Последние изменения: 07.10.2005    


Harry Potter, names, characters and related indicia are copyright and trademark of Warner Bros.
Harry Potter publishing rights copyright J.K Rowling
Это произведение написано по мотивам серии книг Дж.К. Роулинг о Гарри Поттере.


Гарри Поттер и первая попытка

Реклама
Гарри Поттер и принц-полукровка
Гарри Поттер и огненный кубок
DVD купить

Глава двадцатая. Примирение


Нельзя сказать, что каменный пол и стены коридора, ведущего в гриффиндорскую башню, придавали шагам особенную гулкость, но Гарри Поттеру, торопившемуся в гостиную, казалось, что он производит невообразимый шум. Поэтому приходилось двигаться, ступая с пятки на мысок, как можно тише, а это, как известно, скорости не способствует.

Однако Гарри старался.

Пивз, молча летевший за ним от самого Большого Холла, отстал около поворота к Равенкло: Гарри, хотя и был под мантией невидимости, подозревал, что полтергейст слышал его шаги, и не без оснований опасался воплей и шума, которыми обычно Пивз сопровождал каждую свою жертву. Но все обошлось. Несмотря на то, что старшекурсники могли возвращаться в свои гостиные куда как позже остальных, сейчас Гарри рисковал. Покидать замок поздним вечером было категорически запрещено, а мадам Пинс могла уверенно заявить любому, имеющему право на подобные вопросы, что Гарри сегодня в библиотеке не был.

Он возвращался от Хагрида.

Лесничий отыскал его ближе к вечеру на квиддичном поле, где, развалясь на скамейке и размышляя обо всем понемногу, Гарри дожидался окончания тренировки Равенкло. Немного полетать — вот и все, что ему было нужно. Полет его успокаивал, а он чувствовал необходимость собраться с мыслями и хорошо подумать обо всем произошедшем за последнюю неделю. К вещам, достойным внимания, относились внезапно нахлынувшие на Амели занятия, на которые она ссылалась, отвечая отказом на его приглашения вот уже целую неделю, и поведение друзей, которые, как ему казалось, совершенно отдалились от него. После визита Кингсли и Тонкс Гарри несколько раз замечал Рона с Гермионой вместе, что само по себе было, конечно, нормально: он и раньше подумывал, что было бы неплохо, начни они встречаться. Может, тогда Рон и перестал бы коситься с неодобрением на Амели. Но в том-то и дело, что его друзья меньше всего походили на людей, связанных романтическими отношениями.

Гарри оглянулся, прежде чем пролезть за гобелен с троллями.

Неужели им так интересно забиваться в темные углы гостиной для чтения газет? Обсуждать все шепотом, и — это было главной причиной раздражения — моментально замолкать, стоит только ему приблизиться? Ему, Гарри, дела нет до детских секретов Гермионы — и своих хватает! Одно только то, что Доулиш — а он сам только что в этом убедился — помогает Малфою, чего стоит! Это Хагрид может доверять бывшему аврору лишь по той причине, что Доулиш преподаватель. Хагрид вообще отличается наивностью. А он, Гарри, прекрасно помнит, что в Азкабане среди авроров летом был предатель. Гарри остановился перевести дыхание. Интересно, где Доулиш работал перед Школой? В любом случае, он не мог случайно оказаться около избушки Хагрида в момент, когда Драко Малфой выкатил мотоцикл Сириуса. Какая удача, что Хагрид решил напоить его чаем, после того как они навестили Гроупа.

— Как же, как же! Папочкин план улизнуть от суда, — прошипел он в слух, жгуче сожалея, что Малфою удалось сбежать. И никто иной, как Доулиш, не позволил ему догнать и наказать вора. Как же, как же, патрулировал он Школьный Двор: на это только Хагрид и мог купиться.

— Как ты сказал, милый? — широко зевнула Полная Дама, прикрывая рот ладонью. — Лапочкин — что? — она открыла глаза. — Ой! Кто здесь? Пароль!

Гарри стянул плащ.

— Дикая Охота, — бросил он, все еще чувствуя раздражение.

