Сертифицировано для прочтения лицами, достигшими 15 лет.
Disclaimer: юмористический фанфик с главным героем в лице Северуса Снейпа, который содержит «немного информации» о взаимоотношениях Снейпа и Гермионы.
За две недели до Рождества Минерва МакГонагалл, заместитель директора школы Магии и Волшебства Хогвартс, в гордом одиночестве сидела в учительской, проверяя работы своего теперь уже седьмого курса. Она как раз задумалась, зачем вообще просматривать работы Гермионы Грэйнджер, которые и так всегда были безупречными, как вдруг раздался скрип двери, ведущей в учительскую, и её взору предстала мрачная тёмная фигура. Северус Снейп прошагал мимо МакГонагалл безо всякого намёка на приветствие, медленно опустился в кресло и окинул помещение характерным взглядом, без которого Минерве трудно было представить его лицо.
— Чёртовы Гриффиндорцы, всезнайки. Всезнайки и дураки, — бормотал Северус. По одному виду профессора было понятно, что ему уже вконец осточертели семикурсники-Гриффиндорцы во главе с Грэйнджер, которая, казалось, знала решительно всё, как бы учитель Зельеделия не пытался поставить её в тупик, задавая сложнейшие вопросы.
Минерва была раздражена по двум причинам. Во-первых, потому что Северус вошёл в учительскую, даже не постучав, а во-вторых, потому что он продолжал отвлекать её самым нахальным образом — оскорбляя её собственный факультет.
— Ставлю двадцать галлеонов на то, что команда Гриффиндора непременно выиграет первый же матч против команды вашего факультета, — Минерва произнесла эту фразу лишь для того, чтобы досадить Северусу.
— Не будьте смешной, у вас нет ни малейшего шанса, — огрызнулся Снейп.
— А вот я не согласна с вашим мнением, — совершенно спокойно ответила Минерва.
— Раз так, давайте заключим такой договор в этом году — ведь это же, всё-таки, первое Рождество после падения Вольдеморта, и нам не помешало бы запастись рождественским настроением — декан потерпевшего поражение факультета явится на Рождественский бал в костюме Санты. — Снейп говорил о падении Тёмного Лорда без особого энтузиазма, очевидно, потому, что причиной его стал Поттер со своими Гриффиндорские дружками, которые с тех самых пор стали даже более любимы студентами Хогвартса, чем когда-либо, и если уж декан Слизерина что-то или кого-то ненавидел, то это были поклонники Поттера.
— Вы, наверное, сошли с ума, — произнесла МакГонагалл, гадая, что и сколько выпил декан Слизерина. Запастись рождественским настроением? Локонс — еще куда бы ни шло, но Снейп и МакГонагалл — это же просто уму непостижимо!
— Нет-нет, что вы, в том, что вы сдаетесь, нет совершенно ничего плохого. Для меня, — бросил Северус с неприятной усмешкой. Он уже был готов вернуться к привычному расположению духа, но Минерву очень разозлили его дерзкие слова, и потому она просто протянула ему руку и сказала:
— Да вы не спешите делать выводы, просто удостоверьтесь, что ваш костюм Санта Клауса вам еще не мал.
Несколько мгновений Снейп смотрел на неё с непередаваемым выражением лица, ведь ему никогда даже в голову не приходило, что Минерва МакГонагалл может пойти на такое. Но он и не думал сдаваться (кто угодно, но только не Снейп!), и потому он всё-таки пожал руку МакГонагалл перед тем, как бросить её, как будто это была не рука, а пригоршня раскалённых добела углей. Итак, сделка состоялась, и от исхода матча по Квиддичу зависела дальнейшая репутация одного из опытнейших преподавателей школы Хогвартс.
