Глава 1. Приговор
Это сбудется, сбудется, сбудется,
Потому что дорога не кончена.
Кто-то мчится затихшей улицей,
Кто-то бьётся в дверь заколоченную…
Кто-то друга найти не сумел,
Кто-то брошен, а кто-то устал,
Но ночная дорога лежит
В тёплом сумраке августа…
В. Крапивин.
Я ненавижу дождь. Я ненавижу дождь!!! Я ненавижу их всех за то, что они мне не поверили… Будь проклят этот дождь… и они тоже…
Голова гудит, мысли путаются. Как больно… Как глупо…
Ну почему все произошло именно так? Почему даже Рон отвел взгляд? Почему Гермиона отвернулась, роняя слезинки с ресниц? Как мог Дамблдор смотреть сквозь меня остекленевшими глазами и не слышать моих оправданий? Луна, зачем ты крикнула, что веришь мне, несмотря на приговор?.. Ты всегда была чудачкой. Доброй и по-своему мудрой чудачкой. Никогда не требовала никаких доказательств и верила честному слову. Я до сих пор не могу понять, как тебе удавалось отличить «честное слово» ото лжи и не ошибиться… Но они просто над тобой посмеются. В лучшем случае просто посмеются, а в худшем… Не знаю даже, какую глупость могут придумать министерские «фемиды». Они испортят тебе жизнь, а корреспонденты «Ежедневного пророка» будут помогать им по мере сил. Хотя ты давно уже не обращаешь внимания на насмешливые взгляды и перешептывания за спиной… Но сейчас все намного сложнее, Луна. Ты поддержала преступника, перебежчика, человека, который предал память своих родителей и перешел на сторону их убийцы. Я предатель! Еще чуть-чуть и я сам поверю в это.
Хуже всего был сочувствующий взгляд Драко Малфоя. Не насмешливый, а сочувствующий… Он-то знал все от начала до конца: «Поттер, мне жаль тебя. Честное слизеринское, очень жаль». И при этом неподдельное сострадание в глазах. Я не знал, дать ему по челюсти или разрыдаться. Хорошо, что тогда между нами была решетка, а неподалеку стояли дементоры. Если бы не их присутствие, я непременно сделал бы сначала первое, а потом второе.
Волдеморт сказал, что его чары рухнут, если они поверят в мою невиновность. Он смеялся.
Как он был прав! Они не только не поверили, они даже не допустили мысли, что я этого не совершал. Я кричал, доказывал, умолял, проклинал. Даже Снейп начал колебаться. Видимо, вспомнил тот день, когда судили его самого… Он стал говорить, что, возможно, это какие-то неизвестные темные чары. Но Дамблдор ответил, что я сам признался в содеянном под заклятьем правды. На то оно и заклятье правды, чтобы выведывать скрываемое. И ничего исправить нельзя. В глазах директора школы только усталость и боль. Если даже сильнейший светлый маг столетия опустил руки, признавая поражение, то чего ждать от присяжных… Доказывать что-либо бесполезно. Как будто бьешься в заколоченную дверь, разбивая в кровь руки и срывая голос.
Приговор. Виновен в убийстве Ремуса Люпина, Артура и Молли Уизли и пособничестве Тому-кого-нельзя-называть.
Азкабан. Пожизненно.
В зале суда неожиданно появился Пожиратель Смерти в маске с запасным портключом в руках. Он мертвой хваткой вцепился в мое плечо и, прежде чем кто-либо успел что-нибудь сделать, перенес нас обоих на окраину какого-то городка. Мне уже было все равно, и я не сопротивлялся.
— Ну, что? Теперь убьете меня?
Равнодушный ответ:
— А зачем? У тебя отобрали палочку. Поддерживать тебя никто не станет — ты особо опасный преступник. Теперь ты не представляешь угрозы для моего Господина, и он милостиво дарит тебе жизнь. Живи. Если сможешь.
Издевательский смешок, затем негромкий хлопок. Аппарировал, гад, даже ответить не дал достойно. А впрочем, мне уже все равно.
А дождь все не кончается. Я бреду по обочине пустынной дороги довольно долго. Во всяком случае, уже темнеет, а заседание суда было утром. Может быть, темно из-за дождя. Да какая собственно разница?! На дороге не видно машин, совсем.
