Глава пятая. В гостях
Широкий зев мраморного камина нельзя назвать хорошим укрытием, даже если на тебе надета мантия невидимости. Не ровен час, кто-нибудь свалится на голову. Гарри мрачно посмотрел на друзей, которые жались к стене. Их положение было и вовсе критическое. Что делать в этой ситуации, Гарри не представлял: можно было бы удрать, но порох из хохмазина он высыпал весь и сразу. И кто мог знать, что его друзья выкинут такое?
Внутри камин был очень просторный. Было место для очага — и было место вокруг очага, выложенное плитами и широкое настолько, что с каждой стороны могли стоять три-четыре волшебника, не подвергая себя риску отправиться в путешествие.
— Понты, — одними губами произнес Рон, скривившись. И тут же получил локтем в бок.
Из глубины камина, где они стояли, был виден большой и очень светлый холл, откуда доносились голоса. Во избежание неожиданностей, Гарри проверил, ровно ли сидит мантия, и сделал пару шагов вперед, почти высунувшись из каминной арки. Его крайне интересовал разговор, который вели двое взрослых магов, сидя на массивном диване поодаль. Перед ними стоял низкий столик и два бокала с неизвестным напитком. Гарри старался запомнить профиль прибывшего: он сильно подозревал, что ему это пригодится. Нужды всматриваться в лицо второго мага не было. Люциус Малфой собственной персоной, не прибегая к помощи эльфов, наполнял бокал гостю. Разговор явно носил конфиденциальный характер.
— Ни Дамблдор, ни кто-либо еще не сможет опровергнуть нашу версию. Они появились в Министерстве слишком поздно. Я имею в виду, что вы и Нотт пошли на шум, а попали в переделку… Это невозможно опровергнуть. Они ничего не смогут доказать.
— Меня волнуют дети, — холодно произнес Малфой. — Поттер. И его друзья. Они видели меня со… с остальными, — помедлив, закончил он. — И не надо мне говорить, что их показания не имеют силы. Будет найдено достаточно особых обстоятельств, чтобы рассмотреть их в суде.
— Я вчера был у Нотта, — кивнул человек с энергичным проницательным лицом. — Он считает так же. И все же… Гарри Поттер достаточно дискредитирован. Его слова не воспримут всерьез. Пары хвалебных статей было явно не достаточно, чтобы кардинально поменять общественное мнение.
Гарри заметил, как Малфой, сидевший к нему в профиль, поморщился.
— Но мы не будем делать ставку на это, — продолжил неизвестный, улавливая малейшие колебания мимики хозяина. — Намеренный Оговор- таково мое предложение. Вечное соперничество с вашим сыном и, как следствие, зависть. Оговорить предмет зависти в этом случае — или его семью — что может быть обычнее. Успехи в учебе, успехи в квиддиче, — Малфой снова поморщился, — успехи у девушек. Было бы убедительнее, если бы это была одна и та же девушка, — прибавил гость. — И она бы отвергла, скажем, внимание Поттера и приняла, скажем, внимание Драко.
— Драко не будет ухаживать за Грейнджер, — быстро ответил Малфой. — Мне его не убедить. Кроме того, — приподнимая подбородок, добавил он, — слухи о его предполагаемой дружбе с грязнокровкой могут навредить ему в будущем.
Гарри услышал, как возмущенно фыркнула Гермиона.
— И еще. Я бы предпочел, чтобы мой сын не попадал в эту историю. Это должно выглядеть так, будто Поттер способен оговорить меня, имея что-то особое против меня. Оставим пока Драко в покое.
— Ну, что у вас может быть такого, чему бы позавидовал Поттер? — рассмеялся гость и сделал глубокий глоток. Малфой выпрямил спину.
— Он еще молод, чтобы завидовать вашим деньгам. Вашему положению он, возможно, не научится завидовать никогда — Поттер слишком гриффиндорец. Они не честолюбивы. Вот если бы вы виртуозно летали на метле… — и он снова негромко рассмеялся.
