Нарушитель порядка

Глава 5. Дно магического Лондона

Среди многочисленных советов отца один запомнился мне особенно: «Опасайся, сынок, только необычных женщин и людей, которые назначают встречу в полночь на кладбище». Наверное, из-за того, что этот совет я получил одним из последних. Мундугус не был ни женщиной, ни полуночным любителем могил. Но после знакомства с его личным делом у меня появилось сильное желание быть где-то в другом месте, но только не здесь. После прибытия в гостиницу Тома, как советовал Хмури, я сразу направил две совы — одну Барти с Персефоной, сообщив о своей неожиданной командировке «из-за проблем в семье», а вторую — Флетчеру, подписав её узаконенным конспиративным именем. Теперь меня официально звали Мангустом. Воришке, который ничего не должен знать о моей работе, предстояло внедрить меня в преступную среду или, как теперь мне стоило выражаться, зашухерить в малину. При этом, стараясь поднять как можно больший шум, я покажусь в полной красе. Будем ловить тёмных магов на живца, пусть они побеспокоятся по поводу гоблинского банка.

Как бы там ни было, сразу после заката, я прокрался мимо статуи белой кошки и стал его ждать. Справа от меня тёмной стеной раскинулся парк, заложенный ещё пару веков назад в честь очередной победы кого-то там хорошего над кем-то там плохим. С историей магии у меня всегда были проблемы, потому что моя память пасовала перед потоком дат и имён, который на нас опрокидывал на каждом уроке профессор Биннс. Мне больше по душе те предметы, в которых надо соображать, а не запоминать. Но, разумеется, только не зельеделие.

Слева, словно гнилые зубы столетнего старца, торчали полуразрушенные хибары, лишённые крыш, с покосившимися стенами и выбитыми окнами. Когда-то это был ухоженный район, но теперь жители покинули его. Иногда от развалин раздавались завывания собак, но ни одно животное не показалось мне на глаза.

Белая кошка, выполненная в четырёхкратно превосходящем оригинал масштабе, на самом деле тоже совершила подвиг, и я его превосходно знал! Прочёл на табличке информацию о том, как королевское животное своим мяуканьем разбудило спящих стражников, и этим не позволило проникнуть во дворец опасному преступнику. Что это был за дворец, и когда происходили упомянутые события, не уточнялось, хотя у меня были кое-какие соображения по этому поводу. Судя по тому, что пьедестал статуи весь оброс мхом, а голову спасительницы царствующих особ облюбовали голуби, оставившие свой след, история эта уже мало кого интересовала.

В этот час, когда законопослушные маги уже ложатся спать, Диагон Аллея утопала в тумане, который не могли разогнать многочисленные фонари; лишь верхние этажи просматривались благодаря ярко освещённым окнам. Там, где расположился я, огней было ещё меньше. Мало кто знает, сколько неприметных закоулков, наполненных мрачными личностями, скрывает под своим ухоженным фасадом главный магический квартал Лондона. Чистая центральная улица, тянущаяся в обе стороны от центральной площади с Гринготтским банком, одним концом упиралась в стену таверны Тома. Далее шла кирпичная стена, плавно загибавшаяся в переулок Пауков, проход в который был загорожен торговыми палатками.

С другой стороны Аллея упиралась в арку Музея Магии, бывшую резиденцию Первого Мага Королевства. Может, это его спасла белая кошка? Я когда-то был в этом здании, наполненном старинными портретами и магическими предметами, созданными волшебниками за последние две тысячи лет. Там даже была картина, на которой маленький домашний эльф протягивает волшебную палочку самому Годрику. К сожалению, портрет основателя Гриффиндорского колледжа был выполнен в те времена, когда ещё не умели делать живые полотна.

На всём протяжении от входа в Диагон Аллею до Музея улица заполнена магазинами, торгующими всякой всячиной — от одежды до волшебных амулетов, ресторанчиками, в которых можно отведать блюда со всего мира (от Китая до Бразилии), аптеками, маленькими театрами, официальными учреждениями, конторами и представительствами разных фирм и, наконец, обычными жилыми домами. Короче, там можно встретить всех и купить всё. А чего можно было купить на Ноктюрн Аллее! Незаконные волшебные предметы, сильнодействующие яды, контрабандно ввезённых животных и ещё кучу всего интересного. Сам я там, где можно всё это встретить, ни разу не был, но собираюсь в ближайшем будущем восполнить пробел в своём образовании.

