Mort D’Innocence

Глава 2. Ночь накануне Рождества

…Yet in thy dark streets shineth
the everlasting Light
the hopes and fears of all the years
are met in thee tonight…1

— Джеймс, держи! — Сириус швырнул гирлянду остролиста вверх. Джеймс, стоявший на стремянке, подхватил конец и прикрепил к стене.

— Ох, дети, вам бы всё дурачиться, — с улыбкой вздохнула Эллен Поттер, ласково глядя на молодых людей. — Зачем куда-то лезть, что-то подкидывать, кода есть VingardiumLeviosar и Fixio?

— Не беспокойся, мама, мы ещё не забыли Основной Курс Чар, — со смехом сказал Джеймс. — Только вот с Пожирателями обычно приходится применять совсем другие заклинания!

— Точно, — поддержал друга Сириус. — Ни Вингардиум, ни Фиксио их почему-то не устраивают. Один раз мне, правда, удалось превратить одного типа в заварочный чайник — размером два метра на метр. Но это было совсем не то — вообще-то я хотел сделать его ночным горшком, это более подошло его внутреннему содержанию.

— А блестящее применение привычных заклинаний тебе могут продемонстрировать Лили, Рем и Пит.

Эллен перевела глаза в угол, где остальные Мародёры и Лили, её невестка, заканчивали украшать огромную пушистую ёлку. Золотистые звёзды, малиновые шары, имбирные сердечки в блестящей глазури и конфеты в нарядной обёртке были равномерно распределены по веткам, и Ремус осторожно водружал на макушку белокурого ангела с серебряными крыльями, в то время как Лили и Питер наперебой отдавали ему указания: «левее», «чуть выше», «нет, теперь правее». Наконец, ангел благополучно занял своё место. Рем с облегчением опустил палочку.

— Всё, закончили.

— А, по-моему, криво, — критически заметил Сириус. — Джимми, тащи сюда стремянку!

— Нет-нет, всё в порядке, — быстро сказала Эллен. — Вообще-то, я пришла сказать, что испеклись булочки и вам стоит присоединиться к нам, пока папа не начал их уничтожение сам, в одиночку. Корица — слишком сильное для него искушение, — Эллен весело улыбнулась.

— Булочки? Что ж ты сразу не сказала! — Джеймс ловко спрыгнул с лесенки.

— Эй, Сохатый, а ты ничего не забыл? — Сириус упёрся руками в бока. Джеймс вопросительно посмотрел на него.

— Омела, дружище. Омела, — Сириус подмигнул Лили. — Ты уже устроился, а как же мы, бедные Мародёры? Мы тоже хотим целовать красивых девушек! Так ведь, Рем, Пит?

— Ещё как, — улыбнулся Рем. — Fixio2 омела!

Лёгким движением палочки он прикрепил омелу над дверьми, и весёлая компания со смехом и шутками переместилась на кухню, к очагу, глинтвейну, и булочкам, оставив после себя в гостиной атмосферу праздника и мерцающую ёлку со слегка кривовато сидящим ангелом на верхушке.

Мистер Северус  Л. Снэйп встречал Рождество своеобразно. Надёжно забаррикадировавшись от своих «гостей» в бывшей тюрьме, превращённой им в лабораторию, он водрузил на стол вместо традиционной рождественской ёлки котёл с варевом экстремально-лилового цвета и, впервые за долгие годы, его настроение было действительно рождественским, сдобренным, правда, изрядной порцией чёрного юмора.

Настроение поддерживали кружка глинтвейна, к которой регулярно обращался молодой человек, факт, что Его Лордство (Северус мысленно плевался, когда приходилось лебезить) в замке отсутствовал, а значит, никак не мог опровергнуть утверждение Северуса, что он запирается в лаборатории исключительно по приказу Лорда, и весьма примечательная книжка, которой в данный момент упивался Снэйп. Книжка была замечательна по нескольким причинам: во-первых, она была маггловская — при её изготовлении не было использовано ни унции магии, и даже не пострадала ни одна Чернильная Мушка, и речь в ней шла исключительно о магглах. Во-вторых, Северусу её подсунул Профессор Дамблдор, произносить имя которого в радиусе одного километра от Лорда было практически равнозначно харакири с помощью атомной бомбы. Впрочем, это меркло на фоне того, что Северус не только изготавливал в данный момент довольно сильное снадобье для частичной блокировки эффекта «Круциатус», но и являлся тайным агентом вышеупомянутого профессора в частности и Ордена Феникса вообще.

