Глава 7
Деревянные зубчики расчески цеплялись за спутанные волосы, причиняя легкую боль, но рука уверенно снова и снова запускала их в темные пряди. Локоны непокорно рассыпались по плечам. Может заколоть их сегодня чем-нибудь? Такое чувство, что сегодняшний день не похож на другие…
Что-то изменилось.
Сумка как всегда забита учебниками. Жаль, не уместила «Нумерологию», а то почитала бы за завтраком… Так, пора будить этих сонь.
— Парвати, Лаванда, просыпайтесь! — Гермиона распахнула пологи однокурсниц. — Время вставать!
— Сейчас… — Лаванда натянула одеяло на голову. — … только минуточку…
Приподнявшись, Парвати что-то простонала и снова упала на подушки.
— Первый урок — сдвоенные зелья, — объявила Гермиона, с ехидными нотками в голосе, — но как хотите, можете спать дальше. Я на завтрак.
И вон из спальни, вниз по ступенькам.
Что-то изменилось.
Гермиона тряхнула головой. Что такое с ней сделалось это «легкое недомогание», если она еще со вчерашнего вечера, когда ее, наконец, выпустили из лазарета, чувствует себя так паршиво? Что-то произошло, но как она пришла к этому выводу, сказать было невозможно. С другой стороны, мадам Помфри предупреждала о возможных приступах амнезии или периодов растерянности, но Гермиона не думала, что это произойдет с ней так скоро. Мир изменился, словно она попала в другую реальность. Все в мире казалось теперь не знакомым — цвет, вкус, запах. Что же произошло? Гермиона терялась в догадках.
Спустившись в гостиную, она замерла. Чтобы подождать… Рона.
А зачем его ждать? Он сам до большого зала не доберется? Даже если бы он не знал дороги, его ненасытный желудок дотащил бы своего хозяина до тарелки.
Но я же всегда его ждала.
Гермиона растерялась. Она всегда думала, что все ее поступки логичны и правильны. Зачем тогда ей сидеть в гостиной и ждать этого рыжего оболтуса, который никогда рано не встает и, дай ему волю, проспит до обеда? Разве это имеет смысл?
И чуть помедлив, Гермиона зашагала вон из гостиной. Пускай в этот раз Рон добирается один.
Но стоило ей поднять руку, чтобы открыть проход, как за спиной послышались быстрые шаги. Резко обернувшись, Гермиона непроизвольно улыбнулась, ожидая увидеть…
…но в гостиную ввалился ни кто иной, как Рон Уизли. Увидев Гермиону, он широко улыбнулся.
— Доброе утро!
…Доброе утро!.. Кого я надеялась увидеть?..
Закружилась голова. Пошатнувшись, Гермиона ухватилась за стену. Сумка соскользнула с плеча и с грохотом упала на пол.
— Гермиона?!
…Каждое утро я встречала здесь Рона… ТОЛЬКО РОНА!..
— Гермиона, что с тобой?
Голос Рона уже рядом — вот, уже схватил за плечи, встряхнул.
— Гермиона, ты… — юноша уже не на шутку перепуган. — У тебя что-то болит или…
— Н-нет… — в голове какой-то шум. — Рон…
В растерянности уткнулась в плечо парня — Рон вздрогнул и обхватил девушку руками в неуклюжем объятии.
— Может отвести тебя к мадам Помфри? — неуверенно пробормотал он.
— Нет… я… это просто недомогание. Да, именно так — я в порядке.
Подняв голову, Гермиона посмотрела на ошарашенного Рона.
— Пойдем на завтрак.
Рон кивнул, все еще растерянный, и, толкнув портрет, вышел в коридор. Подняв свою сумку, Гермиона шагнула за ним. Если бы в этот момент она обернулась, то смогла бы увидеть замершего на последней ступеньке лестницы своего второго лучшего друга.
Но она не обернулась.
И портрет с глухим ударом снова встал на место.
