Глава 1
Грюм нервно расхаживал по комнате. Шарканье нормальной ноги и цоканье когтей его деревянной лапы — единственные звуки, которые прерывали абсолютную тишину комнаты. Шарк… Цок… Шарк… Цок… Алые отсветы заката легли на подоконник, соскальзывая на пол под ноги Грюма, но тот по-прежнему кружил по комнате, ничего не замечая. Наконец он замер и резко обернулся к ссутулившемуся на краешке стула Гарри.
Раздул единственную ноздрю, которой еще мог похвастаться его обезображенный нос, фыркнул, и паренек почувствовал себя под прицелом обоих глаз аврора — и яростного черного, и сумасшедшего голубого.
— Поттер, — мрачно спросил Грюм, — скажи мне, я старше тебя?
— …Уводите малолеток, черт бы вас побрал!
В воздухе просвистело еще с десяток заклятий. Невилл вывалился из салона машины, и тут же Джинни схватила его за рукав и потянула прямо в гущу не то дыма, не то тумана, неясно откуда взявшегося. Где-то сзади послышался вскрик Гермионы…
Гарри зажал ладони между коленями и еще ниже опустил голову.
— Да.
— И я, — продолжил допрос Грюм, — аврор, в отличие от тебя?
— …Вам не стать аврором, мистер Уизли, — Снейп мертвой хваткой вцепился в воротник Рона и потащил его за собой. — Не стройте из себя героя! Где, черт возьми, Лавгуд?
Светлые пряди блеснули где-то в тумане, но тут же исчезли. Джинни охнула и схватилась за поврежденное плечо. Предоставленные министерством машины задымились. А где-то в небе тревожно кричали Букля и Сыч…
— Да.
— Я в Ордене, верно, Поттер?
…Палочка выпала из ослабевших пальцев Люпина — Хвост выворачивал ему руку, сжигая кожу раскаленным серебром своей ладони. Молнией к ним бросилась Тонкс, но один из пожирателей заметил ее рывок. Вспышка, и сиреневоволосая макушка с силой приложилась об землю.
В паре метров оттуда, держась за голову, на колени бухнулась Гермиона…
— Да.
— И ты должен слушаться меня?
— …Поттер, иди за Артуром! Поттер! Оставь ее! Поттер!
Гермиона оказалась тяжелой, но он не мог ее оставить здесь, когда вверху сиял мертвенной зеленью чертов знак, и вокруг вспыхивали проклятья. Мистер Уизли призывно махал рукой, стреляя заклятьями и стараясь оттеснить рвущихся в бой гриффиндорцев. Гарри покрепче обхватил руками Гермиону и…
Брызнула кровь — заклятье чиркнуло его по щеке, в ту же секунду ногу пронзило, устоять на ней не было возможности.
Гарри упал на землю, ощущая жар приближающегося заклятья, и прикрыл собой все еще бесчувственную Гермиону…
— Да.
Грюм разъяренно хлопнул ладонью по столу.
— Поттер! Не думай, что отвяжешься от меня своим даканьем! -крикнул он. — Ты ослушался приказа и подвергся опасности!
…Тонкс бессильно опустила палочку — оранжево-желтый луч испарился в каких-то миллиметрах от спины Гарри.
Пожирателей становилось все больше.
Гарри вскинул палочку, по запястью лениво текла кровь…
— Из-за твоей игры в героя мы все могли погибнуть!
— …Поттер хочет что-то сказать? — издевательски поинтересовался скрытый под уродливой маской пожиратель, схватив Гарри за запястье и резко дернув на себя.
Гарри сморщился от боли и попытался встать. Правая брючина промокла от крови, Гермиона безжизненно обвисла в его левой руке.
Пожиратель сильно заломил руку мальчику, но тот лишь заскрежетал зубами.
— Ну, что ты хочешь передать Хозяину перед своей смертью?
— Вы… не убьете… меня, — процедил Гарри, удобнее перехватив Гермиону. — Волдеморт сам… хочет меня убить…
— А вдруг он передумал?
Палочка больно впилась мальчику в горло.
— Не передумал… — выдохнул Гарри, сглотнув. Он чувствовал холодный пот на лбу, поврежденная нога все сильнее немела.
