Сертифицировано для прочтения лицами, достигшими 15 лет.
Аннотация: трагическая гибель Снейпа и новый взгляд на будущее Гарри.
— С днем рождения, профессор Поттер!
Мужчина поправил на переносице очки с треснувшей дужкой, рассеянно глядя сквозь стремительно удалявшегося Почти Безголового Ника, который давно перестал звать его Гарри.
Профессор Поттер… Традиционное обращение к кому-либо из преподавательского состава школы. Два слова, до сих пор звучащие странно и дико, заставляя тоскливо сжиматься, казалось бы, огрубевшее сердце. Профессор зельеварения Гарри Поттер — вот как жестока и переменчива может быть судьба. Она тасует колоду людских жизней с такой небрежной легкостью, что предугадать ее следующий фортель практически невозможно, будь ты хоть тысячу раз волшебник.
Гарри… Просто Гарри… Верный Рон… Умница Гермиона… Кажется, прошла уже целая вечность. Только старый альбом сохранил их прежними: юными, искренними, уверенными в себе и друзьях, восторженными мечтателями, благородными, чуждыми карьеризма и дешевой популярности…
Последний раз Гарри отмечал свой день рождения тринадцать лет назад в «Трех метлах», куда он пригласил друзей на кружечку старого доброго сливочного пива. Они мирно наслаждались вкусом уходящего детства, когда мадам Розмерта направила к их столику смуглого молодого человека. Незнакомец приблизился к Гарри и, не сказав ни слова, протянул ему сверток, потом запахнулся в плащ, словно в жаркий полдень вдруг вторглось дыхание зимней стужи, и стремительно удалился. Все произошло так быстро, что никто из друзей даже не успел опомниться.
— Интересно, от кого? — спросил Рон, снедаемый любопытством.
Гарри вспомнил мантию-невидимку и совершил величайшую ошибку в своей жизни, решив, что это снова подарок Дамблдора. Он без опаски развернул шероховатый пергамент, и в руку лег тяжелый шарообразный кристалл, покрытый темной пленкой, похожей на копоть. В сердцевине плавал мутный студенистый сгусток. Мертвенный холод обжег пальцы Гарри.
— Что это? Шар для предсказаний? — разочарованно выдохнул Рон, ожидавший увидеть нечто более интересное.
— Вряд ли, — с сомнением протянула всезнайка Гермиона. — Он должен иметь идеальную чистоту и прозрачность. Профессор Трелони…
— К черту Трелони! Смотрите!
Кристалл, словно почувствовав хозяина, вздрогнул, завертелся, а остановившись, вспыхнул матовым белым светом. От него начали расходиться ослепительные волны. Вскрикнула Гермиона, закрыв руками глаза. Рон, как подкошенный, рухнул на дощатый пол.
Другие посетители бара лихорадочно затряслись, словно сквозь них пропустили ток, их волосы искрились и потрескивали, а глаза почти вылезали из орбит. Голова мадам Розмерты безжизненно свисала со стойки, по подбородку, пузырясь, сползала пена. Странно, но сам Гарри не чувствовал ничего, кроме холода, проникающего через кожу в кровь и разносящегося по каждой клеточке немеющего тела.
Он видел бившегося в конвульсиях Рона и скорчившуюся от нестерпимой боли Гермиону, но ничем не мог им помочь. Кристалл отнимал силы и словно впитывал их своей закопченной поверхностью. Мало-помалу подчиняя тело, он стремился поработить душу и разум юного волшебника, чтобы выпустить на волю томящееся в заточении зло. Сгусток внутри сделался похожим на глаз, но не человеческий, затянутый белесой кожицей с тонкими сизыми прожилками.
Гарри поначалу растерялся, потом, собравшись, решил телепортироваться в безопасное место, чтобы спасти жизни людей. Иного выхода он не видел, а промедление всем грозило гибелью. И вдруг дверь распахнулась, словно от сильнейшего порыва ветра. Темная фигура метнулась к Гарри.
Профессор Снейп неотступно следовал за троицей, несмотря на прямой запрет Дамблдора вмешиваться в личную жизнь учеников вне школы: неосознанное предчувствие надвигающейся беды подвигло его на такое недостойное преподавателя занятие, как слежка. И, похоже, опасения подтвердились. Если бы он случайно не наткнулся на Хагрида, устроившего на улице отвратительную сцену, обвинив его в необоснованных преследованиях Поттера и компании, то сумел бы предотвратить свершившееся зло.
Снейп с трудом разжал сведенные судорогой пальцы Гарри и забрал Ледяное око — смертельное оружие Лорда Вольдеморта, стиснул в своих ладонях, не давая распространиться очередному магическому потоку смертоносной энергии. Лицо профессора исказила нестерпимая мука, колени подогнулись, но он сумел удержаться.
Поединок начался. Кристалл, столкнувшись с сильной враждебной волей, начал психическую атаку на разум противника. Снейп застонал. Многие в Хогвартсе отдали бы все, чтобы насладиться невиданным зрелищем: несгибаемый профессор зельеварения, издающий жалобные скулящие звуки.
