Глава двадцать девятая. Зелье постоянной болтливости
Учебный год после рождественских каникул начался на удивление тихо. Фадж, освобожденный из тюрьмы Лорда, которой все это время служил похищенный дом Краучей, вернулся в министерство, но не дал интервью «Ежедневному пророку», как можно было ожидать, а, напротив, повел себя так, словно боялся, как бы крупицы информации не просочились в общество. Единственное, что стало достоверно известно, так это то, что он подписал постановление на арест Люциуса Малфоя, и тот теперь в бегах. Но и этого было достаточно для лавины сплетен, одна занимательней другой. В Азкабане сменили всех авроров, это тоже было сложно утаить. На их место Скримджер поставил группу ветеранов во главе с Кингсли. А в остальном, кажется, ничего не поменялось: магический мир замер, как замирает лес перед сильным ливнем.
В Хогвартсе тоже шло своим чередом: правда, уроки занимали Гарри все меньше и все больше — План. Раньше у него была пара мыслей, как помешать деньгам Малфоя работать на Волдеморта, но теперь, когда отец Драко сбежал, мысли эти потеряли всяческую ценность. Все надо было придумывать заново, учитывая изменившиеся обстоятельства. Дезавуировать Малфоя больше не было нужды: своим побегом он признал преступное участие в похищении Фаджа. К тому же, на закрытом собрании Визенгамота Дамблдор дал показания о Пророчестве, Трелани и о сборе Упивающихся в резиденции Министра магии.
Если раньше Гарри считал, что стоит только Малфою попасть в Азкабан и у Волдеморта сразу возникнут проблемы с финансами, то теперь должен быть другой способ нанести удар. По крайней мере, сделать первую попытку. Но как? Гарри не знал. Слова Мрач продолжали оставаться для него отправной идеей, но вот дальше дело шло плохо.
Однажды, на Зельеделии, он, как обычно, размышлял на эту тему. Хорошо было бы заманить Люциуса Малфоя в такую ловушку, из которой было бы невозможно выбраться! Где его не смогли бы найти ни свои, ни… министерские. То, что Малфой сумеет вывернуться практически из любой ситуации и обойти любое обвинение, по-прежнему не вызывало у Гарри сомнений, и даже побег, косвенно подтверждающий уверенность самого Люциуса в том, что это дело ему не сойдет с рук, этого мнения так и не поколебал.
Из задумчивости его вывел резкий тычок Рона.
— Ты чего?! — взвыл Гарри шепотом и тут же зажал себе рот рукой.
— Десять баллов с Гриффиндора.
Снейп. Ну еще бы. Когда это он упускал такую чудесную возможность? Гарри метнул в сторону друга злой взгляд.
И обалдел — Рон сиял, словно новенький галлеон. Чего это с ним? На фоне снятых баллов это выглядело интригующе. Оглянулся на Гермиону: вот она была, пожалуй, такой, как и всегда. Хотя глаза оживленно блестели.
Да что тут происходит, скажите, пожалуйста? Он что-то пропустил?
— Предупреждаю: каждый, кто попытается вынести с урока хоть каплю, вплотную столкнется с моим… неудовольствием. Поверьте мне на слово, это будет неприятно, — резко говорил Снейп, вышагивая по аудитории.
— Да уж верим, — пробормотал Рон себе под нос.
Гарри скосил глаза в сторону и увидел, что учебник Гермионы открыт вовсе не там, где следовало бы, а далеко впереди. Судя по количеству оставшихся до обложки листов — на последнем уроке. Ну да, он все прослушал.
— Рон! — громко прошептал он. — Что происходит?
Но теперь его друг молчал, словно набрал в рот воды. Гарри огляделся. Панси Паркинсон быстро вылила под парту флакон духов — и взмахнула палочкой. Да что такое?!
Парвати и Лаванда тихо перешептывались, то и дело поглядывая на Снейпа.
Гойл провез по столу локтем и ткнул им в ребра Крэббу. Крэбб охнул и схватился за бок. Способ привлечения внимания оказался действенным: через секунду оба приятеля склонили головы к Малфою, который что-то увлеченно излагал.
Амели Гринграсс смотрела четко в свой пергамент и еле заметно улыбалась.
«Зелье постоянной болтливости» — размашисто написал Снейп на доске.
— Вызывает неконтролируемый речевой поток, — повернулся он в сторону класса. — Сродни веритасеруму, только ненаправленного воздействия. Оказавшийся под воздействием этого зелья говорит без остановки на произвольные темы вплоть до окончательного метаболизма вещества в крови. Безусловно, половина из вас ведет себя так, будто принимает его постоянно, Браун.
— Лучшая половина, — прошипела Лаванда, делая при этом отсутствующее лицо.
Значит, Зелье Постоянной Болтливости. Вот оно что. Интересный ожидается урок. Кажется, нечто подобное было у них несколько лет назад. Тогда Снейп, забежав вперед, предложил изучать оборотней. Ну-ну.
Неспроста все это.
— Я думаю, неплохо было бы утянуть немного этого зелья, — прошипел уголком рта Рон.
Гарри исподтишка поглядел на Малфоя: тот жадно следил, как Снейп достает образец зелья ярко-синего цвета, и подумал, что в этот момент мысли Рона и Драко совпали полностью.
— Боюсь, утянуть немного зелья мечтает каждый второй в этой аудитории, — тихо фыркнула Гермиона.
— А каждый первый? — заинтересовался Рон.
— А каждый первый утянул бы столько, сколько смог, — Гермиона сердилась. — Думаете, Снейп — идиот? Думаете, он не знает, что делает? Да он специально все это затеял!
— Почему ты так решила? — полюбопытствовал Гарри
— Да потому, что ни разу он не отступал от программы без умысла. Вспомните хотя бы тему про вервольфов, когда он замещал Люпина!
— Знаешь, я тоже вспомнил об этом!
— Поэтому аккуратней, Гарри. Я хочу сказать… Не вздумай и пытаться!
Шептались не только они. Казалось, половина класса обсуждает перспективы… подобного урока. Интересно, что теперь Снейп не обращал внимания на разговоры. Он сосредоточенно рылся в шкафах, доставая и выкладывая наружу пучки трав и небольшие картонные коробки, набитые всякой всячиной, иногда полупустые, иногда заполненные до краев семенами, сушеными мокрицами и прочей ерундой. Он словно давал возможность обсудить всем желающим преимущества обладания такой великолепной и многообещающей штукой, как Зелье Постоянной Болтливости.
И ученики обсуждали.
Малфой, опустив уголок рта, исподлобья посмотрел в их сторону. Гарри проследил его взгляд до Невилла Лонгботтома, на парте которого красовалась стеклянная реторта причудливой формы.