Хотя, нет. Вон едет кто-то. Явно «принял» за обедом. А может и за ужином. Эк, как его заносит! Вот-вот с деревом «поцелуется». Хорошо, хоть на дороге никого нет…
Стоп. А эти дети что здесь делают?! Да он же переедет их и не заметит! Какие родители выпустили двух ребят на дорогу? Чёрт-чёрт-чёрт!!! Соображай, Поттер! Ты же у нас мальчик-который-выпутывается-изо-всех-ситуаций! Хотя нет, теперь ты предатель, циничный подлец, убивший родителей лучшего друга! Зачем тебе жить? Вот, например, у этих малышей все еще впереди… Решение принимается мгновенно, помогают долгие квиддичные тренировки.
Главное — хорошо рассчитать свои силы. Чтобы оттолкнуть детей подальше. Глупенькие, ну обернитесь же!!!
Гигантский прыжок. Две испуганные мордашки. Толкаю изо всех сил и мысленно молюсь, чтобы их не задело, если машина взорвется. А она обязательно рванет, если врежется в это дерево. Маленькие фигурки оказываются неожиданно легкими, отлетают метров на тридцать и мягко приземляются. Эх, не зря Дамблдор говорил, что я сильный волшебник. Но сам отскочить уже не успею…
А они мне так и не поверили… не поверили…
Яркая вспышка.
Ты была права, Луна, теперь я снова слышу голоса, как будто из-за вуали. Но дорога еще не кончена. Мне еще долго биться в заколоченную дверь…
На следующий день в магловской газете:
Сводка происшествий.
Вчера на окраине города N произошла автокатастрофа. Погиб водитель Джеймс Смитт. Еще один труп не опознан. Двое детей, Кэтти и Натаниэль МакМилан, чудом уцелели. Авария произошла по вине водителя. Останки неизвестного погибшего не подлежат идентификации.
— Просто, все очень просто… Как и все гениальное. Они сами вынесут ему приговор. Это будет достойной местью. Все, что у него есть — его друзья, школа, поддержка белобородого фанатика… Пожалуй, если он потеряет это все сразу и станет изгоем, он сам покончит со своей жалкой жизнью. Или будет влачить никчемное существование, прячась ото всех где-нибудь в глуши. Но тогда он не будет мне опасен, да и, в конце концов, к тому времени он уже не сможет ничего сделать… Нужен только подходящий человек на главную роль.
— Мой Лорд, но если его убьют, обман раскроется…
— Это не твоя забота, Малфой. Несколько эксклюзивных чар моего производства… и никто никогда ничего не узнает. А ему гарантированы муки высшего класса, от кутюр, так сказать…
— Склоняюсь перед вашим могуществом… Но заклинания, охраняющие дом его магловских родственников, слишком сильны, и авроры…
— Crucio!.. Унесите это пресмыкающееся. Еще кто-нибудь сомневается в успехе?
Нестройный хор голосов:
— Нет, милорд…
— Люблю чувствовать за своими плечами сплоченную группу поддержки. Совещание окончено. Червехвост, найди мне какого-нибудь волшебника, желательно без родственников: большое количество трупов может привлечь внимание. Возраст и пол значения не имеют, главное, чтобы этот человек был сильным колдуном; чем сильнее, тем лучше… — задумчивое молчание. — И глаза. Глаза обязательно должны быть зеленого цвета.
— Кхм-кхм. Кхм-кхм!!! КХМ-КХМ!!!
— Ох… — Гарри обернулся и увидел тетю, стоявшую в дверях его спальни. «Да она кашляет тут уже пару минут! — запоздало сообразил он. — Значит, любуется всем этим довольно долго».
Юноша, ставший символом борьбы с Волдемортом, готовился к новому учебному году: приводил в порядок свою метлу, полировал волшебную палочку и по совместительству делал домашние задания на лето. Его комната выглядела, мягко говоря, необычно: по полу разбросаны куски пергамента, на столе — огромные фолианты, а одна «слишком» волшебная книжка постоянно порывалась опрокинуть чернильницу, вследствие чего вся мебель была покрыта яркими пятнами. Картину завершала Хедвиг, с царственным видом сидевшая на люстре (хозяин выпустил ее полетать).
Собственно говоря, Гарри намеревался закончить свои дела и прибрать комнату до возвращения Дурслей. Те уехали на концерт классической музыки. Дадли очень сопротивлялся, но родители твердо решили заняться его перевоспитанием.
— Ээ… Добрый вечер, я не слышал, как Вы вошли… Думал, что вы придете позже…
— У меня разболелась голова от этого пиликанья, и я решила уехать. Дадлик с отцом остался дослушать симфонию до конца. Тебе следовало бы брать пример с моего сына!
