Нарушитель порядка

Глава 11. Прогулка по лесу

Рванувшись вперёд, я увидел в зеркальце заднего вида, что Снейп непонятно чему улыбается. Не обращая внимания на людей в кожаных куртках, которые вполне могли оказаться сотрудниками Скотланд-Ярда или обычными маггловскими уголовниками, охотящимися за моими денежками, он стоял на тротуаре и не делал попытки догнать нас. Так же возможно, что они были и вновь напавшими на след Пожирателями Смерти. Диана высунулась наружу и помахала ему, прокричав: «Аста ла виста».

— Раз больше некуда, то поедем ко мне, буду показывать. У нас такая общага… — мечтательно протянула Диана. — Самый лучший колледж по эту сторону Темзы.

— Ты чему обучаешься-то? — спросил я, сворачивая в указанном направлении, не забывая проверять отсутствие погони.

Погони не было, и это смущало меня больше всего. После всех приключений я ожидал, что вездесущие враги будут прятаться за каждым углом. На такие дела они мастера. Справедливо рассудив, что дарёному коню в зубы не смотрят, я немного успокоился и стал внимать словам Дианы.

— Тому, как изображающая точка движется по фазовой плоскости. Мне странные аттракторы во сне являются, — огорчённо ответила она. — А была бы я дочкой миллионера, не пришлось бы днями и ночами выпрашивать деньги для бездомных псин.

— А-а-а… — я понял лишь про собак и потому решил обнадёжить девушку. — Держись меня, и тебе не надо будет больше издеваться над бедными животными.

За час поездки я здорово пополнил свой багаж знаний о маггловском мире ночных дансингов и кинотеатров, окончательно решив, что в будущем стану главным спецом в отделе по магглам. Кто бы мог подумать, что они так сильно отличаются от нас. За тот же час Диана рассказала и многое о себе, от «кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт», до «люблю Бенни Хилла и ненавижу Маргарет Тетчер». Закончив описывать свою суматошную студенческую жизнь, она переключилась на меня. Мне лишь оставалось подивиться, как легко она приняла известие о существовании неизвестного для обычных людей магического мира. Про «ЗАБЫВЧИКУС» я даже не заикался. Надо будет на днях посмотреть этот пункт шестьдесят девять, что точно в нём говорится о «любимых» маггловских друзьях и подругах.

Остановившись в паре кварталов от общежития Дианы, чтобы не привлекать к нему внимания, я с чистым сердцем бросил авто, обрубая ещё одну ниточку, которая может утянуть нас на дно. Район Лондона, в котором жила Диана и в котором располагался её колледж, по её словам, условно можно было окрестить кузницей свободолюбивых умов. Большинство местных жителей составляли молодые люди, поклоняющиеся идолам шестидесятых — длинным волосам и миру во всём мире. Приветствовались также и кубинские партизаны вместе с каким-то Че. Я же, совсем не условно, назвал бы подобные кварталы трущобами. Разрисованные покосившиеся заборы, стены домов с осыпавшейся штукатуркой, заколоченные через одно окна и, самое главное, аборигены. Но это отдельная песня, не для сегодняшнего концерта. Мы шли мимо кампуса; вокруг него раскинулся роскошный парк, состоящий, опять же со слов Дианы, из обычной для этой местности растений — дубов и конопли.

— Хочешь бутерброд? — спросила она и, получив утвердительный ответ, стала рыться в рюкзачке. — Ой, что это?

В руках она держала такую же коробочку, что я видел у Барти. О ней говорил и Северус, рассказывая о секретных разработках министерства. С вероятностью около ста процентов я догадался, откуда взялся порт-ключ и чем сейчас всё закончится.

— Только не открывай! — заорал я, бросившись к Диане, но было уже поздно.

Всё было гораздо хуже, чем в первый раз. Словно мне в пупок вставили заводной ключ и повернули раз пять. А потом столько же в обратную сторону. В глазах всё потемнело, а ещё Диана впилась ноготками мне в руку.

— Пусти, — прохрипел я, ощутив удар по ногам. — Мы на месте.

— Ух, ты! — восхитилась девушка. — Вот, что, значит, быть магом!

— Вот что значит, совать нос в каждую коробочку! — взорвался я, но, увидев виноватый взгляд Дианы, мигом успокоился. — Ну, и где мы находимся?