Предстоящий матч Гриффиндора со Слизерином — не первый в году, ведь Рэйвенклоу и Хаффлпафф уже провели состязание (которое завершилось победой Хаффлпаффа) за несколько недель до этого. Капитаном команды Слизерина был Драко Малфой, на отца которого ничуть не повлияло падение Вольдеморта, и Драко так и остался богатым и заносчивым. Капитаном же команды Гриффиндора был Гарри Поттер, который, несомненно, был наделён выдающимися организаторскими способностями, но капитаном стал всё же потому, что остался единственным из старого состава и знал, что такое настоящая игра. Даже то, что Гарри вот уже год, как не играл в квиддич, не помешало ему получить огромное количество пропозиций от самых выдающихся команд страны. Но это совсем не означало, что МакГонагалл не волновалась, ведь на кону была её репутация, и потому после урока Трансфигурации она подозвала Поттера к себе, чтобы сказать напутственное слово.
— А теперь, Поттер, слушайте меня очень внимательно. Если ваша команда не выиграет матч со Слизерином, который состоится уже очень скоро, можете быть уверены, что результаты вашего выпускного экзамена будут неутешительны и вы останетесь на второй год! Вы всё хорошо поняли?
Профессору хватило лишь одного взгляда на лицо Гарри, чтобы развеять все сомнения: понял он её хорошо.
Снейп тоже не поленился сказать пару слов капитану команды своего факультета, и слова эти были сказаны в типичной для Снейпа манере:
— Малфой, вы обязаны выиграть этот матч, я разрешаю вам использовать все уловки, на которые вы способны, просто пообещайте мне, что вы схватите снитч первым, — с этими словами Снейп оглянулся, чтобы удостовериться, что их разговора никто не слышит.
— Можете положиться на меня, профессор, — произнес Драко, в уме строя план, как бы переломать Поттеру все кости.
Наступил решающий день. Как обычно, наибольших потерь в игре понесла команда Гриффиндора. Большинство игроков были травмированы, и все они больше смотрели на Квоффл, чем пытались им завладеть, а Мадам Хуч не обращала на всё это безобразие никакого внимания. Счёт был 80:40 в пользу Слизерина.
Но Гарри был слишком обеспокоен исходом матча, чтобы сдаваться, и у него, естественно, давно уже родился свой план. Он сделал вид, что заметил Снитч, и полетел в противоположном направлении. Они с Драко уже приближались к трибунам, когда Гарри резко развернул метлу, а Драко еще не имел никакого представления о том, что же происходит. Осуществление гениального плана проходило хорошо, как вдруг Гарри заметил настоящий снитч, который с бешеной скоростью летел вверх по учительской трибуне. Лететь за ним было верхом неблагоразумия, но Гарри хорошо помнил обещания МакГонагалл и решил пойти на отчаянный поступок. Собрав всю свою смелость, оставшуюся после битвы с Вольдемортом, он во что-то врезался на молниеносной скорости.
— Отлично, Поттер, браво! Но теперь вас придётся нести в лазарет по частям! — МакГонагалл хлопала в ладоши и внимательно смотрела на своего ловца, который застрял на верхушке башни со снитчем в руке. Это был беспрекословно счастливый день для всего Гриффиндора и для Минервы МакГонагалл в особенности. — Профессор Снейп, надеюсь, вы не провалитесь под землю от стыда!
— Честно говоря, с таким поворотом событий эта затея уже не кажется мне настолько забавной, — пробормотал даже более бледный, чем обычно, Снейп.
— И всё же, я надеюсь, что вы ещё примерите костюм Санты перед Рождественским балом, — сказала МакГонагалл с совершенно невинным выражением лица.
— Ах, вот вы о чём, — Северус изо всех сил постарался придать ситуации шутливый вид.
— Да, эти обещания, закрепленные при помощи магии, я искренне надеюсь, что вы не будете их нарушать, для вашего же блага, — напомнила ему МакГонагалл. Конечно же, она улыбалась, ведь это не она должна была появиться перед учениками в костюме Санта-Клауса. А Снейп, после рассказанных Минервой ужасающих историй о последствиях уклонения от такого рода обещаний, решил, что лучше уж ему появиться на публике в таком виде, чем потом до конца дней устранять какую-нибудь порчу.