— Малфой нашел себе емкость, — тихо сказал Гарри.
— Того и гляди украдет у Невилла пузырек, — согласился Рон.
Но вот Снейп вынырнул из шкафа и, пройдя к доске, принялся покрывать ее плотной сеткой символов. Затем резко повернул голову, так, что его сальные волосы разлетелись.
Моментально все стихло.
— Вещества под пунктами четыре и семь я выдам лично каждому в руки. И если услышу, — он бросил неприязненный взгляд на Гарри, — что кто-то из вас эти ингредиенты уронил… или потерял… или еще что-то столь же правдоподобное, Поттер…
Драко Малфой громко хмыкнул и с торжеством посмотрел на Гарри.
— …то вы пожалеете об этом так же верно, как верно то, что еще ни один шрам не сделал своего обладателя умнее.
Кто-то, кажется, Забини, рассмеялся. Однако Гарри и не думал реагировать. Ему надо было срочно выяснить одну немаловажную деталь, и плевать он хотел на провокации. Ведь если это зелье заставляет болтать обо всем на свете… если нельзя остановиться…
— Профессор Снейп! — поднял он руку.
Казалось, тот был удивлен.
— Не согласны с моим утверждением, Поттер?
Снова угодливые смешки. Теперь уже со стороны Малфоя и его дружков.
— Профессор, сможет ли подвергнутый влиянию зелья говорить неправду?
— К сожалению, нет, Поттер: неконтролируемый речевой поток — это значит никакого контроля.
Сволочь.
— Рискнете украсть хоть каплю, и у всех остальных будет прекрасная возможность ознакомиться с самыми разными сторонами вашей, несомненно, насыщенной жизни во всех подробностях.
Гарри почувствовал неодолимое желание ответить какой-нибудь резкостью. Снейп выжидающе смотрел на него.
Не дождешься.
Пришлось сесть за парту, всем видом показывая, что получил ответ на вопрос. Снейп усмехнулся.
— Интерес Поттера говорит о том, что он по достоинству и всесторонне оценил волшебные свойства этого зелья. Я счел нужным предупредить о последствиях. Всех касается.
Снейп отвернулся к доске.
— Прошу внимательно отнестись к последовательности действий внутри каждого пункта и читать каждый этап целиком, прежде чем приступите к исполнению. Если Финниган, вы забудете, в какую сторону три раза помешать — свериться с моими записями уже не успеете. Лонгботтом.
Невилл вздрогнул.
— Что у вас на столе?
Невилл встал. Сделал попытку заговорить. Но пока он жевал слова и собирался с мыслями, Снейп оказался рядом, взял реторту в руку, повертел и аккуратно поставил обратно, не проронив ни слова. Гарри удивился тому, что не прозвучало ни одно из тех ехидных замечаний, на которые был так щедр слизеринский декан.
Затем ученикам были розданы ингредиенты четыре и семь. Коготь неизвестной птицы — наверное, птицы, — поправил себя Гарри, потому что с когтями никогда нельзя быть уверенным полностью, и щепоть чего-то бурого, что выдавалось мерной ложкой, привязанной к большой банке.
Тихо позвякивали чаши весов, кое-кто уже развел под спиртовкой огонь. Минут через двадцать, когда большая часть класса была озабочена перемешиванием состава четыре раза по часовой стрелке, восемь — против, с паузой в три удара сердца между пятым и шестым, а затем выжидала появления желтого оттенка, после которого надо будет убавлять огонь, Гарри вновь услышал шепот Рона. На этот раз его товарищ прикрыл лицо платком, явно позаимствованным у Гермионы, словно ему мешал едкий запах, тянущийся от котла.
— Я думаю, что сложность задачи предполагает красивое решение, — глубокомысленно изрек он шепотом, стараясь как можно меньше шевелить губами.
Гарри посмотрел на него с подозрением. Что это он?
Гермиона фыркнула и ничего не ответила.
— Мы можем узнать, — снова зашептал Рон, не отрывая взгляда от Снейпа и следя за его перемещениями по классу, — о чем говорит Малфой в гостиной…
Гермиона снова фыркнула.
— … и о чем говорят дома их родители — из того, что удалось подслушать, разумеется. Можно подлить зелье Доулишу и понять, как он переправил Трелани в резиденцию. Или наконец удостовериться, что он ни при чем…
— Рон Уизли, перестань! — не выдержала Гермиона. — Это бесполезно. Я не буду воровать зелье. Ни красивым способом, ни некрасивым.
— Но мы же должны воспользоваться ситуацией!
— Как бы Снейп сам не воспользовался твоим намерением воспользоваться ситуацией!
— Уизли! — резкий хлесткий окрик заставил Рона замолчать. — Повторите, какое именно свойство гарпий послужило основанием для использования когтя этих существ в качестве базового ингредиента зелья.
Рон медленно выполз из-за парты. Гермиона начала листать книгу, Гарри сделал вид, что сосредоточился на работе. Если так пойдет, то пытаться стащить немного зелья будет бессмысленно: его просто некому будет правильно приготовить.
— Итак?
Рон же выглядел довольно жалко. Гарри делал вид, что тщательно взвешивает толченые многоножки: подсказать Рону не представлялось возможным: Снейп подошел к ним почти вплотную.
— Коготь гарпии используется для перенесения категории жажды. В данном случае благодаря действию других ингредиентов эта жажда, как общий императив, трансформируется в локальную жажду говорить, — еле слышно прошелестела Гермиона.
— Еще одно замечание, Грейнджер, и вы покинете класс.
Гермиона вспыхнула и с удвоенным усердием занялась зельем. Гарри яростно мешал свой бульон из многоножек. По часовой стрелке или нет — это уже не играло существенной роли. Зелье было бурым и издавало отвратительный запах. Гарри думал, что после того, как они вернулись из резиденции, Снейп стал совершенно невыносим. Он цеплялся к ним каждый урок, а в результате страдал весь факультет, и хотя и он, и Гермиона старались не давать повода снять баллы, профессор виртуозно находил предлог, а часто и не один, как это сделать.
— Может быть, Уизли, вы не знаете, кто такие гарпии? — лицо Снейпа выражало отвращение.
— Знаю, — вспыхнул Рон.
— Ах, да. Ваш брат Чарли занимается их потравой…
— Мой брат разводит драконов!
Голоса зазвучали тише и удаленнее; сквозь эту словесную перепалку внезапно проступила совсем другая картина; внутренним зрением Гарри увидел: трактир «Три метлы», барная стойка и Хагрид, говорящий Луне:
— ’Арпии — эт’ вечно ’олодные, со впалыми щеками. Да-а… Полуптицы, значить… Полуженщины.
