Глава 9. Новые знакомства и странные соседи.
Я разных людей встречал —
Лукавых, смешных и добрых,
Крутых, как девятый вал,
И вспыльчивых, словно порох.
Одни — словно хитрая речь.
Другие открыты настежь.
О, сколько же было встреч
И с бедами и со счастьем!..
А. Дементьев
Забавно. Вы никогда не замечали, что скомканный кусок ткани иногда бывает похож на какое-то животное? Ну вот, например, сейчас тряпка, которой я натирал столы в зале трактира «На дне бутылки», очень сильно смахивает на щенка. Смешного такого, неуклюжего. Вот эта складка — ухо. Второго уха невидно, и кажется, что он склонил голову и вот-вот побежит за брошенным мячиком. А вот та складка — хвост. Сейчас завиляет… Ох, да что мне теперь и пофантазировать нельзя? Ну, кто бы мог подумать, что если я буду долго смотреть на тряпку, то она оживет… Для полного счастья мне не хватает, чтобы она еще лаять начала. Стой на месте!!! Ф-фух… Обычный кусок ткани. С чего это я так разнервничался?!
— Грэг, что-то случилось?
— Все в порядке, дядюшка Джерри, — стараясь придать своему голосу твердость.
— Ты уже закончил с уборкой?
— Да.
— Спасибо тебе. Кажется, у нас наклевываются посетители. Представляешь, ученики местной школы хотят устроить здесь завтра вечеринку. Уже зал арендовали.
— Это же замечательно!
— Ага… Ты здорово постарался. Все прямо блестит.
— Спасибо. Может, еще что-нибудь нужно сделать?
— Нет, я вполне справлюсь без тебя. Иди, проветрись. Полдня «лицом к лицу» с чистящими порошками и шваброй никому на пользу не пойдут.
— Да. Кажется, мне действительно надо прогуляться.
Я вышел на улицу и прищурился от яркого света. Как хорошо, что монотонный ливень, едва не приведший к очередному всемирному потопу, наконец-то закончился. Теперь можно хорошенько осмотреть то место, куда меня забросила судьба. Рядом с трактиром дядюшки Джерри «высилась» чахлая рощица, впереди простиралась вересковая пустошь, горизонт скрывали холмы, подернутые молочной дымкой тумана… Неподалеку виднелась россыпь невысоких домиков. Этакий сказочный городок.
Сказочный… Мне невольно вспомнился Хогвартс. Величественная громада замка, увешанная бусами огней. Я крепко зажмурился и стоял так несколько секунд, старательно отгоняя непрошенные мысли в самый дальний угол сознания. Но они упрямо не желали уходить. Под опущенными веками, словно разрозненные кадры из старого полузабытого фильма, мелькали воспоминания о школе. Покосившаяся избушка Хагрида, дрожащая (то ли от порывов ветра, то ли от движения гигантского кальмара) гладь озера, смутные силуэты деревьев Запретного леса, манящего своими тайнами. Я резко встряхнул головой и ожесточенно потер глаза руками. Ну уж нет, тоска, не дождешься. Если я решил осмотреть местность, значит осмотрю!
Меня окружал мирный, осенне-звонкий пейзаж. Все яркие краски были смыты проливным дождем, земля оделась в коричневые и серые тона. Только местами в лощинах пестрел задорными рыжими пятнами какой-то кустарник, не желавший покоряться дыханию зимы. Листва уже давно опала и лежала под ногами похрустывающим ковром, сонные деревья чуть покачивали тонкими ветками. А над этой вселенской тишиной голубой чашкой было опрокинуто небо. Так и хотелось растянуться прямо на земле и долго-долго смотреть в вымытую высь. Небосвод смягчил свой цвет под настроение окружающего мира и больше уже не слепил глаза яркой летней синевой. Будто в ультрамариновую краску капнули белил… Воздух был прозрачным и звонким, как тщательно протертое заботливой хозяйкой оконное стекло. Наверно, если бы я взобрался на вершину ближайшего холма, то стало бы ясно видно всю округу. До самого горизонта. «И невозможное возможно, дорога долгая легка…»
Я завернулся в плащ, и сделал то, чем не занимался двадцать пять с лишком лет — просто так, безо всякой цели пустился вприпрыжку по склону холма, наслаждаясь вафельным хрустом листьев под ногами. Порывы осеннего ветра били по щекам, но я не обращал на них внимания. Чувство полноты жизни захлестывало с оглушающей силой. Это чем-то напоминало ощущения при игре в квиддич. Радость звонко пульсировала в висках и горячими волнами окатывала все тело с головы до пяток. Хотелось взлететь… Но мое эйфорическое состояние вскоре было нарушено.
