Глава 6
Луг был залит ярким солнечным светом. Густая трава под ногами намокла от росы. Со всех сторон Северуса окружали невысокие холмы, усеянные полевыми цветами, над которыми порхали бабочки и стрекозы.
Он босиком бежал по полю, догоняя своего друга. Оба были в шортах и рубашках с короткими рукавами. Северус все понять не мог, почему рубашка Гарри такая большая и так плохо на нем сидит.
— Здорово, правда? — воскликнул Гарри, раскинув руки.
Северус осторожно кивнул. Да, это было прекрасное место, но ему хотелось узнать, как они попали сюда, и кроме недоумения он ощущал какую-то угрозу, как будто здесь должно случиться что-то ужасное.
— Давай скатимся с этого холма, — предложил Гарри, когда они вскарабкались на очередную вершину.
— Мне кажется, нам нужно найти дорогу домой, Гарри, — возразил Северус.
— Давай! Будет классно!
И, прежде чем Северус успел его остановить, Гарри кубарем покатился по склону, хохоча как сумасшедший.
— Давай, Северус! Это так здорово!
Северус огляделся по сторонам, все еще не понимая, откуда у него это неприятное предчувствие. А затем посмотрел на Гарри.
Пожав плечами, он присел на корточки, наклонил голову и покатился вниз, совсем как Гарри. Гарри оказался прав. Это было забавно. После трех кувырков он тоже начал смеяться. Ни остановиться, ни свернуть он не мог, и поэтому врезался прямо в Гарри, вызвав еще более громкий приступ смеха.
— Вставай, — выдохнул Гарри, поднимаясь на ноги. — Давай еще раз.
И они скатились еще раз, еще, и еще, пока не закружилась голова.
Они лежали, взмокшие и смеющиеся, среди цветов, когда на них упала чья-то тень.
Сердце Северуса сжалось от ужаса. Но на лице Гарри было написано всего лишь недоумение.
Сначала Северус не узнал высокого волшебника в пурпурной мантии и с длинной белой бородой, но затем к нему вернулись воспоминания, и он понял причину своего страха.
— Альбус, — произнес он, обрадовавшись старому другу, несмотря на страх.
— Профессор Дамблдор! — воскликнул Гарри, вскочил с земли и бросился Дамблдору на шею.
Альбус многозначительно взглянул на Северуса и распахнул объятия.
После мгновенного замешательства Северус обнял своего старого друга.
Очевидно, Гарри и в голову не пришло, что появление Альбуса означает грядущие перемены в их жизни. Но Северус, привыкший во всем искать скрытый смысл, понял, что это не к добру.
— Как здорово, что вы пришли! — воскликнул Гарри.
— А я рад видеть вас обоих. Как у вас дела? — спросил Альбус с добродушной улыбкой.
— Отлично, — ответил Гарри. — На прошлой неделе нас с Северусом приняли в школьную квиддичную команду. Я у них ловец, а Северус — загонщик, причем такого маленького загонщика у них еще не было!
— Очень хорошо.
Северус почувствовал на себе взгляд блестящих голубых глаз.
— И вы научились тому, чему должны были научиться?
— Чего? — удивился Гарри. Северус понял, что Гарри не помнит сон, вернувший их в детство.
— Вы стали друзьями? — спросил Альбус.
Гарри, сама прямота и открытость, обнял Северуса и гордо объявил:
— Мы с Северусом — лучшие друзья на всю жизнь!
— Ах, вы не представляете, как вы меня обрадовали. — Даблдор просиял.
— Это было так классно, — продолжил Гарри.
— Приятно слышать. Я надеялся, что время, которое я вам выделил, чтобы насладиться детскими радостями, загладит мою неспособность помочь вам обоим тогда, когда вы нуждались в помощи. Значит, вам было весело?
— Ага, — ответил Гарри.
Северус вздрогнул. Время, которое он им выделил. Три месяца, с конца декабря до марта — это ведь много времени, да?
Неожиданно ему стало трудно дышать. Северус протянул руку и обнял Гарри. Тот взглянул на него с удивлением, а затем улыбнулся.
— Очень хорошо, — похвалил их Альбус. — К несчастью, вы не можете и дальше уклоняться от ваших обязанностей. Я дал вам столько времени, сколько смог. Теперь вы должны вернуться к вашей обычной жизни. Если вы задержитесь здесь, боюсь, что я уже не смогу сделать вас взрослыми.
— А что в этом плохого? — Гарри задал именно тот вопрос, который хотел, но не смог задать Северус.
— Гермиона и Рон любят тебя, Гарри, — пояснил Альбус. — Но, хотя они и полюбили тебя таким, все-таки им очень не хватает взрослого Гарри. Если ты останешься ребенком, взрослый Гарри для них умрет. Я думаю, им будет тяжело смириться с такой потерей, а ты?
