Глава 4
— Что, уже утро? — пробормотала Гермиона. Щурясь от света, она уткнулась носом в подмышку Рона и вздрогнула, когда он погладил ее по спине.
— Я бы еще спал и спал, — сказал Рон совершенно бодрым голосом, — но я слышал шаги в гостиной. Гарри можно оставлять одного, но только Мерлин знает, что может взбрести в голову Снейпу.
— Ах да, точно. — Она и забыла. Гарри и Снейп.
Гермиона с трудом уселась. Как только ее глаза привыкли к тусклому свету из окна, она взглянула на мужа. Его длинные руки казались такими сильными, даже когда он был совершенно расслаблен. А взъерошенные от сна волосы были почти такими же непослушными, как у Гарри.
Вспомнив вчерашнюю размолвку, Гермиона погладила его по щеке.
— Спасибо, что разрешил Северусу остаться, Рон.
Он равнодушно пожал плечами.
— Ты уже отблагодарила меня прошлой ночью. И очень хорошо отблагодарила.
Боги, как же она его любит!
— Да, но знаешь, для меня очень важно, что Северус остался у нас.
— Знаю. Хотя мне это и непонятно.
Из гостиной донесся звук бьющегося стекла. Они испуганно взглянули друг на друга, а затем рассмеялись.
— Дети, — сказал Рон, покачав лохматой головой. — Давай, ты разберешься с этой парочкой в гостиной, а я тем временем прогуляюсь в спальню первокурсников.
— Договорились. — Схватив палочку, Гермиона торопливо наложила на себя очищающее заклинание, набросила домашнюю мантию и выбежала из спальни.
Она осмотрела гостиную, но не увидела никаких осколков. Гарри с очень виноватым выражением лица сидел на ковре перед камином в окружении рассыпанных карт. Он глядел на Гермиону такими встревоженными глазами, словно боялся, что она зажарит его живьем. Северус с совершенно невинным видом сидел в любимом кресле Рона, перебросив ноги через подлокотник и уткнувшись в книгу Диккенса.
— Доброе утро, мальчики, — сказала Гермиона.
— Доброе утро, Гермиона, — торопливо ответил Гарри. Северус пробурчал что-то невнятное.
— Я слышала, что-то разбилось? — спросила она, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку. Гарри буквально вжался в ковер. Северус, как ни в чем не бывало, продолжал читать.
Гермиона подождала немного, глядя, как Гарри ведет внутреннюю борьбу.
Наконец, Гарри сдался.
— Я… э… разбил вазу, которая стояла на каминной полке. Я пытался снять одну из фотографий, и не смог дотянуться. П-простите, — пробормотал он. Вид у него был такой, словно он ждал казни.
Гермиона взглянула на Северуса. Самый натуральный слизеринец. Он следил за ними краем глаза. Гермиона еле удержалась от смеха, заметив, какое презрительное выражение появилось на его лице. Похоже, он считал Гарри дураком за то, что тот признался в своем проступке.
Она посмотрела на целехонькую вазу, стоящую на своем законном месте на каминной полке.
— Я вижу, она снова склеилась.
Гарри смутился окончательно. Он бросил взгляд на Северуса, но промолчал, не желая его выдавать. В свои семь лет он был настоящим гриффиндорцем.
— Спасибо, Северус, — сказала Гермиона.
Северус кивнул. Встретившись с ним взглядом, Гермиона поняла, что он тоже испуган. И все-таки он помог Гарри. Надменный мальчик, которого она встретила два дня назад, вряд ли стал бы озадачиваться чужими проблемами.
Чувствуя гордость за них обоих, Гермиона улыбнулась.
— А теперь будем завтракать?
После того, как все расселись вокруг стола и умяли огромное количество сосисок с омлетом, Гермиона сказала:
— По-моему, нам нужно позаботиться о вашей одежде, пока мне не пришлось уменьшать весь ваш взрослый гардероб. Но сначала вам надо вымыться. Кто первый?
Как и следовало ожидать, мальчиков в ванную совершенно не тянуло, но после недолгой паузы первым вызвался Гарри:
— Я.
— Отлично. А пока ты будешь мыться, я почищу вашу одежду.
Еще через полчаса мальчики были вымыты и одеты.
Волосы Гарри были, как и обычно, растрепаны. Гермиона попыталась привести их в порядок. Как и накануне, Гарри сначала съежился, но через пару секунд оттаял. Гермиона расчесывала его чуть ли не десять минут, но так и не добилась заметного результата. Но она все равно улыбнулась ему:
— Ну вот. Так намного лучше.
Она взглянула на Северуса. Его волосы были гораздо длиннее, чем обычно носил профессор. Влажные пряди доходили чуть ли не до лопаток. Высыхая, они слегка вились и липли к лицу.
— Северус, нам нужно что-то сделать с твоими волосами, — сказала Гермиона. Это взрослый Снейп мог не обращать на свои волосы никакого внимания, но раз уж мальчик находится под ее опекой, она считала своим долгом позаботиться о его внешности.
Он замер, и Гермиона впервые увидела его по-настоящему испуганным.
— Я не хочу быть блондином, — сказал он, глядя на нее затравленными взглядом.
— Что? — Блондином?
— Бабушка каждый день перекрашивала и остригала мне волосы перед школой, — пояснил он. — А я снова отращивал их и делал черными, как только выходил из дома. Я не буду их так носить!
Гермиона смутилась окончательно.
