Глава 4
Все пути были закрыты. Вжавшись в холодную стену, Гермиона с ужасом смотрела на приближающегося к ней пожирателя. Палочка была далеко — светлое дерево чуть поблескивало на тротуаре, в паре метров от нее валялись щепки и шерсть единорога. Сломав палочку пожирателя, Гермиона подумала, что спасена, но сейчас, когда свет утреннего солнца, пробившийся сквозь туман, играл бликами на лезвии кинжала, она вдруг осознала, что противостоять палочке гораздо проще. Рядом громыхнуло, но нельзя было разобрать, что произошло. Молочно-белый туман закрывал видимость.
Еще пара шагов в ее сторону. Гермиона снова осмотрелась, ища спасения. Но, кажется, их никто не видел, чтобы прийти на помощь.
Что там с остальными? Кажется, Джинни сильно ударилась головой, Гермиона помнила, как Невилл с Луной уносили ее куда-то. А Рона Снейп утащил… Пожиратель смерти уже был рядом с Гермионой, он что-то говорил… Но ее почему-то охватило безграничное безразличие к собственной судьбе.
И когда грубые пальцы сжали ее плечо, и занесенный над ней кинжал сверкнул, рассекая воздух, она лишь закрыла глаза, пожалев, что не могла попрощаться с…
Удара не последовало. Недоумевая, Гермиона открыла глаза и охнула — пожиратель смерти стоял, обернувшись к человеку, схватившему его запястье.
Гарри, бледный и какой-то разъяренный, с заметным усилием вывернул руку пожирателя — кинжал с лязгом упал к ногам Гермионы.
Враг рванулся, махнул другой рукой… Гермиона вскрикнула — Гарри, стерев кровь, текущую из разбитой губы, бросился на пожирателя.
Тут же Гермиона дернулась к ним, чтобы помочь другу, но подступиться было невозможно.
Гарри, заметно выросший и окрепший, был достаточно силен, но что такое подросток против взрослого мужчины?! Вскоре пожиратель изловчился, придавив юношу к земле, резким движением схватил валяющийся на земле кинжал и занес его над своей жертвой.
Гермиона не знала, что делает.
Безоружная, она бросилась к пожирателю и схватила его за плечи, но тут же была отброшена, как котенок. Перед глазами полыхнули звезды — она сильно приложилась головой о землю. Еле разлепив веки, Гермиона села, коснувшись ладонью затылка.
На пальцах алела кровь.
Девушка почувствовала слабость, но тут же ее подбросило на месте — Гарри!
Тот стоял на одном колене, сжимая кисти пожирателя, лезвие замерло в паре сантиметров от его шеи.
Гермиона бросилась было к ним, но тут же поняла, что, если вмешается, нож может достигнуть своей цели… В голове сумбур, в груди кололо так, что нельзя было вздохнуть, перед глазами плясали черные точки.
Гарри… помочь ему…
Но тот уже стоял на ногах, пытаясь увернуться от ударов противника. Мокрые волосы прилипли ко лбу, футболка окрасилась в красный цвет. Ранен? Он ранен! Тут все озарилось оранжевым — из тумана вылетел пущенный кем-то сногсшибатель. Гарри вывернулся, и луч ударил в грудь пожирателю. Тот врезался в стену и потерял сознание.
Гермиона снова смогла вздохнуть, но стоило ей глотнуть воздуха, голова закружилась еще сильнее. Ноги подогнулись, и тут же чьи-то руки обняли ее за плечи, защищая от всего на свете. Гарри… В полуобморочном состоянии Гермиона вдруг забыла, что вокруг идет битва, что волосы у нее на затылке слиплись от крови, а все тело ломит от боли.
С Гарри все было в порядке, и в его руках так тепло…
Но тут юноша дернулся, и все его мышцы напряглись. Черноволосая голова склонилась и ткнулась в плечо Гермионы. За его спиной с торжественным видом стоял пожиратель смерти. А между лопаток Гарри торчал кинжал.
— Нет!
Все мысли и чувства смешались. Гермиона уже не видела ничего вокруг. Опускаясь на землю и увлекая за собой Гарри, она не чувствовала своего тела.