— Я бы сказала, в трёхстах тридцати милях от Лондона, — произнесла моя новая подружка, указывая на соответствующий указатель.

— То есть, в полной… — я вовремя прикусил язык, — глухомани.

Мы стояли на обочине грунтовой дороги, древний указатель на покосившемся столбе находился в шаге от нас. По обе стороны дороги зелёной стеной стояли высоченные ели, которые, казалось, своими верхушками царапали небо. Мёртвая тишина накинула свою пелену на окружающий лес, не было слышно ни птиц, ни зверей, ни даже шума ветра. И тем страшней прозвучал скрип указателя, когда он неожиданно пришёл в движение и повернулся в мою сторону. Слово «Лондон» исчезло, и вместо него проявилось новое название: «Москва — 1856 миль».

— И тут они! — огорчилась Диана.

Стрелка продолжила свой поворот, и вот на ней новая надпись: «Нью-Йорк — 3611 миль». И дальше: «Хогвартс — 13 миль». А вот это уже интересно. Похоже, что порт-ключ Снейпа настроен на Запретный Лес.

— Хогвартс, — пояснил я для Дианы, — это магическая школа для волшебников и волшебниц, я сам там обучался. В Англии она самая популярная из всех подобных школ, а её начальник, директор Дамблдор — один из самых почитаемых и уважаемых волшебников не только на остовах и в Европе, но и по другую сторону океана.

Но стрелка не останавливалась, она развернулась параллельно лесной дороге и задрожала. «Хогвартс» забился вместе с ней, словно не хотел уступать своего места. Но поверх него уже появлялись новые буквы, образовывая предложение: «Дом Каан — 320 ярдов. Последнее испытание Игры». И тотчас я почувствовал, как в кармане запульсировало Предсказание, словно указывая, куда надо идти. Я вытащил шар: его внешний вид не изменился, но в руке ощутимо покалывало. Указатель замер и больше не менял своей надписи.

— Что… Что случилось? — с замиранием в голосе спросила Диана. — Опять магия?

— Тут везде магия, Ди. Эх, куда же пойти?

С одной стороны, задание выполнено, и мне прямая дорога в Хогвартс к директору. Или в отдел к начальнику. С другой — а что это за дом Каан в тринадцати милях от школы? Но выбора мне не оставили: в задумчивости я попытался сделать шаг вправо, в направлении магической школы, но не смог продвинуться и на дюйм. Какая-то невидимая сила, преграда не пропускала меня, она как будто охватывала меня со всех сторон, слегка пружиня и отталкивая назад.

— Дьявольский хвостик и сера, что происходит? — не выдержал я. — Ди, ты можешь пройти?

— Разумеется, — она шагнула по дороге. — Туда и обратно.

— Может, меня Предсказание не пускает? — я подбросил его на руке и передал Диане. — Держи.

Ничего не изменилось, я по-прежнему мог идти только в сторону дома Каана, а Диана — в любом направлении. Как ни странно, но девушка, взяв шар в руки, не ощутила произошедших с ним изменений.

— Что ж, мы избавлены от мучительного выбора, — произнёс я, пытаясь устоять на ногах — Диана хотела перетащить меня к себе, потянув за рукав.

— Тяжёлый ты… Не идёт, — пожаловалась Диана.

— Надо попробовать… — в раздумьях я ходил поперёк дороги, пытаясь продавить невидимую преграду.

Сойти на обочину мне мешали густые колючие кусты, росшие в обе стороны на сколько хватало взгляда. Чтобы побороть свою гордость и сдаться, мне потребовалось десять минут и пять неудачных попыток по применению Сногсшибателей и заклинаний по открыванию дверей. Диана принялась упрашивать меня дать и ей попробовать поколдовать, но внутренний голос советовал мне, что если я сам не могу придумать ничего путного, то и ей не стоит пытаться. Поэтому я вежливо отказал, пообещав дать урок волшебства сразу, как только мы выберемся.

— Ладно, пойдём посмотрим, но только одним глазком. Может, нам помогут выбраться отсюда.

