Глава 2. Черная ночь
До дома Медведя друзья добрались благополучно, высадившись точно у мусорного бака. Тотчас за ним появилась черная дверь. Она открылась, приглашая внутрь. В лунном свете коридор за ней показался очень мрачным.
— Странная сегодня луна, — задумчиво произнес Гарри перед тем как войти.
Гермиона посмотрела на небо.
— Луна как луна, — пожала она плечами. — Просто чуть ярче, чем обычно.
Гарри не стал говорить вслух, что его насторожило. Он и сам не был до конца уверен в своих ощущениях. В белом лунном свете ему почудился отблеск мира на границе жизни и смерти, откуда он чудом выбрался в недавнее Рождество.
Как только он вошел в дом, закрыв за собой дверь, все тревоги пропали. Желтый колеблющийся свет факелов успокаивал, и Гарри решил, что во всем виновата усталость.
Медведь уже ждал их. Он старался казаться приветливым и веселым, но ему это удавалось не очень хорошо.
— Вас беспокоит полнолуние? — встревоженно спросила Гермиона.
— Да. В такое время я чувствую себя немного не в своей тарелке. Но это ничего, луна спрячется и все пройдет.
— Надеюсь на это, — шепнул Рон Гарри.
По широкой деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Ни одна ступенька даже не пыталась скрипеть — настолько прочно все было построено. Гарри подумал, что в случае необходимости в этом доме можно выдержать длительную осаду.
Второй этаж оказался меньше, чем первый — две двери в одном конце коридора, две в другом. И ни одного окна.
— Там, — Медведь показал на дальний конец коридора, — ванная и кладовая. А здесь комнаты для гостей.
Он открыл ближайшую дверь, из которой тут же вылетело что-то рыжее и пушистое.
— Глотик! — воскликнула Гермиона, подхватывая своего кота на руки.
Гарри вошел в комнату. Раздалось громкое уханье, и на плечо Гарри спланировала Хедвига. Он ласково ее погладил, получив в ответ дружеский щипок клювом.
Своего Сычика Рон предусмотрительно посадил в клетку еще в Хогвартсе, и теперь тот скакал по ней, отчаянно вереща.
— Ваши вещи прибыли еще днем, — сказал Медведь, указывая на груду чемоданов в углу. — Сов я покормил, кота тоже. Так что располагайтесь, в вашем распоряжении обе комнаты.
Он повернулся было уходить, но потом, что-то усиленно обдумывая, снова обратился к друзьям.
— Еще одна маленькая просьба… Если вам не трудно… Переночуйте, пожалуйста, вместе, в этой комнате… Только эту ночь, так, на всякий случай. И заприте заклинанием дверь.
Тяжело ступая, он вышел.
— Боится, что может потерять контроль над собой, — с беспокойством произнес Гарри. — Сегодняшняя луна мне тоже не нравится… Ладно, две кровати здесь есть, еще одна должна быть в соседней комнате.
— И все-таки хороший он человек, — задумчиво сказала Гермиона, когда Гарри и Рон с помощью волшебных палочек притащили третью кровать. — Он даже чистоту здесь навел, и постели приготовил.
— И даже предупредил: кто не спрятался, я не виноват, — хмыкнул Рон.
— И что, Рон? Оборотни тоже люди, — одернула его Гермиона. — Просто слегка не такие как все.
Рон промолчал. Похоже, слишком устал, чтобы ругаться. Молча погасили свечи и улеглись. Гермиона перед этим запечатала заклинанием дверь.
Гарри лежал и не мог заснуть. Что-то никак не давало покоя. С соседней кровати уже давно доносилось посапывание Рона. Неожиданно Гарри услышал тихий стон. Приподнявшись, он определил, что стон доносится откуда-то снизу.
Гарри тихонько слез с кровати, надел очки, заклинанием открыл дверь и, держа волшебную палочку наготове, вышел в коридор.
Снова послышался стон, на этот раз намного громче. Гарри на цыпочках прокрался на кухню. Его глазам открылась странная картина: Медведь сидел на скамейке, прикованный цепью к каменной стене. Его глаза были полузакрыты, по бледному лицу струился пот, тело сотрясала мелкая дрожь.