Его кожа еще была теплой, губы, медленно бледнеющие, пытались что-то сказать, глаза закатывались, но было видно, что Гарри изо всех сил пытается смотреть на нее.
— Герми… Гермиона… — его голос, хриплый, будто ему не хватало воздуха, заставил слезы литься быстрее, а руки — сильнее дрожать, — ты… не… не ранена?..
Кровь медленно текла сквозь пальцы, слезы душили ее, и казалось, что вот-вот сердце разлетится на куски.
— Помогите! — взвизгнула она, сильнее прижимая Гарри к себе. — Кто-нибудь!..
Но вокруг лишь клубился белый туман, сквозь него доносились крики, топот и глухие удары. Неужели никто не поможет? Гермиона снова посмотрела на Гарри. Его лицо сильнее побледнело, пот выступил на лбу. С усилием он приоткрыл глаза.
— Не… не плачь… — прошептал он, и Гермиона почувствовала его ладонь на своей щеке, — не надо… плакать… — он сморщился и судорожно вздохнул.
Рука на ее щеке задрожала, Гермиона накрыла ее своей и сильнее прижала к лицу.
Его дыхание все чаще прерывалось.
— Гарри!.. — он беспомощно смотрел в ответ. — Гарри… я… Не умирай, Гарри!..
Его изумрудные омуты темнели, словно в них маленьком мирке наступала ночь, губы дрогнули:
— Гермиона… прости меня…
— За что? — не поняла она. Каждый удар сердца приносил боль.
— За то… что я… что я не смогу тебя защитить…
— Нет… нет! — воскликнула Гермиона. Ей захотелось встряхнуть его, заставить поверить, что он будет жить, но как можно трясти раненого человека?! — Ты будешь жить, слышишь!
— Прости… — он закашлялся, и Гермиона почувствовала, что сейчас захлебнется в слезах. — Я… не могу… прости меня… — он зажмурился, но тут же распахнул глаза, ища лицо Гермионы, будто бы ему было плохо ее видно. — Герми… Гермиона… я… тебя…
Голос оборвался, оставив последнее слово на замерших губах. Его рука вдруг стала тяжелой, выскользнула из мокрых от слез пальцев Гермионы и беззвучно упала Гарри на грудь.
Его тело расслабилось, глаза опустели, и все вокруг замерло и почернело.
Звуки стихли, и пропали запахи, мир качнулся и исчез.
В ее руках лежал Гарри, тихий, безмолвный, его лицо было спокойным и бледным. Дрожащей рукой Гермиона коснулась замерших век, закрывая бездонные мертвые глаза. В ее груди поднималось что-то большое, страшное, сотрясающее тело судорогой.
Последняя слеза на секунду замерла на ресницах и скатилась вниз по щеке. Пальцы, дрожа, провели по холодной щеке юноши, убрали с глаз волосы, сняли очки. Ему, наверное, не удобно спать в них… А в груди все сильнее раскручивался смерч, адская боль разрезала каждую клетку, и в ту секунду, когда Гермиона, зажмурившись, сильнее прижала к себе тело Гарри, в ушах раздался тихий звон и…
…все прекратилось. Выпрямившись, Гермиона посмотрела на человека в своих объятиях. Кто он? Все вокруг было в крови, Гермиона охнула, и в туже секунду поднялся сильный ветер. Он обдал девушку своим освежающим дуновением, и тут же юноша в ее руках словно остекленел. По лбу, щекам и рукам медленно потянулись тонкие трещинки, напоминая о хрупкой красоте фарфоровой куклы, что-то хрустнуло, и новый порыв ветра подхватил миллиарды осколков, словно они были легкими перышками, и растворил в воздухе, оставив в руках девушки холодную пустоту. Голова закружилась, мир потух. Потеряв сознание, Гермиона рухнула на землю.
Из окон лился яркий свет только что выглянувшего из-за горизонта солнца, он слепил глаза и преображал все вокруг. Доспехи, которых касались лучи, блистали как новенькие, каменные стены утратили мрачность, яркими красками сияли картины на стенах. Но юноша, бегущий вверх по ступенькам, этого не замечал.
