День десятый
Очнулась Мери Сью только на следующий день — в больничном крыле. Еще не до конца придя в себя и не открывая глаз, она услышала где-то совсем рядом голос Дамблдора: «Мда… перестарался Рем.» А, открыв глаза, Мери ооочень об этом пожалела.
Если внешний облик Дамблдора, облаченного в черное, уже не удивлял ее, то вид мадам Помфри мог даже Роулинговского Волдеморта до кондрашки довести. Мери Сью ошалело посмотрела на улыбающееся лицо медсестры, обрамленное привычным чепчиком, а затем медленно перевела взгляд на ошейник с шипами. Потом уже по инерции девочка опустила глаза на черный кожаный нарядец, обтягивающий фигурку бабули, на хлыст, нежно, но властно сжимаемый ее старческой ладонью, на черные колготки в сеточку и черные же сапоги выше колен. Мери Сью нервно сглотнула.
— Пришла в себя, милая? — участливо поинтересовалась мадам Помфри. — Ну тогда сейчас мы тебя и переместим.
— Куда?.. Куда вы меня переместите? — еле слышно прохрипела Мери Сью, ибо голос после вчерашнего вопля к ней так и не вернулся.
— В больницу Св. Мунго, разумеется, — ответил Дамблдор, недобро сверкнув глазами.
На мгновение в голове Мери Сью пронеслись достаточно яркие картины, услужливо нарисованные ее воображением, о том, какие кошмары могут ожидать ее в магической больнице. Она не выдержала и беззвучно заплакала.
— Пожалуйста, — просипела она сквозь слезы. — Только не надо в больницу Св. Мунго…
— Девочка бредит! — уверенно заявила мадам Помфри, как показалось рыдающей Мери, не без злорадства. — Думаю, пора отвезти ее к специалистам, Альбус.
— Не-е-е-ет… не надо, я прошу вас!.. — уже захлебывалась собственными соплями Мери Сью. — Отпустите меня к папе и маме…
Дамблдор и мадам Помфри многозначительно переглянулись, при этом мадам Помфри ненавязчиво огрела директора плеткой по филейной части. Затем директор внимательно посмотрел в глаза несчастной Мери Сью:
— Ты уверена, что хочешь к папе и к маме? Учти: спрашиваю только один раз. Поменять решение не сможешь.
На какую-то долю секунды Мери Сью задумалась, а потом шмыгнула носом и отчаянно закивала головой. Предсказание профессора Трелони в очередной раз сбылось.
Эпилог
В Большом зале стоял невообразимый шум. Вся школа собралась на банкет, посвященный отъезду Мери Сью Джонс. Столы ломились от еды, а перевозбужденные студенты радостно обсуждали события последних десяти дней.
Все примолкли, когда слово взял Дамблдор. Непривычно было видеть на нем вновь его фиолетовую мантию и очки в форме полумесяца, о существовании которых некоторые уже успели забыть. Дамблдор поднял кубок и произнес:
— Ну что ж, дорогие мои ученики, уважаемые коллеги, разрешите поздравить вас с счастливым завершением операции. Нам, конечно, пришлось нелегко в последние дни, но, согласитесь, друзья мои, оно того стоило.
Его слова сопровождались энергичными кивками и одобрительными возгласами. Дамблдор продолжил:
— Мой респект, как выражаются маглы, — Дамблдор лукаво подмигнул, — господам Фреду и Джорджу Уизли за гениальную идею и всем присутствующим здесь — за ее успешное воплощение в жизнь. Предлагаю выпить за избавление!
— За избавление! — охотно повторил нестройный хор голосов.
Все послушно подняли бокалы, дружно чокнулись и приступили к поглощению напитка: на радостях Дамблдор разрешил попотчевать студентов сливочным пивом, и теперь некоторые из них были готовы этим бессовестно воспользоваться. Особенно усердствовали близнецы, вновь ставшие мальчиками.
— Гы! — сказал Фред, опустошив свой кубок. — Кто как, а уж мы-то повеселились в девчачьих нарядах!