Не прошли мы и сотни ярдов, как я понял, что стало темнеть, как будто небо заполнили тучи и в ближайшую минуту намечается проливной дождь. Но ещё через десять шагов я с изумлением вытащил часы, так как с каждым новым футом сумрак сгущался всё сильнее и сильнее, и удостоверился в точном времени — одиннадцать двадцать восемь, полчаса до полудня. Диана разобралась быстрее: отбежав на несколько ярдов назад, она объявила, что опять стало светло. После парочки натурных экспериментов, я сам убедился в том, что, приближаясь к цели, мы словно ускоряем бег солнца по небу, а, удаляясь от неё, возвращаем всё на место.

— Скорее бы дойти, — пробормотала Диана. — Темно-то как!

По моим подсчётам, мы прошли уже не меньше мили, а обещанный дом всё не показывался. Грунтовка запетляла, скрывая за поворотами в неярком свете наш дальнейший путь. Но мне это не помешало увидеть странное существо, похожее на тощую маленькую лошадь, стоявшее сразу на изгибе дороги. Животное наклонило свою голову к земле и замерло в такой позе, не шелохнувшись даже тогда, когда я громко закричал, пытаясь вспугнуть его. Лишь подойдя к нему на расстояние десяти шагов, я понял, в чём дело — лошадка была мертва. Не просто мертва — от неё остался только скелет, да верёвка, которой она была привязана к маленькому колышку, вбитому в землю. И животное скончалось не от голода — перед ней лежали две охапки жёлтой соломы, как ни странно, еще свежей.

Почесав в затылке, я постарался понять, с какой целью лошадь привязали посреди дороги, но ни одной дельной мысли в голову не приходило. Присмотревшись внимательней к кожаному ошейнику, я прочёл едва видимую в сумраке выгравированную надпись: «Осёл обыкновенный, я принадлежу Буридану». Диана тоже стала изучать ошейник и вдруг истошно захохотала, вытирая слёзы рукой.

— Бу-бу-буридановский о-о-ослик, — еле выговорила она, на секунду успокоившись, и тут же снова зашлась в заразительном смехе.

Я не понял, чего смешного в ослином скелете, но решил вежливо улыбнуться непонятной мне шутке. Подождал, когда закончится её приступ весёлости, и задал резонный вопрос:

— И что же тут произошло? Убили бедного ослика.

— Как же ты не понимаешь?! Его не убили, он с голоду умер.

— Не может быть, вот же два пучка соломы! Она вполне съедобна для ослов, — и тут же поспешил добавить. — Я, естественно, соломой не питаюсь.

— В том-то и дело, что два. Посмотри, они лежат рядом с его мордой, но по правую и левую сторону, на равных расстояниях от неё. Бедное животное не могло решить, с какой охапки начинать есть, так и околело.

— Вот действительно осёл! Любой человек легко справился бы с этой задачей, — я вдруг вспомнил предпоследний хогвартский день. — Даже Освальд-Ослик.

— И с какой бы кучки соломы ты бы начал есть?

— С той, что ближе.

— Но ведь они лежат на одинаковом расстоянии от тебя.

— Тогда с той, что слева.

— Почему же?

— Потому… потому что так хочу и всё! — заупрямился я. — Надо же с какой-то начать, почему бы и не с левой?

— Ну вот! Ты ничего и не понял!

— Конечно, я не понял и остался в живых. Осёл всё понял и подох. И кто же из нас в выигрыше?

— Ладно, проехали. Встретим хозяина осла, обязательно скажем ему о бедном животном.

— Здравствуйте, — вдруг раздался печальный голос.

— Здравствуйте, — ответили мы хором.

— Хороший сегодня день, — опять сказал голос.

— Только страшновато тут, — поёжилась Диана. — А Вы кто, Буридан?

— Я это я, а не какой-то там Дуремар, — немного обиженно пробурчал голос. — Теперь вот меня никто и не видит.

— А всё же, можно поточнее? — у меня начали сдавать нервы, что и не удивительно, после всех событий дня. — Где Вы прячетесь? Это не Ваш осёл околел?

— Тише, Гай. Мы сейчас разберёмся. Как Вас зовут?

— Спасибо, милая девочка. Зовите меня — Элементалес! — радостно зазвенел голос. — Элементалес, как хочется говорить это вечно! Осёл не мой. Осёл немой! Осёл не немой. Осёл громко кричит. Вот так: «Иа-иа!». Извините меня. За последние шестьсот лет я не говорил с людьми, если не считать хоббитов. Они ведь не считаются, правда?