— Мистер Гринграсс, — произнес Малфой таким тоном, что рука последнего остановилась на полпути, так и не донеся бокал до рта.
— Да, — стекло звякнуло о стол. Мистер Гринграсс моментально отказался от идеи пропустить глоточек.
— Я прошу вас, во избежание всяческих недоразумений серьезно подумать, по какой причине Гарри Поттер мог пойти на оговор моей персоны. Мне нужна веская причина. В противном случае…
— Ну что ж, — после паузы произнес адвокат, — я понимаю, — он помолчал. — Есть одна такая причина. Мистер Малфой.
Люциус кивнул. Гарри видел, что он заметил перемену тона стряпчего, и видел, что он скорее этим доволен, нежели нет.
— Гарри Поттер совсем недавно получил в подарок мотоцикл крестного.
— Уже знаете?
— Кузена вашей жены, — адвокат сделал паузу, однако ожидаемой реакции не последовало. Люциус Малфой, небрежно держа бокал, бесстрастно смотрел на собеседника. И тот был вынужден продолжить.
— Мальчишка, судя по всему, должен очень ценить эту вещь. Мои люди не смогли поймать его сову, но те сообщения, что шли через почтовых, читались исправно. Так вот. Его взрослые… гм… друзья предполагают, что любимый мотоцикл Сириуса Блэка обязательно станет — если уже не стал — любимым мотоциклом Гарри Поттера.
Люциус нетерпеливо передернул плечами. Ну и что? — казалось, говорил он.
— А вот что, — заговорщицки подмигнул адвокат. — Мотоцикл — вещь опасная. Им можно сбить, им можно напугать, он может оказаться не в том месте и не в то время. На выбор. Если некто случайно или в целях безопасности, или от испуга, в порядке самообороны, уничтожит эту… реликвию, — он хмыкнул. — И Поттер узнает, или ему подскажут, что в этом виноваты вы… То, думаю, добрая порция ненависти вам гарантирована. И, что важнее, все поверят в эту ненависть. Вот вам мотив.
— Из-за мотоцикла? — поднял брови Малфой.
— Прежде всего — память о погибшем друге. Блэк ведь был его другом?
Малфой пожал плечами.
— Ну и то, что он, как любой мальчишка в его возрасте, не мог не полюбить эту игрушку. Представьте себя…
— Я никогда не пользовался мотоциклом, — почти по слогам произнес Малфой. — По мне что, можно предположить обратное? Но ваш план мне нравится, — секундой позже заметил он. — Возможно, я даже соглашусь на участие в этом Драко. Cоперничество за внимание девушки мне кажется перспективным. Только это должна быть наша девушка.
Итак. Мы докажем, что Поттер терпеть не может моего сына. Кстати, Уизли тоже его терпеть не может: Драко сочинил про него сатирические стихи. Так вот, если при этом всем будет очевидно, что Поттер ненавидит еще и меня… За то, что я уничтожил… уничтожу… ладно, в общем, эту почти реликвию… Тогда, думаю, мы сумеем добиться нужного общественного мнения. Кто там еще присутствовал?
— Его друзья плюс дочь той сумасшедшей Лавгуд, что взорвалась в своей лаборатории. Было громкое дело. Про девицу говорят, что и она не без странностей.
Малфой наставил палец на стряпчего:
— Что работает на нас? Отрицательное отношение магического сообщества к показаниям детей, которые пока не могут нести ответственности, — он кивнул сам себе. — Сговор друзей и сумасшедшей. Звучит многообещающе. На счет мотоцикла… мне тоже нравится.
— Я сегодня же смоделирую десяток ситуаций. Мотоцикл мог сам по себе поехать на Диагон Аллей, а вы испарили его и спасли ребенка, — начал вдохновенно перечислять адвокат, но, словно устыдившись своей горячности, остановился. — Да мало ли удачных вариантов? Даже у дома его магглских родственников можно…
— Не надо у дома родственников, — поспешно возразил Люциус Малфой. — Я не должен даже случайно появляться в этом районе. Даже спасая ребенка, — подчеркнул он.