Звёзды, мигающие сквозь туман, и наползавший маггловский смог, были довольно тусклыми, словно все светила утратили свою силу. Убывающая Луна находилась возле зенита и сквозь сырой воздух была трудно различима. Время шло; Мундугус, по его словам в ответном письме, отличался королевской пунктуальностью, но я успел продрогнуть, прежде чем различил силуэт приближающегося человека. На нём была мантия, очень напоминавшая ту, что висит на витрине магазинчика мод Диагон Аллеи, за полторы сотни галлеонов. Сам же Флетчер выглядел, как будто пару-тройку дней не держал во рту и крошки хлеба — отощавшим и явно не выспавшимся. Для пущей конспирации он перекрасил волосы в грязновато серый цвет, хотя на фото Хмури он был рыжим. Озираясь на каждом шагу, Мундугус обошёл хвост кошки и настороженно протянул мне руку. Глаза его бегали так же быстро, как и на виденным мною ранее портрете.

— Это ты, Мангуст?

— А кого ты ожидал встретить? Цирк уехал. Остались только мы вдвоём.

— Легче, легче. Я могу подумать, что ты мне не веришь.

— А с чего я должен тебе доверять?

Мундугус оглядел меня с ног до головы. Потом, порывшись в своём кармане, достал мешочек, наверняка набитый ворованными галлеонами. Для пущей убедительности, он потряс им около моего лица.

— Держи, тебе этого хватит надолго. Все монетки чистые, можешь не сомневаться. Почти пять сотен. А ты мне папку, — он протянул мне мешочек и вторую руку, дрожащую от нетерпения. В папке лежало обещанное досье на него из архива авроров.

— Не так быстро. Этого недостаточно.

— Но мы же договаривались…

— Ты предложил, а моего согласия ещё не получил. Мне нужно кое-что другое, — я постарался говорить как можно убедительней. — А именно — твоя консультация.

— Э-э-э, — непонимающее протянул Мундугус.

— У авроров много не заработаешь. Потом эта их кристальная честность и неподкупность, никто даже не помышляет, чтобы дать мне на лапу. Вот я решил выйти из игры, порылся в архиве и стащил самое пухлое дело. А с сегодняшнего дня ещё и уволился из отдела, как говорится, «по собственной инициативе».

— Понятно, а что от меня-то надо?

— Я отдаю тебе бумаги, а ты мне — схему всех филиалов Гринготтса на карте Лондона. Ясно?

— Куда уж ясней. Ты что, решил гоблинов гробануть? Это опасное дело, Мангуст. Да и нет у меня такой карты… — Флетчер задумался, сморщив лоб.

— Постарайся найти. А вот что я буду с ней делать — это касается только меня. Да, ещё мне нужна маггловская одежонка и какое-нибудь оружие. Как только я всё это получу, ты станешь в глазах закона кристально чистым, как моча новорождённого ягнёнка.

Похоже, подобное сравнение Мундугусу не понравилось. Он продолжал раздумывать ещё минуту, а потом сказал:

— Есть у меня один знакомый, он может достать, но это будет стоить денег.

— Как раз ты и оплатишь.

— А это не слишком будет? И платить, и искать. Может, за тебя и в банк залезть?

— Если тебе не нужна папка, то я пойду тогда…

— Да стой ты. Вот уж и поразмышлять нельзя. Какой ты, дружище, обидчивый, однако. Этот мой знакомый, он очень подозрительный тип, если ты ему не понравишься, то считай, ничего не получишь. А вот моё дело… — он ещё раз просительно протянул руку.

— Если ничего не получится, мы поговорим и о монетках. Где искать твоего друга?

— Вообще-то он мне не друг, а так, знакомый. А так, он обычно околачивается в одном удачном заведеньице, тут недалеко.

Он пропустил меня вперёд и принялся объяснять дорогу. Мундугус оказался очень разговорчивым малым, неудивительно, что у Хмури такое большое досье на него. Когда твой рот всё время открыт, даже у стен вырастают уши. Тёмные и грязные переулки, по которым меня вёл Мундугус, обостряли мои рефлексы. Я держал руку в кармане, сжимая в ладони волшебную палочку, но воспользоваться ей не пришлось — Мундугус не замышлял ничего против меня. Не долго длился наш путь, вскоре Флетчер пересёк ещё один тёмный закоулок и нырнул в длинный коридор. Мы остановились около полуоткрытой двери. Я с сомнением посмотрел на вывеску этого «удачного» заведение. И в тот же миг покраснел от смущения, хорошо ещё в темноте этого не было видно.