— Кого не считать? — не разобрал я.

— Хоббитов, хоббитов, — сбоку раздался новый писклявый голос, а его обладатель, маленький босой человечек в шляпе-треуголке, держа в руках длинную погасшую трубку, показался нам из-за кустов. — Топчетесь, как стадо элефантов. На лигу слышно.

Человечек обошёл скелет ослика спереди и со всей силы ударил его по черепу. Скелет, вопреки моим ожиданиям, оказался крепким и не рассыпался.

— Ишь ты, — восхитился хоббит. — Умели же строить.

— Ой! — удивилась Диана. — Вы настоящий полурослик?

— Не надо так говорить, — сморщился хоббит, почёсывая нос. — Это всё люди придумали. Насочиняли про нас сказок, а мы расхлёбываем. Если хотите, то имя мне Эрегвин Пек. Я бы пригласил вас в свою норку, но, боюсь, вы туда не влезете.

— Вот я и говорю, одни хоббиты, — встрял голос Элементалеса. — Хотя бы одного кентавра увидеть. Или гоблина на худой конец.

— Молчи уж, — отмахнулся Пек, а нам объяснил: — Когда-то это была видная фигура — Элементалес. Везде его можно было встретить. А потом люди напридумывали кучу всего заумного. И теперь посмотрите, Элементалес превратился в бесконечно малую величину. От него один только голос и остался, Голос Элементалеса!

— А сам-то, сам-то! — возмутился Голос. — Поглядите на него. Появился тут ни с того ни с чего, и давай жить, норы копать. Хотя бы поинтересовался, а не нарушает ли он моего права на уединённость.

— А что? Хочу и копаю, — насупился Эрегвин.

— Я Н-И-Ч-Е-Г-О Н-Е П-О-Н-И-М-А-Ю! — громко и отчётливо по буквам произнёс я. — Кто-нибудь объяснит мне про… как там Вас, хоббитов?

Сам маленький человечек уже не обращал на нас внимания, он был полностью поглощён спором с невидимым Голосом Элементалеса. Голос яростно доказывал Пеку, что тот не может просто так, без разрешения, поселиться в лесу. Хоббит приводил какие-то доводы, рьяно размахивая трубкой, и ссылался на аналогичный диспут столетней давности, который уже происходил между ними.

— А я, кажется, начинаю понимать, — шепнула мне на ухо Диана. — Про буридановского осла нам рассказывали в пятницу на лекции, мне это хорошо запомнилось — всю ночь не могла уснуть, жалела беднягу, а книжка про хоббитов моя самая любимая, я её раз десять перечитывала.

— И там был Эрегвин Пек? — тихонько спросил я.

— В том-то и дело, что не было у Профессора такого персонажа. Я только что вспомнила, как в детстве, когда впервые прочитала эту книгу, то все дни напролёт играла в хоббитов, эльфов и гномов, придумывая своих собственных персонажей. И среди них был и с таким именем.

Я повернулся к ней лицом, история начала проясняться и для меня.

— Ты хочешь сказать, что всё это — и осёл, и Голос, и хоббит — не настоящее? Это твои мысли, которые каким-то способом ожили?

— Наверное, так. Хотя про Голос я ничего не помню. Может, ты постарался?

— Ну, никаких голосов в моей голове точно нет! — мне вспомнилась одна из историй о фантастических существах. — Постой-ка, я в Хогвартсе что-то изучал про боггартов. Это существа, которые могут принимать облик самого страшного кошмара человека, который находится перед ними. Наверное, из той же серии. Помнится, надо рассмеяться, представив что-нибудь очень весёлое, и тогда боггарты теряют возможность причинить нам вред. Или как-то так…

— Не думаю, что нам потребуется смеяться, — сказала Диана, указывая мне за спину. — Оглянись, Гай.

Повернувшись, я в последний раз посмотрел на странного хоббита, потому что он постепенно исчезал, словно растворяясь в воздухе. Говорил он уже тихим голосом, а сквозь хоббита просматривались придорожные кусты. Внезапно Пек пропал, вместе с ним с громким хлопком исчезли скелет осла и обе охапки сена. Остался только колышек, к которому было привязано животное. Мы опять остались одни в лесу, но обстановка вокруг неожиданно изменилась, заставив нас быстро двинуться вперёд.