Навстречу медленно шла четверка оживленно спорящих подростков. Самых обычных ребят пятнадцати-семнадцати лет. Высокий худощавый юноша, видимо, самый старший во всей компании, активно размахивал руками и что-то горячо доказывал остальным. Разговор, судя по выражениям лиц, был серьезным. Ребята приостановились, и стали оглядываться в поисках удобного места для проведения «диспута». Высокий нетерпеливо кивнул остальным и устроился верхом на стволе упавшего дерева, а другой паренек, с неимоверно кудрявой шевелюрой, снял с себя плащ и бросил его поверх импровизированной скамейки, жестом приглашая единственную из четверки девушку присесть на «покрывало». Сам он встал чуть в стороне и положил руку на плечо третьему мальчишке, по всей видимости, своему младшему брату. Я приостановился, переминаясь с ноги на ногу и раздумывая, стоит подойти к ним или нет. В голове спорили два голоса: здравомыслящий Грэгори советовал уйти в сторону, а стосковавшийся по общению с «ровесниками» Гарри Поттер так и рвался завести разговор. В конце концов, было выбрано нейтральное решение: подойти к спорящей компании поближе и сосредоточиться на изучении пейзажа. Ребята не обратили на меня никакого внимания. Высокий юноша продолжал говорить, обращаясь главным образом к расположившейся на плаще девчонке:
— …Никто и не утверждает, что Майк поступил правильно! Рози, не надо хмурить брови — тебе не идет сердитый вид… Ты нападаешь на него, обвиняя в том, что нашу «студию» закрыли. А он не хотел…
— Но, тем не менее, сделал все возможное, — зеленоглазая девчонка с тонкими русыми хвостиками и упрямо вздернутым носом (сразу ясно: возражения не принимаются) недовольно глянула на высокого и передернула плечами. — Можно подумать, что он не знал, какой у Живчика характер. Из-за его глупой принципиальности нам придется забыть про конкурс. А такие шансы были!
— Ой, Рози, тебе лишь бы на зло Ларри что-нибудь сказать. А что сказать — все равно. О какой «принципиальности» может идти речь? Пойми ты: человек просто хотел исправить несправедливость. И ему почти удалось, — кудрявый явно был на стороне долговязого Ларри.
— Почти. Чуть-чуть не получилось. И этого «чуть-чуть» Живчику как раз хватило, чтобы прикрыть нашу группу. Я уважаю твое мнение, Остин, но Майк мог бы и не устраивать такое… п-представление, — от возмущения Рози слегка заикалась. Сердитые зеленые глазищи грозно сверкали под белесыми бровями, но на Остина это не производило никакого впечатления, и он только снисходительно улыбался, встряхивая непослушными волосами.
— А по-моему, хорошо вышло, — внес свою лепту в спор до сих пор не проронивший ни слова младший мальчишка. — Живчик теперь, даже если очень сильно захочет, не сможет закрыть «Донышко».
— Дэн, а тебя-то кто тогда за язык тянул? Скажи спасибо Майку за то, что он всю вину на себя взял, а то бы сейчас и ты на «исправительных работах» маялся. Думаешь, много удовольствия со шваброй по школе бегать?!
— Не волнуйся, Рози. Швабра — шваброй, а ведь «Донышко» Майк действительно спас. Представляешь, что было бы с Капитаном, если бы трактир закрыли?! А ты Майка ругаешь… Тебе что, Капитана не жалко?
— Я не против Капитана!!! Я просто пытаюсь объяснить вам, оболтусам, что вы ведете себя глупо… Обычная мальчишеская бравада!
— Сама ты «бравада»! И вообще, Остин, почему ты молчал, когда Майк устроил забастовку? — Дэн стряхнул руку старшего брата с плеча и обвел всех окружающих васильковым взглядом. Курносый нос, покрытый россыпью пшеничных веснушек, угрожающе сморщился.
— Дэнни, в нашей компании хватает одного чокнутого гения. Я думаю, что Остин просто не хочет составлять конкуренцию Майку, — подал голос Ларри. — Кстати, где его носит? Когда он прийти обещался?