— А почему ей так хотелось, чтобы ты был блондином?
Почему бабушка подрезала волосы Северуса, можно было не спрашивать, ведь они постоянно лезли ему в глаза.
Северус опустил голову.
— Они с дедушкой оба светловолосые и с голубыми глазами, и моя мама такой же была. А я… я пошел в отца. Бабушке не нравилось, что я похож на него.
Он выглядел таким подавленным, что Гермиона не могла не разозлиться на его родственников.
— Северус, я не собираюсь менять цвет или длину твоих волос. Мне они и такими нравятся. Я просто хочу их расчесать, чтобы они выглядели аккуратнее. Можно?
Она видела, что Северус ей не верит. Мальчик смотрел на нее с таким видом, словно подозревал в какой-то хитрости.
После невероятно долгого и напряженного молчания Северус кивнул и подошел к ней. Он был гораздо выше, чем Гарри, и Гермионе пришлось встать с дивана.
Сначала он стоял неподвижно, как статуя, словно ждал подвоха, но убедившись, что Гермиона всего лишь его расчесывает, постепенно успокоился.
Его волосы были мягкими, как шелк, но слишком длинными. Гермиона зачесала их назад, но стоило ему шевельнуться, и они снова падали на лицо.
— Может, нам лучше собрать твои волосы в хвост, а то они всю красоту закрывают? — поинтересовалась Гермиона.
Он шарахнулся в сторону и посмотрел на нее с яростью.
— Зачем вы издеваетесь надо мной?
— Что? — ахнула Гермиона, не представляя, что же она сказала не так.
— Вы смеетесь надо мной, — заявил Северус, сверкая глазами.
— Смеюсь? С чего ты взял? — Она совсем ничего не понимала.
— Я же знаю, что я урод. Так что не надо отрицать очевидного. — В это мгновение он был именно тем Северусом Снейпом, которого она знала, таким же вспыльчивым и ироничным.
Но его слова, произнесенные знакомым едким тоном, ранили ее в самое сердце.
— Северус, ты не урод, — возразила Гермиона, стараясь, чтобы ее голос не задрожал. Сейчас ей больше всего хотелось расплакаться. Она не знала, кого из этих мальчиков ей жальче — Гарри, с его отчаянной жаждой любви и внимания, или Северуса, который так же несчастен, но изо всех сил пытается это скрывать.
— Я же знаю, какой я. Так что не надо врать, — огрызнулся он. — У меня глаза и волосы, как у отца, а нос и вовсе безобразный.
— Нет ничего плохого в том, что ты пошел в отца. И твой нос не безобразный. Ну да, он большой, — продолжила Гермиона, прежде чем Северус успел выплеснуть злобу, которую она видела в его взгляде, — но это не значит, что он некрасивый. У тебя резкие черты лица, Северус. Но это не плохо. Я всегда считала, что у тебя интересная внешность.
Северус взглянул на нее так, как судья смотрит на обвиняемого, пытаясь уличить его во лжи. А затем неуверенно переспросил:
— Интересная внешность?
— То есть, привлекательная, но по-мужски. Не смазливая, а мужественная и выразительная, — пояснила Гермиона. — Северус, твоя бабушка не должна была говорить тебе такие вещи, тем более что это неправда.
Северус снова опустил голову и покраснел от смущения.
— Это не только бабушка. Мальчишки в школе… — он замолчал.
— Дети могут быть очень жестокими. Обычно они не просто дразнятся, а стараются найти такое оскорбление, которое задевает сильнее всего. Если их слова тебя ранили, это еще не значит, что они говорили правду.
— То есть, я сам показал им свое слабое место? — уточнил Северус, словно решив взять вину на себя.
— Чувствительность — это не слабость. Мы все люди, и все обижаемся. Никто не хочет отличаться от остальных и стать изгоем. Наверное, твои одноклассники просто искали повод, чтобы обидеть тебя. — Гермиона протянула руку, чтобы погладить его по щеке, и он отшатнулся. Мерлин правый, его что, бьют дома, что ли? — Они поступали очень плохо. Ты не уродлив. И меня не волнует, что говорила твоя бабушка или твои одноклассники.
Гарри, который все это время сидел на полу и пытался построить карточный домик из своей взрывающейся колоды, взглянул на них и сказал:
— Я тоже не считаю тебя уродом. Ты просто так выглядишь, потому что никогда не улыбаешься.
— Я же не какой-нибудь жизнерадостный кретин, уверенный, что жизнь прекрасна, — отрезал Северус.
Гермиона украдкой улыбнулась. И вправду, с Северусом Снейпом интересно общаться. Зато Гарри, как видно, не понял ни слова.
— Северус, не будь таким злым. Гарри пытался тебя утешить.
— А что такое «жизнерадостный кретин»? — спросил Гарри.
Заметив злобный блеск в глазах Северуса, Гермиона предостерегла его:
— Не надо. — А затем повернулась к Гарри и объяснила: — Это не очень умный человек.
— А. — Гарри продолжил складывать свое сооружение. Башня выглядела впечатляюще. В ней уже было четыре этажа. Гарри начал надстраивать пятый, но очередная карта взорвалась и обрушила всю конструкцию.
— Так ты позволишь мне собрать твои волосы? — спросила Гермиона у Северуса. — Если тебе не понравится, мы сразу же их распустим.
Он неохотно кивнул и снова подошел к ней.
Когда она зачесывала его волосы назад, Северус взглянул на нее из-под густых ресниц.