Решение присоединиться к Ордену было обдуманным и взвешенным. Согласившись вступить в ряды сторонников Волдеморта, молодой человек довольно быстро пожалел об этом импульсивном поступке, продиктованном вспышкой ненависти и воспоминаниями о пережитом унижении. Получив возможность ближе ознакомиться с философией и методами Лорда&Ко, Северус содрогнулся от омерзения. Это вовсе не была «Священная Борьба с Магглами и Нечистокровными», как преподносили её Волдеморт и Пожиратели, а банальная Жестокость ради Жестокости, или Жестокость ради Развлечения, к чему Северус питал особенное отвращение — спасибо Поттеру и Блэку, а также родному папеньке, почившему незадолго до возвращения «любящего» сына домой. В этом, по разумению Северуса, и заключалось главное счастье мистера Снэйпа-старшего, ибо доберись до него сын, его кончина была бы куда более болезненна. Словом, так или иначе, но Северус стал шпионом. Звание, быть может, не самое почётное, но внесшее приятную разнообразность в его монотонную жизнь. Тосковать и смаковать воспоминания о своей не вполне удачной судьбе не оставалось ни времени, ни желания — каждый день ходя по грани и сохраняя постоянную бдительность, Северус позволял себе расслабиться лишь изредка, когда был полностью уверен в собственной безопасности. Как, например, сейчас.

В этот же самый момент его приятное уединение было нарушено бесцеремонной попыткой открыть дверь, которая упорно не желала впускать визитёра, поддерживаемая весьма вместительным платяным шкафом. Некто за дверью тихонько чертыхнулся и обиженно засопел, предпринимая очередную попытку открыть дверь; Северус молниеносно засунул кувшин с глинтвейном в камин, наложил на котёл с зельем разочаровывающие чары и швырнул на стол толстый фолиант, недвусмысленно озаглавленный «Лучший приём для худшего врага» Алессандро Борджа3.

— Кто там? — спросил Северус, вновь усаживаясь в кресло и изображая на лице хмуро-сосредоточенное выражение.

— А ты ждёшь ещё кого-то? — ответил кокетливый голосок. Северус вздохнул. По правде говоря, он намеревался провести вечер в полном одиночестве, но говорить об этом Дэйзи МакКонахью не имело никакого смысла. Кроме того, она была далеко не худшим вариантом. Смирясь с неизбежным, он отодвинул шкаф.

— Заходи.

В подземелье проскользнула высокая черноволосая девушка, чьё личико вполне можно было бы назвать прехорошеньким, если бы не забавный носик — «почти древнегреческий» по утверждению Дэйзи, но резко переходящий в курносый ещё у переносицы — по утверждению всех зеркал в радиусе пяти метров, который придавал ей вид весьма суетливого мопсика. Подмышкой у неё была зажата бутыль характерно вишнёвого цвета, в руках она держала два блюда — с минспаем4 и — почему-то — творожным тортом, увенчанным засахаренными сливами. На её лице сияла улыбка оптимистического идиота. Кем, собственно, по мнению Северуса, Дэйзи и была.

— Я принесла наливку! И закуску к ней, — радостно сообщила она. — Глупо, в самом деле, запираться и хандрить. Я решила составить тебе компанию.

— Что, тоже собираешься похандрить? — язвительно сказал он, но его укол пропал втуне. Дэйзи всё воспринимала буквально.

— Нет, глупый! Я собираюсь покончить с твоей хандрой!

— Что ж, присаживайся, — он взмахнул палочкой.

— ЧТО ЭТО? — спросила Дэйзи, глядя на него с недоверием.