— Ты уверен, что нам сюда? — я указал на дверь, над которой мигала красными буквами зазывная реклама: «Сестрички без мантий». — Может, куда-нибудь в другое…?

— Мой приятель только здесь и ошивается, пойдём — не робей! — С этими словами он ещё шире открыл входную дверь и вошёл внутрь.

— Ну что ж, на небо у меня один путь, — тихо произнёс я спине Мундугуса.

Мне ничего не оставалось, как пойти вслед за ним. Хорошо, что снаружи была ночь, а не день, и не светило яркое солнце. Мне не пришлось тратить время на привыкание к царившей внутри темноте. Сразу можно оценить, чем же так знаменит этот ночной клуб. Самое главное — много свободного места и почти из любого места просматривается всё пространство. Немногочисленных посетителей меньше всего заботило, что происходит в зале, всё их внимание было сосредоточено на чуть освещённой сцене, куда я как раз старался не смотреть. Вот ведь воспитание, могу и погореть на этом! В самом тёмном углу сидел подозрительный тип в белом плаще с капюшоном, скрывающим всё его лицо. Чем он так выделялся из остальных — сложно сказать, может, тем, что его так же, как и нас, не интересовало представление?

— Говорить с ним буду только я. Чтобы ни случилось, не задавай ему никаких вопросов, — шёпотом предупредил Флетчер.

Лавировать между столиками пришлось недолго. Человек в плаще, казалось, не обращал на нас внимания. На его столе стояла большая бутыль с мутной жидкостью, стакан с тем же веществом стоял рядом. Даже подойдя к нему на расстояние двух шагов, я не мог разглядеть лица знакомого Флетчера.

— Привет, Экзотрей, — поздоровался Мундугус.

— Здорово, родной. Присаживайтесь, — незнакомец откинул свой капюшон, и я, сев спиной к сцене, не смог сдержать удивлённого вскрика.

— Ты что-то хочешь спросить, родной? — обратился ко мне Экзотрей.

— Ага.

— Спрашивай, родной, но только не по поводу моего глаза.

— Ну, я…

— Так, родной, это по поводу моего глаза?

— Да, в общем-то.

— Ну и что, родной?

— Откуда у тебя третий глаз на лбу? — Мундугус в это время пинал меня в ногу под столом. — Ты циклоп?

— Циклоп — это, у которого всего один глаз, родной. Ты считать умеешь? — Я кивнул, а Экзотрей с силой сжал пальцы в кулак. — Ах, умеешь все-таки. Мои глаза — это тайна Вселенной, которую тебе не дано постичь, родной.

— Не обращай на него внимания, Экзо. Он впервые в большом городе, — тут же встрял Мундугус. — У нас серьёзное дело.

— Тысяча, родной — сразу ответил Экзотрей, громко выдыхая.

— Нет, ты не понял, никого убивать не надо.

— Тогда шестьсот, родной.

Мундугус оглянулся и нервно хихикнул. О чём они болтают? Хотя… Лучше об этом и не думать, здоровей не будешь, зато крепкий сон обеспечен!

— Они, конечно, у тебя красивые. Но уж больно дорогие. Да и не за этим мы пришли.

— Я ЭТИМ уже не торгую, родной. Мой брат от этой дряни умер, ты же знаешь, Мундугус, — Экзотрей наклонился вперёд и загробным голосом добавил. — И тебе, родной, не советую.

Я вздрогнул и скосил взгляд на бутылку. Экзотрей это увидел и мигнул всеми тремя глазами сразу.

— Давай, родной, налегай, — предложил он.

— А что это? — пойло, стоящее передо мной, не внушало доверия. На всякий случай я решил даже не прикасаться к кружке, мало ли что может случиться.

Экзотрей поднял со столешницы промокший листок и протянул мне со словами: «Это меню, родной». На нём было написана всего одна строчка: «Слёзы Волдеморта».

— Убойная вещичка, родной. И, к счастью, никто кроме меня не заказывает.

— Это почему же?

