Сертифицировано для прочтения лицами, достигшими 12 лет.
Я не хочу это писать. В этом нет смысла. Всё потеряло смысл. Очень давно. Слишком давно. Осталась только боль. Всё причиняет боль. Само существование болезненно. Болезненна память. Болезненно зрение. Мир вокруг состоит из боли. Своей и чужой…
Лишь звёзды не причиняют боль. Звёзды и ветер. Хотя ветер тоже иногда полон боли.
Крылья несут меня сами. Ориентироваться, да и вообще что-либо понимать очень сложно. Лишь безоговорочное подчинение. Инстинктам и рефлексам, которые не очень-то помогают на незнакомой территории. Благо размеры позволяют пролетать через узкие проходы, сокращая путь. Только хвост почему-то задевает углы на поворотах.
Из стен вокруг буквально сочится магия. Из каждой щели. Из каждого угла. Из всего, что находится вокруг. Каждый предмет светится магией. Сам воздух пропитан ею. Мне тяжело дышать таким воздухом. Нужно улетать отсюда. Как можно быстрее.
Цель совсем близко. Нарастающий гул. Даже слабое обоняние чувствует переплет запахов. Да. Он там. Я чувствую. Это нельзя не чувствовать. Всё как описывают…
Преграда.
Дверь?.. Здесь?.. Зачем?..
Ах, да…
Сжимаюсь в комок. Главное, прямо в середину. Если силой удара не открыть эти двери, то их не открыть ничем. Закрываю глаза.
Как в бетонную стену. Кричу от боли, расправляя крылья. Двери поддаются. Различаю за спиной два глухих удара. Жаль, не в щепки…
Зал слишком просторный после всех тех коридорчиков. И слишком светлый. Боже, сколько магии! Набрать скорость не удается. Стараясь не терять направление, лечу к дальнему столу. Почему Альбус не может сидеть поближе?
Крылья теряют опору. А сверху воздух сгущается. Здешняя магия отвергает меня. Не зря, наверное. Краски плывут. Как вообще можно видеть в этом водовороте магии? Последнее усилие…
Человек взмахивает рукой. Место на столе освобождается. Долгожданная опора. Приземляюсь. Когти скрипят о поверхность, но царапин не оставляют. Складываю крылья, пытаясь отдышаться. Очень долгий перелёт. Я слишком далеко от замка. От своего замка.
Поднимаю глаза. Я ненавижу человеческий язык. Как и всё, что связано с людьми. Но ему прекрасно известно: я никого просто так не навещаю. И он ждет моих слов. Поэтому надо сказать. Горло сопротивляется чуждым звукам, но все же выдавливает:
— Дементоры, — мой голос напоминает шипение. Не змеиное. Скорее с хрипотцой. — Азкабан.
Кабинет светится весь, поэтому бесполезно искать источник сияния. В углу, на деревянной жердочке — сгусток магического тепла, возможно, феникс. Глаза держу прикрытыми, но они всё равно болят. Дамблдор знает, что я не люблю магию, поэтому в моём деревянном насесте её нет. Это успокаивает.
— Итак, — произносит волшебник. — Ты принёс мне какие-то вести?
Морщусь при этих словах. Хотя он и старается быть учтивым, эта его привычка давать действиям время, а мне — пол, немного задевает.
— Они уходят, Альбус, — тяжело признавать своё поражение, но что поделать. — Я не знаю, куда и как, но они уходят. Никаких следов нет. Они живы, но где они, я определить не могу.
— А люди? — приходится поднять глаза. Спрятанная внутри сила не слепит так, как может, но всё равно неприятно.
— Ты же знаешь, я не чувствую людей; только дементоров, — жаль, что подобное приходится объяснять, тем более ему.
— Но они маги! Ты ведь чувствуешь это!
— Меня не будит магия, — звучит странно, но это именно так. Я просыпаюсь лишь тогда, когда это необходимо, или когда зовут. Очень громко зовут.
— Тебе нужна моя помощь? — похоже на издевательство.
— Не в моих силах что-либо изменить, — снова прикрываю глаза. Хочется спать. Если бы не этот скрежет… — Я лишь предупреждаю тебя о возможной опасности.