— Теперь, когда вы записали формулу, возьмите свои палочки и приступайте к практике. Перо в бабочку и обратно.
Ну что ж…
Раз, два, три. Резкий взмах, круговое движение.
Перо чуть шелохнулось, но так и осталось пером — где-то ошибка.
Гермиона, сидящая двумя партами впереди уже наблюдала за своим превосходным результатом — бабочка порхала над ее головой, мелькая своими светлыми крылышками. Гермиона — как всегда умнее всех. Как у нее это удается?
А где Гарри?.. Ах, вот он. Сидит в уголке. Он что, и не пытался превратить свое перо в бабочку?
Невилл вздохнул, снова посмотрев на свое перо. Бедный Гарри. Первый день занятий, а он уже еле живой. А как на Гермиону смотрит — просто жутко становится. Никогда не было у него на лице такого выражения — словно он умирает или чувствует невыносимую боль.
Что и понятно.
Раз, два, три. Резкий взмах, круговое движение.
Нет, снова что-то не то.
А Рон что там делает? Кажется, у него тоже ничего не выходит. Значит, я не один такой.
Слава богу.
Что же теперь будет? Гарри — новенький, значит Рон теперь не может быть с ним лучшим другом, тем более на нем Гермиона… А Гарри? Как он будет теперь один? Надо поговорить с Джинни, может она знает, что можно сделать.
Резкий взмах, круговое движение!..
Снова не то. Что я делаю не так?!
А Джинни сильна в трансфигурации? Может у нее спросить?.. Ах, да, она же на другом курсе!…
Резкий взмах…
— Лонгботтом! — профессор МакГонагалл схватила Невилла за руку, — Не так резко! Так и глаз кому-нибудь выколоть можно!
Лаванда, сидящая сзади, прикинула варианты и, в ужасе расширив глаза, отодвинула свой стул подальше от Невилла.
Не так резко… а как?!
Невилл снова посмотрел на Гарри. Тот вроде вспомнил, что идет урок — склонился над своим пером. Есть надежда, что он слушал, о чем рассказывала профессор и он не скатится до «неудовлетворительно» по трансфигурации.
Да и по другим предметам тоже.
Надо будет поговорить по этому поводу с Роном.
И снова подняв палочку, Невилл уже собрался с мыслями, что бы заколдовать, наконец, это перо, но не успел — колокол возвестил о конце урока.
Глава 8
Он не должен был этого делать. Он должен был пройти мимо.
Но когда ее перо выпало из набитой учебниками сумки, он тут же поднял его и произнес ее имя.
— Гермиона…
Оторванная от разговора с Роном, с застывшей улыбкой на губах, она обернулась. Ее волосы взметнулись в воздух, на секунду обдав Гарри тихим ароматом чистоты и свежести. И тут же появилось чувство, что все как прежде.
Пауза затянулась. Брови Гермионы поднялись вверх, улыбка приугасла.
— Да?..
Рон занервничал, переступив с ноги на ногу.
— Ты перо уронила.
Как странно звучит собственный голос.
— А… спасибо, — Гермиона улыбнулась чуть ярче, вытянув перо из руки Гарри. — А кто ты?
… Кто… ты?..
Мир снова застыл. Застекленел.
Она снова спросила это.
… Кто… ты?..
— Я… Гарри… ты… не?..
— Ах, да! — Гермиона хлопнула себя по лбу, — новенький! Я просто забыла…
…просто забыла…
Неужели может быть настолько больно?..
— Ты из какой школы? — видимо ее здорово интересует этот вопрос. Неужели она не видит, какую боль доставляют ее слова?
— Я… и Дурсманга. Но я не буду ничего об этом говорить, — черезчур резко закончил он.
Гермиона нахмурилась, и Гарри уже хотел извиниться, но тут же вспомнил сложность своего положения и решил, что так даже лучше.
Говорить с ней слишком больно. Теперь.