Неделю спустя, в первый вечер Рождественских каникул надутый Снейп сидел в Большом Зале и не отрывал глаз от своего костюма и от Дамблдора, который, пожалуй, никогда еще не находился в таком хорошем расположении духа. По мере того, как Зал становился красивее, Снейп чувствовал себя хуже. Складывалось впечатление, что комната ожила, светящиеся Санта-Клаусы танцевали со снеговиками, из всех углов доносились маггловские рождественские песни, и всё было бы еще не так плохо, если бы на эльфах не были надеты уменьшенные копии наряда, в который Северусу предстояло облачиться через каких-то несколько часов.
— Как прекрасно, что вы отважились на такой поступок, Северус. Когда Минерва ознакомила меня с этой идеей, я ей не поверил, — произнёс Дамблдор, в то же время делая Большой Зал еще более красивым и праздничным.
— Как и я, — пробормотал Снейп, и ему в голову пришла мысль, что смерть по сравнению с этим позором — ничто.
— Вот видите, это же очень просто. Всё, что от вас требуется — выслушать рождественские пожелания каждого ребенка и вручить каждому по сахарной трости, — уже в миллионный раз объяснял Дамблдор и кивнул на колоссальных размеров коробку со сладостями (а сахарные трости, насколько знал Снейп, были еще одним любимым маггловским лакомством Дамблдора и еще одним испытанием для него самого)
— Вам не кажется, что ученики уже слишком… ммм… взрослые для такого? — этот вопрос Снейп задал с характерной усмешкой, на которую директор никогда не обращал внимания.
— Ну что вы, Рождество … праздник для всех, независимо от возраста и должности (при этом глаза директора задорно блеснули), вообще-то, я и сам бы не отказался побыть немного Сантой, — с этими словами Дамблдор удалился и оставил Снейпа, клянущегося, что убьёт любого, кто хоть раз еще назовёт его Сантой, в одиночестве.
Теперь вся школа знала о «миссии» Снейпа на Рождественском балу, и за это «виновнику торжества» стоило поблагодарить МакГонагалл, которая за завтраком не упустила случая поведать окружающим об «удивительной новости». Теперь Слизеринцы смотрели на своего декана со смесью отвращения и жалости, а касательно остальных учеников, Снейп был уверен, что все они старательно смеются за его спиной. Только на уроке зелий с Гриффиндором при попытке профессора, как обычно, раскритиковать варево Лонгботтома, Гермиона Грэйнджер издала нечто похожее на «о-хо-хо», чем создала причину для смеха. Но когда он развернулся лицом к классу, Грэйнджер переписывала состав зелья с доски и смотрела на профессора настолько невинным взглядом, что что-то остановило его от обычной процедуры снятия баллов с Гриффиндора.
И (впрочем, с такой качественной рекламой иначе быть просто не могло), когда Рождественский бал, наконец-то наступил, вокруг грота Снейпа (или Санты?) столпилось огромное количество людей.
Безграничное доверие Дамблдора, очевидно, не распространялось на Снейпа в том случае, когда вокруг него было полчище детей, да и сам он находился в еще более подавленном состоянии, чем когда-либо, и потому он прислал Хагрида присматривать за профессором-Сантой. Медленно, но верно, очередь стала подбираться к Снейпу.
— Хо-хо-хо, скажи, малыш, что хочешь ты на Рождество? — Снейп произнёс эти слова несколько грубоватым тоном, но какой-то первокурсник из Хаффлпаффа всё равно выглядел очень заинтересованным и тон «Санты Снейпа», казалось, не имел для него ни малейшего значения.
— Вот молодец, Северус, пора вживаться в роль! — прорычал Хагрид, икая из-за выпитого виски (подумаешь, две бутылки) Особенно возмущал Снейпа факт, что ему не предложили ни капли. Тем временем Хагрид искал еще одну бутылку, а самый странный в мире Санта продолжал распространять среди учеников Хогвартса рождественский дух.