— Гарри… не уходи… побудь со мной… — еле слышно простонал Медведь.
Гарри осторожно подошел поближе, не выпуская, впрочем, волшебную палочку из рук.
— Что с вами? Это полнолуние действует, да?
— Полнолуние… черная луна… зверь просится на волю…
Чтобы разобрать речь Медведя, Гарри пришлось подойти к нему почти вплотную.
— Черная луна?
— Именно… Я так называю время, когда луна становится какой-то… не такой — жестокой и беспощадной…
Похоже, наличие живой души рядом помогало Медведю в борьбе с собой: он почти перестал дрожать, речь стала более внятной. Гарри осторожно присел рядом с ним.
— И часто такое бывает? — спросил он.
— В этом году первый раз… А так — два или три раза в год. В эти моменты медведь и вампир объединяются, чтобы вырваться на волю… И почему это случилось именно сегодня! Опять я останусь один…
— Не останетесь, — твердо сказал Гарри, взяв его за руку. Он был уверен: что бы ни случилось, они не имеют права бросить Медведя в беде.
А мозг продолжал лихорадочно работать: почему он получил возможность ощущать то, что доступно только оборотням? Неужели из-за посещения мира между жизнью и смертью? Но тогда «черная луна» — действительно отблеск того мира. Как такое может быть? Получается, что граница между мирами не так уж прочна и неприступна? И неприятная мысль: а что если оборотнями становятся и просто так, без укуса?
Неожиданно правую руку охватила сильная боль. Оказывается, это Медведь стиснул ее своей ладонью. Похоже, у него опять начинался приступ безумия. Гарри попытался вырваться, но не тут-то было — руку зажало словно тисками.
Медведь широко открыл глаза. В них не было ни страха, ни боли, только глубокая тоска. Он медленно провел языком по губам. Гарри проследил направление его взгляда и с ужасом обнаружил, что Медведь смотрит на его собственную шею.
Крепко стиснув волшебную палочку левой рукой, Гарри как можно спокойнее обратился к Медведю:
— Даже не думайте. Вы человек, а не чудовище. Не поддавайтесь, пересиливайте себя…
Медведь снова облизнулся. Гарри поднес волшебную палочку к его руке. Между ними проскочила искра. Кажется, подействовало: в глазах Медведя появились признаки сознания. Неожиданно он выпустил руку Гарри и с громким стоном отпрянул в сторону.
— Я пока жив! — обратился он к кому-то невидимому. — Слышите, жив! В моем теле я хозяин! Я, я, я!!!
Вместо пальцев у него появились жуткие когти. С ревом он воткнул их в стену. Когти прошли сквозь кирпич как сквозь масло. И неожиданно все кончилось: когти исчезли, Медведь бессильно прислонился к стене.
— Самое страшное позади, — прошептал он. — Луна скоро зайдет.
Гарри просидел с ним почти до утра. Приступы безумия повторялись еще несколько раз, правда, не такие сильные и продолжительные. Медведь довольно легко с ними справлялся. И только отправившись спать, Гарри смог, наконец, заняться своей рукой. Она посинела и болела так, будто по ней проехал товарный поезд. Хватка у Медведя была мертвая.
Попытка унять боль ни к чему не привела: палочка Гарри не могла сотворить никакого лечебного заклинания, только извергала пучки искр. Пришлось воспользоваться палочкой Рона, благо, тот ее оставил на тумбочке возле кровати. Когда Гарри, наконец, залез в постель, небо уже начало светлеть, обещая трудный день.
Наутро Гарри проснулся оттого, что кто-то его сильно тряс.
— Вставай, лежебока, день на дворе! — услышал он громкий голос Рона.
Гарри открыл глаза. Комнату заливал яркий солнечный свет, Сычик с радостными воплями кружил по комнате. Гарри потянулся и застонал: правую руку обожгло словно каленым железом.
— Гермиона, скорее сюда! — послышался испуганный голос Рона.
Гарри левой рукой надел очки. Комната сразу приняла четкие очертания. Он взглянул на свою больную руку и понял, что именно так напугало Рона: кисть сильно распухла и посинела.