— Раз уж ты бессилен… — тихо произносит волшебник, задумываясь. Едва удерживаюсь от того, чтобы не зашипеть на него. Как он не понимает? Просто противно.
Тишина. Как спокойно. Как хорошо. Чудесно… Слышу шаги.
Открываю глаза.
— Ты ждешь гостей, Альбус? — сна как не бывало. Дамблдор отвлекается от своих дум и, по-видимому, честно пытается вспомнить.
— Кажется, — произносит он, когда на лестнице раздаются шаги и у порога, в нерешительности, замирают. — Входи, Гарри.
Дверь отворяется, и в кабинет входит мальчик в чёрной мантии. Его взгляд спокойно пробегает по находящимся вокруг предметам, шкафам, полкам. Он знает это место. Лёгкая улыбка фениксу. Птица посылает в его сторону частичку тепла. Как мило. Мальчик идет к Дамблдору, но на полпути останавливается. Я встречаюсь с ним взглядом. Абсолютно ничего. Да, он волшебник, но нет, я этого не чувствую. Лишь глаза выдают его. Но почему этот свет не причиняет боли? Он подходит к столу, здоровается с Альбусом.
— Гарри Поттер. Ученик моей школы. — Дамблдор делает жест рукой в сторону мальчика.
Знаю я, кто он. В дальнейшем представлении не нуждаюсь. Его присутствие начинает раздражать.
— Гарри, это Страж, — непонятная мне пауза. — Хранитель Азкабана.
Мальчишка поворачивается ко мне. Его взгляд кажется изумленным, будто не находит то, что ищет. Такой взгляд легко проследить. Сначала полуприкрытые глаза, потом непропорциональные крылья, когти, не такие смертоносные, как может показаться, и он это видит. В конце концов, мальчик безошибочно находит то, что представляет для него опасность. Мой хвост. Слишком длинный, чтобы просто служить опорой. Две пары конечностей прекрасно справляются с этой задачей. Такой хвост не может служить чем-то, кроме оружия. Как ты прав, дружок! Ты даже представить себе не можешь, насколько ты прав.
Приподнимаюсь. Расправляю крылья. Знакомство требует традиционного приветствия.
— Да сияют твои глаза, — сдержанный поклон. — Враг моего врага.
Складывая крылья, жду изумления. По крайней мере, он знает, что я разговариваю. Ответного приветствия можно не ждать.
Волшебник не выглядит изумлённым, и уж тем более напуганным. Он озадачен. Он знает, что моё приветствие основано на комплименте, но не находит ничего, что может польстить мне. И Дамблдор тоже. Слежу за мальчишкой.
Открытый взгляд направлен в сторону. Поиск чего-то отвлечённого. Задумчивость сменяется облегчением и догадкой. Не может быть…
— Да светят твои звёзды, — лёгкий поклон. — Друг моего друга.
Замираю. Как он узнал? Это нельзя угадать. Можно копировать жесты и речь. Можно проводить логические параллели; сколько угодно. Но как он мог узнать…
«Да светят твои звезды…»
— Гарри, у меня для тебя неприятные новости, — Дамблдор, кажется, и не замечает ритуала. Он вообще что-нибудь замечает? — Дементоры покидают Азкабан. Я сообщу нужным людям, они выяснят, что к чему. Но ты должен быть предельно осторожным. Твоя жизнь никогда не подвергалась опасности так, как сейчас. Будь начеку и сообщай мне обо всем подозрительном.
— Хорошо, профессор, я буду осторожен, — похоже, Дамблдор часто это говорит. Такие слова не впечатляют мальчишку.
— Мне часто о тебе рассказывают, Гарри Поттер, — я смотрю ему в глаза и вижу напряжённый блеск. Он знает, о чём я говорю. — Ты доставляешь им много хлопот своим существованием. Имея потенциально мощное оружие, ты почти бессилен в их присутствии. Они ищут причину, по которой ты всё ещё жив, Гарри Поттер, и злятся, не находя её. Даже если ты окружен сподвижниками, если ты всегда начеку, от судьбы не уйти. Тебе это хорошо известно, Гарри Поттер.