Гарри с виноватым видом кивнул.
— Да, наверное.
— Значит, ты понимаешь, почему должен вернуться?
— Кажется, да, — несчастным голосом ответил Гарри.
Он придвинулся к Северусу, и теперь они стояли в обнимку, словно поддерживая друг друга.
— Северус? — Альбус окинул его пронзительным взглядом.
Северус судорожно сглотнул.
— Пожалуйста, — сказал он, переступив через свою гордость, — не отнимайте этого у меня, Альбус. Я вас прошу.
Гарри крепче вцепился в его руку.
— Я ничего у тебя не отнимаю, — мягко произнес Альбус. — То, чему ты научился, останется с тобой навсегда.
— Пожалуйста, Альбус, не делайте этого со мной, — прошептал Северус. Его рука, которую сжимал Гарри, начала неметь.
— Прости, дружок, но так будет лучше.
Взмах палочки, и они с Гарри начали падать в темноту.
— Рон! Ты только посмотри! — услышал Северус взволнованный голос Гермионы, но раз в школу она их не звала, решил не обращать внимания и еще крепче прижался к лежащему рядом Гарри. К тому же сегодня суббота, так что можно не торопиться с подъемом. Наверное, Гермиона боится, что они проспят завтрак в Большом Зале.
— Еханый дементор! — сонным голосом ругнулся Рон. — Что они делают в одной постели?
— Северус часто приходил к Гарри, чтобы уберечь его от кошмаров, — пояснила Гермиона.
— Но…
— Им было всего по семь лет, Рон, — сердито напомнила Гермиона.
Было семь…
— А где их одежда? — Судя по голосу, Рон был в полнейшем замешательстве.
— Наверное, порвалась в клочья. Нужно их разбудить.
— Ты думаешь?
— Северус? Гарри? — окликнула их Гермиона.
Гарри заворочался.
— Ммммм?
— Просыпайтесь, Гарри, Северус. Действие заклинания окончилось! — радостно объявила Гермиона.
Северус сел на кровати, которая показалась ему раза в два меньше обычного. Внезапно он обнаружил, что сидит голышом, и натянул на себя одеяло, успев заметить, как Гарри Поттер сделал то же самое. Среди одеял валялись клочья трусов и ночных рубашек.
Он повернулся к Гарри… к Поттеру. Зеленые близорукие глаза глядели на него с каким-то непонятным выражением. Воспоминания о последних месяцах ранили, словно боль ушедшей любви. Во второй раз за свою взрослую жизнь Северус Снейп почувствовал, что вот-вот расплачется.
Но не заплакал. Он собрался с духом, решив выбраться из этой унизительной ситуации с наименьшими потерями.
— Гм… — буркнул Поттер и покраснел. Он взял с тумбочки очки в серебряной оправе и попытался надеть их, но они оказались слишком малы.
Северус пошарил под подушкой, уверенный, что его палочка там.
— Occulus repairum, — пробормотал он. Очки Гарри снова увеличились.
— Спасибо, — ответил Поттер, взглянул на него и смутился еще сильнее.
Чувствуя, что вот-вот сойдет с ума, если что-нибудь не предпримет, Северус еще раз взмахнул палочкой и прошептал:
— Accio одежда и обувь.
Через секунду рядом с ним возникли ботинки и аккуратная стопка одежды: белье, носки, рубашка, брюки, сюртук и черная мантия.
— А мое не призовешь? — попросил Поттер, покраснев, как помидор.
Северус кивнул и повторил заклинание. Через секунду в ногах кровати возникла вторая стопка.
— Мы выйдем, чтобы вы могли одеться, — сказала Гермиона, схватила Рона за руку и выволокла его из комнаты.
— Э… — начал Поттер. Его щеки все еще были покрыты ярким румянцем.
«В семь лет он был куда разговорчивей», — со злостью подумал Северус.
— Давай лучше одеваться, — предложил он. Он и сам был в полной растерянности. Северус понятия не имел, как ему теперь общаться с Поттером. Он не знал, как сможет посмотреть ему в глаза.
Они слезли с кровати и торопливо оделись, ни разу не взглянув друг на друга.
Поттеру одеться было проще, и он управился первым.
Пока Северус застегивал мелкие пуговки на черном сюртуке, Поттер откашлялся и спросил:
— Тебе… тебе тоже снился профессор Дамблдор?
Северус кивнул, чувствуя, как кровь прилила к лицу. Ему хотелось солгать, но теперь он уже не мог обманывать Поттера.
— Значит, это и вправду было, — прошептал Поттер.
— Мы на три месяца вернулись в детство. И ты сомневаешься в этом? — рявкнул Северус. — Кто кроме Альбуса мог сделать это с нами?
Он заметил, как парень поморщился от его резкого тона, и ему стало стыдно.