— А что, так трудно узнать кресло? — с раздражением буркнул он.

Заклинание кресла Северус позаимствовал из арсенала Дамблдора, но создать удобный мягкий стул, оббитый ситцем, почему-то не выходило — вместо него постоянно появлялся некий гибрид кресла-каталки и пыточного стола (в котором любой среднестатистический маггл с лёгкостью опознал бы обычное зубоврачебное кресло).

— У меня есть идея получше! — жизнерадостно сказала Дэйзи и, поставив тарелки на стол, плюхнулась Северусу на колени. — Так тоже неплохо, не так ли?

Снэйп мысленно пожелал себе терпения. Он ужасно не любил подобных жизнерадостных оптимистов, но она и в самом деле была неплохим вариантом, особенно если учесть, что была приставлена к нему в качестве надзирателя. Хотя, определение это было несколько неточным: Тёмный Лорд не хуже него знал о количестве мозгов в голове девушки, и поэтому её главной задачей было банальное изложение фактов и выуживание информации. Кроме того, как подозревал молодой человек, Лорд всерьёз намеревался посадить его на короткий поводок, но для этого нужно было для начала выяснить его слабости, для чего и была нужна Дэйзи — и будь на её месте кто-либо умнее, Снэйп всерьёз бы забеспокоился о своей безопасности. Но для Лорда он был не более чем пешка — кто мог заподозрить зелёного неофита в том, что ему известны некоторые секреты, доступные лишь узкому кругу самых близких к повелителю Пожирателей? Тем не менее, это было так, и Северус лишний раз мысленно поблагодарил Волдеморта за то, что он счёл его родной дом подходящей резиденцией.

Старый замок сильно изменился как снаружи, так и внутри. Его стены сияли чистотой, зелёный плющ5 увивал лишь западную стену, подбираясь к угловым башенкам, напоминавшим перечницы с заострёнными крышками, выложенными новенькой черепицей, а во всех окнах блестели стёкла. Двери больше не скрипели, навсегда исчезли сквозняки, паутина и пыль, шаги скрадывались мягкими коврами, а в вестибюле журчал столь модный нынче фонтан. Но это больше не был его дом, и Северусу иногда даже становилось жаль Дэйзи, которая совершенно искренне желала выйти за него замуж и свить в Фалькон-Эйри6 «уютное гнёздышко».

— Послушай, а почему ты присоединилась к Лорду? — спросил Северус внезапно.

Дэйзи, безмятежно потягивавшая наливку, подняла на него недоумевающие голубые глаза.

— А почему ты спрашиваешь? — сказала она.

— Интересно. Среди сторонников Лорда не так уж много женщин. Белла Лестранг, Эржебет Блейн… Кто ещё? Ты не похожа на них… В тебе нет… тьмы.

Её глаза стали серьёзны, и Снэйп подметил в них проблеск недоступной ему мудрости. Меньше всего сейчас Дэйзи была похожа на нимфетку-переростка, и Северус спросил себя, не слишком ли рано он снял со счётов эту девушку.

— Да, во мне нет силы, как у Беллы.

— Тогда почему, Дэйзи?

— Так проще. Ничего не надо решать самой. И я слышала Барти с Регом — они считали, что это правильное решение, — искорка мудрости погасла точно так же, как и загорелась, оставив, тем не менее, смутное беспокойство в его душе. Мисс МакКонахью, возможно, была далеко не так проста, как старалась казаться.

Длинная светлая прядь, щекотавшая его щёку, разбудила Драко Малфоя. Сладко, по-кошачьи зевнув, он открыл глаза и постарался сфокусировать взгляд на том, кто так бесцеремонно потревожил его сон.

— Привет, сын, — кто-то, просунув палец в крепко сжатый кулачок, потряс его руку. Малыш внимательно следил за манипуляциями — больно не было, скорее, даже приятно, и Драко решился на улыбку. Кто-то новый ему определённо нравился.