Три часа спустя очередь существенно уменьшилась, а Северус тем временем довел свою технику общения с детьми до совершенства:
— А теперь бери конфету и убирайся! — Снейп вкладывал в руки детям сладости и толкал их к выходу, прежде чем хоть один из них успевал хоть что-то сказать.
Снейп так никогда и не узнал, зачем же Дамблдору было устраивать вечеринку таких масштабов. Эта вечеринка имела последствия в виде крупного беспорядка и множества выпивших учеников, после чего профессор решил ввести вопросы по смертельным ядам в общий состав экзаменационной работы.
— Вот, Северус, только посмотрите, что я вам принёс! Это — бутылка Старого Огненного Огденского Виски, исключительно для поднятия вашего настроения, ведь все, кроме младших курсов (их уже отправили спать) абсолютно пьяны, — и Флитвик протянул Снейпу бутылку очень крепкого алкогольного напитка.
— А может, мне тоже пора… ик!.. идти? — сказал Снейп и бесцеремонно выхватил из рук профессора бутылку, после чего отпил прямо из неё (бедный Флитвик, он не знал, что до него уже два человека приносили Снейпу спиртное со словами благодарности за избавление их от вселенского позора).
— Кажется, несколько семикурсников хотят вас видеть… — сказал Флитвик, оборачиваясь к двери.
— Вы, наверное, шутите, — опроверг его мнение Снейп. «Санта-Снейп» еще никогда не встречал уважающих себя старшекурсников, которые хотели бы повидаться с Сантой, и он, безусловно, не имел никакого желания видеться с ними.
— Извините, я хотел предупредить вас, но они, кажется… пьяны, — улыбнулся Флитвик, перед тем, как уйти и заняться своими делами. Конечно же, он был счастлив, ведь ему не приходилось общаться с пьяными подростками.
— Здравствуй, Санта! — пьяный семикурсник наткнулся на стену грота и преуспел в сбивании на пол разнообразных предметов, как, например, шляпа Снейпа, которую он незамедлительно натянул на собственную голову.
— Малфой, убирайтесь отсюда, пока я вас не отчислил! — в ужасе произнёс Снейп и попытался вытолкнуть светловолосого парня из комнаты.
— Но, Санта, я так хотел щеночка! — плаксивым голосом проговорил Драко
— Дам я тебе щеночка, — прорычал Снейп, после чего сорвал с себя бороду и вытолкнул-таки Драко из грота. Снаружи Драко не упустил случая похвастаться Гарри Поттеру, что у него есть шляпа и борода Санта Клауса, и что он стал Тёмным Сантой, который наконец-то сможет завоевать весь мир. Поттер в ответ с серьёзным видом кивнул головой и поинтересовался, не осталось ли у Снейпа костюма эльфа-убийцы.
К ужасу Снейпа, сюрпризы на этом не закончились, ведь ничто (даже Тёмный Санта Драко!) не может сравниться с лучшей ученицей Хогвартса, ввязавшейся в какую-то передрягу и вышедшей из неё «немножко не в себе», с вытекающими последствиями в виде рваной одежды (и это притом, что дело происходило в Шотландии посреди зимы). Северус никогда в жизни не думал, что надоедливая всезнайка Гермиона Грэйнджер, лучшим другом которой был «святоша Поттер», могла появиться на Рождественском Балу в коротких шортиках и топе (которые были сделаны, по видимому, из кожи) даже если взять во внимание, что Дамблдор разрешил ученикам надеть то, что они захотят.
У профессора появились смутные сомнения, что за эту ночь она несколько изменилась, как только он вспомнил, как она была одета, когда приехала в Хогвартс осенью (да, длинная юбка и джемпер резко контрастировали с тем, что на ней было надето сейчас). Зато у него не было никаких сомнений, что измениться ей помог Уизли.
— Можно присесть к вам на коленки? — спросила Гермиона, когда ей надоело стоять и ждать, пока Санта скажет хоть слово. Этот голос заставил профессора вспомнить, что перед ним стоит сообразительная отличница (которая, как он успел заметить, довольно неплохо выглядит).