Но Гарри было не до наблюдений и уж тем более не до мелочного торжества. Он вынес Гермиону на улицу, передав ее подоспевшим зевакам, потом вернулся за Роном. Бросив взгляд на Снейпа, Гарри с ужасом понял, что профессор слабеет с каждой секундой.
Казалось, исход поединка очевиден. И все же могущественный Темный Лорд потерпел поражение. Зловещее сияние померкло. Шар хрустнул — трещины разорвали дьявольский глаз на бесформенные клочья слизи — потом сморщился, утратив твердость, задымился, и к ногам профессора зельеварения изящной струйкой посыпался пепел.
— Я возвращаю долг, Джеймс, — еле слышно прошептали холодеющие губы.
Когда Снейп упал замертво, волосы его стали белее малфоевских, а кожа ссохлась, напоминая выжженный временем пергамент. Тонкие аристократичные пальцы затянули струпья оплавленной плоти. Жгучие глаза, так пугавшие Гарри своей опасной бездонной чернотой, застыли в остекленении, как у фарфоровой куклы.
Истинные гриффиндорцы не плачут, даже если кровоточит душа. Гарри позволил вывести себя из бара, словно марионетку. И никто не смог догадаться, понять, что чувствовал навсегда расставшийся с детством волшебник …
Неразлучная гриффиндорская троица распалась не сразу. Еще целый год учебы, потом выпускные экзамены и абсурдное решение Гарри углубленно изучать «тонкую науку приготовления зелий». Оно-то и привело к окончательному разладу.
Друзья считали, что Гарри напрасно мучает себя, и вина за случившееся полностью лежит на том, кто послал злополучный кристалл — адепте зла Лорде Вольдеморте. Они не могли понять навязчивого стремления заменить Снейпа. А Гарри замкнулся в себе, хотя больше всего нуждался в их поддержке, и даже не пытался доказать свою правоту. Это же так просто: он должен сохранить знания, которыми обладал Снейп, и постараться передать их другим начинающим волшебникам в память о профессоре. Все остальное не в счет. Это его долг, его искупление. Крест, который нужно нести одному.
Гарри сам оттолкнул друзей, чтобы оградить их от ужасов, поселившихся в его душе. Он не имел права взваливать на них бремя своих сомнений и тревог. Пришло время не только принимать решения, но и самому отвечать за них.
С тех пор каждый пошел своей дорогой. Рон решил попытать счастья в Румынии, где его старшие братья занимались изучением драконов. А Гермиона спустя каких-то полгода в залитом ярким светом помещении морга тупо слушала вопросы пожилого инспектора, казавшиеся ей бессмысленными, и с ужасом узнавала в искромсанных телах тех, кого любила больше собственной жизни. Кто бы мог подумать, что на такое зверство способны не Вольдеморт и не Пожиратели, а обкурившиеся малолетки? Просто так, из любопытства, насмотревшись фильмов о виртуальной реальности и вообразив себя частью киберпространства.
Познав горечь потери родителей и бессилие магии перед могуществом смерти, Гермиона покинула волшебный мир, вернувшись к обычной маггловской жизни, вышла замуж, развелась, разочаровавшись в мужчинах, и после долгих сомнений устроилась воспитателем в колонию для несовершеннолетних. Ту самую, куда попали «ее» малолетки. Да, поначалу она только хотела отомстить. Но ее доброе сердце не в силах было причинить зло даже тем, кто заслужил.
Друзья переписывались, но с каждым годом все реже. Сухие послания больше походили на газетные колонки хроники. Никто не хотел вспоминать тот день, и никто не мог его забыть. Каждый думал, что чем дальше будет от остальных, тем быстрее пройдет тоскливая боль, и это заблуждение воздвигло между ними стену отчуждения.
Пески времени продолжали монотонное движение, не только не избавляя от страданий прошлого, но и принося новые испытания…
Профессор Поттер горько вздохнул, позволив безрадостным воспоминаниям выползти из потайных уголков подсознания, куда он их упорно загонял все эти годы.
Стремительная мрачная фигура, похожая на большую летучую мышь, не ворвется больше в класс, пугая впечатлительных учеников. Не будет едких убийственных комментариев и неизменного: «Гриффиндор, минус десять (или сколько там еще по нарастающей) очков». Загадочный и ненавидимый всеми, в том числе, чего греха таить, и самим Гарри, ангел-хранитель не укроет черными крыльями от беды.
Профессор Поттер пригубил вина, подчеркнуто торжественно салютуя незримому собеседнику.
— За Вас, Северус, — он впервые осмелился назвать Снейпа по имени. — За Вашу исключительную преданность школе и всем нам. За жертву, принесенную во имя жизней тех, кто по подростковой дури причинил Вам столько неприятностей.
Мужчина снял очки и тщательно протер стекла, но мир не изменил неверной размытости очертаний. Гриффиндорцы не плачут, но в свой тридцатый день рождения знаменитый Гарри Поттер мог позволить себе эти слезы. Жгучие слезы памяти и никому не нужного раскаяния.
— За Вас, Северус, — печальным эхом отозвались голоса за спиной.
Сопение Рона и дерзкий аромат духов Гермионы. Прошлое возвращалось, сметая казавшиеся незыблемыми преграды.
— С днем рождения, Гарри…