Замирает хрустальная тишина. Долгожданное изумление.
Пора назад. Я не думаю о долгом и трудном перелёте. Просто назад. Подальше отсюда, от этих людей, от магии. Самое главное от магии. В моём замке её нет. Дементоры впитывают её подчистую. Ничто не мешает спать. Хотя меня и так очень сложно разбудить. Я не просыпаюсь, когда на земле рушатся города и строятся новые. Тем более, когда в этой школе что-то происходит. Я попросту не слышу…
Взмах крыльями. Прощальный взгляд Альбусу. Вряд ли ещё свидимся. Вылетаю в открытое окно навстречу ветру, небу и звёздам. Звёздам…
«Да светят твои звёзды…»
Сквозь прикрытые веки смотрю в бушующее море. Почему я не сплю? Шторм не может разбудить меня своими волнами, как и ветер — своими завываниями. Дождя нет. Для меня нет. Тогда почему?..
Волны бьются о скалы в тщетной попытке сдвинуть их с места. С камней в воду стекает белая пена. Тучи несутся по небу, обгоняя друг друга. По ущелью разносятся крики перепуганных чаек…
Каких чаек?
Открываю глаза полностью. Смотрю в небо.
Здесь на милю нет чаек. Здесь вообще нет ни одного более-менее живого существа. Здесь нет ничего, что может так кричать.
Я слышу голос. Только я знаю, что у души тот же голос, что и у тела, потому что я могу его слышать. Но только когда зовут. Громко зовут. Как же тогда надо звать, чтобы разбудить меня?
Я не вмешиваюсь напрямую в людские дела. Поэтому мои владения не трогают.
Как настойчив этот голос… Он мне чем-то знаком. Интересно, кому он принадлежит. Я могу узнавать человека по голосу, лишь помня слова…
Нет таких слов, которые стоят этого. Почти все пусты и наивны. Как и сами люди.
Поднимаю глаза. Черные тучи застилают небо. Несколько облаков несутся к горизонту. Ветер забывает об одном из них, и оно чуть отстает, открывая клочок неба. Неба, в котором виднеются звезды.
«Да светят твои звезды».
Мой крик заглушает буря. Срываюсь с места. Шпиль с треском ломается и падает вниз, навстречу скалам. Я лечу туда, откуда доносится голос. Даже ночь не скрывает меня от посторонних глаз. Но мне нет до этого дела.
Слишком велико расстояние. Слишком мало шансов. Я почти слышу этот крик. Крик умирающей души…
Нет.
Я не могу позволить им убить мальчишку. Надо успеть. Для меня нет слова «поздно», как и слова «рано».
Чувствую боль. Что же я делаю? Неужели он стоит такой жертвы? Азкабану больше не нужен страж. Пути назад нет.
Наказания не избежать. Но сейчас у меня более важная цель. Цель, ради которой стоит умереть.
Крик выбивает все стекла. Я влетаю в башню, и время покорно восстанавливает свой ход. Мальчишка без сознания. Четверо дементоров одновременно поворачиваются в мою сторону, задавая немые вопросы. Я отвечаю им оглушительным криком, который, однако, не вредит человеку. Четыре фигуры, сжимаясь, отшатываются к двери и исчезают в потоке магии. Подлетаю к мальчишке и зависаю над ним. Он всё ещё без сознания. Дементоры жестоки к своим жертвам. Закрываю глаза. Есть только один способ вернуть мальчишку, тем более волшебника в этот мир.
Воздух становится упругим. Разворот дается с трудом. Но хвост оставляет на человеческой щеке четкий белый след, медленно исчезающий, пока мальчишка приходит в себя.
В комнату врываются несколько волшебников. Среди них Дамблдор. Я двигаюсь как в воде. Сопротивление нарастает. Силуэты расплываются. Я слышу, как гомон голосов заглушается накатывающим цунами хаоса. Я больше не принадлежу этому миру.
Сквозь цветную пелену вижу изумленные зелёные глаза. И уношу с собой в никуда слова, смысл которых мне не дано понять.