— Вы, правда, не считаете меня уродливым?
Проглотив комок в горле, Гермиона кивнула.
— Правда.
И, видя, что он все еще ей не верит, она наклонилась к нему и чмокнула его в лоб.
— Правда. Ты очень привлекательный.
Северус широко распахнул глаза. Он поднял правую руку и прикоснулся ко лбу в том месте, где Гермиона его поцеловала. На его лице было написано замешательство и робкая радость.
Только теперь Гермиона поняла, что это, наверное, был первый поцелуй в жизни Северуса. Точно так же вел себя Гарри в то первое утро, когда она пришла к нему в спальню. Гермиона не считала себя жестоким человеком, но то, что она хотела сделать с опекунами этих несчастных мальчиков, невозможно было выразить словами.
Она сделала вид, будто ничего особенного не случилось. Протянув руку, она воскликнула:
— Accio заколка, — чтобы призвать свою заколку из черной кожи с серебром. Еще секунда, и прическа была закончена.
— Все готово, — объявила Гермиона. — Хочешь взглянуть на себя?
Она махнула рукой в сторону висящего на стене зеркала. Северус был достаточно высоким, чтобы увидеть себя с пола. Гарри пришлось бы встать на стул.
Северус медленной, но решительной походкой подошел к зеркалу.
— Ну и как? — поинтересовалась Гермиона. — Нравится?
— Не знаю. Непривычно.
Гермиона не стала высказывать вслух очевидное, но она впервые в жизни видела его лицо открытым. Такая прическа очень ему шла. Блестящие длинные волосы Северуса обрамляли лицо, делая его черты выразительнее, и в то же время мягче.
— Мне нравится, — признался Гарри.
Гермиона затаила дыхание. Северус разговаривал и вел себя скорее как подросток, чем как семилетний ребенок. Естественно, он был очень невысокого мнения об умственных способностях Гарри. Гермиона слишком часто бывала в доме Уизли и знала, что частенько одобрительное мнение младшего из братьев не только не учитывается, но заведомо встречается в штыки.
Но Северус внимательно осмотрел свое отражение и кивнул.
— Попытка — не пытка.
Было так странно слышать эти слова от такого маленького ребенка. Если бы не высокий мальчишечий голос Северуса, Гермиона могла бы поклясться, что слышит ироничного мастера зелий, которого знала столько лет.
— Хорошо. Тогда идем, — сказала Гермиона.
Рон заранее принес зимние плащи, шарфы и перчатки Гарри и Снейпа, и уменьшил их до нужного размера. А теперь Гермиона одела мальчиков.
Гарри сразу же взял ее за руку, как только они вышли из комнаты. Он еще не привык к Хогвартсу, и смотрел на все круглыми от удивления глазами. Северус спокойно шел рядом.
На улице падал снег. Снежинки лениво кружились в холодном воздухе. Земля была укутана чистым белым ковром, и Запретный лес был похож на рождественскую открытку. Тропинка от главного входа до дороги на Хогсмид была уже расчищена.
Гарри тут же пришел в восторг.
— Гляньте, какой снег! Я никогда еще столько не видел! Можно поиграть, Гермиона? Пожалуйста!
Конечно, Гермиона не могла ему отказать.
— Ладно. Только смотри, чтобы не сильно промок.
— Спасибо, Гермиона! — Гарри отпустил ее руку и бросился в ближайший сугроб. Барахтаясь в снегу, он смеялся и вопил, как сумасшедший.
Гермиона взглянула на стоящего рядом серьезного мальчика. Взрослый Снейп наверняка бы нахмурился и сказал что-нибудь обидное о пустой трате времени и сил. Но этот Северус был еще слишком мал, чтобы портить людям удовольствие. Он просто смотрел на резвящегося Гарри с таким видом, словно эта забава была для него под запретом. «Он еще несчастнее, чем Гарри, — подумала Гермиона, — ведь Гарри, каким бы трудным ни было его детство, умел получать удовольствие от жизни». Северус оставался таким мрачным, что ей больно было на него смотреть. А ведь радость так близко, только руку протяни.
— Северус, может, ты поиграешь в снегу вместе с Гарри? — предложила Гермиона, выпустив изо рта облачко пара.
Он взглянул на нее своими темными печальными глазами.
— Мне нельзя играть в снегу. Это недостойно.
— Но ты не можешь все время хранить достоинство, — тихо сказала Гермиона, ощутив прилив ненависти к его опекунам. Неудивительно, что остальные дети его дразнят. Бедный мальчик совершенно не умеет развлекаться. — Ты ведь имеешь право хоть немного повеселиться. Может, хотя бы попробуешь?
Он прикусил губу.
— Не знаю. Я никогда этого не делал.
— Гарри тоже, — напомнила она, указав на Гарри, самозабвенно лепящего снежки. — Иди и попробуй.
Северус неуверенно шагнул с тропинки и вскрикнул от неожиданности, провалившись в снег по колено. Взгляд у него стал совсем испуганным, но тут Гарри со смехом скатился с сугроба прямо к нему.
— Здорово, правда? Хочешь строить крепость?
— Крепость? — повторил Северус, глядя на окружающую их нетронутую белизну.
— Мой кузен Дадли и его друзья только этим зимой и занимались, — сказал Гарри. — Это так круто.
— Конечно, круто. Стены крепости и должны быть крутыми, а не пологими.
— Не в том смысле круто. Идем. Поможешь мне строить и сам убедишься.