Собравшись с духом, Поттер решительно взглянул на него и отчеканил:
— Это же ты спишь с палочкой под подушкой. Так что это могла быть твоя работа.
— И ты думаешь, мы стали бы взрослыми, если бы это зависело от меня? — Ответ вырвался прежде, чем Снейп успел прикусить язык.
— Что же нам теперь делать?
— Что? Ничего уже не сделаешь, — уныло ответил Северус. — Лично я собираюсь проверить, во что эти идиоты превратили мою лабораторию.
Северус застегнул последнюю пуговицу. Одевшись, он в последний раз обвел взглядом комнату, которая была его домом в течение трех месяцев. И уже никогда не будет.
Его внимание привлек золотистый отблеск на тумбочке. Сердце Северуса сжалось, когда он увидел подзорную трубу, подарок Гермионы. Она ведь купила эту трубу для него.
Чувствуя себя последним кретином, он бережно взял игрушку и опустил холодный латунный цилиндр в карман мантии. Все это время Поттер не сводил с него глаз.
Не решаясь взглянуть на него, Северус направился к выходу. За дверью обнаружилось еще одно препятствие: Гермиона и Рон ждали их на пороге.
— С возвращением! — Гермиона широко улыбнулась.
— Небось приятно снова стать самим собой? — усмехнулся Рон.
Конечно, они счастливы. От такой обузы избавились. Больше можно не притворяться, что они все члены одной семьи.
Хотя Северус и сохранил каменное выражение лица, врать он не собирался.
— Ничего подобного. Я… простите меня, мне пора.
— Северус? — Радость Гермионы мгновенно испарилась. — Северус?
Зная, что еще секунда, и он не выдержит, Северус выбежал из Гриффиндорской башни.
— О Господи, — выдохнула Гермиона, когда дверь захлопнулась за убегающим зельеваром.
— И что все это значит? — поинтересовался Рон.
Хорошо хоть, Рон язвить не стал. Сейчас на его лице отражалось только беспокойство.
Гарри с совершенно несчастным видом вышел из детской… нет, уже из гостевой комнаты. Выглядел он так, словно только что потерял лучшего друга, и Гермиона подумала, что в некотором смысле так оно и есть.
— Он не хотел становиться взрослым. Его профессор Дамблдор заставил, — сказал Гарри, словно это могло что-то объяснить.
— Причем тут Дамблдор? — удивился Рон, но прежде чем Гарри успел ответить, широко улыбнулся и добавил: — Кстати, с возвращением тебя!
Гермиона заметила, что Гарри радуется возвращению не больше, чем Северус, но он позволил себя обнять и ответил на поздравление.
После того, как все обнялись и перецеловались, Гермиона отвела Гарри и Рона в гостиную и усадила на диван.
— И все-таки, причем тут профессор Дамблдор? — спросила она.
— Сев… Снейпу и мне приснился один и тот же сон, в котором мы встретились с Дамблдором. Он… дал нам возможность вернуться в детство.
Но это еще не все. Гермиона и Рон переглянулись — им обоим показалось, что Гарри многого не договаривает.
— Ты хочешь сказать, что он может колдовать даже из могилы? — воскликнул Рон. Его волнение можно было понять, ведь если это удалось Дамблдору, значит, и такой сильный волшебник, как Вольдеморт, способен сделать нечто подобное со своими врагами?
— Не знаю. — Гарри печально вздохнул.
— Как это, не знаешь? Дамблдор это сделал или нет? — возмутилась Гермиона. Ее, как и Рона, пугала сама мысль о такой возможности.
— Я не знаю. Нам обоим приснилось, что это сделал Дамблдор, но…
— Но? — подтолкнул его Рон.
— Но Северус спит с палочкой под подушкой. Помните тот разговор о беспалочковой магии? Я думаю, что это Альбус, но ведь это мог сделать и Северус.
Гермиона не могла не заметить, с каким чувством Гарри произносит имя Снейпа.
— Или ты, — заметила она. — Ты ведь давно умеешь колдовать без палочки. И даже без заклинаний.
— Да, это мог быть и я. — Гарри пожал плечами. — Все возможно. Но это так больно.
— Больно? — недоуменно переспросил Рон.
— Конечно, больно, Рон, — вмешалась Гермиона. — Вчера еще они были детьми, и могли делать все, что им захочется.
— И что?
— Они могли плакать, смеяться или кричать, и им это разрешалось, потому что они были маленькими. А теперь, всего за одну ночь, они превратились во взрослых людей. Они испытывают такие же сильные эмоции, но не могут свободно их выражать, как вчера, и у них не было времени, чтобы привыкнуть. Конечно, вы оба совсем не рады тому, что снова стали взрослыми. Вы не можете разобраться в своих чувствах, — обратилась она к Гарри, сжав его прохладную ладонь. — Подумай сам, ведь в семь лет ты помнил только свою жизнь у Дурслей. И все твои обиды на них свежи в твоей памяти. Я уверена, что Северус чувствует то же самое.
