Глава 8
Пестрая сова ворвалась в окно великолепно отделанного кабинета на втором этаже старинного особняка Малфоев и плюхнулась на стол. Сидящий в кресле Люциус нетерпеливо протянул руку, и птица тут же подставила лапку со свитком. Очередная докладная записка — он ждал ее уже четвертый день. Отцепив письмо, хозяин кабинета взмахнул тростью, сгоняя птицу со стола. Развернув пергамент, блондин внимательно его просмотрел. Пока он читал, его глаза загорелись, уголки губ дрогнули и изогнулись, а один из абзацев он недоверчиво перечитал еще раз. А потом облокотился на спинку кресла и задумался.
— Пятнадцать миллионов… — изумленно пробормотал он. — Подумать только…
Несколько минут он раздумывал, барабаня холеными пальцами по столу. Потом взял чистый пергамент.
«Драко, сын мой, у меня для тебя отличная новость. Все оказалось еще лучше, чем я предполагал…»
Халифа сидела в гостиной у самого камина, по привычке подобравшись поближе к огнюи, хмурясь, писала работу по Трансфигурации. Дело продвигалось плохо. Трансфигурация всегда давалась ей с трудом. К тому же ужасно мешал гул голосов, то и дело разбавляемый взрывами смеха.
Вдруг на ее пергамент упала тень. Подняв голову, Халифа увидела стоящего рядом Драко Малфоя.
— Хейли, какие у тебя планы на Рождество?
Сначала девушка не поняла, что он имеет в виду. У нее должны быть какие-то планы? Ах, да, ведь весь их класс собирается провести Рождество в поместье Малфоев. Пьянствовать, развлекаться, и тому подобное. Короче, вести себя совершенно неподобающим образом, с точки зрения порядочной девушки ее положения.
— Ничего особенного, Драко. Я лечу домой на каникулы.
Малфой присел на краешек стола, поигрывая ее пером.
— А, может, присоединишься к нам? Будет весело, обещаю, — его глаза отливали серебром.
Она покачала головой.
— Спасибо за приглашение, но я не могу.
— Ты только представь, какой мы устроим праздник! Отец пригласил «Вещих Сестричек». Будем гулять до упаду. Все, что пожелаешь, Хейли, любой каприз. Погостишь пару дней, а потом — домой.
— Моим родителям это не понравится.
— Если ты так беспокоишься об их разрешении, я могу сказать отцу… а лучше, наверное, матери — и она пошлет твоим родителям сову, чтобы они позволили тебе провести у нас несколько дней. Сказать?
— Нет, Драко, благодарю, не нужно. Мы едем домой вместе с Селимом.
Юноша презрительно ухмыльнулся.
— Ну и пускай он катится один. Вы еще успеете надоесть друг другу. Хоть повеселишься как следует, — Малфой вспомнил, как на вечеринке в Хеллоуин, что слизеринцы устроили у себя в гостиной, этот придурок Баранди сычом сидел возле Халифы, трепетно поглядывая на нее. Сам не развлекался, идиот, и ей не давал…
Девушка слегка улыбнулась.
— Драко, ты хочешь удивить меня каким-то праздником? По-твоему, я жила в заточении, света белого не видя? Тебе бы стоило хоть раз попасть на праздник к нам. Мог бы сравнить.
Он медленно кивнул.
— Пожалуй. Интересно было бы взглянуть, и понять, чем наши вечеринки не угодили турецкой принцессе. — Драко оставил иронию, сменив ее тщательно сыгранной доверительностью. — Соглашайся. Это прекрасный шанс поближе сойтись со всеми нами, у тебя же здесь совсем нет друзей.
Халифа недоумевала — он что, уговаривает ее? Малфой? Вообще-то она уже неоднократно замечала со стороны Драко весьма недвусмысленные знаки внимания, которые совершенно ее не интересовали. К его услугам здесь и так было достаточно девушек, не особенно обремененных моральными принципами. И к тому же ей никогда не нравились блондины…
— Очень мило с твоей стороны, но у нас уже заказаны билеты.