— Только не ко мне, — грубо отрезал Снейп, надеясь, что тон его голоса заставит её уйти.
— Прекрасно, тогда мне нужен подарок побольше, — сказала Гермиона с нехарактерной для неё улыбкой.
— Но я ведь ещё даже не успел спросить, чего же вы хотите, — заметил Северус, поражаясь её бесцеремонности.
— Так чего же вы ждёте? — спросила Гермиона так, как будто это был повседневный разговор, если только опустить тот факт, как она была одета, и как она говорила. Хотя, чего еще ждать от выпивших подростков?
— Что же тебе, девочка, подарить на Рождество? — в голосе Снейпа прозвучал сарказм, который Гермиона просто проигнорировала.
— Нового преподавателя по Зельям! — ответила она с неприятной усмешкой.
— В таком случае вам придётся искать другую школу, потому что в нашей новый преподаватель по этому предмету появится, боюсь, еще очень нескоро, — ответил Снейп, скрывая удивление.
— А как вы смотрите на то, чтобы голову помыть?
— Отрицательно, — в его голосе прозвучала нотка обиды.
— Очевидно, вы не совсем правы, — пробормотала Гермиона, достаточно громко для того, чтобы Снейп услышал. И добавила — Похоже, что я слышу запах виски.
— Мне кажется, он исходит скорее от вас, чем от меня, — отрезал Снейп, упорно не желая осознавать, что он сам допивал уже вторую бутылку, но ведь он ничего не пил более двадцати лет, а Гермиона, так ему казалось, выпила впервые в жизни.
— Что вы, я выпила всего лишь капельку, — оправдывалась Гермиона.
— Послушайте, берите, наконец, конфету и отправляйтесь праздновать дальше, — рявкнул Северус, бросая ей в руки конфету и желая лишь одного: чтобы его оставили в покое.
— Можете оставить её себе, а я не сдвинусь с места, пока не получу достойный подарок, — произнесла Гермиона, скрестив руки на груди, и Северус поймал себя на мысли, что инстинктивно остановил свой взгляд именно на этой части её тела.
— Ай-яй-яй, что за выражения, мисс Грэйнджер, вы ведете себя, как скверная девчонка, и только за это вас стоит лишить подарка, — ответил Снейп с самой неприятной своей усмешкой. Гермиона посмотрела на него и громко рассмеялась (профессор имел вид собаки, в которую только что попал бладжер), после чего, наконец, последовала к двери.
— Как правило, скверным девчонкам всегда достаются лучшие подарки, — на какой-то момент она остановилась, чтобы ответить профессору, а потом растворилась в толпе танцующих старшекурсников. Еще несколько минут Северус сидел, размышляя о том, был ли этот разговор на самом деле, или же это было просто видением. В итоге Снейп заключил, что Гермиона выглядела совсем не хорошо, а своим внешним видом она просто бросила вызов его ужасному красному костюму, который ему пришлось надеть вместо привычной чёрной мантии. Напоследок Северус бросил презрительный взгляд на грот и на коробку с остатками конфет, после чего схватил бутылку виски и ушел прочь.
— Я закончил свою работу, — объявил Снейп Дамблдору, который как раз вальсировал с МакГонагалл.
— Прекрасно, теперь вы можете присоединиться к нам и, наконец, полноценно отпраздновать Рождество! В зале остались только старшекурсники, и, я думаю, мы закончим праздновать примерно через час, — улыбнулся директор.
— Но мне бы действительно очень хотелось вернуться в свою комнату, — ответил Снейп, готовый разорвать любого, кто пройдёт мимо.
— Ну что вы, просто выпейте еще, — с этими словами Дамблдор передал Северусу чашку пунша и вернулся к прерванному танцу. Северус несколько мгновений смотрел на чашку с ненавистным пуншем, перед тем, как бросить эту чашку в проходящего мимо студента Хаффлпаффа и в который раз уже приложиться к бутылке виски. Следующие минуты Снейп занимался поисками тёмного, безлюдного места, чтобы провести там оставшийся час.