— Да потому что, родной, никто не может выговорить название, боятся все.

— А ты что ли можешь?

— Я тоже не могу, родной. Но я тут единственный, кто умеет писать. Да и прислуга уже выучила, что любит хозяин заведения, родной.

— Пей, — прохрипел мне в ухо Мунди.

Я осторожно поднял стакан и принюхался; на запах жидкость не казалась смертельным ядом, хотя кто её знает? Со словами «где наша не пропадала», я опрокинул содержимое себе в рот. Вкус был непередаваемо ужасен, во рту остался привкус опилок, смоченных в уксусе. Но после второго глотка всё встало на своё место, и я весело попросил добавки. Мне показалось очень забавным, когда Экзотрей попытался наполнить стакан, разлив больше по столу. Моя голова закружилась; почему-то вспомнилось, что я обещал своему отражению в гостиной Гриффиндора больше не пить. С обожённой глоткой я уставился на Экзотрея, пытаясь выговорить мою просьбу. Мундугус не дал мне сформулировать даже первое слово моего предложения.

— Наше дело простое. Дай бумагу, — и, вытащив перо, что-то написал на пергаменте.

— Родной, для тебя могу достать всё, что угодно! А такую мелочь… — Экзотрей повернулся ко мне и доверительно добавил. — Я сам когда-то работал в Гринготтсе, родной. У меня этих планов, как цыплят на той ферме. Только успевай подбирать.

— Значит, договорились?

— Посиди тут минутку, родной, я быстро вернусь, — с этими словами Экзотрей встал из-за своего места. — Да, готовьте денежки.

Он скрылся за малозаметной дверцей, a я осторожно вылил остатки волдемортовых слёз себе в стакан, но проглотить их не успел. В этот момент сзади послышались звуки разрывающейся материи и женские крики. Гриффиндор, к оружию! Не обращая внимания на протесты Флетчера, я вскочил с места, оставив папку на столе, и, чуть покачиваясь, пошёл на звуки борьбы; Мундугус дышал мне в спину, шёпотом прося вернуться на место. Какой-то мужчина с седой головой пытался совершить поступок, недостойный волшебника, хотя, может, у них тут такие порядки. Я подошёл к нему и вежливо попросил прекратить заниматься чепухой. В ответ он издал какой-то звук, не обращая на меня внимания.

— Может, ты поторопишься ответить? — сказал я так громко, чтобы услышали все. Флетчер издал тихий всхлип, пытаясь оттащить меня за рукав назад. — Твой быстро-быстро голова думать не можно?

— Да? — вежливо поинтересовался седовласый — Мы знакомы? Шёл бы ты своей дорогой, парень.

Я поднял правую руку вверх и, когда он взглянул на неё, шмякнул ему по лицу. Понизил голос и выдал всё, что думаю о нём, его родственниках и личных пристрастиях. Обидное и беспочвенное обвинение, но необъяснимый прилив сил помог мне устоять на ногах. Отвернувшись, я сказал своему спутнику:

— Вот видишь, Мунди, все они только что и могут, как с девушками воевать, — моя нога чуть подвернулась, и Флетчер схватил меня за плечи, не дав упасть.

— Пойдём отсюда, а? Потом встретимся с Экзо. Я его найду, а?

— Конечно, конечно! Но сначала… — чья-то рука вцепилась в мою мантию и рванула меня назад.

— Дружище, а не кажется Вам, что Вы слишком распускаете свой язык? — седовласый казался немного рассерженным, на его щеке уже проявился след от моего удара.

Девушка куда-то скрылась, а посетители заинтересовались нашей маленькой перепалкой. Какой-то парень хмыкнул носом и заявил:

— Джонни, кончай ты с ним. Выведи мальчика во двор и объясни, в чём заключается его ошибка.

— Сэр не желает подышать свежим воздухом? — обратился ко мне Джон.

— Отчего же нет! Пойдёмте, подышим.

Я пропустил его вперёд, а сам двинулся вслед, машинально копируя походку седовласого. Флетчер бросился к нашему столику, чтобы захватить с собой аврорское досье. Дверь хлопнула за спиной, а седовласый на секунду исчез из поля зрения. Порыв холодного ветра подхватил и закрутил мусор у моих ног, туман уже рассеялся, и звёзды призрачно мерцали на небе. Справа послышались какие-то звуки, и из тени вышло несколько человек во главе с Джоном. В темноте у стены остались стоять ещё несколько, тихонько перебрасываясь между собой фразами о моём самочувствии.