— Вот как, — небрежно произнес он. — И когда вы едете?
— Послезавтра, сразу после уроков. У нас ночной самолет до Стамбула.
Халифа поднялась, свернула свиток с домашним заданием и потянулась за своим пером. Малфой поднялся и, отведя руку с пером за спину, нагнулся к самому ее лицу.
— Еще не поздно передумать. Билеты ведь всегда можно поменять, верно?
Позади него возникла Панси и обняла за плечи.
— Драко, о чем это вы секретничаете, а?
Юноша выпрямился, снова приняв свой обычный вальяжный вид.
— Я приглашал Хейли к нам в поместье на праздники. Так как? — он улыбнулся уголком рта, пристально глядя на Халифу.
— А ей что, нужно особое приглашение? — недовольно отозвалась Паркинсон. — Сказано же — едут все.
— Кроме меня, — сказала Халифа, забирая перо. — Я еду домой, с Селимом. А вам желаю приятно провести время.
Она собрала книги и направилась в библиотеку. Может, хоть там ей дадут спокойно позаниматься?
Малфой проводил ее мрачным взглядом, не слушая болтовню Панси, которая не скрывала радости, что Хейли не будет на рождественской вечеринке.
— С Селимом… — тихо пробормотал он себе под нос. — Чертов женишок… Как всегда…
Получив ответ сына, Люциус направился в кабинет и сел за стол.
— Значит так, да? — тихо пробормотал он, задумчиво разглядывая рукоятку трости. — Ну, что же, придется слегка подкорректировать конечный результат. Как там у них говорится — если гора не идет…
Истинный слизеринец добивается цели любыми путями. В том числе, пользуясь услугами других…
Порывшись в ящике стола, он вытащил одно из первых донесений и, просмотрев его еще раз, снова взялся за перо.
«Уважаемый князь Исмаил Баязет Задейни!
Мы не знакомы лично, но я — ваш друг. Хочу сообщить вам, что весьма интересующая вас особа двадцать третьего декабря прилетает в Стамбул маггловским самолетом, ночным рейсом из Лондона…»
Спустившись по трапу самолета и выйдя из аэровокзала, Халифа и Селим направились на стоянку такси. В предрассветном сумраке огоньки машин светились зеленым, точно кошачьи глаза.
— Странно, что нас никто не встречает, — удивился Селим.
— Действительно… — отозвалась Халифа. — Может, они ждут в багажном отделении?..
Рядом возникла чья-то фигура.
— Господин Баранди, госпожа Дасэби?
— Да.
— С приездом. Прошу вас, идемте, — невысокий мужчина взял у них из рук сумки. — Машина ждет.
— Как, мы поедем на машине? — удивился Селим. — Странно… А вы что, один?
— А вы ожидали целый эскорт? — насмешливо поинтересовался встречающий. Халифа нахмурилась — ей не понравилось, как водитель с ними разговаривает.
— Идемте быстрее. Вас уже заждались.
Кемаль Баранди, Мохаммед, Азира и Мустафа долго стояли у багажного отделения, но дети так и не появились.
— Может, они без багажа? — предположила встревоженная мать Халифы. — Приехали на несколько дней — какие там вещи?
— Они могли догадаться, что мы будем ждать здесь, — пробормотал Мохаммед. — Мустафа, обойди вокзал. Мы подождем.
После возвращения начальника охраны все не на шутку забеспокоились.
— Их нигде нет. Я узнал — они действительно прилетели этим рейсом. Может, поехали домой сами?
Все вышли на стоянку и, к счастью, один из скучающих в своей машине таксистов вспомнил:
— Да-да, были юноша и девушка в традиционной одежде. Без багажа, с небольшими сумками. Их встретил водитель.
— Такси?
— Нет, лимузин. Минут пятнадцать, как уехали.