Похоже, Гарри был благодарен ей за эти слова. И Рон задумался над ними.
— Логично, — сказал он.
Гарри взглянул на нее совершенно по-детски.
— Он не захотел даже поговорить со мной, Гермиона.
Гермиона крепче сжала его руку.
— Он вернется, — пообещала она.
— Он так обиделся на Альбуса, — прошептал Гарри.
Гермиона взглянула на Рона. Не зная, что еще можно сделать, она обняла Гарри и прижала его к себе.
И это был правильный шаг. Гарри сразу же обнял ее в ответ, а еще через мгновение Рон обхватил своими длинными руками их обоих.
Они сидели так целую вечность.
Гермионе и самой было трудно совладать со своими чувствами. В последние несколько месяцев она стала для Гарри приемной матерью. И теперь ей будет непросто отвыкнуть от этой роли. Можно только догадываться, какую бурю чувств испытывает сейчас Гарри. Но ласка ему помогла.
Когда Гарри успокоился, они разомкнули объятия и отодвинулись друг от друга.
— Не знаю, что бы я без вас делал, — сказал Гарри. — Я так вам благодарен.
— Не за что, — ответил Рон.
— Пустяки, — добавила Гермиона. Она уже сейчас скучала по двум черноволосым мальчикам, которые изменили всю ее жизнь. Невозможно было представить, что они не просто ушли на полдня в школу, а исчезли навсегда.
Конечно, им всем понадобится время, чтобы привыкнуть.
— Пойду-ка я, наверное, займусь делами. — Гарри вздохнул.
— Не уходи, — сказала Гермиона.
— Но я должен. Спасибо, конечно, но я не смогу вечно прятаться здесь от жизни.
— Тебе нужно время, чтобы прийти в себя.
— Ты права. Слава богу, что сейчас выходные. Сегодня ведь выходной, правда? — уточнил Гарри, вставая с дивана.
— Да, Гарри, сегодня суббота. И ни о чем не беспокойся. Я сама скажу Минерве, что вы оба снова стали взрослыми.
— Спасибо вам обоим… за все. — Гарри через силу улыбнулся.
Он направился к двери, и Гермиона взяла мужа за руку.
— Все получилось совсем не так, как я ожидал, — признался Рон, как только они остались наедине.
— Ему очень больно, — сказала Гермиона.
— И Северусу тоже. Наверное, ему еще хуже. Ведь у Гарри есть мы, а кто поддержит Северуса?
— Тоже мы, — решительно ответила Гермиона. Что бы ни случилось в ближайшие дни, и как бы ни вел себя Северус после превращения во взрослого человека, Гермиона была твердо уверена, что к прошлому возврата уже не будет.
— Ага, точно. Теперь он совсем озвереет, — сказал Рон. — Запрется в своих подземельях и будет рычать на каждого, кто только попробует к нему подойти.
— Я знаю. — Гермиона и сама этого боялась. Но она решила, что сделает все, чтобы этого не допустить, если не ради мужчины, которого знала пятнадцать лет, то ради серьезного мальчика, которому она на несколько коротких месяцев заменила мать.
Рон несколько минут помолчал.
— Не понимаю, зачем Дамблдор все это затеял… если это был он, конечно.
— Ну, как же не понимаешь? Разве ты не помнишь, как счастливы были Гарри и Северус в последнее время?
— Ага, если только ради этого, — согласился с ней Рон, но тут же добавил, — зато сейчас они такие несчастные.
— Может, им обоим кажется, что они потеряли что-то очень важное? — предположила Гермиона.
— Что?
Какие же недогадливые эти мужчины!
Глубоко вздохнув, она попыталась скрыть раздражение.
— Дружбу, например.
— А, — сказал Рон. — Интересно, как они теперь будут общаться? Они же такие разные.
— Не такие уж они и разные. У них обоих было очень трудное детство, и в результате Гарри жаждет любви, а Северус убежден, что он любви недостоин. На самом деле у них гораздо больше общего, чем у нас с тобой.
— Ага, но мы — другое дело. Мы предназначены друг для друга, — усмехнулся Рон.
— Схожу-ка я к Минерве и сообщу ей приятную новость, — сказала Гермиона, надеясь настроить себя на оптимистический лад. Она поцеловала мужа на прощание и ушла.
Остаток дня был потрачен на встречи и разговоры через камин с сотрудниками Хогвартса и многочисленными приятелями Гарри. Под конец Гермиона даже не задумывалась о том, что говорит. После многочисленных повторений она выучила эту историю наизусть.
Как и следовало ожидать, в Большом зале ни Гарри, ни Северус не появились. Гермиона предположила, что им обоим хочется побыть наедине.