Гарри усмехнулся — тетя Петунья не отличалась высокохудожественным вкусом. Странно, что он не услышал шума колес подъезжающего автомобиля… Его размышления были прерваны:
— Перестань ухмыляться, глупый мальчишка! Я просто так ни за что не зашла бы СЮДА, — тетушка сделала ударение на последнем слове и окинула комнату брезгливым взглядом.
— Что-то случилось?
— Да! Помоги мне передвинуть сервант в гостиной!
— Но сейчас девять часов вечера, перестановкой мебели можно заняться и завтра!
— Кажется, я четко сказала…
— Ну, хорошо, — Гарри устало пожал плечами и направился вслед за худощавой спиной на первый этаж в гостиную.
Это было его шестнадцатое лето. Несмотря на частые письма друзей, одиночество не сдавало свои позиции. Единственной отрадой были весточки от Луны Лавгуд. Все ее послания были очень сумбурны, но каждая строчка дышала искренним и ненавязчивым стремлением поддержать человека в беде: «Ты же слышал их там, за вуалью, правда?». Тоска по крестному притупилась, и сознание смерти родного человека уже не так сильно било по вискам. Но каждое утро, когда по всему дому раздавался скрипучий голос Петуньи и вопли Дадли, Гарри охватывала мрачная безысходность. Не было той спасительной мысли: «Скоро Сириуса оправдают, и у меня будет настоящая семья…» Может быть, это были мысли закоренелого эгоиста, но… Короче, называйте, как хотите, но чувство незаполняемой пустоты и есть настоящее горе.
Каблуки тетушки бодро стучали по лестнице, а Гарри уныло плелся сзади и придумывал очередной план побега из ненавистного дома. На пороге гостиной юноша остановился, с трудом подавляя желание протереть глаза: на безупречно отполированной поверхности стола лежала спущенная автомобильная камера. Петунья решительно направилась к ней и рявкнула на племянника:
— Что стоишь, помоги мне убрать эту штуку!
Гарри от удивления даже забыл спросить, что «эта штука» здесь делает. Он молча подошел, примеряясь, с какого края удобнее ухватиться. Коснулся ладонями шершавой резины… и испытал знакомое чувство — пальцы приросли к поверхности предмета, которая почему-то оказалась теплой на ощупь, а земля рванулась из-под ног. «Портключ…» — промелькнуло в голове Гарри, перед тем как он провалился в вязкую обморочную темноту.
Драко Малфой уже довольно долго стоял, недовольно морщась и потирая предплечье — недавно приобретенная метка болела. Лежащий на полу Поттер не подавал никаких признаков жизни. Слизеринцу велели присмотреть за пленником и сообщить, когда он придет в себя. Только вид поверженного противника почему-то не приносил удовольствия. Говорил же Грюм этому придурку: «Будь осторожен, не доверяй даже собственной тени: она может оказаться шпионом Волдеморта». А он, как малый ребенок, попался на подставную тетушку. Нет, конечно же, Малфою-младшему было глубоко плевать на этого маглолюбца, но вот судьба своей собственной семьи его очень заботила. Отец стал сам не свой с тех пор, как Лорд вернулся. Волдеморт требовал от своих последователей слишком многого… Применить заклятье боли к собственному сыну, например.
Гарри зашевелился, его веки дрогнули. Губы Малфоя мгновенно растянулись в высокомерной ухмылке.
— Как самочувствие, Поттер?
Ярко-зеленые глаза с ненавистью остановились на лице стародавнего недруга. Юный Пожиратель Cмерти отметил про себя, что очки, несмотря на всю эту суматоху, остались на носу у своего владельца.
— Малфой… Вспомнишь хорошего человека — вот и он…
— И по какому же поводу ты меня вспомнил?
— Только в поместье твоего отца могут быть камеры пыток в подземелье.
— Вовсе нет, ты даже не представляешь, у какого количества людей есть такие удобства…
— Тебя оставили меня сторожить?
— Зачем?.. Хочешь сказать, что сейчас, как Геркулес, порвешь путы, а мне придется тебя ловить?
Гарри дернулся и зашипел от боли — веревки врезались в кожу.
— Мне молиться сейчас, или Волдеморт убьет меня попозже?
— Зачем же так грубо… Он не собирается убивать тебя. Может быть, тебя убьет Дамблдор, или Уизли, или Грейнжер, или… Мне кажется, что желающих будет достаточно.
— Твой господин собрался наложить на Хогвартс чары, от которых мутится рассудок?
— Все выше перечисленные будут мстить тебе сознательно.