— Грязная кровь, — согласно кивнул его гость. — Как же, как же, прекрасно понимаю.
— Уверен, что понимаете, — сухо ответил Люциус Малфой и встал. Поднялся и гость.
— Я хотел уточнить насчет девушки…
— Насчет девушки, я полагаю, — подчеркнул Малфой, — вы сами знаете, что делать. Визитер бросил на него тяжелый взгляд, но ничего не сказал. Малфой подождал, не возразит ли стряпчий, затем усмехнулся, кивнул на прощанье головой и, довольно формально поблагодарив, направился в сторону широкой лестницы, ведущей на второй этаж красиво изогнутым полукругом. Гость же почти сразу двинулся к камину. Лицо у него было хмурым и задумчивым. Он не глядя зачерпнул порох из фиала, стоящего на каминной доске, быстро шагнул в очаг и, буркнув «Текущий котел», исчез. Буквально через секунду в воздухе появилась чья-то рука, делающая хватательные движения, а еще через пару любому, кого бы занесло в камин фамильного поместья Люциуса Малфоя, открылся бы занимательный вид четырех съежившихся в неимоверных позах подростков. Впрочем, они быстро оказались на ногах, и при этом Гермиона, растирая руку, яростным шепотом выговаривала что-то Рону. Именно он и накрывал всех троих мантией невидимости, а затем последним влезал под нее. Да так неловко, что, во-первых, сильно подозревал, что был виден отчасти, а во-вторых, теперь был вынужден выслушивать нелицеприятные замечания в свой адрес.
— Давайте выбираться: не ровен час, кто на голову свалится, — первой опомнилась Джинни. Гарри не выдержал:
— Интересно! Кто, спрашивается, тебя просил хвататься за меня? И вас всех! — он гневно обвел глазами друзей. — У меня папин плащ. Я прекрасно понимал, что делаю и зачем. А вы? Куда полезли вы?
— Ну я, допустим, постаралась тебя удержать, — сухо ответила Джинни Уизли, вылезая из камина. — Дом Малфоя — не лучший адрес. И нечего на меня шипеть, Рон, — она шлепнула по руке брата, который пытался ее удержать. — Нам все равно придется вылезти отсюда. Во-первых, чтобы улететь, надо взять немного пороха, а он снаружи, во-вторых, Малфой в ближайшие минуты три вряд ли вернется.
— А я, если честно, вообще ничего не поняла, — расстроено заявила Гермиона, тоже выходя из каминной арки. — Только увидела, что какая-то сила затягивает Джинни и Рона внутрь, и постаралась их удержать.
Гарри посмотрел на Рона, но тот промолчал, из чего Гарри сделал вывод, что друг вцепился в него вполне сознательно. Вместо этого Рон потребовал у Джинни, которая со странным выражением лица осматривала холл, объяснить, с чего она взяла, что Малфой быстро не вернется. А Гарри, в свою очередь, спросил, откуда она знает, что за адрес он назвал в хохмазине.
— Он торопился выпроводить гостя, это было очень заметно, Рон, — безапелляционно заявила Джинни. — И, Гарри, если в твой семье пять человек читают «Пророк», то уж как-то привыкаешь видеть слова Уилтшир и Малфой рядом.
И тут Гарри вспомнил, где он слышал этот Уилтшир. Ну конечно. Джинни права. А если она еще и права насчет часов, то время у них определенно есть. Хотя задерживаться здесь не стоит. Он и так узнал достаточно.