Пролет, еще один. Перепрыгивать ступеньки, вскидывать голову — сколько еще бежать? — сильнее сжимать колбу в кармане. 12 часов. 12 самых долгих часов в его жизни.
— …Все же ты решил дать ей зелье, — пробормотал Снейп, наклонившись к Гермионе. — Кажется, все нормально…
Он нащупал пульс и начал считать, чуть шевеля губами. Тем временем Люпин помог Гарри сесть на стул — состояние юноши тоже вызывало тревогу.
— Гарри… — осторожно позвал он, — ты в порядке?..
— Я? — на удивление ровным голосом спросил Гарри, вскинув голову. — Со мной все нормально.
Хотя он сам не уверен в своих словах — в голове было пусто, руки дрожали, дыхание, пусть ровное и спокойное, не давало и половины столь нужного для жизни кислорода.
Голова закружилась.
— Тебе лучше пойти поспать…
— Нет! — слишком поспешно воскликнул Гарри. -Я… я побуду здесь…
— Конечно, ваше чрезмерное волнение за друзей — это похвально, — Снейп выразительно посмотрел на сгорбившегося на своем стуле Гарри, — но мисс Грейнджер не придет в сознание только оттого, что вы будете сидеть здесь. Она очнется через 12 часов, после принятия второй части зелья. Кстати, отдайте мне его.
Гарри дернулся, как от удара, сильнее сжав колбу в руках.
— Как я понимаю, плод моего гения мне не вернуть, — Снейп усмехнулся, — что ж… Делайте, что хотите, мне, собственно, не важно. Хотите, чтобы она очнулась — дайте ей зелье через… — он глянул на часы, — …через 11 часов 48 минут…
Свет ударил в глаза, Гарри лишь отмахнулся. Шаги гулко раздавались в утренней тишине, но и это его не заботило. За спиной трепетали крылья, голова слегка кружилась от счастья. 12 часов прошли. Гермиона скоро очнется.
— …Что ж, поможешь мне, раз уходить не хочешь, — мадам Помфри протянула ему какую-то коробку. — Разложи карточки по алфавиту, у меня никак руки не доходят…
…Амантин, амилацетат, амитон, атразин, брен, варфарин, дурсбан…
…и ее мерное дыхание рядом…
Вот они двери, белые и чистые, двери, распахнувшиеся от сильного удара. Сияющая комната — от света заболели глаза.
Потолок и стены, большие окна… все белое…
— …Звали, профессор?
— Да, — Дамблдор слегка улыбнулся, — мне сказали, ты хочешь дождаться пробуждения мисс Грейнджер, и я подумал, мы успеем поговорить — расскажи-ка мне о нападении пожирателей смерти…
И вот ее кровать. Темные волосы россыпью на белой подушке, бледные губы, закрытые глаза.
…Спящий ангел…
Всего пара секунд! Глянув на часы, Гарри откупорил колбу и влил остатки зелья в рот девушки.
Она сейчас очнется!
Колба звякнула, ударившись об пол, и закатилась куда-то под кровать — Гарри сжал ладошку девушки в своих руках, он чувствовал тепло ее кожи под пальцами, всматривался в ее спокойное лицо… он ждал.
Гермиона… вот твое лекарство… пожалуйста, открой глаза…
На тумбе тихо тикали часы. Тик-так, тик-так… Гарри показалось, что он сейчас сойдет с ума — он дал ей зелье, почему, почему же она не просыпается?
Вдруг она тихонько вздохнула. Ее ресницы вздрогнули, веки медленно приподнялись, открывая глаза. Ее чудесные… чудесные шоколадные глаза…
— Гермиона!
Сковавший сердце холод исчез без следа. Сильнее сжав ее пальцы, Гарри наклонился к ней, но туманное непонимание, зажегшееся в ее глазах, оттолкнуло его холодной стеной.
Ее губы шевельнулись:
— Кто… ты?..
Глава 5
Сердце стукнуло пару раз и затихло.