— Считай, как хочешь. Авада…
— …Не знаю, что ты сделал, но если бы не это чудо, то Дамблдор на куски меня бы разорвал! Мне это не нужно, слышишь, Поттер?! Спасай мир, если хочешь, но рисковать по глупости не смей!
— …Кедавра!
И в тот миг, когда зеленый огонек зажегся на конце палочки, и десятки людей затаили дыхание, и Гарри, крепко обняв за талию Гермиону, замер в ожидании смерти, мир застыл. Гарри почувствовал, как судорожно сжались мышцы, легкими не вздохнуть, а глаза уже не закрыть. Смертоносный луч вспыхнул, ослепив зеленым светом, окружающий мир исчез в раскатах грома. И уже спустя секунду все вернулось на свои места. От неожиданности Гарри, потеряв равновесие, снова рухнул на землю.
Пожиратель испуганно отступил на шаг и исчез.
Гарри огляделся: враги пропали. Все вокруг с удивлением смотрели на него…
— И ты обязан понимать, — вернул его к реальности Грюм, — что о твоей жизни печется столько людей, что ты…
Тут он был вынужден прерваться. Дверь с шумом распахнулась, и в комнату ввалился мистер Уизли. Весь его вид кричал сам за себя: чрезвычайная ситуация.
— Аластор, прости, что прерываю, но у нас проблемы, — мистер Уизли бросил тревожный взгляд в сторону Гарри и снова посмотрел на старого аврора. -Что-то с Гермионой. Она не просыпается, мадам Помфри в замешательстве. Может, это что-то из старых заклятий? Посмотришь?
Грюм раздосадовано вздохнул и, кивнув, вышел вслед за мистером Уизли.
Гарри, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, бросился за ними.
Глава 2
Ее волосы разметались по подушке, дыхание было чуть прерывистым, на лбу выступили капельки пота. Увидев ее, лежащую на этих накрахмаленных простынях, Гарри отчетливо вспомнил окаменевшую от смертельного взгляда Василиска девочку, широко распахнутыми глазами смотрящую в никуда. Так, как тогда, ему еще не было страшно.
Вдруг она погибнет? Вдруг она не выйдет из оцепенения? Гарри помнил слезы боли, текущие по ее щекам из-за ожогов на руках, оставленных неразбавленным гноем буботубера. Помнил, как в министерстве она тихонько охнула, будто от удивления, и упала на пол без сознания… Тогда ему показалось, что она мертва…
Гарри тряхнул головой. Нет. С Гермионой все в порядке. Правда ведь?
— Что за чертовщина? — пробормотал Грюм, склонившись над Гермионой. — Каковы симптомы?
— У девочки лихорадка, — всплеснула руками мадам Помфри, — она время от времени что-то бормочет и ни на что не реагирует.
— Чем в нее попали? Кто-нибудь видел?
Старый аврор оглядел больничное крыло — сидящая на своей кровати Луна, посапывающий Невилл, закутанный в одеяло по самые брови Рон, все еще не пришедшая в себя после сильного сотрясения мозга Джинни. У окна, ткнувшись носом в подушку, спала Тонкс, рядом в задумчивости стоял Люпин. Мистер Уизли топтался у кровати Гермионы, а Гарри, ссутулившись, теребил край ее одеяла.
— Кажется, она схватилась за голову и упала, — сказал он.
— Я не видел, чтобы в нее попало что-то необычное, — подал голос Люпин. — Только сногсшибатели да рассекатели. А они вряд ли вызвали бы такой эффект.
— Снейпа позвали? — нахмурился Грюм, оглянувшись на мистера Уизли. — Он бывший пожиратель… он должен знать эти их штучки.
— Мы не такие дураки, Грюм, чтобы спустя 16 лет использовать все те же самые «штучки» и не придумать что-нибудь новенькое.
Снейп стремительно пересек разделяющее их пространство и тоже склонился над Гермионой. Он был как всегда сосредоточен.
— Как давно она без сознания? — спросил он, проверяя пульс.
— Час сорок пять минут, — сверившись с часами, ответила мадам Помфри — И ее состояние все ухудшается и ухудшается.
Снейп чуть слышно чертыхнулся. Задумавшись на секунду, вытащил из кармана колбу, откупорил ее и выпил добрую половину содержимого. Его лицо чуть побледнело. Отпихнув Гарри, он сам присел на край кровати и приложил ладонь к своему лбу.