После ужина они с Роном вернулись в свои опустевшие комнаты, сели в любимые кресла у камина, и Гермиона занялась проверкой контрольных работ, а Рон раскрыл последний номер спортивного журнала.
Минут через десять он со вздохом посетовал:
— Такое впечатление, будто здесь кто-то умер. Такая мучительная тишина!
— Я знаю, — сказала Гермиона, — я знаю. Я все жду, что из детской донесется какой-нибудь грохот, но…
— Мальчиков там нет, — мрачно закончил Рон. — Мне кажется…
В дверь постучали.
— Я открою, — сказала Гермиона. Из них двоих она была более дипломатичной, и у нее хватило бы терпения в очередной раз рассказать историю волшебного превращения Гарри и Северуса. Гермиона уже приготовилась излагать сокращенную версию событий, но, к ее огромному удивлению, за дверью обнаружился слегка смущенный Северус Снейп.
— Добрый вечер, — поздоровался он. В своем обычном черном костюме он выглядел так же, как и в последние пятнадцать лет: высокий, черный и излучающий угрозу.
Но кое-что изменилось. Все эти годы Снейп носил волосы до плеч. После Рождества они заметно отросли. Гермиона думала, что он снова подстрижется, но Северус не стал этого делать. И его отросшие волосы уже не падали на лицо, как будто он пытался за ними спрятаться. Северус собрал их в хвост и скрепил заколкой из черной кожи с серебром, которую несколько месяцев назад подарила ему Гермиона.
Эта прическа очень ему шла, и Гермиона с волнением заметила, что теперь его лицо кажется более чувственным.
В остальном Северус не отличался от их бывшего учителя, грозного и пугающего.
Разве что такого взволнованного взгляда у их ненавистного преподавателя зелий никогда не было. Похоже, он боялся, что его появление здесь может оказаться смертельной ошибкой.
Странно было смотреть на него снизу вверх. Странно было видеть его таким настороженным. Но, звезды, как же здорово было снова его увидеть, хотя они и расстались всего двенадцать часов назад.
— Северус, — улыбнулась Гермиона, борясь с желанием его обнять, — пожалуйста, заходи.
Она сама не знала, успокоила ли его или испугала еще сильнее. Но он вошел, и это главное.
— Привет! — Рон сразу же вскочил и так радостно улыбнулся, что даже Гермиона удивилась.
Похоже, их радостный прием слегка приободрил и в то же время взволновал Северуса.
— Как хорошо, что ты зашел к нам, — торопливо заверила его Гермиона.
— Да, я пришел, чтобы… — он не мог подобрать нужных слов.
И выручил его Рон. Он шагнул к Северусу, хлопнул его по плечу и воскликнул:
— Ты всегда можешь приходить к нам без всяких причин и приглашений.
Он все еще раздумывал над этим разговором, сидя перед камином в своей спальне, которая неожиданно показалась ему настолько пустой, что в ней невозможно даже уснуть. Ровно сутки назад они с Гарри пытались побороть Рона на ковре перед точно таким же камином. Комната была наполнена шумом, теплом… и любовью.
И смехом, столько было смеха…
Северус думал, что этого ему будет не хватать сильнее всего. Хотя многие вещи, казавшиеся смешными в семь лет, теперь вряд ли его развеселят, сейчас ему казалось, что вместе с Гарри они только и делали что смеялись.
Не удивительно, что встреча с супругами Уизли не выходила у него из головы. Он все еще не мог поверить.
Стучась сегодня в их дверь, Северус был почти уверен, что его не прогонят, но и ничего хорошего он не ждал. Он так резко ушел этим утром, даже не поблагодарив их за все, что они для него сделали, и, кроме того, он ведь уже не ребенок, которого они полюбили. Он снова стал собой — человеком, которого никогда никто не любил. Особенно он боялся реакции Рона. Он ожидал, что этот разговор станет для него мучением, но…
Но Рон и Гермиона так искренне обрадовались его приходу! Хотя они уже не могли обращаться с ним, как с ребенком, их чувства остались прежними. Они были рады ему и принимали его таким, как есть.
Теперь он не одинок. Гермиона и Рон убедили его в том, что они не только готовы терпеть его общество, но всегда рады ему. Возможно, Альбус был прав, и все это к лучшему. Если бы он остался мальчиком, усыновленным четой Уизли, они бы всю жизнь относились к нему как к ребенку. А теперь у него появилась возможность наслаждаться дружбой… если он сумеет снова с ними не поссориться.
На свой счет Северус не обольщался. Он сложный человек, но Гермиона и Рон это знают. Как и Альбус знал. Может, дружба все-таки сохранится. Они же назвали его членом своей семьи… совершенно искренне.
Вздохнув, Северус попытался прогнать мрачные мысли, но… он провел рядом с Гарри Поттером несколько месяцев. Еще и дня не прошло после их расставания, но он чувствовал себя так, словно лишился своей правой руки.
