил Сириус. И, захлебываясь чужим, злобным, выкованным из иголок Круциатусов, тоном: — Война вечна… Пой песни невинности, ибо ныне возвратился я к жизни… Я приду за тобой, ибо Земля эта слишком мала для нас двоих!..
Он успел удивиться: чего я бормочу? Почему воспроизвожу фразы Демона?..
Впрочем, Беллатрис, похоже, не разделяла его удивления. Отступила на полшага.
Тоже испугалась? Беллатрис — боявшаяся и одновременно обожавшая лишь одного человека… не-человека?..
Бешенство вывернуло ее некогда красивое, а ныне измученное лицо наизнанку:
— Как — ты — посмел?! Добиться того, к чему стремился мой Лорд… Как — ты — посмел?!
Сириус был готов к битве. Палочка, предусмотрительно стиснутая заранее, поигрывала Авадой Кедаврой, точно горящая спичка. Но не к подобной фразе.
— Я… добился того, к чему стремился Волдеморт? — (Белла пудрит мне мозги, ничего, я наготове, война вечна война вечна).
— Не-Человек! Не-Человек! — завизжала Беллатрис. — Тройная печать Тьмы на тебе! Избранный… Изначальной Тьмою… Ты!.. — презрение и зависть, разноцветный коктейль. Павлиньи перья чокнутого вороха.
Сириус мотнул головой:
— Что ты мелешь, волдемортова подстилка?! — оскорбление прозвучало больше от растерянности. Печать… да еще тройная. И Орден Феникса отвернулся… они все — сговорились, что ли? Каким-то оттенком сознания Сириус надеялся, что прямое хамство наконец-то перетянет канат к открытому поединку, а не перепалке, смахивающей на уравнение с мешком неизвестных.
Крукшанс в мешке, ха-ха.
Отчасти тактика сработала. Но лишь отчасти.
Рот Беллатрис раскрылся, чтобы привычно призвать Непрощаемое Заклятье, однако она подавилась слюной и роковой фразой.
— Я… я не могу убить тебя, — сказала она. Бесцветно. Дождинки опустошенности смыли краски. Включая зеленую. — Ты бессмертен. Ты посвящен. Вернувшийся из-за Арки… как в легендах… Тот, кто одолел Зверя. Тот, кто внимал музыке Демонов Агонии, выстояв против нее. Тот, кто танцевал со Жрицей Сатурна… — губы Беллатрис сморщились в грецкий орех. По мере того, как фаворитка Волдеморта называла заслуги Сириуса, ее лицо каменело, словно маску захлопывала ржавыми крючьями кровавых Врат. Попутно Сириус отметил, что все, кроме Люпина аппарировали от греха подальше… лишь оборотень ждал. И тоже бледнел. Его полнолуние вступало в права.
Но…
(откуда — она — знает?!)
— Откуда ты знаешь? — бесцветно спросил Сириус.
— Мой Лорд… Тридцать лет потратил, чтобы узнать секрет Арки… но не решился проследовать Тропой Избранного… а ты… — когтистая воронья лапа рванула несвоевременно поседевшие волосы. Очевидно, Беллатрис не способна была простить себе то, что сама сделала врага Избранным.
— Чушь, — пробурчал Сириус. Раздавленный.
— Тридцать лет… сорок три эксперимента… и ты! — Беллатрис покачивалась. Она ассоциировалась с жертвой дементора. Сириус замер напротив. Костная труха Страны Тьмы взметнулась конфеттиподобным вихрем.
«Я есть хочу. И спать. Я устал, черт вас всех подери… устал… Я не хочу быть ни Избранным, ни бессмертным… я попросту вытаскивал свою задницу из вонючей дыры, и…»
— Проклятье, — сказал Сириус. И, глядя на Беллатрис, добавил: — Пустота, все пустота…
Коронная сентенция Жрицы оживила служанку Волдеморта. Она бухнулась на колени перед недавно убиенным родственником:
— Пойдем со мной, Избранный! Взгляни — твои «друзья» трусят. Они не знают, что случилось с тобой, но Печати узрит и презренный маггл… Трусят, да. А мой Лорд примет тебя на службу, Избранный, правой рукой его будешь!.. Пойдем!.. — она потянула Сириуса за рукав свеженадетой мантии, как малышка тянет старшего брата.
А ведь старшая — она.
И они враги. Аурор и приспешница чудовища.
— Твои «друзья» отвернулись от тебя, но, служа моему Лорду, ты обретешь новых… меня, о мой брат, мы наконец-то будем вместе… ты был дураком, Сириус, когда гнул спину на старого маразматика-Дамблдора, но теперь-то… Ты ведь видишь Изначальную Тьму, не так ли?..
Теребила складки мантии. К гортани Сириуса подкатила тошнота:
— Твой хозяин уничтожает всех. Он убил моего друга. Хочет убить моего сына. Ты — меня. Знаешь, Белла, я частично вернулся из-за Арки, чтобы отомстить тебе. А теперь ты волочешь меня на службу к Волдеморту… ты и впрямь чокнутая…
— Ты пойдешь со мно-ой! — взвыла Беллатис, обхватывая Сириуса за мантию, за так и не причесанные космы. Она очертила магический Круг Перемещения, собираясь насильно аппарировать «Избранного» к господину. — Мой Лорд… должен иметь такое оружие… Ты бессмертен, но Империус сделает свое дело… Идем!..