Он вскинул голову и встретился глазами с Роном. Тот, с беспомощным видом мямливший:
— Коготь гарпии позволяет… ну… коготь, это, в общем… — подавился на полуслове и замер. Затем, заворожено глядя Гарри прямо в глаза, произнес:
— Вечно ’олодные, с впалыми щеками. Полуптицы-полуженщины, ’арпии. Эт’… значить.
Казалось, от смеха на полках зазвенели банки с сушеными тараканами: у Рона вышло очень похоже, так, словно он специально спародировал Хагрида.
Снейп побледнел.
— Пятьдесят баллов с Гриффиндора. О вашем поведении, Уизли, я буду говорить с профессором МакГонагалл. А сейчас — покиньте класс.
Рон, полыхая ушами, вышел под улюлюканье слизеринцев.
— Готовишься к новой карьере, Уизли? — отпустил Драко Малфой, когда Рон проходил мимо. — Тренируйся. Уход за волшебными тварями могут вести только косоротые, нищие и безмозглые, так что у тебя все шансы.
Рон вышел, хлопнув дверью.
— Чего это ему взбрело в голову, — все еще красная, как вареный рак, спросила Гермиона спустя некоторое время. Ее зелье было почти готово и уже приобрело тот глубокий лазурный цвет, какой был у образца Снейпа. — Мы потеряли на этом занятии шестьдесят баллов, это сколько же понадобится уроков с нормальными учителями, чтобы догнать остальных?!
— Ничего, ты руку почаще поднимай — и догоним. Не спеша, по десять баллов за ответ.
— Не смешно. Я решительно не понимаю Рона.
— Он не виноват.
— Да? — скептически приподняла брови Гермиона. — А кто виноват?
— Я.
— Томас! — внезапно раздался окрик Снейпа. — Я вижу, вы тоже по достоинству оценили перспективы практического использования зелья. Дайте сюда ваш пузырек!
И Снейп демонстративно уничтожил небольшую стеклянную бутылочку, в каких обычно продают лекарство.
— Придете ко мне на отработку! — прошипел Снейп. — И, разумеется, минус двадцать баллов. Похоже, преимущество, которое Гриффиндор получил после квиддичной победы над Хаффлпаффом, растаяло. Подумать только — всего за одно занятие. Ах.
Это оказалось последней каплей. Гарри твердо решил, что, какова бы ни была цена, но хоть каплю зелья он с урока унесет.
И подольешь Снейпу в чай. За ужином, - ехидно пропел внутренний голос с интонациями Амели.
А что… план совершенно не реализуемый, но помечтать-то можно? Гарри даже задышал полной грудью. Интересно, как у Гермионы дела с зельем? И как там чудная склянка Невилла?
Он крутанулся на месте. Попросить, что ли?
— Гарри, немедленно успокойся. И не вертись, — тихо, но требовательно произнесла Гермиона, старательно следя за тем, что происходит в ее котле и полностью игнорируя происходящее. — Дай мне спокойно доварить его, ты уже два раза меня толкнул.
Но Гарри ее не услышал. Он ошеломленно смотрел на место, где еще пять минут назад стоял такой прекрасный, такой удобный, такой похожий на реторту алхимика стеклянный сосуд.
Малфой!
Гарри нашел глазами своего врага. Драко Малфой выглядел крайне довольным.
— Невилл! — воскликнул Гарри шепотом и, когда Невилл оторвался от своего котла, указал глазами на пустое место.
— Профессор Снейп, — завопил Невилл, забывая, чем грозит подобное поведение. — Профессор! Мой нейтралайзер пропал! Моя бабушка… она… сэр!
— Говорите связно, Лонгботтом.
— У меня пропал нейтралайзер, — щеки Невилла приобрели пунцовый цвет. — Это вещь… она принадлежит бабушке, я… я одолжил у нее, под честное слово, что не потеряю! А он исчез!
— Исчез… — неторопливо протянул Снейп, подходя к его парте. — Надо же, какая неприятность. Возможно, его сунул в карман Уизли, покидая нас?
Гарри чуть не затрясся от злости.
— Гарри, — предупреждающе произнесла Гермиона, не оборачиваясь. — Не доставь ему такой радости, Гарри. Помолчи.
- В любом случае ты найдешь эту бабушкину собственность после занятий, я практически уверен.
— Он покрывает Малфоя! — выдохнул Гарри яростным шепотом.
— Конечно, покрывает. Невилл, не одолжишь мне Тревора? До перемены… Спасибо.
— Приготовились к проверке результатов, — скомандовал Снейп.
Гарри ожидал, что, как обычно, им придется разлить зелье по колбам и сдать их запечатанными. Но все оказалось иначе.
— Патил, зелье должно быть лазурно-синим, а не ядовито-зеленым. Evanesco!
Чуть мерцающее зелье цвета морской волны исчезло из котла.
— Браун. Безобразно. Evanesco!
Лаванда показала спине профессора язык.
— Томас… что с вами, Грейнджер?!
Гермиона тянула руку стоя. Второй она прикрывала нижнюю часть лица, но тяжелые крупные капли крови все равно падали на парту и на пол, просочившись между пальцами.
Она побледнела, на лбу появилась испарина. Гарри протянул ей свой платок, и Гермиона, благодарно что-то промычав, прижала его к носу.
Снейп махнул палочкой. Однако невербальное заклинание не оказало видимого воздействия на кровотечение.
— Мод-но бде в Боднидьдое Кдыло? — прогнусавила Гермиона.
Снейп с подозрением оглядел ее с ног до головы.
— Ассио, Зелье Непрерывной Болтливости!
Аудитория замерла. Было слышно, как упала на пол еще одна тяжелая капля.
Гарри зажмурился.
Но ничего не произошло.
— Идите, мисс Грейнджер.
— А бое зебье?
— Ах, да. Evanesco!
— Оно по'бучилось?
— Приемлемо. Поторопитесь, мисс, — Снейп потерял к Гермионе интерес. — Томас. Ваша работа ужасна…
Гарри дальше не слушал. Ему было все равно, какими эпитетами наградят его труд. Он сильно беспокоился за Гермиону. Да что за день такой сегодня! Сначала выгнали Рона, потом этот ужас с лужами крови… от испарений, что ли? Кучу баллов сняли… Еще Малфой, гад, украл реторту Невилла. Можно спорить, его-то Снейп не обыщет…
Гарри посмотрел на Малфоя. И буквально столкнулся глазами с Амели Гринграсс.
Она медленно свела ладони. Хлопает?