Было похоже на кошмар, только наяву. Иногда бывает такое ощущение, что все окружающие люди — враги. Теперь и я столкнулся с этим. Настоящая паранойя охватывает человека тогда, когда не удаётся стряхнуть свой страх сразу. Но я-то это знаю, и потому действовать буду незамедлительно.

Двое остались стоять на месте, один заходил слева, другой справа. Люди, что были невидимы в полумраке, замолкли, хотя казалось, что они всё-таки не обращали на нас внимания. Мои мысли начали проясняться. Мундугус что-то бормотал за моей спиной.

— Связался же я. Вот попался.

— Готовься, Мунди. Покажем нашу силу. Доставай палочку.

— Если сэр извинится и даст честное благородное слово больше никогда не приходить сюда и забыть о существовании этого заведения, то мы не будем очень сильно бить его по лицу, — заявил Джон.

— А если сэр не желает извиняться? — я нащупал свою палочку в кармане и приготовился выхватить её при малейшей угрозе.

— Очень жаль. Ребята, начнем, пожалуй. Только побыстрее, меня Фанни уже заждалась, — и он громко засмеялся.

Стоявшие в тени люди начали что-то кричать, привлекая этим внимание моих непосредственных противников. Какая глупость — повернуться ко мне спиной. Не долго думая, я вытащил свой аргумент силы и стал решать, какое заклинание применить. В это время Мундугус со всего размаха ударил по тому, кто стоял слева. Я решил поступить аналогично, но используя свои мозги, поэтому прокричал что-то вроде «ФЛИПЕНДО» и ударил палочкой Джона по голове. Эффектная россыпь искр ослепила меня, но мужчине пришлось ещё хуже. Он свалился на землю, проклиная сумасшедших юнцов. Перед тем, как заняться следующим, я нагнулся и процедил: «Саенара, дружище».

— Люций, что ты стоишь? — завопил Джон, пытаясь отползти в сторону.

— Я здесь, Джон. Дьявол! — Люций неожиданно бросился в сторону, так как откуда-то, рассекая ночную темноту, вылетел яркий луч света и ударил ему в грудь.

Неожиданная помощь мне не помешает. Я окончательно пришёл в себя и сообразил, что зря так безрассудно бросился на помощь. Флетчер придерживался такого же мнения и предложил немедля покинуть арену схватки, и на этот раз я его послушался. Возвращаться к Экзотрею было бы небезопасным. Но, может, хозяин ночного клуба сможет уладить это недоразумение? Но нет, это неправильная мысль.

Дыша, как гончая собака, я помчался вслед за Мундугусом.

— Я убью тебя, Мундугус Флетчер… — задыхаясь, кричал я. — Куда ты меня привёл?

— Великий Мерлин! И он ещё возмущается? — словно эта беготня доставляет ему удовольствие. Хотя нет, его лицо, на секунду повернувшись ко мне, скривилось от страха.

Я оглянулся назад — погони не было. Флетчер вёл меня в правильном направлении, к центру Диагон Аллеи. Я заикнулся про аппарирование, но Мундугус только отмахнулся, наверное, он тоже не слишком уютно чувствовал при мгновенном перемещении в пространстве. Многие волшебники учатся безопасному аппарированию лишь годам к тридцати-сорока, а Мундугус всего лет на пять старше меня. Мы неожиданно выскочили на площадь перед гоблинским банком, и Мундугус затормозил.

— Всё, приехали! Теперь пойдём пешком. Мне ещё с Экзо объясняться за беспорядок, — он махнул досье. — А это?

— Ладно, давай деньги. А ещё одежду и пулестрел.

Он удовлетворённо вздохнул и вытащил мешочек с галлеонами. Потом положил мне руку на плечо и, глядя в глаза, сказал:

— Многих я повидал, но ты единственный, кто согласился пить эту гадость.

— Но ведь сам же сказал — пей!

— А тебе только и слушать? Ну ладно, тут недалеко. Есть одно удачное заведеньице. Там один мой знакомый торгует маггловской одеждой. Пойдём, не робей.

И мы пошли вниз по улице, ожидая новой встречи с неизвестным. На этот раз я буду осторожней, прежде чем что-либо пить. Надеюсь…