Что характерно для этой бешеной ночки, «самый тёмный и безлюдный уголок» оказался не таким уж безлюдным, и Драко уже дважды пытался уговорить Северуса надеть костюм эльфа-убийцы номер 12. Северус уже просто не знал, что делать; очевидно было то, что под действием алкоголя Драко возомнил себя тёмным лордом, и остальные одиннадцать человек ему поверили.
Дальше — больше. В «самом тёмном и безлюдном уголке» появилась Гермиона со стаканом какого-то странного напитка голубого цвета. Оказывается, это была смесь маггловского безалкогольного напитка и очень крепкого Огненного Виски. В результате получилось питьё, способное убить добрую дюжину домовых эльфов. Северус закрыл глаза с надеждой, что если он не будет её видеть, она исчезнет.
— Профессор Санта, я никогда вам не говорила, что восхищаюсь вами? — голос Гермионы проник в его мысли и заставил открыть глаза, чтобы посмотреть, не надела ли она, случайно, еще что-нибудь.
— Нет, и, будьте так добры, не нужно, — ответил Снейп, разделяя слова. Он просто не смог представить себе восхищающуюся им Гриффиндорку.
— Вы смешно говорите, — хихикнула Гермиона, и этот смех никак не ассоциировался у Снейпа с образом той Гермионы, которую он знал раньше.
— Вы пьяны, — ответил Снейп, так до конца и не понимая, кому нужны были эти слова.
— Как и вы, — даже будучи в нетрезвом состоянии, Гермиона сохранила быструю реакцию.
— Пять баллов Гриффиндору, — сухо ответил он со своей коронной усмешкой.
— Вы знаете, когда-то я хотела выйти замуж за Санту, — эти слова целиком и полностью поразили воображение Снейпа
— Как печально, — ответил Северус без лишних слов.
— Но все они были толстыми стариками, а вот вы выглядите поразительно хорошо, правда, если опустить тот факт, что вам пора бы помыться, — Гермиона подняла глаза к потолку и собралась было рассказать еще парочку историй, а Снейп расценил это, как проявление страсти, и, как ни странно его сердце отреагировало на «это» весьма и весьма неадекватно.
— Вы всё сказали? — спросил он, в уме строя план, как бы остановить Гермиону от планирования «грядущей свадьбы».
— Нет. Гарри умер несколько лет назад, и сейчас с Малфоем дерётся Рон, — ответила Гермиона совершенно безразличным тоном, попутно выковыривая из-под ногтей воображаемую грязь.
— ЧТО??? — Северусу никогда не приходило в голову, что Гермиона может лгать, и потому он сразу кинулся было разыскивать «парочку», но его остановило следующее высказывание:
— Хотя, погодите, я ошиблась, не Рон, а Лаванда, — Гермиона хихикнула и оставила Снейпа в недоумении вот уже во второй раз.
Северус допил виски и пришел к решению: предложение Дамблдора остаться не стоит и двух сиклей, и раз уж он решил идти, то делать это нужно сейчас, пока его никто не видит, вот только падать не хочется (для Хагрида две бутылки виски — раз плюнуть, но не для Снейпа). До полной свободы оставалось пятьдесят метров.
Еще сорок метров, и пока всё идёт хорошо…
Тридцать метров — и он удачно обошёл стороной Драко со своими эльфами…
Двадцать метров — и ему оставалось лишь обойти стороной спящего Джастина Финч-Флетчли…
Десять метров — и ничто не могло помешать ему добраться, наконец, до вожделенной комнаты, но, к ужасу профессора, он больше не мог ступить ни шагу. Причиной тому было полчище безразличных подростков. Со всех сторон слышалось пьяное бормотание и громкая музыка, а единственным (кроме него, конечно) человеком, который пытался выбраться из этой пробки, была Гермиона.