Цепкая когтистая лапа надавила у сонной артерии. Беллатрис явно не заботилась о том, чтобы не угробить кузена. Потрясающая уверенность в неуязвимости последнего. Сириус забился, вырываясь из объятий «сестренки». Он заорал, мешая ругательства с проклятиями Жрицы и тощего Демона. Чужеродные формулы сыпались из него, точно горох из прохудившегося мешка, и язык мутировал в стену египетской пирамиды, усеянную иероглифами загробной мудрости.
— Не пойду! — вопил Сириус. — Плевать я хотел на твоего Лорда! Он самозванец! Я видел настоящих Лордов — Крови, Тьмы и Смерти… И я не боюсь Волдеморта!..
Удушье заставляло его подергиваться, будто кролика под элетрошоком.
Закатывающиеся от близкой потери сознания глаза засекли движения Люпина.
Тот вознес волшебную палочку:
(идиот, меня ж не убить, я…)
— Авада Кедавра!..
(убить… убить… война вечна пой песни невинности свет из твоей руки покажи путь в Страну Тьмы покажи вечную жизнь в день восьмой когда прекрасный шип становится сердцем моим душа не ведает света мертво… кости сгорают пеплом… пустота все пустота)
Тело Беллатрис обмякло, и возгорающаяся окружность аппарации померкла.
— Ты убил ее, — сказал Сириус.
«Лунатик. Не честно. Я — я, а не ты вернулся с того света исчадьем ада… в том числе и во имя мести…»
— Земля стала слишком мала для нас двоих. Меня и Беллы, — пробурчал Сириус, оглядывая труп. Поразительно, в отличие от других жертв Авады Кедавры, она смотрелась почти счастливой, словно все еще надеялась принести драгоценный дар своему хозяину. — А уничтожил ее ты, — Люпину.
— Да, — кивнул бывший друг. Он нерешительно коснулся худой руки того — так касаются взбешенной мантикоры. — А теперь идем.
— Куда? — безразлично осведомился Сириус.
(боги, демоны, Стражи — как же я устал… дайте отдохнуть!)
Впрочем, существовал один человек, ради которого Сириус готов продолжать бесконечную битву.
(любовь движет тобой, дитя с горячей кровью).
— К Гарри, да? — с надеждой предположил он.
— К Дамблдору, — сказал Люпин.
Они аппарировали посередине Хогсмида и оттуда шли пешком до Хогвартса. У Сириуса создалось скверное ощущение, словно его вновь ведут под конвоем дементоров — как сбежавшего каторжника. Или гораздо хуже. Люди разбегались, едва завидев его, а «лучший друг» держался поодаль, болезненно гримасничая.
Они молчали. Напряжение искрило, точно сломанная пополам волшебная палочка. Ногти Сириуса впивались в ладони против его воли. Он съежился побитым псом — именно потому, что фибрами кожи воспринимал почти панический ужас Люпина.
— Ты ведь… не попытаешься сбежать? — внезапно спросил Ремус.
— Сбежать — куда? — фыркнул Сириус. Резко повернулся к «конвоиру», игнорируя людей, закричал: — Да что же случилось?! Что за Печать, и почему вы — все — так боитесь меня?! Я — не — собираюсь — служить — Волдеморту! — прохожие шмыгнули прочь, словно стайка перепуганных докси. А Сириус все орал: — Что — случилось?!
«Сейчас я зареву… прям как нытик-Соплеверус… тьфу…»
Люпин опустил подбородок. Исподлобья воззрился на друга:
— Прости. Я… я верю, что Тьма не поглотила твою личность. Но… ты не представляешь, как страшно быть с тобой рядом. Хуже, чем с дементором… Прости-прости-прости, — заладил оборотень, Сириусу померещилось, что он скулит на луну, всемогущую и ужасающую, — Я чуть не убил тебя, потому что не понимал…что с тобой. Теперь я знаю… но, Сириус… Прости…
Он так и не закончил мысль. Легонько толкнул в плечо кончиком палочки. Дотронуться рукой было выше его сил.
— А еще друг, — буркнул Сириус, скукоживаясь.
У ворот Хогвартса Люпин дезаппарировал. Поспешно, не прощаясь. Эта спешка вогнала занозу в нёбо Сириуса, и он вынужден был до крови прокусить губу, чтобы не зареветь…
Удержало лишь одно: конвой принял Снейп.
Сириус закусил губу еще сильнее, теплая, пахнущая жестью и коричным порошком жидкость ползла по щеке. Снейп… последний, кого он мечтал бы узреть в качестве своего провожатого.