Северус набрал полные руки снега, но тут же просыпал его на землю.
Но Гарри был терпеливым учителем.
— Сначала нужно слепить его, вот так, чтобы он не рассыпался. Видишь? Ага, так уже лучше.
Вместе они налепили кирпичей и начали складывать стену.
Гермиона смотрела на увлеченно работающих мальчиков. Их темные плащи были засыпаны снегом, снег был даже у Северуса на ресницах, но зато им было весело.
— Нет, — сказал Северус десять минут спустя, когда Гарри поднял очередной снежный «кирпич» над головой. — Не клади туда. Стена уже слишком высокая. Она…
Не успел Северус закончить фразу, как стена крепости рухнула прямо на него. Комья снега повалились на упавших детей, полностью их засыпав. После мгновения изумленной тишины мальчики начали выкарабкиваться из-под завала. Северус был по шею в снегу, а Гарри стоял на четвереньках, пытаясь вытащить ноги. Затем он поднял голову и взглянул на Северуса.
Гермиона затаила дыхание в ожидании ссоры. Она прекрасно знала, чего можно ожидать от Снейпа. Бедный Невилл до сих пор боялся сидеть за столом рядом со своим бывшим учителем.
Но молчание затянулось. Вскоре Гарри захихикал, а потом… к огромному удивлению и радости Гермионы, Северус рассмеялся тоже. Отряхиваясь, как щенки, они выползли из-под обломков крепости, помогая друг другу. Даже вернувшись на тропинку, они все никак не могли успокоиться.
Заметив пристальный взгляд Гермионы, Северус сразу же перестал хохотать, и его лицо снова стало бесстрастным, но он же смеялся! Гермиона даже представить себе не могла, что он на это способен.
— Вижу, вам было весело. Хорошо поиграли? — спросила она, взмахнув палочкой и произнеся высушивающее заклинание.
— Ага, — воскликнул Гарри. — А можно, мы потом еще так поиграем?
— Если вернемся не слишком поздно. А если сегодня не получится, то поиграете завтра, — пообещала Гермиона. Взяв Гарри за руку, она направилась к дороге на Хогсмид.
Сначала они зашли в магазин одежды. В «Модных платьях» одежда была развешана на вешалках, словно в маггловских магазинах. Покупатели видели перед собой бесконечные ряды самых разнообразных нарядов.
Восторг Гарри при виде новой одежды оказался заразным. Пока он играл сам с собой в прятки под вешалками, а Северус стоял рядом мрачной скучающей статуей, Гермиона набрала для мальчишек недельный запас трусов и носков.
Но самая большая радость для Гарри началась, когда ему стали выбирать мантию.
— Можно, я возьму вот эту синюю и эту зеленую, Гермиона? — с надеждой спрашивал он, перебирая висящие на вешалках костюмы.
— Да. И еще я собираюсь купить для вас черные школьные мантии, если мы не решим вашу проблему до конца каникул. Минерва поговорила с директором хогсмидской начальной школы о том, что вы будете там учиться.
— Я буду учиться в волшебной школе? — Как мало нужно, чтобы обрадовать Гарри.
— Да, Гарри. Будешь. — Гермиона повернулась к Северусу. — А ты, Северус? Тебе какой цвет нравится?
Северус заметно удивился. А потом с неохотой сказал:
— Мне разрешали носить только черное. Остальные цвета…
— Недостойные, я уже поняла, — закончила за него Гермиона, не желая даже думать о том, как можно было довести этого умного мальчика до такого состояния, что он, как попугай, повторяет навязанные ему правила. — Северус, я знаю, что твои дедушка и бабушка очень строго тебя воспитывали, но сейчас их здесь нет. Если тебе нравятся какие-то другие цвета, выбирай. Чтобы вести себя с достоинством не обязательно ходить в черном. — Она повела его по проходу. — Вот, здесь твой размер. Иди и выбери то, что тебе нравится.
После недолгого замешательства Северус начал осматривать вешалки. Наконец, он спросил:
— Можно, я возьму вот эту зеленую?
— Конечно. Но одной мантии тебе будет мало. Выбери еще одну, и мы подыщем тебе черную для школы.
Северус сосредоточенно сдвинул брови, неторопливо перебирая мантии. Возле одной из них он остановился и взглянул на Гермиону.
— Такая, наверное, не подойдет?
Гермиона поджала губы. Мантия, которую он держал, была сиреневого цвета, чуть ли не розовая. Она бы ему такой цвет ни за что не посоветовала, но Северус сделал свой выбор, а она же сама велела ему выбирать то, что нравится. Не желая отказываться от своих слов, Гермиона неуверенно ответила:
— Да нет, подойдет. — Заметив нескрываемую радость Северуса, она улыбнулась. — Почему бы нет? У тебя же хватило храбрости ее выбрать.
Хотя Северус и не улыбнулся в ответ, Гермиона с радостью заметила удивленный блеск его глаз.
— А теперь домой? — спросил Гарри, когда они вышли из магазина.
Гермиона аккуратно сложила уменьшенные покупки в карман и улыбнулась мальчикам.
— Еще нет. Нам нужно зайти еще в парочку магазинов.
— Еще за одеждой? — удивился Северус.
— Нет. — Гермиона с улыбкой взглянула в их любопытные лица. — Я хотела заглянуть в лавку Зонко и кондитерскую.
И она повела мальчиков за собой.