Гарри Поттер мог дружить с ним, когда они были детьми и ничего не помнили о прошлом, но зачем Поттеру продолжать эти отношения сейчас, когда память вернулась? Между ними более двадцати лет разницы. У них нет ничего общего, из-за былой вражды они даже спокойно поговорить не могут. И у Северуса на руке темная метка — проклятое напоминание об ошибках, которые невозможно забыть и простить. Нет, дружба с Гарри остается несбыточной мечтой.
Северус обвел взглядом уютную, наполненную могильной тишиной спальню и задумался о том, как скоротать остаток ночи. О сне и речи не было.
В буфете стояла бутылка превосходного коньяка, но Северус боялся искать утешения в выпивке. Это очень опасный путь, с которого трудно свернуть. А чтобы утопить его боль, потребуется столько спиртного, сколько не найдется во всей Британии.
Нет, коньяк лучше не трогать…
От внезапного стука в дверь у Северуса перехватило дыхание.
Ругая себя на все лады за идиотскую надежду, он встал с кресла и пошел разбираться с гостями. Небось, очередная ссора в гостиной у слизеринцев. Мерлин знает, чем занимался Забини, пока замещал декана, но детки за эти три месяца совсем распустились. А сейчас у Северуса нет ни сил, ни желания успокаивать разбушевавшихся подростков.
Северус, ворча, распахнул дверь… и уставился в зеленые глаза нежданного гостя.
— Э… привет, — поздоровался Поттер.
«С семи лет его словарный запас не улучшился», — подумал Северус.
Растерявшись, он глядел на Поттера. Тот был одет по-маггловски: в черные джинсы, светло-голубую рубашку и коричневый джемпер. Северус пришел к выводу, что в семь лет у Поттера вкус был гораздо тоньше.
Вспомнив, что надо ответить, Северус тихо произнес:
— Привет.
— Нам нужно поговорить, — заявил Поттер.
Поговорить? У Северуса душа ушла в пятки.
— По-моему, сейчас не время, — ответил он так вежливо, как только смог.
— Пока твое «время» наступит, нас уже похоронят, — огрызнулся Поттер и нагло вошел в комнату.
Северус взглянул на дверь, а затем на Поттера, который явно находился не с той стороны от вышеуказанной двери. И двух минут не прошло. Северус понять не мог, как он умудрился так быстро потерять контроль над ситуацией.
— Послушайте, П…
— Если ты назовешь меня Поттером, я тебя в репку превращу, — предупредил Поттер, и его зеленые глаза сверкнули.
«У этих глаз цвет темного и могущественного проклятия», — подумал Северус.
Его ход. Четыре месяца назад он назвал бы парня Поттером из чистой вредности, но… Гарри первым пришел сюда и, судя по его решительности, хочет обсудить нечто очень важное.
А при виде лица Гарри у Северуса и вовсе пропало желание вредничать. Он так редко видел отчаяние на этом красивом лице. Судя по взгляду, Поттер ни на что не надеялся, но все-таки хотел довести разговор до конца. Северус знал, что может прекратить все это прямо сейчас. Пара язвительных замечаний, бьющих точно в цель, и Гарри никогда уже не окажется у его двери.
Но он не хотел, чтобы Гарри ушел навсегда. И в этом был корень проблемы. Не в силах атаковать, Северус медленно произнес:
— Я ненавижу репу.
Такого ответа Поттер не ожидал. Северус едва не улыбнулся — было заметно, как в голове у парня крутятся шестеренки.
— Тогда не называй меня Поттером.
Уголки губ Северуса сами поползли вверх.
— Раз уж ты здесь, можешь хотя бы присесть.
— Твое гостеприимство поражает, — буркнул Поттер. Но сарказм ему плохо удавался. И Поттер все-таки сел. В любимое кресло Северуса.
— Мне это было нетрудно, — хмыкнул Северус, хотя и боялся, что перегибает палку.
К счастью, Поттер улыбнулся в ответ.
Казалось, они только что познакомились и теперь учатся общаться друг с другом и определяют границы, за которые не следует заходить.
Северусу пришлось напомнить себе, что все совершенно не так. Они знакомы очень давно. Они были сначала врагами, а затем вынужденными соратниками на протяжении пятнадцати лет. То, что произошло в последние месяцы, было… отклонением от нормы. Они не устанавливают отношения, а наоборот, встретились здесь, чтобы похоронить их.
— Хочешь коньяка? — спросил Северус, желая протянуть время как можно дольше.
— Да, спасибо, — охотно согласился Поттер. Взяв бокал, он признался, — Я боялся, что ты будешь драться со мной до последнего, но сюда не пропустишь.
— Видишь ли… — Налив себе коньяка, Северус уселся в соседнее кресло. Он не знал, что сказать. Он все еще не понимал, зачем Поттер явился к нему.