— Не понимаю, в чем смысл этой секретности, — не то сердито, не то обиженно пробормотала Гермиона. Отвернувшись, она удобнее перехватила сумку. — Пойдем, Рон.
И они ушли.
…Кто… ты?..
…просто забыла…
Лучше бы я забыл. Гермиона.
— Странный этот парень, — пробормотала Гермиона, украдкой взглянув на ссутулившегося над своей тарелкой Гарри. — Что ты знаешь о нем?..
— Да ничего, — Рон потянулся за булочкой, пряча глаза. — Я не больше тебя с ним знаком.
— Но вы же спите в одной спальне!
Прости, Гарри. Но ведь это для ее же блага?
— Ну, он жутковатый тип. Полог задернет, но спать не ляжет, а однажды я проснулся посреди ночи — он сидел у окна и смотрел на улицу.
Прости, Гарри. Но это же правда. Я же ничего не выдумываю…
— И то, что его перевели в Хогвартс… — Гермиона заглянула в свой кубок и в миг допила оставшейся в нем сок, — весьма странно. Дурмштранг очень ревностно охраняет свои тайны. Один лишь раз ученика перевели из этой школы в Хогвартс, и то такие разборки были… Если бы мальчик не был из очень древнего и влиятельного рода, то ничего бы не вышло. Видимо, есть и в этом парне что-то, что снова подкупило попечительский совет. Может у него тоже богатые родители?
— Кто его знает, — пробормотал Рон, будто бы заинтересовавшись содержимым своей тарелки.
— Думаю, стоит остерегаться его, — Гермиона снова бросила взгляд на юношу, — не нравится мне этот Гарри.
Вот и славно. То есть… Ну… Гермиона ведь будет в большей безопасности, если не влюбится снова в Гарри!..
— Ага, из Дурмштранга только такие и выходят. Он же учился черной магии! — страшным шепотом закончил Рон.
— Не мели чепухи, — отмахнулась Гермиона, — Виктор же нормальный!
— Вот только про Викки своего не надо! — вспылил Рон, вперившись в девушку взглядом. Снова он чувствовал это раздражение, нет, ярость от одного упоминания этого имени. Виктор то, Виктор се!
— А что ты кричишь на меня? — в свою очередь воскликнула Гермиона, — Разве я виновата в том, что ты ревнуешь?!
— Я?! Да я… что… ревную?! Я… Да ты… Как… Такое подумать м-могла?! — запинаясь и захлебываясь от ярости, смешанной со смущением, воскликнул Рон. Вскочив на ноги, он забросил сумку на плечо, — Да плевать мне на… то… что ты там думаешь об этом… Круме! Иди… и целуйся с ним, мне все равно!
Вдруг, совершенно неожиданно, в груди сдавило и стало так мерзко от самого себя, что не выдержав взгляда Гермионы, полного удивления, он развернулся и побежал вон из большого зала.
То Крум… то Гарри… Всех она любит, всех уважает, а меня? Чем я хуже?! Ах, да, конечно, я же нищий Уизли, когда эти двое… Знаменитый ловец, Виктор Крум, и Гарри Поттер — вечный герой и спаситель мира! Как я могу сравниться с ними, совершенными?! ХА! Очень надо!
Не разбирая дороги, Рон, пиная все на своем пути, будь то доспехи или двери, брел, не зная куда, забыв про то, что скоро начнется урок и что он, собственно, обещал Гарри всюду быть с Гермионой. Отыскав пустой заросший плющом балкон, он бросил сумку в угол и, уткнувшись носом в колени, замер.
Она судорожно листала учебник. Неужели боится, что будет проверочная?
Глупенькая… Ты же все знаешь и так…
В глубине коридора послышался до боли знакомый голос с растягивающимися интонациями.
Малфой, с вечно вздернутым острым носом и прилизанными волосами, как всегда сопровождаемый своей верной свитой, появился на небольшой площадке перед кабинетом защиты от темных искусств и лениво оглядел разбившихся на кучки учеников. Его взгляд остановился на Гермионе.