Подул сильный ветер, сгибая деревья и срывая иголки с еловых ветвей, отчего они казались щупальцами гигантского кальмара, решившего затащить нас в свое логово. Что-то замерцало на обочине, но это было нам только на руку, так как из-за ветра пришлось пуститься бегом, а бежать в полной темноте было довольно проблематично. Над лесом прокатился глубокий вздох, как будто вдалеке зевнул великан, и тотчас же проснулись птицы и звери, наполняя воздух привычными звуками. Где-то рядом раздался резкий крик, и я искренне надеялся, что это был какой-нибудь сыч, а не волк или еще кто похуже.

Внезапно деревья расступились, и мы очутились на небольшой поляне — дальше пути не было. Мы остановились, чтобы отдышаться. Диана повисла у меня на плече, и я чувствовал, как сильно бьется ее сердце. Пока мы бежали, заметно похолодало, поэтому я снял пиджак и предложил его девушке, получив в ответ благодарный взгляд.

Деревья и кусты вновь замерли, возвратив свой естественный вид, и теперь сквозь них впереди трепетал огонек.

— Тут, наверное, рядом костёр? Пойдём погреемся, — предложила Диана. — Лес там не такой густой.

Костёр ничем не хуже дома. Я уже отчаялся найти здесь нормальных людей. Скорее всего, это какой-то мираж, или опять добраться до цели будет невозможно. И я почти угадал — «рядом» оказалось получасовым продиранием сквозь «негустой» лес. Всё — хорошее и плохое — имеет обыкновение заканчиваться. Плохое обычно длится дольше, но, преодолевая трудности, мы лишь закаляемся и учимся любить мельчайшие радости обычной, негероической жизни.

Мы подошли к огню, радостно приветствуя сидящих вокруг него на маленькой полянке людей, но те даже не посмотрели в нашу сторону. Да и не все они были людьми. Ближе всех к нам полулежал-полусидел жеребёнок-кентавр, подтянув под себя передние и задние ноги. Его длинная белая грива была заплетена в косички, на шее висело ожерелье из разноцветных блестящих камешков, а в руках у него был короткий лук. Сразу за ним — мальчик лет десяти-одиннадцати в одежде серых цветов; он держал на коленях гитару, низко склонившись над ней.

— Путники на привале, — шёпотом прокомментировал я. — Или они ослепли, или у меня галлюцинации.

— Тогда у меня тоже… — так же шёпотом ответила Диана. — Это гриппом все вместе болеют, а видениями по одиночке страдают.

Мальчик встал с колен, взял в руки гитару и что-то тихо сказал маленькому кентавру. Тот только покачал головой, а потом подтолкнул мальчика к огню.

— Что же, — произнёс мальчик громче, — раз такое дело, позабавим леди Эн. Песня о вечности!

Он чуть подтолкнул слишком большую для него гитару коленом, чтобы удобнее устроить её перед собой, и тряхнул головой. Я заметил, что всё его лицо было разрисовано белыми и красными полосками. Барти, как большой любитель воинов-разведчиков, назвал бы эту мазню боевым узором берсеркера. Что-то уж больно знакомая физиономия! Мальчик начал петь:

Нас с тобой обручила весна.
Желала нам счастья осень,
Но ты была холодна —
Боль в сердце спасения просит.
Я не смог забыть
Твоих глаз прекрасных.
Я не знаю, как мне жить
Без тебя жизнь напрасна.

Он повернулся к девочке, сидящей рядом с эльфийкой и ещё кем-то — контрастный переход от яркого огня к ночной тени не давал мне возможности хорошо его рассмотреть.

— Теперь специально для тебя, Либби! — громко крикнул парень.

Стоило ему это сказать, как я узнал его голос. Но первой всё-таки была Диана:

— Гай, гляди, как он похож на тебя!

— Ещё бы! Интересно, а Марк знает, где развлекается его сынок? — я указал на мальчика.

— Это Джен, сын моего брата, или, проще говоря, мой племянник.

Ты ласкала надеждой меня
Что чувство твоё расцветет.
Но обманула себя —
Ведь я люблю до сих пор.
Ты просила меня: «Помоги!
Я запуталась в жизни»,
Говорила, что хочешь любви,
Но о деньгах лишь мысли.