На плечо Мохаммеда сел незнакомый белый голубь. Турок снял с его лапы скрученную трубочкой записку, прочитал и, резко выдохнув сквозь сжатые зубы, передал пергамент Мустафе. Быстро пробежав послание глазами, телохранитель в ярости воскликнул:
— Подлый шайтан!
Халифа открыла глаза и потянулась, ворочая затекшей шеей. Машина быстро мчалась по трассе. Невыспавшийся в самолете Селим продолжал дремать, а Халифу почему-то начало одолевать смутное беспокойство. За густо тонированными стеклами почти ничего не было видно, но эта дорога вела явно не в Эскишехир.
— Вы что, обоих нас везете в Эдирне? — обратилась она к водителю.
— Простите, ханым, что вы сказали?
— Меня должны были встречать мои родители, отдельно от Селима.
— Не знаю, уважаемая, мне велели — я встретил.
Услышав свое имя, парень проснулся.
— Что случилось?
Халифа склонилась к нему и смущенно прошептала:
— Кажется, ваш водитель везет меня к вам.
— Ммм… наш? Это не наш… меня к вам в поместье провожал сам отец, он и должен был встретить… — пока говорил, Селим продрал глаза и теперь недоуменно моргал, прогоняя остатки сна.
Беспокойство девушки переросло в отчаянную тревогу. И тут вдруг четко оформилось подозрение…
— Не могли бы мы вернуться в Стамбул, в аэропорт? — спросила она.
— Зачем? — отозвался водитель.
— Ээ… Мы же забыли взять багаж! — нашлась она. — Мои чемоданы…
Водитель помолчал немного, потом нарочито весело воскликнул:
— О, не волнуйтесь, ханым, ваши чемоданы давно лежат в багажнике. Я сам получил их, как только вы прилетели.
Селим изумленно воззрился на свою невесту. «Чемоданы?» — беззвучно, одними губами, спросил он. Девушка нервно сжала его руку, качая головой. Кажется, он понял. Сонливость как ветром сдуло.
— Остановите машину, — потребовал юноша. — Госпоже Дасэби дурно.
— Потерпите! — неожиданно резко ответил водитель. — Скоро приедем.
— Остановите, сказано вам! — Селим подергал ручку двери. Заблокирована.
— Сейчас же откройте двери! — возмутилась Халифа. Проклятье, палочки — в сумках, а сумки — на переднем сиденье.
— Да вы что, ханым, прыгать собрались? — водитель уже не церемонился, поняв, что они его раскусили. — Не торопите события, мы уже почти приехали. Вас ждет теплая встреча.
Сердце Халифы заколотилось чуть ли не вдвое быстрее. Она почувствовала хорошо знакомый всплеск силы.
— ТОРМОЗИ НЕМЕДЛЕННО!!! — яростно заорала девушка. Селим дернулся — у него заложило уши. Но водителю было гораздо хуже. Из сумок на соседнем кресле вырвались снопы искр, ярко-синий разряд ударил в приборную панель. Ветровое стекло покрылось сеткой трещин. Двигатель заглох, а лимузин занесло. Похититель завопил, отдернул руки от обжигающего искрами руля, а ноги — от педалей. Машина резко дернулась и слетела с шоссе. Проехав несколько тряских метров по неровной земле, она с хрустом врезалась в густые лавровые заросли за обочиной.
Водитель сильно ударился головой и злобно выругался. Селим перебрался вперед и схватил его за шею.
— Открой двери!
Тот вырвался из его рук и выбрался наружу. Селим перелез на переднее сиденье и схватил свою прожженную сумку.
— Дай мне и мою палочку, — попросила его Халифа.
— Сейчас, — пробормотал юноша, сражаясь с непослушной застежкой. — Эти маггловские вещи…
Внезапно передняя дверь с пассажирской стороны открылась и чья-то рука выхватила у него обе сумки.
— Ну нет, так не пойдет! — раздался голос, от которого у Халифы кровь застыла в жилах.