— Ты пойдёшь к папе на ручки? Ну, конечно же, да, — Драко издал гукающий звук и засучил ножками, и Люциус, подхватив сына на руки, подошёл к окну. Белые хлопья снега, медленно падая из низких облаков, мягко ложились на кусты и деревья в парке, укутывая их тёплой шубкой до весны. Вдалеке, за парком, смутно угадывался силуэт маленького городка — его домиков, где зажигались первые огни, церкви с высоким барокальным шпилем, и старой водонапорной башней. Всё это уже было внешним миром, миром магглов, поэтому городком Малфои интересовались постольку-поскольку, раз уж незапамятный Лерой Малфой удосужился основать сей городишко. Драко пейзажи интересовали мало; ещё меньше его интересовала семейная хроника. Он зажмурился от сияющей снежной белизны и, забеспокоившись, издал недовольный мяукающий звук, явно предупреждая, что, если его желания не будут предугадываться и воплощаться заранее, будет хуже. Люциус засмеялся.

— Да, малыш, ты рождён Малфоем! Нарцисса, наш сын требует твоего участия.

Нарцисса, сидевшая в глубине комнаты на кушетке с ещё одним розово-белоснежным кружевным свёртком на руках и следившая за мужем с улыбкой, кивнула.

— Ещё минута, и мы можем поменяться. Они ангелы, правда?

Он задумчиво посмотрел на сына. Тому уже исполнилось девять дней, но Люциус увидел его сегодня впервые — дела по поручению Лорда удерживали его весь последний месяц вдали от семьи. Мало кто поверил бы, что один из самых жестоких Пожирателей Смерти — как называли себя сторонники Волдеморта — хранящий в своей душе самые страшные и гибельные секреты, является нежным и любящим мужем и отцом.

— Ангелы? Да… Падшие Ангелы, — тихо сказал он. — Нарцисса, я должен сообщить тебе, что Лорд почтит нас сегодня своим присутствием. Надеюсь, ты понимаешь всю важность этого события? — тон Люциуса резко изменился, и Драко, не понимавший пока слов, но очень тонко воспринимавший интонацию, удивлённо посмотрел вверх. Нарцисса послушно кивнула. Вопросы Люциуса не предполагали ответа, отличного от того, что был уже заложен в них.

— И, самое главное, — Люциус перешёл на шёпот, — ты помнишь о том, почему надо держать язык за зубами? Зелье приготовлено?

— Конечно, — быстро ответила Нарцисса. — Дорогой, ты в самом деле уверен, что этого не избежать? Что это необходимо?

— Да, — Люциус решительно кивнул. — Это очень большой риск, Нарцисса. На твоём месте я бы готовился к худшему. Мне жаль, что так получилось, но безопасность Наследника, — Люциус запечатлел поцелуй на лбу мирно пускавшего пузыри Драко, — превыше всего. Второй ребёнок был непозволительной роскошью, дорогая. Нет, не говори ничего. Я знаю, что ни ты… ни кто-либо другой, не виноваты. Это — просто судьба.

Профессор Дамблдор сидел в своём кресле, слегка сгорбившись, положив руки на подлокотники и, казалось, дремал, но когда Минерва МакГонагалл тихонько развернулась, чтобы на цыпочках прокрасться к выходу, не потревожив профессора, её остановил ласковый и усталый голос:

— Не уходите, Минерва. Я не сплю.

Профессор МакГонагалл повернулась.

— Я не хотела потревожить вас, Альбус. Вы так рано ушли с Праздничного обеда… Что-то случилось?

Профессор Дамблдор кивнул. В его глазах светилась мудрость и печаль — Минерва не знала, была ли эта печаль вызвана известиями или грузом прожитых лет. Профессор Дамблдор был очень стар — ему уже было около ста, когда маленькая Минни МакФарлан впервые пересекла Хогвартское Озеро, но он практически не изменился за прошедшие сорок с лишним лет, тогда как в чёрных волосах Минервы появились серебряные нити, да прибавилось морщинок вокруг глаз.

— Вы получили сову?

— Да, Минерва, получил, — профессор устало прикрыл глаза, в его голосе почудились слёзы.

Всему этому могло быть только одно объяснение.