— Верно, — моментально приходя в себя, пропела Полная Дама, поправляя прическу и бросая заинтересованные взгляды на мантию невидимости. — А почему тебя не было видно? Ах… вот оно что. Какая симпатичная у тебя… тряпочка. Я слышала, где-то в Школе хранится портрет волшебника, написанного в Мантии Невидимости. Бедняжка — это я про того колдуна, который там изображен — вероятно, он очень скучает. Мы, с моей подругой Виолеттой…

Но Гарри не собирался тратить время на выслушивание планов Полной леди и ее подруги Виолетты: быстро нырнув в дыру под портретом, он стремительно двинулся к братьям Криви: вот уже пару дней он хотел переговорить с ними. Слопер и Керк, прошлогодние отбивалы команды, попавшие ему под горячую руку после визита авроров, были моментально проинформированы, что в этом сезоне заниматься членовредительством с битой в руке они вполне могут неподалеку от слизеринских коридоров, а команда прекрасно обойдется менее кровожадными игроками.


И хотя Гарри до сих пор испытывал чувство легкого стыда за тот срыв, по большому счету, он был рад, что, так или иначе, хотя бы с этим вопросом все разрешилось. От Слопера и от Керка в любом случае пришлось бы избавляться.

Не дойдя до братьев каких-то пару шагов, Гарри внезапно остановился. Моментально забыв о своих планах и чувствуя, как кровь приливает к лицу, он смотрел в дальний угол гостиной: Джинни, Гермиона и Рон сидели, склонив головы друг к другу, и что-то увлеченно обсуждали. В ногах у них валялись старые газеты, за которыми с упоением охотился Крукшанкс, лица были разгоряченные, а глаза блестели, словно они долго о чем-то спорили.

Гарри секунду колебался, а потом направился в спальню для мальчиков. Разговаривать с Колином и Деннисом расхотелось.

Дойдя до лестницы, ведущей в спальни, Гарри непроизвольно остановился, но тут же одернул себя и поднялся на пару ступенек. Если у Рона, Гермионы и Джинни появились секреты — что ж, он навязывать свое общество не намерен.

Он неуверенно оглянулся.

Они перестали болтать и выжидательно смотрели в его сторону. Гарри с досадой фыркнул — обидно, что его интерес был замечен — и начал подниматься вверх, понимая, что делает это гораздо медленнее, чем следовало бы.

Конечно, и раньше бывало, что Рон сильно ссорился с Гермионой: тогда волей-неволей приходилось общаться с ней намного меньше. Или он ссорился с Роном. И тогда в жизни становилось куда больше места урокам и книгам, а не приключениям. Но так или иначе, всегда рядом кто-то был.

А вот теперь он сам впервые оказался в положении, когда сидеть в гостиной друзья предпочитают без него.

- Ну и пусть, — упрямо подумал он и только тут осознал, что до сих пор не сделал ни шагу по направлению к спальням.

Он поднялся еще на пару ступеней.

Это я должен обижаться. За недоверие. Они использовали ДА и не сказали мне ни слова. Обидели Амели. Как будто она отвечает за отца. Интересно, что бы сказал Рон, перестань я доверять ему из-за поведения Перси, — он оглянулся через плечо. — Мне вообще надо подумать, куда теперь прятать мотоцикл и чего можно ожидать от Доулиша.

Гарри заметил, что Гермиона подняла голову и вопросительно посмотрела на него, и перешагнул еще одну ступеньку.

Мне дела нет до их глупостей, — упрямо сказал себе он, краем глаза отмечая, что Джинни толкнула локтем Рона. — Мне дела нет до того, что они на меня смотрят.

— Что, черт побери, происходит?! Я стал похож на Снейпа или вы просто любите мокриц и тараканов? — он сам удивился, услышав, как возмущенно прозвучал его голос.

— Гарри, — почему-то шепотом произнесла Гермиона, но он услышал. — Ох, Гарри…

— Да? — хмуро осведомился он. Очень хотелось спуститься вниз, но он сдержался.