— Сказал: «Пораньше». Скорее всего, сейчас опять где-нибудь восстанавливает справедливость, вот и задерживается… — откликнулась Рози.
— Ага: «Ушел спасать мир. Вернусь к обеду», — хмыкнул Остин.
— Не, если спасать мир — то раньше ужина вернуться не получится, — вклинился чей-то звонкий голос. Ребята обернулись — рядом будто из воздуха появился юноша с очень положительной внешностью: невысокого роста, худой, тонкошеий, с серьезными глазами, взиравшими из-за стекол очков с мудростью академика, и правильными чертами лица. Общую картину портил только живописный синяк на скуле. Несколько секунд все, включая меня, изумленно пялились на новоприбывшего. Потом Рози тихонько застонала и схватилась за голову:
— Майк, кто тебя так?
— Я бы поставил вопрос иначе: кого Я так?
— М-майк! Ты… ты… — девушка бросила на других беспомощный взгляд. — Ребята, ну скажите ему!
— Охотно: Майк, ты бездушный, невозможный, противный, заносчивый, эгоистичный… — со смаком начал перечислять Остин.
— Мы тебя уже полчаса ждем, — Ларри пылал праведным гневом.
— …Самовлюбленный, гадкий…
— Пошли к Капитану, — предложил Дэн. — У него не очень чисто, но тепло.
— …Занудный, помешавшийся на своих принципах…
Майк несколько секунд изучающе смотрел друзей: Ларри поднялся на ноги и бросал недовольные взгляды на наслаждавшегося ситуацией Остина, Дэн зябко ежился, Рози старательно делала вид, что она с ними вообще незнакома.
— …Перечитавший рыцарских романов, косящий под Дон Кихота, абсолютно несвоевременно выказывающий свою точку зрения тип! — с блаженной улыбкой сообщил Остин. Майк только хмыкнул.
— Ребя-ят, я замерз… — Дэн вцепился в руку брата и потянул его в сторону трактира.
— Может, выскажете мне все в помещении? А то тут действительно прохладно, — виновник спора солнечно улыбнулся. Правда, улыбка вышла кривобокой: синяк на скуле не дал развернуться в полную силу. Ребята переглянулись и расхохотались. Рози старательно кусала губы, но было ясно, что она тоже вот-вот разразится смехом. Переругиваясь и толкаясь, шумная компания направилась ко «Дну бутылки».
Я некоторое время смотрел им вслед, потом отвернулся и зажмурился. Смех, шутливая возня, веселые споры, разговоры по душам, недосказанные фразы, которые не надо досказывать — тебя и так понимают. Рон. Гермиона. В висках назойливым дятлом стучало желание найти их и все-все объяснить. Они поймут. Обязательно поймут. А иначе, как?
Идти обратно к дядюшке Джерри не хотелось: пришлось бы столкнуться с шумной компанией нос к носу, говорить с ними и отвечать на вопросы. Что я должен был о себе рассказать, если даже фамилию еще не придумал, а подходящие варианты в голову не приходили? Назвать свое собственное имя я почему-то боялся. С тех пор как ребята скрылись за дверью трактира, прошло уже около двух часов, и они явно не собирались уходить. Окружающий пейзаж был тщательно изучен, расстояние от «Дна бутылки» до подножия ближайшего холма измерено: ровно сто восемьдесят три шага. Оставалось только глубоко вздохнуть, повторить в уме только что придуманную историю своей жизни и войти в трактир. Кажется, моего появления уже давно ждали: дядюшка Джерри широко улыбнулся, демонстрируя нехватку зубов, и приглашающе махнул рукой, не оставляя мне никакой возможности прошмыгнуть наверх незамеченным. Чувствуя на себе пристальные взгляды, натыкаясь на мебель, роняя стулья и стремительно краснея, я приблизился к столику, за которым собралась вся честная компания (не-на-ви-жу быть в центре внимания). Под прицелом нескольких пар любопытных глаз мне вдруг больше всего на свете захотелось стать невидимкой. Ребята выжидающе молчали. Хозяин трактира, заметив неловкость, решил сам представить нас друг другу, по-видимому, списав мое скованное поведение на тяжелое детство.
— Знакомься, Грэг: вон те двое, с лохматыми макушками, — Дэн и Остин Клауд…
Я про себя отметил, что был прав, считая их братьями. Мистер Коуп подождал, пока утихнет возмущение по поводу «лохматых макушек», и продолжил:
— Дальше слева направо: Ларри Вуд, Рози Саливан и Майк Джастис1. А это Грэгори… — дядюшка Джерри замялся и взглянул на меня.
