Глава вторая. Непродолжительные военные действия
— А ты не Хагрид! — уже выкрикнул он, отскакивая в сторону, словно великан мог дотянуться до него руками. Лихорадочно огляделся. Отступать вглубь улицы, застроенной низкими, редко стоящими домами, ему не хотелось. Но выбора не было.
— Э-э, э-э-э… ’Арри! Поаккуратней… с палочкой-то, — обиженно загудел Хагрид. — Эт’ я. Я это. Кто ж еще… А то, что это не дом Сириуса… не твой дом, так эт’ верно. Потому что эт’ мой дом, ’Арри.
— Не подходи. Стой, где стоишь. Зачем ты меня сюда привез? — Гарри направил палочку ему в грудь.
— А куда? — жалобно спросил гигант. — Я с самого начала думал, что, вот, отдам тебе мотоцикл Сириуса… обучу, там. Чтобы сам мог на нем… Вот!
— Чей? — Гарри не удалось скрыть изумления. — Сириуса? Откуда у тебя мотоцикл Си… Постой! Откуда мне знать, что ты не врешь? И что ты — это ты? Откуда мне знать, что у Сириуса вообще был мотоцикл? Если ты Хагрид, то куда девался твой зонт?
Хагрид шумно вздохнул и полез в складки мантии. Гарри растеряно смотрел, как из бездонных карманов тот вытягивает знакомый розовый зонтик.
— Так, — стараясь не показывать растерянности, сказал он. — Не вздумай наставить его на меня. Рассказывай подробно. Про письмо и, — он кивнул на мотоцикл, — про это вот.
— ’Арри… Ты эт’ серьезно? Ну, ладно. Может, ты и прав, не знаю. Когда я письмо получил от Люпина, сразу решил, что правильно г’рит он. Если ты хочешь на память что-то такое, особенное, что любил Сириус, то лучше мотоцикла егойного и не придумать. Х’рошая вещь. Да и к тебе имеет отношение. А как тебе его передать? Коли завтра уже тридцать первое? — Хагрид развел руками. Покосился на часы. — Точнее, уже сегодня. Вот я и придумал сюрприз тебе сделать, — он шумно вздохнул. — И сделал… чувствую.
— Почему ты меня не предупредил, что мы куда-то полетим? — Гарри засомневался. Может, это и впрямь Хагрид? Но зачем он привез его к этому странному дому? И почему называет его своим? Разве он не живет при Хогвартсе?
— Так я ж не знал, ’Арри! Но те люди, у Смиткинса, не понравились они мне. Странные люди. А уж как увидал еще и остальных…
— Каких остальных? — облизнув ставшие неожиданно сухими губы, переспросил Гарри.
— Остальных. В тени которые прятались. Ну, думаю, эти точно не из наших. Бежать, думаю, надо, — Хагрид виновато развел руками. Гарри внимательно слушал. — И куда мне лететь-то было? На Гримм’д Плэйс, на площадь, я всегда аппарировал, обычной дороги не знаю, вот и… привез… тебя в свой дом. Мне его папаша, когда помер, оставил, ну и вот, — растерянно замолчал он. — Не живу я тут. Но наведываюсь. Да.
В этом был смысл. Гарри помедлил.
— Письмо Люпина у тебя с собой?
— Гальпийская Горгулья, ’Арри! Все еще не веришь! Ну, давай я тебе скажу, как Гроупа зовут? Гроуп. Могу еще что-нить. Такое же секретное!
Гарри перевел дыхание. О брате Хагрида, Гроупе, и впрямь знало очень мало людей: он с Роном и Гермионой, Дамблдор, естественно, ну и мадам Максим. Вряд ли тот, кто находился под воздействием оборотного зелья, мог знать этот секрет. Значит…
— Ну, ты, Хагрид, и напугал меня, — Гарри помотал головой. Опустил палочку. — И что теперь делать? — он посмотрел на растерянного Хагрида. С растрепанными от ветра волосами, огромный, в черном балахоне с розовым зонтиком в руке, он выглядел… нелепо и совсем не опасно.
— Не стоять на середине улицы, прежде всего, — сам себе кивнул Гарри. — Пойдем? Покажешь мне… свой дом.