— Грубовато, грубовато, — пробормотал я. — Как считаешь, Ди?

— Они нас и не слышат, — в ответ прошептала Диана, завороженно следя за детьми и их спутниками.

Ты позволила силам зла
Огнем разлуки сжечь нас.
Ты сожгла меня дотла
И мы уходим в вечность [1]

Джен закончил петь и поклонился. Все захлопали, включая меня с Дианой. Не знал, что он так прекрасно поёт. Тайны, везде тайны… Надо больше проводить времени со своей семьёй.

— А я не рассказывал о том, как мой дядя Гай сбежал из японской тюрьмы, преследуемый сотней гейш? — вдруг спросил Джен.

— Пожалуй, это лишнее, — смущённо пробормотал я. — Просто шутил, когда рассказывал ему о востоке. Кто же знал, что он такой легковерный?

— А я бы хотела послушать, — рассмеялась Диана.

— Ты бы лучше посмотрела на это, — я с ужасом указал на ухо Джена. — Проколол, пират Карибских морей! Ему за это та-а-ак от Марка влетит!

Помнится, в возрасте Джена я сам нацепил такую же серьгу. Отец отметил это событие очень оригинально: он велел снять кольцо и прицепить старую мамину серьгу с рубином в виде сердечка и ходить так целое лето. До сих пор не могу забыть всех унижений, которым я подвёргся со стороны друзей и братьев, дразнивших меня «папенькиной девочкой». Хуже мне было только в тринадцать лет, когда отец поймал меня и Барти с сигаретами и велел выкурить при нём подряд всю пачку.

Я подскочил к мальчику и попытался схватить его за куртку, но моя рука прошла сквозь неё, не встречая преграды. В то же мгновенье словно холодный вихрь пронёсся по поляне, костёр затрепетал. Дети и их спутники вскочили на ноги. В невидимом ранее существе, сидевшем рядом с эльфийкой, я опознал гоблина, причём он был очень похож на Групера.

— Дядя Гай! — изумлённо вскричал Джен. — Что ты тут делаешь? Ты же пошёл за Персефоной…

Его голос заглох; как и хоббит со скелетом ослика ранее, он исчез с громким хлопком вместе с остальными. Лес пришёл в движение, деревья как живые великаны разошлись в стороны, открывая вид на старый мрачный дом, построенный в форме буквы «П». Забиты были в нём окна, не пропуская наружу ни одного лучика света. Я решился на последний шаг. Вытащив из кармана Предсказание, я проверил, нет ли на нём царапин, и, завернув его в бумагу с фирменным знаком Гринготтса, отдал Диане.

— Положи в рюкзак и не спускай с него глаз. Это важно. Если я не появлюсь в самое ближайшее время, то иди в Хогвартс, — я махнул назад в сторону указателя. — Там не много идти. Главное — не бойся, тебе ничего не угрожает. Спросишь директора Дамблдора, ему, и только ему всё и расскажешь. Ясно?

Диана лишь кивнула в ответ. Было видно — она хочет что-то сказать, но сдерживается изо всех сил. Прогулка по лесу утомила её, но немного сил у неё ещё осталось.

— А теперь… Не знаю, сработает ли? Но попытаться стоит. Ты должна сказать… — у меня от волнения запершило в горле и пришлось повторить. — Должна произнести клятву…

— Я поняла, — она встала на цыпочки и поцеловала меня в щёку. — Я клянусь никому не отдавать эту вещь кроме тебя. Клянусь самым дорогим, что есть на свете. Я буду хранить.

Она серьёзно взглянула мне в глаза и добавила: «Я дождусь тебя».

— Даже не думай! Если я попаду в беду, то ты тоже не справишься. А теперь я пойду.

Развернувшись, я последовал к дому, пересекая запущенный двор. Левое и правое крыла особняка Каана, казалось, излучали волны опасности. Готов спорить на сотню галлеонов, что через щёлки в забитых окнах за входом наблюдают много пар внимательных глаз. Я оглянулся в последний раз, но Диана уже скрылась в кустах. Чёрно-красная полоса, как во время заката, растеклась по небу над верхушками елей. Не нужно этого делать, и чего меня вечно заносит в самые тёмные места? Я приоткрыл дверь и смело шагнул в темноту.

[1] «Вечность» гр. Alive.