— Гоуст2, — сорвалось с языка. Хм, а почему бы и нет?! Кратко, емко, ясно. Главное — чтобы они теперь не начали смеяться. Но, кажется, все восприняли мою «фамилию» как должное. Остин приветливо улыбнулся:
— Рад познакомиться. Садись. Хочешь горячего шоколада?
Я кивнул и осторожно пристроился между хозяином трактира и Майком. Последний задумчиво прижимал стакан с холодной водой к разбитой скуле и периодически бросал опасливые взгляды на Рози. Та сидела, опустив голову, и старательно изучала поверхность стола. Судя по тому, как она яростно размешивала какао, мое появление прервало ОЧЕНЬ горячий спор. Получив свою порцию дымящегося напитка, я поспешил сделать вид, что мое внимание полностью поглощено содержимым чашки. Беседа за столом постепенно возобновилась. Майк начал оправдываться, покаянно вздыхая:
— Ну, а что я должен был сказать, по-вашему? Не надо обижать мистера Коупа, он ни в чем не виноват? Боюсь, это бы не подействовало.
— Хочешь сказать, твое поведение было правильным? — Рози бросила ложку на стол, расплескав какао. — Ты хоть бы подумал о последствиях…
— Я подумал. И до сих пор считаю свое поведение правильным. Может быть, не очень вежливым, но правильным.
— Сказал Отелло, придушив Дездемону, — хмыкнул Остин.
Дэн, до этого спокойно смаковавший напиток, издал странный звук и закашлялся. Все удивленно обернулись в его сторону. Тот хихикнул, поблескивая яркими глазами:
— Не обращайте внимания. Просто мне вдруг представился Живчик в роли Дездемоны…
Ребята переглянулись и дружно фыркнули. Дядюшка Джеральд строгим тоном заговорил про уважение к старшим, тщетно пряча улыбку. Я не выдержал:
— Извините, что вмешиваюсь, но кто такой Живчик?
— Директор нашей школы, — устало вздохнул Ларри.
— И редкостный гад, — усмехнулся Остин. Рози мгновенно подобралась и уже открыла рот, готовя новую воспитательную тираду, но Майк остановил ее нетерпеливым движением руки:
— Не защищай его, он действительно… ладно, не гад, а просто нехороший человек, — юноша повернулся в мою сторону, поставил на стол стакан с водой и осторожно дотронулся до разбитой скулы. — Эта история началась полгода назад, когда мы основали «студию». Ничего особенного: по очереди играли на одной-единственной гитаре, сочиняли простенькие песни, иногда устраивали бесплатные концерты для всех желающих. Туда приходили в основном только наши друзья из школы. Ребятам нравилось, они просили нас «давать концерты» чаще. Так и повелось: каждый уик-энд собирались здесь, «На дне бутылки», пели, обсуждали все вообразимые вещи, начиная от политики и заканчивая новой шляпкой миссис Дотт. А потом Живчик… хорошо, Рози, не Живчик, а мистер Дризлинг решил, что все эти посиделки в «грязном притоне» выглядят подозрительно, и, возможно, «дело пахнет наркоманией и прочими ужасными вещами». Решил провести беседу с нашими родителями. Та-акой скандал был…- Майк дурашливо закатил глаза.
— Дризлинг хотел, чтобы Капитан прикрыл кафе, грозился в суд подать, санинспектора вызвать, — сообщил Ларри. — А Майк решил устроить массовую забастовку в защиту «Донышка». Правда, «массовой» не получилось.
— А по-моему, все равно было очень впечатляюще, — Остин мечтательно улыбнулся. — Жалко, у меня фотоаппарата тогда с собой не было. Такой кадр был…
— Ага, кадр: паренек с фанатичным взглядом, сидящий перед кабинетом директора и орущий обличительные песни под гитару. Как ты только не охрип? — в голосе Рози слышалось плохо скрываемое раздражение.
— Я тщательно рассчитывал свои силы и долго подбирал репертуар…
— Из-за тебя нам запретили устраивать «концерты»!!!
— А было бы лучше, если бы Живчик закрыл кафе?!