— Может, уже хватит ходить мимо нас, задирая нос, как это ты делаешь всю неделю, — постаралась вложить в свой голос максимум язвительности Джинни. — А то мы и правда решим, что твой характер стремительно приближается по основным показателям к снейповскому!

— Как? Как ты сказала? — непонятным тоном спросил Гарри, не решив, стоит ему припомнить все обиды и гордо удалиться или же не рисковать и использовать удачный момент для примирения.

— По заносчивости, вредности, — бойко начала перечислять Джинни, но Рон тихонько толкнул ее локтем, и она возмущенно уставилась на брата.

— Гарри, приятель, послушай, — неестественно заговорил тот. — Я… мы… в общем, столько всего разного в газетах, что нам необходимо сейчас забыть всякие мелочи… досадные, — совсем смешавшись, закончил Рон.

Гарри оторопел.

Разве это он избегал друзей? Разве он ходил с таким видом, словно его не оценили по достоинству? Разве он целую неделю завтракал, уткнувшись в газету? — но ничего этого он не сказал.

Стремительно преодолев ступеньки, на которые так мужественно и долго забирался, он в один момент оказался рядом со всеми троими и выдохнул.

— Выкладывайте.

И они выложили.

Гарри узнал о пропаже старого Тома, хозяина Протекающего Котла, о перенесенном в очередной раз слушании дела Люциуса Малфоя, о двух атаках дементоров в местечке Фолкстоун, на Севере. И, самое главное, о том, что исчез дом Краучей. Пропажу заметили наследники, решившиеся продать родовое гнездо только в конце нынешнего лета и приехавшие специально для этого на днях из Уэльса. Именно из-за этого обстоятельства разобраться, как давно исчез дом, не представлялось возможным. Но Гермиону, которая пересказывала все эти новости, больше всего волновало поведение дементоров.

По ее словам выходило, что теперь уже почти каждую неделю происходят всяческие инциденты, начиная с появления этих существ в местах, популярных у колдунов и ведьм, таких как Ноктюрн Аллей, и заканчивая доказанным уже нападением на старую ведьму из Сассекса, прибывшую погостить к родственникам в Шотландию и найденную мертвой на побережье. Нападение произошло неподалеку от фермы, где ее внучатая племянница с мужем разводили пегасов. Колдульон Департамента Магического Правопорядка официально заявил, что погибла несчастная «от действий дементоров, не совместимых жизнью». Гарри делал глубокий вдох, чувствуя, как продирают по спине мурашки. Ужасная смерть.

Гермиона кинула на него быстрый взгляд.

— Думаю, Гарри, покинув Азкабан, они лишились возможности… питаться. Помнишь, Дамблдор говорил нам, что эмоции — целый пир для дементоров. Оставив тюрьму, они были вынуждены распрощаться с теми крохами ощущений, на которые они могли всегда рассчитывать. Неизвестно, что наобещал им Волдеморт — то есть его посланцы, я, конечно, хотела сказать… но дементоры явно не ожидали, что затишье будет таким долгим. Они проголодались.

— Верно подмечено, — поднял голову Рон. — «Затишье» вышло долгим. Фред и Джордж пишут, никто в Ордене не понимает, что происходит. Точнее, почему ничего не происходит.

— Никто в Ордене, не считая Снейпа, — фыркнула Джинни. — Фред и Джордж пишут, что его многозначительная мина искушает их испытать их усовершенствованное зелье Постоянной Болтливости.

— Они, конечно, по-настоящему не верят, что Снейп может что-то знать, но… — Рон понизил голос, — кто знает, может быть, шпионя в пользу Дамблдора…

— Я тебя умоляю, Рон, — поморщилась Гермиона. — Хоть ты не повторяй этой ерунды. Ну какой из Снейпа шпион!

— Я тоже считаю, что он просто делает загадочную мину, — поддержала ее Джинни. — Только посмотрите на него: не может сдерживать самых элементарных эмоций. Да взять хоть его отношение к Гарри и Невиллу. Шпион без выдержки? Я вас умоляю!

В этот самый момент раздался жуткий грохот, и Джинни испуганно замолчала.