Гермиона обнаружила, что Гарри очень легко доставить удовольствие. Дурсли во многом ему отказывали, и теперь он радовался всему, что делала для него Гермиона. Его сильнее трогали даже не ее подарки, а тот факт, что она заботится о нем.
С Северусом было труднее. Хотя дома его тоже не баловали, вкусы у него были более взрослыми. Игрушки и розыгрыши из лавки Зонко, которые привели Гарри в такой бурный восторг, оставили Северуса равнодушным. Гермионе удалось уговорить Северуса купить себе немного сладостей, но он сделал это, скорее, чтобы угодить ей. Когда она увидела его покупку, у нее слезы на глаза навернулись. Из множества самых разнообразных деликатесов Северус выбрал крошечный пакетик маггловских лимонных долек.
Только когда они зашли в книжный магазин, чтобы забрать заказанные Гермионой книги, Северус проявил нечто похожее на возбуждение. Он с жадностью разглядывал книжные полки, а от одного из товаров, выставленных на прилавке, просто не мог отойти.
Заметив, что Северус вот уже в третий раз берет в руки подзорную трубу, Гермиона подошла к нему и тихо спросила:
— Хочешь купить, Северус?
Гермиона заметила его удивление, хоть он и пытался скрывать свои чувства.
— У меня нет денег, — так же тихо ответил он.
— У Гарри тоже, но он ведь столько покупок сделал в Зонко.
— Да, но… — он умолк и потупился.
— Но что? — спросила Гермиона.
— Поттера вы любите…
В свои семь лет Северус Снейп был очень проницательным человеком. Гермиона так ясно слышала окончание его фразы: «Поттера вы любите, а меня нет», хотя он и не сказал этого вслух.
Она наклонилась к нему:
— Северус, я знаю тебя пятнадцать лет. И я тебя тоже люблю.
Гермиона видела, как он сглотнул. А потом чуть слышно прошептал:
— Правда?
— Да. Честно. — Видя, что он ошеломлен таким признанием, Гермиона торопливо сменила тему. — Так ты хочешь эту подзорную трубу или нет? Ты же ничего не купил в магазине игрушек.
Застенчивый кивок, «да, пожалуйста», и они отправились к продавцу оплачивать товар.
Когда пришло время возвращаться домой, было уже темно. После ужина в «Трех метлах», состоящего из горячего шоколада и пшеничных лепешек, мальчишки еле на ногах держались от усталости. Они выглядели притихшими, но счастливыми.
Гермиона машинально взяла Гарри за руку, и они пошли по ярко украшенной к Рождеству главной улице Хогсмида. Северус шел рядом, и Гермиона постоянно задевала свободной рукой его локоть. Когда они остановились перед одним из магазинов, чтобы посмотреть на ужимки зачарованных манекенов, Гермиона почувствовала, как рука Северуса скользнула ей в ладонь.
Гермиона взглянула на него краем глаза. Он неподвижно стоял рядом, и, казалось, ждал, что его оттолкнут. Ей захотелось крепко обнять его и успокоить, но она понимала, что Северусу это не понравится. Так что она просто сжала его руку и продолжила свой рассказ об эльфийских игрушках, словно ничего особенного не случилось. Но ее сердце пело от радости.
— Северус, ты скоро? Гермиона сейчас поведет нас в школу! — воскликнул Гарри, ворвавшись в спальню.
Северус уже переоделся в фиолетовый джемпер и черные брюки и застегивал новую черную мантию. Гарри собрался еще полчаса назад и не мог усидеть на месте от нетерпения. У Северуса руки чесались его оглушить.
Но он знал, что не сделает этого. Пускай Поттер такой же инфантильный, как и большинство его сверстников, но в нем нет жестокости. Он никогда не дразнил Северуса и не насмехался над ним.
Северус понимал, что сегодня его отношения с Гарри могут испортиться, и пытался подготовиться к неизбежному. Если что-то и может изменить человека, так это влияние товарищей. Северус слишком хорошо помнил двух мальчиков из его старой школы, которые поначалу не участвовали во всеобщей травле, но затем присоединились к большинству. Он видел, как обожают Гарри студенты Хогвартса. Без сомнения, к концу дня он найдет себе кучу друзей среди школьников, а к концу недели он, Северус, снова станет отверженным. И, наверное, дело кончится тем, что ему придется переехать в лазарет.
От этой мысли его начинало подташнивать. Последние полторы недели, прожитые с четой Уизли, были счастливейшими в его жизни. Его не наказывали, и даже ни разу не ударили. Пока он не слишком распускал язык, Гермиона обращалась с ним почти как с Гарри. Даже ее полоумный муженек перестал прожигать его взглядом. Северус почувствовал себя… в безопасности, впервые в жизни. Как жаль, что все это закончится.
Северус посмотрел на себя в зеркало, он все еще не мог привыкнуть к собранным в хвост волосам. Эта прическа сильно его изменила. Может, это не только внешняя перемена? Может… может, на этот раз ему удастся избежать неприятностей в школе? Может, если он не будет выпендриваться, то сумеет подружиться с одноклассниками, и его не станут дразнить?
Ага, можно подумать, он так изменится за полчаса! Ни с кем он не подружится. Никогда. Ни один магглокровка не захочет иметь с ним дело из-за его имени и воспитания, а чистокровные… им известно, кто он такой. Хотя бабушка и заставляла его вести себя, как подобает, но происхождения не скроешь. И с каким бы достоинством он ни держался, все чистокровные волшебники знают, что он носит фамилию матери.