— Мы могли бы уладить все мирным путем…
Несколько секунд Рози и Майк уничтожали друг друга взглядами. Потом оба, как по команде уставились на меня, видимо, ожидая приговора незаинтересованного слушателя. Пока я соображал, что бы такое сказать, инициативу перехватил Ларри:
— Оттого что вы ругаетесь, толка не будет. После «забастовки» Живчик не станет больше придираться к Капитану: наш Майки все-таки произвел впечатление. Теперь надо просто поискать другое место для встреч…
— Во-первых, если еще раз скажешь «Майки», я тебя придушу. Во-вторых, где ты предлагаешь «искать место»? Школа отпадает сразу. Собираться у кого-то дома неудобно, да и родители такого издевательства не выдержат…
— Майки, солнышко, думать об этом надо было раньше, — Рози сделала ударение на «Майки», наслаждаясь выражением лица искателя справедливости.
— А почему вам нельзя снова собираться здесь? — я поспешил оборвать начинавшуюся ссору. Эта история с Живчиком чем-то напоминала мне «АД» на пятом курсе. Только в роли Дризлинга была Амбридж, а вместо старого трактира мы использовали комнату по Требованию. Остин задумчиво посмотрел на меня, словно оценивая состояние моего психического здоровья:
— Если мы продолжим наши посиделки с гитарой, то дадим Живчи… мистеру Дризлингу повод снова придраться к Капитану.
Я на всякий случай уточнил у дядюшки Джерри:
— «Капитан» — это вы?
Тот смущенно крякнул и кивнул, глядя куда-то в угол. Я проследил за его взглядом: стойку бармена украшала целая коллекция различных моделей кораблей, начиная от «фрегатов» из газетной бумаги, заканчивая маленькими копиями настоящих парусников. Я был готов поклясться, что во время уборки стойка была пуста. Значит дядюшка… нет, Капитан Коуп только сейчас достал свою коллекцию. Для ребят, наверное. Я вспомнил о «Норфолке» и улыбнулся.
Разговор за столом продолжался. Было высказано множество предложений о новом месте для встреч: чердак дома семьи Клауд, бесхозный сарай рядом с территорией школы, пустой склад за продуктовым магазином… Все они были отвергнуты по одной и той же причине: «грязно, неуютно, холодно и вообще не располагает к творчеству».
— А может, добьетесь у Живчи… — я поперхнулся под разъяренным взглядом Рози, — у мистера Дризлинга разрешения на работу «студии» мирным путем?
— Да-а? И каким образом? — лицо Майка выражало крайнюю степень недоверия.
— Ну, — я неуверенно посмотрел на ребят, — массовая забастовка — это не так уж плохо… То есть, если бы вы устроили «концерт» в школе, спели бы пару своих песен… Пригласите родителей, учителей, самого директора. Я думаю, они не станут возражать против студии, когда увидят плоды вашего творчества.
— А кто нам разрешит? — Рози была настроена скептически.
— А надо ли спрашивать разрешения? Просто поставим Дризлинга перед фактом… — в глазах Майка плясали искорки.
— Может, разберетесь со всем этим завтра, а? Ваши родители уже, небось, места себе не находят, — Капитан покосился на Дэна, который уже почти заснул в обнимку со своей чашкой. Ребята послушно засобирались, тихонько подвывая по поводу ущемленных прав на свободу самовыражения. Остин, не переставая отпускать ехидные замечания, сгреб слабо сопротивляющегося братишку в охапку, кивнул мне на прощание и направился к выходу. Ловко пресекая все попытки Рози пойти вымыть посуду, Капитан ненавязчиво выпроводил всю компанию за дверь. Я вздохнул: счастливые… Их ждет теплый дом, в меру сердитые родители, и на философские вопросы о жизни и смерти им, пока что, глубоко наплевать. Коуп понимающе посмотрел на меня и устало улыбнулся:
— Выше нос, юнга. Все будет хорошо. Доберешься ты до своего Лондона.
Я улыбнулся в ответ:
— А я и не тороплюсь никуда. Времени у меня еще много.
«Даже слишком. Вечность — это очень долго», — добавил я про себя. По крайней мере, надеюсь, что скучно не будет.
Капитан похлопал меня по плечу и, предупредив, чтобы я долго не засиживался, отправился в «каюту».