Только посмей сказать ей что-нибудь. Хоть намекнуть…
Малфой как мысли его прочитал. Обернувшись к Гарри, он усмехнулся и, осмотревшись в поисках учителей, направился к Гермионе. Тут же Гарри дернулся в ту же сторону.
— Малфой! — громко позвал он, заставив слизеринца замереть на месте. — Можно тебя на пару слов?
— Думаю, нет, — с напускной задумчивостью протянул Малфой. — Я, правда…
Договорить он не успел — с невероятным грохотом дверь в кабинет защиты от темных искусств распахнулась.
С минуту все растерянно смотрели на пустой проем, через который можно было видеть класс — совершенно опустошенный.
— Ну, пойдемте что ли… — пробормотал Невилл и, удобнее перехватив сумку, побрел в кабинет.
Остальные, растерянно и взволнованно последовали за ним. Кабинет и правда был совершенно пуст. Ни шкафов, ни парт, ни стульев — ничего не было. Окна были зашторены, и лишь редкие полоски света рассекали комнату на несколько частей.
Гарри осмотрелся. Что-то здесь не так. Он чувствовал это, ощущал всем своим естеством. Что-то происходило, кто-то был в комнате помимо учеников. Гарри медленно вытянул палочку из кармана и сделал пару шагов в сторону окна. Быстро оглянулся, поискал глазами Гермиону — вон она, стоит, тоже присматривается к стенам кабинета.
Гарри вздрогнул.
Это ему показалось, что рядом с ним скрипнул паркет, или нет? Вот и еще раз!
Невилл дернулся и испуганно огляделся.
— Гарри… — шепнул он, — здесь кто-то ходит…
Снова скрип.
Гарри предусмотрительно замер. Точно. Кто-то стоит прямо за ним.
Резко развернувшись, Гарри взмахнул палочкой:
— Ступерфай!
Но цель успела отскочить — оранжевый луч ударился в стену, от неожиданности Гарри оступился и чуть не упал. Ученики испуганно заозирались.
— Все. Поттер окончательно сошел с ума… — протянул Драко Малфой, но Гарри не обратил внимания.
Он дико озирался, вслушиваясь. Паркет чуть поскрипывал под чьими-то ногами, вот уже где-то левее… Невилл поднял свою палочку, тоже ища глазами цель. Шаги становились тише, они удалялись. Пытаясь издавать как можно меньше шума, Гарри двинулся за ними. Скрип паркета раздавался уже где-то совсем близко… где-то рядом с Гермионой.
— Гермиона!
И в следующую секунду прямо из воздуха появился человек в темно-коричневой мантии, он прошептал что-то, одной рукой обхватив плечи девушки, другой, приложив палочку к ее виску.
Послышались резкие хлопки — выхватывая свои палочки, в комнате появился десяток копий мужчины.
— Ступерфай! — крикнули они в один голос.
Невилл испуганно шарахнулся прочь, ученики заверещали, отпихивая друг друга, понеслись к выходу из кабинета. Но неизвестно когда закрывшаяся дверь не открывалась.
Гарри стоял посреди кабинета, сжимая палочку, мир будто проносился мимо него. Все вокруг смазалось, в мешанине перепуганных учеников он видел лишь лицо Гермионы, бледное, и настолько испуганное, что в любой другой ситуации Гарри бы ужасно удивился. Мелко дрожа в руках предполагаемого пожирателя смерти, девушка боялась смерти. Настолько смелая и гордая, разве могла она выглядеть настолько испуганной?