Амели повторила жест три раза.
Интересно, кому предназначены эти аплодисменты…
— Выходим из класса по одному, — скомандовал Снейп, становясь в дверях и доставая палочку. — Я сделал достаточно предупреждений, чтобы ни один из вас не рассчитывал на всякие глупости.
Гарри сорвался одним из первых, забыв обо всех своих намерениях. Что случилось с Гермионой? В коридоре его перехватил Рон и буквально потащил в туалет для девочек на втором этаже.
— Она сказала, чтобы немедленно… что ждать невозможно!
Это Гарри и сам понимал. Однако почему в туалет, а не в Больничное Крыло? Они с Роном, конечно, попробуют сами справиться, но раз уж у Снейпа не вышло…
Воображение рисовало ему залитый кровью холодный пол и Гермиону, cползшую вниз по стене с абсолютно белым лицом.
Гермиона действительно была бледновата. Но чувствовала себя, похоже, превосходно: кровотечение волшебным образом прекратилось.
— Гарри… Рон… помогите мне… Мы не можем ждать!
— Да-да, конечно, — засуетился Рон и сделал попытку поддержать ее за локоть.
— Ой, ну перестань, — отмахнулась Гермиона и качнулась. — Теперь уже лучше. Еще минута, и я смогу колдовать. Пока голова еще сильно кружится.
Гарри незаметно огляделся. В корзине для мусора он заметил набухший носовой платок, глядя на который почувствовал приступ дурноты, и еще что-то яркое, цветное.
— Accio! — скомандовал он и с удивлением уставился на фантик.
— Я мог бы догадаться! — Рон хлопнул себя по лбу.
— Конечно, мог бы, — улыбнулась ему Гермиона. — Если честно, я и думала, что ты догадаешься. Сразу, как я попросила!
— Что происходит? — возмутился Гарри. — Вы о чем? Какие-то фантики. Конфеты.
Внезапно его осенило.
Конфеты!
— Ну разумеется! — довольно произнесла Гермиона, глядя на него. — Прогулочные тянучки Фреда и Джорджа. Как еще я могла вынести это зелье перед носом у Снейпа? В конце урока он бы точно всех обыскал.
— А он и обыскал, — ошеломленно протянул Гарри. — А ты правда вынесла зелье?
— Пока еще не знаю.
— Гермиона, — сурово потребовал Рон, — прекрати нас мистифицировать.
— Так чудную круглую колбу Невилла стащила ты? — изумился Гарри. — Я думал — Малфой.
— Я не брала колбу. И знаете, Малфой — не Малфой, но эта пропажа означает, что зелье есть не только у нас. Понимаете?
— Мы понимаем, — с непередаваемым выражением произнес Рон.- «Не только у нас» — это, вероятно, означает, что у нас оно тоже есть?
— Ferverto! — скомандовала Гермиона, и только тут Гарри заметил Тревора, сидевшего в раковине. В ту же секунду он превратился в бокал из зеленого стекла на короткой толстой ножке, подобные Гарри видел на Гриммаулд Плэйс. Бокал был наполнен до краев.
— Вот это да! — потрясенно произнес Гарри.
— Я же говорила, что мы не можем ждать… Тревор уже начал его переваривать, понимаете? Видите, цвет немного бледней, чем надо.
— Ты хочешь сказать?.. — Рон был потрясен. — Ты заставила нахлебаться жабу? Прямо из котла?
— Предварительно наложив Silencio, — кивнула Гермиона. К ней уже начал возвращаться румянец. — Я боялась, вдруг он начнет квакать.
— С ума сойти, — Гарри взволнованно прошелся по туалету.
Гермиона расхохоталась.
— Ты поверил? Что жабу можно напоить этой гадостью?
Гарри насупился.
— Нет, я превратила Тревора в бокал, отлила немного зелья — как раз начался весь этот шум с проверкой работ… а потом превратила его обратно в жабу.
— А оно… оказалось внутри???
— Ну, как видишь!
— Но откуда уверенность, что зелье не исчезнет после следующего превращения?
— Материя ниоткуда не берется и никуда не исчезает, — назидательно произнесла Гермиона.
Гарри бы с ней поспорил. Он-то как раз прекрасно помнил, как на чемпионате по квиддичу с пространством вытворяли всякие разные штуки… а трансфигурация? Так что все прекрасно берется из ниоткуда и исчезает в никуда. Он глянул на Рона, который засмотрелся на голубую жидкость.
— Зелье постоянной болтливости, — шептал тот, заворожено глядя на склянку. — Да еще и в исполнении Гермионы. Вот это да! И утянула его Гермиона. Скажи кому — не поверят!
— Класс! — согласился Гарри.
— Ну что ты заладил: утянула, утянула. Ну, утянула!
— Не сомневайся, мы найдем ему практическое применение, — заверил Гермиону Рон. — Я бы, например, подлил кое-кому пару капель… и посмотрел.
Он взял в руку бокал и аккуратно понюхал.
— Аккуратней. Лучше не трогай, мечтатель.
Гермиона принялась мыть старую, потрескавшуюся кружку, забытую здесь сотню лет назад или около того.
— Кстати, Рон… А что тебе взбрело в голову передразнить Хагрида?
Рон покраснел.
— Он не передразнивал, — тут же стал серьезным Гарри. — Прости, я совсем забыл тебе объяснить — от радости, наверное. Рон это… считал.
Гермиона от неожиданности выронила стакан.
— Ну вот… Теперь и перелить некуда. Через пару минут Тревор начнет возвращаться к своему облику, а я буду вынуждена снова подвергнуть его мучительной трансфигурации. И все из-за ваших глупостей!
— Это не глупости, Гермиона, — тихо сказал Рон. — Это… это страшная штука, если честно. Я же знаю, кто такие гарпии. Я вырос в колдовской семье — в отличие от Гарри.
Гермиона повернулась к Рону, машинально вытерев руки о мантию.
— Нам с Джинни мама еще в детстве истории разные про них читала. Так вот, они не имеют ничего общего с тем, что заставил меня сказать Гарри.
— Я не заставлял, — возмутился Гарри. — Я просто вспомнил, как Хагрид обсуждал их с Луной.
— Образ был очень четкий, — тихо закончил Рон. — И щеки впалые, и все такое. Но главное — совершенно невозможно противиться. Словно кто-то против воли заставляет тебя… Я сказал то, что сказал, — и сразу легче стало. А потом гляжу — все смеются.
— Интересно, — протянула Гермиона. — Значит, Хагрид это обсуждал в «Трех метлах»?
Гарри кивнул.
— А ты вспомнил. Ну еще бы. Ты был на взводе, ты злился… и ты напал на Рона.