Она… она не помнит?..
Ладошка девушки вдруг стала холодной — холодной настолько, что держать ее было невозможно.
Осторожно, словно боясь сломать, Гарри отпустил ее руку, чувствуя, как его охватывает легкая судорога.
Что-то мешало дышать.
— А где… — Гермиона сморщилась, словно ей было больно говорить, — …где Рон? Джинни? Невилл?
Гарри вздрогнул. Его сердце вдруг снова забилось, но теперь каждый удар разбивал душу на тысячи осколков. Она помнила… помнила всех…
…кроме него…
— Как тебя зовут? — она прикрыла глаза, — Я… Я не видела тебя в Хогвартсе…
Грудь снова сдавило от боли. Гарри сжал зубы, сдерживая полукрик-полустон, чуть склонил голову, пряча глаза. Надо ответить что-нибудь… Солгать…
Неожиданно для себя Гарри вскинул голову и приветливо улыбнулся.
— Я Гарри. А с ребятами все нормально, не беспокойся.
Гермиона рассеянно провела рукой по лицу.
— А почему… — она снова посмотрела на него, — почему ты сидишь здесь?
— Я… Я от всего Гриффиндора пришел тебя проведать.
— Несмотря на то, что мы никогда не встречались?..
От нестерпимой боли, разливающейся в груди, начала кружиться голова.
— Да.
За спиной послышались шаги.
— Как ты себя чувствуешь, Гермиона?
— Профессор Люпин!
Гарри ощутил прикосновение к своему плечу. Ремус Люпин стоял рядом, улыбаясь Гермионе, и Гарри был сейчас ему ужасно благодарен. Теперь он мог уйти. Не видеть этих шоколадных глаз, которые его не узнавали… не помнили…
— Вы не расскажите, что произошло? — Гермиона повернула голову к Люпину в ожидании объяснений, сразу потеряв к Гарри интерес.
А тот, с усилием поднявшись, направился к выходу. Ноги подгибались, он пытался идти как можно медленнее, чтобы не рассыпаться на сотни кусочков.
Ощущение беспомощности овладело им. И было не важно, что Снейп, замерший в дверях, смотрит на него с еле заметным сочувствием, что Невилл проснулся и сейчас сидит на своей кровати, непонимающе глядя на Гермиону.
Гарри шел, чувствуя медленные удары сердца, в голове было пусто, а в ушах все тише и тише…
…Кто… ты?..
…кто… ты?..
…кто…
— Я думал, что в тот момент он заплачет.
Прислонившись к оконной раме, Ремус смотрел на улицу, где лениво шел дождь. Деревья покорно подставляли ветви дождю, озеро подернулось рябью, а у самой воды, склонив голову, и, видимо, не обращая внимания на холодные капли дождя, стоял Гарри Поттер.
Снейп, измеряющий дозу какого-то лечебного зелья, отвлекся и посмотрел на Люпина.
— Что?
— Гермиона… — Люпин тяжело вздохнул. — Гермиона очень дорога Гарри, и когда она сказала: «Кто ты?», я подумал, что он заплачет…
Снейп не ответил, всмотревшись в темную фигуру у озера. Поставив на четверть заполненный серой жидкостью стакан на тумбочку у кровати Гермионы, он вздохнул и обернулся к Люпину.
— Не все так просто в моем лекарстве, — произнес он. — Я надеюсь, он догадывается… но все же я должен ему сказать, — Снейп бросил взгляд на спящую Гермиону. — Пока она под действием зелья, ее жизнь в безопасности.
…Кто… ты?..
Кулаки, сжатые до впившихся в кожу ногтей. Холодные капли, затекающие за шиворот. Пульсирующая боль в груди… Все это кружилось неясным облаком, хотелось кричать, биться в истерике, хотелось вернуться в лазарет, встряхнуть Гермиону и крикнуть ей в лицо: «Это же я! Гарри! Неужели ты меня не помнишь?!» Но разве это что-то изменило бы? Она не вспомнит его…
…никогда…
— Поттер.