— Кто? — спросила она внезапно осипшим голосом. Это всегда был страшный вопрос. Новые и новые жертвы — каждый день, они сливались в единый скорбный список, но за каждым обезличенным надгробием мог оказаться друг, брат, сын, муж, отец, мать, дочь… «Раз теряешь, значит, есть, что терять» — но это было слабым утешением для потерявших.

— Алджернон Стрэй. И пять магглов вместе с ним.

К своему стыду, МакГонагалл испытала облегчение. Она не знала Алджернона, кем бы тот ни был.

— Стрэй? — в её голосе проскользнули вопросительные нотки.

— Мы вместе росли. Он выбрал для себя путь исследователя, последние годы был главой Отдела по Монитрингу Магических Артефактов.

Минерва удивлённо приподняла брови.

— Мониторинг Артефактов? — недоумевающе переспросила она. — Но это совершенно безобидный, маленький отдел. Три человека или что-то вроде этого, но не больше пяти. Стрэй не имел никакого значения для… Вы знаете, кого. Они убили его ради развлечения?

Дамблдор покачал головой.

— Вы не совсем правы, Минерва. Отдел действительно маленький, но ведь и артефактов не так уж много — большинство в музеях, я полагаю. Но они искали новые. И, судя по последнему письму Ала, он напал на нечто сенсационное в Винчестере7. Я ошибся, когда не оценил этого сообщения — похоже, он действительно что-то нашёл, иначе бы его не убрали.

— Что же это может быть? — спросила МакГонагалл с тревогой.

— Боюсь, мы узнаем это только после того, как оно будет направлено против нас, Минерва.

Малфой встречал гостей на крыльце дома, к которому поднимался причудливо изогнутый пандус. Территория Имения была надёжно защищена заклятиями как от Аппарирования, так и от любого другого вторжения незваных магических гостей, тогда как удерживать на расстоянии магглов Люциусу удавалось незамысловатой табличкой на воротах, которая гласила:

Существовала ли данная статья на самом деле, его не волновало. Табличка обладала поистине гипнотическим влиянием на магглов, и тем оправдывала своё существование.

Сани, запряжённые парой светло-серых, в яблоках, лошадей, стремительно скользили по накатанной аллее, в них, кроме маленькой фигуры на облучке, сидели ещё четыре человека. Лихо развернувшись на пандусе, и подняв облако снежной пыли, сани резко остановились перед ним. Маленькая фигура спрыгнула и услужливо распахнула дверку перед прибывшими.

— Мог бы и поосторожней, болван, — сердито бросил Люциус, подойдя ближе, пнув эльфа, и одновременно подавая руку высокой черноволосой женщине.

— Простите, хозяин, я не хотел, — пискнул тонкий дрожащий голосок, и эльф, жалобно всхлипывая, стукнулся головой о борт саней.

— Всё развлекаешься с прислугой, Люс? — со смехом спросила женщина. — Я думала, тебе сейчас недосуг.

— Всё возможно совместить, Белла, — сказал Люциус. — Мой Лорд, благополучно ли вы добрались?

— Вполне, — сказал Лорд Волдеморт. — Невозможность аппарировать, конечно, является некоторым неудобством, но это не так страшно.

Люциус склонил голову.

— Надеюсь, сани уже были у ворот, когда вы аппарировали, Повелитель? — Малфой, злобно прищурив глаза, бросил взгляд на эльфа, который сжался под грозным взором хозяина.

— Да, — холодно сказал Волдеморт, выбираясь из саней.

— Прошу вас, проходите. Нарцисса уже ждёт нас в гостиной.

Волдеморт, сопровождаемый Беллатрикс Лестранг, её мужем Рудольфом и зятем Рабастаном, проследовал в дом. Люциус, наградив напоследок несчастного эльфа грозным взглядом, поспешил за ними. В уютной гостиной, отделанной в зелёных тонах, уже находилась небольшая компания магов и волшебниц, которые моментально оставили свои разговоры и бокалы при виде Лорда. Даже Нарцисса, сидевшая в кресле с видом царствующей королевы, поднялась и присела в изящном реверансе; но внимание Волдеморта было приковано к большой серебряной колыбели, располагавшейся по левую руку от матери.