Гарри, а одновременно с ним и половина студентов, находящихся в гостиной, вскочили со своих мест. На лице Гермионы проступило изумление, впрочем, быстро сменившееся возмущением: братья Криви неизвестно как умудрились протащить через Портрет Полной Дамы статую Бориса Бессмысленного. Судя по всему, вертикальное положение в гостиной статую не устроило, а удержать эту гору металла у Колина и Денниса не хватило колдовских сил.

Пока Гермиона отчитывала обоих, Гарри торопливо решал, рассказать или нет о Пророчестве. С одной стороны, он не собирался скрывать его содержание от друзей вечно, а с другой… С другой, любое возвращение к событиям в Министерстве было болезненным.

— И что решил? — спросила Джинни Уизли, не поддавшись всеобщему ажиотажу и пристально наблюдая за выражением его лица.

— Да ты, оказывается, легилимент, — невесело усмехнулся Гарри. — По мне так заметно, что я что-то решаю?

— О да, — едва дала ему закончить фразу Джинни. — Заметно. И мне почему-то кажется, что если ты не решишься это сделать сейчас, то не сделаешь никогда, на что бы ты там ни решался. Я не очень часто повторяю это слово, начинающееся на Р? Вернулись Рон и Гермиона, последняя все еще раздраженная, в том числе и отсутствием надлежащей поддержки со стороны Рона.

— Э-э-э, — Гарри бросил обеспокоенный взгляд на Джинни, и та ободряюще кивнула, — я хочу… точнее, собираюсь тоже кое-что вам рассказать… — торопливо заговорил он, опасаясь, что начни Гермиона отчитывать Рона за бездействие или случись еще какая проволочка, второй раз собраться духом будет не просто.

— Мы слушаем, Гарри, — тут же отреагировала Джинни, а Гермиона с Роном, казалось, моментально забыли и о взаимных претензиях, и о братьях Криви, уныло левитирующих статую к выходу.

Толпа младшекурсников следовала за ними, восхищенно пища и давая советы.

— Я… В общем… Если быть кратким, я считаю, что Волдеморт не начинает войну — то есть любые активные враждебные действия — исключительно потому что принял решение не предпринимать ничего… э-э… ничего важного, пока не узнает всего Пророчества.

— Отлично, — быстро сказал Рон. — Если все так, как ты говоришь, войны не будет вовсе. Пророчество разбилось.

Джинни рассержено зашипела.

— Гарри? — вопросительно произнесла Гермиона. — Дамблдор нашел способ восстановить его?

— Оно разбилось, но…

— Но?

— Но Дамблдор рассказал мне его, потому что Трелани…

— Кто? — громко изумился Рон. Братья Криви, вернувшиеся в гостиную, навострили уши и сделали по направлению к друзьям пару шагов. — Трелани? Это Пророчество… При чем здесь? О-о…

— Гарри, — в голосе Гермионы слышались недоверчивые нотки. — Мы, конечно, знаем, что ошибались, считая, будто Волдеморт весь прошлый год пытался достать в Министерстве оружие, хотя в какой-то мере это можно и так назвать, но… Трелани? Джинни тоже с сомнением покачала головой. Гарри, который прекрасно их понимал, потому что сам никогда серьезно не относился к преподавателю прорицаний, заторопился.

— Дамблдор встретился с ней, и она впала в транс…

— При виде Дамблдора, — уточнил Рон.

— Нет, сама по себе, — начал сердиться Гарри. — Если хочешь шутить дурацкие шуточки в стиле Фреда и Джорджа…

Рон примирительно поднял обе руки вверх.

— Это было много лет назад, она хотела получить место в Школе, приехала в Хогсмид, встретилась с Дамблдором. Их разговор, точнее, большую его часть, включая начало предсказания, подслушал лазутчик Волдеморта. Так стало известно, что способный уничтожить его «родится на исходе июля». Ну, а когда не вышло меня убить, он был вынужден задуматься: а все ли правильно ему передали. Однажды Волдеморт уже поторопился, — Гарри коснулся рукой шрама, — и теперь не хочет рисковать. По большому счету, Упивающиеся тогда пришли за записью, хранившейся в отделе тайн, и которую мы разбили в ту ночь… Ну… это я так думаю, — признался Гарри. — И Дамблдор тоже.