— Ооо, волшебная омела, — в её голосе прозвучала нотка удовлетворённости, причиной этому, наверное, было то, что она могла увидеть эффект этого зелья, что гораздо интереснее, чем просто читать о нём. Снейп медленно, очень медленно поднял в ужасе голову к потолку, что вселило в него уверенность в том, что зелье-таки действует.
— О мой Бог, только не это, — Северус громко вздохнул и обернулся вокруг своей оси в поисках хоть кого-нибудь, даже Тёмного Лорда Драко, кого-нибудь, кто может помочь ему в сложившейся ситуации, хоть Дамблдора, который поймёт, что чёртово зелье предназначено не для кого-нибудь, а для него. Но, к сожалению, никому не было дела до бедного профессора.
— Северус, ах вы старый проныра, я знал, что вы еще и не на то способны! — лицо проходящего мимо Флитвика стало еще более весёлым, чем раньше, когда он увидел, в каком положении находится Снейп, но ему и в голову не пришло помочь несчастному профессору в сложившейся ситуации.
Гермиона же выглядела гораздо более серьёзной, чем несколько минут назад. Казалось, до неё, наконец, дошёл смысл передряги, в которую она попала по своей же вине: сейчас ей предстояло поцеловать мужчину, который годится ей в отцы. А Северус думал лишь о том, как бы поскорее вернуться в свои подземелья, чтобы изобретать новые и новые яды, предназначенные для всякого рода надоедливых всезнаек. В принципе, виной всему была МакГонагалл, которая, непонятно, зачем согласилась на эту дурацкую затею. Как следствие — Гарри со сломанными конечностями, Дамблдор, который устроил эту ужасную вечеринку, где Гермиона напилась и совершила такую глупость.
— Так что же вы стоите, вы знаете, что не сможете сдвинуться с места, пока не сделаете то, что должны, — с этими словами кровь в жилах Снейпа просто вскипела, и по состоянию напоминала лаву в действующем вулкане.
— Честно говоря, я не могу ждать весь день, так что подойди сюда, — Северус наклонился к Гермионе, чтобы быстренько поцеловать её в щеку, а потом со всех ног бежать к себе в комнату и долго отмывать губы хорошим куском мыла, но не тут-то было. Помехой «гениальному плану» Снейпа стал всё тот же Тёмный Лорд Драко со своими эльфами, один из которых невежливо пнул Гермиону, и она тут же полетела в объятья Снейпа. В тот же час, как по волшебству, руки Северуса стали обнимать Гермиону за талию, а руки Гермионы стали играть с волосами Северуса, расстояние же между их губами было весьма незначительным. Конечно же, если бы они находились «при здравом уме и трезвой памяти», этого бы не случилось, и при одной только мысли о таком каждый из них пробежал бы с милю с остановкой для дикого крика, и побежал бы дальше. Но они этим условиям не отвечали. Гермиона в это время думала лишь о том, какое платье ей одеть на свадьбу с Сантой, и волосы Северуса казались ей не жирными, а шелковистыми. А Северус думал о Гермионе не как о своей ученице, а как об обычном существе женского пола, которое, к тому же, неплохо целуется.
Они закончили целоваться минут через пять, и это ознаменовалось грандиозными аплодисментами, исходящими от небольшой толпы удивлённых зевак. Осмыслив всё, что произошло, Северус поспешил к себе в комнату и твёрдо решил вычеркнуть этот день из своей памяти, а Гермиона в это время удалилась в поисках еще одной порции выпивки.
Следующий день был ознаменован ужасающими криками и битьём головой о стены в виде сожаления о содеянном. Когда кто-либо спрашивал Гермиону или Снейпа о последствиях той Рождественской ночи, оба прикладывали нечеловеческие усилия к тому, чтобы этот вопрос больше никогда не всплывал. Но, когда несколько лет спустя Гермиона вышла замуж за Гарри, она всё равно удостоверилась, что Северус был приглашён на свадьбу, а Северус, в свою очередь, на каждое Рождество куда-то исчезал и появлялся только месяц спустя.
А о Тёмном Лорде Драко вскоре будет отдельная история.