— Я не нападал! — запротестовал Гарри. — Ты говоришь чудовищные вещи, Гермиона!
— Ты установил с ним контакт, смотрел ему в глаза?
— Я не доставал палочку! Я не произносил заклинаний… Ни Legiliments, ни какое другое!
— Нет. Но, видимо, сигнал был очень мощный… ничего этого не понадобилось. Транслятор.
— Давай не будем ничего придумывать? — рассердился Гарри еще больше.
— Давай, — неожиданно согласилась с ним Гермиона. — Но на ближайших занятиях по ТИ расскажем все профессору Мрач. Пусть скажет, с чем мы столкнулись.
Гарри промолчал. А что он мог возразить? Насупившись, он буравил взглядом умывальник.
— Ну вот, — Гермиона уже перелила в восстановленный стакан зелье и всем своим видом показывала, что больше не имеет смысла торчать в туалетной комнате. — Готово.
— Ладно, друг, пошли, — ткнул Гарри в плечо Рон. — Мне здорово из-за тебя досталось, но, честное слово, я не в обиде! То, что Гермиона сумела раздобыть такую ценную вещь, искупает все мои страдания на две недели вперед. Как представлю непрерывно болтающего Малфоя….
— Малфоя? — сияющее лицо Гермионы приобрело удивленное выражение. — Что нового сможет рассказать нам Малфой?
— Как это? — удивился Гарри. — Что знает, то и расскажет. Думаю, он за каникулы немало интересного подслушал.
— И все — про похищение Гринграсс. Готова спорить, это была главная тема всех каникул, — несколько презрительно заявила Гермиона.
— Ну и что? — Рон тоже был удивлен. — Интересно же!
— А то, что про похищение мы сами можем больше рассказать. И где прятали, и что хотели, и как затея провалилась. Причем, более достоверно, я уверена, чем излагал Люциус Малфой, пытаясь скрыть свои ошибки.
— И что ты предлагаешь?
— Дать зелье самой Гринграсс.
Гарри сидел на полу в туалете для девочек на втором этаже. Его друзья давно уже ушли на Чары, а он, вытянув ноги, расстроенно сканировал поверхность трубы умывальника.
Надо же, оказывается, Гермиона уверена, что Амели есть, что скрывать. Оказывается, если дать ей зелье непрерывной болтливости, можно услышать много интересного: например, что происходило в доме Крауча. Оказывается, возможно, там пытали людей, и не исключено, что кто-то высокопоставленный из министерства навещал ближайших слуг Лорда.
— Да если бы она обладала подобной информацией, то давно бы уже рассказала аврорам или Дамблдору! — горячился тогда Гарри. Но Гермиона только посмотрела на него с сожалением и вздохнула. Самое обидное, что Рон тоже поддержал эту бредовую идею.
Он считал, что, в любом случае, зелье можно разделить на две части и тогда никто не уйдет обиженным: ни Малфой, ни Гринграсс, — такие были его слова. Гарри разозлился, наговорил кучу колкостей и в результате не пошел на занятия к Флитвику.
И вот теперь он сидел и тупо смотрел на трубу умывальника с протравленной на металле змейкой. Если хорошенько зашипеть, откроется лаз в Тайную Комнату. Только шипеть надо на парселтанге, иначе ничего не выйдет. Еще неплохо позаботиться о фениксе, который вас вытащит обратно, если, конечно, вы не умеете ползать по трубам. Вытащит, разумеется, уже после того, как вы сунули свой любопытный нос, куда не следует.
Сунули нос, куда не следует…
Гарри вскочил. Ну надо же! Он столько времени искал способы и возможности, а разгадка оказалась тут, в туалете для девочек на втором этаже. Он в два приема отряхнул мантию и улыбнулся в старое мутное зеркало. Оттуда на него смотрел немного бледный, самую малость растрепанный, но воодушевленный юноша. И взор его горел.
— Чем мы его кормить будем, только, пожалуйста, не говорите мне, что он перебьется!
— Конечно, перебьется! Ой! Не дерись, а?
Рон потер макушку, возмущенно таращась на Гермиону.
— И вообще… — она не обратила никакого внимания на демонстрационную позу Рона, — каким образом ты, Гарри, собираешься заставить его спуститься вниз? Или даже не так… Каким образом ты собираешься сообщить, что Камень в Тайной Комнате? Письмом?
Она вытерла руки о фартук и с выражением продекламировала:
«Уважаемый Люциус Малфой, пишет вам Гарри Поттер. Исключительно из душевной склонности и глубокой симпатии, которые питаю к вам вот уже много лет, хочу рассказать, где хранится Философский камень, который мы с интриганом Дамблдором вовсе не уничтожили, как думают тут некоторые, а спрятали в тайном месте, куда никто, кроме меня и вашего хозяина проникнуть не может…»
Рон фыркнул. Гарри тоже не выдержал и улыбнулся.
— Десять баллов с Гриффиндора! — рассерженная профессор Спраут словно из-под земли возникла перед ними. — Вы будете сегодня пересаживать Лисьи Следы или нет!? Они, между прочим, пропадают! Если считать ворон!
Ребята пристыженно уткнулись носами в горшки. Гарри схватил один Лисий След и впечатал в песчаную почву. След тут же выпустил дюжину мелких корешков.
Проблема, о которой заговорила Гермиона, была самым слабым звеном в его замысле. И, если честно, именно эту проблему Гарри считал решенной. Он просто посвятил в свой План Амели. Уже довольно давно, на прошлой неделе. Сразу после того, как его осенила эта идея. Амели пришла в восторг от самой мысли запереть Люциуса Малфоя в Тайной Комнате. Правда, она долго выспрашивала Гарри, существует ли на самом деле Философский камень, и, казалось, все никак не могла поверить в тот прискорбный факт, что Дамблдор и Николас Фламель его уничтожили.
— У меня не укладывается в голове, Гарри, — жаловалась она, — что можно вот просто так, из каких-то сиюминутных, текущих соображений уничтожить уникальную субстанцию, легенду нашего мира, квинтэссенцию магии, миф!
Гарри ее понимал. Но дело было сделано, и было сделано так, а не иначе. Камня не существовало. Но разве поверит субъект, подобный Люциусу Малфою, в то, что кто-то по своей воле может уничтожить Могущество с большой буквы.
— Разумеется, он не верит, — подтверждала его мнение Амели. — Если, конечно, Сам-Знаешь-Кто рассказал ему о камне. Впрочем, думаю, так или иначе, он знает.
На вопросительный взгляд Гарри она ответила коротко:
— Снейп.