С другой стороны кто-то схватил Селима и выволок его наружу. Вместо него появился незнакомый человек, который разблокировал двери.
— Выходи, — сказал он. — Приехали.
Ему не пришлось говорить дважды — Халифа толкнула дверь и выскочила наружу. И ее тут же поймали знакомые ледяные руки.
— Здравствуй, любовь моя…
Взгляду девушки предстала белокаменная стена, ограждавшая уже знакомое поместье князя в Эрегли. Машина въехала в кусты за двести метров от пункта своего назначения.
— Пусти, негодяй! — взвизгнула Халифа, вырываясь из цепкой хватки. После короткой вспышки она все еще была на взводе. — Ты опять взялся за старое!
— Я рад, что вы решили заглянуть, — с издевкой произнес Исмаил.
— Ты привез меня сюда же, в тот же самый дом, — язвительно фыркнула она. — Что, с фантазией плохо стало? Или обнищал?
Исмаил скривился.
— Жизнь в Англии оказывает на тебя дурное влияние. Раньше ты была гораздо скромнее.
— Раньше я тебя боялась. А теперь нет. Меня снова найдут, а тебя убьют, подлец! — последнее слово она с упоением выплюнула ему в лицо.
Князь сделал знак, и слуги поволокли пленников во дворец. Халифа продолжала оскорблять его:
— Ублюдок! Недоносок! Жалкая мразь!
— Кричи, кричи… — с видимым спокойствием произнес Исмаил, хотя ноздри его подрагивали. — Тебя здесь никто не услышит. И искать здесь второй раз никто не будет. Дворец еще до конца не отремонтирован. Твой папаша разгромил его как следует.
Халифа торжествующе улыбнулась. Знал бы он, кто разгромил его на самом деле… Пожалуй, впервые она порадовалась своей проклятой разрушительной силе. Это придало ей смелости.
— Ты недооцениваешь Мустафу, — воскликнула она. — Он нашел меня здесь один раз, найдет и во второй. А ты опять побоишься сразиться с ним сам, сбежишь, как трусливая крыса. Я все о тебе знаю, ты — поганый сквиб!
Ибрагима аж перекосило от ярости и он, размахнувшись, ударил девушку по лицу.
— Не трогай ее, скотина! — закричал Селим.
— Свяжите их обоих, — велел князь. Похоже, его новые слуги были магглами. Они послушно связали пленников и усадили на пол в маленькой комнатке.
— Ты даже не можешь наложить магические путы, — едко бросила ему Халифа. — Никчемный грязнокровка!
Ляпнув такое, она и сама удивилась. Ничего себе! Это все Слизерин…
Селим тоже вытаращил глаза. А князь — так просто осатанел.
— Мерзавка! — взвизгнул он, наградив ее новой пощечиной. — Избалованная дрянь!
— Давай, бей! — дерзко фыркнула она. — Когда нечем ответить, настоящий мужчина бьет связанную женщину!
Исмаил зло пнул стену, сплюнул и пошел к выходу.
— Ладно, посидите здесь немного. Я приготовил вам сюрприз. Обоим.
Хлопнула дверь и комнатка погрузилась в темноту. Только через крошечное окошко под самым потолком проникало немного света.Халифа, все еще дрожа от прилива адреналина, стала делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Селим молчал, тревожно поглядывая на нее.
— Что? — с вызовом спросила она.
— Ничего, — тихо ответил он. — Я никогда не видел тебя… такой.
Халифа смутилась. Довел ее князь… То ли еще будет…
— Не знаю, что на меня нашло. Это все из-за него. Но он об этом пожалеет…
Селим испытующе смотрел ей в глаза.
— Это и была легендарная возбудимость Дасэби? Там, в машине…
— Да, — пробормотала она. Неожиданно навалилась усталость и апатия — реакция на вспышку. — Это далеко не предел…
В ответ на его вопросительный взгляд она пояснила:
— Это я устроила здесь разгром, в тот раз… Не папа…
Он медленно кивнул. Халифа не знала, сколько ему известно о той истории, и не стала развивать эту тему.