Как-то нервно шмыгнул носом, отнял руку от лица и, чуть помедлив, поднес колбу к губам Гермионы. Аккуратно, чтобы она не захлебнулась, влил жидкость ей в горло (Грюм любезно помог поддержать ей голову) и, бросив колбу на пол, взял девушку за запястья. С минуту никто не двигался.
Что он делает?..
Гермиона дернулась и что-то пробормотала. Тут же Снейп вышел из своего «оцепенения». Отпустив руки девочки, он поднялся и мрачно уставился в пол.
Что происходит?..
— Чертовщина, — вдруг бросил Снейп и обернулся к мадам Помфри.- Это не зелье. Нет ни одного семимагистрального соединения. На заклинание тоже не похоже. После них всегда остаются микроскопические ожоги.
Снейп задумчиво уставился на свои руки.
— Они придумали что-то новенькое… — протянул он. — В противном случае я готов утверждать, что это обычная лихорадка. Бред…
Он сжал руки в кулаки и шумно вздохнул.
— Может, это Хловова болезнь?
Гарри оглянулся на Луну. Ее светлые волосы были в беспорядке, выпуклые глаза, немного покрасневшие — в нее попало слепящим заклятьем, — придавали ей еще более безумный вид.
— Замолчите, мисс Лавгуд, — даже не обернувшись, процедил Снейп, — не лезьте с вашим бредом.
Мадам Помфри возмущенно уставилась на зельевара. Тот не обратил на это внимания.
— Да, скорее всего, это не Хловова болезнь, — признала Луна, задумчиво. — Может, синдром Заложника?
— Да заткнитесь вы, Лав…
Снейп запнулся и оглянулся на Луну.
— Что вы сказали?…
— Синдром Заложника, — повторила Луна. — Немного не подходящая ситуация, но в общем…
Снейп уже не слушал. Рывком встав, он начал бродить туда-сюда, что-то бормоча.
— Синдром… Как я раньше не догадался?… Антитела в норме… биение… чуть учащено… Да, точно… Проклятье!
Он резко развернулся и вылетел из лазарета.
— …и вызывает всякие там галлюцинации, — добавила Луна. Растерянно поискав глазами Снейпа, она откинулась на подушки и затихла.
Гарри снова опустился на краешек кровати. Гермиона чуть двинулась, что-то беззвучно прошептала.
Что же с ней происходит?
Между тем Грюм неотрывно следил за входом в лазарет. Его голубой глаз слегка дергался при малейшем шуме. Люпин молчал — осунувшийся и мрачный, он стоял у окна, глядя себе под ноги. В комнате будто осталась лишь его безмолвная тень.
Гарри подумал о тех давних годах, когда Мародеры были вместе… Прогулки под луной, приключения и всевозможные проказы. Смерть Блека — Гарри понимал это — повлияла на Люпина не меньше, чем на него самого.
Вдруг Невилл всхрапнул и, завозившись, брякнулся с кровати. Люпин дернулся к нему, спугнув горькие воспоминания, и помог встать.
— Ничего себе… — только и смог вымолвить Невилл, медленно садясь. Мотнув головой, он огляделся.
— А чего вы все здесь? — озадаченно протянул он, но ответа не получил — в лазарет влетел Снейп.
Казалось, недавно он что-то искал на давно позабытых полках — рукава его мантии тут и там серели пылью. В кулаке он сжимал какую-то запыленную и местами поцарапанную колбу.
— У мисс Грейнджер волшебный синдром паники, — воскликнул он, стремительно приближаясь. — Одна из самых старых и смертельных болезней волшебного мира. Готов поспорить, никто не знает о ней.
Остановившись рядом с Грюмом, он оглядел собравшихся. Знавших об этом синдроме не нашлось.
— Суть этой болезни, — удовлетворенно продолжил Снейп, — нарастающая паника. Человек долгое время чего-то боится, того, что может произойти в любой момент. Потеря какой-либо вещи, смерть дорогих ему людей или собственная смерть, в конце концов. Паника нарастает и в стрессовой ситуации — хлоп! Нервные клетки сходят с ума, человек падает без сознания. А дальше проецирует реальность в свой, так сказать, внутренний мирок, причем так, что самые худшие опасения в нем сбываются. Далее — инфаркт и смерть.