Гарри огляделся. Вид холла впечатлял. В нем ничего не было от тяжеловесной и аляповатой роскоши дома на Гриммаулд Плэйс. Он был залит светом. С большой высоты, изо рта прозрачной, словно вытесанной из куска хрусталя рыбы, падала вниз вода, попадая в небольшой бассейн с отогнутыми наружу, как у моллюска, краями. Озираясь, Гарри осторожно ступил с наборного паркета, натертого и блестящего, на ковровую дорожку восточного узора, которая сбегала прямо к ним с веерообразной лестницы. Плафон потолка был расписан в серебристо-зеленых тонах, но Гарри не стал разглядывать, что именно там было изображено: он, пытаясь сдержать смех, наблюдал, как Джинни с видимым усилием откручивала серебристую шишечку с мерцающего дерева, хрустальный ствол которого обвивали серебряные змеи с разверстыми пастями.
К нему подошел Рон и впервые за этот долгий день, а если уж быть точным, то и за все лето, они с чувством поздоровались.
— Не обижайся на меня, — хмурясь, попросил Гарри. — Я действительно страшно растерялся, когда понял, что мы летим все вместе.
— Да я и сам испугался, — Рон, казалось, и не думал сердиться. — Сначала я так обрадовался, когда Джинни сказала, что ты в хохмазине. Ну… в общем, что ждешь нас. А когда мы подошли, так, чтобы никто ничего не понял… я гирлянду имею в виду, ты вдруг повел себя очень подозрительно. Раскрыл мантию, протянул руку… Привет, говоришь, Рон… И так усмехаешься странно! А потом хвать из банки Фреда и Джорджа порох — и на тебе: Уилтшир!
— Так ты подумал, — Гарри не знал, смеяться ему или как, — что я Драко Малфой?
— Все может быть, — чуть было на самом деле не обиделся Рон. — Представь себя на моем месте! Кто у нас живет в Уилтшире — Малфой! Кто вечно усмехается? Малфой!
— О, Мерлин, — едва слышно пробормотал Гарри, поэтому Рон его не услышал.
— И потом… Зачем ты распахнул мантию? Я решил, это Малфой так придумал, чтобы, если нас спросят про Гарри Поттера, мы спокойно подтвердили, что видели тебя! А что тогда случилось с настоящим Гарри? Вот я и решил… оборотное зелье и все такое.
— Мне просто было неприятно, что вы все время смотрите мимо. Словно слепые и ничего не видите.
— Ужасно, — согласился Рон. — Только мы и в самом деле тебя не видели.
К ним подошла Гермиона. В руке она крутила хрустальный фиал с летучим порохом.
— Стоял у камина, — ответила она на вопросительный взгляд Рона. — И еще один в стену вделан. А Джинни…
Гарри обернулся, ища глазами Джинни. Та старалась прокатиться по натертому паркету. Следы ее, пусть небольших, каблуков оставляли достаточно заметные полосы.
— Смотри как надо! — Гарри с силой вдавил пятки в паркет и прокрутился вокруг собственной оси несколько раз: остались красивые разводы. Джинни повторила. Гермиона, некоторое время смотревшая на них укоризненно, получила от Рона порцию воды из фонтана и, к его удивлению, ответила тем же. Джинни новая забава показалась увлекательной, и она, схватив со стола бутылку с неизвестным напитком, вылила содержимое в фонтан, наполнив её, соответственно, водой.
— Не приближайся! — Гарри выставил вперед руки. Рон метнулся к сестре, чтобы отнять «бомбу», и Джинни, уворачиваясь, толкнула низкий столик, за которым совсем недавно сидели Люциус Малфой и его гость. Два бокала разбились вдребезги.
Это их отрезвило.
— Пора убираться отсюда, — сказала Гермиона и, не оглядываясь, пошла к камину. Все последовали за ней. Джинни, задумчиво повертев в руках бутыль, перевернула ее.
Нельзя сказать, что Гарри совсем уж не чувствовал никакой радости по поводу того, что они натворили в доме Люциуса Малфоя.
…Это, конечно, ребячество, — думал он, но… Сириус бы его одобрил.
На этой довольно оптимистичной ноте его размышления прервал испуганный голос Гермионы.
— Ничего не выходит! О… небо! Почему ничего не выходит?!
Рон отобрал у нее фиал с порохом.