— Я ж как рассудил? — виновато бубнил Хагрид, шагая по садовой дорожке. — Твои родичи и так страсть как наш люд боятся. А меня — эт’ еще с каких времен. Ну, не хотел я, чтобы они, там, крик подняли, если меня увидят. Или чтоб тебе потом попало. Дай, думаю, не у самого дома приземлюсь, а там, где народу чудного побольше. А это завсегда трактир. Только он у вас странный, трактир-то. Воняет.
— Это закусочная при заправке, — автоматически пояснил Гарри, оглядываясь по сторонам.
Они шли мимо старых, кряжистых, но заботливо подрезанных деревьев. Гарри с удивлением заметил несколько широких, взрыхленных грядок.
— Эт’ нюхли заботятся, — широко улыбнулся Хагрид, проследив за его взглядом. — Давно еще приручил парочку. Не по природе их — без золота землю рыть, дак я им так отдаю. Галлеонами. Они и привыкли.
— Хагрид, — Гарри посмотрел на великана. — А дорожки? Кто их посыпает? Деревья подрезает? Нюхли?
Хагрид фыркнул.
— Ох, и недоверчивый ты стал, ’Арри. Страх какой недоверчивый. Обидеться б надо, ну да мы не обидчивые. Морлиш! Встречай хозяина.
Откуда ни возьмись, словно выскочив из ближайшей кочки, появился порлок[1]. Гарри даже головой потряс. Нет, настоящий порлок. Длинноносый такой, волосатый. Только ведь порлоки людей не жалуют.
Тем временем Морлиш, который доходил Гарри до бедра, а Хагриду и вовсе был по колено, оживленно застрекотал, размахивая маленькими четырехпалыми ручками. Однако Хагрид перебил его.
— Давай-ка сначала чаю. А? ’Арри? Хочешь горячего чаю? С огневиски, Морлиш. По ложечке, — Хагрид заговорщицки подмигнул. — А то замерзли мы дорогой. Правда, ’Арри?
Гарри кивнул. Он только сейчас понял, что его немного потряхивает, хотя вряд ли это было от холода.
— Ты заходи, заходи, — суетился Хагрид, открывая массивную, но довольно низкую дверь. Та шла тяжело.
— Дуб, — для чего-то пояснил Хагрид. — А петли Морлиш не смазывает никогда. У него на масло это, крапивница. Ага.
Гарри огляделся. Значит, вот где Хагрид вырос. Он помнил его рассказы о родителях. Но никогда не расспрашивал. Отчасти оттого, что мама Хагрида была великаншей, и Гарри боялся смутить друга, отчасти оттого, что, хоть в этом и неловко признаваться, его это не очень интересовало.
Оказалось, дом был совершенно не похож на избушку, в которой великан жил в Хогвартсе. Добротный, с полуподвальным этажом, лестницей наверх и кухней, он, скорее, напоминал бы дом Рона. Вот только в нем было больше порядка и меньше движения. Точнее, последнего не было вовсе. Даже маятник огромных напольных часов не шевелился.
— Здесь почти все как при моем папашке, — поделился Хагрид, когда они уже пили чай. — Только за порядком он сам присматривал, а я, вишь, не могу. П’мошники у меня. Ну, так я и бываю здесь редко. Разве летом поживу неделю-другую.
Гарри молчал. Он думал о том, что за всем этим как-то умудрился упустить из внимания главное. Мотоцикл, на котором они прилетели. Если верить словам Хагрида, он принадлежал Сириусу. А это означает…
— Хагрид, послушай, — невпопад сказал Гарри, — Ты сказал… что этот мотоцикл… Этот мотоцикл… Ну…
— Сириуса, — кивнул Хагрид, нимало не обижаясь на то, что его не слушали.
— И он летает, — уточнил Гарри. На всякий случай. Он, в общем-то, сам видел, но мало ли…
— Ну, ’Арри, ты даешь, — искренне изумился Хагрид. — И летает, и ездит.
— А заправлять надо? Чтобы ездил? — почему-то спросил Гарри, хотя собирался узнать вовсе не это.
— Заправлять? — Хагрид наморщил лоб. — Заправка. Ты говорил про заправку. Ага. Вот почему тот маггл, Смиткинс, очень удивлялся, что я не собираюсь заправляться. Значит, это чтобы ездить. Он что, думал, я уехать не смогу? Ну и маггл. Нет. Не надо, ’Арри. Он же магический.
