Сертифицировано для прочтения лицами, достигшими 12 лет.
Жизнь — это игра в кости, и если тебе не выпала та, которая нужна, постарайся как следует распорядиться той, которая тебе выпала. Увы, истину, сокрытую в словах Теренция, Ремус Люпин понял слишком поздно.
Несет мой мир той боли свет, но света много быть не может…
В. Шекспир
Небо всё еще тлеет золотистым жаром, закат по-летнему жаркого дня последними каплями крови стекает за горизонт… Хотя прошло уже немало лет, в багровых отсветах заходящего солнца я всё еще вижу волосы цвета меди, пламени и заката. В зелени весенней листвы пытаюсь отыскать изумрудный блеск её глаз, в шепоте ветра услышать тихий мелодичный смех. Моя девочка, почему ты не отпускаешь меня? Скажи, чем я заслужил эту кару? Я так старался тебя защитить, уберечь ото всех, в особенности от самого себя. Я похоронил свои чувства, прятал их надёжнее, чем скупец свой кошелек. Прости меня, не уберёг…
С малых лет я остро ощущал своё одиночество, свою непохожесть на окружающих. Вся моя жизнь была окрашена в тускло-серые цвета безысходности и тоски, а учёба, мальчишеские проказы, пирушки с одноклассниками были лишь яркой каймой на тёмном гобелене моей жизни.
И тут появилась она. Ангел с медными кудрями, сотканный из пламени, песка ислепящего света. Пламени — потому что при одном взгляде на неё моё сердце будто горело в вечном огне от радости и муки за то, что желал девушку, слишком чистую и прекрасную для такого, как я. Песка — потому что я всегда строил песочные замки, не задумываясь о том, что рано или поздно их снесет штормовой волной реальности, лелеял пустые мечты, лишь полубезумные грёзы скрашивали моё одиночество. Лили… Сквозь пелену лет я ощущаю пряный аромат её духов, шелковистый поток волос на моём теле и горький пепел, в который превращалось моё сердце от одного её прикосновения. В тот вечер Лили пришла к нам в спальню. Джеймс, Сириус, Питер и Френк как всегда где-то шатались, а я был один. Странно, но я хорошо помню детали. Это был выходной, и она надела не привычную школьную мантию, а нарядное платье. Зелёное, под цвет глаз. И в цветочек. Мерлин мой! Она сама была похожа на цветок, на тонкий стебелёк с золотисто-алым бутоном. Но её голова была опущена, худенькие плечики вздрагивали от беззвучных рыданий. Первая жизненная буря уже успела потрепать венчик медно-рыжых лепестков…
— Мне страшно, Рэм… Мы поссорились, и Джеймс ушел… Бросил меня… Я не знаю, где он… Никто не знает…
Она прислонилась к моему плечу и заплакала. Я был сражён. Почему она пришла именно ко мне? Чем я заслужил это счастье и эту муку? Я шептал ей какие-то слова, осторожно поглаживая по волосам. Я уверял её, что всё будет хорошо, Джеймс вернётся, и они снова будут вместе. Не зная наверняка, я уверенно лгал, пытаясь обмануть не то её, не то себя. Я был готов на всё, лишь бы больше не видеть слезинок на матовых щеках, не слышать этих горестных всхлипов, которые разрывали мне душу. Но хотел ли я на самом деле, чтобы Джеймс вернулся и исцелил её бедное сердечко? И да, и нет.
В ту ночь не спали мы оба. Какая горькая ирония! Я любил её, а она любила его… Я так и не узнал, из-за чего они тогда поссорились. Когда на следующее утро она заняла своё место в Большом зале, я не увидел ни скорбно поджатых губ, ни покрасневших от слёз глаз. Она была очень храброй, моя девочка. Она всегда стоически переносила удары судьбы. А Джеймс… На завтрак он пришел с опухшим от выпивки лицом и перед всем Гриффиндором стал перед ней на колени, моля о прощении. Она простила…
А потом была шумная свадьба, где я смотрел, как самая прекрасная в мире невеста выходит замуж за симпатичного жениха. Был Орден Феникса, рождение Гарри Поттера, горечь, страх, надежда, Вольдеморт… Всё было. Узнав, как мне казалось, истинную цену настоящей дружбе и подлому предательству, я был сломлен, но не разбит. Время действительно оказалось лучшим лекарем: сердечные раны понемногу заживали. Шалые дни сменялись душной тьмой ночей, бесконечные недели плавно перетекали в месяцы…
За прошедшие годы я встречал разных женщин. Нежных и порывистых, красивых и не очень, но в каждой я пытался найти её, тот свет, который она несла в своей душе. Многих из них, моих прежних возлюбленных, я держал в объятиях и не только, а эту — никогда. Так почему их лица не сохранились у меня в памяти, сливаясь в одно расплывчатое пятно, а образ Лили я сберег до сих пор? Она — моё лучшее воспоминание, моя мечта, моя муза, моя неспящая совесть. Моя?..