А потом, он рассудил — может, и к лучшему. Натянутое гитарными струнами молчание Ремуса было невыносимо, а черная изморозь провалов-глазниц Снейпа — вроде и в порядке вещей. Попутно Сириус отметил, что Снейп, «крошка Соплеверус», держится прямее и смелее других. Включая сумасшедшую фанатичку Беллатрис и «лучшего друга» — разве побледнел больше обычного, смахивая на свежепобеленую стену в лечебнице св. Мунго.
Видимо, Снейпу доложили о случившемся, поскольку тот ни капли не изумился, и изгонять монстра тоже не пытался.
— Идем, — коротко отрезал он.
Сириус послушно поплелся за преподавателем Алхимии. Позднее утро ранней осени играло золотистыми сгустками в кронах деревьев. Вспыхивало загадочной лазурью пруда. В воздухе плыл густой аромат осенних цветов, точно стремящихся перед зимним (вечным?) сном сплясать последний карнавал всепоглощающего счастья.
Но мир живых не принял Сириуса. Кожей и волосами, собачьим нюхом и интуицией человека — он сознавал это. Густая сочная трава опадала бурыми сгустками, цветы осыпались, когда он шагал мимо, и само солнце тускнело, будто прикрываясь вуалью от исчадья Изначальной Тьмы.
Сириусу хотелось заорать, рвать одежду и кусаться. Но рядом шел Снейп, и Сириус не собирался выдавать свою слабость перед этим немытым нетопырем.
Замок Хогвартса принял их довольно спокойно. У учеников, по видимости, были уроки, и огромная махина смотрелась пустой — ложно-пустой и ждущей, как Страна Тьмы.
— Вверх, — коротко приказал Снейп.
Сириус не спорил. Ступил на самодвижущиеся лестницы.
«Хогвартс. Старый-добрый Хогвартс… все точно так же. Цитадель…»
На долю мгновения он понадеялся, будто все — Волдеморт, Беллатрис, Арка со Стражами, теперешнее положение отверженного — приснилось, а он — просто мальчишка-Мародер, неудачно попавшийся на очередной проделке, и в спину ему дышит не Снейп, а Филч…
Сириус согласен на взыскание. «Я-больше-не-буду-сэр». Честный взгляд с припрятанной янтарной искоркой хитрости.
Из гипнотического дежа-вю его выдрал визг портретов. Маги, волшебницы, разнообразные химеры на стенах выдохнули: «УБИРАЙСЯ — ПРОЧЬ — ТВАРЬ — ТЬМЫ!» в единодушии, прежде невиданном среди вздорной нарисованной публики. Проснулись даже древние алхимики и философы, спокойно дремавшие в грузных золоченых рамках. Какая-то очаровательная пастушка с овечками тыкала в Сириуса пальцем, пища на ультразвуке: «МОНСТР!»
Древний старик с массивной, унизанной рубинами цепью на шее, надтреснуто верещал: «Печать Тьмы!»
Снейп дернул Сириуса вниз, в подземелья.
(он не побоялся прикоснуться ко мне)
— Наконец-то, — он перевел дух. В подземельях царила зеленоватая болотная тишина. Того гляди, лягушки заквакают. Но, по меньшей мере, никто не вопил. — Здесь спокойнее. К Дамблдору пойдем через мой тайный ход.
— Тайны ход, Северус? — эй, как так? Мародеры не все закоулки Хогвартса изучили? Затем пожал плечами. Снейпу виднее.
Снейп толкнул подконвойного в какую-то выемку, до тошноты смахивающую на проем Арки. Они зависли в темноте.
— Где мы? — спросил Сириус.
— Сейчас будем в кабинете директора, — сухо ответил Снейп. Инстинктивно отодвинулся от Сириуса.
— Слушай… Северус, — Сириус глубоко вздохнул, прежде чем заговорить. — Что происходит? Почему вы все шарахаетесь, будто в меня Волдеморт вселился?!
Пустота — так мог бы смотреть Сатурн, предположил Сириус, — глянула на него.
— Ты до сих пор не понял, Блэк? — прошипел Снейп. — Ты — больше — не — человек! Нельзя сражаться со Зверем, внимать Музыке Двоих, целоваться со Жрицей Сатурна, и после всего — остаться собой. Ты — воплощенная Тьма. Ты породнился со Стражами Арки, ныне — они твое племя. Тебе нет места среди людей! — последнее он швырнул явно злорадствуя.
«Сволочь», — подумал Сириус.
— Ты-то откуда знаешь, что со мной было? — хмыкнул он.
— Дамблдор, — назвал имя Снейп.
Дамблдор… да, он — мудрейший из магов. Ему все ведомо. Не исключено, что и о Стражах где-нибудь прочитал. И противоядие найдет. Дамблдор… поможет. Всегда.
Надежда полыхнула радугой. Сириус улыбнулся.
Дамблдор. Величайший из смертных… спасет Сириуса от странной напасти. Избранность Сириусу даром не нужна, точно так же, как и бессмертие. Он хочет обычной жизни…
(война вечна)
(войны никогда не исправят насилие)
— Дамблдор, — повторил Сириус.
В тот момент они очутились в круглом кабинете директора.
[1] Ре_Анимат, Ре_Анимат
Где истина? Где мы?
Мир — там же, где и мы…