«Может, Гарри и все равно, — подумал Северус, взглянув украдкой на мальчика, засовывающего в карман поющий носовой платок, который ему купила Гермиона в магазине Зонко. — Гарри рос среди магглов, он понятия не имеет о том, что такое положение в обществе. Но когда меня начнут травить, он все поймет и рано или поздно захочет перейти на сторону большинства».
— Ты собрался? — еще раз спросил Гарри, буквально подпрыгивая от возбуждения.
— Давно уже, — ответил Северус, отвернувшись от зеркала.
— Ты недовольный какой-то. Не хочешь в школу идти? Ты же такой умный, я думал, что ты любишь учиться, — добавил Гарри, в очередной раз перекладывая содержимое своего портфеля.
— Учиться мне нравится, — сказал Северус, надеясь, что это положит конец разговору. Поттер так легко отвлекался, что ничего не стоило свернуть с неприятной темы.
Но Северусу, как всегда, не повезло.
Поттер склонил голову набок и пристально взглянул на него через круглые стекла своих старомодных очков.
— Ты не ответил на вопрос. Тебе не хочется в школу?
Северус хотел солгать, но потом решил, что это бесполезно. Меньше чем через час Поттер сам поймет причину его ненависти к школе. Ложь ничего не изменит. Так что Северус попытался изобразить бесстрастное лицо и говорить как можно беззлобнее:
— Не со всеми так носятся, как с Мальчиком-который-выжил. Мне нравятся уроки, но не нравятся одноклассники.
Лицо Гарри потемнело. С тех пор, как Рон рассказал ему о Вольдеморте, Поттер очень болезненно воспринимал любые напоминания о событиях его детства. И он в очередной раз доказал, что его не так-то просто сбить с намеченного пути. Вместо того, чтобы окрыситься на Северуса за его комментарий, Гарри взглянул на него своими невинными зелеными глазищами и спросил:
— Я помню, что ты сказал Гермионе на прошлой неделе. Другие дети тебя обижали, да?
«И надо было этому кретину проявить проницательность именно в этот раз!» — разозлился Северус. Не видя другого выхода, он молча кивнул. Похоже, травля прямо сейчас и начнется. Как мило.
Но Поттер его удивил. Вместо того чтобы усмехнуться, он тихо признался:
— Меня в школе тоже травили. У моего кузена Дадли было много приятелей, и он был драчуном, так что они били меня, чтобы не ссориться с ним.
— Поэтому ты так обрадовался, что пойдешь в эту школу? — спросил Северус, чувствуя себя совершенно сбитым с толку.
Гарри пожал плечами.
— Здесь все должно быть по-другому. Дадли здесь нет. У них не будет причин дразнить меня. Я думаю, что мне понравится в этой школе.
Что ж, звучит разумно. Если все неприятности Гарри были связаны с одним-единственным человеком, то отсутствие этого человека может полностью изменить ситуацию. Северусу повезло гораздо меньше.
— Понятно, — сказал он.
— А тебя обижали за то, что ты такой умный? — поинтересовался Гарри.
Северус пересмотрел свое мнение о проницательности Поттера.
— Ты знаком со мной почти две недели. Неужели так до сих пор и не понял?
— Что? — На лице Поттера было написано искреннее недоумение.
— Ты согласился бы общаться со мной, если бы у тебя был выбор?
— Но у меня был выбор, — напомнил ему Поттер.
— И ты хочешь сказать, что не пожалел о своем решении?
Поттер явно удивился.
— Нет. — Это простое слово потрясло Северуса. — А почему я должен о чем-то жалеть?
Северус зажмурился. Он чувствовал себя слишком открытым и беззащитным под удивленным взглядом этих зеленых глаз. Гарри и в самом деле не хочет отделаться от него.
Поттер продолжил:
— Я знаю, что иногда ты на меня злишься, но нам же весело вместе, правда?
Все еще не открывая глаз, Северус кивнул. Он плохо понимал, что такое веселье, но раз Поттер так говорит…
— Сегодня все будет хорошо, — пообещал Гарри.
— Откуда ты знаешь? — спросил Северус. Гарри его удивлял. Северус знал о том, как жилось Поттеру у этих магглов, как они запирали его в чулане и позволяли своему драчливому отпрыску издеваться над ним. А теперь Поттер признался, что и в школе ему было так же несладко. В их жизни слишком много общего. И все же будущее у них разное. — С чего ты взял, что в этой школе тебе не будет так же плохо, как раньше?
— Потому что все уже изменилось.
— Как?
— Я буду не один. Гермиона сказала, что мы с тобой пойдем в один класс. Значит, один друг у меня уже есть.
Северус не был бы так поражен, даже если бы Поттер вытащил палочку и проклял его. Поттер назвал его другом! Никто никогда не говорил ему таких слов. И Гарри ведь не шутил. Он никогда еще не выглядел таким серьезным.
Северус уже собирался расспросить Поттера, но тут в спальню заглянула Гермиона.
— Мальчики, нам пора. Быстрее.
Поттер схватил рюкзак и бросился к ней. Северус отыскал свою сумку и вышел из комнаты.
Закутавшись в зимние плащи, они направились в Хогсмид.
День был холодным и ясным. Солнце слепило глаза. Северус подумал, что он бы предпочел остаться дома и строить снежную крепость.