Какое-то время все четверо молчали. Затем Рон решительно встал, сделал несколько шагов к потерявшим всякую бдительность Денису и Колину Криви, навостривших уши, развернул их кругом и, придав начальное ускорение, вернулся к друзьям, которые все еще осмысливали сказанное.

— Ерунда какая-то, — нарушила молчание Джинни. — Никогда бы не подумала, что Волдеморт стал бы откладывать войну из-за какого-то пророчества. Может быть, он… просто выдохся? А все эти пропажи людей — максимум, на что он способен? Просто террор.

— Всего-навсего, — иронично скривился Рон.

— Террор — все же не война, — горячо сказала Джинни, и они заспорили.

— Нет, Пророчество — это не ерунда, — медленно проговорила Гермиона, игнорируя спор. — Если он подозревал, что в конце предсказания есть что-то такое, что повлияет на исход войны, то вполне мог отложить активные действия и на более длительный срок: ведь в первый раз поспешность стоила ему одиннадцати лет! Лично я прекрасно понимаю, почему Волдеморт так охотился за записью: он не мог себе позволить проиграть снова.

— Об исходе войны в предсказании ничего не было.

— Не было… — разочаровано протянула Джинни. — Тогда почему Волдеморт охотится за ним?

— Дайте подумать, — усмехнулся Гарри. — Из любопытства? Я уже говорил, что конец пророчества ему не известен, и он надеется найти там что-то важное.

— А там?

— Ничего особенного. В конце пророчества говорится всего лишь о том, что один погибнет от руки другого, и ни один не сможет жить, пока жив другой. Ну и еще раз, для опоздавших, повторение про конец июля… Ах, да. Он еще отметит меня, как равного. Он и отметил, — Гарри коснулся рукой шрама. — Что, Джинни?

Джинни, округлив глаза, смотрела на Гарри.

— Но… Но ведь Лонгботтом тоже родился в конце июля! Только что вспомнила! — потрясенно сказала она. Гарри даже не удивился: Джинни всегда была дружна с Невиллом. С самого четвертого курса, когда он позвал ее на Святочный бал.

— Да, — подтвердил он. — Я знаю. И мне не дает покоя мысль, что бы было, если бы Лорд начал с него, а не с меня. Остались бы мама и папа живы?

— Его бы не было на свете, — очень обыденно сказал Рон. — Лонгботтома. Если в пророчестве говорилось о тебе, Невилл бы просто погиб, а Волдеморт отправился к твоим родителям. Ему было бы проще исключить все варианты, не так ли? Кстати, а сам Дамблдор что-нибудь говорил про Невилла?

Гарри кивнул.

— Говорил. Но Дамблдор считает, что Волдеморт отметил меня, — он делал ударение на слове «отметил». — Точно как сказано в этом чертовом пророчестве. И еще: мои родители пережили три нападения Волдеморта. А это тоже указывает на меня…

— А родители Невилла? — быстро спросила Гермиона.

— Вроде бы меньше, — нахмурил он лоб. — Не помню, если честно: для меня тогда главным было не это: Сириус…

— Значит, если бы Волдеморт пошел сначала к Лонгботтомам, то Невилл бы не учился с нами, — поспешил вернуться к теме Рон. — Потому что, спорим, он бы не остановился на одном убийстве. Так?

Гарри не ответил.

В гостиной стало значительно меньше людей. Почти все младшекурсники отправились спать, за столами сидели в основном пятиклассники, которым предстояло сдавать СОВ, и они старательно скрипели перьями, выполняя многочисленные задания, которые, как Гарри отчетливо помнил, просто не позволяли им прошлом году уйти спать раньше часа ночи. Впрочем, сейчас, кажется, было куда позднее. Гарри подумал, что всю эту неделю Джинни откровенно манкировала занятиями.

Было слышно, как потрескивают дрова в камине.

— Итак, пророчество хранят Дамблдор и Трелани, — подвела итог Гермиона, нарушив затянувшееся молчание. — И, конечно, Гарри.