— Сегодня Минерва заходила меня поздравить. А потом все сотрудники набежали. Все считают, что наше возвращение — это повод для радости. Я никогда еще не чувствовал себя таким несчастным.
«Отлично, Альбус», — подумал Северус. Похоже, очередной из планов старого друга провалился самым позорным образом. В отношении себя Снейп ничего хорошего и не ожидал (не с его везением!), но заставить Гарри страдать — это настоящее преступление.
Он медленно заговорил, осторожно подбирая каждое слово. Утешать он никогда не умел, но мог хотя бы посочувствовать.
— Очень часто добрые намерения приносят лишь сожаления и печаль.
— Ты жалеешь о том, что он сделал для нас? — растерянно спросил Поттер. Кто это — «он», можно было не уточнять.
«Жалею?» Северус с тоской подумал о том, как часто они смеялись. Это воспоминание заставило его ответить честно:
— Эти месяцы были единственным периодом в моей жизни, когда я ни о чем не жалел.
— Северус. — Поттер произнес его имя с таким выражением, словно боялся нарваться на оскорбление. — Я скучаю по своему другу.
Снейп поставил бокал на столик. Он не мог посмотреть Гарри в глаза. От избытка эмоций ему трудно было усидеть на месте. Он поднялся, подошел к камину и уставился на огонь.
Только через некоторое время он смог озвучить то, что должен был сказать:
— Мальчика, которого ты знал, больше нет. На самом деле его никогда и не было.
— Не верю, — ответил Поттер. Северус спиной чувствовал его обжигающий взгляд. — И никогда не поверю.
— А ты поверь. Я никогда не был хорошим человеком. А ты…
— А я что, прошу тебя измениться? — перебил его Гарри. — Мне плевать, хороший ты или нет.
Северус замер, боясь повернуться и встретиться взглядом с Поттером. Но при всем многообразии его пороков, трусость в их число не входила. Он заставил себя повернуться к Поттеру, заставил себя внести ясность в эту неожиданно запутанную ситуацию.
— В таком случае чего ты от меня хочешь?
Естественно, Гарри не знал ответа. А может, просто не хотел отвечать. После долгой «игры в гляделки» Поттер тихо сказал:
— Я хочу вернуть своего друга.
— Нам уже не семь лет, — напомнил ему Северус.
— Но это не значит, что мы не можем быть друзьями, — упрямо возразил Поттер.
— И на чем будет основываться эта дружба?
— А на чем она обычно основывается? Мы же находили, чем заняться вместе все это время. Найдем и сейчас.
— Что? Строить снежные крепости и играть в салки? — усмехнулся Северус.
— Если ты этого хочешь, — ответил Гарри, и, несмотря на мягкий тон, его взгляд казался стальным. — Думаю, нам лучше начать с шахмат.
— У тебя даже Гермиона выигрывает, а я обыгрывал ее в семь лет.
— Как ты любишь все усложнять, — пожаловался Гарри.
— А ты витаешь в облаках. Я гожусь тебе в отцы. У нас с тобой нет ничего общего, кроме того, что мы пережили вместе в последние месяцы. Мы ненавидели друг друга пятнадцать лет.
— Ты хочешь сказать, что я слишком инфантильный для тебя?
В голосе Гарри столько обиды — неужели это так сильно его задело?
— Я этого не говорил, — отрезал Северус.
— А что тогда говорил? Что такого страшного в дружбе? Или ты так сильно меня ненавидишь?
Сильнее всего Северус ненавидел себя, потому что по его вине в глазах Гарри появилось такое несчастное выражение.
— Отвечай на вопрос, — потребовал Гарри.
— Нет, черт возьми. Ты сам знаешь, что я не испытываю к тебе ненависти.
Гарри долго изучал его лицо, а потом медленно кивнул.
— Я знаю, что для тебя это тяжело. Для меня тоже, но… я думаю, нам надо попробовать.
Северус отвел взгляд. Он понятия не имел, как бы так отказаться, чтобы не обидеть Гарри еще сильнее, но он… знал себя. Он наверняка испортит отношения, которые могут между ними возникнуть. Рано или поздно все будет кончено. И тогда… Северус снова станет одиноким, но на этот раз ему будет в тысячу раз тяжелее, потому что он будет знать, что потерял. А Поттер останется здесь же, в Хогвартсе, и будет каждый день напоминать Северусу об его ошибке одним только своим присутствием. Нет, лучше даже не пробовать становиться друзьями. Надо только найти безболезненный способ объяснить это Поттеру.
— А та крепость из глины, которую мы построили на квиддичном поле, все еще стоит, — сказал вдруг Гарри в удручающей тишине.
Удивившись его непоследовательности, Северус переспросил:
— Что?
— Наша крепость. Ее видно из окна моей спальни. Она все еще там.
— А. — Больше он не знал, что сказать.