Конечно, она права, — думал Гарри, отпечатывая в горшке следующий Лисий След. — Снейп или не Снейп, но о камне знало слишком много народа, чтобы его существование осталось в тайне. А вот в то, что он уничтожен были посвящены только Фламель, Дамблдор и он, Гарри. Но если нет — тоже не большая беда. Малфой не поверит. Совершенно точно.
Плохо было одно. Никак не получалось набраться решительности и сообщить друзьям, что познакомил Амели с их замыслом. Никогда еще Гарри не делал подобных серьезных шагов, не обсудив предварительно их с Роном и Гермионой. Но после похищения он и Амели были дружны как никогда, и просто не было никакого желания держать что-то в секрете от нее.
Он рассказал — а она взяла самую трудную часть плана на себя.
Люциус Малфой, — сказала она, — никогда не поверит, что кто-то, пусть даже его друг — если у Малфоя есть друзья — просто так, не требуя ничего взамен, поделится сведениями подобного рода. Я знаю, Гарри, что попросить у нашего экс-Министра Магии, который нынче вне закона, чтобы он без подозрений отнесся к подобной информации.
Гарри этого было достаточно. В тот же вечер Амели отправила отцу Драко сову, предварительно напомнив, что совершенно неизвестно, сколько времени займет вся операция, так как адресат в бегах.
И вот прошла почти неделя. Неделя ожиданий, каждый день из которой Гарри был готов торжественно объявить друзьям правду. Малфой клюнул! — хотелось сказать ему, сохраняя некоторую небрежность в голосе. — Амели заставила его поверить в философский камень, — и посмотреть на их вытянувшиеся лица. Но дни шли, а мечты оставались только мечтами. Гарри от всего сердца надеялся, что временно.
— А кормить его можно будет попросить Добби, — прозвучал в его ухе шепот Рона Уизли. — Если эльфы могут просачиваться сквозь стены, то и сквозь трубы сумеют.
— Добби? Малфоя? — от неожиданности Гарри сказал это громче, чем хотел, и тут же поймал подозрительный взгляд Драко.
— Знаешь, это плохая идея, Рон, — злясь на то, что позволил вырваться возгласу, пробурчал он.
— Почему?
— Добби прислуживал Малфоям много лет. Хочешь заставить его испытать это снова?
— Ага, — Рон расплылся в улыбке. — Думаю, ему будет приятно это делать. В свете новых обстоятельств.
Перед мысленным взором Гарри возникла картина: поднос со школьной едой летит прямо в Добби. Эльф щелкает пальцем, и поднос исчезает в пяти дюймах от него. Добби шлет разгневанному Малфою приятную улыбку и исчезает с негромким хлопком. Люциус голодает и злится. И от голода становится еще злее. Разумеется, на самого себя. Гарри улыбнулся.
— Может, ты и прав. Надо будет поговорить с Добби.
— Конечно, прав! Только…
Рон хотел сказать, что перед тем, как говорить с Добби, надо быть уверенным, что кто-то возьмет на себя труд заманить Малфоя в Школу. Гарри хотелось сказать: «Я решил уже эту проблему. Малфой обязательно клюнет, дело лишь во времени».
Но он не мог.
— Обсуждаете, что будет, если корзину с едой кидать прямо в люк? — ехидно заметила Гермиона, догоняя их по дороге в замок.
— Ага, — Рон подмигнул Гарри. — Открываем — и бух туда сосисок с кетчупом.
— А оттуда в ответ проклятье!
— А мы ему — «Protego!»
— Пока ты, Рональд Уизли, будешь выполнять Protego, Малфой оттуда вылезет!
— Тс-с-с!
Подозрительно поглядывая на троицу, Драко Малфой с Крэббом и Гойлом обогнали друзей на повороте.
— Надо же, как ухо оттопырилось, — громко высказал в пространство Рон.
— На самом деле, Малфой спит и видит, как подлить зелье кому-нибудь из нас. Не забывайте, он свистнул у Невилла его реторту, так что нам надо держаться по возможности вместе.
Держаться вместе по многим причинам было невозможно. Взять хотя бы квиддичные тренировки. Гермиона не собиралась посещать их и тратить столько времени впустую. И сидеть в гостиной не собиралась тоже. Как всегда, она любила посидеть в библиотеке, где ближе к вечеру было не так уж много народа. Гарри и Рону было проще, но и они часто разлучались — гораздо чаще, чем это происходило на младших курсах. Похоже, у Рона наконец-то появилась девушка, чему Гарри был рад. Но все это отрицательно сказывалось на безопасности: так, во всяком случае, думали друзья до той поры, пока их не разубедил один случай.
Невилл плакал. Гарри не верил своим глазам: вымахавший ростом с Рона, похудевший, довольно уверенный в себе в последнее время, Невилл размазывал слезы по покрасневшим щекам и тоненько скулил. Рядом неловко топтались Дин Томас и Шеймас Финниган.
— Чего он? — Гарри присел на корточки и попробовал поймать взгляд товарища. Сначала ему показалось, что толку не будет, так как Невилл все равно тупо смотрел в одну точку, раскачивался из стороны в сторону и время от времени громко всхлипывал.
— Невилл, что произошло? — уже другим тоном требовательно спросил Гарри.
— Ба меня убьет, — выдавил Невилл. — Она предупреждала, чтобы я не… а я…
Ничего не понимая, Гарри посмотрел на Тома и Шеймаса. Они переглянулись, и Том, пожав плечами, сказал:
— Да он из-за банки своей… Вроде как Малфой ее украл. И не отдает.
На этих словах Невилл принялся всхлипывать с удвоенной силой.
— Снейп сказал, после занятий найдется. А Ба сказала, если потеряю нейтралайзер, — могу больше домой не приезжать.
— Ерунда, — уверенно заявил Рон. — Мне мама такое регулярно пишет. Если испачкаю парадную мантию, если не отвяжусь от Джинни, если снова получу отработку или порву свитер… это их любимая угроза, не понимаю, чего ты так распустился!
— Нейтралайзер — это не свитер! — воскликнул Невилл. — Нейтралайзер — это серьезный магический предмет.
— И что в нем было такого, Невилл? — спросил Гарри, думая, что если Малфой до сих пор не отдал Невиллу эту штуку, вероятно, это очень полезная и нужная вещь. И отобрать ее теперь будет непросто.
— Он… Он… разлагает все на свете зелья на нейтральные вещества и… воду.
Гарри от изумления сел на кровать и хватанул ртом воздух. То, что сказал Невилл, не упрощало задачи по возвращению реторты. Но неожиданно решило все остающиеся проблемы, расставило по местам все кусочки паззла, и План, наконец, абсолютно полный и без изъянов, засиял в воображении Гарри во всем блеске собственной гениальности. Да, Гарри был уверен — теперь все пойдет, как по маслу.