— А про нас ты забыла? — хмыкнул Рон. — С этого момента мы все можем забыть об уроках профессора Мрач. Кроме Джинни, естественно — ей, для того, чтобы посещать Элементарную Легилименцию, еще на шестой курс перейти надо.

— Как показал пример старших, а именно Фреда и Джорджа, я не думаю, что это так уж важно, — парировала та.

Гарри непроизвольно улыбнулся, но, бросив взгляд на Гермиону, моментально подобрался и стал серьезным.

— Легилименция, — задумчиво произнесла та. — Как мы об этом не подумали? О, Гарри! Я, конечно, помню, что это не чтение мыслей, но образы… Это может быть опасно. Мрач может воспользоваться своими искусствами и кое-что узнать!

— А Снейп может воспользоваться своими, — беспечно произнес Рон, — я хочу сказать, что веритасерум — хорошая вещь в умелых руках! А Флитвик наверняка знает такие чары, что Гарри сам все расскажет. Не думаю, что нам надо опасаться учителей. Они не преступники.

Гарри моментально вспомнил о Доулише.

— Мне же более достойным внимания кажется тот интересный факт, что Гарри не может быть убит никем, кроме Волдеморта, — продолжал Рон, с удовольствием слушая сам себя.

— Как это? — хором спросили Гермиона и Гарри и тут же уставились друг на друга.

— «Один падет от руки другого», — веско сказал Рон. — Это может означать лишь одно: Гарри сможет убить только Сами-Знаете-Кто.

— Волдеморт, — Гермиона не приветствовала сдачу уже завоеванных позиций, а Рон уже почти не вздрагивал, когда слышал это имя. — В этом есть определенный смысл, но я не уверена… Джинни, Гарри?

Гарри никогда не задумывался, что так можно трактовать Пророчество, но вариант Рона ему, определенно, нравился. Он моментально вспомнил о Беллатрикс. Если она не сможет убить его… о… Надо позже обдумать эту перспективную мысль.

— Неплохо! — выпалила Джинни, заставив его вздрогнуть.

В общем, конечно, неплохо, но Джинни этого знать не обязательно. Он должен отомстить за Сириуса, а если и правда, что его может убить только Волдеморт…

— Неплохо? Да это просто здорово! — восхитился Рон. — Если это так, и кроме Волдеморта никто Гарри убить не может… в общем, жаль, Гарри не знал этого, когда мы бились в министерстве!

Гарри показалось, что его ударили по голове чем-то тяжелым. Об этом он не подумал. Значит, в то время как Сириус дрался за его, Гарри, жизнь, он ничем ему не помог, будучи практически неуязвимым. Странно, что сам он первым делом подумал о мести. А ведь необходимости мстить могло и не быть.

— Хотя нет! Рон, наверное, ошибается! — Джинни едва глянула на Гарри и моментально сориентировалась в ситуации.

— Не уверен, — глухо произнес он.

— Но в пророчестве не сказано, каким способом Гарри должен убить Волдеморта, как я понимаю. И что-то мне подсказывает, этот способ не связан с «Авадой Кедаврой», — Гермионе не нравилось новое русло разговора, и она решительно вмешалась. Получилось неплохо. Гарри задумался. Он моментально вспомнил невнятную часть Пророчества, где говорилось про неизвестную силу, которая есть у него и полностью отсутствует у Лорда, но он и тогда не очень хорошо понял, о чем идет речь, а теперь еще и боялся исказить то малое, что осталось в сознании, пересказом.

— Дамблдор считает, будто я обладаю силой, неизвестной Темному Лорду. Такой, какой, кажется, обладала моя мама. И это дает мне шанс победить.

— И ты молчал! Постойте-постойте! — Гермиона обхватила себя руками за голову. — То есть, если подводить итог, Дамблдор, уверен, что избранный — это ты. Лорд тебя отметил. Это пока понятно. Передал тебе часть силы. Это тоже понятно. Но победить ты его сможешь с помощью не этой силы, а какой-то другой? Лорду не известной? Я совершенно запуталась! — пожаловалась она.