— Представьте же, наконец, Главного виновника торжества, — на его устах мелькнуло подобие улыбки, от которой Нарциссе захотелось схватить детей и бежать как можно дальше.

— Вот, мой Лорд, это Драко, — Люциус взял из колыбели сына; на лице его жены читались признаки явного беспокойства, и он кинул на неё едва заметный предупреждающий взгляд.

— Драко? — задумчиво спросил Лорд. — В честь вашего отца, я полагаю… И Нимуэ?

— Нимуэ? — Нарцисса рассмеялась поспешным высоким смехом. — О, мой Лорд, это было бы странное имя для мальчика. Мы назвали его Блэйком.

— Близнецы, значит, — губы Лорда искривились в улыбке, за которой Малфой, следивший за всеми его манипуляциями со спящим ребёнком, почувствовал некое разочарование. — Что ж, рождение сына в столь древней и чистой семье всегда радость, у вас же радость двойная. Примите мои поздравления. Хочется пожелать, чтобы эти молодые люди пошли по достойной дороге.

— Да, мой Лорд. Благодарим вас, — Люциус слегка расслабился, когда Лорд, наконец, положил ребёнка обратно в колыбель, но в этот момент младенец открыл глаза и разразился плачем.

Нарцисса вздрогнула и подхватила его на руки.

— Шшшш, тихо, тихо, моя прелесть, — зашептала она. — Всё хорошо, мама здесь.

— А погода-то портится, — сказала Беллатрикс. — Похоже, будет буря. Цисса, может ты уйдёшь с детьми наверх? От этих воплей голова раскалывается.

— Да, Нарцисса, так действительно будет лучше, — сказал Люциус. — Пусть Динки, или кто ещё присмотрят за ними. Только не Добби. Его отправь чистить дорожку к воротам, и чтоб я эту нечисть до завтра не видел.

Позднее, после рождественского ужина, когда мать и другие родственники Нарциссы отправились восвояси, и остались лишь Лорд и Пожиратели Смерти, Волдеморт повелительно кивнул хозяину, подзывая к себе.

— Малфой, пора заняться делом. Дети и прочие радости жизни, бесспорно, прекрасны, но надо помнить о долге. Где мы можем спокойно говорить?

— В кабинете, мой Лорд, — сказал Люциус, незаметным жестом давая понять Нарциссе, что ей пора удалиться. — Вы хотите говорить только со мной?

— Нет. Рудольф, Рабастан, Белла — вам также будет небезынтересно послушать нашего друга Долохова.

Плотно затворив двери кабинета, Малфой наложил заклятие против подслушивания и прошёл вглубь комнаты. Огонь, потрескивавший в камине, отсвечивал на лицах людей, придавая им хищный и голодный облик готических горгулий. На секунду Люциус задумался, похож ли он сам на них, но мысль эта, почему-то напугавшая его, была моментально отброшена. Он с ожиданием посмотрел на Лорда.

Волдеморт, сидевший в кресле, обвёл Пожирателей пронзительным взглядом, в котором торжество смешивалось с жёсткостью.

— У вас в семье радость, Малфой. Кратковременная, иллюзорная — не смотрите на меня так, я знаю, о чём говорю — но радость. Я сделаю вашу радость полноценной. Сегодня наш верный слуга Долохов принёс мне некий манускрипт, напрямую относящийся к нашей главной задаче. Вы понимаете, о чём я?

— Мой Лорд! Бессмертие? — воскликнула Беллатрикс.

— Да, Белла. Бессмертие. Но, — Лорд выдержал паузу, — бессмертие огромной ценой. Его достигнет лишь тот, кто осмелится пойти до конца. Итак, Долохов, расскажите же вашим друзьям, какие ингредиенты потребуются для легендарного зелья Бессмертия.

Долохов, тщедушный и сухопарый маг, обычно мрачный и немногословный, выступил вперёд. На его лице читалась гордость от похвал и наслаждение вниманием, обращённым на него.