Тусклая лампочка под потолком почти не справлялась со своими осветительными обязанностями. В мягком полумраке флотилия, выстроенная на стойке бармена, казалась почти настоящей: если поднапрячь воображение, можно было представить, что самодельные корабли с тонкими мачтами и бумажными парусами покачиваются на волнах от хлестких порывов зюйд-веста…
Я задумчиво глянул в покрытое разводами оконное стекло и мысленно приписал еще один пункт в нескончаемом перечне «очистительных» работ. Слой пыли был таким толстым, что при всем желании нельзя было понять, что творится на улице. Зал трактира отражался в окне, как в мутном зеркале. Я подошел ближе и провел кончиками пальцев по стеклу. На серой поверхности появились чистые полоски. Я попытался сквозь них рассмотреть хоть что-то, но все силуэты в ночной мгле превратились в бесформенную темную массу, и попытки не увенчались успехом. Моя рука бездумно заскользила по стеклу, выводя одно-единственное слово: «Хогвартс». Ну вот, мысль о школе уже становится навязчивой идеей… Я несколько мгновений просто смотрел в лицо своему отражению, потом медленно отвернулся и хотел уже пойти в комнату, как вдруг краем глаза уловил какое-то движение на стекле… На секунду мне показалось, что рядом со мной стоит женщина лет тридцати. Мечтательные глаза, светлые волосы, едва заметная улыбка в уголках рта. Смутно знакомое лицо. Где-то я с ней встречался… И, как всегда бывает в такие моменты, мне жутко захотелось моргнуть. Видение исчезло. В оконном стекле отражался только нескладный подросток с изумленным взглядом.
О Великий Мерлин, для полного счастья мне не хватало лишь галлюцинаций!
Этим же вечером в магловском Лондоне.
Хлюп, хлюп, хлюп… Кап, кап, кап…
Рон Уизли беспомощно смотрел на водопроводный кран. Чудо техники никак не хотело покоряться незадачливому волшебнику. Точнее, раньше покорялось, а теперь решило проявить характер: из-под раковины медленно и размеренно капало. Рон успел раз десять проклясть тот день и час, когда он купил жилье в магловском районе. Хотя, в общем-то, в таком положении вещей были свои преимущества: в квартире не было камина, а значит ни один волшебник с бухты-барахты не завалится (в прямом смысле этого слова) к нему домой. Рон мог спокойно наслаждаться шедеврами магловской изобретательности и коллекционировать «те-ле-фон-ные» аппараты, не опасаясь, что его засмеют друзья и знакомые. Соседи по подъезду считали его милым чудаком и не обращали внимания на некоторые странности.
Раздражающее капанье не прекращалось. Рон с тоской посмотрел на почти полное ведро воды. С этим определенно надо было что-то делать, иначе будущей ночью людям, живущим этажом ниже, грозит небольшой потоп. Вооружившись гаечным ключом, волшебник полез под раковину. Так, если подтянуть эту гайку, то… Труба пугающе скрипнула. Из-под раковины уже не просто капало. Рон с паническим ужасом наблюдал за все увеличивающейся лужей на полу. Разумно рассудив, что с помощью гаечного ключа сантехнику ремонтируют маглы, а он, в конце концов, чистокровный маг, горе-мастер направил палочку на трубу, немного повспоминал ремонтирующие заклятья и применил простое «репаро». Зря.
То ли чары были наложены неправильно, то ли магловский водопровод плохо сочетался с колдовством — короче говоря, теперь кухню Рона украшал небольшой, но довольно сильный фонтан.
Мужчина глубоко вздохнул, стянул с себя промокший в миг свитер и принялся старательно его выжимать. Водопроводная труба издевательски журчала и булькала, а фонтан постепенно перерастал в декоративный пруд. Пластиковые стаканчики из-под магловского йогурта, которые Рон когда-то поленился выкинуть и просто засунул под раковину, теперь покачивались на «волнах», словно пароходы неведомой миру модели. Рон решительно встряхнул свитер в последний раз и снова натянул на себя. Ничего не поделаешь: придется идти к соседям, благо час не такой уж и поздний…
Кэтти задумчиво смотрела в окно, теребя край цветастой занавески. В соседнем доме один за другим загорались огни. Кто-то сейчас, наверное, только-только вернулся с работы, кто-то ужинал в кругу семьи, а кто-то после долгого дня устало растянулся на диване с газетой в руках, потому что с утра газеты читать было некогда. И свет в окнах был особенным, вечерне-усталым. Казалось, что он приглушает яркие брызги фонарей. Такой надежный, уютный маячок в ночном море улиц… Кэтти принялась писать пальцем на запотевшем стекле: «Home, sweethome». Она любила такие будничные вечера почти так же сильно, как и прогулки под дождем и свою работу. Хотя нет, работу она любила все-таки сильнее. Кэтти внимательно заглянула в глаза своему отражению: оно посмотрело в ответ мечтательно-отсутствующим взглядом. Даже слишком отсутствующим… Кэт улыбнулась — у отражения проявились смешливые морщинки, разбегающиеся веером от уголков глаз к вискам. Наверно, со стороны она выглядит глупо. Будто в ответ на ее мысли донесся голос мужа:
— Что ты там такое увидела, солнышко?