— Магический, — тупо повторил Гарри. — А давай его тоже сюда? На кухню, в смысле?
Хагрид посмотрел на него и фыркнул.
— Это уже дело, — сказал он, вставая со стула. — А я уж думал, тебе подарок совсем не по вкусу пришелся, — рокотал он уже от двери.
— А я думал, — прокричал вслед ему Гарри, — что ты на заправку ради маскировки приехал. А ты и не знал, оказывается, — уже тихо закончил он.
Пока Хагрид отсутствовал, Гарри осмотрелся. Большой, в ширину стены сервант, заставленный добротной, толстого стекла посудой. В углу на полу — кипа газет. Магических, судя по движущимся изображениям, но очень старых. Гарри встал, чтобы рассмотреть поближе. Надо же. Ни одного знакомого лица. Сколько же времени они здесь валяются?
— Я же сказал, что прилетел к трактиру. У дороги. Что может быть лучше, скажи мне? Где перекрестки — там кого угодно встретить можно, и почуднее меня, — вернулся Хагрид, ведя мотоцикл. То есть… Гарри моргнул. Мотоцикл ехал сам. Рядышком. Хагрид, поймав удивленный взгляд Гарри, улыбнулся в усы.
— Замечательный друг, доложу тебе. Мне иногда кажется, что он все понимает. Вот как мой Клык. Да ты не смейся, не смейся. Знакомься лучше давай.
Гарри потрогал блестящие хромированные трубы. Кожаное сиденье. Подумал и все-таки перекинул ногу. Интересно, а как это работает?
— Клянусь, что не затеваю… — подсказал Хагрид, словно читая его мысли, и лукаво улыбнулся.
— Ничего хорошего, — шепотом закончил Гарри. И замер. Мотор заурчал. Чуть качнулся руль. Шевельнулось переднее колесо.
— Признал! — завопил Хагрид. — Вот так и признал! Сразу! Меня знать не хотел, — тут же поделился он, счастливо улыбаясь. — Как только я его сюда привез, так сразу брык — и ни в какую. Ждал, пока Сириус его заберет. А уж когда крестный твой в Азкабан загремел — так и вообще. Чах. Руль согнул, — Хагрид вздохнул. — Я его выхаживал-выхаживал. Новости рассказывал. Вот, про тебя тоже. Как подрос. Ну, к этому времени мы уж друзьями стали. Я его Рему все отдать хотел, а тот… В общем, он на нем и не летал никогда. Все больше Сириус да твой батюшка. Ну, и Лили с ними. Он мощный, мотоцикл этот.
Гарри и слушал, и не слушал. Он осматривал каждую деталь, вдыхал запах металла и кожи, он даже попытался залезть под колесо, сам не зная зачем. Ему казалось, что нечто подобное проделывал со своим мотоциклом Дадли.
Наконец он успокоился. Вошел Морлиш, принес еды. Оказалось, очень даже съедобной. Затем Хагрид развел огонь. Просто так, для уюта: в доме было тепло.
— Ну, понравился тебе подарок? — спросил он, улыбаясь. — Ты эт’, ешь, ешь, — он махнул рукой. — Эт’ я так спросил. Сам вижу. Люпина благодари. Я бы до конца учебы ни за что не отдал. А тот заладил — «особые обстоятельства, особые обстоятельства». А может, он и прав. Особые, — тут Хагрид внимательно посмотрел на Гарри. — Как живешь-то? Рассказывай.
— Думаю о нем, — просто ответил Гарри. — Очень хочу поговорить. Хоть во сне. Поначалу даже спать постоянно ложился. Думал — приснится. Не приснился.
— Прям совсем ни разу? — казалось, Хагрид не был удивлен такому странному началу.
Гарри помотал головой.
— Нет. Только стены трескаться начали. Если я особенно старался. Утром проснусь — не дай бог, стену задену. Вся в трещинах. Дарсли ремонтников раз пять вызывали. А потом решили дождаться, пока я уеду, и все уж махом починить, — Гарри усмехнулся. Хагрид внимательно на него посмотрел, но ничего не сказал.
— Хагрид. Не сверли меня взглядом. Скажи лучше, похоже? Я перед зеркалом все лето репетировал.
— И да, и нет, — нехотя признал Хагрид. — И как тебе зеркала такое позволяли!