Снова прозвучали заклинания, предполагаемые пожиратели смерти сорвались с мест. Один из них сбил Гарри с ног, сильно ударившись спиной об пол, мальчик почувствовал такую ярость, словно по всем венам пронесся огонь. Вскинув палочку, Гарри сам не понял, как бросился в самую кучу, разнося мужчин в коричневых мантиях то заклятьями, то голыми руками. Он не видел никого и ничего, он чувствовал рядом стоящих Невилла или Симуса, он знал, что в случае чего они его прикроют. Он не волновался. Пальцы, сжимающие палочку, горели, Гарри не знал, почему и что он делает, настолько ярость и сила охватили его, что думать о чем-либо не было возможно.
Неожиданно по плечу полоснуло что-то холодное, Гарри пошатнулся, от боли потемнело в глазах. Рядом на пол опустилась Лаванда — ее нога, очевидно, была сломана. Гарри взглянул на свое плечо — разодранная мантия промокла от крови, кожу рассекал глубокий и достаточно болезненный порез.
— Гарри! — рядом появился Невилл. — Гарри, я знаю, в чем дело! Это астральные проекции!
Он помог Гарри подняться.
— Это астральные проекции, они не живые! Настоящий пожиратель сейчас должен быть неподвижен, иначе он не смог бы управлять своими копиями! Если мы нападем на него, то они исчезнут!
Боль в плече все усиливалась, Гарри огляделся — все пожиратели были в пылу боя, никто из них не был неподвижен.
— Вон он! — вскликнула Лаванда, указывая куда-то в толпу.
Пожиратель, сжимающий в своих руках Гермиону, стоял, закрыв глаза и опустив голову.
Воздух сгустился, люди вокруг словно остекленели. Гарри чувствовал, что задыхается, пальцы так сильно сжали палочку, что стало больно. Невилл пытался дозваться его, но Гарри не слышал.
Сам того не ожидая, он бросился вперед.
Растолкав толпу, вывернувшись из цепких рук, пытающихся его схватить, он затормозил перед замершим пожирателем. В следующую секунду палочка была выбита из безвольной руки, Гермиона упала, освобожденная, ошеломляющее заклятье прогремело в воздухе. С глухим ударом пожиратель упал, астральные проекции тут же исчезли, и в воздухе зазвенела тишина. Гарри чувствовал, как тяжело поднимается и опускается его грудь от частого глубокого дыхания, все мышцы были напряжены, и словно заколдованный он не мог оторвать своих глаз от лица пожирателя.
Вдруг, совершенно неожиданно, за спиной Гарри зазвучали одинокие хлопки. Резко обернувшись, Гарри увидел того же пожирателя смерти, в такой же коричневой мантии, аплодирующего ему.
— Потрясающая работа, мистер Поттер, — сказал он. — То, что мне говорили о вас, оказалось правдой. Право, не ожидал. Меня зовут Курой Макрубер и я ваш новый преподаватель по защите от темных искусств.
И стоило ему произнести эти слова, Гарри почувствовал, будто его облили ледяной водой. Дышать вдруг стало легче, и все вокруг стало четче и ярче. Так значит, это была просто игра? Тренировка, проверка? Так значит, никому и ничто не угрожает? Боль в плече вдруг исчезла — порез исчез, мантия зашилась сама собой. Удивленная, с пола поднялась Лаванда, Невилл ошарашено прощупал свою левую руку.
— Да, ваши ранения были ненастоящими, — сказал профессор, — так же как и нападающие на вас «пожиратели». Кто вычислил это первым? Ах, да, мистер Лонгботтом. Мои поздравления.
Невилл смущенно опустил голову. Тем временем Курой Макрубер подошел к окну и, велев всем садится, выглянул на улицу. Ученики рассеяно переглянулись — сесть было совершенно не на что.
Боковым зрением Гарри уловил, что Гермиона, растерянно сжимая и разжимая пальцы, хочет ему что-то сказать, но стоило ей открыть рот, он отвернулся.
Нам не стоит больше общаться. Это для твоего же блага… для твоего же блага, Гермиона.
Макрубер раздраженно обратился к классу:
— Вы что, себе даже подушки наколдовать не можете?!