— Я никогда не причиню вреда своим друзьям!
— Причинишь. Еще как.
— Я могу сопротивляться заклятью подвластия.
— Какая самоуверенность! Темному лорду плевать на твои способности.
Минутное молчание.
— Малфой, а почему ты ЕМУ помогаешь? Хочешь доказать отцу, что ты лучше всех?
Драко усмехнулся. Все-таки странный народ эти гриффиндорцы: даже в такой тупиковой ситуации пытаются держать марку.
— Нет, Поттер, просто я очень люблю свою мать.
— Странно, не замечал в вашей семье наличия теплых отношений…
— Не суй нос не в свое дело!!!
Опять молчание.
— Поттер, то, что хотят сделать с тобой… Я слышу шаги… Послушай, Поттер, не смотри в глаза человеку, который будет стоять в круге… Поверь, я не лгу. Для меня усиление Лорда просто невыгодно.
— Ты что, брал уроки по навыкам странной речи у профессора Трелони?
— Я серьезно. Не смотри ему в глаза. Тогда, может быть, у тебя будет хоть какой-нибудь шанс… И у нас тоже.
— Невыгодно… Малфой, какого черта ты стал таким добрым?
— Объясняю для «особо одаренных». Ты когда-нибудь получал Круциатус от родного человека в «воспитательных» целях?
Два Пожирателя зашли в камеру и подхватили Поттера под руки. Один из них кивнул Малфою головой, приглашая пойти следом. Длинные темные коридоры, запах плесени, множество лестниц и переходов… И наконец — зал пыток.
Огромное помещение было слегка переоборудовано по вкусу Волдеморта и теперь чем-то напоминало библиотеку. Вдоль стен вместо средневековых орудий Инквизиции стояли стеллажи с рукописными книгами по черной магии. На полу какой-то серебристой краской был очерчен круг, а в круге стоял мужчина лет тридцати-сорока с безвольно устремленными в пространство глазами. Кстати, о глазах. Они у этого человека были ярко-зеленого цвета… Волдеморт сделал едва заметный жест рукой, и Гарри втолкнули внутрь круга. Он попытался сопротивляться, но это вызвало только каркающий смех Темного Лорда.
— Гарри… Вот мы и снова свиделись. Наши встречи становятся все более частыми, ты не находишь?
Пленник молчал, не поднимал головы и ни на кого не смотрел. Драко облегченно вздохнул и мысленно поклялся предложить Поттеру руку дружбы, если тот выберется отсюда.
— Что ж, приступим. Не возражаешь, если я возьму у тебя немного крови?
Волдеморт резким движением схватил Гарри за запястье и сделал глубокий порез. То же самое произошло и с рукой зеленоглазого мужчины. Но ему, казалось, было все равно… Руки связали, рана к ране.
— А теперь, Гарри, будь умницей, посмотри на своего соседа. Знаешь, инсценировать смерть твоего крестного было так просто!
Малфой-младший вздрогнул. Хороший ход. Волдеморт знает, что надо сказать, чтобы добиться нужного результата.
— Я знал, что Блэк мне пригодится, но не думал, что мне выпадет шанс воссоединить родственников… — это было последней каплей. Волдеморт все верно рассчитал. Встретились две пары зеленых глаз. Вспышка.
Всё. Ритуал окончен. В центре зала стоят два абсолютно одинаковых юноши. Растрёпанные чёрные волосы, яркие глаза; особая примета — шрам на лбу в виде молнии. Ох, Поттер, Поттер. Предупреждали же тебя…
— Ну, что ж, ты теперь Гарри Поттер. Отправляйся в дом семьи Уизли и действуй по обстоятельствам. Но чтобы ни один человек, который находится сейчас в Норе, не остался в живых. А мы с моим юным гостем понаблюдаем за твоими действиями.
Новоиспечённый Гарри послушно кивнул и аппарировал. А настоящий стоял и смотрел перед собой со смесью боли и бессилия в глазах.
— Как видишь, все не так уж плохо: ты жив, твои друзья тоже… пока. Знаешь, что мне нравится в моем новом изобретении? Этот универсальный заменитель оборотного зелья невозможно распознать. Никак. Под действием зелья Veritaserumтот человек скажет, что он — это ты. Ведь у него сейчас твои воспоминания, он двигается, говорит, даже думает точно так же, как ты, просто перед ним сейчас стоит задача, ради выполнения которой он готов положить жизнь. И даже мертвый, он сохранит твое обличье. Гениальное изобретение, не правда ли?
Корректор: Южный,