— Так у нас обычные, молчащие зеркала, — снова усмехнулся Гарри.
— А вот сейчас вовсе не похоже, — ворчливо заявил Хагрид. — И вообще. Лучше бы ты… не это, а улыбку репетировал. Знаешь, как он умел улыбаться? Впрочем, куда тебе. Знать-то. После Азкабана уж не было у него такой улыбки.
— А я знаю, — неожиданно мягко сказал Гарри. — Видел в Думосбросе. Снейп… окклюменцией со мной занимался. Пытался, то есть. Скажи, Хагрид… А его и правда тогда все любили? Сириуса?
— И не спрашивай, ’Арри… — широкая теплая улыбка затопила лицо великана. — Уж как девчонки сохли… И каждая мечтала, чтобы он ее покатал. На мотоцикле вот на этом, — глаза Гарри округлились. Сириус, что? Умудрился притащить мотоцикл в школу? Ну и крестный, ну и… ну и гриффиндорец!
— А где… Где он его держал, в Хогсми… — начал он вопрос, но замолчал, сраженный догадкой. А ведь больше негде. — Хагрид? Сознавайся!
— Ну, у меня, у меня, — заворчал тот. — И не вздумай, Гарри, эту штуку заново проделать. Не выйдет. Я и тогда это по неразумению позволил. И жалел потом. Да. Лучше скажи, зачем ты усмешку эту перед зеркалом отрабатываешь? Думаешь, красиво это? Она ж после Азкабана у него такая стала. До этого Сириус никогда так не кривился…
Если Хагрид и пожалел, что неудачно перевел разговор, то вида не подал. Гарри немного подумал, явно не зная, как бы так сказать, чтобы поняли. А потом решился.
— Я всегда… Часто вспоминал отца. Ну, ты знаешь. И маму тоже. Но у меня в памяти не сохранилось ни одного их поступка. И, тем не менее, все, кто видит меня, из нашего мира, конечно, говорят, что я похож на них. Особенно часто, что у меня папино лицо. Глаза — мамины.
Хагрид горячо закивал, но Гарри не обратил на это никакого внимания, сосредоточась на том, чтобы правильно передать ощущения. Не простые ощущения.
— Сириус был в моей жизни единственным реальным родственником. Дарсли не в счет. И как-то мне пришло в голову, что это несправедливо. Никто ни про кого не скажет, мол, глядите, у него лицо Сириуса. И я подумал. Не должен человек вот так уходить. Чтобы совсем ничего не оставалось. И я кое-что решил. Лицо, глаза… — Я стал менять то, что по природе изменчиво. Мимику. Поначалу ни боггарта не выходило. Я старался. Улыбался по часу перед зеркалом, только все равно было не то. Получалась чья угодно улыбка, только не его. И мне становилось горько. Даже не оттого, что не выходит, — поспешно объяснил Гарри, боясь, что Хагрид начнет над ним смеяться. — Я просто сидел и думал, что никогда его не увижу, что все это — и желание говорить с ним, и просиживание в ванной — просто смешно. Вот тогда, если я успевал быстро взглянуть в зеркало — тогда было похоже. Иногда это было чертовски похоже, Хагрид. И я старался запомнить. Не смотри на меня, как на сумасшедшего. Я и так… ни в чем не уверен, — закончил Гарри тихо.
Хагрид молчал. От этого шорохи, доносившиеся снаружи, стали более отчетливыми. Летняя ночь наполнена самыми разнообразными звуками. Тем ужасней прозвучал громкий резкий визг, тут же сорвавшийся на подскуливание.
— Морлиш! — Хагрид метнулся к окну, опрокидывая массивный стул. Гарри тоже вскочил. В саду перемещались какие-то люди, и сколько их, понять было сложно. Темноту прорезал красный луч, и плач Морлиша оборвался. Гарри успел разглядеть скользнувшую за дерево высокую тень.
— Хагрид! — закричал Гарри. — Нас могли выследить? — но Хагрид уже мчался к двери.
— Вычислить! Беги, ’Арри. Садись на мотоцикл и спасайся. Найди кого-нибудь из Ордена, — донеслось уже из-за двери. Гарри рванул было следом, но остановился. Чем дольше Волдеморт не будет знать слов пророчества, тем больше времени они выиграют. Значит, Хагрид прав. И, вопреки доводам разума, он снова бросился к окну. Звякнуло и осыпалось разбитое заклинанием стекло.