Новую волну восторженных разговоров прервал голос Драко Малфоя. Прежние интонации к нему вернулись, а вот внешне он все еще напоминал овечку.
— А теперь, Поттер, — сурово сказал слизеринец, — верни мне мой гель для волос.
Гриффиндорцы покатились со смеху. К ним тут же присоединились рейвенкловцы. Хаффлпафцы подозрительно промолчали. Они недовольно зыркали в сторону гриффиндорского стола и явно дулись.
Гарри, так же, как и Дамблдор, вновь надевший свои очки, повернулся лицом к Драко и сказал:
— А зачем он тебе? Ты так чудесно выглядишь с кудряшками, мы-то и не догадывались, что твои волосы вьются!
— Не зли меня, Поттер! — поспешил заглушить гомерический хохот однокашников Малфой. — Мы и так пошли на большие жертвы ради идиотского плана этих рыжих раздолбаев!
— Идиотского??? — переспросил нахмурившийся Джордж. Видимо, слова про «рыжих раздолбаев» его совсем не задели. — Этот идиотский план сработал, между прочим! Сам бы смог чего путное придумать, кретин? Вот и молчи! Вы и так бессовестно пользовались Гриффиндорским общежитием больше недели.
— Вот только передергивать не надо, а? — едко заметила Панси Паркинсон — полная брюнетка, каковой ей и полагалось быть по мнению Джоан Роулинг. — Нам ваша общага на лютов корень не нужна. Тем более что мне, например, пришлось жить у рейвенкловцев. Вы же сами подсунули вместо меня свою перекрашенную сестренку! Знал бы мой папа, что за Панси Паркинсон целую неделю выдавали девчонку из семьи Уизли!
Джинни, чьи волосы медленно, но верно, возвращали свой естественный рыжий цвет, втянула голову в плечи. О днях, проведенных бок о бок со слизеринцами, она вспоминала с содроганием. Близнецы уже успели получить по шее от Гермионы за свою безумную идею, но то, на что они заставили пойти ее саму, доставляло ей куда больше страданий:
— Паркинсон, заткнись! — мрачно рявкнула она. — У рейвенкловцев ей жить пришлось… Я все это время наступала самой себе на горло! Знаешь ли ты, корова, что такое молчать, когда преподаватель просит перечислить признаки оборотня, в то время как Крэбб тянет руку, а???
— Тебе это хотя бы пошло на пользу, Грейнджер, — ядовито сказал Драко, которому роль лояльного чистокровки порядком обрыдла. Заступаясь за своих телохранителей, он добавил: — Между прочим, сидеть больше недели на многосущном зелье, запивая средством для ускоренной работы мозга, — это тебе тоже не фунт леденцов от Берти Боттс!
Шкафоподобный Крэбб немедля заржал по-бивисовски, а не менее шкафоподобный Гойл — по-батхедовски, наглядно демонстрируя, что оба зелья уже сутки как были исключены из их рациона.
— А договариваться с домашними эльфами, знаешь, сколько трудов стоило? — не унималась Гермиона. — Помогла только угроза, что я буду их отлавливать по одному и насильно напяливать на них шляпы! Попробовал бы ты их уломать!
— Сиропчик твои уроды неделю попили! — вторил ей Рон. («Ну ни фига себе сиропчик!» — промычал Гойл; видимо, средство для ускоренной работы мозга все еще действовало, раз он смог связать осмысленную фразу.) — К вопросу о передергиваниях: Невилл тоже принимал настойку смелости! И, кстати, кто убедил гоблинов пустить в Гринготтс лепреконов, а? Мой брат Билл! А кто договорился, чтобы замораживающий аппарат Джонсов и это урчащее чудовище подключили к каминной сети??? Мой отец! Фадж с таким скрипом дал ему разрешение! Мне интересно, что сделал твой папочка?
— Мой папочка, — взревел Драко, — заплатил оч-чень немалые деньги за то, чтоб из Дурмштранга в Лондон перегнали корабль! Их директор одолжил его Хогвартсу ТОЛЬКО под слово отца. Так что не думай, что все наши проблемы решились исключительно благодаря вашему семейному таланту чесать языком!