— Северус, на этот раз нам не обязательно терять все. Я знаю, нам кажется, будто у нас отняли целый мир, но… это только потому, что мы сами позволяем его отнять. Наша крепость еще стоит. И мы оба здесь, мы живы и мы вместе.
— Все изменилось, — ответил Северус и поморщился от своего несчастного тона.
— Я знаю, — в голосе Гарри звучало такое же невыносимое чувство потери.
— Тогда зачем и пробовать? Я вряд ли отношусь к людям, с которыми приятно общаться.
— В последние месяцы я прекрасно с тобой общался, — возразил Поттер.
— Ну как тебе вдолбить в твою тупую башку, что я уже не тот человек! — взорвался Снейп. Это хождение по замкнутому кругу его уже достало.
— Почему не тот?
Разъярившись окончательно, Северус завернул левый рукав и показал запястье.
— Я меченый. Я грязный. И я наверняка проклят.
Поттер несколько секунд разглядывал его руку, затем отставил бокал и встал с кресла.
Вот и отлично. Наконец-то сообразил. Сейчас уйдет.
От этой мысли Северус почувствовал себя победителем, но его боль стала еще сильнее.
Но Гарри направился вовсе не к выходу. Он подошел к Северусу и взял его за руку.
Северус вздрогнул, когда пальцы Поттера скользнули по оскаленному черепу и змее.
— Это всего лишь отметина на коже. Она ничего не значит. Ты не грязный и, конечно же, не проклят.
— Ты ничего не понимаешь. Я…
— Ты совершил ужасную ошибку, но тебе и семнадцати лет не было. Как только ты осознал всю глубину своей ошибки, ты прошел через ад, чтобы ее исправить. Я тогда еще не родился. Все это давно в прошлом.
— Не для меня. Я…
— Тебе все еще больно, как и мне больно от того, что Вольдеморт убил Седрика и воспользовался моей кровью, чтобы возродиться. Как ты не понимаешь? У нас гораздо больше общего, чем снежные крепости и детские игры, — настойчиво сказал Гарри, все еще держа его за руку.
Северус решил, что на сегодня с него хватит объяснений. Он ненавидел все эти «разговоры по душам», и сейчас ему больше всего хотелось сбежать. Но Гарри не отпускал его.
— Мы все исправим, Северус. Скажи, ты согласен хотя бы попробовать?
Он не мог. Просто не мог. Это выше его сил. Он хотел избавиться от чувств и вернуться к прежней, лишенной эмоций жизни.
Северус знал, что ничего у них не получится. Он открыл было рот, чтобы объяснить это Поттеру… и снова закрыл, когда что-то маленькое и белое пролетело возле его губ.
Сменив направление, крохотный летун задел крылом его щеку и запорхал в воздухе между ним и Гарри.
Гарри до боли сжал его руку, и они оба уставились на белую бабочку-капустницу, пролетающую между ними… в холодном воздухе Горной Шотландии.
Они изумленно переглянулись. Северусу казалось, что он читает мысли Поттера. Поразительно, сколько чувств он может видеть в его глазах, и как много осталось в Гарри от семилетнего мальчика.
— Он хотел, чтобы мы подружились, — сказал Гарри.
Альбус хотел, чтобы они стали друзьями. Гарри Поттер хотел, чтобы они стали друзьями. И в глубине души Северус Снейп тоже этого хотел. Если даже Лорд Вольдеморт не смог противостоять трем самым сильным магам Хогвартса, то неужели у Северуса хватит сил сопротивляться?
— Он никогда не принимал отказа, — вспомнил Северус.
Гарри улыбнулся почти так же, как улыбался, стоя на вершине снежной крепости.
— Значит, да?
«Пожалуйста, Альбус, сделай так, чтобы это решение оказалось правильным», — мысленно попросил Северус и кивнул.
— У нас получится. Я знаю, что получится. Надо только попробовать, — с детской убежденностью заявил Поттер.
— Я-то попробую. Но получится или нет, обещать не могу.
— Уже хорошо, — ответил Гарри с такой радостью, что Северус совсем растерялся. Неужели дружба с ним может иметь для кого-то такое значение? — Если мы попробуем, у нас получится. Если мы объединимся, кто нас сможет победить?
— И правда, кто? — спросил Северус, хотя и знал ответ. — И чем же мы займемся теперь, когда стали друзьями? Снежную крепость строить не из чего, и для игры в салочки тут тесновато.
Попытка пошутить определенно удалась.
Гарри покраснел, сверкнул зелеными глазами цвета убийственного проклятия, и с улыбкой ответил:
— Зато всегда можно сыграть в дурака.
Смех вернулся.
Снова усевшись в свои кресла, они следили за тем, как порхает по комнате их незваная белокрылая гостья.
«Спасибо, Альбус, — Северус молча поднял бокал, — спасибо тебе».