— Но… — в горле Гарри пересохло, — но Гермиона же… еще жива?
Снейп, казалось, его даже не услышал.
— Когда-то давно, будучи подростком, я заинтересовался этим синдромом. Поставил перед собой задачу создать лекарство от этой неизлечимой болезни… Но далеко продвинуться не получилось. Все, что я смог сделать, — он задумчиво посмотрел на сжатую в пальцах колбу, — только это зелье. Детская логика: человек больше всего боится потерять самое ему дорогое. Человека, вещь, собственную жизнь. А что, если он забудет это самое дорогое? Если человек, например, боявшийся умереть, забудет всю свою жизнь, разве он не перестанет бояться? Если забудет, что у него есть что-то дорогое ему, разве не исчезнет его страх потерять это? Мое зелье сохраняет жизнь. Но человек, выпивший его, забывает о самом дорогом ему. Забывает свою навязчивую тревогу.
— Значит, Гермиона навсегда забудет о самом ей дорогом? — переспросил Люпин, неотрывно глядя на Снейпа.
— Не обязательно, — ответил зельевар. — Есть возможность, что она преодолеет свой страх сама. Не исключено, что зелье не поможет или только ухудшит ее состояние. В 15 лет я не имел высшего образования, только небольшую долю таланта и любовь к точным наукам.
— Значит, ты не уверен? — прогромыхал Грюм. — Сколько у нас времени на размышления?
Снейп вытащил из кармана круглые часы и, сверившись с ними, нажал на одну из кнопок.
Положил часы на тумбочку у кровати Гермионы, и запущенный таймер начал размеренный отсчет оставшегося времени.
— Ровно 32 минуты и 27 секунд.
— Что ж… — Грюм поднялся. — Или поить девочку черт знает чем, или надеяться, что все обойдется. Что выбираем?
— Нужно вызвать родителей или других родственников, — подала голос мадам Помфри. — Только они имеют право решать такие вопросы.
— За полчаса мы не успеем с ними связаться, — покачал головой Грюм. — К тому же они магглы и аппарировать не могут.
— Тогда… — Люпин подошел к ним. — Кому и решать этот вопрос, так это тебе, Гарри, — он посмотрел на остолбеневшего юношу, — Ты знаешь ее больше нас всех.
— Я? — слабо переспросил Гарри, поднимаясь.
— Кто же еще? — раздраженно бросил Снейп, сунув ему в руки колбу. — Здесь нет ни ее родителей, ни других родственников.
— Вы друзья уже 5 лет, — мягко произнес Люпин. — Что для нее в данной ситуации будет лучше, можешь решить только ты.
Он положил руку на плечо Гарри.
— Я знаю, ты примешь верное решение.
И, вздохнув, направился к выходу из лазарета.
Грюм, что-то пробурчав, двинулся за ним.
— Если все-таки решишь дать ей зелье, — безразлично протянул Снейп, — то оставь ровно половину. Передозировка сотрет ее память так, что она забудет и как надо завязывать шнурки. Вторую часть зелья надо давать по истечении 12 часов. Удачи, Поттер.
И, резко развернувшись, он ушел.
Глава 3
Что мне делать?..
Мадам Помфри тяжело вздохнула и двинулась в сторону подсобки. Ее удаляющиеся шаги глухо отдавались в ушах. Происходящее не укладывалось в голове — Гарри встал и оглянулся на застывшего в изумлении Невилла и какую-то издевательски любопытную Луну. Разве они не могут помочь? Подсказать решение этой подлой задачи? Судя по их молчанию — нет.
Неужели совсем не могут?
Невилл отвел глаза. И этим сказано все.
Гарри нащупал стул у кровати Гермионы и упал на него. Он должен решить эту задачу.
Один.
Но она умирает… Ее состояние ухудшается с каждой секундой, а он абсолютно не знает, как поступить.
Гермиона…
Гарри заставил себя посмотреть на нее. Еле заметные капельки пота на лбу, заживающая царапинка на подбородке.
Гермиона… Что для тебя самое дорогое? Родители? Жизнь? Друзья?
Гарри закрыл лицо руками. Такие важные вопросы… без ответов. Что же делать?..