— Мы вернем тебе твою штуку, — он ободряюще положил свою руку на подрагивающее от сдерживаемых рыданий плечо. — Даже не сомневайся.
Гарри прятался в ванной комнате для старост. Он напустил цветной ароматной пены, так, чтобы сложилось впечатление, что кто-то вовсю плещется в теплой воде, раскрутил все краны, а сам нырнул в крохотный закуток, где стопками лежали подогретые эльфами полотенца, и приготовился ждать. Однако все произошло гораздо быстрее, чем можно было предположить.
Медленно отъехала в сторону входная дверь, и после короткой паузы показалась голова Грегори Гойла. Покрутилась из стороны в сторону и исчезла. Затем вошел Винсент Крэбб. Он бодро проследовал к самой воде и доложил:
— Его там нет. Гринграсс все наврала.
— Или он еще не пришел, — пробасил Гойл.
После этих слов появился Драко Малфой. Он оценивающе оглядел полный бассейн и отвесил Гойлу подзатыльник.
— А воду кто набрал? — прошипел он. — Ищите!
Крэбб и Гойл, испуганно вздрагивая при каждом неловком движении, стали обходить ванную комнату по периметру с разных сторон. Драко Малфой остался стоять ближе к выходу, сжимая в одной руке нейтралайзер с «зельем», а в другой — палочку, которую наставлял то на один, то на другой предмет. Русалка на стене с нескрываемым любопытством наблюдала за происходящим. Неожиданно Гойл поскользнулся на мокром полу и с грохотом упал — реакция Малфоя была незамедлительной.
— Petrificus Totalus, — нервно выкрикнул он.
Грегори Гойл только шумно ругался, бревном валяясь на мокром полу, но встать не мог.
— Драко! — прохрипел он. — Сними заклятие.
— Десять галеонов, — сердито бросил Малфой, подходя к приятелю вплотную. — Но не думай, что я тебе поверю на слово: ты мне еще за контрольную по Чарам не отдал.
— Похоже, Поттера действительно уже нет! — с противоположного конца комнаты крикнул Крэбб. — Амели что-то перепутала.
— Как же, перепутала, — пробурчал поверженный Гойл. — Еще скажи — «случайно».
Гарри решил, что пора. А то уйдут еще.
Он выскочил из своего укрытия и успел послать сногсшибатель и фурункулезное заклятие в Малфоя и ногтеростное — в Крэбба. Вжавшийся в пол Гойл был плохой мишенью, поэтому ему ничего не досталось. Стремительно покрывающийся гнойными прыщами Драко отправил в Гарри ответный сногсшибатель, прежде чем рухнул на Гойла. Однако падение сыграло с ним злую шутку — он промахнулся. А вот Крэбб попал. Гарри почувствовал, как немеют все его члены и, уже падая на мокрый кафель, успел подумать, что все прошло более чем естественно: на него напали, он оборонялся. Если эта история выплывет наружу, что сомнительно, имя Амели останется в стороне. Зачем Малфою раскрывать «свои источники»? А Гарри и подавно невыгодно ее упоминать в связи с этой историей — да и вообще.
— Лей прямо в глотку, — командовал сине-розово-желтый Драко. Гарри с удовлетворением видел, что фурункулезное заклятие ему особенно удалось: от стресса, не иначе. Щелкая по плитке отросшими ногтями, Крэбб подошел к нему и разжал рот. Палочкой. Гарри не долго думая, вцепился в нее зубами.
— Отпусти! — заревел Крэбб. — Драко, он мне палочку попортит!
Драко не обратил на товарища ни малейшего внимания: орудуя ею, как рычагом, он разжал Гарри рот и влил туда содержимое реторты. Гарри осталось только молиться, чтобы утверждение Невилла о том, что эта стеклянная штука преобразует любые зелья в нейтральные вещества и воду, оказалось правдой. Иначе сейчас весь План похищения Люциуса Малфоя, источника финансовой независимости Волдеморта и неприятностей многих остальных, будет выболтан во всех подробностях.
Сердце Гарри колотилось. Потом стало биться спокойнее — Невилл не ошибся. Потом еще спокойнее.
— Чего это он молчит-то? — просвистел громким шепотом Гойл. — А? Может, Зелье протухло?
— Может, на тебе проверим? — предложил Малфой, не отрывая напряженного взгляда от лица Гарри.
Ругая себя за то, что чуть было не провалил все дело, Гарри заговорил. Точнее, Заговорил. Да, они репетировали. Гермиона сказала, что очень трудно с непривычки говорить даже пять минут без остановки. Они с Роном не поверили, а когда оказалось, что это правда, Гарри совсем по-другому взглянул на Лаванду Браун.
Сейчас репетиции пригодились. В течение некоторого времени Драко вынужден был слушать про квиддич. В котором было много-много Драко Малфоя. Его манера полета, его манерность в полете. Состояние его метлы. Состояние Драко в полете. Состояние команды, когда Драко в полете. Отдельной темой — посадка Драко на метле.
Глядя, как меняется лицо Малфоя, Гарри испытывал глубокое удовлетворение.
— Может, врезать ему? — предложил Крэбб, переминаясь с ноги на ногу с характерным постукиванием.
— Бесполезно, — процедил Драко. — Он не контролирует речевой поток. Пока доберемся до глубин сознания, придется много чего выслушать.
— А мы на ужин не опоздаем? — забеспокоился Крэбб. — Откуда ты знаешь, что он должен о чем-то конкретном проболтаться?
— Не греми когтями, — поморщился Малфой. — Ну, что-то же интересное он знает? Не просто так к Дамблдору, как на тренировки, бегает? Кстати, расколдуй меня.
Гарри продолжал болтать на темы, заготовленные заранее, при этом наблюдая, как пыхтят Крэбб и освободившийся от обездвиживающего заклятие. Получалось откровенно слабо. Гарри стал рассказывать о промахах Люциуса Малфоя, начиная с дневника Тома Риддла и заканчивая Битвой в Отделе Тайн.
— Ну давай, я все-таки ему врежу, — не вытерпел Крэбб, с беспокойством наблюдая, как лицо Драко после синюшно-красных пятен заливает нездоровая белизна.
— Позже. Я сам ему врежу.
— Охота тебе это терпеть. Кстати, ты тоже с меня заклятие сними?
— Десять галеонов. Или пусть Гойл снимает.
— Ну чего ты на меня злишься, — заныл Крэбб. — Я не виноват, что у него вся корка и подкорка заняты всякими мерзостями про тебя и твоего отца. О, теперь и до Снейпа добрался.