Сухой голос профессора зельеварения выдернул его обратно в мир так резко, что дрожь пронеслась по всему телу. Но обернуться и посмотреть на Снейпа он не мог. Нет… пусть он уходит…
— Я хотел поговорить по поводу мисс Грейнджер.
Грейнджер… Гермиона… Она не вспомнит его… не вспомнит… никогда…
…Кто… ты?…
— Сейчас ее восприятие мира несколько нарушено. Вы слишком долгое время были ей другом, чтобы ваше исчезновение в ее памяти прошло гладко. Но она не должна вас вспомнить, иначе она погибнет.
Снейп умолк на пару минут.
— Будет лучше, если мисс Грейнджер будет считать вас новым учеником, переведенным из другой школы. Я поговорю с Дамблдором, и он попросит всех придерживаться этой версии.
Тысячи иголок, воткнутых в сердце, вошли еще глубже, в глазах потемнело от сотрясающей все клетки боли — прямо сейчас Гарри хотелось умереть. Слезы, давно смешавшиеся с дождем, еще сильнее потекли по щекам.
— Почему… почему она забыла именно меня?..
— Вы уверены, что не знаете ответ?
За спиной послышались удаляющиеся шаги — Снейпу больше нечего было сказать.
…Мое зелье сохраняет жизнь. Но человек, выпивший его, забывает самое дорогое ему…
Кто… ты?…
…забывает самое дорогое…
…самое дорогое…
Нет.
Не думай об этом, Гарри Поттер.
Теперь это не имеет значения.
…Кто… ты?…
Глава 6
Происходящее не укладывалось в голове. Нападение пожирателей, чудесное спасение Гарри, болезнь Гермионы… Как все внезапно произошло!
Ведь еще пару дней назад все было нормально: Луна показывала всем пойманного ею в штабе подземного крысеныша, Невилл шарахался от все еще кишащих всякой гадостью портьер, Рон уговаривал Гермиону дать списать заданный на лето реферат по зельям, а от Гарри приходили редкие, но спокойные письма. И все это было затишьем перед бурей.
Джинни с тоской посмотрела на спящую Гермиону. Неужели это может быть?
Гермиона всегда такая бойкая и целеустремленная, такая заботливая к двум своим лучшим друзьям…
А Рон-то еще ничего не знает!
Джинни поспешно подошла к кровати брата. Луна отложила свой журнал и заинтересованно уставилась на нее.
— Рон! — Джинни затеребила плечо младшего сына Уизли, — Рон, просыпайся!
В ответ она услышала лишь неразборчивое мычание, и тут же рыжая макушка скрылась под подушкой.
— Он не встанет, — раздался голос Невилла, — рано еще.
— Сейчас я ему покажу «рано», — усмехнулась Джинни и, схватив одеяло за край, сдернула.
Рон поджал ноги и негодующе застонал под подушкой — Луна, созерцая эту умилительную картину, улыбнулась.
— Милая пижама, Рональд, — протянула она задумчиво, и в ту же секунду Рон подскочил, словно его облили холодной водой. Уши его пылали, рыжие вихры торчали во все стороны, и вообще он выглядел настолько комично, что Джинни не выдержала и прыснула.
— Хватит смеяться, — процедил Рон, сердито хватая одеяло и прикрываясь им. — Чего ты разбудила меня в такую рань?!
Джинни поперхнулась смехом — слова тут же встали поперек горла.
— Рон… Понимаешь, Гермиона…
— А что с ней? — насторожился Рон, расправив плечи.
— Она забыла кое-что, — объявила Луна.
— Понимаешь, она… Э… Заболела, — Джинни сгорбилась, уставилась на свои руки — смотреть в глаза брата не было сил. — Это такая странная болезнь… И вылечить ее можно было, только стерев память о самом дорогом для больного.
Рон поднял одну бровь и с недоверием посмотрел на Джинни.
— Ты хочешь сказать, — неожиданно усмехнулся он, — что наша староста забыла все, что так долго учила все эти годы в своих любимых учебниках?
Джинни не смогла удержать возмущенного вздоха.