— Себя. Знаешь, Джек, похоже, у меня начальная стадия нарциссизма…
— Ну, если нарциссизм подразделяется на стадии, то у тебя процесс дошел уже до середины. Так залюбоваться собой, что забыть про ужин, разогревающийся на плите…
— Ох… Значит, котлеты уже превратились в уголь. Может, я тебе быстренько сделаю омлет?
— Нет, котлеты я успел спасти. Но их ждет неминуемая гибель от переохлаждения, если ты не поторопишься.
Кэтти чуть улыбнулась, все также глядя в окно. Спасенные котлеты — это хорошо, потому что начинать процесс приготовления ужина с самого начала ей не хотелось. Хотелось вообще наплевать на ужин и забраться в кресло с любимой, зачитанной до дыр книгой, краем уха слушая добродушное подтрунивание мужа… Кэт глубоко задумалась о тщете мирской суеты, а ее взгляд снова начал приобретать отсутствующее выражение. Котлеты могут подождать, пока она вдоволь налюбуется вечерними окнами и украсит замысловатыми завитушками надпись на стекле. Кэтти уже протянула руку к стеклу, чтобы совершить задуманное, но так и замерла на полпути. Вместо «Милого дома» на окне красовалось одно непонятное слово, которое она точно тут не писала. «Хогвартс». Что за…
— Солнышко, котлеты уже заледенели… Почему ты такая бледная? Что-то случилось?
— Нет, все в порядке. Просто нервы сдают… — Кэт быстро стерла странную надпись ладонью. Если Джек увидит, обязательно захочет узнать, что это такое.
— Нервы? Еще бы! Это потому, что ты каждый день возвращаешься домой затемно. Сколько раз я тебя просил не задерживаться допоздна? В такое время на улице небезопасно…
— Все в порядке. Пойдем ужинать, а? — Кэтти постаралась придать голосу беспечные интонации. Джек неохотно замолчал и кивнул, не сводя с жены тревожно-заботливого взгляда. Та вздохнула: его опека была порой немного утомительна. Но, пожалуй, если бы не муж, она бы просто забывала ужинать (завтракать и обедать) или вообще бы переселилась к себе на работу в библиотеку. Кэт тихонько вздохнула и уткнулась носом в слегка колючую щеку супруга. Он осторожно взъерошил волосы у нее на макушке, бормоча что-то по поводу ее наплевательского отношения к собственному здоровью. Кэтти почти не слушала, принюхиваясь: от него умопомрачительно вкусно пахло котлетами. Желудок с громким урчанием напомнил, что за весь день она успела сжевать на ходу только два бутерброда… Джек фыркнул и потянул ее на кухню.
Кэт наблюдала за мужем, вдумчиво пережевывая кусок холодной котлеты. Он сидел, подперев подбородок ладонью и весело рассказывал про очередной забавный случай в аэропорту. Казалось бы, в работе механика сложно найти что-либо веселое, но по его словам можно было решить, что эта профессия самая экстремальная и захватывающая на всем белом свете. Джек имел забавную привычку: он начинал смеяться над своими шутками еще до того, как произносил их вслух, словно приглашая слушателей разделить веселье. Кэтти невольно улыбалась в ответ, а супруг, замечая ее улыбку, радостно морщил нос и добавлял к своему рассказу все новые и новые подробности. Иногда, не находя нужных слов, он принимался отчаянно жестикулировать, старательно описывая ту или иную ситуацию. Кэтти давилась котлетами от приступов безудержного искреннего смеха.
— …И вот, представь себе, заходят пассажиры на посадку, а над трапом протянут плакат: «Пару часов страха за свою жизнь — и вы на месте!»… Что за черт?!