— Сегодня я вас отведу, потому что это ваш первый школьный день, — сказала Гермиона, — но потом вас будет отводить Хагрид. Хорошо?
— Мне нравится Хагрид, — ответил Гарри, размахивая рукой в такт шагам.
Поскольку Гарри нравились все подряд, включая Северуса, ничего удивительного в таком признании не было.
Но Гермионе оно явно пришлось по душе.
— Он был первым, с кем ты подружился. Именно Хагрид нашел тебя и вручил тебе приглашение в Хогвартс, когда тебе исполнилось одиннадцать лет. До этого профессор Дамблдор выслал тебе около тысячи приглашений, но дядя и тетя не хотели тебе их показывать.
Северуса все еще подташнивало от неприятного предчувствия, и он не стал выслушивать ответную болтовню Гарри. Обычно Поттер был довольно молчаливым, но рядом с Гермионой у него начинался словесный понос.
Слишком скоро, по мнению Северуса, они подошли к маленькому школьному зданию на окраине Хогсмида. Северус увидел перед собой двухэтажный каменный дом с покрытой снегом крышей. Выглядел он вполне симпатично. Рядом была детская площадка и маленькое поле для квиддича. Ничего пугающего, но Северусу все равно было не по себе.
Трое мальчиков на пару лет старше взбежали по ступенькам и вошли в деревянные двери.
Северус глубоко вздохнул. Он даже не замечал, как крепко сжимает руку Гермионы, но потом Гермиона погладила его по спине, и Северус обнаружил, что его мышцы так напряжены, что он не может даже шевельнуться.
Гермиона остановилась на лестнице и взглянула на мальчиков. Солнце усыпало ее пышные волосы бронзовыми искорками.
— Я хочу, чтобы вы кое-что мне пообещали.
— Что? — спросил Северус, а Гарри одновременно воскликнул:
— Конечно.
— Я знаю, что это временно, и вы оба снова станете взрослыми, как только мы найдем решение этой загадки, — начала Гермиона. Северус хотел сказать, что если дело будет идти такими темпами, они и сами успеют вырасти, но воздержался. — А тем временем, вы, я и Рон, мы все одна семья. А члены семьи должны заботиться друг о друге. Я хочу, чтобы в школе вы помогали друг другу, как родные братья, хорошо?
Она пожала руки им обоим, и они дружно кивнули.
Северус не знал, что и ответить. До сих пор его благополучие никого не волновало.
— Я хотела бы сделать это в классе, но думаю, не стоит вас смущать, и поэтому мы попрощаемся здесь. — С этими словами Гермиона наклонилась, чмокнула Северуса в лоб, а затем повернулась к Поттеру.
Гарри просиял от радости.
Северус смотрел на нее, разинув рот и утратив дар речи. Он был так поражен ее поцелуем, что сразу же забыл обо всем и покорно вошел в школу вслед за ней. Они остановились у двери в начале длинного коридора.
Гермиона постучала.
Дверь открыл полный русоволосый мужчина с яркими голубыми глазами. Он был одет в черную мантию учителя, такую же, как и мантия Гермионы под зимним плащом.
— Ага, вот и вы. Добро пожаловать, мистер Поттер, мистер Снейп.
— Мальчики, — сказала Гермиона, — это профессор Аллен.
— Здравствуйте, — откликнулись оба почти одновременно.
— Спасибо, что согласились принять их в школу в разгаре учебного года, профессор, — продолжила Гермиона.
— Пожалуйста. — Аллен улыбнулся в ответ. — Никогда не думал, что у меня появится возможность учить Мальчика-который-выжил.
На лице профессора появилось такое же идиотское выражение, как и у некоторых гриффиндорских дурачков в Большом Зале, когда директриса МакГонагалл объявила о превращении Гарри в ребенка.
Гарри сразу же нахмурился.
— Что ж, думаю, мне пора. Счастливо, мальчики! — улыбнулась им Гермиона.
— Вам сюда, — сказал профессор Аллен. — Садитесь, где вам понравится.
Гарри и Северус обменялись испуганными взглядами и вошли вслед за толстым профессором в класс, полный незнакомцев.
Все сразу же уставились на них. Откуда-то неподалеку донесся шепот: «Смотри, у него и вправду шрам», а затем кто-то добавил: «Моя мама говорила, что он был пожирателем смерти».
Северус вскинул голову и нахмурился. Гарри сглотнул.
Они стояли в дверях, глядя на класс. Комната была очень похожа на учебные кабинеты Хогвартса. Четыре ряда парт, по шесть в каждом ряду. За каждой партой сидели два ученика. В классе были две пустые парты перед доской и еще три позади.
Северус видел, что Гарри уже нацелился на одну из задних парт, но он знал по опыту, что задиры и драчуны стараются держаться подальше от учительского стола. Поэтому он сразу же уселся за первую парту поближе к двери. К его удивлению, Гарри сел рядом.
— Что ж, — сказал профессор Аллен, — теперь, когда все в сборе, мы проведем перекличку, чтобы наши новенькие познакомились с классом.
После переклички начались уроки. Как и следовало ожидать, Северус не узнал для себя ничего нового. Зато для Гарри некоторые предметы оказались полнейшей неожиданностью. Если математику и английский язык он учил в своей маггловской школе, то о латыни и основах зельеделия не имел никакого понятия.
Северус еле дождался большой перемены. Профессор Аллен любезно указал им дорогу в столовую, но они с Гарри сначала зашли в туалет.