Дверь резко открылась и вошла Гермиона, как и Рон, полностью одетая, на лице сильное беспокойство.
— Кто это тебя так, Гарри? — испуганно спросила она, увидев, что случилось.
— Медведь, — сквозь зубы процедил Гарри, пытаясь не застонать от боли. — Я вышел ночью посмотреть, как он, ведь было полнолуние, и получил дружеское рукопожатие.
— То-то он сегодня такой мрачный, — задумчиво произнесла Гермиона, присаживаясь на кровать к больному. Она осторожно закатала рукав его пижамы, обнажив покалеченную руку. Потом достала волшебную палочку и прикоснулась ею к самому большому синяку. От резкой боли Гарри с воплем подпрыгнул, чуть не ударив Гермиону.
— Придется немного потерпеть, — твердо сказала она. — Чтобы начать тебя лечить, я должна сначала выяснить, что именно с тобой случилось… Хорошо, что мадам Помфри нас этому учила… Вот здесь перелом… и здесь… и здесь тоже…
Бормоча что-то себе под нос, она несколько раз прикоснулась волшебной палочкой к руке Гарри. И боль начала потихоньку уходить.
Покопавшись в своем чемодане, Гермиона достала пузырек с какой-то розовой жидкостью.
— Мадам Помфри дала на всякий случай, — объясняла она, наполняя зельем чайную ложку. — Предотвращает заражение крови, инфекции и прочую гадость.
Гарри выпил и поморщился — такой вкус больше бы подошел крысиному яду, а не лекарству.
— Вот и порядок, — с довольным видом сказала Гермиона. — К вечеру все окончательно заживет. Тебе бы лучше посидеть сегодня дома…
— Ничего, не рассыплюсь, — пробурчал Гарри, осматривая руку. Она почти вернулась к здоровому виду, но внутри оставалось ощущение, что что-то не в порядке. — Кстати, Гермиона, откуда у Медведя столько силы?
— Насколько я помню, это одна из особенностей медведей-оборотней, — сказала Гермиона, отворачиваясь, пока Гарри переодевался. — Человек и зверь здесь связаны очень сильно. Человек может сопротивляться действию луны и предотвращать превращения, но при этом он даже в нормальном виде сохраняет часть силы зверя, а иногда и звериного характера…
Когда закончили возиться с рукой Гарри, оказалось, что времени уже в обрез. Неожиданно возник спор по поводу того, где именно в Министерстве высаживаться. Рон настаивал на том, что надо отправляться прямо в Штаб авроров, Гермиона возражала, ссылаясь на то, что все волшебники сначала прибывают в атриум. Последнее слово оказалось за Гарри, и он выбрал Штаб: ему не очень хотелось проходить мимо охранника в атриуме.
Это решение оказалось правильным: Кингсли забыл вчера им выдать пропуска. Без них у ребят могли возникнуть небольшие неприятности на входе. Кроме того, выяснилось, что только в Штаб авроров и можно аппарировать, минуя атриум. Все остальные помещения Министерства были надежно защищены антиаппарационными чарами.
Кингсли не шутил, когда предупреждал, что будет очень тяжело. Весь день он проверял их умение творить заклинания. Начав с самых простых, которые изучают на первом курсе в школе, он быстро добрался до самого верха, своими вопросами подчас загоняя в тупик даже Гермиону. Под конец он им показал несколько заклинаний, которые могли пригодиться в дальнейшем, например, заклятие, помогающее определить наличие охранных чар, или интересный, но сложный заговор, помогающий глушить шум шагов.
Гарри приходилось тяжелее, чем остальным: правая рука вскоре совсем разболелась, пришлось работать левой, что было не очень удобно. Вдобавок, некоторые заклинания при перемене руки требовали зеркальных движений волшебной палочкой. Да и сама палочка иногда почему-то начинала капризничать, выполняя некоторые вещи даже не со второго раза…
Когда Кингсли, наконец, решил, что на сегодня хватит, ребята уже с ног валились. Домой, только домой!