— Что будем делать? — спросила она. — Ждать?
— Не знаю. — Похоже, Селим совсем расклеился. Почему-то это ужасно раздосадовало девушку.
— Ты же мужчина, — с упреком сказала она. — Придумай что-нибудь.
Селим не ответил. Сидел, понуро опустив голову. Ей вдруг подумалось, что он сейчас жалеет о том, что оказался с ней. Странно, но в эту минуту она была с этим полностью согласна. Ей тоже сейчас было бы легче одной. Присутствие жениха выбивало ее из колеи, она не могла сосредоточиться. С одной стороны, она начала стыдиться своего недавнего поведения, с другой — подсознательно, как и любая женщина, рассчитывала на него, как на сильного мужчину. А этого ей вовсе не хотелось, наоборот, откуда-то появилось смутное подозрение, что Селиму грозит опасность куда серьезнее, чем ей самой. Она была нужна Исмаилу. А Селим — только мешал.
— Надо бежать, — вдруг произнесла Халифа, еще даже не додумав эту мысль.
— Как? Мы связаны, дверь заперта, палочки у них…
— Нас двое, — ответила она так, будто это все объясняло. И придвинулась к нему спиной, показывая узлы на веревке. Он понял и тоже подполз к ней. Они стали распутывать веревки друг другу. Потом будет потом, главное сейчас — освободиться.
Селим справился первым, его пальцы были гораздо сильнее. Встряхивая затекшими руками, Халифа повернулась, чтобы развязать у него два последних узла. И тут дверь распахнулась.
— Ах ты, маленькая гадина! — рявкнул Исмаил, схватив ее и отбросив к стене. — Выбралась-таки!
Следом вошел один из его слуг, поднял с пола Селима и увел его.
— Что ты собираешься делать?! — испугалась Халифа. — Зачем он тебе? Тебе нужна я!
Князь прижал ее к холодному мрамору стены, больно сжав пальцами лицо.
— Верно, — с дьявольской улыбкой согласился он. — Ты мне нужна. А он — нет, — и властно впился в ее губы. Девушка тут же укусила его, до крови.
— А-а! Вот дрянь! Тебе не нравятся такие поцелуи, да? Нравятся вот такие? — Еще одна пощечина. — Я тебя обрадую — и мне они больше по душе. Мы славно поладим. Идем, сейчас будем жениться. Прямо здесь. Свидетелей более чем достаточно. Все уже готово.
Ухватив девушку за хиджаб, вместе с ее косами, Исмаил поволок ее наружу. Она вскрикнула от боли, вцепившись в его руку, чтобы хоть немного уберечь волосы. Из глаз брызнули слезы бессилия. Но уже через секунду она забыла о себе — Исмаил толкнул ее в руки слуги и подошел к сидящему на полу Селиму.
— А это тебе мой свадебный подарок, — зловеще произнес он. Откуда-то в руках у него оказался кривой нож. Схватив юношу за волосы, князь запрокинул ему голову назад и, взмахнув ножом, располосовал Селиму горло от уха до уха. Алая, неестественно яркая кровь хлынула прямо на Халифу, забрызгав ее лицо и одежду. Юноша захрипел и конвульсивно задергался.
Девушка не могла поверить своим глазам, разум напрочь отказывался воспринимать случившееся. Машинально она отметила, что кровь очень горячая. Ей показалось, что сейчас все исчезнет… сейчас… она проснется…
Князь отпустил голову Селима, и обмякшее тело, еще вздрагивая, повалилось набок. Под ним стала растекаться вязкая алая лужа, ручейки поползли к ногам Халифы.