Гарри первым закончил свои дела и крикнул:
— Я подожду тебя снаружи.
Северус вымыл руки. Он уже собирался выйти из туалета, когда за дверью раздался мальчишечий голос.
— Привет, Гарри!
— Привет, — ответил Поттер.
— Я Джонатан Кратер. Это Барнеби Уильямс и Грант Соломон. Тебе здесь понравилось?
— Ничего, — ответил Гарри без своей обычной восторженности.
— Мы тут в картишки собрались перекинуться. Хочешь с нами? — Еще один голос.
— Я жду друга, — сказал Гарри.
— Снейпа что ли? — переспросил тот же мальчик, который предлагал сыграть в карты.
— Да.
— Ты что, не знаешь, кто он такой? — спросил Кратер. — Моя мама говорит, что он был пожирателем смерти.
— Впервые слышу, — заявил Гарри.
— А это правда, что говорил профессор Аллен? Что тебя прокляли и снова вернули в детство? — присоединился к разговору третий мальчик. — И ты ничего не помнишь о войне и о Том-кого-нельзя-называть?
— Еще неизвестно, проклятие это было или нет, — начал объяснять Гарри. — Мне рассказывали о войне и Вольдеморте, но сам я ничего не помню.
— Пожиратели смерти были прислужниками Вольдеморта. Они убивали и пытали людей. И твой приятель Снейп был таким же, — угрожающим тоном произнес Кратер.
Северус оцепенел. Он успел прочесть кучу газетных подшивок в библиотеке Хогвартса, после того как Рон назвал его пожирателем смерти, но так и не смог поверить, что входил в эту организацию.
— Северус был за нас, — сказал Гарри.
— А ты прямо все знаешь, — возразил «картежник».
— Конечно, знаю.
— Откуда? — поинтересовался Кратер. — Ты же сам сказал, что ничего не помнишь!
— Может, и не помню, но я знаю Северуса. Если он и делал что-то плохое, то ради хорошей цели. А теперь отстаньте от меня, я тороплюсь.
Северус почувствовал, как дверь, в которую он упирался ладонью, начала открываться, и метнулся в ближайшую кабинку. У него вдруг подкосились колени, и он плюхнулся на унитаз. Впервые в жизни он услышал, как о нем говорят что-то хорошее. В голосе Гарри было столько уверенности, столько злости на этих мальчишек… но Рон ведь назвал его пожирателем смерти, значит, Гарри не прав, и он действительно был преступником…
— Северус? — окликнул его Гарри.
— Да? — Северус хотел, чтобы его голос звучал, как обычно, но все-таки запнулся.
— У тебя мантию дверью прижало. А когда я выходил из туалета, этого не было.
Северус с яростью взглянул на проклятую мантию. Поттер прав. Он второпях прищемил дверью подол.
— Выходи, — потребовал Гарри.
Зная, что время тянуть бесполезно, Северус встал и медленно открыл дверь.
— Ты все слышал. — Это был не вопрос.
Северус кивнул.
— Ты хоть знаешь, о чем они вообще говорили? — спросил Гарри.
Северус прикусил губу, кивнул, и начал объяснять:
— Я читал о пожирателях смерти в библиотеке. В принципе, это правда. Пожиратели смерти были сторонниками Вольдеморта. Они выполняли за него всю грязную работу. Убивали, пытали, пользовались непростительными заклятиями. — Он опустил голову, глядя на белые кафельные плитки под ногами. — Рон сказал, что я тоже был пожирателем.
Гарри долго молчал.
Когда Северус, наконец, осмелился посмотреть на него, то с удивлением обнаружил, что в глазах Гарри нет отвращения. Гарри просто смотрел на него, а потом взял левую руку Северуса и слегка пожал.
— Это все ерунда. Если бы ты делал такие страшные вещи, разве бы тебе позволили преподавать в самой лучшей волшебной школе?
— Нет, наверное.
— Значит, это ошибка, — убежденно заявил Гарри.
— Возможно. Но что… что если это правда?
На мгновение Гарри растерялся, а затем морщинка между его бровей разгладилась, и он ответил:
— Если бы ты совершал все эти ужасы, Гермиона не стала бы с тобой разговаривать. Так что это брехня.
И где он только такой мудрости набрался?
Северус снова опустил глаза. Он чувствовал, что краснеет.
— Но те мальчики…
— Идиоты. Не обращай на них внимания. Идем обедать. Я с голоду умираю.
Северус знал, что ему кусок в горло не полезет, но все равно спустился вслед за Гарри в столовую, расположенную на цокольном этаже. Когда они шли по лестнице, ему хотелось протянуть руку и потрогать Гарри, чтобы убедиться, что это не сон. Но он сдержал свой глупый порыв.
Зато теперь он решил, что всегда останется рядом с Гарри и будет его защищать. Он не знал, как Гарри сумел сохранить свою веру в людей после такого ужасного детства. И Гарри не отвернулся от него, не бросил, хотя поступить так было бы гораздо умнее. Северус никогда еще не сталкивался с такой преданностью. Ему казалось, что он никогда не сможет понять Гарри. Жизнь не прощает такой наивности. Но теперь Северусу было стыдно, что в первые дни знакомства он насмехался над Гарри именно за эту наивность. Больше это не повторится. Какими бы душевными качествами Гарри не объяснялась его вера, Северус поклялся, что поможет ее сохранить.
Может, это хоть как-то загладит его преступления, если Гарри действительно ошибается в нем.