На этот раз занесло Гермиону. Ненамного, но сам факт заставлял призадуматься. Не пришлось бы переходить на магловский транспорт, ведь если при аппарации человека выбросит внутри какой-нибудь стены…
Добравшись, наконец, до кровати, Гарри вдруг осознал, что желание немедленно завалиться спать вдруг куда-то исчезло. Сегодняшний день показал, что в заклятиях он все еще слабоват. Хорошо бы научиться творить заклинания, как Дамблдор: без помощи волшебной палочки. Хотя бы самые простые. Сразу бы уменьшилась нагрузка на руки…
Гарри поделился своими мыслями с Гермионой. Та после недолгого раздумья посоветовала использовать опыт профессора Цезаря: начинать с самого легкого, а именно — работать волшебной палочкой, произнося волшебные слова только мысленно.
При упоминании имени Цезаря Гарри ощутил угрызения совести: если бы не профессор, Последний дракон обрушился бы на Хогвартс со всей силой, и неизвестно, устоял бы замок перед таким натиском. А они так и не собрались навестить Цезаря в больнице. Завтра надо будет обязательно это сделать.
Часа в три ночи Гарри решил, что на сегодня хватит. Результат и радовал, и тревожил. С одной стороны, его волшебная палочка крайне неохотно творила магию, подчиняясь только мысленному желанию и движениям руки, без произнесения магических слов вслух. С другой стороны, заклинания, несущие в себе хоть немного разрушения, получались с первого раза. Просто ткнув палочкой в сторону полки на стене, Гарри превратил лежавшие на ней книги в горстку пепла. У него осталось очень неприятное ощущение, что его искалеченная палочка-призрак с удовольствием бы выполнила приказ убить кого-нибудь.
К вечеру следующего дня Гарри понял, что означает выражение «от нагрузки плавятся мозги». Поначалу задание не показалось слишком уж сложным: изучить законы, в соответствии с которыми должны действовать авроры. Тоненькая такая папочка, страниц десять, не больше. Но, открыв ее, Гарри с ужасом увидел, что в ней всего лишь заголовки документов, а само собрание законов занимает целый шкаф.
Правда, Кингсли сжалился над своими жертвами и выделил им по таблетке умственного стимулятора. Впрочем, его эффект оказался намного слабее ожидаемого. Да еще перед глазами сидела Гермиона, которая демонстративно отказалась от посторонней помощи и все равно выглядела свежее всех.
— По большому счету это на…, извините, в общем, никому не нужно, — обрадовал их Кингсли перед тем, как отпустить домой. — Но базовые вещи вам надо знать. Верно, Мари?
— Не зна-а-ю… — простонала она, выглядывая из-за огромного фолианта. Гарри возблагодарил небеса за то, что в Хогвартсе их хоть чему-то научили. Мари же, не закончившая обучение в школе, да еще прибывшая из другой страны, вынуждена была остаться подольше, чтобы попытаться привести свои отрывочные знания хоть к какой-то системе.
— Сейчас домой — и спать! — мечтательно произнес Рон, когда они вышли из кабинета Кингсли.
— У нас есть еще одно дело, — твердо сказал Гарри. — Раз у нас появилось немного свободного времени, мы должны навестить профессора Цезаря.
— Может, не сегодня? — простонал Рон, умоляюще взглянув на Гермиону. Та только вздохнула, всем своим видом показывая: не хочу, но надо.
Владение навыками аппарирования невозможно было переоценить: никаких шараханий по Лондону, пара секунд — и уже приемная больницы Святого Мунго. В такое позднее время посетителей почти не было.
— Здравствуйте, — обратилась Гермиона к дежурной ведьме. — Мы к профессору Ареджиусу Цезарю. Он не так давно поступил из Хогвартса. Не подскажете, в какой он палате?
— Цезарь? Он умер сегодня днем. Тяжелейшие травмы, чудо, что он смог прожить столько дней на одних зельях и заклинаниях…
Вот так. И бесполезно себя уверять, что, если бы не заклятие Полного уничтожения, Цезаря все равно бы убил Последний дракон…
Прийти домой, выпить снотворного зелья и до утра забыться. И ни о чем не думать. По крайней мере, попытаться…
Бета: Леночок