«Так много крови…» — промелькнуло где-то в уголке сознания. В эту секунду державший ее слуга пошевелился, перехватив ее поудобнее… и она осознала, что все реально… что произошло непоправимое…
Резкая боль в сердце казалась невыносимой. Девушка забилась в державших ее руках, раздирая себе лицо ногтями и не чувствуя этого. Ей казалось, что она онемела и еле слышно хрипит, надсаживая горло. Она закатила глаза и не видела, как отпрыгнул Исмаил, морщась от звона в ушах, как от брошенных у дверей сумок побежали разряды, как ослепительно-синяя дуга метнулась куда-то сквозь окно, высадив стекло, как стали разбегаться перепуганные слуги… Она не слышала, как шипели молнии, как с грохотом обваливалась крыша, как метались с воплями «Землетрясение!» обезумевшие люди… Она не помнила, как оказалась свободна, как упала на пол, как на голову ей посыпались камни и стекла… как ее подняли чьи-то теплые, знакомые руки… Все было безразлично… все стало тьмой…
Придя в себя, Халифа увидела над собой встревоженное, осунувшееся лицо сильно поседевшего отца. Когда тот заметил, что она очнулась, у него в глазах появилось огромное облегчение.
— Хайби… — выдохнул он еле слышно.
Рядом появилось радостно-скорбное лицо матери.
— Доченька, наконец-то… Милая…
Она ни о чем не спрашивала, отец сам все рассказал. Селим погиб. Она полностью разрушила дворец Задейни, остались только куски стен. Часть слуг князя погибла, многие серьезно пострадали, а сам он опять скрылся. Она провела без сознания четыре дня, а родители лечили ее переломанные кости, израненные голову и спину, сорванные голосовые связки, разодранное лицо…
Несколько дней Халифа пролежала на кровати, не говоря ни слова. Она не плакала. Она просто лежала, уставившись пустыми, бессмысленными глазами на висящий напротив кровати ковер, следя взглядом за линиями узора, до тех пор, пока ей не начинало казаться, что они движутся. Тогда она проваливалась в сон — чтобы через полчаса снова проснуться и смотреть, смотреть…
Отец и мать периодически приходили, кормили ее с ложки, как маленькую, поили укрепляющими и успокаивающими зельями.
Как-то на рассвете отец распахнул окно в ее комнате и тихо сказал:
— Хватит. Поднимайся. Нельзя больше так лежать, надо продолжать жить. Это еще не конец света.
Дочь посмотрела на него все тем же безучастным взглядом.
— Вставай! — приказал он.
Халифа подчинилась и встала, пошатываясь от слабости.
— Пойдем, — сказала ей мать, обняв за плечи. — Я покажу тебе кое-что.
Они вышли в сад. Под старым самшитом, где был похоронен Кур, теперь стоял широкий вазон из розового мрамора, в котором росли прекрасные белые цветы. Невыразимо прекрасные… всегда живые…
Девушка подошла к могилке, села рядом, и наконец-то смогла заплакать. Слезы лились бесконечным потоком, очищая затуманенное наркотиками сознание, вымывая из сердца боль и принося долгожданное облегчение…
Листья старого самшита шелестели на ветру, снова и снова шепча свою нескончаемую молитву.
Над горизонтом медленно поднималось кровавое солнце.
С этого времени что-то неуловимо изменилось. Даже придя в себя, Халифа уже не была прежней девочкой. Что-то темное поселилось в ее сердце, что-то, чему она не знала названия, но оно медленно подтачивало ее изнутри.
— Все пройдет, — повторял отец. — Время все вылечит.
Но она знала — не пройдет. Не будет ей покоя, пока жив тот, кто разрушил ее размеренную жизнь, вверг ее в этот ад.
Она будет усердно заниматься. И не только магией. Больше никто не застанет ее врасплох. По просьбе девушки Мустафа приобрел для нее изящный кинжал, и теперь она носила его на цепочке под одеждой, не расставаясь с ним даже ночью.
Когда-то, у пруда, старый Кур предсказал по черной воде, что злой человек все равно найдет ее.
Пускай приходит. Она будет готова.
Тьма обрела имя — жажда мести.