Кэт проследила за взглядом мужа: на потолке проступило темное пятно, тяжелые мутные капли медленно набухали на вспухшей побелке. Действительно, «черт». Джек и Кэтти переглянулись и одновременно ринулись в ванную за тазиком и тряпками. Через пару минут стало ясно, что одного тазика будет явно недостаточно. А еще через пару минут веселая капель с потолка превратилась в размеренный дождик. Вот вам и тихий будничный вечер…
Раздалась несмелая трель дверного звонка, и Кэт, бросив мужа в одиночку сражаться с потопом, поплелась открывать. Не поинтересовавшись «кто там?», девушка распахнула дверь, справедливо полагая, что это, должно быть, сосед сверху. На пороге стоял долговязый худощавый мужчина с ярко-рыжими волосами. Свитер на нем был изрядно помятым и, кажется, мокрым. «Точно, он, — подумала Кэтти, — соседушка… Уиллис?.. Усли?.. Уизли!»
«Соседушка» смущенно улыбнулся и забормотал, виновато разводя руками:
— Миссис Лэнд, извините, что беспокою… Понимаете, у меня прорвало водопроводную трубу на кухне… Кажется, я вас затопил.
— Мы заметили, — не совсем дружелюбно отозвалась миссис Лэнд и одарила мистера Уизли возмущенным взглядом. Взгляд произвел должное впечатление — посетитель смутился еще сильнее и начал бормотать с удвоенной скоростью:
— Я не разбираюсь в магл… в водопроводах. Попытался гайки подкрутить — только хуже стало… Просто не знаю, что делать… — глаза соседа приобрели совсем несчастное выражение. Кэт сменила гнев на милость и позвала мужа. Джек, как подобает истинному профессионалу, мгновенно оценил ситуацию и с деловым выражением лица потребовал отвести его на место «аварии». Кэтти не пожелала отставать от него (в конце концов, если хоть за один из сотни вечеров-близнецов случилось что-то новенькое, то надо использовать возможность «поразвлечься» на полную катушку).
Квартира Уизли ничем не отличалась от квартиры Лэндов. Разве только, уровень захламленности зашкаливал за все мыслимые и немыслимые пределы. Сразу ясно: жилище холостяка. На столе и на полу высились горки самых разных предметов, начиная с пластиковых бутылок из-под лимонада и заканчивая непонятными запчастями и радиосхемами. В прихожей стоял симпатичный пластмассовый скелет, по всей видимости, служивший раньше пособием по анатомии в какой-то школе. Кэтти даже показалось, что в углу, за скелетом, она заметила потрепанную деревянную метлу, но эта мысль была отогнана, как совсем уж абсурдная. Журчание воды было четко слышно еще на пороге квартиры. Мутный поток уже полностью захлестнул кухню и грозил затопить гостиную. Возни было много — как раз на всю оставшуюся ночь. Не обращая внимания на бормотание незадачливого соседа и его клятвенные обещания возместить материальный ущерб, Кэт и Джек принялись за дело. Мистеру Уизли тоже вручили тряпку и ведро.
Течь быстро ликвидировали, и постепенно ремонтные работы переместились обратно в квартиру Лэндов. Несмотря на пессимистичные прогнозы Кэтти, уже в половину второго ночи с пола был стерт последний меловой развод, и все вздохнули с нескрываемым облегчением. Совместный труд, как известно, сближает людей, поэтому чай пили уже втроем на кухне у Кэт. Рон Уизли оказался очень милым чудаком. Судя по обрывочным фразам из разговора, он работал бухгалтером в магазине своих братьев и увлекался коллекционированием всего на свете.
Когда дверь за соседом наконец закрылась, Кэтти и Джек посмотрели друг на друга, отчаянно зевнули и одновременно расхохотались. Добравшись до вожделенной подушки и уже почти засыпая, Кэт пробормотала:
— Ты заметил, у Рона в прихожей метла стоит…
— Метла? В каком смысле?
- В прямом. Метла. Деревянная, с лохматыми прутьями. На таких агрегатах ведьмы в сказках летают…
— Милая, ты слишком устала. Спи. Завтра… то есть уже сегодня… на работу идти надо рано… — сбивчивую речь Джека прервал чудовищный зевок.
— Спокойной ночи, — отозвалась Кэт. Перед тем, как ее разум был окончательно окутан сном, она успела подумать, что метла там все-таки была… Как раз за скелетом. Странный человек этот Рон Уизли.
Корректор: Южный,
[1] Justice — справедливость.
[2] Ghost — призрак, дух.