— Он там! — проорал чей-то сиплый голос. — Я видел его! В доме!
Одновременно с этим криком Гарри заметил странную тень. Она отличалась от тех, что мелькали в саду. Гарри моргнул. Сомнений не было. Тень плыла в нескольких дюймах над землей. Дементор! Они привели с собой дементора!
— ExpectoPatronum! — выкрикнул он, прицелившись.
Ничего. Ни патронуса, ни пара.
Гарри испуганно посмотрел на палочку.
— ExpectoPatronum!
Никакого эффекта. Больше Гарри не раздумывал. Он устремился в глубь дома, вычисляя, где здесь черный ход, и мотоцикл, урча, ехал следом. Вот. Кажется, здесь. Гарри толкнул дверь, выждал секунду и высунул голову. Никого. Вывел мотоцикл. Прислушался. Обрывки каких-то криков, рокочущий бас Хагрида. Как же попасть в Штаб? И тут раздался хлопок аппарации. Гарри, не оглядываясь, вскочил в седло. Взревел мотор.
— Гарри! Слава Мерлину, Гарри! Ты в порядке.
Гарри ошеломленно выпустил руль из рук. Это… это было невероятно, как они узнали… Ах, да. Те двое в кафе. Хотя…
— Эгей, он здесь! Кингсли!
— Кингсли с группой. Они аппарировали в сад. Там проблемы, — этот ворчливый голос Гарри прекрасно помнил. Аластор Моуди собственной персоной материализовался перед ним, сердито сопя. — Замечательная выходка, Поттер. Устроил, понимаешь, нам Вальпургиеву ночь.
— Я не… — ничего ответить Гарри не успел.
Раздалось еще несколько хлопков. Послышался шум, чей-то полузадушенный вскрик, у угла дома происходила какая-то возня, и в небо ушел красный луч. Кто-то выругался. Центр драки явно смещался. Моуди обеспокоенно посмотрел в ту сторону.
— Значит так, парень, — заметно нервничая, заговорил он. — Лети-ка ты отсюда. Нет у меня людей, чтобы еще и за тобой присматривать. Только не к Дарсли, там опасно, — уже ковыляя в сторону, добавил он, ничуть не сомневаясь, что его приказ будет выполнен.
Гарри фыркнул. Рядом материализовалась Тонкс. Она с трудом удерживала еле стоявшего на ногах мужчину. Кажется, он был серьезно ранен.
— Гарри? Аластор Моуди не сказал тебе… — начала было она, но человек застонал, и Тонкс обеспокоенно заглянула ему в лицо.
— Я помогу, — Гарри слез с мотоцикла, но не успел сделать и пары шагов, как Тонкс пронзительно заверещала.
— Ты можешь сейчас же убраться отсюда? Или я вынуждена буду охранять тебя, а не пытаться спасти человека! — она мотнула головой в сторону раненого мага. — У тебя же мотоцикл! Куда-нибудь!
— Я… как скажете, — оторопел Гарри, не ожидавший, что она может так кричать. — Я только хотел понять…
— Позже, — отмахнулась Тонкс, что-то вливая пострадавшему в рот из стеклянного фиала. — Нас мало. Хорошо бы суметь отбить атаку. И у нас приказ. Ты должен быть в безопасности.
— Ну не заставляй еще и тебя конвоировать, — неожиданно тихо попросила она, и Гарри не стал спорить.
Через минуту он уже летел.
[1] Порлок (Porlock) — хранитель лошадей, обитает в Дорсете (Англия) и в Южной Ирландии. Покрыт лохматой шерстью, на голове имеет большую гриву грубых волос и исключительно длинный нос. Он передвигается на двух ногах с раздвоенными копытами. Руки маленькие и заканчиваются четырьмя короткими толстыми пальцами. Совершенно взрослые Порлоки достигают двух футов роста и питаются травой. Порлок скромен и живёт для того, чтобы защищать лошадей. Обнаружить его можно в конюшнях в соломе, свернувшимся в клубочек, или же он скрывается в середине оберегаемого им стада. Людям Порлоки не доверяют и при их приближении прячутся.
Книга «Волшебные Твари и где их искать»