Я тяжело вздыхаю и смотрю на женщину, которая во сне обнимает меня. Мэриэн. Мой личный ангел-хранитель. Второй… Нет, единственный! После того рокового года, когда Вольдеморт восстал и пожелал отомстить всем членам Ордена, она выхаживала меня. Долго и упорно боролась с моей болью, с нежеланием жить, с душевной пустотой. И почти победила. Ей удалось не только излечить изувеченное тело, но и оживить израненную душу, озарить новыми красками моё полусонное существование, заставить призраков прошлого и ужасы настоящего отступить, затеряться в глубинах памяти. Позже, когда Тёмный Лорд исчез, теперь уже навсегда, Дамблдор снова предложил мне преподавать в Хогвартсе. Я отказался. Говорят, после того, как человек посмотрит в глаза смерти, возникает желание побыть подальше от всех и пересмотреть свою жизнь. Должно быть, это правда, ибо какая-то неведомая сила влекла меня за тысячи километров от Шотландии, в маленькую, затерянную в сердцевине Карпатских гор деревушку Ягодцевэ, где много лет назад я впервые увидел солнце. Именно в тех лесах и лугах, где я последний раз бродил еще мальчишкой, за каждым поворотом меня поджидало эхо давнего счастья. Чтобы обрести покой, я должен был вернуться к истокам. Там, среди ароматов сухих терпких трав и душистых цветов я впервые познал райское ощущение быть самим собой, туда на каникулы приезжали ко мне погостить ребята, приезжала Лили… Там же, на цветочной поляне подле озера, когда я увидел солнечных зайчиков, пляшущих в медных кудрях, пока их обладательница срывала незабудки, подставляя весеннему небу и солнцу смеющееся лицо, меня настигла шальная стрела первой любви, отравившая сладким ядом мою душу на долгие годы. Взгляд, прикосновенье, вдох… Любовь поразила меня в одно мгновенье, яркая, как вспышка, и обречённая на вечную разлуку. Как сказал бы поэт — в одночасье увидеть и умереть. Именно так и было со мной…
Мэриэн пожелала поехать со мной в Румынию, в дом моего детства. Я не возражал: я слишком боялся снова оказаться в холодных тисках одиночества. Да, признаю, это было эгоистично с моей стороны. Но у меня есть одно оправдание: я слишком многое повидал в жизни и в любви, чтобы ради никому не нужного благородства потерять то единственное, что было мне дорого. В этой жизни остались только двое по-настоящему близких мне людей — Гарри и Мэриэн. Но у Гарри теперь своя жизнь, а я… Я должен строить свою, и поможет мне в этом прекрасная женщина, талантливая ведьма-врач, которая спасла меня дважды — от палочки врага и от себя самого. Её глаза не изумрудно-зеленые, а голубые, волосы не длинные золотисто-рыжие, а короткие и угольно-чёрные, но я люблю её такой, какая она есть. Её не пугает ликантропия, она не боится проклятья неразделенной любви и искренне пытается сделать меня счастливым. Я благодарен ей за это. Она прекрасна, прекрасна во всех отношениях! Она — не Лили. Она — это она. Не Лили… Мерлин мой, я люблю их обеих!
Так или иначе, рано или поздно все мы отправяемся навстречу закату в вечность. Я чувствую, как при этой мысли многолетняя тоска отпускает меня. Наступает ночь. Тёмно-голубое зарево обволакивает небосвод. Мрачный силуэт
Карпат чернеет над долиной, опутывая зловещей тенью всё вокруг… Мэриэн прижимается ко мне сильнее, и я отвечаю на её ласку. Надо жить дальше. Я впущу в своё сердце Мэриэн, и у меня наконец будет семья, но где-то там, глубоко в душе, всегда найдётся укромное местечко для тоненькой медноволосой девушки с зелёными, как листья, глазами. Лили, я знаю, ты слышишь немую мольбу моего сердца. Надеюсь, там, на небесах, вы с Джеймсом всё поймёте и простите. Прощай, Лили! До скорой встречи, пока мы не увидимся вновь!