Только предусмотрительность Гарри, успевшего ухватить друга за плечи, помешала Рону рвануться к слизеринскому столу и от души накостылять Драко.
— Что, Поттер, еще раз расскажешь трогательную историю о том, как твой крестный обрился наголо? — съязвил Малфой.
Гарри едва сам не вскочил, чтобы завершить благородную миссию Рона. Все прекрасно знали, что Сириус щеголял лысиной вовсе не из-за спектакля, разыгранного для Мери Сью, а для маскировки (ну что поделать, Министерство Магии все еще его разыскивает), но эффект вышел тот еще.
— И это я еще молчу о том, что Блейз целые сутки провалялся в больничном крыле с ожогами, — приперчил свою обвинительную речь Драко.
— А вот в том, что Трелони ляпнула насчет несчастного случая на уроке, мы точно не виноваты! — решительно ответил Гарри, совершенно не замечая, что Фред поднял глаза к потолку и начал невинно что-то насвистывать. Зато Блейз и Драко это заметили!
Назревающую драку попробовал предотвратить Дамблдор:
— Ну, ну, Рон, Гарри, Драко, Блейз, перестаньте! Вспомните, что кое-кому было еще тяжелей, чем вам.
С этими словами директор деликатно кивнул в сторону несчастной мадам Помфри, лицо которой с самого момента переоблачения в костюмчик, так поразивший Мери Сью, имело чересчур насыщенный пунцовый оттенок.
Однако должного воздействия слова Дамблдора не возымели. Ругань продолжилась. Оказалось, что практически каждому было чем попрекнуть остальных. Хаффлпафцы гундели, что оскорблены в лучших чувствах тем, что им пришлось изображать «самый классный факультет». «Вы хотите сказать, что на самом деле мы самый отстойный факультет???» — орали они близнецам.
Хагрид заявил, что организация культурного обмена между Хогвартским и Лох-Несским озером отняла у него столько сил и времени, что у него чуть было все мантикрабы не передохли. В ответ на это МакГонагалл ворчала, что научиться незаметно превращать табуретку в собаку, позорно прячась под кафедрой, не в пример сложнее. А тот стыд, который она испытала, когда спаниель пометил кафедру, она вообще никогда не забудет! И лица студентов, еле сдерживающих истерический хохот, кстати, тоже!
Спор приобрел такой размах, что к нему присоединились даже привидения:
— Это, между прочим, я стоял на стреме на 2-ом этаже, — громогласно вещал Кровавый Барон. — Если бы эта кукла все-таки вздумала зайти в туалет, мне пришлось бы выгнать оттуда Миртл и прикинуться Злобным Томом!!!
Но даже тот невероятный гам, который стоял в Большом зале, удалось перекрыть и в следующее мгновение полностью прекратить одному-единственному голосу. Голос раздался от входа в Большой зал и принадлежал профессору Снейпу — настоящему профессору Снейпу.
— Я не знаю, — медленно произнес он, проходя к преподавательскому столу и с ненавистью оглядывая учеников своими бездонными черными глазищами, — кому пришла в голову потрясающая идея в мое отсутствие подменить меня Гилдероем Локхартом. Зато я знаю, что Гриффиндор сегодня лишится пятидесяти баллов!
— За что? — тихо взмолился кто-то из близнецов. Вопрос изначально адресовался небу, но в полной тишине, которая установилась в зале, едва Снейп заговорил, все, включая профессора зельеварения, прекрасно его расслышали.
— За тот бардак, что этот умалишенный устроил в моем кабинете! — прошипел Снейп, поворачиваясь к нарушителю тишины. — И кстати, близнецы Уизли приглашаются завтра ко мне на взыскание — отмывать последствия неудачных опытов господина Локхарта!
После расписанных Снейпом радужных перспектив продолжать спор желания ни у кого почему-то не возникло. Студенты (да и преподаватели тоже) молча уткнулись в свои тарелки и принялись лопать приготовленные заботливыми хогвартскими эльфами яства.
Жизнь возвращалась в привычное русло.