— Диагон Аллей, хохмазин! — ничего не произошло. Рон нахмурился. — Нора! — порох воспламенялся, как ему и было положено, но и только. Более того, откуда-то явственно донеслось бормотание. Четверка затихла: голос стал слышен лучше.
— Тихо! — Гермиона приложила указательный палец к губам. — В камин, — еле слышно скомандовала она, и через секунду холл был пуст. И только Гарри остался на месте. Он накинул плащ и встал так, чтобы ничто не мешало ему наблюдать.
Кряхтя, отдуваясь и подволакивая ноги, в холл втащился … Кричер.
— Надо убрать за гостем господина, — бормотал он. — Теперь Кричера взяли в приличную семью. Пока только на испытательный срок, да. Он должен смыть пятно со своей репутации. Да, пятно. Гость наверно тоже пятно оставил, да не одно…
Тут домовой эльф замолчал и…
С размаху сел на пол. Открыл рот, прикрыв глаза ушами.
Посидел так некоторое время.
Прижмурив один глаз, еще раз осмотрел холл. Ничего не изменилось. Безмолвно покрутил головой. Направо. Налево.
Разводы — длинные, глубокие были повсюду. Разводы короткие. Круглые. Разводы, содравшие почти весь воск. Еще были царапины. Пятна и пятнышки. А венчала все это безобразия лужа на ковровой дорожке и битое стекло. Двадцать квадратных метров качественного безобразия.
Пару секунд Кричер молчал, беззвучно разевая рот, а затем….
— Предательство! ПРЕДАТЕЛЬСТВО! — он уже несся по лестнице вверх. — В благородном и старинном… — Кричер замер, прижал ко рту ладошку и воровато огляделся.
— Доме Малфоев! — выкрикнул он, как можно громче, тревожно шныряя глазами по сторонам. — Предательство! — и Кричер скрылся из виду.
Раздался шум. Где-то наверху захлопали двери.
— Быстрей! — Рон вылетел из камина. — На их месте я бы первым делом проверил заблокированный очаг!
Он запрыгнул в одну из четырех ваз, которые были в рост взрослого человека и мягко мерцали опаловым и зеленым. Гермиона метнулась к портьерам. Джинни залезла в низкую широкую каменную чашу, в которую падал искусственный водопад, и легла на дно. Ругаясь и вспоминая сушильное заклинание, она максимально вжалась в дно спиной: хорошо, что воды было не много. Так, декорация.
А Гарри так и остался стоять в стороне, завернувшись в плащ.
Сверху уже раздавались шаги и неслись голоса, уже различимы были причитающие слова Кричера и резкие властные интонации хозяина.
Внезапно Гермиона выскочила из-за своей портьеры с совершено безумным видом:
— Evanesco! — выкрикнула она, направив палочку на изуродованный пол, и метнулась обратно. Все заблестело. Исчезли лужи. Исчезли царапины и пятна.
В холл вошли трое. Высокая белокурая женщина с безупречными чертами лица — мать Драко, Нарцисса. Гарри видел ее на Чемпионате Мира по квиддичу. Ему тогда было почти четырнадцать, и она ему не понравилась. Он хорошо запомнил презрительную усмешку, так сильно портившую ее черты. Сейчас ему шестнадцать, и все, что он мог сказать по этому поводу, так это то, что мамы бывают разные. У Рона была стопроцентно классная мама. Тетя Петунья для своего Дадлика, несомненно, тоже была заботливой матерью. Но сейчас Гарри засомневался, что кто-то, находясь в своем уме, может называть эту снежную королеву мамой.
Если Малфою это удается — значит, он вообще способен на многое, — подумал Гарри.
Нарцисса тем временем обвела взглядом холл, в котором царил безупречный порядок, и выразительно посмотрела на Кричера. Гарри, проследивший ее взгляд, решил, что на Кричера смотреть жалко. И почувствовал какое-то мстительное удовольствие.
А потом ему пришло в голову, о чем стоило задуматься с самого начала.