— Этот манускрипт был обнаружен одним из магов Министерства в Винчестере, — счёл нужным просветить он остальных. — Составлен он либо незадолго до рождения короля Артура, либо сразу после него, и касается…

— Опустите детали, Долохов! — раздражённо бросил Волдеморт. — Переходите к сути.

Долохов закашлялся.

— Простите меня, мой Лорд. Итак, зелье. Корень мандрагоры, нимфродели, белладонна и фенхель — как основа. Но к ним необходимо также добавить змеиный яд и кровь единорога и… — он на мгновение запнулся, — слёзы и кровь мага-элементаля. Невинного мага-элементаля.

— Что скажете? — сказал Волдеморт, оценивающе глядя на Пожирателей. — ВЫ можете достать мне эти ингредиенты? ВЫ способны пойти до конца?

Рабастан сильно подался вперёд, его лицо выражало жадное нетерпение — лететь, бежать, исполняя любой приказ Лорда — не зря его считали наиболее преданным приверженцем Волдеморта. Глаза Долохова блестели мрачно, но без энтузиазма — видимо, он вполне отдавал себе отчёт, насколько сложно — практически невозможно — изготовить зелье. Беллатрикс и Рудольф оставались безмолвными, хотя по выражению лица Беллы можно было угадать, что ей есть, что сказать — она пару раз хищно облизнулась, словно лисица, устроившая резню в бесхозном курятнике. Люциус ощутил леденящий холод в груди: Лорд смотрел прямо на него, ожидая ответа.

— Мой Лорд, мы должны трезво смотреть на положение вещей. Я, конечно, весьма посредственный зельевар, но могу сказать, что разными травками-укропами никого не удивишь. Кровь единорога — возможно, хотя и трудно. Но кровь элементаля? Нет, её мы никогда не достанем.

Рот Волдеморта искривился.

— Меня умиляет ваш скептицизм, Малфой. Разве не вы клялись в своё время идти за мной до самой победы? Вы заставляете сомневаться в вашей лояльности.

Люциус почувствовал ужас. На такое предположение следовало как-то отозваться, но он не знал, что сказать.

— Мой Лорд… — только и смог пробормотать он. — Разве был хоть один случай, когда бы я не исполнил вашего приказа?

Волдеморт наблюдал за ним с видимым удовольствием.

— Нет, не было, — подтвердил он. — Но не было и случая, когда бы вы проявляли инициативу. Это выглядит… подозрительно.

Люциус почувствовал, что бледнеет.

— Мой Лорд, — только и смог выдавить он. — Чем я заслужил вашу немилость? И не служат ли все мои поступки лучшим подтверждением моей преданности вам?

Лорд явно забавлялся, наблюдая за мучениями Люциуса.

— Ладно, Малфой, расслабьтесь, — снизошёл он в конце концов.- Вы действительно ничем не запятнали себя… Пока.

Люциус покорно склонил голову.

— Благодарю, мой Лорд, — пробормотал он.

Волдеморт отвёл от него свой холодный взгляд; от его внимательных глаз не укрылось то, что руки Люциуса чуть подрагивали, но это нисколько не удивило и не встревожило его, поскольку мало кто осмеливался не бояться гнева Лорда.

— Итак, наш друг Малфой признаёт своё бессилие. Но я вижу, у моей маленькой Беллы есть для меня небольшой сюрприз?

Белла Лестранг издала кокетливый смешок, никак не вязавшийся с её демонической внешностью.

— О, мой Лорд! У меня для вас подарок, но только благодаря Антонину, который не удержался и рассказал о манускрипте, — Беллатрикс бросила взгляд на Долохова, в котором читалось всё, что угодно, кроме благодарности. — Я знаю, где можно найти элементаля!

Люциус вздрогнул, как от удара.