Гермиона…
Ты любишь своих родителей? Конечно, любишь… Но страх ли за них навлек на тебя такую беду?
Если я дам тебе зелье Снейпа, ты забудешь о них… Наверное, им будет очень тяжело…
Но еще тяжелее, если ты умрешь…
Гарри вздрогнул и убрал руки от лица. Нет-нет, она не умрет! Не должна умереть! Не должна…
Чувствуя собственное бессилие, Гарри протянул руку и коснулся ее щеки.
Гермиона… А жизнь ты любишь? Боишься лишиться ее? Тогда то, что ты забудешь, — это твое прошлое и настоящее.
Все мечты и планы.
Все друзья и знакомые.
Все то, из-за чего хочется жить и страшно умирать.
Пальцы, еле касаясь кожи, вспорхнули от щеки ко лбу, поправляя непослушные прядки.
Изменится ли ее характер, если она все забудет?..
Гермиона…
Боишься ли ты за своих друзей?За Рона, за меня? Зачем, глупышка?.. Зачем ты мучила себя такими глупыми страхами?
В глазах защипало, и Гарри тряхнул головой, пытаясь отогнать подступающие слезы.
Что делать? Стереть из ее памяти самое дорогое? А вдруг лекарство окажется смертельным приговором? Разве может он подвергать ее такой опасности? Какое право он имеет решать такие вопросы?
— Что мне делать?..
— Мы не можем помочь тебе, Гарри… — виновато откликнулся Невилл. — Ты сам должен решить.
Закружилась голова.
Гермиона… Проснись, Гермиона…
Ее веки дрогнули, губы что-то прошептали.
Что же ты видишь в своем сне?
Вздохнув, Гарри положил зелье на тумбу и взял ладошку девушки в свои руки — холод ее кожи испугал, и парень опасливо глянул на часы.
Еще 15 минут…
Что же делать?..
Дать зелье. Гарри уже дернулся в сторону старой колбы, но тут же отпрянул. А вдруг она умрет?.. Снова посмотрел на бледное лицо Гермионы. Никогда еще он не был в таком ужасном положении.
Гермиона… Если она умрет…
Ведь она… она — его лучший друг…
Кто, как не Гермиона, поддержал его, когда они с Роном поссорились из-за Трёхмагового турнира?
Кто, как не она, заботился о нем, перевязывая ему ладонь своим платком или готовя настойку из муртлапа?
Кто, как не она, поддерживал и успокаивал его все это время?
Ведь Гермиона давала ему все, о чем он мечтал в детстве, сжимаясь в комочек в темноте чулана. Поддержку, защиту, веру. Тепло. Нежность…
Гермиона…
Я не могу ее потерять. Только не ее.
Отчего-то ему захотелось ощутить ее прикосновение.
Легко, будто так было всегда, он прижал ее ладонь к своей щеке, и ему понравилась нежность ее мягкой кожи.
От нее пахло чем-то свежим и успокаивающим, и Гарри начало казаться, что он готов просидеть так всю свою жизнь.
Гермиона, пожалуйста…
Я не могу тебя потерять. Я люблю тебя.
В один миг дыхание сбилось.
И тихий звон часов заставил сердце замереть.
Время истекло.
Резко вскочив, Гарри схватил колбу, откупорил ее и влил половину содержимого в рот Гермионы.
Все. Он решил. Зелье Снейпа.
Лицо Гермионы чуть сморщилось, и руки сжались в кулаки.
Возможно, она сейчас чувствует боль… Она умрет — мелькнула мысль.
Гарри ощущал, как сотрясается все его тело — ужас охватил его, как ледяное пламя, и сердце успело трижды умереть к тому времени, как Гермиона сдавленно охнула и расслабилась.
Все кончилось.
Не задумываясь, Гарри заткнул колбу пробкой и на ощупь положил на тумбу.
В груди словно билась перепуганная птица. В голове — бесконечная пустота.
Гарри протянул руку — заметно дрожавшую — коснулся ее шеи, ища пульс…
…судорожно вздохнул и, без сил упав на колени, ткнулся лицом в ее плечо, чувствуя, как слезы облегчения текут из глаз.
Ее сердце мерно стучало в такт с глухими ударами в его груди.