— Ты настолько глуп, Рон Уизли! У Гермионы есть сердце, чтобы любить не только книги! И больше всего на свете она боялась потерять не их, Рон, а Гарри!
Джинни в шоке замерла, жалея о сказанном, — Рон как-то странно вздохнул, и его плечи опустились. В его глазах застыла растерянность, мелькнула тень обиды и ужаса, но уже спустя секунду он взял себя в руки.
— Вот черт… Она забыла Гарри?
— Да, — кивнул Невилл. — Забыла настолько, что и не представляет, кто остановил Волдеморта 16 лет назад.
— И… — Рон запнулся и прочистил горло, — и она его больше никогда не вспомнит?..
— Не должна, — ответила Луна и хотела добавить еще что-то, но тут двери в лазарет распахнулись, и на пороге появился Гарри.
Джинни почувствовала, как екнуло в груди. С черных волос капала вода, прозрачные капли стекали со лба и щек, задерживаясь на подбородке. Руки, судорожно сжатые в кулаки, чуть подрагивающие приоткрытые губы, а глаза…
Сердце девушки до боли сжалось — его глаза были пусты.
Тяжело, с трудом переставляя ноги, Гарри подошел к кровати Рона. Его холодная рука опустилась Джинни на плечо, а голос, такой глухой и безжизненный, еле слышно произнес:
— Я поговорю с Роном, хорошо?
Дышать было нечем, Джинни лишь пискнула что-то, перебираясь обратно на свою кровать.
Гарри, пожалуйста, забудь Гермиону так же, как и она тебя. Иначе ты умрешь от боли…
Его лучший друг страдает. Рон понял это в первую секунду появления Гарри в лазарете — таким бледным и печальным он не видел его даже после смерти Сириуса. Сейчас Гарри выглядел ходячим мертвецом, а его абсолютно пустые глаза пугали настолько, что волосы на затылке Рона вставали дыбом.
— О чем ты хочешь поговорить? — спросил Рон растерянно, наблюдая, как Гарри резким движением задвигает ширму. — О Гермионе?
Гарри бессильно опустил руки, его плечи напряглись, но тем не менее голос не дрогнул, когда он, не оборачиваясь, спросил:
— Она совсем не помнит меня?
— Мне жаль, друг, — пробормотал Рон, чувствуя себя в высшей степени паршиво. — Я сам еще толком ничего не знаю, может, спросить у Невилла или Джинни…
— Не надо, — оборвал его вдруг Гарри. Обернувшись, он схватил Рона за плечо и резко склонился к его лицу. — Позаботься о ней. Я не могу быть достаточно близко, но ты не подведи… Над ней же будут издеваться… Я… Я не знаю. Тебе лучше делать вид, что мы с тобой плохо знакомы, я же «новенький» в этой школе…
— Но как же?.. — вяло запротестовал Рон. — Мы же лучшие друзья…
— Уже нет! — Гарри встряхнул его. — Черт со мной, главное, чтобы она осталась жива! Будь все время с ней, я тебя умоляю, Рон…
Его пальцы, судорожно сжавшие плечо, причиняли боль, в глазах вспыхнуло безумие. Рону уже начало казаться, что это все — сон. Гарри такой мягкий, улыбчивый, иногда слишком серьезно относящийся к войне, он никогда не был безумен. Безумен настолько. Ведь не умерла же Гермиона! Она всего-навсего забыла его!.. Это можно пережить. Ведь не влюбился же он в нее!..
Вот черт!
Неужели Гарри?.. Неужели он?..
— Ты ведь влюблен в нее, верно, Гарри?
Пальцы ослабили хватку, Гарри качнулся назад. Испуг промелькнул в глазах и исчез.
— Я…
Рон склонил голову.
Черт…
— Хорошо, я позабочусь о ней. Не беспокойся.
Гарри наконец отпустил его плечо.
— Спасибо, Рон.
Лязгнули колечки, на которых держалась ширма, послышались быстрые шаги, и, вскинув голову, Рон успел заметить, что перед тем как покинуть лазарет, Гарри склонился к спящей Гермионе и поцеловал ее в лоб.