Гарри принялся объяснять, что передались ему некоторые способности Волдеморта, такие, по мнению Дамблдора, как змееустость, а победить ему поможет сила, которую — он внезапно вспомнил — изучают в Отделе Тайн, и которой, по словам Директора, в помине не было у Волдеморта.

— Так ты должен будешь победить его не в бою? — разочарованно, как показалось Гарри, протянул Рон.

— Куда подевались старые добрые заклятья навроде Авады Кедавры, — в том ему произнесла Джинни.

— Вы можете говорить серьезно или нет? — Гермиона, похоже, начала сердиться по настоящему.

— В три часа ночи? — возмутился Рон. — Шутишь? Хорошо. Давай серьезно. Гарри?

— Ну… Я попробую. Во-первых, он пытался убить меня в детстве, но меня хранила, как считает Дамблдор, любовь матери. Из-за того, что в жилах тети Петуньи течет та же кровь, предполагается, что лучше всего я защищен в доме Дарсли. Это первое. Второе, — предполагается, у меня есть сила, которой нет у Лорда. Может быть, тоже связанная с силой крови, а может быть и нет. Если бы Волдеморта можно было убить Авадой Кедаврой, думаю, Дамблдор бы попытался… Конечно, может быть, только я могу убить его с помощью непростительного заклятья, но Директор, кажется, так не думает.

— Любовь, — взволнованно сказала Джинни. — Твоя мама тебя любила. Волдеморту не знакома любовь!

— Ха, Волдеморту не знакома и дружба! — возразил Рон. — У Гарри есть настоящие друзья, в отличие от Волдеморта!

— Откуда тебе знать? Нет, я, конечно, тоже считаю, что у него не может быть друзей, но наверняка мы не знаем. И потом… Гарри первый раз победил его младенцем. Какая любовь может быть у младенца? Он еще не научился чувствовать ничего. Кроме голода, разумеется!

— Это он дружить еще не научился, — возразила Джинни. — А любить родителей, пусть неосознанно…

— Если вы все такие умные, то почему так плохо играете в шахматы? — пробурчал Рон, недовольный тем, что его версию отвергли.

— Возможно, Рон прав, — задумчиво сказал Гарри. — В Атриуме был момент, когда Волдеморт как бы влился в мое тело, и мы были единым целым.

Гермиона тихо ахнула, прикрыв рот ладонью, а Джинни перестала позевывать и уставилась на Гарри.

— Похоже, он проверял, попытается ли Дамблдор послать в нас непростительное заклятие. Ведь если мы здесь верно истолковали пророчество, то убить заклятие меня не может.

— Волдеморт не знает окончания пророчества.

— Но он знает, что каждого человека можно убить Авадой Кедаврой. Знает, что именно он именно меня не смог лишить жизни, только сам пострадал. Возможно, он просто проверял… ну, возможности, что ли. Ведь максимум, чем он рисковал — своим развоплощением, как в первый раз. Не смейся, Джинни! Выиграть-то мог куда больше. Да он и выиграл. Информацию. Жизненно важную, заметь. Дамблдор не стал посылать в нас заклятие: как это можно истолковать?

— Что Дамблдор нормальный человек? — сердито предположила Джинни.

— Что Дамблдор не согласен рисковать моей жизнью в обмен на десятилетнюю передышку. Значит, я имею особую ценность. Так должен рассуждать Волдеморт. И эта ценность может объясняться в данном случае только одним: моей «избранностью», как это теперь называют.

— Это только твое предположение! — запротестовала Гермиона. — И потом, если он заподозрил, что ты избранный…

— То он мог слиться со мной, чтобы проверить, способно ли заклятие колдуна столетия убить меня.

— Ну, Дамблдор не дал ему этой информации, — рассудила Джинни. — Волдеморт может подозревать что угодно, но наверняка он знать не может.

— Мы вернулись туда, откуда начали. Военные действия не начинаются, потому что Волдеморт хочет узнать суть пророчества.

— Тихо! — приложила палец к губам Гермиона. Хлопнула дверь спальни. Показались две взъерошенных головы.

Гермиона шикнула на них, и те исчезли.