Что здесь делает эльф, которого в Штабе считают досадным, но неизбежным приложением к дому? Нет, Гарри правильно понимал законы порабощения: если говорится, что эльф служит дому, это не значит, что он служит стенам. Хозяин или хозяйка — вот что действительно имело смысл. Даже когда Сириус был в тюрьме, Кричер не покинул Гриммаулд Плэйс,12. И не из-за того, что служил полоумному портрету. Гарри был в этом уверен. Нет. Доволен эльф своим хозяином или нет — дело десятое. Он верен ему, таков закон. А Сириус был наследником, как бы ни относились к нему родители при жизни.
И как быть с Кричером теперь ему самому — Гарри не представлял. Потому что наследник — вот он. Гарри. Но пока он — и на то есть разные причины — не может вступить в свои права. Если честно, самого Гарри это не сильно волновало. Если он переживет эту войну, все будет так, как хотел крестный. Если нет… Гарри мысленно пожал плечами. А вот эльф, свободно появляющийся и в том доме, и в этом его беспокоил. Может быть, он считает мать Драко своей хозяйкой?
Здесь он окончательно запутался.
— Мадам, — метался эльф, пытаясь удариться головой об пол. — Что же это. Мадам? Кричер сам видел… Следы ног… Много следов! Брызги… Паркет!!! Он был расцарапан! И там, — эльф метнулся в сторону Гарри. — И там!
Вокруг было чисто. Елозя на брюхе и обреченно подвывая, Кричер пытался заглянуть в глаза Нарциссе.
Сестре Беллатрикс Лестранж и кузине Сириуса Блэка.
Ближайшей родственнице дома, поработившего Кричера.
Гарри во все глаза смотрел на разыгрывающуюся перед ним сцену. Люциус Малфой и его жена с одинаково холодным выражением глаз следили за Кричером. На лице Нарциссы брезгливое любопытство сменилось равнодушием.
— Измена! — последний раз хрипло выкрикнул Кричер. — Измена… — закончил он как-то растерянно и неубедительно и жалко глянул снизу вверх.
— Завтра я проверю, как ты заваришь чай, — мягко произнесла мать Драко и, не проронив больше ни слова, пошла обратно.
Мстительная радость рождалось в груди у Гарри. Кричер был виновен!
Почти так же, как он сам.
Гарри, естественно, имел в виду смерть Сириуса.
А сейчас, в сущности, эльфу было вынесено последнее предупреждение: Гарри очень хорошо помнил, что становится с домовиками в этой семейке, если хозяйка решает, что они уже не способны заварить чай.
— Наверх, — отрывисто приказал Люциус Малфой, до этого не проронивший ни слова. — В большой кабинет. Абсолютный порядок, подключение к кружаной сети приватного камина, пять минут.
И Кричера не стало.
Ушел и хозяин дома. Гарри почувствовал досаду и горечь.
«Ты даже не представляешь, насколько расторопен может быть Кричер».
Едва стихли шаги, все, как в старых комедиях, повторилось заново. Чертыхаясь, выпала на пол мокрая Джинни и залила паркет в радиусе четырех метров.
Морщась от пыли, из-за портьеры показалась Гермиона.
— Ух, — выбрался из огромной вазы Рон. Чихнув, он удовлетворенно оглядел лужу. — Вот Кричер-то вернется — и никакого утреннего чая не понадобится.
Гарри нервно хмыкнул.
— Пора подумать, как мы будем отсюда выбираться, — Гермиона сразу попыталась взять дело в свои руки.
— Интересно как? — скривился Рон. А Гарри, успевший отвыкнуть от их перепалок, подумал, что в этом случае некий смысл определенно присутствует.
— И правда, как? — тягуче произнес знакомый голос. Все разом повернулись к камину. Никто не заметил, как в очаге появилось зеленое пламя. Никто не понял, как долго слушает их разговоры вернувшийся с Диагон Аллей домой сын хозяина, Драко Малфой.