Гарри с удовольствием рассказывал свое мнение о профессоре Снейпе: о его внешности и предполагаемых отношениях с женщинами, о его походке и зависимости от Дамблдора.
Это позволило ему плавно перейти к тому, что есть у Снейпа и положительные стороны. Его преданность Дамблдору лично.
У Драко Малфоя глаза стали круглые, как плошки.
— Снейп говорил, что человек под действием этого зелья не врет! — возмутился он.
— Значит, Поттер не врет, — пропыхтел Крэбб, все еще обижаясь на десять галеонов.
Тем временем Гарри развивал свою мысль. Они с Гермионой дважды прорепетировали этот переход. Гарри углубился в подробности того, что Снейпу прекрасно известно, что Философский камень не уничтожен, что он спрятан, и надежно. Что только он, Гарри, и Сами-знаете-Кто могут проникнуть в это хранилище… А то, что Лорд до сих пор не предпринял ни одной попытки выкрасть эту ценную вещь только подтверждает его неведение. Значит, Снейп предан Дамблдору.
Это была опасная игра. Гермиона первая высказала мысль, что Малфой расскажет обо всем Лорду. Но Амели, когда Гарри передал ей эти слова, только расхохоталась.
— Ни за что! — уверенно заявила она. — Надо знать этого расчетливого и корыстного негодяя. Пока он считает, что Сам-Знаешь-Кто может дать ему положение и защиту — он будет служить. Но как только он поймет, что в его руках все могущество мира — а бессмертие и деньги — это оно и есть, Гарри, — то никому не позволит стоять над ним. И правильно сделает, если честно.
Гарри и самому казалось, что преданность Малфоя основана на выгоде и расчете. Вот если бы дело касалось Беллатрикс Лестранж… но оно ее, по счастью, не касалось.
— Чего это он такое сказал? Про камень?
— Вот уж не знаю.
Гарри переключился на Дурслей. Еще в запасе были темы с Хагридом и близнецами. О чем говорить дальше, он решительно не знал. Но рассчитывал, что вряд ли Малфой станет тянуть время после действительно интересных сведений.
— По-моему, мы уже достаточно слушаем этот бред, как считаете? Опять же ужин, Гойл, вот-вот начнется.
— Разве мы узнали все, что собирались? А как же тайные планы Дамблдора? Ты говорил, он должен знать много о планах Дамблдора! — на круглом лице Крэбба было написано неподдельное изумление.
— Да ничего он не знает, ты что, не видишь? Оскорбляет моего отца, Снейпа и меня. Квиддич уже был. Что еще может быть у Поттера за душой? Того гляди, начнет рассказывать о своих любовных похождениях, и тогда меня стошнит.
— Он еще что-то говорил про какой-то камень.
— Да? Прослушал, наверное. Кстати, Крэбб… Давай я сниму с тебя заклятие, а то так и будешь греметь ногтями об пол.
Крэбб с готовностью встал напротив Драко.
— Obliviate!
Гойл, держащий Гарри, чтобы тот случайно «не вырвался и не убежал», застыл от удивления. В этой позе его и застало второе заклятие потери памяти.
— Вот так, — Драко торжествующе посмотрел на Гарри. — А то — камень-камень… Не про их честь этот камень. Да, Поттер?
Внезапно Гарри понял, что сейчас произойдет. Мерлин! Они этого не предусмотрели! Как же он расскажет друзьям, что все получилось…
— Obliviate!
— Значит, мы решили, что я расскажу Малфою о якобы хранящемся в Тайной комнате камне, — переспрашивал Гарри поздним вечером Рона и Гермиону.
— Ну да. Только теперь вот непонятно, получилось ли тебе сказать все, что нужно, или нет. Ты хоть План-то свой помнишь?
— Помню, — растерянно ответил Гарри, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. — Я как в ванной комнате оказался — не помню. И что было потом. Почти до того, как вы меня нашли. И перед ванной комнатой не помню.
— А что было вчера?
— Помню. И утро — тоже помню. А вот дальше — не уверен.
— А я думаю, у Гарри все получилось, — задумчиво протянул Рон. — Иначе какой смысл был бы Малфою стирать ему память.
— Чтобы не попасться? — предположила Гермиона. — Гарри мог бы рассказал учителям, что на него напали с Зельем постоянной болтливости.
— Точно. Стер, чтобы ты, Гарри, не наябедничал.
— Знал бы он, — нервно хмыкнула Гермиона, — что Гарри ни за что бы никому не рассказал про их «зелье».
Вбежавший в гостиную второклассник робко остановился около «больших ребят», коротавших вечер у камина. Он робел еще и потому, что около них валялась эта устрашающего вида наглая рыжая кошка.
— У меня записка Гарри Поттеру, — пропищал второклассник.
Гарри протянул руку. На тонком дорогом пергаменте, явно не из магазина «Флориш и Блотс», было выведено знакомым почерком.
Только что в Хогсмиде мы с М старшим заключили Непреложный Обет. Я рассказала все, что мне известно о предмете и пообещала то, что мы обсуждали.
— Что такое? — Рон с нетерпеливым любопытством полез читать через плечо.
— Ничего особенного, — севшим голосом проговорил Гарри. — Драко уже донес отцу про камень.
— Откуда знаешь, — засомневался Рон.
— Только что Амели заключила с Люциусом Малфоем сделку. Что дал ей он — мы не знаем, а вот она взамен пообещала, что лаз в Тайную Комнату будет открыт тогда, когда Люциус от нее потребует.
— Но Гринграсс не говорит на парселтанге.
— Гринграсс встречается с тем, кто говорит, и имеет на него такое влияние, что он готов штурмовать пропавшие дома Краучей, лишь бы с ней ничего не случилось, — криво улыбнулся Гарри.
— Ты все рассказал этой? — на лице Гермионы был написан неподдельный ужас. — Ну Гарри… тогда я… мне тогда лучше сразу выйти из игры.
— Но ты же не была против, когда мы попросили Амели намекнуть дружкам Малфоя, что Гарри будет в ванной для старост перед ужином?
— Это другое, — яростно парировала Гермиона. — Это просто просьба, без подробностей. Просьба вслепую, если хочешь!
— Я не использую Амели вслепую, — тихо сказал Гарри. — Если тебе это неприятно, тогда действительно можешь выйти из игры.
Гермиона вскочила. Лицо ее было красным, в глазах стояли готовые выплеснуться слезы.
— Как хочешь, Гарри… — у нее не хватало слов. — Думаю, ты совершаешь одну из самых больших своих ошибок.
И она ушла.