— А ему в логике не откажешь, — горячим шепотом продолжил дискуссию Рон. — Волдеморту, я имею в виду. Сначала он пытается убить тебя непростительным заклятием в детстве — не выходит. Какой можно сделать вывод?

— Что Гарри нельзя убить Авадой Кедаврой.

— Или что именно у него не выйдет убить Гарри Авадой Кедаврой.

Они снова заспорили. Гарри на секунду прикрыл глаза, а когда посмотрел на друзей снова, они молчали. Он что, засыпал?

— Гарри, — неуверенно произнесла Джинни. — Мы тут подумали… Дамблдор, он ведь, Гарри, знал все. Что тебя нельзя убить никому, кроме Лорда. Тогда почему он не кинул в тебя… ну… не напал. Ты бы все равно остался жив?

— Именно потому, что знал, — Гарри открыл глаза. — Знал, что Волдеморта могу убить только я. Пророчество действует в обе стороны, если мы правильно тут все растолковали. Заклятия не нанесли бы ущерба ни Лорду, ни мне.

— Точно! — хлопнул себя по коленке Рон. — А зачем давать… м-м… Волдеморту ответы на жизненно важные вопросы!

— Мы пошли по второму кругу, — констатировала Джинни.

— Если бы я знал в министерстве, что неуязвим! — Гарри, казалось, не слышал ее.

— Ты не должен винить себя, — осторожно произнесла Гермиона.

— Не могу понять, — сдавленным от владевших им чувств голосом произнес Гарри. — Почему бы Дамблдору не рассказать сразу обо всем? Неужели… Неужели он не понимал? Мы могли бы избежать ненужных жертв!

Гермиона хотела что-то сказать, но передумала. Вместо нее снова заговорила Джинни.

— Это только наши предположения, Гарри, — мягко заметила она. — И не более. Помни это.

Гарри шумно выдохнул.

— Да, ты права. Это только наши предположения. Постараюсь не забыть.

— Получается, Волдеморт так и не проверил, можно ли тебя убить чужими руками, — воспользовавшись тем, что обстановка разрядилась, продолжил рассуждать Рон. — После той неудачи, ну, когда ты был ребенком, он явно избегает делать это сам. Я думаю, он будет продолжать это выяснять.

— Что обречено на провал, — с облегчением добавила Гермиона, забывая, что «это только их предположения». — Ведь в той части, какую он не слышал, сказано — один от руки другого. Только Волдеморт может убить Гарри.

— Тебя послушать, я не могу даже утонуть, — чуть улыбнулся Гарри.

— Гермиона читает, что от руки Волдеморта респектабельнее, — через длинный зевок, слегка насмешливо выдала Джинни.

— Это страхует Гарри от случайностей! — парировала Гермиона, которая, казалось, одна сохраняла бодрость. — Не знаю, как вам, но мне приносит облегчение мысль, что Гарри не сможет убить какой-нибудь Упивающийся Смертью. Гарри, а чем закончилась эта история? В атриуме? Не хочешь — не рассказывай, — тут же добавила она, посмотрев ему в лицо.

— Все закончилось странно, быстро и просто: я вспомнил о Сириусе. И о вас. И о родителях. Волдеморт моментально оставил меня. Так что это могла быть любая эмоция — любовь, боль потери, дружба. Может быть, он вообще боится эмоций. Определенных.

Светало. Давно погасший камин, черный и холодный, не добавлял уюта едва освещенной серым осенним рассветом гостиной. Крукшанкс давно спал, свернувшись на чьем-то позабытом свитке. Судя по длине, тот явно предназначался Снейпу. Широко зевая и вяло подтрунивая друг над другом, друзья решили в спальни не идти.

— Нет смысла, — в два приема произнес Рон и потянулся. — Через час уже вставать.


И они почти тут же заснули, привалившись друг к другу.


Автор: Mysh,

Система Orphus Если вы обнаружили ошибку или опечатку в этом тексте, выделите ошибку мышью и нажмите Ctrl+Enter.


Главы параллельно публикуются на головном сайте проекта.


Пожертвования на поддержку сайта
с 07.05.2002
с 01.03.2001