— Знаешь? — внезапно охрипшим голосом спросил он. — Но это невозможно! Я…

— Ты? — прервала его Беллатрикс. — Ты не везде бываешь первым, дорогой братец! Пока ты ворковал над Циссой, я работала! Мой Лорд, — глаза Беллы вновь устремились к Волдеморту, — то, что вам нужно — в замке Лайон! Она молода и, бесспорно, невинна — уже не ребёнок, но и не девушка. Именно то, что нужно. Дочь Лайонов.

— Замок Лайон? — Люциус засмеялся с издёвкой. — А на Луне ты никого подходящего не нашла, сестрёнка? Достать кого-нибудь оттуда будет намного легче, чем из замка. Или ты отправишься прямиком к лэрду Лайону и, поприветствовав его, попросишь одолжить его дочь — или, вернее, её слёзы и кровь? Думаю, он не стал бы себя утруждать высылать по почте то, что от тебя останется, поскольку от тебя не осталось бы ничего.

— Мой братец знает, о чём говорит, — с ядом в голосе сказала Беллатрикс. — Он так часто гостил на каникулах на Авалоне… Приятные воспоминания, а, Люс? Как жаль, что теперь Лайоны тебя даже на пушечный выстрел не подпустят. Но это к лучшему для нас. Ты точно не сможешь их предупредить.

— Ты обвиняешь меня в измене, мерзавка? — тихим, срывающимся от злости и страха голосом спросил Люциус.

— Молчать! — рявкнул Волдеморт. — Свои семейные склоки сможете возобновить позже. Белла, ближе к делу.

— Да, мой Лорд, — склонила голову Беллатрикс. — Так вот, Люциус попасть на остров не может. Зато это прекрасно получится у моего кузена Регулуса.

— Регулус Блэк? — Волдеморт чуть нахмурился, но затем удовлетворённо кивнул. — Да, помню, он был представлен мне недели три назад.

— Да, мой Лорд, и он будет счастлив исполнить любой ваш приказ. Малыш Регги — он водит дружбу с крошкой Кэт, которая, как мне кажется, в него влюблена, — Белла мерзко захихикала. — Ему не составит труда выманить её с острова.

— Отлично, — сказал Волдеморт удовлетворённо. — Если план сработает, ты будешь щедро вознаграждена.

Он поднялся.

— Что ж, Малфой, спасибо за гостеприимство. Явитесь ко мне на пятый день Рождества. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы нанянчиться со своим семейством? — губы Лорда скривила усмешка презрения перед таким времяпровождением.

— Я повинуюсь вам, мой Лорд, — сказал Люциус побелевшими губами. — Когда вы планируете начать изготовление зелья?

— Как только ингредиенты будут собраны. Полагаю, трёх дней юному Блэку хватит, Белла? Значит, тогда и начнём. И, Люциус, — глаза Волдеморта угрожающе сузились, — обойдёмся без глупостей, хорошо? Вам есть что терять кроме крошки кузины. Мы друг друга поняли?

— Да, мой Лорд.

— Вот и ладно.

[1] «O little town of Bethlehem» — традиционная рождественская песня в Англии на слова Филиппа Брукса.
«…Но в мгле звезда мерцает,
И страхи многих лет
Здесь встретятся с надеждами
Грядущих новых дней.»
перевод © Catriona

[2] Fixio лат. от figere — прикреплять.

[3] Папа Римский, практиковавший физическое устранение врагов или просто инакомыслящих с помощью разнообразнейших ядов.

[4] Традиционно готовится на Рождестно. Свежие фрукты нарезают, смешивают с бараньим салом, сбрызгивают коньяком, заворачивают в маслянное тесто и пекут.

[5] Плющ — вечнозелёное растение.

[6] Соколиное Гнездо — предполагается, что замок Снейпов находится в горах, не слишком далеко от Хогвартса.

[7] В Винчестере, по некоторым сведениям, мог располагаться Круглый Стол короля Артура. По другим свидетельствам, там расположена могила Артура и Гиневры, что, вполне возможно, имеет под собой некоторую историческую подоплёку, так как в склепе, где покоились предполагаемые Артур и Гиневра, были найдены два скелета, один из которых явно женский, с сохранившимися золотистыми волосами. К сожалению, они рассыпались в прах от первого прикосновения.